Глава 4
– Беата!
Жаркий шепот раздался на исходе ночи, когда все живое затихает перед рассветом, чтобы вновь пробудиться с первыми лучами солнца.
– Нет.
– Беата!
– Я ненавижу тебя!
– Вот как ты заговорила? А помнишь, ласкала и шептала, что не разлюбишь никогда?
– Ты первый начал!
Беата упрямо лежала лицом вниз, не поддаваясь на соблазнительный морок.
– Я был молод и влюблен, что мне оставалось делать?
– Остаться со мной.
– Остаться с тобой калекой и жалким слепцом. При маге-женщине обычный мужчина?!
– Значит, свое мастерство ты ценил выше нашей любви?
– Беата, повернись ко мне! – Голос Мэрджа стал угрожающим.
– Нет!
– Ты сделаешь то, что я тебе прикажу!
Сильные руки рывком поставили Беату на колени, резко сдернули сорочку с бедер, и она явственно ощутила, как сзади к ней прижалось сильное и большое тело.
– Ну, чего же ты медлишь! – закричала она. – Ты трус?
Руки сжались на плечах, Беата напряглась в ожидании удара… И все исчезло. Она проснулась, стоя на коленях, вся в поту и слезах.
– Ненавижу тебя! Ненавижу! – закричала она, все еще слыша его издевательский смех.
Сверху прибежала перепуганная Инесс.
– Беаточка, что с тобой? Он опять приходил, да?
Беата кивнула, и не в силах терпеть эту пытку, залилась слезами. Она плакала бурно и навзрыд, и соседка села к ней на кровать и обняла, крепко прижав голову к груди.
– Ш-ш-ш. – успокаивала она подругу. – Все пройдет, мы вылечим тебя!
– Все бесполезно! – подняла она глаза, полные слез. – Я ненавижу мужчин, им нельзя верить, нельзя на них надеяться!
В глазах девушки стояло такое горе и отчаяние, что Инесс сочла самым лучшим с ней соглашаться во всем.
– Конечно – нельзя. На мужчин надеяться нельзя, ты права. А может…
Осененная внезапной мыслью, Инесс внимательно посмотрела на подругу, заметив, что глаза ее от слез стали большими и почти прозрачными. Она ласково ухватила ее за подбородок, приблизила лицо и снова сказала:
– Ш-ш-ш! Ничего не бойся. Я с тобой! – и после этих слов совершенно естественно и легко поцеловала Беату прямо в губы.
Та, настолько была в своем горе и недавнем сне, что машинально ответила на поцелуй, приоткрыв губы, и лишь когда язычок подруги стал ласково посасывать ее язык, Беата осознала, что целуется с Инесс! И целуется не просто, а любовным поцелуем, как если бы на ее месте был мужчина!
Она немедленно отстранилась и посмотрела на подругу круглыми от удивления глазами.
– Ты что? – только и смогла выговорить Беата, не веря в то, что только что произошло.
Инесс облизнулась и звонко расхохоталась.
– Видела бы ты сейчас свое лицо! Глаза у тебя как будто два блюдца с водой.
– Но мы с тобой целовались! – пыталась ее вразумить девушка.
– Ну целовались, и что! Я подумала, а вдруг можно обойти заклятье? Там же было написано только про мужиков, а не про женщин! Что, так противно? – Она сморщила носик.
– Не противно, но очень странно.
– Странно? – Инесс разочарованно вздохнула. – И совсем-совсем не возбуждающе?
Беата честно подумала и помотала головой:
– Нет.
– Жаль. А то бы я с удовольствием разрушила это твое проклятье!
Та покраснела, потупила глаза и, не выдержав, задала назревший вопрос:
– А что, мы могли бы…
– Могли бы, Беата! Знаешь, какое удовольствие могут доставить девочки друг другу? Мы же знаем все о своей физиологии, и у нас есть губы, языки и пальцы. Первое свое удовольствие я получила именно так!
Беата сидела, вся красная от смущения.
– Ну что? Не надумала? – Голос подруги стал медовым, и она ласково положила руку на ее колено.
– Инесс! – возмущенно сбросила ее Беата. – Как я с тобой после такого буду дружить, ты соображаешь?
– Очень просто! Еще крепче. Я со всеми своими любовниками очень хорошо общаюсь, кроме самых рьяных засранцев.
– Нет. Спасибо за предложение, конечно, но этот вариант еще хуже, чем с незнакомым мужчиной.
– Чем я хуже какого-то неизвестного мужика? – обиженно проговорила соседка, надув губы.
– Не ты, а я. Я после такого буду сгорать от стыда.
– А ты не знаешь! – вскинулась та.
– Знаю, – твердо возразила Беата. – Давай спать.
– Я буду спать с тобой! – сразу заявила Инесс, и на укоризненный взгляд подруги добавила: – А что, как только закричишь, я тебя тут же утешу.
– Ох, Инесс, – проворчала Беата, но прогонять девушку не стала. Несмотря на ее выходку, она верила подруге как себе, и с ней было не так страшно и тревожно засыпать.
Вся последняя неделя осени была очень напряженной. Первый курс показывал результаты занятий по блокирующей защите первого уровня от всех видов стихий. По мнению Беаты, все было плохо, уже троих она забраковала, признав их подготовку отвратительной. Она недоумевала, как при занятиях с утра до вечера, они не смогли выучить элементарных заклинаний и движений?
Для Беаты всегда было нестерпимо видеть, что плоды ее трудов по каким-либо причинам не могут воплотиться в учениках. Чаще всего это было не недостаток таланта или магических способностей, а элементарная лень. На ленивых схоларов она сердилась и гоняла с утроенной силой.
Извид Полторацкий, декан светлых, наоборот, потирал руки и считал ее отменным педагогом, – оставалось учиться намного больше, чем уходило.
Последняя проверка, как назло, пришлась на Дана Гласа. Он в течение всего курса показывал изумительные успехи, знал назубок все заклинания и прекрасно применял их на практике. Но Беата никогда его не хвалила, более того, старалась не замечать, со злобной мстительностью вспоминая сцену у башни.
Сейчас, уже бесконечно уставшая от однотипных задач и повторяемых движений, она механически бросала в схолара то пучками искр, то водяной струей, под конец изобразила слабенькую и хилую бурю. На большее у нее не хватало ни сил, ни желания. Глас справился со всем, не прилагая больших усилий даже для видимости.
– Вы все сдали, можете идти, – подчеркнуто сухо сказала она, не глядя на него.
Мужчина, как нарочно, остановился прямо перед ней и переспросил:
– Неужели все? Мне казалось, что вы способны на большее, мастер Беатрикс?
Она упорно не смотрела на схолара, хотя прекрасно знала, как он выглядит. По неписаному обычаю мужской половины Академии – беречь рубашки, он был полуголый, в одних брюках, грудь его блестела от пота. И одеваться он не торопился, все так же простаивая рядом с ней.
– Вы чем-то недовольны, Дан Глас? – официально спросила она.
– Недоволен.
Она так удивилась, что не выдержала и посмотрела на него. И сразу попала в плен хитрющих серых глаз. Он был выше и стоял почти вплотную, поэтому возникло сильное желание отодвинуться, но она поборола его, как недостойное преподавателя и магистра.
Он же и не подумал отойти назад и стоял, молча разглядывая ее.
– Чем, позвольте спросить?
– Я недоволен качеством моего обучения. Мне уделяют мало внимания, – с еле заметной усмешкой ответил он.
Беата аж поперхнулась от такой наглости.
– Что? – не веря своим ушам, переспросила она.
– Я считаю, что в отношении меня вы могли бы проявить больше старания! – заявил он, ни капли не смутившись ее крайне удивленным видом.
Беата была так ошеломлена, что даже не стала спорить.
– О каком отсутствии старания вы говорите, когда только что показали отличные знания по моему предмету? – как можно спокойнее и рассудительнее ответила она.
Дан едва пожал плечами.
– Я мог бы за это же время усвоить во много раз больше.
– Да? – Беата попыталась сыронизировать, но ирония вышла плохо, потому что ее начала душить банальная злость. Она и так жутко устала, после целого дня проверок, да еще и этот схолар требует непонятно что! – Тогда вы могли бы попытаться усвоить дополнительные знания самостоятельно!
– Я попытался, – спокойно ответил тот.
– Ну что ж, – Беата разозлилась вконец, и решила раз и навсегда отучить этого мужчину измываться над ней! – Приступим к заклинаниям второго порядка! Я нападаю, вы отражаете. Я буду называть только вид стихии, а все остальное – ваша забота!
