Глава 15
Западный фронт. Любовь – понятие относительное
Понемногу смеркалось. Через светлую пелену облаков тускло пробивались вечерние звезды. Шесть человек охраны на товарища Сталина – мало! Но возражать не имело смысла. Тот самый случай, когда за ослушание можно лишиться погон. Причем это не самое страшное наказание… В душе крепко поселилась тревога и, несмотря на все предпринятые усилия, не желала рассасываться. Несколько раз Иван Александрович выходил на улицу, но вокруг не было ничего такого, что могло бы вызвать подозрение или хотя бы настороженность. По улице проезжали машины; иной раз, лязгая гусеницами, грохотали танки. Лишь однажды, почти у самого дома, в глубокой выбоине застряла полковая пушка, но ее общими усилиями вытолкала толпа артиллеристов.
Комиссар второго ранга прошел во двор и через приоткрытое окно услышал разговор Сталина, говорившего по ВЧ-связи с командующим Западным фронтом генерал-полковником Соколовским.
– Товарищ Данилин? – назвал Сталин псевдоним командующего фронтом. – Это вам товарищ Иванов звонит, как у вас там обстоят дела?
Разговаривая по ВЧ-связи, абсолютно надежной, по заверению связистов, Иосиф Виссарионович никогда не называл своего настоящего имени и к другим обращался исключительно по псевдонимам.
– Товарищ Иванов? – удивленно переспросил Соколовский. – Вы здесь?
– Здесь. Решил вас проведать. Не ожидали?
– Не ожидал, товарищ Иванов.
– Я сам от себя не ожидал.
– У вас охрана надежная, товарищ Иванов? А то могу посодействовать.
– Не нужно мне никого, охрана надежная. Такую даже немецкий танковый корпус не пробьет… Хочу посмотреть, как у вас там дела обстоят. Вы, кажется, расположились в Юхнове?..
– Товарищ Иванов, три дня назад я переехал в другое место.
– Ах вот оно что… Значит, передислоцировались?.. А если на ваше старое место гости захотят подъехать, можете объяснить им, как туда добраться?
Иван Александрович отошел подалее от окна, чтобы не слышать разговора Сталина с командующим фронтом. До слуха доносились лишь отдельные слова.
Щи были готовы, и Ефимов с Хрусталевым, поставив небольшой столик под тенистой яблоней, с аппетитом черпали их ложками из глубоких металлических тарелок.
– Присаживайтесь, товарищ комиссар второго ранга, щи получились очень вкусные, – произнес Хрусталев. – Товарищ Ефимов отличный повар! Думается, что отечественная кулинария потеряла отличного кадра. Лучших щей, чем эти, мне отведывать не доводилось.
– Это потому что на свежем воздухе готовились, – мягко возразил польщенный Ефимов. По его улыбающемуся лицу было понятно, что похвала ему понравилась. – На свежем воздухе даже хлеб с солью покажутся деликатесами.
– Вот видите, у него и свои кулинарные секреты имеются.
– От щей не откажусь, – сказал Иван Серов, присаживаясь рядом.
Хрусталев, исполняя роль дежурного, налил комиссару второго ранга густых наваристых щей, с большим куском мяса, прямо в глубокую металлическую тарелку.
Варево и вправду благоухало. От него тянуло огородом, свежесорванным укропом, а еще американской тушенкой, лежавшей в блюде смачными кусками. Комиссар черпнул разом, отведал еще раз…
А ничего похлебка получились, то, что нужно!
Неожиданно на крыльцо вышел Иосиф Виссарионович. Ужин мгновенно был позабыт. Поднявшись, охрана издалека посматривала на Верховного главнокомандующего, выглядевшего отчего-то озабоченным, и дожидалась распоряжения.
– Приятного аппетита, – пожелал Иосиф Виссарионович.
– Спасибо, товарищ Сталин.
– Товарищ Серов, – негромко произнес Сталин.
Комиссар второго ранга, отложив в сторону тарелку со щами, немедленно подошел к Верховному.
– Да, товарищ Сталин.
– Вы хорошо поужинали?
– Достаточно… Думаю, долго еще не захочу.
– Ха-ха, уж не шутите ли вы? Мне показалось или я все-таки услышал в вашем голосе сарказм?
– Вам показалось, товарищ Сталин, – улыбнулся Серов.
– По запаху чувствую, что похлебка удалась наваристой. Ночевать здесь мы не будем.
– Как так, товарищ Сталин? – обескураживающе спросил Серов. – Ведь все уже приготовлено.
