Глава 10

Эйдан и Вероника покинули Флоренцию на следующий день, на машине доехали до Лукки, остановились в маленькой гостинице и следующие два дня провели, гуляя по проселочным дорогам. Это были безмятежные и мирные дни с бесконечными разговорами и смехом. Эйдан постоянно фотографировал Веронику, делая это в самые неожиданные моменты ее задумчивости – такой она ему особенно нравилась. На второй вечер Веронике на мобильник позвонил детектив, которого она наняла в Париже. Он закончил сбор информации о матери и дочери Марнье и хотел узнать, куда переслать ее. Детектив отметил, что получить эти сведения было очень легко: Марнье прожили на одном месте всю свою жизнь. Вероника попросила переслать факс ей в гостиницу и внимательно прочитала его, слегка хмурясь. Эйдан озабоченно наблюдал за ней, но с расспросами не приставал. Отчет занимал всего пять страниц, поэтому долго ждать не пришлось. Этот отчет словно отрезвил Веронику.

– Плохие новости? – осторожно спросил встревоженный Эйдан, и Вероника покачала головой, но вид у нее был безрадостный.

– Скорее, старые, – вздохнула она. Ей не хотелось обременять Эйдана неприглядными подробностями своей жизни и измен покойного мужа. – На чтении завещания Пола все мы узнали, что у него есть внебрачная дочь от женщины, с которой у него был роман еще до нашего развода. После того как мы расстались, я узнала, что романов у него было множество, – об этом она уже упоминала однажды в разговоре с Эйданом. – Но внебрачный ребенок – только один. Все мы испытали шок. Вдобавок Пол оставил своей дочери четверть недвижимости, наряду с моими девочками, то есть теперь все они владеют шато, каждой досталась одна четвертая доля. Вот я и пыталась разузнать что-нибудь об этой дочери и ее матери. И наконец узнала. В Париже, перед выездом в Рим, я наняла детектива.

Эйдан посерьезнел, как и она.

– Шок наверняка был чертовски сильным не только для тебя, но и для твоих детей. Но неужели ты ни о чем не догадывалась?

– Нет, никогда. По крайней мере, в тот раз. Когда выяснилось, что у Пола были романы на стороне, фамилия этой женщины не упоминалась ни разу. Он старательно скрывал все, что было связано с ней, и так ничего и не рассказал мне до самого конца.

– Это трусость, – решительно заявил Эйдан, и Вероника не стала спорить. – Он поступил как трус, побоялся во всем сознаться при жизни.

– В этом весь Пол. Он избегал трудных и неприятных дел. Все они доставались мне. Уверена, он рассудил, что я как-нибудь все улажу, и видимо, мне действительно придется – вместе с остальными. Девочкам предстоит договариваться с ней. Ведь она им сестра… или сводная сестра.

– Странно, что вы с ним остались друзьями, – негромко заметил Эйдан. Таких отношений он не понимал. С его точки зрения, Пол был негодяем, пусть даже на редкость обаятельным.

– Поначалу я старалась поддерживать с ним отношения ради детей. И, наверное, потому, что все еще любила его, когда мы развелись. А потом это просто вошло в привычку, и мы стали друзьями. Со временем я его разлюбила, поэтому никакие поступки Пола меня уже не задевали. У меня нет родных, если не считать детей, а Пол довольно долго был частью моей жизни. Чем-то вроде непутевого старшего брата. Но эта его последняя выходка, точнее, то, как мы о ней узнали, изменила все. Сейчас я уже не питаю к нему добрых чувств.

Эйдан кивнул. Оба помолчали, продолжая осмысливать сказанное.

– И что же удалось узнать детективу?