И не давая ему опомниться, подняла руку и четко сказала:
– Ветер.
Одновременно с этим, она закрутила ладонью спираль, из которой через пару секунд вырвался бешеный порыв ветра. Надо было отдать должное Дану Гласу – ни один мускул не дрогнул на его лице. Видимо, к такой подлянке от «любимого» мастера он был готов. Изящный и в то же время простой по исполнению блок отразил ее локальный ветерок и свел на нет его разрушающие усилия.
В течение следующего часа Беата безуспешно пыталась пробить защиту Гласа всеми возможными заклинаниями второго порядка. Чувствуя, что магические силы буквально вытекают из нее, она сделал еще одну попытку его достать и внезапно осела на землю.
Тот с неподражаемым изяществом отбил заклинание, победно посмотрел и тут же сменил выражение лица, когда увидел ее бледную и на земле.
– Мастер Беатрикс?
Беата, сидя на земле, переживала самое большое унижение за эту неделю. Мало того что этот схолар сделал ее по заклинаниям второго уровня, которые она ему даже не объясняла! Так он еще и выглядел как огурчик, тогда как она чувствовала себя как выжатый лимон. Она забыла, что с самого утра расходует свою магическую силу проверяя знания схоларов, а Глас занимался с нею только последние два часа.
– Вы свободны, Дан Глас, я проверила ваши знания по блокирующей защите второго уровня и считаю, что вас можно с полным правом окончательно переводить на второй курс.
Беата, уже не стесняясь молодого человека, удобно легла на землю и свернулась клубочком. При полном расходовании энергии такая поза помогала отдохнуть и восстановить хотя бы каплю магии.
Схолар не уходил, но Беате было уже все равно. Она лежала и слушала гулкий поток крови, пульсирующий по венам. Этот внутренний слух обострялся в минуты перерасхода магии и показывал, что организм находится на пределе.
Она так сосредоточилась на биении своего пульса, что не заподозрила подвоха. А когда поняла – было поздно. Дан Глас молча присел около нее и безо всяких видимых усилий поднял на руки!
Беата запаниковала.
– Вы что делаете, Глас! – Она стала вырываться из его железной хватки, пытаясь соскочить на землю.
– Помогаю вам, мастер Беатрикс, добраться до дома, – ответил он любезно, еще крепче сжимая руки и не оставляя Беате никаких шансов сохранить лицо. – И уже не первый раз, – сказал он чуть тише.
– Поставьте меня на место! Я вам приказываю! И что значит – не в первый раз?
– В своей аудитории будешь приказывать, – как будто себе под нос, но очень явственно и четко произнес Дан.
– Что ты сказал?
– Я сказал, не брыкайтесь, на нас уже все смотрят, – посоветовал он дельную вещь. – А в кабаках нужно пить умеренно, чтобы потом незнакомые мужики домой не относили!
Беата вспомнила свои провалы в памяти после возвращения домой из таверны у Ратуши, застонала от очередного унижения и затихла, а потом и вовсе спрятала лицо на его груди.
Он шел через центральную площадь Академии, где, по закону подлости, именно в этот момент было многолюдно – схолары и преподаватели расходились по своим домам. И Беату на руках Дана Гласа увидели все. Реакция была разной – от испуганных возгласов до смешков, но девушка этого уже не видела, малодушно спрятавшись от внешнего мира.
Когда он донес Беату до дома, то сначала поднялся на крыльцо и только потом отпустил. Она прислонилась к дверям, слишком обессиленная, чтобы как-то реагировать на его вольности.
– Ты доволен? – звенящим тоном спросила она, наконец найдя те слова, которые кипели в груди. – Это твоя маленькая месть за тот инцидент год назад?
Тот удивленно поднял брови.
– Я уже давно забыл о наших совместных воспоминаниях. Но то, что ты их помнишь – это хорошо. Потому что я от своих слов не отказываюсь, – и он наклонился к ее уху, нежно проведя пальцами по шее, – Рыженькой у меня еще не было.
И сразу отступил назад по крыльцу на две ступеньки вниз.
– Всего хорошего!
Вот наглец! Беата смотрела ему вслед и первый раз не знала, что ответить. Хотя ответа уже никто и не ждал.
Она устало ввалилась в коридор, буквально на последних остатках воли доползла до дивана и легла, тупо уставившись в потолок. Осень заканчивалась неудачно – проклятье действовало все сильнее, уже выпивая из нее столько энергии, что ее еле-еле хватало на полноценный рабочий день.
Что делать дальше – она не знала. Подвергнуть опасности неведомого мужчину было нельзя, но и жить и работать дальше становилось все труднее. Логичнее всего было разыскать все-таки Мэрджа и… Что дальше делать с ним, Беата не представляла. Куда делась та прежняя наивная девочка, которая месяцами искала возлюбленного по извилистым дорогам Империи? Что случилось с той, которая искренне верила, что Мэрдж заблуждается и вот-вот даст о себе знать?
Той влюбленной девочки больше не было. Ее место заняла холодная практичная особа, способная накричать на нерадивого схолара и язвительно ответить декану. А то и почти переспать с двумя мужиками и остаться равнодушной к их ласкам. И любит ли теперешняя Беата того белокурого и голубоглазого мага из прошлого – уже было непонятно.
Значит, надо найти другое решение, твердо пообещала она себе. Только вот времени для принятия какого либо решения у нее не было. Первый триместр заканчивался, впереди было десять дней передышки. Схолары разъезжались по домам, отдохнуть от учебы, преподаватели отдыхали от схоларов, Беата не хотела видеть ни тех, ни других.
Домой в деревню ехать тоже не хотелось. Там ее ожидали бесконечные беседы с сестрами о детях, мужьях, и о болезнях тех и других. Она съездит к ним, но ненадолго, на два денька. А потом заляжет в своей комнатке и будет выбираться в Академию только для того, чтобы разобрать многочисленные бумаги, скопившиеся за время ее преподавания.
Ее план сработал только наполовину. К родителям она съездила, попробовала многочисленных маминых пирогов, поработала на отцовской мельнице, завороженно наблюдая за тонкой белой струйкой муки, сыпавшейся в грубые холщовые мешки, попрыгала на тонком хрупком льду, который уже покрывал берега деревенской речки и наигралась с родными племянниками.
А вот дома поваляться в кроватке не удалось.
Сразу после возвращения в Академию Извид Полторацкий свалил на нее всю бумажную работу. Его новенькая помощница, заменившая Либушу, была девушкой исполнительной, но слишком бестолковой. А после первого триместра требовалось изложить все результаты работы Коллегии созидания в общем отчете и составить расписание занятий на следующий триместр. Первый курс продолжал изучать блокировку заклятий, уже второго уровня, второй курс переходил на атакующие заклинания и распределялся по Коллегиям, согласно своим стихиям. Целители тоже начинали учиться по своим направлениям.
И всем требовались свои аудитории, расписание, тренировочные поля и преподаватели. С последними, после прихода нового декана темных – Мортера, проблем не возникало. Дело было за малым – распределить свободные залы, кабинеты, аудитории и просто площадки между Коллегиями и составить внятное расписание. Чтобы каждый преподаватель имел примерно равное количество часов, а схолары не метались между зданиями в поисках неизвестных комнат и подвалов.
На исходе первой отпускной недели, когда Беата, еле живая, доползла до своего домика и, не раздеваясь, рухнула на диван, явилась Инесс. Она внезапно умчалась в конце первого триместра по каким-то загадочным делам и вернулась так же неожиданно, как и уехала.
– Крэговы родственнички! – раздалось прямо с порога.
Сняла забрызганные грязью по самые колени кожаные ботфорты, скинула такой же грязный плащ и устало плюхнулась рядом с Беатой.
– На коне скакала? – догадалась та.
– Ага, – кивнула подруга. – Хотелось поскорее свалить от этих… – и Инесс пошевелила в воздухе пальцами, изображая нечто нехорошее, – змеюк.
– Это твои родственники – змеи?
– Еще какие!
Инесс немного оживилась, даже румянец проступил на ее бледных щеках.
– Представляешь, земли есть, замок есть, даже права есть взимать налоги с ежемесячной ярмарки в соседнем городишке. Так нет! Эти тупые лентяи и жадины могут все только тратить и разрушать, разрушать и тратить! Я им говорю – «вы хотя бы замок время от времени ремонтируйте, а то ведь жить негде будет!»
Беата с возрастающим интересом слушала этот пламенный спич из жизни аристократов. Она знала, что Инесс Бедельбер была из знатной семьи, но в подробности ее подруга не посвящала, хотя они общались и жили вместе уже третий год.
