Глава 3

После обеда были занятия у первого курса. Как оказалось, теория для схоларов была намного легче, чем практика. После часа бесплодных попыток заставить их поставить хотя бы видимость элементарного щита, Беата обозлилась, разбила всех по парам и дала каждой паре по мячу. Каждый должен был мгновенно выстроить защиту, пока в него летит мяч. И снова, и снова. Только под вечер, когда щиты у всех возникали почти сразу после броска, Беата отпустила группу.

– Завтра, если не отработаете сегодняшний результат, будете тренироваться до ночи! – пригрозила она.

Схолары даже не подняли головы. «Устали, бедняжки», – ласково подумала Беата. Наконец хоть что-то начало получаться! А то она уже решила, что поток попался совсем неспособный.

Ближе к ночи уставшая Беата еле шла к своему домику. Разноцветные опавшие листья шуршали под ногами, и девушка с удивлением поняла, что наступила глубокая осень и первый триместр идет к концу.

– Где ты ходишь, мы тебя уже заждались! – набросилась с упреками соседка.

– Не шуми, Инесс! Ты не видишь, магистр Беатрикс от усталости едва не падает.

Беата с удивлением узнала Либушу Шефер, помощницу Извида. Они с Либушей часто общались по работе и были хорошими знакомыми, но их знакомство ограничивалось служебными делами.

– Что случилось? – с тревогой спросила она.

– А ты сразу панику наводить! – упрекнула Инесс подругу. – Случилось! – и выразительно посмотрела на Либушу.

– Магистр Беата, я увольняюсь.

– Зачем? Почему? Либуша, вас кто-то обидел? Я…

– Ну что вы, магистр! Причина у меня очень уважительная и радостная.

И раскрасневшаяся Либуша глазами показала на свой живот.

– Не может быть! – Девушка от неожиданности села на диван.

– А вот и может! Спасибо вашему каталогу, магистр Беата!

– А я думала, это спасибо твоему мужу, доблестному защитнику всех лесов провинции от пожаров, – ехидно заметила стоявшая рядом Инесс.

– И мужу тоже, – не смутилась Либуша. – Но пробовали мы давно, и все не получалось.

– Естественно! – фыркнула Инесс. – Это в Академии то! По концентрации магии это заведение хуже, чем южная граница.

– Так вот, – продолжала Либуша. – Как только я освоила каталог, стало понятно, что бумаги можно оформлять и обычным способом, и попросила Извида учебных часов мне не ставить. И на будущий, то есть уже этот год нагрузки мне не планировать.

– Но мало самой не заниматься магией. Чтобы забеременеть, надо, чтобы и вокруг не было крупных магических всплесков, – возразила Беата.

– Да. Поэтому я взяла на работу несколько обычных людей. Они прекрасно справлялись, и вот результат. Сначала я сама почувствовала результат, а потом и целительницы подтвердили.

Либуша сияла как новенький золотой, и Беата была искренне рада за коллегу. Рано или поздно светлые волшебницы начинали желать простого женского счастья, выходили замуж и рожали детей. Далеко не у всех это получалось. Для этого надо было прекратить заниматься магией и длительное время жить без нее, что для всех магов было равносильно маленькой смерти. И то, что Либуша и ее муж – главный маг по тушению пожаров в их провинции – отделались малой кровью, радовало.

– Поздравляю! – искренне воскликнула Беата и обняла знакомую.

– Простите магистр, но вам работы добавится. Все дела я передаю новенькой светлой. Она только что приехала с южной границы к нам на лечение. И ранения у нее характерные, как и у вас, магистр Инесс.

– Видела уже, – мрачно подтвердила боевик. – Что-то на этой границе творится, ужас просто.

– Не ужас, а ненадлежащая подготовка схоларов! – проговорила Беата.

– О! Проснулась наша преподаватель! Расслабься, у нас девичник! – насмешливо ответила Инесс, и три магистра высшей магии пустились во все тяжкие, какие можно было позволить в маленьком домике в центре самой могущественной Академии Империи.

Уже глубокой ночью, принимая ванну после обильных возлияний, Беата расслабленно вздохнула и завистливо проговорила:

– Счастливая!

– Ага, – в тон ей ответила Инесс, расчесывая свою буйную гриву. – Родит одного спиногрыза, потом второго и третьего. Выпьют они из нее все соки, магию она забудет и станет очередной скучной домашней клушкой.

– Ты не права, Инесс, – мечтательно возразила Беата. – Для светлых семейное счастье и дети – самое важное на свете.

– А для темных самое важное на свете – сам процесс, – насмешливо передразнила ее подруга. – Кстати, о процессе. Что за представление устроил этот схолар с третьего курса, как его там…

– Сэйгур Лидон? Это он от обиды.

И Беата вкратце рассказала, как она неудачно попыталась помочь влюбленным решить их проблемы, и нажила новые для себя.

– Ну, ты даешь, подруга! – восхитилась Инесс. – Тихонько так подцепила двух молоденьких и сладких схоларов и еще и страдает.

– Инесс! – поморщилась Беата. – Ты не понимаешь! Они такие же молоденькие, как и я. Одному двадцать два, другой и вовсе – старше меня!

– Все я понимаю! Завтра наденешь нормальные кожаные штаны, а не эту обгорелую хламиду, в которой пришла!

– Инесс, я не люблю штаны! Я в них выгляжу как… как…

– Как женщина со всеми нужными частями тела ты в них выглядишь! – отрезала Инесс.

Беата вздохнула. Кожаные штаны тончайшей выделки были приятны на ощупь, но облегали ее тело как вторая кожа, и ей всегда казалось, что взгляды схоларов мужского пола не поднимались выше ее задницы. Как, впрочем, и коллег темных.

– А сон тебе снился? Живот болит? – неожиданно спросила Инесс.

– Снился. Но по-другому. Мне кажется, он меня чувствует и ощущает изменения в моей жизни и моих мыслях.

– И это главное! Так что наденешь штаны без разговоров!

Утром Беата после традиционной чашки чая, с трудом натянула кожаные штаны и посмотрела на себя в зеркало. Еще проснувшаяся Инесс заглянула через плечо и покрутила пальцем у виска.

– Ты бы еще шерстяные колготы надела под них. Снимай немедленно панталоны!

– А как же я буду ходить?

– Очень просто.

Инесс сбегала к себе наверх и принесла нечто маленькое и легкое, зажав в кулаке.

– Лови, – кинула она предмет Беате. – Разработка наших темных ведьм. Специально для таких брюк и последующего удобства их снимания.

Беата развернула предмет, оказавшийся малюсенькими панталончиками с сильно урезанными краями, в форме треугольника.

– Как это можно носить? – недоверчиво рассматривала эфемерные панталоны Беата. – Здесь же ткани почти нет.

– Самое главное прикрывает, и ладно, – буркнула Инесс. – Одевай, не задерживай процесс.

Подруге предстояло перемещаться на дальний тренировочный полигон через магический портал, и она была не в духе.

К штанам прилагалась белая приталенная рубашка с широким воротником и манжетами, кожаный пояс и жилетка, такая же короткая, как и рубашка. Видок получился тот еще:

– Меня Извид на порог не пустит, – простонала Беата.

– Напротив, приведет под белы рученьки и засыплет комплиментами. Все, подруга, мне некогда, удачи на любовном фронте, я побежала.

Действительно, одежда Беаты произвела фурор. Обычно насмешливые темные коллеги рассыпались в любезностях, светлые улыбались и говорили комплименты. И даже Извид, увидев ее, изобразил удар стрелой в грудь.

– Хвала Хранителям, Беата, вы становитесь похожи на женщину, да простит меня Изначальная!

