Глава 12
Оказавшись у себя в спальне, Инга рухнула на постель почти в отчаянии. Вот тебе и тихие Дубочки! Опасность подстерегала ее и здесь. А она-то заливалась Залесному, как здесь спокойно и безопасно. Оказывается, ничего подобного.
«Но кто эти люди? Я уверена, что это те же самые! Что им от меня нужно?»
Это была и правда загадка, потому что сколько ни рылась Инга в своей сумке, она так и не смогла понять цели нападавших. Что же забрали из сумки нападавшие? Не только ценные и важные вещи остались целы, но даже и мелочи вроде дисконтных карт и влажных салфеток были на месте.
– Получается, что ничего не забрали? Побегали с моей сумкой по лесу немножко, а потом ее бросили, а сами убежали? Бред какой-то.
Умывшись и немного придя в себя, Инга позвонила мужу. Обычно, находясь на службе, Залесный трубку не брал. Но на этот раз произошло чудо, и он ответил.
– Как у тебя дела?
Инге показалось, что голос мужа звучит как-то встревоженно. И она постаралась ответить преувеличенно бодро.
– Прекрасно!
– Инга, у меня плохие новости. Я проверил сводку криминальных новостей вашей местности. У вас там труп.
– Я же тебе говорила. Убит Борис – приятель Лильки.
– Труп женский.
Инга растерялась.
– Об этом я ничего не знаю.
Голос Залесного стал еще тревожнее.
– Я за тебя боюсь. У меня какое-то нехорошее предчувствие. У тебя точно все в порядке?
– В полном, – соврала ему Инга. – Я цела, нахожусь в своей спальне, скоро пойду обедать.
– Василий Петрович приехал?
– Ждем с минуты на минуту.
– Хорошо бы он скорее приехал. Мне так будет спокойней.
Инга еще немного поговорила с любимым и постепенно сама тоже успокоилась. Хорошо, когда есть кто-то, кому не безразлично, что с тобой будет дальше. А тут и время обеда подошло. Памятуя, что нет ничего лучше от душевных волнений, чем плотная и сытная трапеза, Инга спустилась в столовую.
Василий Петрович уже был дома. Он радостно приветствовал Ингу. За стол все уселись в превосходном и приподнятом настроении. На первое была подана уха. Но что это была за уха! На стол в красивой расписанной мелкими рыбешками супнице подали настоящую «рыбацкую» уху. Наваристую и ароматную. Она варилась в три приема. Сначала отваривалась всякая мелочь вроде окуней и ершиков. Потом их безжалостно из супа выбрасывали и отдавали котам, а в том же отваре варили вторую партию рыбы. Теперь в ход шла уже более благородная рыба, варили карпа или сазана. Когда и эта рыба была готова, ее опять же вынимали и оставляли для другого случая, а в сам отвар клали для дальнейшей варки форель или осетрину.
Сегодня была очередь осетрины. И когда Инга увидела белые куски с полупрозрачными жилками, плавающие в густом и даже тягучем бульоне, настроение у нее совсем поправилось. К ухе подавали маленькие пирожки с зеленью, лисичками или сыром – ушки. Они на самом деле и формой, и размером напоминали человеческие ушки – очень изящные и симпатичные.
Не успели хозяева и их гостья расправиться с первым блюдом, как пожаловали посетители. Это был Ваня, а с ним еще один человек – коренастый и плотненький дядечка лет сорока – сорока двух, при виде которого Василий Петрович озабоченно крякнул.
– Какими судьбами?
А Алена тихо прошептала Инге:
– Матвей Иванович – наш участковый.
Инга понимала, что появление полиции в доме – это не к добру. И пусть полицейский казался настроен исключительно доброжелательно и дружелюбно, все равно Инга напряглась. Она думала, что Ваня привез полицию, чтобы расследовать сегодняшнее нападение. Но оказалось, ничего подобного. Матвей Иванович прибыл совсем с другой целью.
Он попытался сразу ее изложить, но Василий Петрович замахал на него руками:
– Все потом, дорогой мой. Все важные разговоры только после еды! Садитесь и отведайте ушицы вместе с нами.