– По-видимому, девушка учится в медицинском, а ее мать – врач. Местные жители очень хорошо отзываются о ней, она пользуется уважением. Марнье-старшая сама была студенткой, когда познакомилась с Полом, у них возник роман. Он и не думал обеспечивать свою дочь, разве что иногда присылал деньги – правда, очень редко, и это меня не удивляет. В денежных вопросах ему всегда недоставало ответственности, а о дочери он, видимо, забывал, когда это его устраивало. Свою внебрачную дочь он видел всего несколько раз в жизни, причем довольно давно. Марнье-старшая так и не вышла замуж, но много лет жила с местным врачом, который умер два года назад. Он был единственным отцом, которого знала Марнье-младшая. Очевидно, мать не объясняла ей, что ее родной отец – Пол. До недавнего времени девушка была уверена, что он давний друг семьи, некогда навещавший их. Пол наверняка был только рад ее неведению.

Эйдан слушал ее и думал о том, что Пол Паркер не заслуживал ни любви, ни уважения. Видя боль в глазах Вероники, Эйдан злился на Пола и сочувствовал ей. Он понимал, как тяжело она восприняла это предательство.

– В отчете сказано, – продолжала Вероника, – что местные жители считают дочь Пола славной девушкой – серьезной, ответственной, старательной студенткой. А ее мать – замечательной женщиной. Значит, обе они были слишком хороши для Пола. Ведь он мог нарваться на серьезные неприятности, особенно сразу после рождения дочери, если бы ее мать потребовала денег, устроила скандал, начала шантажировать его или закатила сцену мне. Но ничего подобного она не сделала. И теперь кашу предстоит расхлебывать нам. Я даже не сомневаюсь, что упоминание Полом этой девушки в своем завещании стало для нее таким же сюрпризом, как и для нас, только приятным. Если верить отчету, денег у них в обрез, ровно столько, сколько зарабатывает мать врачебной практикой. И вот теперь судьба сделала им неожиданный подарок. А моим дочерям досталась головная боль: недвижимость в совместном владении со сводной сестрой, о существовании которой они даже не подозревали.

Эйдану ситуация тоже не внушала оптимизма, но по крайней мере, обе Марнье казались порядочными людьми. Мужчин вроде Пола он терпеть не мог. Обняв Веронику, он поцеловал ее, жалея, что ей пришлось столько вытерпеть из-за мужчины, которому она явно была предана всем сердцем. Вероника была благодарна Эйдану за доброту и поддержку. Они провели тихий вечер, обсуждая сложившееся положение, Вероника отправила отчет по факсу всем троим дочерям, хотя и не знала, когда Джульетта получит его – она все еще не вернулась из Вермонта. Зато остальные наверняка расскажут Джульетте обо всем, если будут созваниваться с ней. Джульетта всегда поддерживала тесную связь с Тимми. В каком-то смысле отчет был неплохим известием: мать и дочь Марнье выглядели респектабельными людьми, но это означало также, что ситуация неприятна и для них.

На следующий день Вероника с Эйданом вновь отправились в путь. Она больше не упоминала об отчете, Эйдан тоже не заговаривал о нем. Ей вообще не хотелось думать об этом, но через день дочери по очереди позвонили ей на мобильник как раз по этому поводу. Реакция всех троих была одинаковой: по крайней мере, Марнье производят впечатление порядочных людей. Но предстоящая встреча со сводной сестрой и ее матерью ужасала девушек, и после разговора с ними Вероника призналась Эйдану, что и сама не горит желанием встречаться с Марнье.

– И не надо, – просто сказал Эйдан. – Не ты же унаследовала недвижимость, а твои дети. Если не хочешь встречаться с Марнье, зачем делать то, что тебе неприятно? Ну их к черту! Пусть ими занимаются твои дети. Они уже взрослые.

Такое решение Веронике даже в голову не приходило, но слова Эйдана имели смысл, они вызвали у нее ощущение свободы.