– В штанах и на женщину? Вы противоречите логике, магистр, – насмешливо ответила Беата, купаясь в таком повышенном мужском внимании.

– К крэгу логику! Здесь говорит не логика, а сердце!

Пока Беата шла в лекционный зал, шепоток преследовал ее до самых дверей. Ну и схолары отреагировали предсказуемо. После появления Беаты воцарилась тишина, а потом кто-то самый смелый свистнул, и лавина криков и свиста взорвала паузу.

Беата улыбнулась, подняла руку:

– Приступаем к работе.

И натолкнулась на серьезный и неподвижный взгляд Дана. Тот один из всех смотрел с некоторым пренебрежением и даже цинизмом, и первой реакцией Беаты было показать ему язык, но она удержалась. Позволила только слегка вопросительно приподнять брови и уже больше не смотрела в его сторону.

После нескольких лекций была уже привычная практическая у первого курса. В той самой «шаловливой» аудитории, откуда так чудесно и увлекательно просматривалась тренировочная площадка боевых схоларов. Стояла глубокая осень, солнце теплом не баловало, но юноши упорно тренировались полуголыми. Но воздушники понятно – им, чем меньше одежды, тем легче взлетать. Но огневики и водники не отставали от однокурсников и щеголяли практически в чем мать родила.

Беата подозревала, что такое обнажение было не ради красоты, и даже не ради многочисленных юных зрительниц, у которых именно в данную минутку были срочные дела поблизости. Мужикам было явно лень стирать одежду! Когда Беата жила с Мэрджем, то по умолчанию стирала за двоих. Стоп! Девушка мысленно с силой хлопнула себя по затылку. Не думать, не вспоминать о предателе! Что хорошо помогает в борьбе с проклятьем? Мужские тела в большом ассортименте? Будут сейчас тебе тела!

– Дорогие дамы, проверочная на знание основных блокирующих заклинаний воздуха: штиля, ветра, урагана, вьюги и метели. У вас полчаса.

Она перевернула большую колбу песочных часов, по которым в свое время занималась сама, и проверила, чтобы окна аудитории были затянуты заклинанием непрозрачности.

– Время пошло.

Ну что ж, Мэрдж, посмотрим. Хватит ли полчаса «мужетерапии» на то, чтобы ты не пришел сегодня ночью? Встав у открытого окна, она увидела группу воздушников, которые легко и свободно перелетали между натянутыми на уровне второго этажа веревками. Она вспомнила, что наибольшим шиком у схоларов из воздушной Коллегии считалось успеть сделать несколько сложных пируэтов в долгом и затяжном прыжке.

Беата нашла глазами Лидона, который выполнял сложную вариацию тройного сальто в воздухе, и в который раз поразилась его идеальному телосложению. Гибкий, худощавый, мускулистый, он был идеальным сыном воздуха, готовым улететь в небо при первых признаках ветра. После идеально выполненного пируэта, Сэйгур Лидон аккуратно приземлился, выпрямился и посмотрел на Беату. Долгий, полный грусти и страдания взгляд, буквально вонзился в душу, и она робко улыбнулась ему, прощая за невольную вчерашнюю обиду. Парень заметно повеселел и помахал рукой. Она помахала в ответ.

«Вот я и флиртую с учениками, – грустно заметила девушка и поспешила себя успокоить – зато ночью буду спать спокойно и одна».

Далее события развивались стремительно. На площадке появились семь схоларов-огневиков со второго и третьего курсов. Вместе с воздушниками они распределились по парам и начали повторять стандартные схемы нападения-защиты с элементами огня и ветра. Защитные заклинания площадки не позволяли стихиям вырваться наружу, да и сила пламени была минимальной. Беата пару минут полюбовалась красивым зрелищем: огонь, повинуясь малейшим колебаниям воздуха, за секунды вырастал из маленьких шариков в длинные языки пламени, изгибавшиеся под немыслимыми углами.

Как оказались в одной паре вчерашние противники – она не поняла. Заметила что-то неладное, когда Лидон, объятый пламенем, восстал как птица Феникс из пепла и приземлился за спиной у своего напарника… Дана Гласа. Тот молниеносно обернулся и послал пучок колючих искр прямо в него. Кувырок – искры со скоростью пронеслись мимо и погасли в ближайшей стене. Новый бросок! На этот раз Глас не поскупился на маленькие и компактные, но почти как настоящие молнии, зигзагами полетевшие в воздушника. Кувырок – одна молния мимо, но другая чуть задела спину.

На появившуюся большую красную царапину Беата отреагировала молниеносно – она, не колеблясь, спрыгнула со второго этажа, вспоминая все уроки Извида, и подбежала к дерущимся. То, что сейчас начнется настоящий бой, она, почему-то не сомневалась. Однако руководитель тренировок – темный водник – дальше ее не пустил, совершенно спокойно созерцая этот бой ветра и огня.

– Давай соберись, сконцентрируйся, – властно крикнул он Лидону и тот, взглянув на руководителя и Беату, схватил конец одной веревки, оттолкнулся от нее, взлетел, сделав несколько переворотов в воздухе, и прыгнул точно на Дана. Тот успел отгородиться стеной огня, и оба схолара покатились по земле, объятые пламенем.

– Стоп! – скомандовал водник, и пламя с громким шипением угасло, а парочка замерла. – Обоим ставлю незачет. Мозгами и магией надо работать, а не мускулами перед девчонками играть! – уже, видимо, привычно стал ругаться он. – Следующие.

Беата, наконец, смогла подойти к Лидону и взглянуть на его рану.

– Ничего страшного, – улыбнулся тот и нервно взлохматил свои волосы.

Она осмотрела спину и поняла, что действительно ничего страшного не случилось. Длинная, но неглубокая царапина была слегка обожжена магическим огнем.

– Неужели обязательно нужно было так опасно тренироваться, – строго начал она, но Сэй продолжал улыбаться, и она беспомощно спросила: – Тебе не больно?

– А ты переживаешь? – Вопросом на вопрос ответил Лидон и повернулся к ней лицом.

– Конечно, нет! – ответила девушка. – Повернись спиной, – скомандовала она и стала своим платком смывать кровь и грязь с его спины.

– Я сейчас расплачусь! – громко и язвительно заявил Дан Глас, наблюдавший все это со стороны.

Лидон, не глядя на соперника, показал ему распространенный мужской жест, который успела краем глаза заметить Беата. Она хмыкнула, но ничего не сказала. Язвительность вездесущего Гласа стала ее здорово напрягать, и вместо решения одной своей проблемы, она получила как минимум еще две – влюбленность Сэйгура и раненое самолюбие Дана. Что красавчик-аристократ питает к ней какие-то иные чувства, кроме злобы, она отмела сразу, – Беата неоднократно замечала его в обнимку с прекрасными представительницами Академии.

– Тебе нужно к целительницам! – твердо сказала Беата, предчувствуя отказ. Схолары не особенно жаловали лечебные услуги жриц здоровья, если, конечно, они не были молоды и прекрасны.

– Только вместе с тобой! – также категорично заявил Сэй.

– У меня идет занятие, – попыталась образумить его Беата.

– Я подожду.

Этот короткий и обескураживающий ответ все расставил по своим местам. Она вздохнула. С другой стороны, им давно нужно было поговорить серьезно и без свидетелей. И без одежды – ехидно сунулся внутренний голос.

– Хорошо. Встретимся у фонтана Силы через пятнадцать минут, – распорядилась она и быстро вернулась в аудиторию, к томящимся в неизвестности девушкам, которые уже успели списать друг у друга все мыслимые и немыслимые способы противостоять вьюге пополам со штормом.

