Глава двадцать третья
Шесть минут
Свет медленно приближается к ним, как призрак надежды. Окруженный сверкающим ореолом, частицами замерзшей воды, аммиака и углекислого газа, спутник помалу движется через поле астероидов, зеркально отображая кривизну Земли на эллиптической орбите.
— Мы же не сошли с ума? — спрашивает Макс. — Это не мираж?
Они наблюдают, как то, что сначала приняли за падающую звезду, плывет по неизменной плоскости орбиты.
— У нас могут быть галлюцинации, — говорит Макс. — От недостатка воздуха.
— Ты сможешь ухватиться? — быстро произносит Кэрис взволнованным голосом. — Это происходит. Это реально. Нам нужно действовать, пока еще не поздно.
— Уже слишком поздно, Кэри. У нас нет времени…
— Макс Фокс. — Она смотрит ему прямо в глаза, нерушимая и уверенная. — Это наш последний шанс.
Сделав сухой скрипучий вдох, он идет на уступку:
— Ладно.
— Мы можем это сделать.
— Ладно, — повторяет он.
— Под нами, слева, большой астероид. Это точка Лагранжа.
— Что это значит?
Кэрис замирает и смотрит на него с мрачным выражением лица.
— Этот астероид является точкой Лагранжа, где гравитационные притяжения Луны и Земли становятся взаимоисключающими. Я в этом уверена. Через пять секунд, когда мы окажемся с ним на одном уровне, перестанем падать.
— Давай выясним. Приготовься через пять, четыре, три, два…
Они инстинктивно сгибают ноги, словно артисты балета, которые приземляются на половицы пола сцены, и когда оказываются на одном уровне с астероидом, то впервые за почти девяносто минут перестают кувыркаться.
— Поверить не могу. — У Макса недоверчивый вид. — Физика, да? Всегда права.
— Если не учитывать то время, когда Землю считали плоской, — машинально отвечает Кэрис, сканируя взглядом небо. Она сжимает его голую руку в своей. — Я попробую связаться со спутником.
Он смотрит вниз на ее руку.
— Хорошая идея. Можешь проверить, пилотируемый ли он?
— Нет, этого не будет.
— Откуда вдруг такая уверенность?
— Как я уже сказала, — отвечает она, — это наш последний шанс. Давай им воспользуемся. — Она проверяет, на месте ли сетка флекса, обернутая вокруг ее костяшек, и печатает: — Помогите, это Кэрис Фокс с «Лаерта», запрашиваю немедленную помощь. Вы видите мои сообщения? — Она ждет. — Повторяю: Помогите, это Кэрис Фокс с «Лаерта», запрашиваю немедленную помощь. Вы сейчас видите мои сообщения?
Никакого ответа.
— Пожалуйста, помогите нам. Иначе мы здесь погибнем.
Ее аудиопередатчик, потрескивая, оживает с бренчащим звуком входящего сообщения.
— Привет, Кэрис, это Озрик.
— Вот ты где, — говорит она, в ее голосе слышится облегчение, когда синий текст заполняет боковую часть окошка ее шлема.
— Я связался непосредственно с компьютером спутника, чтобы подключиться к вам, Кэрис.
— Спасибо, Озрик. Дрон полностью функционален?
— Да, Кэрис.
— Озрик, ты перенаправил его к нам?
— Он… будет у вас через шесть минут.
— Спасибо.
— Кэрис? — спрашивает Макс. — Что происходит?
— Озрик направил спутник прямо к нам, он будет через шесть минут.
— Шесть? — Макс вздрогнул, когда Кэрис утвердительно кивнула. — Кэри, у нас нет шести минут. У нас разное количество воздуха. Кэри, я очень сожалею о том, что мы сделали раньше, когда использовали твой ранец, пытаясь создать топливо.
— Ничего страшного.
Он смотрит на нее.
— Правда?
— Конечно.
— Но я говорю, что у меня больше воздуха, чем у тебя.
— Понимаю. Пожалуйста, не волнуйся. Так у тебя есть…
— Шесть, — говорит Макс, — а у тебя две минуты. Мне так жаль. — Он морщит лицо, произнося последнее слово.
— Правильно. Если у меня две минуты воздуха, придется тебе буксировать меня. А когда я отключусь, ты откроешь воздушный шлюз и затолкнешь меня туда, чтобы реанимировать.
Он размышляет об этом.
— Довольно рискованно.
— Это всего несколько минут, и остатков воздуха в моем скафандре хватит еще на минуту или около того.
Не хватит.
— Но ты потеряешь сознание. Не думаю… — Он умолкает, все еще не в силах противостоять ужасному воспоминанию о том, как Кэрис много месяцев назад чуть не погибла на Играх Воевод. — Ты никогда не могла задерживать дыхание, Кэри.
— Я тренировалась. — На ее лице появляется кривая усмешка. Кэрис кладет руку ему на плечо, оборванная нитка завязана вокруг ее обнаженного пальца. — Давай. — Она знает, что не должна позволять ему находиться у себя за спиной или разрешать делать что-либо с ее ранцем, поэтому отвлекает его внимание на то, чтобы в последний раз проверить веревку фала.