– А они мне – «ой, нам надо дочку замуж выдать и платьишко ей пошить красивое, чтобы на балу заметили. Ой, сыночка надо на теплое место пристроить, чтобы делать поменьше, а денежки получать». Идиоты!
Инесс закрыла глаза и откинулась на спинку дивана.
– А при чем здесь ты? – тихонько полюбопытствовала Беата. – Почему ты должна решать их проблемы?
– А потому, моя юная подруга, что я являюсь старейшим членом рода и несу ответственность за этих дураков. Особенно за финансовые обязательства, будь они неладны!
И Инесс от переизбытка чувств пнула валявшийся сапог так, что он отлетел в коридор.
– И большие эти финансовые обязательства?
– Да уж не маленькие!
Внезапно ее лицо просветлело, и она рассмеялась.
– Только я за них все равно платить не стала! Я же темная! Меня не волнуют чужие проблемы. Крышу в замке, я, так и быть, починила. При мне пришли мастера из города и за пять дней все сделали. А по долгам зашла к местному нотариусу и сделала распоряжения, чтобы доход от аренды угодий и ярмарки шел на специальный счет погашения долгов. Пусть живут, как хотят! И без меня.
Инесс пригладила свои растрепавшиеся после долгой дороги черные кудри и закончила:
– Одно утешает, среди всей этой толпы кретинов девочка подрастает, моя вну… – и Инесс покосившись на Беату, не закончила. – С задатками мага. Через пару-тройку лет заберу ее в школу, иначе они ее там сожрут.
– Ты же не любишь детей! – в полном изумлении от такого поворота дел воскликнула Беата.
– Не люблю! Но это чужих! А тут будет своя родная кровь. Она на меня похожа, кстати.
Беата подумала, что гораздо легче родить своих детишек, чем ждать, что у твоих многочисленных родственников появится ребенок со способностями мага.
Инесс угадала ее мысли и усмехнулась.
– Не тешь себя иллюзиями, девочка. У темных магов дети рождаются очень редко. Отказаться от магии, даже ради рождения ребенка для нас подобно смерти. На такое способны только вы – светлые. И правильно! Баланс должен быть соблюден. Светлых и так мало, а если они еще и размножаться перестанут, тогда останемся только мы – темные, угрюмые, озабоченные личности.
И Инесс хлопнула в ладоши, как будто сбрасывая липкую тень родного очага.
– Хватит о грустном! Что произошло, когда меня не было? Переспала с кем-нибудь?
И видя вспыхнувшее лицо Беаты, тут же добавила:
– Шучу. Понятно по твоему кислому виду, что – нет.
– Просто работы много, – начала оправдываться подруга.
– Работа не дракон, в горы не улетит, – отпарировала Инесс. – Завтра у нас большое заседание Коллегий, а сегодня пойдем гулять в город. Надо проветрить головушку, а заодно купить какой-нибудь ерунды для поднятия настроения!
Ерундой Инесс называла симпатичные атласные и шелковые платьишка, и разную красивую бижутерию, которые она закупала в неимоверном количестве.
На ерунду у Беаты денег не было, а прогулялась она с удовольствием. Город в начале зимы как будто впадал в спячку. Прекращалась навигация, корабли, не успевшие уплыть, гордо стояли в холодных водах залива, свысока смотря на людскую толпу. Порт и Академия были разделены рекой, поэтому суета и обычные людские страстишки не долетали до ее почтенных стен.
Красивый Старый город, ровесник Академии, окружал ее кольцом и обрамлял, как золотой венец обрамляет драгоценные камни. Беатрикс обожала гулять по его узким мощеным улочкам, натыкаясь на неожиданные повороты или тупики. Когда они с Мэрджем любили друг друга, эти прогулки были чудесным и замечательным временем. Их личное счастье не умещалось в маленькие комнатки общежития Академии, ему требовались простор и свет города.
Куда все это делось? И вернется ли вновь? Прогулка по городу не принесла Беате желанного спокойствия, но Инесс свои цели выполнила – накупила обновок, и вечером они вдвоем примеряли все это богатство с хохотом и язвительными шуточками.
Заседание Коллегий проводилось в начале каждого триместра. И этот – зимний, не стал исключением. Извид Полторацкий, как обычно, произнес прочувственную речь, что все постарались и все молодцы. Отчислено было всего десять человек, и это на целых шесть человек меньше, чем в прошлом году.
Беата слушала всю эту бюрократическую статистику вполуха. Она сама писала ее накануне, поэтому ничего нового для себя не услышала. А вот речь декана темных – Мортера – ее насторожила.
Он сухо поблагодарил коллег за работу. Главы Коллегий стали переглядываться. Бывший декан темных не позволял себе и этого, а обычно сразу начинал распекать нерадивых преподавателей. Потом Мортер неожиданно перескочил на ситуацию на южной границе Империи. Там все было плохо – прорывы иномирных чудовищ стали возникать в самых неожиданных местах, иногда одновременно. Сил на то, чтобы заблокировать границу, у магов не хватало, приходилось вести долгие затяжные бои, в которых количество раненых увеличивалось с каждым днем.
В свете таких новостей Высший совет магов рекомендовал Академии усилить изучение блокировки и защиты магии, потому что убивать нечисть маги худо-бедно научились, а вот защищаться от их вредоносного огня, яда, шипов и зубов – нет.
Поэтому светлые всех Коллегий получали дополнительную нагрузку в виде индивидуальных занятий с каждый схоларом, от первого до третьего курса.
– Как известно, ничего лучшего, чем передача знаний от мастера к ученику, не существует, – изрек Мортер банальную сентенцию и обвел взглядом слушателей. – Допускаются занятия группами до трех человек. Но повторяю – обучение должно быть в первую очередь персональным, а уже потом – профессиональным.
Он уселся на свое кресло и отдал распоряжение:
– Коллегиям за день нужно принять решение о необходимом количестве часов обучения, исходя из численности схоларов. Оплата будет производиться согласно этим расчетам, поэтому постарайтесь не делать ошибок. Если все будет сделано оперативно, расписание появится к началу триместра.
Разумеется, львиная доля работы пришлась на Беату. Распределял учебную нагрузку светлых Извид Полторацкий, а значит, и Беатрикс. Они с утра до вечера, не разгибая спины, считали часы и пытались свести их в хронологическое и территориальное соответствие, чтобы удобно было всем – и схоларам и преподавателям.
Когда расписание занятий светлых мастеров было составлено, Беате пришлось идти к Мортеру, чтобы еще раз сверить его с темными коллегами.
Она настороженно отнеслась к такому визиту и неторопливо поднималась по ступенькам башни, думая об ожидающих ее очередных каверзах декана. Но Мортер встретил ее очень тепло. Мало того, вышел из-за стола, обнял и поцеловал. В губы. Сомкнутые и мельком, но все-таки. Беата смущенно отстранилась и пробормотала, что они не любовники, и так здороваться с коллегами не принято.
– Тебе не кажется, что мы стали бывшими, так и не успев побыть настоящими любовниками? – проницательно заметил Мортер.
– Мне вполне хватает одного «бывшего», – деликатно ответила Беата. – Иметь с деканом темных незаконченные любовные отношения – для светлой хуже нет.
– Согласен, – неожиданно легко согласился декан. – Но кто говорит о приличиях и морали, когда речь идет о чувствах и эмоциях? Почему мы не можем позволить себе хотя бы поцелуй, не говоря о более важных вещах?
И он снова притянул девушку к себе и крепко поцеловал. Властно и сильно, не скрывая своего желания обладать ею прямо сейчас, в эту же минуту. Поцелуй кружил голову, и она отвечала со всем пылом, пока с ужасом не поняла, что где-то в глубине ее существа поднимается… даже не отвращение, а страх! Дикий первобытный страх перед мужчиной-самцом, который может сломать, ударить и растоптать. Она попыталась отвлечься от этого чувства, но страх ледяной рукой сдавил ее сердце, спина покрылась потом, а лицо, наоборот, похолодело. Она застыла, не в силах ни отвечать на поцелуй, ни оттолкнуть декана. Тот, мгновенно оценив ситуацию, целоваться прекратил, и произнес заклинание покоя, которое, впрочем, мало помогло.
Он усадил ее в кресло и насильно заставил выпить бокал красного жгуче-пряного вина, после которого она немного пришла в себя.
– Дело зашло слишком далеко, – осуждающе отозвался он. – Фазы заклятья слишком быстро набирают силу. Девочка моя, ты должна что-то сделать! Может, я тебя привяжу к кровати и закрою глаза? Чтобы ты не боялась?
