Книга: Кремль 2222. Рязанское шоссе
Назад: Глава 18
Дальше: Глава 20

Глава 19

– Ты! – указательный палец человека в монашеской рясе с колпаком, надвинутым на глаза, упёрся в грудь Нечая. – Вставай.
Юноша поднялся. Приказы людей, почему-то прятавших лица, были обязательны к исполнению среди рабов.
– У тебя развитое тело. Ты не выглядишь богатырём, скорее сухощавым и жилистым, но я сразу понял, что силы у тебя хватает, – оценивающе протянул мужчина в рясе. – Мечом владеешь?
Нечай кивнул.
– Пойдём, я посмотрю, на что ты способен.
Юношу, как и других рабов, держали в большом деревянном бараке. Бревенчатые стены не были законопачены, из них неимоверно дуло. В крыше зияли дыры. Когда шёл сильный дождь, вода могла подняться до уровня грубо сколоченных нар. Но хозяевам было плевать на то, в каких условиях находятся рабы. Пусть мрут как мухи – всегда можно найти другого.
Жизнь раба не стоила ни гроша.
С утра до вечера они были на работах: лишь поздним вечером измученных людей и мутов (тут хватало всякого сброда) загоняли в бараки, где выдавали ежедневную пайку еды. Считалось, что кормёжки раз в сутки достаточно, чтобы рабы могли волочить ноги.
Таких бараков было несколько. Нечаю повезло, что он оказался вместе с Вышатой. Они и спали на соседних нарах.
Условия были скотскими, но мысль о побеге даже не посещала головы несчастных обитателей бараков: хозяева позаботились, чтобы рабы были смирными и выполняли любые капризы владельцев. Псионики легко ломали волю своих жертв. В бараке, в котором жил Нечай, обретались и шамы, но даже они стали обычными марионетками в руках кукловодов.
Мужчин и женщин держали отдельно. Псионики выбирали рабынь посмазливее. Они служили ночной утехой, а когда докучали – хозяева ради веселья скармливали женщин десятку ментально прирученных крысособак.
Впрочем, находились псионики и с другими, извращёнными вкусами. Те, что предпочитали мужчин, а особенно юношей. Их было немного. Некоторые держали при себе целые гаремы, и незавидна была участь тех рабов, которые там оказались.
А когда хозяевам было скучно, они устраивали бои между рабами, называя их гладиаторами. Бились один на один или стенка на стенку и всегда до смертного конца. Победителей не было. Тех, кто выходил живым из схватки, приносили в жертву возвышавшемуся посреди посёлка псиоников каменному истукану с вырезанным на вершине мрачным лицом мужчины, которого звали Мессией. К истукану была приделана табличка с надписью, которая гласила, что эта стела воздвигнута в память об академике Богданове. Сами псионики часто называли себя богдановцами.
Мессию ублажали жертвами. Их приносили каждую неделю. Почему-то обряд включал в себя сжигание живьём. Претендентов набирали из числа рабов.
Специально по такому случаю псионики отпускали ментальный контроль над теми, кого намечали в жертву. Мучения и страдания других доставляли богдановцам ни с чем несравнимое удовольствие. Они были готовы наблюдать за этим часами, умело продлевая агонию жертв.
И вот сегодня выбор одного из псиоников пал на Нечая. Его повели в «спортзал» – небольшой загон, в котором бойцов проверяли, и, если они выдерживали проверку, то какое-то время тренировали, прежде чем отправить на ристалище.
Шоу должно продолжаться, говорили в поселении.
С того момента, как Нечай оказался здесь, его жизнь превратилась в страшный сон. Он вставал, вместе со всеми справлял утреннюю нужду, топал на работу, вкалывал до изнеможения и возвращался в барак. Единственное отклонение от привычного уклада случилось сегодня. Если бы Нечаю были позволены эмоции, он бы удивился.
Псионик подвёл его к столу, сколоченному из неструганных досок. На столешнице валялось вперемешку оружие «гладиаторов»: ножи, кинжалы, мечи, копья, цепы, булавы, рогатины.
– Выбирай, – велел «монах».
Раньше сердце Нечая при виде этого изобилия непременно бы ёкнуло. Но сейчас ему было всё равно.
Юноша потоптался, не понимая, чего от него хотят.
– Тьфу ты! – раздражённо плюнул псионик. – Бери то, к чему привык.
Этот приказ был более конкретным, и Нечай отдался инстинкту, выбрав одноручный меч. С таким ему не раз приходилось сражаться. Вот только это было так давно, что затуманенному мозгу молодого человека казалось неправдой.
– Покажи, что умеешь.
Нечай продемонстрировал пару выпадов, несколько раз рубанул по воображаемому противнику, а закончил выступление тем, что опустил лезвие прямиком на шею противника. «Монах» испуганно отшатнулся, но, убедившись, что ему ничего не угрожает, облегчённо выдохнул.