У фонтана Силы дела пошли споро. Молоденькая целительница, хрупкая, как статуэтка, быстро обработала рану схолару, и ушла, несколько раз оглянувшись на полуголого воздушника – он так и не соизволил одеться после поединка.

– Ты замерзнешь! – снова попыталась изобразить преподавателя Беата.

Лидон улыбнулся и коварно предложил:

– Можешь меня одеть, если хочешь.

Беата не стала ломаться и изображать невинность. Опять же, парень мог и заболеть.

– Хочу.

– Можешь приступать.

Лидон сел на скамью, положил рубашку с поясом и камзол рядом с собой и откинулся на спинку.

Святые Хранители! Одевать мужчину оказалось также непросто и волнительно, как и раздевать. Она присела сбоку, встряхнула рубашку и накинула на плечи Сэя. В процессе вдевания рук в рукава они оказалась настолько близко, что их лица почти соприкасались. Но Лидон не делал никаких встречных движений, а просто сидел и внимательно наблюдал за ней, переводя взгляд с рук на вырез в распахнутом вороте ее рубашки, а потом и на губы. Неспешность его раздевающего взгляда тешила ее самолюбие не хуже настоящих ласк, и она уже сама провоцирующе медленно стала застегивать его пуговицы, глядя Сэю прямо в глаза. Застегнув последнюю в самом низу, она также медленно и тщательно заправила рубашку в штаны и, когда в ходе манипуляций их губы почти соприкоснулись, она, зачем-то облизнула свои. Лидон все понял правильно, мягко и почти невесомо обнял ее за талию и спросил:

– Может, уже пора начать обратный процесс?

И не давая ответить, нежно поцеловал ее. Поцелуй был ласковый и просящий, не переходящий границы дозволенного, поэтому Беата окончательно расслабилась и ответно обняла Сэя за плечи. «Может, сейчас все получится?» – мелькнула у нее мысль. Она первая раскрыла губы и позволила языку Сэя хозяйничать во рту. Поцелуй медленно набирал обороты, становясь ярким и страстным. Схолар уже успел вытащить ее рубашку из-под ремня и теперь с удовольствием гладил ее тело, сжимая руками изгибы талии, ощущая шелковую гладкость спины. Беата прижалась к нему изо всех сил, чувствуя, что первоначальное возбуждение куда-то уходит и на его место приходит щемящее чувство пустоты и потери. Она еще крепче вжалась в парня, пытаясь прогнать это ощущение. «Надо только потерпеть» – уговаривала она себя, лихорадочно обнимая Лидона.

Ее партнер сразу ощутил перемену настроения. Мгновенно просканировав ее фон, он увидел те же серые полосы, поглощающие оранжевые языки возбуждения, которые были раньше. И на этот раз это происходило само собой, помимо ее воли.

– Что случилось? – тревожно спросил он. – Ты плачешь? Я сделал что-то не так?

Беата действительно чуть не плакала. Опять не получилось! Это мерзкое чувство страха овладело ею полностью, и единственное, что хотелось, – убежать, куда глаза глядят! Она все-таки расплакалась.

Лидон прижал ее к груди, давая выплакаться.

– Тс-с-с, – ласково укачивал он девушку. – Я никому не дам тебя в обиду.

Беата посмотрела на него сквозь слезы. Заплаканная и растрепанная, она была настолько милой и желанной, что Сэй стиснул зубы, не давая себе наброситься на нее с новыми поцелуями.

– Прости. С этим магом тебе нельзя тягаться. Извини меня.

– С каким магом?

– Неважно. – Она вытерла слезы и снова обняла его. – Ты очень хороший, умный, красивый.

– Но ты меня не хочешь? – утвердительно вместо нее закончил Сэй.

Беата помотала головой, слишком подавленная, чтобы встречаться с ним взглядом.

– А это может измениться со временем?

– Вряд ли.

– Я все равно буду ждать. – Он ласково поднял ее подбородок и легонечко поцеловал в губы.

Она не стала отвечать, просто провела ладонью по щеке, прощаясь, и ушла не оглядываясь. Она проклята! И это навсегда!

После обеда была практика у первого курса. Дело двигалось к зачету, а схолары шевелились как сонные мухи, еле-еле отрабатывая блокировку от двух-трех объектов. Мрачная Беата гоняла их без устали, пока не разъярилась вконец.

– Что от вас останется на южной границе, если вы попадете в лапы к сибатору? Он схарчит вас в момент и даже не поперхнется! Кто скажет, что такое сибатор?

– Огромная кровожадная тварь, способная выпускать до пяти магических импульсов одновременно, – тут же отозвалась юная схоларка-воздушница.

– До пяти, вы понимаете? Это значит, что ваша блокировка должна быть рассчитана минимум на пять зарядов одновременно! А вы и трех отразить не можете! Хотите, чтобы вас домой в деревянных ящиках привезли?

– Почему в ящиках? – сунулся какой-то умный.

– Потому что гробов на вас жалко, неучей, – в сердцах ответила девушка. – Дан Глас, покажите, пожалуйста, что вы выучили помимо бесполезного швыряния огнем?

Зачем она прицепилась к Гласу, Беата не понимала. Наверное, ей нужно было сорвать на ком-то раздражение, возникшее после неудачной попытки снять заклятие.

Дан молча выдержал ее язвительный выпад, слегка поклонился и вышел на середину площадки. Беата посмотрела на этого лощеного аристократа, который даже посреди всеобщей усталости и уныния умудрялся выглядеть свежо и бодро, и без предупреждения выстрелила в него очередью из трех огней. Тот мгновенно отреагировал, применив сложное заклинание сплошного магического щита. Девушка хмыкнула и, добавив заклинание ускорения, выстрелила четырьмя молниями одновременно. Парень и здесь не оплошал, нагнувшись, он пропустил все мимо себя, создав минимальный радиус защиты.

Что же это делается, обычный схолар сейчас сделает ее, как котенка! Девушка разозлилась по-настоящему и сделала явную и опасную глупость – применила заклинание, о котором тот знать не мог, – его изучали только во втором триместре. Но и здесь схолар попытался закрыться, уйдя в глухую оборону с помощью созданной тоненькой пленки из воды и воздуха. Пленка с оглушительным треском лопнула, на Гласа полетели кипящие капли, и он едва успел закрыть руками лицо.

Наступила оглушительная тишина.

– А разве последнее заклинания мы изучали? – робко спросила все та же всезнайка воздушница.

– Нет. – отрезала Беата. – Но вы должны быть готовы, что не все магические импульсы нежити вам будут знакомы.

Она глубоко вздохнула, недоумевая, откуда в ней буквально за минуту родилась эта оглушительная ненависть, к ни в чем не повинному Дану?

– Все свободны. Дан Глас, останьтесь.

После того как последние схолары ушли с площадки, она подошла к Дану, который уже отнял руки от лица и просто стоял и смотрел на нее. На скуле у него был явный ожог от кипятка, и Беате стало стыдно.

– Я поставлю вам зачет по защите, вы это заслужили.

– Мне не надо делать одолжений, – процедил сквозь зубы он. – Я сдам зачет вместе со всеми.

– Не надо мне диктовать условия, здесь я решаю, кто и что будет сдавать! – моментально завелась Беата.

«Мамочки, что со мной сегодня! Я веду себя как базарная торговка», – лихорадочно думала девушка.

– Ты на меня орешь вместо извинений? – внезапно перешел на ты ее ученик.

Она опешила:

– Никаких извинений не будет! Ты ученик, а я мастер, и здесь не школа для благородных аристократов, а Академия высшей магии. Не нравится – возвращайся домой.