– А потом – отшлепаешь меня? – невесело пошутила Беата. Она не удивилась такому экзотическому предложению, зная вольные нравы темных. Ее всю колотило, и озноб еще не прошел.
– А потом сделаю все, что нужно, – не оценил шутку декан, оставаясь серьезным.
– Не надо делать из Темной башни место темной оргии, – также серьезно ответила она.
– Как знаешь. Но учти, когда я увижу, что ты балансируешь на грани, я приму меры, захочешь ты этого или нет! – пригрозил Мортер. – Давай работать.
Пока Беата разворачивала гигантский свиток расписания, он подошел к окну и неслышно хмыкнул, увидев под окнами у фонтана одинокую фигуру мужчины, который якобы отдыхал. И на протяжении двух часов, пока они с Беатрикс разбирали премудрости организации труда преподавателей, – мужчина не уходил.
Пока Мортер развлекался, периодически поглядывая в окно, Беата опять кипела от возмущения. В индивидуальное обучение ей давали ее бывших школяров, чему она обрадовалась. И пресловутого Дана Гласа.
– Он же явный боевой маг! Да еще и огневик! При чем здесь я? – восклицала она.
– Ваш последний бой показал высокую степень сработанности и взаимодействия, – не слушая ее возражений, проговорил декан. – Ваша связь мастера и ученика состоялась, и это данность, которая обсуждению не подлежит!
– Я практикующий магистр созидания, а не огня, – пробовала убедить его Беата, но все было бесполезно.
– Мне ты можешь не рассказывать про свою специализацию, точнее, свои специализации. – Он выделил голосом слово «свои», подчеркивая, что прекрасно осведомлен о ее природной огневой ипостаси. – Ты можешь работать больше и лучше, – непреклонно добавил декан и этим прекратил спор.
Пора было расходиться по домам. Мортер, предчувствуя, что сейчас может произойти, нарочно ничего не сказал Беате о фигуре внизу и легонечко поцеловал ее напоследок на фоне освещенного окна.
Беатрикс спускалась осторожно, памятуя о крутых ступеньках и собственной усталости. И тем неожиданней для нее оказалось появление Дана Гласа, героя их последней перепалки с деканом, на площади у фонтана, прямо под окнами башни. Весь в черном, он не преминул надеть камзол, украшенный богатейшей золотой вышивкой, которая поблескивала в свете луны.
«Опять подглядывает!» – возмутилась она. Тот вальяжно прислонился к ограде фонтана, скучающе наблюдая за ней, и только согнутые руки на груди выдавали его внутреннее напряжение.
Мельком взглянув на его презрительное лицо, она вызывающе бросила:
– Даже не начинай! Никаких нотаций от схоларов.
И не сбавляя шаг, прошла дальше. Как работать с этим заносчивым аристократом – она не представляла. Одевается нарочито роскошно, вечно водит своим высокородным носом, и делает все, чтобы унизить ее, – носит на руках, смущает пошлыми шуточками и торчит под окнами декана, явно намекая, что считает ее любовницей Мортера!
Глас пожал плечами и пошел прямиком к декану темных. С ней он поговорит позже, а сейчас нужно разобраться с Мортером. Эти совместные совещания на двоих стали ему надоедать.
Он, не стуча, вошел в кабинет и понял, что его ждали. Мортер, ни капли не удивившись, поприветствовал его и уселся за стол. На взгляд стороннего наблюдателя декан выглядел лет на десять-пятнадцать постарше схолара. Однако Дан Глас прекрасно понимал, что разница в годах у них более существенная, но это не помешает ему задать свои вопросы.
– Что за ночные визиты? – без обиняков спросил он и, поколебавшись, добавил: – Магистр Мортер.
– Уважаемый Дан Глас, – без тени усмешки ответил тот, – нам с магистром Беатрикс надо многое обсудить по служебной надобности, поэтому мы вынуждены встречаться.
Он нарочно отвечал туманно, давая Дану простор для фантазии. Однако тот был уже не новичком в магическом деле, и быстро проверив остаточную ауру, понял – никаким сексом тут и не пахнет. Смесь эмоций была странная, но здесь явно было не свидание двух влюбленных.
– Почему она выходит от тебя такая несчастная?
– Спроси у нее, – не стал ничего отрицать декан. – Я не вправе рассказывать о причинах ее настроения.
– Ну, если причина не в вас, магистр Мортер, – Глас преувеличенно вежливо кивнул в его сторону, – то, конечно, я спрошу у нее.
– У вас будет такая возможность, схолар Глас. – Тот тоже перешел на официальный тон. – В этом триместре у вас плотный график индивидуальных занятий с леди Беатрикс.
– Да? А мастер об этом знает? – растерянно пробормотал Дан, не ожидая такого подарка, и гадая, что бы это значило.
– Она только что узнала об этом от меня и далеко не в восторге. В вашей силе ее переубедить насчет своей персоны, – усмехнулся декан. – Всего доброго!
Мортер посмотрел вслед уходящему схолару и мысленно пожелал ему удачи. Она ему еще понадобится.
Беата шла домой и думала, что индивидуальные занятия с Даном Гласом, это не совсем то, что нужно ее мятущейся душе и больному телу. При одном воспоминании о нем непроизвольно сжимались кулаки и учащалось сердцебиение. Глас воплощал все то, что она не любила в мужчинах и людях вообще – высокомерие, снисходительность, зазнайство и уверенность, что аристократическое происхождение позволяет ему многое из того, что не полагалась простолюдинам.
Беата прекрасно осознавала, что Академия является маленьким островком относительного равенства. А за ее пределами строго действует Имперский эдикт двухсотлетней давности, в которой расписаны права и обязанности всех трех сословий Империи, начиная с традиции имянаречения и заканчивая одеждой и архитектурой домов. Отрадно было сознавать, что степень магистра приравнивала Беатрикс к первому сословию, а значит, к Дану Гласу, но и он, и она понимали – фамилия Черноус – это фамилия третьего сословия, а значит, между ними всегда будет стена.
И если бы Глас сделал вид, что видит эту стену и принимает ее, было бы гораздо легче жить. Но он упорно не признавал явную неприязнь Беаты и пытался спровоцировать на конфликт с самого первого своего появления в Академии. Может, он увлекся старинной игрой аристократов «подшути над простолюдинкой», в которую так любили играть ее однокурсники? Любили… Пока она не научилась как следует поджигать их одежду.
Однако, кроме лично неприязни, которую они испытывали друг к другу, Беату волновала собственная способность научить великовозрастного схолара хоть чему-нибудь новому. Как выяснилось на экзамене, он самостоятельно освоил блокирующие заклинания второго порядка, что крайне редко получалось даже у третьего курса. Безусловно, при всех его недостатках он был талантливым магом и вполне мог превзойти ее, особенно в боевой огневой магии.
Дома Беата хотела поделиться своими переживаниями с Инесс, но застала ту у зеркала, где соседка разглядывала свою спину. Все слова сразу выскочили из головы, потому что спина боевого мага выглядела страшно – вся в рубцах от ожогов и в шрамах, ни кусочка целой кожи.
– Снова болит? – с тревогой спросила она.
Та отмахнулась.
– Ничего нового, болит как обычно, не сильно, но и не слабо. Я вот думаю над одним заманчивым предложением.
– Пересадить кожу с попы? – неловко пошутила Беата, вспоминая разговор годичной давности.
– Перестань, – усмехнулась Инесс. – Мало мне обезображенной спины, надо чтобы и задница была в шрамах?
И подруга без стеснения сняла сорочку и полюбовалась на свою попу, действительно гладкую и упругую. Беата, уже привычная к выходкам соседки, даже глазом не моргнула и спросила:
– Тогда что тебя так заинтересовало?
– Татуировка, – коротко ответила та.
– Это же больно! – ахнула Беата.
Инесс возразила:
– Девочка моя, это не больнее того, что я испытываю каждый день. Ну, месяцок-другой, может, и поболит немного, зато потом заживление пойдет ускоренными темпами. Тирлилия Рлит сказала, что с татуировками все может пройти за пять лет.
– И это называется быстро? – недоверчиво спросила Беата.
– А без них – десять! – отрезала Инесс. – В Коллегии целительства какая-то талантливая девочка составила лечебную формулу растительных чернил. Пятнадцать компонентов, несколько этапов приготовления и нанесения, разная глубина тату. В общем, пока Рлит объясняла, я чуть мозги не сломала. Зато буду экспериментальным образцом для целого курса лечебной магии! Мои коллеги на границе животики надорвали бы от смеха.
