Глава 20. Поворот судьбы
Вышли мы с Антоном во двор. Безветрие полное вокруг и тишина. Ночь звездная, луна полная, низкая и яркая настолько, что кажется, будто откуда-то сверху фонарь светит. Кстати, оборотень на улицу выскочил в своем зверином обличье. Стоило с крыльца спуститься, и тут же ко мне в ноги кинулась Ночка и давай муркать, ластиться, будто о чем-то рассказать хочет, но, увы, не может. Вокруг безветрие и тишина. И вдруг со стороны калитки раздалось хлопанье крыльев. Я невольно вздрогнула и аж подпрыгнула от неожиданности, когда спустя долю секунды на мое плечо с громким «Ка-а-ар-р-р» приземлился Гришка.
– Зверье, вы меня в гроб вгоните, – шепчу. – Или заикой сделаете.
Антон тем временем носится по двору, как пес, носом по земле водит. Раз оббежал все. Второй. Подошел ко мне и с полным недоумением на морде плюхнулся на пятую точку.
– Нет никого? – предположила я, заметив, что обратно в человека, мой гость обращаться не спешит, а тот глухо рыкнул и, мотнув головой, на третий круг пошел.
Вот же паникер. Может, ему вообще показалось? А может…
В этот момент с одной из яблонь послышался шум падающего и ломающего ветви тела, шкрябанье когтей о кору дерева. Антон метнулся туда, и в ту же секунду с истошным «Мя-я-яв!» ко мне на руки буквально взлетел обладатель шрамированной кошачьей морды, а в опасной близости от его хвоста клацнула зубастая волчья пасть.
– Васька! Антон! Мать вашу! – не сдержавшись, во весь голос воскликнула я. – Ты пыл-то поубавь! – зыркнула на вмиг припавшего к земле и прижавшего уши матерого волчару. – Ну-ка слазь с меня, кабан ты, а не кот-оборотень, – это уже Василию. – И хватит уже зоопарк тут устраивать, обратитесь людьми.
Ну они и обратились, на мою голову. Стою и не знаю, куда глаза девать. Луна-то ярко, зараза, светит, еще и из окон дома дополнительная подсветка идет. А передо мною, нисколько не стесняясь своей наготы, стоят два голых мужика. Картина маслом, блин: стриптиз на выезде. Кто бы со стороны глянул, так и не докажешь потом, что это не как в вечерах на хуторе близ Диканьки, и я, можно сказать, «мимо проходила» и к этим особям мужского пола никакого отношения не имею.
– Одевайтесь и в дом, – распорядилась я и, стараясь не смотреть в их сторону, ушла к себе.
Обидно осознавать, что столь кропотливо вынашиваемые планы летят в тартарары и этой ночью задуманное явно осуществить не удастся. Да и не до чего мне сейчас, после всех этих эмоциональных всплесков. Поставила чайник, нарубила бутеров с колбасой. Сижу. Жду. Внутри все кипит от гнева за нарушенные планы. Видать, Антон ошибся, почуял оборотня и надумал себе всякого, всю округу переполошив. Это спасибо еще, что бабкин дом в такой глуши, а если бы мы где-то в густонаселенной деревне жили? Вот позорище-то было бы!
Так накручивая себя, успела чай свежий заварить, бутерброды уполовинить, а этих шкод все нету.
– Вот и где вас носит? – вопрошаю, выйдя на крыльцо, и слышу… за калиткой какая-то возня.
Подхожу ближе. А там, ну да, мой приказ одеться оборотни явно проигнорировали, но это не беда, проблема в том, что на луну тучка как раз в этот момент набежала и видно плохо стало, но одно я могу сказать с полной уверенностью: передо мной ТРИ мужских силуэта. Два голых, а третий…
– Ну, здравствуй, – слышу до боли знакомый голос и, ощущая, что ноги начинают подгибаться, приваливаюсь плечом к забору, отчего один из черепков, жалобно скрипнув, соскользнул с колышка и шмякнулся на землю.
Все мои коварные и долго вынашиваемые планы об изнасиловании вмиг забылись. Неожиданно все это, что ни говори. И Антон с Василием здесь не в тему, в такой момент. Хотя… Если б не звериное чутье моего гостя, я, возможно, так и не узнала бы о том, что возле моего дома синеглазый крутится. А вот былой гнев из-за того, что этот гад сексуальный мне всю жизнь искорежил, наоборот, набирает силу, кажется, еще мгновение – и все внутри закипит, а из ноздрей пар пойдет. А он стоит, смотрит на меня, слегка склонив голову, и… молчит! И вот, видит бог, я держалась сколько могла!
– Ах, ты гад! – без предисловий выкрикнула, кинувшись к нему…
Ну да, всего лишь попыталась дать пощечину. Зачем? Что это изменило бы? Узнать так и не удалось – моя рука была перехвачена на подлете. А я… в общем, это прикосновение окончательно лишило воли мое тело: внизу живота расплылась сладкая истома, во рту пересохло, еще и луна, как назло, вышла из-за тучки, и, да, я утонула в кажущихся сейчас черными глазах.
