Глава 15
Базу крыланов я опознал благодаря мысленной картинке, переданной Пиявкой. Изначально объект маскировался под гражданское сооружение, наподобие привокзальных пакгаузов, но после некоторой реконструкции превратился в достаточно сильное укрепление. Не удивительно, что болотники получили здесь жёсткий отпор.
Заодно я устыдился собственной самонадеянности. Идти на штурм, не имея плана, по меньшей мере глупо, а по факту самоубийственно. Меня извиняла разве что горячка, вызванная похищением Данары. Может, внешне я казался собранным и сдержанным, в глубине сердца поселилась тревога за девушку, иногда переходившая в панику. И тогда приходилось делать усилие над собой.
Пространство вокруг базы расчищали искусственно и делали это ещё во время Последней войны. Многие постройки снесли, а те, что остались, не мешали защитникам укрепления: скорее служили ловушками для тех, кто вздумал бы за ними прятаться.
Ещё один интересный нюанс – база не имела ворот, бетонная стена была глухой и опоясывала логово крыланов прямоугольным периметром. Логично: твари летают, а если поднатужатся, то поднимут в воздух и человека, и ценный груз.
Именно так они и поступили с нами. Только с киборгом им пришлось помучиться, его несли сразу четверо крыланов, и выглядели они после приземления весьма бледно.
Между собой летуны общались странной смесью звуков, от змеиного шипения до журавлиного курлыканья. Однако и русский был им по плечу, я слышал несколько внятных фраз.
Нам не дали оглядеть территорию базы, сразу потащили в строение, внешне напоминающее астрономическую обсерваторию. Вот только вместо телескопа из неё торчало орудие весьма серьёзного калибра. Похоже, отсюда в былые времена обстреливали противника на дальнем расстоянии, и это был артиллерийский форт. Конструкции таких традиционно предусматривают большое количество подземных бункеров и галерей.
Коротышка приземлился первым и дожидался нас с ядовитой улыбкой на почти аристократическом лице. Высокий прямой лоб, большие глаза, обрамлённые тонкой линией бровей, узкий подбородок, ухоженные вьющиеся волосы… разве что рост подкачал. Очевидно, это было его больное место, но я пока решил не бить по нему.
– Добро пожаловать в мои владения! – осклабился он.
Его весьма занимало происходящее, он чувствовал себя на коне.
– Здесь всё скромно, по-спартански, зато надёжно и безопасно. Мои бойцы, – коротышка метнул взгляд в крыланов, – заботятся о том, чтобы меня никто не беспокоил. Некоторые мои изыскания требуют сосредоточения и абсолютного покоя, так что я благодарен этой маленькой армии.
– Вы их создатель? – спросил я.
Коротышка давно не общался с людьми и потому был весьма словоохотлив. К тому же он считал, что находится в абсолютной безопасности и может позволить себе любую откровенность:
– К большому сожалению, нет! Это своеобразное фамильное наследство, спутники нашей семьи с того момента, как мы смогли вновь выйти на поверхность.
– Семья? А где другие её члены? Почему я вижу только вас?
Оператор крыланов изобразил скорбную мину:
– Я последний в своём роде. Это очень печальная история, и когда-нибудь я расскажу вам её. В ней будет много страниц, посвящённых предательству и подлым ударам в спину. О, если бы я был писателем, какую поистине шекспировского масштаба трагедию я мог бы изложить!
– Короче, ты всех грохнул, – резюмировал я.
– Пришлось, – извиняющимся тоном произнёс он. – Ресурсы и власть должны принадлежать только одному. Самому достойному! Время показало правильность моего решения.
Тут коротышка спохватился:
– Кажется, я забыл о главном: о долге гостеприимства. Я покажу ваши будущие жилища. Уверен, через какое-то время они вам даже понравятся.
Он подошёл к массивным воротам в стене «обсерватории», и они распахнулись. Похоже, тут работала автоматика.
Вспыхнул яркий свет.
– Спасибо ядерному реактору базы. Благодаря ему здесь, как видите, тепло и светло, – улыбнулся коротышка. – Вы ведь уже успели забыть о подобных благах цивилизации?
– Если у вас тут ещё и сортир со смывом, я расплачусь, – буркнул я.
– О, с сантехникой у меня довольно неплохо, – засмеялся он. – Скоро вы в этом убедитесь.
– Жду не дождусь, – подтвердил я и добавил фразу, не то увиденную когда-то в кино, не то прочитанную в книге:
– Ти есть партизанен. Тибя надо расстрелят. Но если ти подпишешь эта бумага о сотрудничестве с Великим Рейх, ти будешь жить и кушить пахлебка.
Коротышка посмотрел на меня с недоумением:
– Что это было?