– Ты совершенно не обязана терпеть боль, лишь бы почтить память человека, который, похоже, ранил тебя всю жизнь, будто это доставляло ему удовольствие. Хочешь повидаться с ними – хорошо. Не хочешь – скажи девочкам, пусть встречаются с ними сами, и ни во что не вмешивайся, – она улыбнулась и притянула его к себе, чтобы поцеловать.

– Ты чудо, – сказала она ему. – Спасибо. Как я рада, что ты спас меня.

– Я тоже, – он ответил на ее поцелуй. Они постоянно целовались, но до сих пор не спали вместе. Оба не хотели спешить, поддаваться минутным порывам, о которых потом могли пожалеть. Пока что оба не совсем понимали, что происходит, но неторопливая прелюдия устраивала обоих. В глубине души каждый из них боялся ранить другого или пострадать сам.

– У меня еще никогда не было ничего подобного, – признался Эйдан однажды днем, ведя машину в Портофино. – Обычно я спал с женщинами, но не любил их. А теперь я в тебя влюблен, но не сплю с тобой. Но когда-нибудь я наверстаю упущенное, – он рассмеялся, она улыбнулась.

У нее тоже никогда не было подобных отношений с мужчиной, который был бы так внимателен к ней, заботился о ее чувствах, хоть почти не знал ее. Пол никогда не заботился ни о ком, кроме себя самого, и об этом наглядно свидетельствовала ситуация, с которой теперь предстояло разобраться его дочерям во Франции.

Три дня они провели в Портофино, в очаровательной маленькой гостинице недалеко от порта, затем еще день – в национальном парке Чинкве-Терре. Все это время они осматривали достопримечательности, он фотографировал, вдвоем они загорали на местных пляжах, а по вечерам отправлялись в какой-нибудь ресторан, ужинать в романтической обстановке.

Через четыре дня они пересекли границу Франции и по серпантинам дорог двинулись на юг. Им хотелось увидеть Эз в департаменте Приморские Альпы, после чего было решено остановиться в Антибе. Эйдан знал гостиницу в Старом городе, неподалеку от отеля, где собиралась остановиться Вероника с дочерьми.

Дорога до Эза оказалась на удивление живописной, на что оба и рассчитывали. В городе они бродили по вымощенным булыжником улицам и наблюдали, как старики играют в петанк. Повсюду открывался головокружительный вид на побережье. После превосходного обеда они продолжили путь вниз по склону гор к Антибу, где разыскали маленькую гостиницу, запомнившуюся Эйдану, и заняли в ней два соседних номера. Побродив пешком по старым кварталам города, они устроили себе роскошный ужин в ресторане на крепостном валу, откуда были видны большие яхты и парусные суда всевозможных размеров. Пристань для яхт в Антибе приковывала взгляд, весь город с его обширными пляжами прекрасно подходил для отдыха.

После ужина они неторопливым шагом вернулись в отель. Эйдан обнимал Веронику за талию, по пути они остановились и некоторое время любовались яхтами. Время, поведенное вместе, казалось желанной передышкой от трудностей и забот повседневной жизни. Эйдан наконец высказал мысли вслух, которые уже несколько дней не давали покоя им обоим.

– И что же будет дальше? Ты приедешь ко мне в Лондон, Вероника?

Он боялся больше никогда не увидеть ее после того, как закончится их путешествие. Миры, в которых они жили, были настолько далеки друг от друга, словно их разделяли световые годы, зато разница в возрасте ничуть не беспокоила их. Большую часть времени они ощущали себя ровесниками и вспоминали о возрасте, только когда Вероника заговаривала о детях – Эйдану, не имевшему своих детей, порой было трудно понять ее.

– Я могла бы приехать в Лондон. А ты – навестить меня в Париже или в Нью-Йорке, – ответила она.

– А на мою берлинскую выставку ты приедешь? – продолжал расспрашивать он.

