Крячко не подвел. Не прошло и десяти минут, как он вернулся. Карманы оттягивали бутылки, сверкавшие серебристыми крышками. Он молчаливо выгрузил их на стол, откупорил бутылку, наполнил стакан до краев и протянул Яропольцеву. Тот нервно сжал его в ладони, шумно выдохнул и опрокинул в рот. Крячко живенько сменил стакан на кусок батона с аккуратным ломтиком колбасы. Яропольцев отрицательно покачал головой, отказываясь от закуски.

– Жуй, кому говорят, – проворчал Стас, насильно запихивая бутерброд в руку Яропольцева. – Вмиг охмелеешь. Сколько суток не жрамши.

Яропольцев заработал челюстями. Кожа на лице порозовела, из глаз постепенно уходили страх и настороженность.

– Повторить? – спросил Крячко, обращаясь не к Яропольцеву, а к Гурову.

Тот кивнул, и Станислав снова наполнил стакан. На этот раз Яропольцев пил медленно, точно смакуя. Выпил половину, отставил руку и заговорил:

– Что такое «крокодил», вам объяснять не надо? Я не о животном, вы правильно поняли.

– Сильнодействующий наркотик дезоморфин. Действие как от героина, только в пятнадцать раз сильнее. Главное преимущество – дешевизна. «Наркотик бедных», так его еще называют. Места инъекций покрываются эрозией и гнойными корочками, схожими по виду с кожей крокодила. Отсюда и название, – выдал Гуров.

– А теперь представьте себе все вышесказанное, но возведенное в пятую степень и не имеющее неприятного побочного эффекта в виде язв и гнойников. Такой вид наркотика синтезировали в подпольной лаборатории при Челябинском фармзаводе и распространяют по всей России. Лично я знаю порядка десяти городов, куда регулярно поставляется данный товар под видом безобидной воды для инъекций, – сообщил Яропольцев.

– Так. До сути добрались. Теперь в подробностях, – потребовал Гуров. – Кто? Когда? Как? Все подробности, Максим. Все до единой!

Яропольцев допил водку, пристроил стакан на полу возле ног и начал рассказывать. Догадаться, что Рокот живет не на зарплату, было несложно, уж больно легко деньгами сорил. В том, что он небогат друзьями, Максим тоже понял сразу. И неудивительно. Выдержать пьяное бахвальство Рокота мог далеко не каждый. Пожалуй, только он Рокота и терпел, полагая, что обязан ему за трудоустройство. Видимо, поэтому Рокот и прилепился к Яропольцеву как банный лист. Захочешь – не оторвешь. Но Максима темные делишки Рокота не интересовали. Воспитывать и совестить он его не собирался.

Однажды, на очередной попойке, у Рокота дома речь зашла о деньгах. Они сидели в шикарной гостиной, попивали дорогой коньяк, наслаждаясь его вкусом. И тут Рокота понесло. Битый час он расписывал Яропольцеву, как может измениться его жизнь, отбрось он архаичные представления о долге, чести и совести. Непрозрачно намекнул, что имеет побочный бизнес, дающий ему доход, которому может позавидовать и принц Монако. Яропольцев поддакивал захмелевшему Рокоту, но не особо верил его бахвальству. Почувствовав недоверие приятеля, Рокот вскочил с дивана и помчался через всю гостиную к барной стойке. Яропольцев подумал, что он решил пополнить запасы спиртного, но вместо этого Рокот нажал какую-то кнопочку, и боковая панель отодвинулась. За ней красовался внушительных размеров сейф. Рокот открыл его и поманил Максима. Тот нехотя подошел. При виде содержимого сейфа с него слетел весь хмель. Ровные стопки американских долларов, перетянутых бумажными лентами кустарного производства, заполняли практически все пространство сейфа. Увидев округлившиеся глаза приятеля, Рокот истерически захохотал. Вынув верхнюю пачку, перебросил ее Яропольцеву, требуя убедиться, что это не фальшивка. Максим убедился.