– Да так, нервная реакция, ничего больше. – Я не собирался объяснять стихийно возникшую цепочку ассоциаций.
Широкий спуск вёл глубоко в подземелье.
Я ожидал многого. Например, того, что нас бросят в сырой и тёмный подвал на съедение гигантским крысам, но вместо этого мы оказались в узилище, сделанном в ультрасовременном стиле хай-тек. В здешних камерах не было решёток и стен.
– Силовые поля, – гордо пояснил коротышка. – Каждый из вас окажется в отдельной клетке. Тут вполне комфортабельно: есть койка, отхожее место. Вас будут кормить три раза в сутки. Поверьте, многие бы с удовольствием променяли свою голодную жизнь на камеру в моём изоляторе.
Нас конвоировали несколько крыланов. Своё дело они знали туго, не было ни малейшей возможности организовать войнушку с последующим побегом.
Данара шла в конце цепочки. Её привели в чувство, но по бледному лицу девушки было ясно, что ей нездоровится.
– Моему человеку нужна медицинская помощь, – заметил я.
– Здесь не благотворительное учреждение. Если вашей подруге станет хуже, мы ей займёмся. А пока – не вижу в этом необходимости, – произнёс коротышка.
Он повернулся к Сержанту:
– Я так понимаю, что вы из тех, кого принято называть кио?
Кио демонстративно отвернулся.
– Не отрицайте очевидного, пожалуйста, – сказал коротышка. – Мне доводилось сталкиваться с подобными существами. Не вздумайте пугать меня огнемётом и штыками в ладонях, я предупреждён о подобных штучках. Их применение по отношению ко мне и моим воинам дорого вам обойдётся.
– Я понял, – тихо произнёс киборг.
– Чтобы вам не было скучно, камеры будет охранять один из моих подчинённых. – Коротышка указал на легка прихрамывающего летуна.
Тот шествовал рядом со своим начальником, сложив крылья за спиной.
– Вот только собеседник из него неважнецкий. Он поймёт всё, что вы ему скажете, однако в диалог не вступит. Их для другого готовили, отнюдь не для светской беседы. И не думайте, что сумеете его одурачить. Да, это не Эйнштейн, но и не идиот.
Он потрепал крылана по морщинистой щеке:
– Умница моя!
– Кто вы такой? – задал я один из главных вопросов.
– Я же говорил, что я наследник всего этого состояния, – ответил коротышка, обводя руками огромное помещение. – Единственный и неповторимый.
Не зря он принимал наполеоновские позы. Налицо знакомые комплексы.
– Как к вам обращаться? – уточнил я.
– Родители наградили меня именем и фамилией, но я всё же предпочитаю прозвище. Зовите меня Доцентом. Я не буду в обиде. И да, заранее скажу, что ваши имена мне абсолютно неинтересны.
– Зачем вы взяли нас в плен?
– Не поверите! Банальная скука и желание хотя бы изредка видеть что-то отличающееся от физиономий моих крылатых друзей. К тому же я увлёкся рядом научных исследований. Вероятно, мне понадобится сторонняя помощь. Вы – потенциальные кандидаты.
– Иначе говоря, подопытные свинки?
– Заметьте, я этого не говорил! – воскликнул Доцент. – Помогать науке – священный долг каждого человека. При необходимости я готов положить свою голову на алтарь познания. Это достойная жертва. А теперь, прошу, господа.
Меня первым втолкнули в камеру. Раздалось какое-то гудение. Я протянул руку и понял, что упираюсь в невидимую стену. Пальцы отпружинивали от неё словно от резины.
– Я же говорил, что вас охраняет силовое поле. Фома неверующий! – засмеялся Доцент. – Кстати, проблем с электричеством здесь не бывает. Даже не рассчитывайте, что поле спадёт.
Сержанта поместили в камеру по соседству.
– Можете общаться, это не возбраняется, – предупредил коротышка. – Как видите, придерживаюсь вполне либеральных взглядов.
Архип попытался сопротивляться, но его быстро затолкнули на освещённый пятачок и сразу же окружили силовым полем. Он попытался пробить его, разбежался, врезался в невидимый барьер и тут же отлетел как футбольный мячик, упав на спину.
– Дикарь, – притворно вздохнул коротышка. – Странно, что вы с ним связались. И да… насчёт шамирита. При вас его нет – какая жалость! Но, немного погодя, когда вы убедитесь в моём расположении, мы вернёмся к этому вопросу. Договорились?
Данаре была уготована клетка в конце коридора, но тут на оператора крыланов что-то нашло. Похоже, он и впрямь слишком давно не общался с противоположным полом и его крышу окончательно сорвало.