Ему хотелось, чтобы Вероника стала частью его жизни, хотелось показать ей, где он живет и как работает. Оба понимали: войти в ее мир ему будет гораздо труднее, чем ей – побывать в его мире. Если они не расстанутся, рано или поздно ему придется познакомиться с ее дочерьми, и Вероника не представляла, как они отнесутся к появлению в ее жизни мужчины, а тем более такого, как Эйдан, намного моложе ее. Пожалуй, его молодость станет для ее дочерей камнем преткновения. Разница в возрасте между ними допустима, еще не смехотворна, но все-таки она есть. Вероника догадывалась, что девочек особенно встревожит то, что у нее вообще появился мужчина. Они привыкли знать, что она живет одна, и, пожалуй, никогда не воспринимали ее как женщину, только как мать, существующую ради них, когда им требуется внимание или эмоциональная поддержка.

– Я могла бы приехать после того, как провожу девочек, – задумчиво проговорила она. – Вряд ли они здесь задержатся.

– Я был бы рад, – заулыбался Эйдан. Мысль о том, что Вероника увидит его выставку, была определенно ему по душе.

– И я, – Вероника обрадовалась приглашению. Все обсудив и приняв решение, они вернулись в отель рука об руку.

Той же ночью ей позвонила Джульетта с известием, что они с Джой приезжают через неделю. Обе планировали задержаться во Франции дней на пять-шесть, может, на неделю, как и предполагала Вероника. Закончив разговор, она вдруг поняла, что приезд дочерей ощущает как досадную помеху. Ей хотелось еще побыть с Эйданом, а не с ними. Устыдившись собственных мыслей, она рассказала Эйдану о звонке Джульетты на следующий день, по дороге в Кап-Ферра. Этим вечером они ужинали в «Золотой вуали» с видом на порт Сен-Жан-Кап-Ферра. В отличие от прежних, ресторан был дорогим, и Вероника настояла на том, чтобы самой оплатить счет.

Сознавая, что им осталось пробыть вдвоем всего одну неделю, они ощущали каждое мгновение, как огромную ценность. Вдвоем они ездили по городкам побережья, исследовали новые пляжи, купались, по вечерам ходили куда-нибудь в ресторан поужинать. Часами беседовали обо всем на свете, делились мечтами и секретами, изредка спорили, радовали и порой раздражали друг друга, часто целовались и развлекались вовсю. Ни Вероника, ни Эйдан ни с кем и никогда не чувствовали себя настолько легко и комфортно. Проводя вдвоем все время, за исключением ночных часов, они многое узнали о характере друг друга, и поняли, что им нравится все, вплоть до недостатков. Эйдан признавался, что никогда еще не был счастлив с женщиной так, как с ней, и хотя они по-прежнему спали порознь, но тем не менее в их отношениях чувствовалась подлинная близость, и каждый, кто видел их, считал, что они супруги или по крайней мере любовники. Ничто не сковывало их в общении.

Проходили дни, а когда настал последний из них, они вновь заговорили о приезде в Берлин на его выставку. Вероника пообещала побывать на открытии выставки через пару недель, а может, приехать еще раньше, чтобы помочь Эйдану. Он надеялся, что она сдержит обещание, и объяснил, как много это для него значит. После отъезда дочерей она собиралась вернуться в Париж, а оттуда вылететь в Берлин. В последний вечер они поужинали в пиццерии в старой части города, затем отправились блуждать по улицам, заполненным толпами гуляющих. Все это время Эйдан и Вероника держались за руки, а перед возвращением в отель он поцеловал ее.

– Я буду так скучать по тебе… – тихо сказал он.

Он уже не мог представить себе день, в котором не будет ее, и Вероника испытывала те же чувства. Странно будет встретиться с детьми, которые не подозревают, как много значит для нее Эйдан, и даже не знают, что они знакомы. Но рассказывать о нем девочкам Вероника пока не решалась, желая защитить то, что есть у них с Эйданом. Их чувства казались драгоценными, хрупкими и редкими, как чудо.