Веселье Рокота закончилось так же внезапно, как началось. Он засуетился, отобрал деньги и поспешно захлопнул дверцу сейфа. Недостаточно поспешно, чтобы Яропольцев не успел рассмотреть кое-что еще. С левого края от денежного штабеля притулилась скромная картонная коробочка. Он достаточно долго проработал на развозе медикаментов, так что сразу узнал ее. Это была вода для инъекций, в большом количестве поставляемая фармзаводом в аптечную сеть нескольких десятков городов. В этот раз Рокот поспешил свернуть попойку и выпроводил приятеля, сославшись на плохое самочувствие. Яропольцев не возражал. Выносить общество Рокота с каждым разом становилось все труднее. Так бы Максим и забыл о странном поведении Рокота, если бы не известие о болезни Ольги.

Вот тогда он вспомнил все, и жгучая зависть обожгла все нутро. Она буквально выворачивала его наизнанку. Постепенно зависть сменилась надеждой. Решено: он пойдет к Рокоту и будет умолять его дать денег на операцию. В крайнем случае, согласится на давнее предложение. Будет работать на Рокота, чем бы тот ни промышлял. Подгадав удобный момент, Яропольцев напросился к Рокоту в гости и за рюмкой коньяка поведал ему о своей беде. Тот сочувственно покивал и перевел разговор на нейтральную тему, тем самым давая понять, что его чужие проблемы не касаются. Яропольцев мгновенно разозлился, но старался держать себя в руках. Когда первая бутылка заблестела пустым боком, он высказал свою просьбу Рокоту.

Максим ожидал какой угодно реакции, но только не того, что произошло. Рокот некоторое время таращился на него как на полоумного, а потом расхохотался идиотским дробным смехом. Смех длился долго, чересчур долго, чтобы быть натуральным. Рокот хлопал себя по ляжкам, откидывал голову назад, размазывал несуществующие слезы по лицу и непрерывно повторял: «Отдать мои миллионы! Вот насмешил! Отдать мои миллионы!» Это взбесило Яропольцева больше всего. Нервы были на пределе. Ему казалось, что, если смех не прекратится в ближайшее время, он не выдержит и врежет Рокоту прямо по его довольной физиономии.

Этого не произошло. Рокот успокоился до того, как Яропольцев совершил непоправимое, и, отсмеявшись, заявил, что сложенные в сейфе деньги – всего лишь дешевый розыгрыш. Так, мол, он развлекается, шокируя гостей содержимым сейфа. На самом деле пачка долларов имеется в единственном экземпляре. Яропольцев не поверил ни одному его слову. Служба в спецподразделении научила его безошибочно угадывать, когда человек врет. В тот первый раз Рокот не врал. Это сейчас он вешал ему лапшу на уши. Также безошибочно Яропольцев понял, что про устройство на денежное место тоже можно забыть. Рокот от всего откажется. Тем не менее он использовал и этот шанс. Предположения оправдались. Рокот и слушать не хотел о своем теневом бизнесе, заявив, что это точно такая же утка, как и штабеля долларов. «Откуда, друг? Я простой коммерческий директор. Маленький винтик в огромном агрегате, которым даже не я управляю», – невинно пожимая плечами, заверил он.

Вернувшись домой, Максим три часа кряду просидел в темноте кухни, анализируя сложившуюся ситуацию. Жена Ольга тихо стонала в соседней комнате. Приступ мигрени заявил о себе с новой силой, а обычные обезболивающие уже не спасали, лишь ненадолго уменьшая боль. «Итак, что же мы имеем? – думал он. – Ольге нужна срочная дорогостоящая операция. Продавать квартиру она наотрез отказывается. Накопить нужную сумму с моей скромной зарплаты за короткий срок нереально. Взять кредит? Узнавал. Всю сумму мне не выдадут, а малый кусок проблемы не решит, только процентами задушит. «Лучший друг» Рокот в помощи отказал. Больше занять не у кого. Что же остается в сухом остатке? А остается одно – взять деньги силой. Бабки у Рокота есть, это точно. Добровольно делиться награбленным он не станет. Отсюда вывод: нужно взять их самому. Только банальный грабеж тут не пойдет. Сидеть в тюрьме, пока жена умирает от невыносимой боли, я не собираюсь. Придется применить былые навыки. Вынюхивать, собирать информацию, делать выводы… Не этому ли тебя учили в элитном подразделении «Коршун»?»