Матвей Иванович оказался человеком без лишней стеснительности. Приглашение принял. Ваня остался обедать с хозяевами и Ингой как свой человек, особого приглашения даже не дожидаясь. За много лет Ваня так сблизился с Аленой и Василием Петровичем, что и впрямь искренне считал их кем-то вроде родни. И они его соответственно тоже.
После ухи подали запеченного в сметане лосося. На гарнир была отварная цветная капуста, брокколи, молодая картошка и тушеные овощи.
– Среда – постный день. Уж не обессудьте.
Но и постной пищей Василий Петрович умуд-рился так накормить своих гостей, что они еле могли шевелиться. Такое хлебосольство повторялось с неизменным постоянством. И если кто-то из гостей вставал из-за стола легко и непринужденно, то Василий Петрович считал себя кровно обиженным этим человеком. И потом тому надо было еще постараться, чтобы вновь заслужить расположение чересчур уж хлебосольного хозяина.
Василий Петрович не желал слушать советов модных диетологов и твердо придерживался той точки зрения, что хорошего человека видно по тому, как тот ест.
– Хороший человек и кушать должен хорошо, – поговаривал он. – А все эти новомодные диеты – одна глупость. Больше положенного умный человек все равно не съест. А во время еды должно быть вкусно и обильно, тогда и на душе делается спокойно и благостно.
Такая у него была философия, больше подходящая какому-нибудь помещику из прошлого или даже позапрошлого столетья. Но Василий Петрович был на редкость несовременен – наверное, потому и к живущим на его земле людям относился в какой-то мере как к своим родным.
Когда подали десерт – домашний кисель со сладкой сдобой и свежую клубнику, участковый наконец не выдержал. Кисель он не любил, клубнику считал дамской ягодой, делать за столом ему было нечего, пора было и о делах поговорить.
– Боюсь, у меня для вас плохая новость, – заявил он. – Сегодня рано утром нами в окрестностях поместья был обнаружен еще один труп.
– Как? Еще?
– Да. И на сей раз труп женский.
Инга вздрогнула и подняла глаза. Вот о чем говорил ей Залесный!
– И где?
– Опять же неподалеку отсюда. В дубраве, что под Никольской горкой.
– Можно сказать, на самой границе, – пробормотал Василий Петрович.
– Убита женщина?
– Да.
– Снова огнестрельные ранения?
– Да. Но на сей раз тело сохранилось значительно лучше. Имеются многочисленные колотые и резаные раны; видимо, убитую перед смертью долго и изощренно пытали, но само тело цело. Хищные животные до него добраться не успели. Поэтому я бы попросил сейчас кого-нибудь из вас посмотреть на сделанные фотографии и по ним попытаться опознать потерпевшую.
– Считаете, она из наших?
– Думаю, что она жила где-то в окрестностях, потому что при ней не было ни документов, ни сумочки, вообще ничего, что обычно женщины берут с собой, выходя из дома, и что помогло бы нам установить ее личность.
– Документы мог забрать преступник. Если это был грабитель, то он мог взять ее сумочку.
– Но при этом он не тронул ее золотые украшения. Странно для грабителя, не так ли?
Василий Петрович кивнул:
– Хорошо, я готов. Показывайте ваши фотографии.
Василий Петрович долго и внимательно разглядывал снимки, а потом покачал головой:
– Нет, я никогда эту женщину здесь не видел. А что это на ней надето? Вроде бы свадебное платье?
– Верно, – кивнул участковый. – На потерпевшей было надето белое свадебное платье, и фата там тоже имелась.
Василий Петрович еще немного подержал фотографию, а затем вернул участковому.
– Она не из наших.
Но Матвей Иванович не унимался.
– Может быть, Алена Игоревна тоже посмотрит? Она больше общается именно с женщинами.
Алена на самом деле заведовала экскурсионным бюро и музеем, так что все приезжие и экскурсанты, которых с каждым годом в Дубочках становилось все больше, проходили через ее руки.
– Я посмотрю.
Когда фотографии попали к Алене, она довольно долго разглядывала их. Сидящая рядом Инга тоже кинула взгляд. Не то чтобы ей так уж нравилось любоваться покойниками, но любопытство было превыше осторожности. Инга взглянула и вздрогнула. Несмотря на то что женщина на фотографии была, по словам участкового, уже мертва, лицо ее не было, как это случается, обезображено смертью. Казалось, что она даже воспринимает смерть как некое избавление. На ее лице застыла улыбка, глядя на которую хотелось плакать.