– Я понимаю, что своим решением причиняю вам некоторые неудобства, – почти виноватым голосом произнес Верховный. – Но мы должны немедленно отправляться в район Западного фронта. У меня сейчас имеются кое-какие неотложные дела, нужно связаться с товарищами по ВЧ-связи, а вы, товарищ Серов, поезжайте в Юхнов, на прежнее месторасположение Западного фронта.
– Есть, товарищ Сталин, только нужно будет выяснить, где находился штаб.
– Не нужно ничего выяснять, я уже сам все разузнал. Вам нужно будет ехать по главной дороге, пока не встретите дубравник, за ним будет смешанный лес. Вот там и увидите дорогу, которая свернет в чащу. Там в глубине леса и находился штаб Соколовского. Если не сориентируетесь сразу, спросите у местных жителей, они подскажут. Соколовский мне сказал, что на прежнем месте осталось несколько домиков. Вот там мы и заночуем. А я поеду сразу за вами.
– Разрешите исполнять!
Задержав внимательный взгляд на заместителе министра, добавил:
– И еще, побрейтесь… Но это позже… А сейчас идите, товарищ Серов, – разрешил Верховный главнокомандующий и так же неспешно удалился в дом.
Иван Серов взял тарелку с остатками щей и вылил их на траву.
– Немедленно сворачиваем всю эту кулинарию. Складываем в грузовик все вещи, продукты, все самое необходимое и выезжаем в Юхнов, в бывший штаб Западного фронта. Ты, Хрусталев, остаешься здесь за старшего, руководишь погрузкой. На тебе охрана товарища Сталина. Много народу не привлекать, лишнее внимание тоже ни к чему, достаточно отделения автоматчиков, они поедут впереди. Легковая машина с товарищем Сталиным пойдет следом, грузовая с вещами будет замыкающей. Я сейчас выезжаю на место и организовываю встречу товарищу Сталину. Как только все будет готово, выхожу на дорогу и встречаю вас там. Выезжайте сразу же, как только загрузитесь. Вам все понятно?
– Так точно, товарищ комиссар второго ранга.
– А ты, Василий, – сказал Серов своему водителю, – поедешь за мной. Жмем на всех порах!
Иван Александрович вышел на улицу, где стоял «Виллис», и, распахнув дверцу, сел за руль. Василий Фомичев устремился следом.
– Не торопись, я сяду за руль. Посидишь пока в качестве пассажира. Вот признайся, тебя давно генералы не возили?
– Давно.
– Ну вот видишь, а тут тебя комиссар второго ранга повезет. После войны об этом девушкам рассказывать будешь.
– Я не возражаю… А далеко ехать?
– Отсюда километров семьдесят, правда, большую часть пути придется ехать по разбитой дороге… Вижу, ты немного приуныл… Не переживай, все будет хорошо!
«Виллис» рванул с места и покатил по грунтовой дороге. Мимо проскакивали хутора, видневшиеся в отдалении; разрушенные поселки, стоявшие вдоль дороги; поля с разбитой техникой, где еще совсем недавно проходили жестокие сражения. Дороги, раскуроченные танками и тяжелой техникой, выглядели непроходимыми, и оставалось удивляться, каким образом легковой автомобиль умудрялся проезжать глубокие промоины, где увязла бы большегрузная машина. Рессоры скрипели, прогибались, но продолжали терпеливо переносить повышенные нагрузки, лишь только нещадно мстили своим пассажирам, кидая их с бока на бок.
Василий, вцепившись в кресло обеими руками, напряженно посматривал на дорогу. Лишь однажды расслабленно вытер со лба проступивший пот, когда передние колеса едва не сорвались в глубокую воронку.
– Может быть, я поведу, товарищ комиссар второго ранга? – несмело предложил Фомичев.
Иван Серов почувствовал, что изрядно устал. Никогда прежде он не ездил на такой скорости и по такой скверной дороге.
– Садись, – вышел Иван Александрович из «Виллиса», уступая место водителю. – Времени у нас немного, жми на всю катушку!
– Есть жать на всю катушку! – проговорил воодушевившийся шофер, усаживаясь за руль.
– Что ты вдруг повеселел? – усмехнувшись, спросил Серов.
– Вы, товарищ комиссар второго ранга, конечно, хороший водитель, но все-таки я предпочитаю, чтобы моя жизнь находилась в моих собственных руках.
Крепко наезженная, утрамбованная танками и раскатанная грузовиками дорога временами заметно расширялась, помогая проскочить медленно двигающиеся колонны. Дважды попадали в затор, и регулировщицы, заприметив на лобовом стекле спецпропуск, охотно перекрывали движение, пропуская автомобиль.