Очередной стон отвлек Яропольцева от мыслей, и он поспешил к жене. Ольга лежала на диване, с головой укутавшись в мягкий плед, и тихо стонала. Максим наклонился к ней, поправил подушку. «Ничего, милая, потерпи немного. Скоро все изменится. Обещаю», – прошептал он и вышел из комнаты.

Дальше действовал как по-заученному. Собирал информацию по крупицам. Тут словечко, там слушок, здесь подглядел, в другом месте подслушал. И постоянно отмечал в специально заведенном блокнотике аптечные точки, куда поставлялся товар. О товаре он тоже много чего узнал. Это оказалось проще всего. Купил в аптеке аналогичную упаковку, заменил одну ампулу, а украденную отдал армейскому другу, побывав в его родном городе с рабочим визитом. Зять его подвизался в каком-то исследовательском институте и мог спокойно провести анализ содержимого украденной ампулы. Чтобы рассеять возможные подозрения, пришлось сочинить короткую историю, густо замешенную на правде и лжи. Он рассказал про болезнь Ольги и о том, что препараты, которые выписывают доктора, помогают слабо. Дальше пошла ложь. Один знакомый якобы порекомендовал попробовать нелегальный препарат, но Максим опасается, как бы Ольге от него не стало хуже. Вот и решил провести независимую экспертизу, прежде чем применять неизвестно что.

Ответ от армейского друга пришел через сутки. То, что он сообщил, не стало для Яропольцева откровением. Он уже и сам подозревал, что Рокот влез в наркобизнес. Армейский друг предостерег его от опрометчивого поступка, запретив даже думать о том, чтобы испытывать препарат на жене. Заверив товарища в том, что не станет этого делать, Яропольцев начал готовиться к завершающей стадии операции. Он собрал все имеющиеся сведения в пластиковую папку и стал ждать подходящего момента. На случай, если все пойдет не так, как он рассчитывал, подготовился к бегству. Только Ольгу беспокоить раньше времени не стал. Сумка с предметами первой необходимости лежала в кладовке. Вся наличка собрана в потайном кармашке. Документы тоже перекочевали туда.

И вот день икс настал. Вернее, не день, а ночь. Вернувшись из командировки, Яропольцев с удовлетворением узнал, что Рокот ударился в очередной загул. Это значило, что к полуночи он будет в таком состоянии, когда мозг работает максимум процентов на тридцать. До десяти часов вечера Максим просидел возле Ольги. Боль отступила, и жена искренне наслаждалась редкими минутами совместного отдыха. Смотрели юмористическую передачу по «ящику», уплетали вишневый пирог, запивая горячим крепким чаем. Ровно в десять Яропольцев сообщил жене, что ему нужно отлучиться по важному делу. Та забеспокоилась. Только что вернулся, какие могут быть дела в законный выходной? Он, как мог, успокоил ее. Сказал, что обещали похлопотать насчет перевода на высокооплачиваемую работу. Нужно идти. Ольга нехотя отпустила. У порога он остановился и осторожно предупредил: может случиться так, что выезжать на новое место работы придется немедленно, мол, будь готова. Ольга недоверчиво взглянула на мужа, но вопросов задавать не стала. Яропольцеву показалось, что она что-то подозревает. «И пусть. Обратной дороги нет», – отмахнулся он от навязчивой мысли и вышел в ночную тьму.

Рокот вернулся к часу, что называется, на рогах. Вывалившись из такси, на подгибающихся ногах добрался до калитки. Ключ никак не хотел входить в замочную скважину.

– Помочь, приятель? – тихо спросил Яропольцев, неслышно выходя из кустов.

Рокот оглянулся, пьяно рассмеялся.

– А, это ты, друг? Вовремя. – Язык его заметно заплетался. – Заходи, гульнем!