– Знала бы ты, что преподают в школе аристократов, была бы сильно удивлена, – ухмыльнулся Глас.

– Не сомневаюсь. Ожог можете вылечить у целительниц.

– И не подумаю!

Беата, уже развернувшаяся, чтобы идти домой, обернулась и удивленно переспросила:

– С чего бы это?

– Сама сделала, тебе и лечить!

Как ее бесила эта самодовольная ухмылка на лице красавчика! И, похоже, он это отлично понимал и пользовался вовсю.

– Я не собираюсь тебя лечить! – раздельно по слогам, тихо и яростно произнесла Беата.

– Хорошо, не лечи. Буду ходить с ожогом, и рассказывать, как ты потеряла над собой контроль.

– Щенок! – тихо сквозь зубы ругнулась она, но, судя по усмешке Дана, он все слышал.

Святая Хранительница, дай терпения! Она подняла глаза к небу, вздохнула и подошла к нему.

– Стой спокойно! – скомандовала она. «А то убью, нафиг», – добавила мысленно.

Схолар спокойно и расслабленно встретил ее яростный взгляд.

Она несколько раз размеренно и глубоко вздохнула и приложила ладонь к его щеке. Левой рукой схватила за шею, чтобы энергия исцеления шла по коже ровно. Закрыла глаза и проговорила короткое заклинание, одновременно послав магический импульс. Это было несколько примитивно и неуклюже, но это все, что могла сделать она, – не специалист в лечебной магии. Щека под ладошкой потеплела, рукам стало щекотно, и она открыла глаза. Дан смотрел на нее, и его взгляд завораживал и манил одновременно. Она беспомощно смотрела в ответ, не понимая, что заставляет ее так поступать, и куда делась вся ярость и злость?

Проходили минуты, а они все также неотрывно смотрели друг на друга. И только бой часов Академии, извещающий об окончании учебного дня, заставил отвести глаза и отпустить руки.

Она отошла на несколько шагов и сразу ощутила усталость. Схолар молчал, и Беата первая разбила тишину.

– Я прошу прощения, если в чем-то превысила свои полномочия. Впредь этого не повторится.

Разошлись они не врагами, но и не друзьями.

Только бы дойти до дома, уговаривала она себя, еле-еле переставляя ноги.

– Что опять случилось? – встретила ее соседка. – Чем можно до ночи заниматься со схоларами, кроме некоторых очевидных и приятных вещей?

– Это для тебя, любительницы клубнички, вещи очевидны, а мы тренировались в защите! – еле двигая языком, ответила Беата и рухнула на кровать. – Я вспылила, послала в темного огневика заклинания второго уровня и обожгла ему лицо.

– А он? – заинтересованно спросила Инесс, снимая с уставшей подруги ботинки.

– А он заставил себя лечить.

– Уважаю, – присвистнула Инесс. – И как? Смотрю, ты как-то утомилась после таких лечебных процедур, нет?

– Есть немного. Но это еще не все.

И Беата рассказала подруге про неудавшуюся попытку снятия заклятья Сэйгуром Лидоном.

– А он такой хороший! – закончила она свой рассказ.

– Что хороший, я верю. Но тебе нужен не хороший любовник, а темный. Тут настойчивость нужна и натиск, иначе эту заразу не одолеешь.

Беата отмахнулась:

– Все, буду завязывать с этими экспериментами. Уже срываться на схоларах начала, куда это годится?

– Подожди! Есть еще наш славный декан! – взволнованно вспомнила Инесс.

– Декан?

Беата устало подумала, что ей уже без разницы, и, засыпая, успела согласиться:

– Хорошо, давай декана.

– Беата! Беата!

Опять этот сон. Что нужно сказать ее бывшему возлюбленному, чтобы он больше не являлся к ней во сне?

– Беата? Ты хочешь бросить меня? А ты помнишь, что мы соединены невидимой нитью любви?

– Раньше ты не был таким романтиком, – глухо промычала в подушку девушка.

– Раньше ты не пыталась изменять мне с другими!

– Откуда ты знаешь? Ты находишься неизвестно где и неизвестно с кем, а сам пытаешься диктовать мне условия?

– Беаточка, там где я сейчас – пустота и одиночество. Не бросай меня, не убивай нашу с тобой связь.

– Где ты? Я приеду, и мы снова будем вместе.

– Это невозможно.

В этом сне до ласк они с Мэрджем не дошли, остановившись на выяснении отношений. Значит, он далеко, в одиночестве и добраться до него невозможно? Что это за место такое? Тюрьма? Плен? Необитаемый остров? Ей лезла в голову всякая чушь, а между тем живот начинал наливаться привычной болью, и во рту все пересохло от неутоленного возбуждения. Значит, проклятье работает в любом случае, вне зависимости от того, что она делала во сне.

Беата горько усмехнулась, усаживаясь в кровати. Ей еще дневник наблюдений осталось завести и записывать – кого она сегодня хотела, с кем не смогла переспать, и сколько раз.

Глупости все. Надо избавляться от этого раз и навсегда. Только вот к декану идти совсем не хочется. Она не сомневалась, что тот сумеет преодолеть все ее комплексы и страхи, но как к нему подступиться? В отличие от Сэйгура, к которому Беата чувствовала хотя бы жалость, Мортер был самодовольным и самодостаточным мужиком, эгоистом до мозга костей – темным, одним словом. Все, что произойдет с ним, будет очень техничным и правильным. А может быть, ей это и нужно? Провести операцию по удалению заклятья. Чувства и переживания ни к чему, они будут только лишними!

Приняв решение, Беата почувствовала себя намного лучше и, несмотря на оставшуюся боль, все утро провела в трудах – прибралась в комнате, постирала всю рабочую одежду, вымыла полы и приготовила себе чашечку ароматного чая.

Именно к чаю соизволила проснуться ее сообразительная соседка. Она спустилась, зевая, непричесанная и в своей неизменной шелковой рубашке из дорогих мелиасских кружев.

– Не понимаю, зачем ты надеваешь эту рубашку, когда спишь одна? – подколола Беата подругу, наливая ей чашечку чая.

– В который раз отвечаю, чтобы быть в тонусе! – в тон ей ответила Инесс. – Вдруг посреди ночи в мое окно влезет прекрасный юноша-воздушник, а я, прости меня Хранители, лежу в разношенной серо-буро-малиновой сорочке, как у тебя. У юноши все упадет, еще не встав.

И она покосилась на спокойную подругу, неторопливо попивающую чай.

– А ты что такая довольная? Даже блеск навела в доме. Неужели бывший во сне больше не приходил?

– Приходил. Но сегодня мы только поговорили.

И Беата пересказала содержимое разговора.

Та фыркнула, едва не расплескав чай:

– В тюрьме, говоришь? Там ему самое место! За такое сажать надо, без права переписки и амнистии!

– Это не важно, главное его можно найти.

– Как? – Инесс не выдержала, поставила чашку и закружилась по комнате. – Ты будешь объезжать все тюрьмы, а потом наймешь корабль и будешь плавать от острова к острову? Ты соображаешь, во что это может вылиться? – уже почти кричала она на подругу.

– А что мне делать, что? – прокричала та в ответ. – Я больше так не могу, на схоларов бросаться начала, меня скоро уволят за непригодность!

– Пробовать, – уже успокоившись, ответила Инесс. – Ошибаться и снова пытаться. Только так. Думаешь, мне не надоели до ужаса мои ожоги на спине? Как будто я всю жизнь мечтала воспитывать этих спиногрызов и сопли им вытирать? Ты знаешь, как я рубила в капусту нежить на южной границе? Ты мои трофеи видела? Это же были не сражения, а песни!