Лицо Инесс затуманилось, и она поспешно натянула сорочку обратно. Беата подошла, осторожно обняла и положила голову на плечо.
– Ты так скучаешь по своему боевому братству?
Та потрепала подругу за волосы и с усмешкой ответила, пряча печаль в голосе:
– Нет, конечно, эти засранцы кого хочешь доведут до ручки. Просто мы, темные, такой народ – если есть возможность побыстрее получить нужный результат, мы это сделаем.
Она взяла за плечи Беату и поставила перед собой:
– Не переживай, подруга! Хочешь, я твое имя выведу у себя под лопаткой?
– Лучше под мышкой, чтобы никто не увидел, – отшутилась она.
Ей хотелось плакать. Она великолепно помнила, в каком состоянии привезли Инесс с южной границы. Без сознания, кричащую от невыносимой боли, с обгорелыми лохмотьями кожи и черными запекшимися ранами на спине. Тогда Беата сама вызвалась быть соседкой Инесс, чтобы ухаживать за ней, и если поначалу та посылала ее длинно и витиевато, то с каждым днем ее посылы сокращались и однажды она признала, что Беата достойна выносить за ней горшки, менять простыни и мазать больную спину. С тех пор как Инесс признала за ней право жалеть ее, а Беата – поучать, соседки подружились.
– Договорились! – обрадовалась Инесс, и размашисто начертила рукой в воздухе «Инесс и Беата навсегда»!
– Достаточно просто лендарийской вязью, – пробормотала Беата, краснея.
– Хорошо, – не удивилась Инесс, – лендарийской так лендарийской.
Лендарийская вязь была первым языком магов, использовавшимся еще до начала первой магической войны. Сейчас не нем никто не говорил и мало кто знал. И те самые древние книги, которые смотрели в Особом хранилище подруги, были написаны на нем.
– Хватит о грустном! – решительно заявила Инесс. – Как прошли твои переговоры с деканом? – и она лукаво улыбнулась, показывая, что спрашивает совершенно не о разговорах.
– Никак. Я его уже бояться стала, – вздохнула Беата, – и страх какой-то жуткий – липкий, вязкий, возникающий сам собой.
– Это плохо.
– Зато догадайся, кто караулил меня около фонтана, под окнами Мортера? – ядовито спросила Беата у подруги.
Та оживилась:
– Неужели красавчик-аристократ?
– А ты откуда знаешь?
– Девочка моя! Да вся Академия видела, как он нес тебя на руках! Бережно, как хрупкую вазу!
– Это он специально, чтобы меня позлить! – с обидой воскликнула девушка.
Инесс странно посмотрела на нее и ответила через паузу:
– Знаешь, иногда я забываю, что ты совсем маленькая, и думаю – ну ты и дура!
И вскинула руку, видя, что Беата собирается резко возразить:
– И не говори мне ничего. Разбирайся сама со своим Даном, а я посмеюсь, глядя на весь этот спектакль.
– Беата! Беата! Ответь мне, девочка моя, повернись!
Сладкий голос бывшего возлюбленного привычно коснулся ее ушей, но девушка не шелохнулась. Она была настолько измучена этими ночными приходами, что каждый раз засыпала с трудом, боясь закрыть глаза и услышать ставший ненавистным шепот исчезнувшего жениха.
– Беата! Разве ты не рада мне? Поговори со мной! Посмотри на меня!
Привычные объятья, каждый раз поражающие ее зримой телесностью и почти осязаемым контактом с телом любимого. Поцелуи ее волос, шеи, плеч и спины. Сползающая сорочка, обнажившая бедра и ноги. Мэрдж был неутомим. Раз за разом добивался он реакции от Беаты, и стоило той повернуться и протянуть руки – исчезал, оставляя после себя горькое послевкусие обмана.
Начался второй триместр, и несмотря на уже постоянно болевший живот и хроническую усталость, Беата с головой погрузилась в захватывающий мир магии огня. Все-таки огонь был ее родной природной стихией, которую она чувствовала изнутри как свою вторую сущность, после человеческой. После нескольких вводных длинных лекций, где пришлось на пальцах объяснять разницу между заклинаниями защиты первого и второго порядка, начались практические индивидуальные занятия.
Группа Беаты была небольшой – всего семь человек, что, несомненно, радовало. Но в этой группе был красавчик-аристократ, что огорчало. Трое ее бывших школяров – два мальчика и девочка (Беата так их по привычке называла, хотя «мальчики» были уже выше нее) и четверо магов-огневиков, все со второго курса. Две ведьмочки и двое темных магов. Из всей группы светлым магом была только девочка – Даска Добба. Удивительная милая и добрая волшебница, и поэтому именно с ней предстояло позаниматься как следует.
После первого же занятия выяснилось, что схолары лучше всего работали в тройках. Шел первый месяц зимы, ощутимо похолодало, и заниматься приходилось на, пока еще легком, морозце у дальних стен Академии, на поле, специально выделенном для огневиков.
Каждое занятие забирало много сил и уйму времени – Беата гоняла схоларов, пока не появлялся ощутимый результат. Вся шестерка учеников трудилась изо всех сил, отрабатывая сложные пассы руками и выдумывая все новые и новые виды огневых блоков. И лишь Дан Глас, как подозревала Беата, трудился вполсилы, формально отрабатывая очередную защиту. Пару раз он пытался применить полную магию и едва не сжег обеих ведьмочек, которые дружно завизжали, и враз бросили стрелять по нему глазками, чем неутомимо занимались всю неделю до этого.
Ученик требовал индивидуального подхода, и Беата это прекрасно понимала. Как понимала и то, что этот индивидуальный подход дорого ей обойдется. В конце концов, после очередного группового занятия, она отправила всех схоларов по домам, попросив остаться только Дана.
Несколько минут они стояли, настороженно разглядывая друг друга. Точнее, настороженность была у Беаты. Глас, судя по его довольному лицу, ничего не боялся и был готов ко всему. Однако девушка все же заметила, что выглядел он уже не таким лощеным красавцем, каким запомнился полтора года назад. Мужчина похудел, во взгляде появилась настороженность, а в движениях резкость.
– Что-то вы неважно выглядите – похудели, осунулись. Учеба оказалась труднее ваших обычных обязанностей аристократа?
Беата сама не понимала, почему ей хочется уязвить Гласа, сейчас, когда им нечего делить и доказывать друг другу.
– Вы так обо мне заботитесь, мастер Беатрикс, неужели моя судьба вас волнует?
Дан с волнением смотрел на магистра. Девушка за последний месяц заметно сдала – исчез румянец щек и блеск глаз. Но ее последняя реплика его порадовала. Язвительность Беаты осталась при ней, значит не все потеряно!
– Абсолютно не волнует, не надо себе льстить! – ответила раздосадованная девушка, недовольная собой. – Я просто в недоумении – почему вы до сих пор не отказались от моих занятий? Судя по вашему уровню подготовки, я мало что могу вам предложить.
– Я готов согласиться на любое ваше предложение! – галантно ответил Глас, вежливо склоняя голову, – даже самое неожиданное.
Беата вспыхнула. Конечно, все эти обмены колкостями могли привести только к одному результату – еще большему раздражению и неприятию.
– Начнем, пожалуй, – сухо ответила она. – Второй уровень защиты, я атакую. Расходимся на десять шагов.
И в течение часа Беата пыталась пробить защиту Гласа всевозможными заклинаниями второго уровня. Все было бесполезно. Его блоки были настолько безупречны и поставлены так безукоризненно, что потенциальные враги и чудовища бесились бы в бессильной злобе, не сумев пробить защиту. Мало того, после часа интенсивных занятий он выглядел все так же свежо, как и до них.
Зато Беата почувствовала, что силы потихоньку ее покидают. Она уже несколько раз ошиблась с заклятьями, и они даже не достигли Гласа. Она не знала, заметил ли это схолар, но ей самой было стыдно. На последнем, особенно замысловатом заклинании, рождающем пять длинных огненных струй, которые должны были обвить человека с головы до ног, она настолько выложилась, что споткнулась о крохотный камешек и грохнулась на землю, где и осталась лежать, сгорая от унижения.
Глас не сразу понял, что произошло, но через паузу сразу подбежал к ней.
– Вы не ушиблись, мастер? – протянул ей руку.