Максим забрал ключи из рук Рокота, отомкнул калитку. Подхватив приятеля под локоть, довел до крыльца. Дверь открылась с первого поворота. Он втащил пьяного Рокота в гостиную, включил свет. «Надо как-то протрезвить его. В таком состоянии от него толку мало». Вспомнив старинный дедовский метод, Максим сжал уши Рокота ладонями и с силой потер их. Тот вскрикнул от боли и, вырвавшись из рук приятеля, зло выкрикнул:

– С ума сошел, придурок? Жить надоело?!

Но Яропольцев и глазом не моргнул, отметив про себя, что голос Рокота стал значительно тверже. Не обращая внимания на возмущение, он коленом прижал его к спинке дивана и продолжил растирать ему уши. Рокот дергался под его весом, как воробей, попавший на оголенный провод. Молотил руками по спине, пытался оторвать ладони Яропольцева от головы, а тот продолжал свое дело. Минут через пять он отступил на два шага назад, а Рокот, вскочив с дивана, двинулся на обидчика, сжимая кулаки.

– Ах ты, ублюдок! – смачно выругался он. – Да я тебя по стенке размажу! В порошок сотру!

– Отлично! Способность ходить и разговаривать к тебе уже вернулась, – невозмутимо выдал Яропольцев. – Поговорим?

– Что тебе нужно? – осторожно спросил Рокот, с подозрением глядя на него.

– Сам знаешь, – спокойно ответил Яропольцев.

– Пошел ты! – Рокот снова выругался. – От меня ты ничего не получишь, слышишь, урод?

– Получу, – все тем же спокойным голосом проговорил Максим. – И получу немедленно.

С этими словами он бросил пластиковую папку к ногам Рокота. Тот отскочил на добрых два метра. Лицо свела маска ужаса.

– Что, испугался? – несмотря на напряженность ситуации, Яропольцев рассмеялся, уж больно комично выглядел Рокот. – Не дрейфь, это не граната. Всего лишь папка. Обычная офисная папка, какими пользуются делопроизводители. Хотя для тебя она, пожалуй, помощнее «С-4» будет.

Рокот с нескрываемым ужасом смотрел на Яропольцева, догадываясь, что найдет в папке. Затем раскрыл ее и уставился на первый лист. На нем был напечатан приблизительный состав препарата, записанный Яропольцевым со слов армейского друга. Все достоинства и недостатки препарата были прописаны ниже.

– Полистай папку, приятель, – предложил Максим. – Уверен, ты найдешь ее содержимое весьма занимательным чтивом. Рекомендую для ознакомления при излишней сонливости. Дрему как рукой снимает. Особенно с таких, как ты, приятель. – В последнее слово он постарался вложить все презрение, накопившееся за последние недели.

Рокот пролистал. Списки сотрудников, выходивших в «особые» смены. Столбцы с названием городов и точек сбыта в них. И многое другое. Захлопнув папку, он отшвырнул ее подальше от себя и резко бросил:

– Ты ничего не докажешь!

– А мне и не придется, – усмехнулся Яропольцев. – Доказывать будешь ты, когда тебя прищучат федералы. А может, станешь соловьем заливаться, сдавая всех своих подельников. Ведь не один ты все это организовал, верно? На такой широкий размах у тебя кишка тонка. Хиловат для серьезного бизнеса.

– Убирайся прочь! – взвизгнул Рокот. – Ты понятия не имеешь, на кого пасть разеваешь, сявка. Один звонок, и тебя, вместе с твоей слабоумной женушкой, сожрут с потрохами, и волосинки не останется.

Про жену он упомянул напрасно. Понял это, как только слово слетело с языка, но поздно – Яропольцев был от него на расстоянии вытянутой руки. Мощный кулак врезался в зубы, вбивая угрозу обратно в глотку. Голова Рокота откинулась назад, он вдохнул воздух. Вместе с ним в горло вкатились выбитые зубы.

– Черт, черт, ты мне зубы выбил, – пытаясь выплюнуть их назад, заверещал он.

Кровь вперемешку со слюной радужным фонтанчиком полетела в разные стороны, забрызгав рубашку Яропольцева.