Инесс несколько секунд смотрела в пустоту невидящими глазами, а потом взглянула на Беату:

– Но я знаю – мои болячки лечат только время и уход, лечение и время. По-другому никак.

– А пробовать с кем? Это живые люди, Инесс, они ни в чем не виноваты.

– А пробуй с темными. Им все равно, в конечном счете, а тебе польза, – усмехнулась подруга.

Беата шла на занятия и размышляла над словами соседки. Различия между темными и светлыми магами были очень условными и размытыми. Конечно, темные не являлись убийцами и злодеями, а светлые – воплощением нравственности. И те, и другие изначально были обычными людьми, а потом, кто раньше, кто позже становились магами.

Темной или светлой была суть человека, получившего дар магии. Чуть больше эгоизма, самолюбования и агрессии, чуть меньше сострадания, любви и жалости – выходит темный. Наоборот – светлый маг. И понятно, что при таком эмоциональном раскладе, среди темных преобладают мужчины и боевые маги, а среди светлых – женщины и целительницы. А вот стихии распределялись более равномерно. Было много всяких других тонкостей, например счастливая семейная жизнь почти у всех светлых и долгое одиночество темных, но и светлые, и темные общались легко и свободно, не враждуя и не воюя между собой.

Несколько дней подряд у Беаты были вечерние занятия, после которых она так уставала, что малодушно откладывала «разговор» с деканом на потом. С Даном Гласом она теперь обращалась как с хрустальной вазой, чему парень, кажется, был не рад, поскольку опять смотрел на нее недоуменно и несколько брезгливо. Ну и пусть! Она работала на износ, пытаясь научить этих лоботрясов хотя бы элементарным навыкам магической защиты. Справлялись не все, и она уже видела претендентов на отчисление. Дан в их число не входил, у парня был потенциал, и при должном усердии из него вышел бы толковый маг.

Беата даже, кляня себя за любопытство, от которого, как известно, кошка сдохла, заглянула в персональную карточку схолара, в ее же собственноручно придуманном каталоге. Ничего интересного она там не обнаружила – имя то же самое, скорее всего, выдуманное или приближенное к реальности. Аристократичное происхождение и воспитание не скроешь, тем более он сумел оплатить почти полный первый курс повторно, когда вылетел из Академии по ее вине.

Беата вздохнула и поежилась от холода. Учебные кабинеты и аудитории обогревали только зимой, когда холод становился невыносимым, а сейчас эту промозглую позднюю осень заведующий хозяйством Ширук Биш, видимо, считал жарким летом. В домах магистров и общежитиях, естественно, камины и печи топили уже давно, а вот на основные здания дров не хватало.

Она поплотнее завернулась в рабочую мантию и огляделась. Зал для хранения личных дел, каталога и документов был по-своему красив. Раньше здесь была дворцовая библиотека – от нее остались длинный резной балкон с многочисленными полками и лестницами, красивый дубовый паркет и цветные витражи в окнах. Работалось здесь легко и приятно, личными делами бывших и нынешних схоларов больше никто не интересовался и Беата сидела совершенно одна.

Она продолжила читать карточку и с удивлением увидела, что Глас старше ее! Ей идет двадцать шестой год, ему – двадцать восемь. Святые Хранители, почему она считала его юнцом? С ней сыграла злую шутку ее должность. Она была магистром и мастером, он – только начинающим магом и учеником. Но судя по всему, это разница будет не такой уж большой – Дан набрал удвоенную нагрузку на этот год, пытаясь пройти весь второй и частично третий курс. Зачем? Парень… Нет, она себя поправила, – мужчина рвется на южную границу воевать с нечистью? Будь ему двадцать два, как Сэйгуру, она бы поверила в такую возможность. Но Гласу двадцать восемь, и призрачная романтика магии давным-давно должна была выветриться из его головы.

Ладно, из-за схолара она голову ломать не будет! Беата осознала, что тянет время, откладывая свой визит к декану. Ни наряда, ни подходящего настроения у нее не было. И не будет, если бояться и откладывать, напомнила она себе. Может, он занят и не примет ее, забрезжила вдруг надежда, и девушка, аккуратно заперев дверь, вышла на улицу и посмотрела на башню, где был кабинет декана темных. Окна светились. Откладывать больше нельзя – сексуальные сны и болевший живот ей порядком надоели. Она медленно поднялась по ступенькам башни и, дойдя до дверей кабинета, нерешительно замялась у порога.

– Входите, магистр, – послышалось дружелюбное приглашение.

– Святые Хранители, помогите, – быстро проговорила Беата и вошла.

Обстановка в кабинете была сугубо деловой – ворох бумаг, стопка книг и журналов и огромный развернутый рулон – расписание занятий. Тибас Мортер кивнул ей, приглашая сесть, и обвел свое бумажное царство рукой:

– Еще год назад я в это время пил вино и играл в карты с министром финансов, а сейчас вынужден считать нагрузку мастеров и состыковывать время занятий. Жизнь – удивительная штука.

– Я вижу, что насчет вина у вас ничего не поменялось, – указала Беата на запыленную бутылку темного стекла и бокал с вином темно-фиолетового цвета рядом с ней.

– Хотите?

Она подумала, что в ее пикантной ситуации вино будет очень кстати:

– Не откажусь.

Декан грациозно поднялся, потянулся, достал с полки еще один бокал, и налил ей. Она отпила немного, в голове приятно зашумело, и Беата немного приободрилась. Он вышел из-за стола и уселся рядом.

– Вы о чем-то хотели поговорить, магистр? – его темные глаза неотрывно смотрели на нее.

– Я… Мне… У меня сложилась ситуация… – заикаясь и мыча, Беата с ужасом поняла, что ничего путного сказать не может.

– Леди Беатрикс, я знаю о вашей ситуации и давно жду вас в гости, – решил помочь ей декан. – Ваши эксперименты весьма мне понравились – я люблю смелых и решительных женщин. Так что вы хотите, чтобы я для вас сделал?

А будь что будет, решила Беата.

– Поцелуйте меня!

И он послушался. Встал, привлек к себе и спросил:

– Ты уверена?

– Да, – решительно ответила она, чувствуя предательскую слабость в ногах.

Его поцелуй был похож на предыдущий – был нежным и невесомым, как крылья бабочки, задевающие цветок. Губы мужчины прижались к ее губам и не отставали, пока она их не разомкнула. Но и тогда, чужой язык не стал хозяйничать во рту, а дождался ответного движения. Вскоре Беата и Тибас целовались самозабвенно и чувственно, никуда не торопясь, с ощущением вечности впереди. Целоваться с ним было приятно и интересно, тем более что Беата понимала, что для такого опытного мужчины уложить ее в постель проблемой не станет. Мортер прервался первым:

– Пошли, – и, взяв за руку, повел наверх, в свои покои.

Его спальня была обставлена аскетично – большая кровать с балдахином и ковер на полу. Но Беате было некогда разглядывать мебель, она лихорадочно думала – ей самой придется снимать мантию или это сделает он? Декан развеял все ее сомнения, очень бережно сняв ее форму и усадив на кровать. Она осталась в длинной нижней рубашке со шнуровкой на груди.

– Выпьем? – Он с ловкостью мага достал из под кровати еще одну старую запыленную бутылку. – Судя по твоему затравленному виду, тебе это сейчас не помешает.

Беата попробовала оправдаться:

– Понимаешь, я совсем не хотела…

– Тс-с-с! – приложил палец к губам. – Ничего не говори. Просто чувствуй. А еще лучше – закрой глаза.