Вскоре показался редкий дубравник, тот самый, о котором упоминал Верховный, за ним – смешанный мрачноватый лес. В глубину чащи уводила наезженная колея.
– Наверное, нужно ехать по этой дороге, – указал Серов на грунтовку, – давай уточним. Езжай на перекресток.
– Понял, товарищ комиссар второго ранга, – охотно отозвался Фомичев.
На перекрестке, подмяв наезженную траву, стоял «Студебеккер» с открытым капотом, в котором деловито ковырялся водитель.
– Послушай, к штабу Западного фронта по этой дороге проехать? – открыв дверцу, спросил Серов.
– Проедешь, – бодро отозвался водитель, – только сейчас они в другое место переехали.
– Далеко ехать к старому месту?
– Минут десять будет.
Поблагодарив, Иван Серов закрыл дверь, и «Виллис», не сбавляя скорости, устремился дальше.
* * *
Штаб Западного фронта размещался на огромной живописной поляне, поросшей ромашками: с одной стороны, вперемежку с осинами, шумно колыхались березы, а с другой – статно тянулись к небесам высокие могучие сосны.
На поляне, изрядно затоптанной, где местами упрямо пробивался вездесущий подорожник, стояло четыре больших сруба. Пятый, барачного типа, значительно длиннее остальных, срубленный для офицерского состава, начинался у самого края, подмяв черемшу толстыми стенами, уходил в повислый березняк, спрятавшись за низко свисающими ветками.
У одного из домов стояли три девушки, с интересом поглядывая на подъехавшее начальство. Под дощатым навесом стояли темно-зеленая «эмка» и старая «трехтонка». Красноармеец и сержант, по всей видимости, водители, и немолодой капитан сидели на пустых ящиках из-под снарядов и под неспешную беседу раскуривали самосад.
Едва «Виллис» остановился, как капитан тотчас отшвырнул недокуренную самокрутку и устремился навстречу. Похоже, что их уже дожидались. В какой-то момент на лице офицера отобразилось замешательство. В комиссаре Серове, вышедшем из машины в гражданской одежде, капитан безошибочно распознал генеральский чин, вот только не знал, как следует обратиться. Приняв решение, он привычно вскинул руку к полевой пилотке защитного цвета со звездочкой и неожиданно зычно забасил:
– Разрешите доложить, товарищ комиссар…
– Отставить… Давайте без формальностей, время дорого. Фронтовую ВЧ-станцию еще не вывезли?
– Здесь она, товарищ комиссар второго ранга.
– Где именно?
– В том срубе, – показал капитан на небольшой дом у самого леса.
– Так, уже хорошо.
– А где был дом командующего фронтом?
– Вон тот, – показал капитан на самый добротный сруб, выложенный могучими еловыми бревнами в двенадцать высоких венцов и с удлиненным пятнадцатиметровым дощатым пристроем.
– Покажите, – приказал Иван Серов, направляясь в сруб. Ступил на земляную приступку крыльца, повернулся к капитану, шедшему следом: – Кровати в хозяйстве имеются?
Капитан отчего-то стушевался.
– Так ведь все вывезли… Кто же знал? Может, и осталась пара ненужных кроватей. – Кивнув на девушек, стоявших у соседнего сруба, продолжил: – Вот только надо у девчат спросить, они могли себе забрать, им в последнюю очередь уезжать. Станцию ВЧ нужно как следует упаковать, а это по их части.
– Разберемся, – буркнул Иван Александрович.
Комиссар второго ранга прошел вовнутрь. В срубе было прохладно и пустынно, пахло свежей стружкой, но струганый пол был грязноват, с отпечатками подошв. По углам собрался различный мусор; повсюду валялись какие-то клочки бумаг. В комнате ни стульев, ни стола. На боковой стене прибиты две полки; в углу, поставленный на попа, стоял ящик из-под снарядов, на котором возвышался аппарат ВЧ-связи. Надо полагать, что, узнав о появлении начальства, ящик принесли несколько минут назад, проявив должную смекалку, подсоединив телефон ВЧ-связи.
Подняв трубку, Иван Серов убедился, что аппарат работает. Затем прошел в пристрой, служивший, по всей видимости, спальной комнатой командующего фронтом. Тоже пустынно, а потому помещение выглядело просторным. В углу стоял старенький, едва ли не дореволюционный шкаф, не то позабытый, не то оставленный за ненадобностью. В неприглядную горку были свалены три поломанных стула.