– Фу, как некрасиво, господин Рокотов, – брезгливо поморщился Яропольцев. – Смотри, что натворил. Испортил такую красивую вещь. Пожалуй, придется включить ее в общий счет.

– Какой счет? Что ты мелешь? – шамкал беззубым ртом Рокот, но от оскорблений воздержался.

– Да вот, накопилось тут немного. Перечислять весь список не стану, чтобы не утомлять тебя перед сном, лучше сразу назову сумму. – В голосе Яропольцева сквозил сарказм. – Ты, ДРУГ, задолжал мне, ни много ни мало, пять «лямов». В рублях или по курсу, выбирай сам.

– Ты сдурел, осел?! Откуда у меня такие бабки? – не сдержался Рокот, за что тут же получил новый удар. На этот раз по почкам. Сложившись пополам, он застонал.

– Кому сейчас легко, ДРУГ? – продолжал издеваться Яропольцев. – Разве что принцу Монако? Но ведь он далеко, а я рядом, так что решай, с кем ты: со мной или против меня?

– Послушай, у меня нет таких денег, правда, – сдаваясь, зачастил Рокот. – Но я смогу набрать. Не сегодня. Возможно, в течение недели или даже быстрее. Все, о чем я прошу, это время.

– А вот его-то я тебе предоставить и не могу, – спокойно ответил Максим. – Так что опустошай копилочку, и разойдемся полюбовно.

– Ты слушаешь меня или нет? Говорю же, нет у меня столько! – взревел Рокот, поняв, что немедленно убивать его никто не собирается. – Неделя – и деньги твои. По рукам?

– По рукам так по рукам, – легко согласился Яропольцев и обрушил на бицепсы приятеля целую серию отработанных ударов.

В одно мгновение обе руки Рокота повисли, точно плети. Истерический вопль вырвался из груди, но тут же потонул в жестком ударе, припечатавшем половину лица.

– Еще раз заорешь и отправишься на тот свет. Ты мне веришь? – вкрадчиво проговорил Максим. – Кивни, если понял.

Рокот осторожно кивнул.

– Позволь, я все же объясню, по какой такой причине ты умудрился накопить долг, – удовлетворенно хмыкнув, начал Яропольцев. – Сколько ты продал ампул, дружок? Тысячу? Две? Миллион? Миллиард? А теперь посчитай, скольких невинных людей ты отправил на тот свет. Ладно, не утруждайся. Вижу, арифметические подсчеты сегодня даются тебе с трудом. Давай обозначим эту цифру простым детским словом: до фига. И это по самым скромным подсчетам. Разве я возмущался, узнав правду? Разве совестил тебя или настучал куда следует? Нет. Я поступил с тобой честно. Позволил самому разгребать свое дерьмо. И чем же отплатил мне ты? Молчишь? Правильно делаешь, потому что не придумали еще слово, способное охарактеризовать твой поступок. Вот скажи мне, ДРУГ, не проще ли было дать мне эти сраные пять миллионов? Пусть под процент, пусть в пожизненную кабалу, но ведь мог, если бы захотел. Мог, но не дал. Почему? И снова отвечу за тебя: от жадности. А еще потому, что своей меркой людей меряешь. Не поверил ты, что я готов работать на тебя до кровавых мозолей. И в то, что больше не побеспокою, тоже не поверил. Решил, что, дав один раз, станешь навеки моей дойной коровой. Тут ты просчитался, Рокот. Пожалуй, это был твой самый серьезный просчет за всю твою поганую жизнь.

Яропольцев остановился, поняв, что снова заводится. Нет, так не пойдет. Нужно заканчивать со всем этим дерьмом и выбираться из дома Рокота, да и из города тоже. Он дважды глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться. Рокот наблюдал за ним из-под опущенных ресниц. Один глаз у него заплыл полностью, оставив микроскопическую щелку, второй налился краснотой. Челюсть висела, обнажая разреженный ряд зубов. Руки болтались, как два каната в кабинете физкультуры. «Жалкое зрелище, – отстраненно подумал Максим. Сожаления он не испытывал. Только неимоверную усталость. – Что ж, каждый сам выбирает свой путь».