Беата села, упорно смотря в землю, но не выдержала и взглянула на него. Дан Глас был неотразим – на этот раз в темных штанах, заправленных в безукоризненно вычищенные кожаные сапоги и в белой (белой!) рубашке с большим отложным воротником. И рубашка за полдня занятий лишь слегка помялась, а сапоги все так же отливали тонко выделанной кожей. А камзол, который он снял перед занятиями, блестел привычным золотым шитьем неподалеку. Беата в полной мере ощутила себя дочкой мельника из села Нижние Кобылки. Ее юбка успела запачкаться в мерзлой сырой траве, а кофточка не выдержала очередного испытания заклинаниями и треснула по шву в районе спины. Шнуровка корсажа перекосилась, а на голове уже давно было воронье гнездо, вместо привычного пышного пучка.
Протягивать ему руку и принимать помощь не хотелось, но делать было нечего, одной было не подняться, настолько она устала. Глас помог ей встать, но руку не разжал, а наоборот, притянул Беату вплотную и изучающее взглянул в лицо.
– Вы в порядке, мастер? – обеспокоенно спросил он.
– В полном порядке, – сказал она, пытаясь отодвинуться, но это было бесполезно, – отпустите меня немедленно! – наконец прошипела она.
– Я не могу вас отпустить, пока не пойму, что с вами все хорошо, – медленно, почти по слогам, как ребенку, объяснил мужчина.
– Со мной не все хорошо! – вспылила она, – но вас это не касается! Отпустите наконец! – и попыталась наступить ему на ногу, впрочем, безуспешно.
Тот улыбнулся, прижал еще сильнее, свободной рукой растрепал волосы и прошептал на ухо:
– Ты напоминаешь мне маленького рыжего котенка, который сердится и мяукает, но делает это так забавно и мило, что просто сердце тает.
Сердце Беаты пропустило удар, и она залилась краской. Она несмело посмотрела на Дана, боясь увидеть очередную насмешку, но наткнулась на серьезный взгляд серых глаз.
– Что с тобой происходит? Я могу чем-то помочь? – негромко предложил он, продолжая сжимать ее в объятиях.
На одну секунду Беату охватил почти непреодолимый соблазн пожаловаться Гласу и рассказать ему о заклятье, который наложил на нее бывший возлюбленный. И может даже Дан сможет помочь ей? В его объятиях было так уютно, тепло и надежно. Веяло чем-то мужским, основательным и сильным. А она сейчас и вправду, как котенок, начнет тереться об него, потеряв всякий стыд… Нет! Это невозможно!
Она резко уперлась в его грудь руками и уже совсем другим – резким и четким тоном потребовала отпустить ее.
Он неохотно подчинился с непроницаемым выражением лица. Магистр Беатрикс как всегда спряталась в своей раковине, но на минуту он ощущал ее настоящую – смущенную и живую, с пунцовыми щеками и блестящими глазами. И такая Беатрикс ему нравилась намного больше. Намного, намного больше.
Она поправила кофточку и взяла полушубок, небрежно брошенный на поваленное дерево.
– Занятие окончено. Вы свободны, Дан Глас, – высокомерно произнесла, довольная тем, что сдержалась и не выложила всю душу красавчику-аристократу. Она была настолько горда этим, что даже согласилась опереться на его согнутую руку, которую тот любезно предложил. Так они и вернулись в жилые кварталы Академии – под ручку, как чинные супруги. Но это уже ее не волновало. Ей хотелось домой.
Однако у схолара были свои планы и он повел ее прямиком в цокольный этаж Коллегии созидания, весь отданный таверне, где с утра до позднего вечера жарила, парила, варила и тушила Берта. Схолары, а тем более магистры, ели как молодые солдаты после боя – много и быстро. С утра к большим воротам Академии подъезжали многочисленные телеги с тушами телят, гусей, куриц и кроликов, корзинами овощей и трав, мешками круп и коробками сладостей. Все исчезало в вечно голодных глотках боевых магов.
Иногда Беата, придя под вечер, заставала только маленький горшочек супа, заботливо припрятанный для нее Бертой. Однако сегодня, когда Дан Глас притащил ее в таверну, небеса сложились в их пользу – схолары-водники припозднились с занятиями, и еда еще была.
Глас усадил ее за стол к коллегам, молча раскланялся со всеми и ушел. Оба декана – темный и светлый – посмотрели ему вслед, а потом так же дружно уставились на Беату. Она зыркнула на них и как ни в чем не бывало принялась за свое любимое блюдо – тефтели с овощным рагу.
Извид Полторацкий не выдержал первым:
– Как-то вы в последнее время изменились, магистр Беатрикс? Осунулись, побледнели. Может, вам нужно отдохнуть, голубушка? Недельку-другую?
Мортер, в отличие от коллеги, любезничать не стал:
– У вас еле-еле душа в теле держится, Беата! Еще чуть-чуть и ваша магическая сила превратится в полное бессилие. Не тем вы занимаетесь с Даном Гласом, совсем не тем.
– Я в ваших советах не нуждаюсь! – надменно заявила Беата, радуясь, что ей уже не восемнадцать, и от пошлых намеков она не вспыхивает как свечка.
Тибас Мортер, не слушая ее, обратился напрямую к Извиду:
– Коллега, думается мне, что такой, несомненно, перспективный и талантливый юноша Дан Глас нуждается в более плотном индивидуальном графике занятий. По моим сведениям, он вполне освоил защитные заклинания второго уровня и теперь может приступать к следующему – самому сложному. Если все получится, то через три месяца мы можем приступать к боевой нападающей магии.
Беата поперхнулась.
– Зачем так торопиться? Вы готовите из него нового героя южной границы?
– Скажем так, дорогая Беата, схолар Глас занимается по ускоренной программе, в силу некоторых очень весомых обстоятельств, – выдавил из себя Полторацкий.
– Которых вы мне, в силу некоторых секретных сведений, конечно же, не расскажете? – ехидно предположила девушка.
– Не только не расскажем, – подхватил беседу Мортер, нажимая на частицу НЕ, – но и попросим заниматься с Гласом заклинаниями третьего уровня за городом, на втором полигоне.
– Это который полгода назад полностью изменил свой магический фон из-за провальных экзаменов первого курса? – ужаснулась Беата. – За что вы так со мной? А если я там сгину в каком-нибудь стихийном портале, вместе с вашим любимчиком?
– Вот и славно, забот бы стало в разы меньше, – пробормотал негромко Мортер, но видя несчастные глаза Беаты, поспешил исправиться: – Мы вам выделим лошадей, а еще там на краю поля стоит славный домик с печкой, где можно согреться в случае снегопада.
– В случае снегопада? – не верила своим ушам Беата. – Вы готовы послать меня в чистое поле, в пургу и метель ради амбиций и неведомых целей этого лощеного аристократа?
Она перевела вопросительный взгляд на Извида, но тот смотрел в сторону и виновато молчал.
– Все ясно! – она отодвинула тарелку и встала. – Вы готовы ради денег и престижа Академии угробить и меня, и всю мою оставшуюся никчемную магическую силу. Не уверена, что я захочу после этого остаться в этих гостеприимных стенах!
Беата шумно вылезла из-за стола и гордо удалилась, не оглядываясь на этих предателей и обманщиков.
Оба декана посмотрели ей вслед.
– Молодость! – сказал один.
– Счастливая пора иллюзий, – добавил другой, и оба мужчины дружно чокнулись кружками с розовым этиольским вином.
Дома Беата стащила с себя всю грязную, вконец потерявшую вид одежду, и в одной нижней рубашке подошла к большому зеркалу. Она тщательно осмотрела себя, насколько это было возможно при свете всего лишь трех свечей. Как всегда попыталась в который раз проверить, появились ли новые веснушки на лице, но не смогла вспомнить сколько их было раньше. За этим бесполезным занятием ее и застала Инесс, решившая узнать, почему после возвращения соседки наступила такая оглушительная тишина.
– Скажи Инесс, разве я похожа на рыжего котенка? – задумчиво спросила ее Беата, поднимая пряди волос над головой в виде ушей.
– Сейчас ты больше напоминаешь драную кошку! – язвительно ответила Инесс, останавливаясь на лестнице.
– А вот кое-кто сказал, что я похожа на котенка! – не унималась девушка.
– Лучше бы этот кое-кто поменьше говорил и побольше делал! – проворчала Инесс. – Слово «котенок» это совсем не то, что поможет снять с тебя заклятье.
– Далось тебе это заклятье! – легкомысленно отмахнулась Беата. – Я решила, что нужно самой искать Мэрджа и решать все с ним!
– Ну и дура! После того что он с тобой сделал – с ним вообще разговаривать опасно. Мало ли что сдвинулось в его буйной головушке.