Она не может с уверенностью сказать, откуда все это знает, почему так решительно руководствуется тем, что следует делать и что кажется правильным. Между тем Кэрис понятно одно: она не в состоянии позволить Максу пожертвовать собой ради нее. Ей ясно, какой будет ее жизнь без него: это горе. Это горе, которое она будет пытаться вытолкнуть из себя на протяжении многих лет и верить, что оно исчезло, но никто не в силах оправиться, вот так потеряв любовь, и это изменит Кэрис. Она не полюбит снова также безудержно, никогда больше не почувствует, насколько уникальна ее личность, как в те моменты, когда он освещает ее лучами своего внимания и Кэрис, полностью открывшись, проявляет свою индивидуальность.
Она глядит на него, импульсивно обхватывая руками, и он замирает, чтобы позволить ей обнять себя.
— Эй, малыш. С нами все будет в порядке. — Макс еще раз сжимает ее руку. — Давай приготовимся. — Ему никогда не приходило в голову, что можно утонуть в космосе. После того случая он пообещал защищать ее.
Он пытается быстро переместиться за спину Кэрис, и она поспешно говорит:
— Давай я это сделаю. — Она с особым усердием постукивает по его ранцу, поправляет наплечные ремни и кабели. — Вот так.
— Я лучше проверю.
— Макс, я все проверила. Тебе стоит сфокусироваться на том, как ты собираешься дотащить мое бессознательное тело в космосе.
Он взволнованно вертит в руках фал.
— Ты уверена, что это сработает? Я немного переживаю.
— Да.
— «Да» означает, что ты уверена или мои волнения таки не напрасны?
Она вновь поворачивается к нему лицом. Под ними широко расстилается мир, над Африкой сгущаются облака.
Макс остается у нее за спиной, она поднимает свою обнаженную руку к плечу, и он сжимает ее, возможно, в последний раз.
— С нами все будет хорошо. В этом случае мы выживем вдвоем.
— Что? — переспрашивает Макс, но Кэрис уже проверяет кабели и, прищурившись, смотрит на спутник, направляющийся к ним по эллиптической орбите через поле астероидов.
Скафандр Кэрис начинает пищать, в ее левом ухе звучит пронзительный сигнал тревоги, на который девушка не обращает внимания.
— Приготовься, — говорит она, когда свет становится ярче.
— Я готов. — Макс собирается с духом.
— Самое время и для меня. У меня заканчивается воздух.
На лице Макса появляется страдание:
— Ты уверена?
— Да.
Аварийная сигнализация мигает красным в центре окошка ее выпуклого шлема, и она отключает ее с помощью флекса.
— Тебе известен план. Будь готов ухватиться за спутник, как только сможешь.
Макс кивает.
— Знаешь, где находятся аварийные люки?
— Думаю, да.
— Доберись до них и немедленно подключи меня к системе обеспечения кислородом.
Макс быстро моргает:
— А что если у этого дрона их нет?
— Есть. — У Кэрис начинает кружиться голова, когда переработанный воздух в ее системе становится менее свежим.
— Правильно.
— Уф. — Она чувствует себя одурманенной и наклоняет голову, над ней простирается темнота ночного неба с россыпью звезд, похожих на нити светодиодов.
— Кэрис?
— Сконцентрируйся.
— Какая властная, — говорит Макс и улыбается, услышав, как она шепотом возражает:
— Напористая.
Он потирает руки, одна из них голая в холодном космосе, другая заключена в серебристую ткань и тепло. Он должен это сделать, причем правильно, ради них обоих. Спутник приближается, и Макс в поисках входного люка сканирует взглядом его бока. Когда он видит отверстие, у него перехватывает дыхание.
— Что случилось? — спрашивает Кэрис, ее голос звучит словно издалека.
— Там будет тесно.
— Смотри, чтобы у тебя тоже не закончился воздух. — Она говорит тихо, теперь требуется много времени, чтобы подобрать слова.
— М-м, — уклончиво отвечает он, его разум стремительно перебирает планы и идеи.
— Он будет здесь после того, как твой скафандр начнет пищать, Макс.
— М-м, — повторяет он, снова потирая руки, голую и вторую, в перчатке.
Кэрис известно, что это значит, и она не может ему позволить совершить такой поступок. Не в этот раз. Она знает: если Макс выживет, с ним все будет в порядке, его мировоззрение поможет ему прийти в себя; он вернется к той жизни, которая у него была, пока Кэрис не пошатнула ее устои.
Нет. Она ему не позволит.
Ее голова еще раз закидывается назад, а сознание начинает угасать, и Кэрис заставляет руку двигаться, чувствуя едва ощутимое облегчение, когда нервные окончания реагируют.
Она медленно засовывает обнаженную ладонь в карман на бедре, постукивая пальцами по находящимся в нем предметам, нащупывая то, что, как ей известно, должно быть там.
Она находит это и обхватывает его рукой, призывая еще одну, последнюю вспышку силы, чтобы поступить так, как надо.
— Макс, — выдыхает Кэрис, и он поворачивается к ней. — Тебе не нужно делать широкий жест, чтобы спасти меня.
— Что?
— Пожалуйста.
Он двигается к ней, но…
— Живи, хорошо? — говорит она. — Ради меня.
Одним заключительным движением она отталкивает
Макса ногами, так что он отскакивает от нее, и в тот же миг Кэрис вытягивает руку из набедренного кармана и подносит к фалу. В то время как Макса относит к приближающемуся дрону, маленький нож, который входит в набор принадлежностей каждого члена ЕКАВ, перерезает веревку фала.
— Кэрис! — Макс издает гортанный животный крик, вытягивая одну руку к приближающемуся дрону, а другую в космос… Но ее больше нет.