– Ладно, Рокот, кто старое помянет, тому глаз вон, верно? – вслух произнес он. – Давай заканчивать эту бодягу. Открывай сейф.

– Там нет таких денег, – прошамкал Рокот.

Оттого, что потерял добрую половину зубов, или оттого, что губы распухли до размера гигантского чебурека, слова выходили невнятно. Получилось что-то вроде «ам ет аки ене», но Яропольцев понял его.

– Неважно, отдашь, сколько есть. Не тяни резину, Рокот, ты и так уже выглядишь не лучше актеров массовки из фильма «Ходячие мертвецы». Хочешь уподобиться им полностью?

Этого Рокот не хотел. Превозмогая боль, он добрел до барной стойки и остановился, беспомощно глядя на стену.

– Что такое? – удивился Яропольцев и тут же догадался: – Не можешь поднять руку? Не беда. Я тебе помогу. Мы же друзья.

Он саркастически рассмеялся и, следуя указаниям Рокота, отыскал потайную кнопку. Как и в прошлый раз, панель отошла в сторону, обнажив вмонтированный в стену сейф. Рокот, с трудом складывая губы нужным образом, продиктовал код. Дверь сейфа распахнулась, открыв разочарованному взгляду Яропольцева почти пустое чрево. По сравнению с прошлым разом здесь сейчас лежала сущая мелочь. Он грубо выругался. А Рокот засмеялся противным бабьим смехом и ехидно прошамкал:

– Разочарован, дружок? А ведь я тебя предупреждал.

– Заткнись, скотина! – оборвал его Яропольцев и начал быстро выгребать купюры в заранее приготовленный пакет.

Покончив с этим, захлопнул сейф и молча направился к выходу. На Рокота он даже не взглянул. Тот, победно улыбаясь, провожал его взглядом. Когда ладонь Яропольцева легла на ручку двери, Рокот тихо произнес:

– Знаешь ли ты, что уже покойник, Ярило?

Вышло у него нескладно, выбитые зубы не позволяли говорить четко, но Яропольцев и на этот раз понял. Развернувшись, он насмешливо поднял брови и спросил:

– И что же ты со мной сделаешь, Рокот? Снова забрызжешь кровавой слюной?

– Не я, – делая над собой усилие, чтобы говорить как можно внятнее, ответил Рокот. – Курбан. Ты ведь на его бизнес лапу наложил. Что, неприятная неожиданность, а, Ярило?

Яропольцев внимания не обратил, что он второй раз обратился к нему, назвав старой школьной кличкой. Затылок обдало холодом. Курбан! Неужели? Максим прожил в Челябинске достаточно долго, чтобы знать, кто такой Курбан. Худшего варианта он и представить не мог. С этой минуты и его, и Ольгу можно было смело записывать в покойники. Безнаказанным его посягательство Курбан не оставит. «Может, блефует?» – мелькнуло в голове, но он тут же откинул шальную мысль. Достаточно было одного взгляда на победоносный вид Рокота, чтобы понять, что тот говорит чистую правду.

А Рокот между тем продолжал с тем же ехидством:

– Тебе конец, сявка! Тебе и твоей суке-жене! – И он захохотал во весь голос.

Яропольцев стоял у двери и слушал безумный смех бывшего одноклассника. Наконец он не выдержал, в три прыжка добрался до Рокота и одним точным ударом в висок послал его в нокаут. Рокот захлебнулся собственным смехом, хрюкнул и ничком повалился на пол.

– Вот так-то лучше, – удовлетворенно кивнул Максим. – Гораздо лучше, приятель. Не нужно было тебе называть мою жену сукой. Не нужно.

Он развернулся на сто восемьдесят градусов и вышел из дома, не удосужившись проверить, дышит ли Рокот.