– Ну, и напугал же ты меня, чурбан стоеросовый! Ладно, вижу, что кое-чего ты умеешь.
Он хлопнул парня по плечу:
– Повезло тебе! Ночью пойдёшь на ристалище. Прикажу, чтобы тебя сегодня как следует накормили. Всё, ступай в барак и жди: за тобой придут.
И, довольно посвистывая, ушёл прочь.
Нечай вернул меч на место и побрёл к бараку. Доковыляв, лёг прямиком на доски (матрасов и уж тем более постельного белья рабам не полагалось) и заснул.
Чуть погодя его разбудили. «Монах» не солгал: будущему «гладиатору» принесли увеличенную пайку, в которую входили каша с большим куском мяса, штук пять сухарей и плитка восстановленного гематогена.
Нечай быстро умял порцию. Ментальные установки не позволяли ему делиться с другими обитателями барака, даже с Вышатой. Да никто из соседей и не заинтересовался, чем кормят парня. Любопытство рабам было не присуще.
Ворота снова распахнулись.
– Эй, ты! – Кнут надсмотрщика оказался направлен на Нечая. – Ступай. Тебя заждались.
Других «гладиаторов» в бараке сегодня не было. Молодой человек покорно поплёлся к воротам.
Ристалище являло собой бывшее футбольное поле. Прежние многоярусные скамейки давным-давно сгнили, вместо них рабы поставили аналогичную конструкцию. На ней уже расселись здешние хозяева жизни. Чем выше было место псионика, тем меньшим статусом он обладал.
На первом ряду сидел только один человек – Мастер. В телохранителях он не нуждался. Любого, кто осмелился бы кинуть ему вызов, он мог убить ментальным ударом. Нечай видел, как Мастер остановил сердце двум провинившимся псионикам. Те умерли мгновенно, не успев даже открыть рот в своё оправдание.
От других псиоников его отличал цвет рясы – она была почему-то белого цвета.
Возле Мастера на четвереньках стояла девушка в разорванных одеждах. Псионик взгромоздил на неё свои ноги в грязных сапогах. Девушка шаталась от тяжести, но ничем не выказывала усталости, а Мастер не обращал на неё внимания. Куда больше его интересовало блюдо с жареным мясом, которое он держал в руках. Обглоданные кости летели в рабов, приводивших арену в порядок.
Надсмотрщик подвёл Нечая к небольшой пристройке из древней как мир фанеры. За ней скрывались остальные бойцы, дожидавшиеся своей очереди. Вместе с юношей их было шестеро: трое людей и столько же мутов – нео, собакоголовый и дамп.
Они безучастно стояли, не ведая о своей участи.
– Держи. Это вроде как твой. – Надсмотрщик протянул Нечаю знакомый меч. – Будешь с ним выступать. И смотри мне: продержись минимум пять минут, чтобы трибуны не заскучали. Здесь быстрых побед не любят. Понял?
Юноша кивнул.
– То-то же, – осклабился надсмотрщик.
Он прислушался к звукам, исходившим с арены.
– Ага, началось. Ты и ты! – Кнут перекочевал с кряжистого мужчины лет сорока в сторону дампа. – Дуйте на арену.
Оба бойца были вооружены одинаковыми шипастыми дубинками.
Дамп слегка замешкался, и надсмотрщик ожёг его кнутом.
– Поторапливайся, чучело! Заждались тебя!
Он увёл бойцов с собой.
Боя между ними Нечай не видел. Только слышал рёв с трибуны. Псионики реагировали весьма оживлённо и громко комментировали схватку. Судя по возгласам, побеждал дамп.
То и дело с арены доносились вопли:
– Давай, мумия сушёная! Покажи этому выродку, чего ты стоишь! Бей его!
Накал страстей вырос, приближалась кульминация схватки.
– Арг! – яростно выкрикнул кто-то.
И наступила тишина.
Вернулся надсмотрщик. Он вёл дампа, чьё тряпьё пропиталось кровью с головы до ног. Соперник дорого продал свою жизнь.
Вторая пара тоже состояла из человека и мута. Дрались нео и ровесник Нечая, паренёк с грустными голубыми глазами. Исход этой схватки был предрешён. К великому огорчению зрителей, нео разделал противника секунд за тридцать. За это мохначу порядком прилетело от надсмотрщика, когда тот снова привёл его к фанерной пристройке.
– Тебе что было сказано, обезьяна?! – Надсмотрщик плевался от злости. – Ты почему ослушался?
Громадный нео понуро стоял, вжав лохматую башку в плечи.
– А, хрен с тобой! – махнул рукой псионик. – Знал, что нео тупые, но ты среди них чемпион по тупости. Всё, третья пара, на выход. Шевелитесь, смертнички!
Нечай и собакоголовый послушно двинулись на арену.