Инесс подхватила канделябр со столика в прихожей и зашла в комнату. Беата показала себе в темном зеркале язык и пошла за подругой.
– Он очень сильно любил меня, и все получилось нечаянно! – принялась она привычно защищать своего возлюбленного.
– За нечаянно бьют отчаянно! – отрезала Инесс. – Все, не хочу больше о нем говорить. Лучше расскажи, как продвигаются занятия с юным аристократом?
– Ты представляешь, – сразу вспомнила Беата недавний разговор в таверне, – меня с ним посылают на дальний полигон! И это зимой! Когда крэг его знает, какая погода будет из-за мощного выброса магии!
Беата возмущенно посмотрела на подругу, но та ее эмоций не разделила, задумчиво кивнула и сказала:
– А это может быть неплохой идеей.
– И ты туда же?
– И я, Беаточка, и я. Тебе просто необходимо повысить магический уровень Гласа до третьего порядка. В нем заложен огромный потенциал, и кто, как не ты, сможешь все это вытащить. И заниматься вам нужно подальше от Академии, а то не дай крэг, что случится.
Беата потрясенно смотрела на подругу.
– Вы все сошли с ума! Я отказываюсь верить в этот безумный мир!
Инесс широко улыбнулась и неожиданно ее обняла.
– Как я тебе завидую, подруга! У тебя все еще впереди!
– Дашь мне свою лисью шубку, – не поняла ее восторгов Беата, – а то я там замерзну к крэгам собачьим?
– Бери что хочешь!
С утра Беата решив, что подходить к любому делу, даже такому неприятному и навязанному, как обучение Дана Гласа, нужно ответственно, первым делом пошла в библиотеку. Там она отобрала гору книг по заклинаниям третьего уровня, которые изучала еще будучи схоларом, отложила все это на отдельный столик и поспешила ко второму курсу на проверочную работу.
Уже несколько недель ребята занимались защитой второго порядка в группах, и теперь ей нужно было проверить, насколько практические занятия повлияли на их способность мыслить и изобретать новое. Проще говоря, она захватила справочник «Чудовищ страшных и ядовитых» двухсотлетней давности, на скорую руку простеньким заклинанием сделала копии особо интересных страниц и предложила схоларам вспомнить колдовство, усмиряющее и ликвидирующее эту гадость.
А сама, конечно же, уставилась в открытое окно, откуда открывался совершенно шикарный вид на практические занятия по боевой магии третьего курса. Она заметила своего старого знакомого Сэйгура Лидона и помахала ему рукой. Тот расплылся в улыбке, разогнался, взлетел, и, сделав в воздухе два необыкновенно изящных кульбита, приземлился, нашел ее взглядом и отвесил короткий поклон. Бета захлопала в ладоши.
Ей было необыкновенно радостно в это утро. И от того, что она, наконец, приняла решение найти Мэрджа и объясниться с ним, пускай не прямо сейчас, но очень скоро. И от того, что эпопея с Даном Гласом близилась к концу, – она проведет серию индивидуальных занятий, а потом с легким сердцем передаст его более опытным коллегам.
Не успела она подумать про Гласа, как тот не замедлил появиться. Точнее, он все время был на этой же площадке, просто стоял у стены, ожидая своей очереди тренироваться с противником. И видя ее переглядывания с Лидоном, заметно помрачнел, зло выхватил рапиру из деревянной стойки и вышел на середину площадки.
Преподаватель – боевой маг-водник заметно воодушевился, жестом позвал одного из схоларов-третьекурсников и хлопнул в ладоши. Молодые люди поприветствовали друг друга поднятыми рапирами, и бой начался. Мужчины то сходились почти вплотную, то расходились на расстояние вытянутых клинков, словно танцуя какой-то сложный танец, но ни на секунду рапиры в их руках не останавливались, выводя в воздухе замысловатый невидимый узор.
Во время крошечной паузы Глас успел скинуть камзол и остался в белоснежной (как всегда!) рубашке. И снова засверкали клинки. Беата невольно залюбовалась мужчинами, упоенно предающимися благородному искусству боя. Пять лет назад она так же любовалась любимым, и каждое его движение казалось ей наполненным необыкновенным изяществом и легкостью.
Беата помотала головой. Нет. Она не будет думать о Мэрдже сейчас, она подумает о нем потом. Дан Глас виновен в ее невольных воспоминаниях! Почему-то видя его, она не может мыслить спокойно и логично, и на ум приходят всякие глупости. Хотя лицезреть Гласа разгоряченного и воодушевленного почти боевой схваткой было приятно, она не стала бы этого отрицать. Эстетически приятно. Как можно любоваться красивой статуей или картиной, так красив мужчина, виртуозно владеющий шпагой.
И сейчас она будет заниматься с этим мужчиной самым захватывающим делом на свете – читать книги в библиотеке. Она не случайно взяла подборку учебников сегодня утром. Прежде чем взяться за заклинания защиты третьего и последнего уровня, нужно знать – на каких принципах строится индивидуальная защита и как эти принципы работают в реальном времени боя.
Беата поймала взгляд Дана, только что закончившего поединок и невольно смутилась – столько вызова и дерзости читалось в его глазах. Вызова, обращенного к ней, его мастеру-наставнику. Ну что ж, посмотрим, кто кого! Она с треском закрыла окно, только сейчас ощутив, как замерзла. Проверочная подошла к концу, пора было идти в библиотеку.
Собрав внушительную стопку листков, она отпустила многострадальных схоларов и спустилась вниз, к своему особому ученику. Тот уже успел надеть камзол и стоял с равнодушным видом, ожидая ее. Однако не успел он сделать шаг навстречу, как его опередил Сэйгур Лидон. Глас заскрежетал зубами – этот щенок вечно мешался под ногами! У него и так настроение было нелучезарным после вчерашнего, а тут еще несколько часов тренировок наложились на выкрутасы этого схолара. И если разминаться с холодным оружием ему всегда нравилось, то воздушник его раздражал безмерно, и он еле сдерживался, чтобы не нагрубить ему при Беате!
Лидон улыбнулся и поприветствовал Беатрикс:
– Доброе утро, мастер! Вы замечательно выглядите!
– Доброе, Сэйгур! – рассмеялась Беата. – Вы тоже выглядели сегодня великолепно!
– Вам понравилось? – просиял парень.
– Конечно, – начала Беата, но ее грубо прервали.
– Мастер Беатрикс, по-моему, нам пора приступить к нашим общим делам!
Беата перевела взгляд на Гласа, и улыбка медленно сползла с ее лица.
– Да, конечно, схолар Глас. Всего доброго, Лидон, – попрощалась она с воздушником и, не дожидаясь Дана, стала уходить. Тот немедленно последовал за ней, по пути обменявшись с Лидоном ненавидящими взглядами.
– Нельзя ли быть повежливее, мой друг, – не выдержала Беата, увидев, что Глас ее догоняет.
– Я не собираюсь смотреть, как вы любезничаете с этим прохвостом! – грубо ответил тот.
Беата как будто натолкнулась на невидимую стену.
– По какому праву вы решаете, с кем мне можно общаться, а с кем – нет? Вы что, считаете, раз вы аристократ, а я родилась в крестьянской семье, вам позволено хамить и грубить вашему наставнику?
Дан остановился, с изумлением разглядывая ее лицо.
– У рыжего котенка, оказывается, есть комплексы! – издевательски протянул он. – Спешу напомнить, леди Беатрикс, что по Имперскому эдикту статус магистра приравнивает магов к первому сословию, а значит, мы с вами равны. Или происхождение Беаты Черноус из Нижних Кобылок не дает вам покоя?
У Беаты зачесались ладони влепить пощечину этому наглецу. Она удержалась только на остатках здравого смысла, и процедила сквозь зубы:
– Во-первых, я вам не котенок! А во-вторых, вы позволяете себе лишнее в разговоре со мной. Еще одна такая реплика, и у вас будет первое замечание!
Глас побледнел, но ничего не ответил.
– Вот так-то! – победно подвела итоги их спора Беата.
В библиотеку оба зашли нахмуренные и злые, Беата – от того, что схолар опять сумел пробить брешь в ее душевной обороне, Глас – что магистр упорно возводила между ними стену, выискивая нелепые причины, вроде несуществующей разницы в социальном положении.