Машина стояла у обочины. Он уселся на водительское сиденье, вставил ключ в замок зажигания. Случайно взгляд зацепил собственное отражение в зеркале заднего вида. «Ну и рожа! Кто увидит – испугается». Видок у него был еще тот. Впрочем, к чему беспокоиться на этот счет сейчас, когда вся жизнь летит под откос? «Да пошло оно все!» – мысленно выругался Максим, завел машину и, вырулив на середину дороги, прибавил газ.

По дороге он немного успокоился, начал соображать, как выпутаться из скверной истории. «Про операцию Ольге можно забыть – с деньгами ты, друг, облажался, это факт. Хотя не это сейчас твоя главная проблема. Курбан – вот твоя проблема. Курбан и его банда. Сколько времени у тебя в запасе? Час, максимум два. Потом Рокот очухается и позвонит Курбану. Имеет ли он с ним прямую связь? Навряд ли. Скорее всего, между ними имеется посредник. Будем исходить из этого. Пока посредник доложит самому Курбану, пока тот отдаст распоряжения, пройдет еще минут пятнадцать-двадцать. Если гнать на максимальной скорости, за два с половиной часа можно покрыть приличное расстояние. Вопрос в том, куда держать путь. Где ты, дружок, сможешь чувствовать себя в безопасности хотя бы какое-то время и кто станет брать на себя риск прикрыть тебя?»

К тому моменту как машина подъехала к подъезду, решение было принято. Правильным оно было или нет, Максим не знал. Но вот в том, что оно единственно возможное, не сомневался. Войдя в квартиру, он позвал жену. Та была в спальне, но почему-то не спала и была полностью одета. Хоть Максима и удивил этот факт, на расспросы времени не было. Разговор получился короткий.

– Собирайся, Олюшка, мы уезжаем, – стараясь сохранять спокойствие, сказал он.

– Рубашку смени, – бесстрастно глядя на кровавые капли, растекшиеся по светлому фону, произнесла Ольга.

Максим опустил глаза вниз. Черт, вся грудь измазана! А он-то, болван, чуть не забыл об этом. Попросив жену найти что-то подходящее, Максим прошел в ванную комнату, скинул запачканную рубаху. Смочив полотенце водой, тщательно вытер грудь, мылом стер следы с ладоней. Вошла Ольга, протянула свежее белье. Максим благодарно улыбнулся. Натянул тенниску, пригладил волосы. Теперь в зеркале отражался вполне респектабельный молодой человек. Выражение лица, правда, слегка растерянное, но в целом портрет положительный.

– Куда мы едем? – спросила Ольга.

– В Екатеринбург. Я говорил тебе, что кое-кто обещал похлопотать о более выгодной работенке…

Ольга вдруг схватила окровавленную рубашку, потрясла ею перед носом Максима и выкрикнула:

– Прекрати врать! Вот это, по-твоему, после делового разговора могло появиться? Или тебе пришлось выбивать разрешение сменить сферу деятельности, используя кулаки? Во что ты влез, Максим? Говори! Только прошу, никакого вранья. Я вынесу все что угодно, только не твою ложь.

Максим с тоской взглянул на жену, в лице которой смешалось столько эмоций: обида, страх, решимость, даже злость. Но весь этот калейдоскоп чувств покрывало единственное, что сейчас было важно для Максима, – беззаветная, всепоглощающая любовь. «Господи! Что я наделал! Как мог сотворить с тобой такое?»

Ольга прильнула к нему, нежно поцеловала в губы и, заглядывая в глаза, уточнила:

– Времени на сборы нет?

– Верно, времени совсем нет, но в кладовке кое-что припасено. Сумка. Там некоторые вещи, деньги и документы, – отрываясь от жены, сообщил Максим.

– Ты знал, да? Знал, что придется бежать? Поэтому заранее подготовился?

Максим вынул сумку из кладовки, перекинул через плечо и взял ее за руку:

– Я все объясню по дороге. Обещаю. А сейчас нам пора. До Екатеринбурга почти двести пятьдесят верст. Нужно успеть преодолеть их по темноте. Это очень важно, понимаешь?

– Кто там, в Екатеринбурге? – задала последний вопрос Ольга.

– Человек, который нам точно поможет, – уверенно ответил Максим и вышел из квартиры, увлекая за собой жену.