Не удержавшись, Иван Александрович распахнул дверцы перекошенного шкафа; они открылись не сразу и с натужным скрипом. Надо полагать, что в этом шкафу висела генеральская шинель. Капитан, будто бы опасаясь выдать свое присутствие, ступал следом совершенно неслышно, смотрел преданно, готовый выполнить любое распоряжение.
– А что со стульями-то? Специально, что ли, поломали, чтобы врагу не достались? – усмехнулся Серов.
– Когда из штаба все выносили, то как-то недосмотрели, поломали, – виновато произнес капитан.
Иван Александрович взял спинку стула, нашел подходящее сиденье и умело приладил, постучав для верности ладонью по пазам.
– Вот уже и готов… Шурупами не забудьте стул закрепить. Еще не хватало, чтобы товарищ Сталин со стула упал.
– Исполним, – охотно кивнул капитан.
– А остальные сумеете собрать?
Капитан широко улыбнулся:
– Как не суметь, товарищ комиссар второго ранга, – отозвался капитан. – Я ведь по своей специальности плотник.
– В целом дом мне нравится. – Угрюмое лицо старого вояки неожиданно расплылось в довольную улыбку, как если бы похвала относилась непосредственно к нему. – Сталин и его охрана разместятся здесь. Вызовите девушек, пусть они вымоют тут все как следует! Стены, окна, рамы, подоконники, все! Чтобы ни пятнышка не было!
– Организуем.
– И еще нужно чистое постельное белье.
– Белье-то найдем, – в задумчивости протянул капитан, – вот только подушки с матрасами где взять? Проблема!.. Может, наволочки и матрасы сеном набить? Товарищ Сталин не обидится? – простовато поинтересовался капитан.
– Не обидится, – заверил Серов. – Товарищ Сталин человек привычный. А вот в избе и все вокруг должно быть чисто, и чтобы через полчаса уже все сверкало!
– Займемся с превеликим удовольствием, товарищ комиссар второго ранга! – с готовностью заверил капитан.
– Фомичев! – позвал Серов водителя, любезничавшего со связисткой. Миленькая, молоденькая, она была польщена вниманием незнакомого кавалера. – Поехали! Или ты сюда женихаться приехал?
Сели в машину. Тронулись. Водитель, не убирая с лица глуповатой улыбки, уверенно колесил по проселочной дороге.
– Понравилась? – поинтересовался Серов.
– Так точно, товарищ комиссар второго ранга, – признался Фомичев.
– Адресами-то хоть обменялись?
Голос Ивана Александровича прозвучал серьезно, не похоже на насмешку.
– Не успели, товарищ комиссар второго ранга, – с некоторым сожалением признался водитель.
– А вот это зря! – всерьез пожурил Серов. – Время на войне идет быстро и существует по своим законам. Кстати, любовь тоже… И нужно ценить каждую минуту.
– Но мы же еще вернемся, – с надеждой предположил Фомичев.
– Вернемся…
Выехали из леса, выкатили на пересечение дорог. По шоссе бойко, со скрученными шинелями через плечо, слаженно топали полки. Из-за колонны осторожно выглянул танк, весь облепленный пехотинцами, и, сурово прогрохотав рядышком, устремился в пустынную дорогу.
Такую силищу трудно было не заметить. О ее передвижении в немецкий Генеральный штаб наверняка сообщали стационарные наблюдатели, каковых в прифронтовой полосе всегда было немало. За происходящим наблюдали кочующие наблюдательные разведгруппы. Но действительность была иной, дислокация, проводимая днем, была ложной. Основные перемещения крупных военных группировок происходили под покровом ночи.
Вышли из машины и стали ждать сталинский «Паккард».
– Замотался. Побриться забыл, – потер Серов в досаде подбородок, посеревший от щетины. – Хозяин этого не любит. Где бы тут водицы отыскать? – посмотрел он по сторонам. – Ага, кажется, нашел, – глянул он на небольшую яму, заполненную дождевой водой. Сойдет и так, выбирать не приходится. – Вот что, Василий, достань мне бритву с мылом в моем ящике.
Фомичев тотчас исполнил приказ.
– Вот, принес… Возьмите.
Посмотревшись в небольшое зеркальце, Серов немного погрустил. На подбородке отчетливо проступила седина, а ведь каких-то несколько месяцев назад ее не было. Да и виски тоже снежком присыпало. И ничего тут не попишешь, и дело тут не только в возрасте. Намылив лицо, Иван Александрович сбрил седину на левом виске, так же укоротил височек, а потом побрил лицо. Протеревшись чистой тряпицей, вышел к перекрестку встречать машину Верховного главнокомандующего.