– Неужто даже в дом не пригласишь? – сквозь окутавший разум туман, донеслись слова, а я окончательно лишаюсь остатков воли под воздействием чарующих звуков его бархатистого голоса.
Язык не слушается, будто прилип к пересохшему небу. Кивнула, а сама стою, не в силах ладошку из его руки вырвать и гордо уйти. Словно поняв, в чем именно заминка, мужчина сам отпустил меня, развернул за плечи, а у меня от этих нехитрых прикосновений дрожь по всему телу и мурашки, ну в общем, разве что пинка для ускорения мне не дали, мягко подтолкнув в спину в нужном направлении.
Иду. В голове полный сумбур. Вот и что теперь делать? Свои планы во сне я не осуществила. А в реале… Оказалось, здесь я не столь смелая, сколь сама себе казалась. Еще и Антон этот… Ваську-то можно домой отправить, ему не впервой километражи наматывать, но гостя в ночь выгнать по-любому не получится. И с синеглазым переговорить в его присутствии тоже. Как ни крути, уж оборотень явно третий лишний. Раскрывать перед посторонними всю свою подноготную глупо. А еще вопрос: даже если наберусь смелости и удастся совратить здесь и сейчас моего ночного мучителя, освободит ли это от проклятия? Или надо сначала во снах это сделать? Ох, не помню я, а ведь, кажется, Агрипина что-то говорила на эту тему. Вот только кто ж знал, что все вот так обернуться может? Раньше я и мысли такой не допускала, потому и забыла, а сейчас… сейчас мозг плавится от реальной близости столь вожделенного мужского тела.
Вошли мы в дом: я, синеглазый, так и оставшийся голым Антон, ну и, конечно же, Василий, но этот хоть одеться успел, и на том спасибо. Волчара подхватил свое шмотье и прямо тут начал натягивать его, демонстрируя при этом свои довольно привлекательные, с женской точки зрения, телеса. Ну, что скрывать? Да, вот вроде и синеглазик столь желанный рядом, а я засмотрелась. И едва сдержала вздох разочарования, когда бесплатный стриптиз закончился. Синеглазый все это время, оказывается, наблюдал за моей реакцией, и она, судя по всему, ему не понравилась – вон как губы поджал да прищурился. А чего хотел-то? Сам сделал меня такой развратной. В конце концов, я ж только смотрю! И даже руками не трогаю.
В итоге уселись мы все за стол. Василий, заметив, что я явно пребываю в неадеквате, взял на себя роль хозяина: разлил чай по кружкам, достал варенье, мед, нарезал еще колбасы.
Сидим. Жуем. Никто ничего не говорит, и я помалкиваю. Тишина уже какой-то физически ощутимой становится. Воздух под ее давлением будто сгустился. И при этом Антон с синеглазым в гляделки играют. Хотя кто их знает? Может, это я такая неумеха, а они мысленно общаться умеют? Вон как в их сторону Василий поглядывает, то на одного, то на другого.
– Ладно, – наконец-то отставляя кружку в сторону, произнес мой гость. – Спасибо, хозяюшка, что приютила. Но надо бы и честь знать. Василия я по дороге к дому подброшу.
Сказал он это и метнулся на чердак, где прежде квартировался. Спустя пять бесконечно долгих, заполненных все тем же молчанием минут вернулся и, коротко кивнув на прощание синеглазому, вместе с Васей вышел во двор. Вскоре с улицы донеслось приглушенное толстыми стенами дома урчание мощного мотора, и…
Да, мы с моей ненавистной и одновременно столь желанной мечтой остались один на один. Смотрю в его синие глаза и чувствую, что тону. И плевать на мою поломанную, словно игрушка, жизнь. Плевать на проклятие. Хочу! Здесь и сейчас.
– Даже не думай, – вставая из-за стола, неожиданно холодно молвил мужчина, и эти слова подействовали как вылитый на голову ковш ледяной воды.
Нет, ну ясно понятно, он не дурак и прекрасно видит все мои мысли насквозь, собственно, я их не скрываю, но вот так сразу сказать «Даже не думай»? Почему? За что он так со мной? Или я – реальная – ему совершенно неинтересна? Увы, ответов на эти вопросы не нашлось, а синеглазый, пользуясь тем, что я застыла в шоке, прошел к красному углу, пошарил рукой за одной из икон и достал оттуда ключик от той самой, так и оставшейся для меня неисследованной комнаты. Еще мгновение, и я осталась одна, тупо глядя на закрывшуюся за его спиной дверь, а следом послышались щелчки закрываемого изнутри замка.
– Вот же гад! – в сердцах прошипела я и, ощущая закипающую внутри решимость сделать хоть что-то, направилась в свою спальню.