Беата покорно закрыла глаза, и в ее губы стали медленно вливать вино. Терпкое и сладкое, оно хмельным ядом разлилось по венам, и она медленно легла на кровать, повинуясь движениям чужих рук. Мортер присел рядом и начал водить кончиками пальцев по вырезу ее рубашки. Попутно он расшнуровывал ворот, так, что девушка ощущала каждый сантиметр обнажаемой кожи. Теплые сухие пальцы мужчины ласкали грудь, не дотрагиваясь до сосков, все еще скрываемых тканью.

Потом руки исчезли, и Беата открыла глаза. Мортер раздевался. Она завороженно смотрела на смуглую кожу, выглядящую еще темнее по контрасту с белоснежной рубашкой, гибкие мускулистые руки с длинными пальцами, мощный торс с рельефами мышц. Когда декан стал снимать брюки, Беата не выдержала и отвела глаза.

– А ты, оказывается, еще и скромница?

В его голосе послышалась усмешка, и Тибас лег рядом с девушкой.

Вблизи на теле Мортера стали заметны многочисленные шрамы – большие с бугристыми краями и маленькие, чуть видные. Беата провела пальцем по одному – самому длинному, на правом бедре:

– Не больно?

Тот помотал головой.

– Это было уже очень давно.

– Ты очень красивый, – Беата продолжала ласкать его, бережно обводя многочисленные шрамы.

– Давай посмотрим, какая ты?

Кивнув, она села и сама сняла нижнюю рубашку, а потом, секунду спустя и панталоны. Ее молочно-белая кожа светилась на фоне смуглого тела декана. Он медленно обвел ладонями ее грудь, остановился на сосках и погладил их подушечками больших пальцев. Беата выгнулась – шероховатая ласка рук была приятна, и ее тело среагировало правильно.

– У тебя веснушки! – восхищенно сказал он, и, убрав пальцы с сосков, заменил их языком. Лизнул, всосал маленький холмик и, отпустив, подул. Тоже самое проделал с другой грудью. Контраст влажного тепла и прохлады сделали свое дело – соски стали твердыми, а внизу живота заныло – приближалось желание. Уловив движение ее бедер навстречу, он всерьез занялся исследованием ее тела – рукой неторопливо ласкал грудь, а языком провел дорожку от груди к пупку, и оттуда вниз, не доходя до самого главного. Вернулся вверх, поцеловал Беату в губы и, пока они самозабвенно целовались, руками повторил путь языка. Когда он пальцами проник туда, откуда телу посылались волны желания, девушку словно пронзило молнией. Но это было не чувственное наслаждение. Ощущения были неприятными – тело налилось тяжестью, стало угловатым и неловким, пальцы одеревенели. Чуткий к партнерше, Мортер сразу уловил изменения в настроении Беаты.

– Тебе больно? – спросил он, вводя палец еще глубже.

Беата напряглась и кивнула. Ласковые руки в один миг стали чужими и неприятными, а внутри – все сухо и больно.

– А может быть, попробуем так? – и он встал на колени, раздвинул ее ноги и языком нашел маленький чувствительный бугорок.

Беату пронзило чувство стыда и смущения. Она ощущала этот язык, его круговые движения и посасывания, но ее всю как будто заморозили, и даже такое интимное вторжение в тело не помогало расслабиться.

– Остановись! – выдохнула она, приподнявшись на руках.

– Ничего не получается, да? – проницательно понял Мортер.

Она кивнула головой. Он вздохнул и одним движением лег на девушку так, чтобы его член оказался в нескольких сантиметрах от желаемой цели. Девушка одеревенела, чувствуя, как под тяжестью его тела ноги раздвигаются еще шире.

– Расслабься! – почти приказал он.

– Не могу!

– Закрой глаза!

– Так еще хуже! – почти проскулила она.

Мортер физически ощущал волны смущения, страха и отвращения, которые шли от девушки. Все его нутро противилось такой ситуации, да и раньше ему ни с чем таким сталкиваться не приходилось. Девицы гроздьями падали в его объятья, а опытные темные ведьмы сами знали, что нужно делать для получения взаимного удовольствия. Балансируя на грани острого возбуждения и остатков здравого смысла, после некоторых колебаний он выбрал второе. Поцеловал Беату в шею, слез и лег рядом.

– Вот я и стал чуточку светлее, – неловко пошутил он в тишине.

– Тебе очень неприятно?

Теперь, когда ее телу ничего не угрожало, – одеревенелость и ступор стали потихоньку уходить, она повернулась к нему и увидела результат их совместных действий во всей красе.

– Скажем так, могло быть и лучше, – дипломатично ответил Мортер. – Но ты еще можешь помочь.

Беата с готовностью кивнула, осознавая свою ответственность за их фиаско в постели, и вместо ответа полулегла на мужчину. Она поцеловала его, и смело обхватив член, стала одновременно проводить ладонью по всей длине снизу-вверх, сдавливая плотно, но не сильно. Мортер сжал ее ладонь, помогая ласкать себя, и их языки и руки слились в одном ритме удовольствия. Беате снова стало жарко, возбуждение снова накатывало торопливой волной. Тело горело огнем, но она слишком ясно помнила предыдущие ощущения от мужского проникновения, поэтому, ни секунды не колеблясь, на пике наслаждения мужчины она отняла руку, скользнула вниз и одним движением всосала его глубоко в себя. Он ухватил ее за волосы, бессознательно удерживая голову, напрягся и через несколько движений со стоном кончил.

Несколько минут любовники отдыхали, Беата осталась лежать головой на бедрах Мортера, и тот медленно гладил ее волосы.

– До главного мы не дошли, но все было неплохо, – подвел итог декан. – Сделаем еще попытку?

– В другой раз, – медленно ответила Беата. – Я пока не готова к новым экспериментам.

– Жаль, мне понравилось. – Он подтянул ее к себе и крепко обнял, безмолвно благодаря за полученное удовольствие.

– Еще бы, – усмехнулась она.

– Ты просто чудо!

– Я знаю.

Внезапно ей очень захотелось домой. Все-таки частично ей удалось что-то сделать, значит, проклятье победить можно. А то, что удовольствие получил только мужчина, было не так уж и важно.

Она оделась и, поцеловав мужчину, вышла.

– Я буду ждать, – негромко вдогонку крикнул он.

«Я, наверное, тоже», – подумала она. Настроение было не таким безнадежным, как после второй попытки, все оказалось решаемо. Сбежав по ступенькам, она вышла на улицу, вдохнула полной грудью воздух и наткнулась на темную фигуру. Крепкие руки поймали ее и остановили в нескольких сантиметрах от груди.

– Мастер Беата, вам не спится в столь поздний час?

Этот саркастичный тон она узнает из тысячи! Беата попыталась отодвинуться, но руки держали крепко. Дан Глас посмотрел на башню декана, где свет уже погас:

– Решили с мальчиков переключиться на опытных мужчин?

– Не твое дело, схолар, – твердо и непреклонно ответила она.

– А ты неплохо выглядишь только что из-под мужика, – продолжал он, не обращая внимания на ответ, и медленно обводя пальцем ее губы. – Наверное, пришлось поработать ротиком, а?

– Ах ты, гаденыш! – не вытерпела она. – Убери свои грязные лапы, щенок!

– Я попал в точку, лапочка?

Она, буквально зарычав от ярости, боднула головой его грудь и не найдя ничего лучшего, опять применила заклинание второго уровня – мгновенного онемения. Руки схолара разжались, тело застыло. Сжав зубы и сдерживая ярость, чтобы не повредить ему что-нибудь ненароком, она отчетливо проговорила:

– Держись от меня подальше, схолар. Иначе в Академии придется остаться только одному из нас.