– А с тобой, милочка, я позабавлюсь. – На его лице появилась глумливая улыбка. – Причём сделаю это здесь и сейчас прямо на глазах у твоих дружков.
– Ты что – извращенец? – Я бросился к нему, но снова отлетел от силовой клетки.
Упал, приложившись об угол металлической койки. Попытался сдвинуть её с места и понял, что она будто приклеена к полу.
– Почему извращенец? – обиделся Доцент. – Вполне нормальный гетеросексуальный мужчина в расцвете сил и возможностей. Я же не к вам пристаю, а к вашей даме!
– Дама не хочет твоего общества!
– А это мы у неё спросим. Девушка, – он ухмыльнулся, – вы ведь не хотите, чтобы ваши знакомые умерли прямо на ваших глазах.
– Это что – угроза? – насупилась Данара.
– Скорее принуждение к миру. Думаете, я шучу? Ошибаетесь. Этот молодой человек, что пытался кинуться вам на выручку, сейчас задохнётся от нехватки воздуха. Вините в этом себя.
Стоило ему это произнести, как под моей камерой что-то зажужжало.
– Это компрессор, – пояснил Доцент. – С его помощью я могу добиться настолько разряженной атмосферы в этой камере, что её можно смело назвать вакуумом. Смотрите.
Жужжание усилилось. Я понял, что воздух и впрямь стал разрежённым, ещё немного, и будет нечем дышать.
– Процесс пошёл, – похвастался коротышка.
На грудь словно положили бетонную плиту. Я не мог сделать вдох, лёгкие опустели, грудная клетка разрывалась. Мне стало безумно страшно, ноги подкосились. Я упал, прополз несколько сантиметров, судорожно хватая ртом остатки кислорода. Сознание мутилось, перед глазами вставала красная пелена, что-то с шумом лопалось в ушах…
– Прекратите, не надо! – закричала Данара.
– Ваша воля – закон.
Коротышка хлопнул в ладоши.
Я почувствовал, как снизу исходит живительный воздух, принялся жадно хватать его и не мог надышаться. Всё тело болело, но мне было не до этого. Я живу.
Доцент приблизился к Данаре.
– Ну, моя крошка, после этой маленькой демонстрации ты будешь покорной и ласковой?
– Буду, – кивнула она.
– Данара! – Я хотел крикнуть, но вместо этого прошипел, как пробитая шина.
Горло будто протёрли с наждаком, я даже не мог кашлянуть.
– Тогда здесь и сейчас! – давясь слюной, заговорил Доцент.
– Да, – покорно сказала любимая.
Крыланы отошли от Данары, коротышка положил ей руки на плечи.
– А-а-а-а-а! Чтоб тебя!
Дикий истошный вопль был слышан на многие километры вокруг. Доцент вопил что было силы, согнувшись пополам и схватившись за причинное место. Но даже в такой позе ему хватило ума попятиться от моей любимой и приказать своей своре:
– Взять её!
И тут же на Данару кинулись все летуны, что были с нами в подземной тюрьме. Она толкнула одного ногой, схватила другого за крыло и долбанула о силовую клетку моей камеры. Но развить свой успех она не сумела, крыланы накинулись на неё гурьбой.
Я обессиленно смотрел на происходящее, понимая, что схожу с ума: моя любимая в беде, а я не могу ей помочь. Проклятая силовая клетка не позволяла мне вмешаться в происходящее.
Послышались хлёсткие удары. Крылатые сволочи били Данару.
– Сержант! Попробуй!
Киборг упёрся ногами в пол и навалился плечом на силовой барьер. Его лицо покраснело, я видел, как сквозь кожу проступает сетка танталовых прожилок. Убедившись, что это не помогло, он отошёл в противоположный конец камеры, открыл рот и изверг из себя пламя, но струя разбилась о невидимые прутья.
Он выдвинул штыки, заработал ими с бешеной скоростью. Его руки мелькали как крылья мельницы, но результат остался прежним.
– Прости, командир. Бесполезно.
– Я вижу, – обречённо произнёс я.
Тут Доцент опомнился. Он распрямился и завизжал:
– Отпустите её!
Крыланы раздвинулись.
Данара лежала на полу. Её грудь не вздымалась, глаза закрылись.
– Что с ней? – От моего крика могло закладывать уши.
Доцент присел на корточки, опасливо склонился над Данарой:
– Жива твоя девка. Ничего с ней не сталось. Помяли чуток, но… сама виновата.
– Твоё счастье!
Он не стал реагировать на угрозу. Развернулся и ушёл.
Двое крыланов аккуратно затащили Данару в её камеру, положили на койку и тихой сапой выскользнули обратно.
Один остался в коридоре сторожить нас.