Витражи библиотеки и роскошь дубового паркета не смогла смягчить Беату, и хмуро велев ученику располагаться за столом, она перебрала отложенные книги и увидела, что нескольких самых важных недостает. Она прошла к стеллажам и увидела, что по закону подлости эти несколько книг были на самой верхней полке. Подставив лестницу, она забралась наверх, взяла несколько томов и стала спускаться. И, разумеется, в духе всего сегодняшнего дня, наступила на подол собственной юбки. Книги с грохотом повалились на пол, а Беата благополучно упала в объятия Гласа.
Тот неведомым образом оказался рядом с лестницей и сейчас крепко сжимал ее за талию, а она, почему-то, обхватила его шею и уткнулась носом в волосы, которые оказались густыми и приятными на ощупь.
«О чем я думаю?» – испугалась Беата и дернулась в его руках.
– Поставьте меня немедленно на место!
Дан поднял на нее глаза, легко удерживая девушку на весу, и криво улыбнувшись, спросил:
– Неужели вам так противны мужские объятья, мастер Беатрикс?
Краска бросилась ей в лицо, и она, не задумываясь, выпалила: – Только ваши объятия, Глас, внушают мне отвращение!
– Мне кажется, год назад вы думали иначе, – ничуть не смутился этот наглец.
– Год назад я думала точно так же, а вы насочиняли себе невесть что!
И не выдержав этой перепалки, она чувствительно вцепилась ему в волосы. Глас лишь поморщился, но послушно поставил ее на пол.
– По-моему, вы неравнодушны ко мне, магистр, раз позволяете себе такие выходки! – сказал он, приводя волосы в порядок.
– Еще одно слово, и вы все-таки заработаете замечание, – у Беаты опять закончились аргументы. – Давайте не будем портить друг другу настроение, а приступим к работе, – холодно распорядилась она.
Дан подчинился. А что оставалось делать, если при каждом его шаге, она испуганно пряталась в домик и захлопывала дверь? И те несколько секунд настоящей Беаты, которую он видел вчера, не могли исправить грубость и обиды Беаты сегодняшней.
Он внимательно слушал рассуждения своего мастера по теории создания индивидуальной защиты, постаравшись выбросить все посторонние мысли из головы, а Беата, объясняя материал успела пожалеть, что в очередной раз нагрубила в общем-то умному и талантливому мужчине. Она сама не могла понять, какой крэг дергает ее за язык каждый раз, стоит ей открыть рот.
Поэтому, когда была закрыта последняя страница книги, она собрала все свое мужество и тронула его ладонь. Глас посмотрел удивленно и недоверчиво.
– Я прошу простить мое поведение, неподобающее магистру магии. Я в последнее время себя не очень хорошо чувствую, поэтому вы должны извинить мою эмоциональную несдержанность.
Девушка побледнела, глаза смотрели строго и тревожно, поэтому Дан не удержался и бережно и ласково накрыл ее руку, неожиданно поднес к губам и поцеловал. Беату бросило в жар, а он, не выпуская руки, ответил:
– Я очень ценю то, что имею честь заниматься с вами, магистр. И не откажусь от этой чести, даже если вы оставите меня лысым.
Беата радостно рассмеялась. Ученик сумел подобрать нужные слова, чтобы ее перестало терзать чувство вины. И она снова сделала то, что делать не хотела, – потрепала его за волосы, сказав:
– Вашу гриву повредить очень сложно.
Глас от этой неожиданной ласки застыл, а она, осознав, что сделала, поспешно отдернула руку и испуганно округлила глаза.
«Вот идиотка! Что со мной?» – не понимала она. Неужели это проклятье заставляет бросаться на чужого и малознакомого мужика?
Не смотря в сторону Гласа, она скороговоркой произнесла, что ждет его завтра с утра у ворот Академии в удобной для практических занятий одежде, и сбежала от наваждения быстрее ветра.
Мужчина, улыбаясь, смотрел ей вслед – котенок стал прятать коготки!
Беата шла быстро, переходя на бег, лишь бы непрошеные мысли не забивали голову. Как она могла поддаться обаянию этого спесивого красавчика-аристократа? Стоило ему отвесить комплимент, поцеловать руку, и она растеклась лужицей у его ног? Поведение, неподобающее магистру, а тем более – преподавателю. Она должна ограничиться отношениями в рамках учебы, ей хватило инцидентов в начале учебного года с Лидоном и Мортером, которые она вспоминала не иначе как поздно ночью и под одеялом, чтобы никто не видел ее смущения.
После обеда в таверне гостеприимной Берты ей предстояло разобраться с накопившимися бумагами в деканате светлых и заодно освежить в памяти те книги, по которым она учила составление индивидуальных магических блоков. На ней лежала огромная ответственность по обучению схолара тем навыкам, которые могут спасти его жизнь в ближайшем будущем.
И все равно было непонятно – что за спешка с обучением Гласа? Заклинания третьего уровня изучали в третьем триместре и испытывали на загородном поле уже ближе к лету, когда и природа, и погода располагали к тренировкам. Сейчас, в начале зимы, испытывать защиту будет в разы сложнее и тяжелее. А с другой стороны – для молодого мага это будет достойным испытанием, которое покажет на что он способен без постоянного магического фона Академии.
Вечером Беата пришла домой с гудящей головой. Она с наслаждением представляла, что сейчас сделает чашечку горячего чая и ляжет спать без сновидений (по крайней мере, она на это очень надеялась). Но планы пришлось поменять – в ее комнате на диване лежала на животе Инесс, негромко постанывая в подушку. Беата перепугалась – если подруга позволяла себе стонать от боли, значит, дело совсем плохо.
– Спина болит, Инесс? – бросилась она к соседке.
– Жжет невыносимо, крэг бы ее побрал, – простонала она, – мать его душу за ногу!
И жестом фокусника скинула с себя тонкую простыню. Беата ахнула – спина подруги вся была испещрена тонкими черными линиями, разной степени яркости и толщины. Она осторожно дотронулась до одной из них, и Инесс дернулась:
– Не лапай! Пока обозначен только контур рисунка. Когда все закончится, это будет произведение искусства!
И добавила уже другим, страдальческим тоном: – Если когда-нибудь это произойдет. Пока юная целительница наносила тату, я думала, меня удар хватит от боли.
– Почему же ты не попросила наложить обезболивающее заклинание?
Инесс искренне удивилась вопросу:
– Я хочу ощущать все, что происходит с моим телом! Пока мои магические навыки восстановлены не до конца, физические ощущение – боль, ласка, секс – единственное, что мне доступно. Слишком долго я лежала деревянной чуркой, когда ты из под меня горшки выносила!
Она искоса взглянула на Беату и неожиданно продолжила:
– Кстати, я тебя поблагодарила за это?
Та улыбнулась:
– Кстати, нет.
– Значит, еще поблагодарю. – Инесс подмигнула, и девушке сразу стало легче.
Вопреки заявлениям подруги, она протянула ладони над спиной и немного поколдовала на облегчение боли.
Инесс застонала и промурлыкала:
– Какая нехорошая девочка, не слушаешься старших.
– Все равно я не знаю, насколько ты меня старше, поэтому это не считается, – продолжая колдовать, ответила Беата.
– Хватит разводить нюни, лучше скажи, как прошло свидание с красавчиком-аристократом?
– Не свидание, а занятие, – строго поправила ее соседка, – и не красавчик, а схолар.
– Ну, одно другому не мешает.
Беата вздохнула и выложила Инесс подробности сегодняшнего занятия, не скрывая своих сомнений и ужасного поведения. Она так погрузилась в воспоминания об объятиях Дана, что не заметила лукавую гримаску на лице подруги.
– Вот чего я никогда не понимала у светлых, так это танцев вокруг очевидного! Зачем громоздить столько сложностей, обид и проблем, когда можно просто переспать друг с другом?
Беата охнула:
– Ты что?
– Да, девочка моя. Секс решает любые проблемы непонимания с мужчинами. Он бесит, волнует, не дает покоя? Значит, переспи с ним! Заставь его умолять о пощаде, изнывать от желания и просить наслаждения еще и еще!
– Ты так об этом говоришь, как будто это поединок, – смущенно пробормотала Беата. – А как же любовь?
– Любовь, деточка моя, штука сложная, а секс – простая. Не надо искать сложностей там, где может быть легко и хорошо.
– В твоих устах это звучит заманчиво, но с Мэрджем у меня было все иначе. Мы любили друг друга, и секс у нас был замечательный. Он был ласковым и внимательным…
– А любовью занимался, как маленький барсучок-соня, – медленно и с закрытыми глазами?
– Да ну тебя, пошлячка, – рассмеялась Беата. – Давай лучше спать, мне завтра утром рано вставать.
– Хорошо. Поможешь доковылять до моей берлоги?