Перед тем как уйти к себе в номер, он снова поцеловал ее. Лежа в постели, она долго думала о нем и гадала, спит ли он. Для себя и дочерей она забронировала номера в отеле, где они обычно останавливались. Эйдан должен был отвезти ее туда завтра утром, пообедать с ней, а затем отправиться на машине в Берлин. Вечером приезжают Джульетта и Джой. Вероника с Эйданом решили пользоваться каждой минутой, которая у них еще осталась, но, вспомнив, что уже завтра им придется расстаться, она чуть не расплакалась. Следующий час она проворочалась в постели без сна, потом встала, чтобы посмотреть на море при лунном свете, и услышала тихий стук в дверь. На пороге стоял Эйдан в одном белье и босиком, на его лице застыла нерешительность.

– Ты не спишь? – шепнул он, и она улыбнулась, радуясь ему. В темном коридоре он выглядел почти подростком.

– Да, не спится, – прошептала она в ответ и открыла дверь пошире, впуская его. Не говоря ни слова, он обнял ее. Он просто не мог оставить ее, так и не предавшись с ней любви. Они и так ждали почти вечность, и наконец долгожданный момент наступил. Оба желали скрепить узы, связывающие их, прежде чем ненадолго расстаться. Без слов они легли в постель, разделись, обнялись и медленно соединились. Лунный свет омывал их, пока они занимались любовью, а потом лежали в умиротворенном молчании. Утро застало их крепко спящими рядом. Проснувшись, они переглянулись и поняли, что минувшая ночь ничего не испортила – совсем напротив. Перед тем, как встать, Эйдан поцеловал Веронику.

– Не жалеешь? – тревожно спросил он.

– Нет, – она улыбнулась. – А ты?

– Не знаю, что мы будем делать дальше, – признался он, – но мы что-нибудь придумаем.

Это было все, что ей хотелось услышать.

Она надеялась, что это не мимолетный роман и не секс на одну ночь, и ей казалось, что ее отношения с Эйданом – ни то и ни другое. Он провел ладонью по ее груди и животу, по-прежнему пылая желанием. Для них все только начиналось.

– Как бы я хотел, чтобы ты сегодня уехала со мной в Берлин, – грустно произнес он.

– Я скоро приеду туда, – пообещала она и поцеловала его. Тело Эйдана было на редкость красивым. Перед встречей с большим миром они еще раз предались любви.

Принимать душ и одеваться он ушел к себе в номер, и вскоре вернулся. Теперь он смотрел на нее иначе. Она принадлежала ему, и что бы ни случилось, им предстояло пройти этот путь вместе. Их любовь стала финалом прежней жизни и началом новой. Ни он, ни она уже не были одиноки. В маленьком номере гостиницы прошлой ночью между ними возникли прочные узы.

Он унес ее вещи в машину, через несколько минут вышла и она, чувствуя себя так, словно для них обоих только что завершился медовый месяц. Он завел машину сразу же, как только она села, и они покатили в сторону мыса Антиб, увозя с собой все, чем поделились, что построили, получили и отдали за последние несколько недель. Оба улыбались, а когда впереди показался элегантный старый отель, где должна была остановиться Вероника, Эйдан наклонился и поцеловал ее.

Ей не хотелось расставаться с ним, но она понимала, что придется – ради встречи с дочерьми. В ее жизни есть не только поездки вместе с Эйданом, долгие ужины и прогулки рука об руку. У нее есть обязанности, да и ему пора в Берлин. Каким-то чудом им предстояло выкроить время, чтобы, несмотря на занятость, снова побыть вместе. Осталось только понять, как этого добиться. Выходя из машины возле знакомого отеля, где она за годы столько раз останавливалась вместе с родными, она поклялась, что найдет способ. Эйдан значит для нее слишком много, чтобы так просто потерять его. Он – лучшее, что когда-либо случалось с ней. Их взгляды встретились, и она поняла, что он думает о том же самом.