Как только Беата скрылась за поворотом, Дан освободился от заклинания. Она в очередной раз его сделала. Если он не ошибается, это было заклинание второго уровня, которое еще не изучалось, и поэтому она не имела права его применять. Он размял руки, улыбаясь при этом. В который раз при общении с ним Беата допускает ошибки! Значит, он ей небезразличен.

Ему нравилось ее дразнить, а она полностью оправдывала свою репутацию горячей штучки, мгновенно вспыхивая от его замечаний. Год назад он злился и на себя и на нее, когда был исключен из Академии. Почти все планы полетели в нечистую бездну. Слава Хранителям, что Орден пошел ему навстречу и разрешил учиться платно, не дожидаясь следующего набора, как полагалась по правилам. Зато теперь он, похоже, нашел себе развлечение на оставшийся год, если не на два. На этот раз он будет осторожен и все сделает в рамках пресловутых правил. Инструкции Академии не запрещают соблазнять своих преподавателей.

Беата шла быстрым шагом, переходя на бег. Ее распирало от злости. Как этот развращенный смазливый мужик смеет задавать вопросы! Разве не его она застукала год назад с двумя девицами в постели? А с начала этого учебного года, сколько он потискал схоларок? Не меньше трех, и это только те, кого видела она! Нет, с этим проклятьем пора заканчивать. Слишком многие мужчины начинают вести себя с ней неподобающим образом!

«А сама ты? Как ведешь себя с ними ты?» – вкрадчиво спросил незваный советник под названием внутренний голос. «Я веду себя прилично, и еще ни с кем по-настоящему не занималась любовью!» – ответила она и вдруг остановилась как громом пораженная. Она переспала с половиной Академии, но так ничего существенного и не добилась! Нелепость ситуации стала такой очевидной, что в свой домик она ввалилась, уже изнемогая от смеха.

Инесс расположилась на своем любимом диванчике, попивая винцо, и с недоумением взглянула на подругу.

– Представляешь, – в перерывах между взрывами смеха проговорила Беата, – я настоящая светлая. Переспала с половиной Академии, но так никому и не дала!

Инесс скептически отнеслась к ее истерике, наполнила вином бокал и почти насильно влила в рот соседке. Та выпила, поперхнулась, долго кашляла, а потом обреченно села на диван.

– Спасибо, мне это было нужно, – спокойно сказала она.

– Я так понимаю, что и с деканом у тебя ничего не получилось? – проницательно догадалась Инесс.

– Кое-что получилось, – вяло возразила Беата, и рассказала, как и в каких позах они пытались преодолеть эту напасть.

– Не помог даже «кошачий язычок»? – задумчиво проговорила соседка.

– Что за язычок? – не поняла девушка.

– Ох, Беата, не знать таких элементарных вещей! Все ласки языком называются кошачьи! И это максимальное удовольствие, которое может дать мужчина женщине. Есть и другие варианты – двое мужчин, которые…

– Избавь меня от твоих подробностей, – замахала руками девушка.

– Странно, – не слушая ее, продолжала свои размышления Инесс. – Я полагала, что заклятие снимается при наступлении оргазма, не важно, каким путем полученного, и через какой орган. Но все, видимо, еще сложнее, чем я думала.

От переизбытка эмоций она вскочила и начала расхаживать по комнате. Одетая в свой любимый домашний наряд – короткую алую тунику, она выглядела юркой молнией, вьющейся вокруг уставшей Беаты. Той даже переодеваться не хотелось, и она села на диван в чем была – рабочем балахоне.

– Значит, сегодня мы идем к целительницам и думаем над новой стратегией, – вынесла вердикт из своей беготни Инесс.

– Не хочу я думать над стратегией – с кем лучше переспать, – попыталась упереться Беата. – Я сама решу свои проблемы.

– Все ты хочешь! – отрезала подруга. – Обычные люди от проклятья болеют и умирают, а мы можем навсегда лишиться магии! Она просто выльется в бездонный колодец проклятья, которое действует беспрерывно! Хочешь остаться безмолвной чушкой, выйти замуж за самодовольного мужлана и родить ему кучу спиногрызов?

По глазам Беаты Инесс поняла, что такая перспектива ее подругу не страшит, а даже радует, поэтому она молча схватила ее за руку и потащила за собой в Коллегию целительства.

Когда они прошли через сады благоухающих ночных цветов и оказались у фонтана Силы, Тирлилия Рлит вышла к ним из закрытого целебного блока.

– Очень тяжелого больного привезли сегодня. Масса обожженной кожи, задеты мышцы, кое-где прожгло до костей. Пришлось поместить в источник силы, но все равно гарантий нет никаких. – Рлит устало помыла руки и намазала их пахучей мазью.

Инесс застыла. Побывав под огненной лавой чудовища, она знала, каково это – гореть заживо. Ее многочисленные шрамы и ожоги давали о себе знать каждый день, и когда эта мука кончится, не мог сказать ни один целитель.

– Не слишком ли часто стали приходить дурные известия с южной границы? – напряженно спросила она.

Тирлилия спокойно подтвердила догадку:

– Слишком часто. По этому поводу в ближайшее время в Ордене соберется магический совет. Я буду там присутствовать как заведующая Коллегии. Но, к сожалению, на данный момент у нас нет ресурсов, чтобы кардинально изменить ситуацию. И я не знаю, как Орден будет справляться с этим. Честно говоря, на южной границе магов должно быть в два раза больше, как и целителей. Но новичков туда не пошлешь, а для того чтобы подготовить хорошего мага, нужно минимум три года.

Рлит села на скамью у фонтана, откинула голову и размяла затекшие мышцы шеи.

– Давайте не будем о грустном, девочки. Как ваши дела? Что с заклятьем?

– С заклятьем у нас плохо, – ответила Инесс. – Ничего не получается, – она взглянула на молчавшую Беату и подтолкнула. – Расскажи все сама.

Но девушка как будто набрала в рот воды. Одно дело пересказать ситуацию подруге. Другое – магистру исцеления, с которой общалась редко, и возраст ее могла угадать только приблизительно!

– Она стесняется! – всплеснула руками Инесс. – На том свете будешь стесняться! В общем, мужчина ласкал ее языком там, а она ничего не ощущала. А потом еще и отсосала у него.

– И тоже при этом ничего не почувствовала? – догадалась Рлит.

Беата, чьи щеки были пунцовее роз, молча кивнула.

– Да, ситуация еще сложнее, чем предполагалось. Известное проклятье общего действия, направленное на предотвращение неверности, тщательно переработано под вашу индивидуальность, магистр. Все дело в том, что формула таких серьезных вещей записана только в паре книг, которые недоступны не то что простому смертному, но и обычному магу. И хранятся эти книги…

– В особом хранилище, – догадалась Беата.

– Да. Причем книг там очень много, и найти то, что тебе нужно, очень сложно. Никаких письменных описаний и указателей нет, все только по памяти, если ты уже видел эту книгу раньше, или методом кропотливого и умного поиска.

Беата покивала головой. Предположения Рлит понятны, но это не отменяет вопроса, как Мэрж разыскал книгу.

– Значит, завтра мы должны быть в этом хранилище! – уверенно заявила Инесс.

Рлит кивнула.

– Попытаюсь вам помочь, но не раньше второй половины дня.

Домой девушки вернулись только заполночь и еще несколько часов за бутылочкой вина обсуждали вечную, но животрепещущую тему – какие все мужики сволочи, а бывшие – особенно.

Беата знала, что существуют особенные книги, хранящие древнее, не всем доступное колдовство. Даже первые маги – Хранители, память о которых живет в сердцах народа, как о спасителях людей от страшного, тысячелетней давности нашествия чудовищ, эти книги не создавали. Они существовали веками и скрывали на своих страницах не одно смертельное колдовство.