Противник уступал молодому человеку ростом, но был гораздо шире в плечах. Вытянутую морду пробороздили многочисленные шрамы – чувствовалось, что собакоголовый успел побывать в куче переделок, и раз выжил – значит, был бойцом хоть куда.
И снова одинаковое оружие: в лапе у мута был меч. Качество железа было хреновое, лезвие тупое – намеренно не точили или руки не доходили – хозяевам было плевать, чем будут убивать себя рабы.
Дул пронизывающий ветер, небо хмурилось. Наверное, скоро начнётся дождь. В предыдущих схватках победили муты. Зрители на трибунах склонялись к мысли, что в третий раз будет то же самое.
Трупы проигравших потащили волоком по земле. Рабы-уборщики с помощью длинных багров тянули тела к подводе, запряжённой двумя турами.
«Кого-то из нас ждёт такая же судьба», – подумал Нечай.
Куда девались трупы, никто не знал. Но вряд ли их хоронили. Любая плоть в первую очередь была ресурсом, использовать её могли по-разному.
Собакоголовый дёрнулся, будто его огрели хлыстом. Юноша понял почему – он, как и его противник, тоже получил телепатический приказ от Мастера.
Схватка началась.
Опытные бойцы безрассудно в схватку не кидаются. Сначала прощупывают своего противника, ищут его слабые места. Наверное, именно так и поступил бы собакоголовый, но ментальный удар заставил его потерять выдержку. Грозно рыча, мут кинулся на Нечая, подняв меч высоко над крысособачьей головой.
Сблизившись с юношей, рубанул клинком, планируя располовинить неприятеля. Нечай отбил выпад мечом и, воспользовавшись ситуацией, пнул противника в живот. Мута отнесло на пару метров. Его каблуки оставили в сырой земле глубокие борозды.
Он злобно оскалился. Верхняя губа приподнялась, обнажая острые пожелтевшие клыки.
– Не пугай! Пуганый уже, – предупредил юноша.
В ответ собакоголовый разразился громким лаем. На трибунах захохотали. Даже Мастер смеялся, держась руками за колыхавшиеся бока.
Противники не испытывали друг к другу ненависти. Они лишь выполняли телепатические приказы псиоников, а те жаждали крови и зрелищ.
Нечай ощутил приступ тупой боли в затылке. Поступила ментальная команда атаковать.
Юноша пошёл на собакоголового, крутя мечом восьмёрку. В нужный момент клинок описал дугу и угодил в плечо мута. Будь лезвие чуточку острее, противник бы лишился конечности, но сейчас он отделался сравнительно легко – переломом руки. Но и это сразу снизило его боевые качества.
Псионики могли отключать болевые ощущения, но «гладиаторы» были обязаны биться по-честному. Собакоголовый взвыл. Меч выскользнул из его лапы.
Исход схватки казался решённым, но радоваться было рано. С утробным рёвом мутант кинулся на Нечая, норовя сомкнуть капкан массивных челюстей на ноге юноши.
И это бы ему могло удастся, ведь скоростью и сноровкой молодой человек значительно уступал муту, однако Нечай превзошёл самого себя. Он отпрыгнул и одновременно в прыжке исхитрился вонзить клинок в толстую, покрытую густой шерстью шею собакоголового. Удар пригвоздил мута к земле. Тот жалобно тявкнул, рефлекторно дёрнул задними лапами и умер.
Трибуны разочарованно загудели. Никто не ожидал столь быстрой развязки.
Спину Нечая ожгло. Молодой человек обернулся и увидел разъярённого надсмотрщика.
– Да ты ещё тупее, чем нео! Ведь сказано было – драться пять минут, не меньше!
Он снова ожёг кнутом юношу.
– Бляха муха! Да что за день сегодня такой! Везёт же мне на тупиц!
Внезапно надсмотрщик застыл, глаза его остекленели. Такое происходило, если псионик получал «внушение» от более сильного собрата. Очнувшись, он произнёс:
– Оставайся здесь. Сейчас начнётся новый бой.
Поверженного собакоголового утащили. На арене появились нео и дамп.
– Поединки закончились. Дерётесь втроём. И пусть победит сильнейший! Начали!
Дамп и нео, не сговариваясь, двинулись на Нечая. Всё понятно, ненависть мутантов к людям объединяет.
Нечай слегка попятился. Двое на одного… Причём противники умелые и достойные.
И вдруг!
– Стоп! – хрипло выкрикнул надсмотрщик. – Прекратите.
По трибунам прокатилась паника. Псионики вскакивали с мест, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Такими встревоженными Нечай их ещё не видел.
А потом его сознание отключилось. Телепатический приказ, превративший его в робота, погнал юношу к воротам барака, где начинала строиться армия рабов.
Неизвестный противник вторгся в лагерь псиоников, а те проморгали это вторжение, несмотря на все свои ментальные способности.
Назад: Глава 18
Дальше: Глава 20