Хорошо, что тот язык, на котором было написано большинство заклинаний, знали немногие. Лишь несколько человек из Ордена – высшего Совета магов – могли прочитать древние письмена, и то – не все.

Поэтому и было удивительным – как Мэрджарит Дьюритт отыскал заклинание.

Когда женщины очутились в хранилище, которое находилось в неприметной невысокой башне дальней крепостной стены, то Беата поняла, почему про него знают немногие. Как известно – труднее всего найти то, что и не думают прятать.

Просто на неприметных деревянных дверях, оббитых железными полосками, не было никакой вывески, и ничто в башне не выдавало ее особого предназначения.

Войдя в большое помещение, Беата закашлялась – таким спертым и сухим был здесь воздух. Рлит на ее кашель сухо обронила, что для книг климат здесь самый подходящий, сырость и излишний воздух убьют бумагу и пергамент. Инесс добавила, что видит кучу охранных заклинаний – против пожара, потопа и даже против мышей.

– Так, девочки, не отвлекаемся. То, что нам нужно, – большая книга, оббитая бархатом, с рубинами на обложке и золотым тиснением на переплете. Название, похожее на «Заклинания любовные, черной и белой магии», язык наш, современный, шрифт старый. Книга написана до второй магической войны, когда точно – уже не помню.

Помещение хранилища особыми красотами не отличалось, в отличие от библиотеки. Обычные оштукатуренные стены, дощатый пол. Только решетки на узких окнах-бойницах отличали его снаружи от таких же соседних безликих залов.

Почти все книги лежали в больших сундуках или стояли в стеклянных шкафах. Самые большие фолианты лежали на индивидуальных подставках, прикованные цепочкой.

– А были попытки краж? – спросила Беата, сравнивая тяжесть цепи и книги.

Тирлилия неохотно подтвердила, что попытки были, но крайне редкие и, как правило, неумелые.

– Мало украсть такую книгу, главное – уметь прочитать ее, а таких знающих почти не осталось. И кому как не вам, леди Беатрикс, знать, что хороший магистр созидания создаст копию любой из этих книг примерно за час! Дамы, не отвлекаться! У нас мало времени.

Очень скоро Беата заскучала. Поначалу было интересно доставать книги одну за другой и рассматривать материал и драгоценности обложек и переплета. Потом все это приелось, она стала читать только названия, не вынимая полностью книги с полки.

– Нашла! – раздался торжествующий крик Инесс. – Вот она, голубушка!

Она приволокла объемную и увесистую книгу и взгромоздила ее на стол в центре хранилища, подняв тучу пыли. Книга действительно была красивой – в красном бархате тускло блестели рубины, выложенные на обложке в форме сердца и закрепленные в сложной вязи серебряной и золотой проволоки.

– Книгу точно смотрели в ближайшие пять лет, – прокомментировала она. – Охранные заклинания смазаны.

Она торопливо перелистнула сразу страниц двадцать.

– Заклинания на удержание верности и любви находятся сразу за приворотными заклятьями.

– Логично, – усмехнулась Инесс. – И пользуется же кто-то всеми этими заморочками, вместо того чтобы честно спать с мужиками.

– Вы даже не представляете, мастер Инесс, как много просьб поступает к нашим целительницам приготовить что-нибудь приворотное или возбуждающее.

– И как они себя ведут после отказов? – спросила Беата, зная, что целителям строго-настрого запрещено изготавливать напитки, влияющие на человеческие поступки и чувства.

– По-разному, – вздохнула Рлит. Видно было, что эта тема для нее болезненна.

– Вот! – ткнула она пальцем в страницу. – По-моему, это.

Нахмурив брови, она мысленно прочитала заклятие, сравнивая с полученным результатом.

– Невозможность соития с любым мужчиной – есть, – перечисляла она. – Физический дискомфорт при любых ласках – есть. Ухудшение физического состояния при длительном воздействии заклятия – тоже есть.

– Мастер Рлит, может, перейдем уже к возможному лечению? – подала голос Инесс.

– Не торопитесь, дамы. Главное – не ошибиться в лечении, иначе можем сделать только хуже.

Рлит неторопливо перешла ко второй части – рецепту снятия. Несколько минут она молча читала, а Беата и Инесс нетерпеливо ерзали, заглядывая через плечо.

Прочитав, мастер Рлит замолчала на несколько минут и изрекла:

– Поздравляю вас, магистр Беатрикс, ваша проблема все-таки решаема.

Подруги переглянулись.

– Но? Вы так сказали, что за вашим поздравлением читается очень большое «но», – спросила Инесс.

– Боюсь, что лечение причинит мастеру Беате боль, прежде всего, физическую, и ее предполагаемому партнеру – тоже.

– То есть Беата должна переспать с мужчиной, зная, что и ей, и ее предполагаемому партнеру будет больно и плохо? – уточнила Инесс.

– Боюсь, что так, – подтвердила глава Коллегии.

– Ну, не беда, – найти совершенно постороннего человека… – начала Инесс.

– Никаких людей! – отрезала Рлит. – Только маги. Я не знаю, как заклятье повлияет на простого человека, – уже мягче произнесла она и обратилась к девушке:

– Мастер Беата, вы же не хотите, чтобы несчастный умер прямо на вас?

– Конечно, нет, – пробормотала Беата, слишком подавленная новостями, чтобы думать связно.

– Ну, вот и славно. Ищите темного мага, можете рассказать ему все как есть, но лучше не надо, это я вам советую уже как женщина, а не как ваша коллега, и в путь!

– Правильно, – согласилась Инесс. – Темный выдержит по-любому. Главное, чтобы потом свое проклятье не наложил.

– Да вы что? – закричала Беата. – Вы предлагаете мне мужчин насиловать? Ради чего? Чтобы потом спокойно спать в мягкой кроватке, зная, что из-за меня пострадал маг? Нет, благодарю покорно. Никто, кроме меня, не будет мучиться из-за этого дурацкого заклятья.

Весь обратный путь Инесс ворчала:

– Я не понимаю, откуда в тебе такая забота о мужском поле? Я знаю, что ты светлая, но не до такой же степени! Представь, что каждая девственница всегда в первый раз испытывает боль, а они нет! Вот и появится возможность напомнить мужчинам – каково это. Какую плату несут женщины за право спать с ними!

Мимо них прошли схолары и все как один произнесли:

– Добрый день, мастер Инесс!

– Здравствуйте, мальчики. Проходите быстрее, у нас с подругой важный разговор. – Инесс едва на них взглянула.

Высоченные мускулистые «мальчики» переглянулись и пошли дальше.

– Однако, ты пользуешься популярностью у своих подопечных, – лукаво заметила Беата.

– Вот именно, – подопечных! Флиртовать с ними – милое дело, но спать – одна морока. Шума много, а толку мало, – по-деловому отозвалась Инесс.

– Неужели ты и с ними?… – Девушка не уставала удивляться любвеобильности своей подруги.

– Беата! Сколько раз тебе твердила – в этом нет ничего сложного. Берешь любого симпатичного схолара и ведешь его в койку. Все! Они же все взрослые мужики! У них кровь играет, у тебя – есть надобность, вот и пользуйся.

– И они все идут?

– Ха! Перед Инесс еще никто не устоял!

Подруга гордо встала, уперев руки в боки. Беата медленно покачала головой.

– Нет. Я так не могу. Не могу взять самого симпатичного, не могу переспать с кем попало и причинить боль совершенно невиноватому человеку.

– Ладно. Отложим этот разговор на потом.