Но не это заставило Ингу окаменеть.
– Мне кажется, – выдавила она, – я знаю эту женщину.
Алена взглянула на подругу с удивлением.
– Ты? Где ты ее видела?
– Могу ошибаться, я видела только ее фотографию. Там она была еще живая, но тоже в свадебном наряде. Мне показывала фотографию ее дочка – Катя.
– Кто это?
Инга набрала побольше воздуха и выпалила:
– Мне кажется, что это – Дебора, бывшая любовница погибшего недавно Бориса.
После ее слов за столом возникло молчание. Все обдумывали сказанное Ингой.
– Ты… ты уверена?
– Мне кажется, что это она. Во всяком случае, эта женщина очень похожа. И свадебное платье тоже похоже. Я видела ее свадебные фотографии. Там Дебора была в этом платье.
Инга умолчала о нехороших предчувствиях, которые охватили ее при взгляде на свадебные фотографии матери Катюши. Не стала говорить она и о той непонятной тоске, стеснившей ее сердце.
А между тем Алена уже допытывалась у Инги:
– Но как Дебора могла очутиться у нас? Да еще мертвая? Ты же говорила, что она укатила в свадебное путешествие.
– Мне так сказала ее дочь – Катенька.
Но Матвей Иванович словами Инги заинтересовался.
– Для нас хороша любая зацепка. Если эта женщина на самом деле в свое время приходилась любовницей первому нашему потерпевшему, то это отличная ниточка. Вы можете поехать со мной, чтобы занести ваши показания в протокол?
Так получилось, что вместо послеобеденного отдыха Инга была вынуждена отправиться в полицейский участок. Впрочем, Алена вызвалась ее сопровождать.
Выходя из здания усадьбы, женщины столкнулись со странным долговязым типом самой комической наружности. Он шел, спотыкаясь буквально на каждом шагу, и казался полностью погруженным в свои собственные мысли.
Инга с любопытством посмотрела на этого странного персонажа и прошла дальше. А вот Алене пришлось задержаться. Она узнала Шляпкина, который с легкой руки Василия Петровича уже занял должность штатного психолога у них в Дубочках и который частенько возникал у них в усадьбе с той или иной проблемой, и понимала, что и сегодня психолог заявился к ним в усадьбу не просто так.
На Шляпкине были надеты удивительно мешковатые штаны и какая-то очень уж просторная рубаха из небеленого полотна. Оно было до того грубым, что топорщилось во все стороны. И Алене даже показалось, что под рубашкой и брюками у Шляпкина что-то есть. Что-то железное.
Вериги он, что ли, на себе таскает?
– Алена Игоревна! – расплылся Шляпкин в улыбке при виде хозяйки Дубочков. – А я как раз к вам и вашему мужу.
– Чем обязаны?
– Хочу сегодня вечером прочитать лекцию на тему гармоничной семейной жизни. Также собираюсь уделить время во время лекции и профилактике супружеских измен. С отцом Андреем, нашим священником, я уже разговаривал. Он согласился, что тема эта полезная и нужная. К сожалению, сам он не имеет свободного времени, чтобы заняться разъяснением важности этой проблемы среди населения. Но он обещал, что посоветует своей пастве прийти сегодня на мою лекцию.
– И что вы хотите от нас с Васей? Мы в плане супружеской верности никаких проблем не имеем.
– Что вы! – смутился Шляпкин. – Я совсем не это имел в виду. Но очень уж много народу планирует прийти. Тот кабинетик, который любезно оборудовал для меня ваш супруг, всем хорош, но все-таки недостаточно велик.
– Там почти сорок квадратных метров.
– Вот я и говорю, что этого страшно мало! Так я и подумал, нельзя ли прочитать мою лекцию у вас?
– Где это у нас?
– Ну, хотя бы даже во дворе. Или в саду, если погода будет тому благоприятствовать.
– Хорошо, спросите у Васи. Я лично не против. Можете и в доме устроиться, если будет плохая погода.
– Можно?
Шляпкин выглядел так, словно не верил своему счастью.
– Да, можете. А теперь, простите, мне некогда.
И Алена поспешила к Инге и Матвею Ивановичу, который уже ждал ее у машины.
И в отделение полиции, и обратно в Дубочки женщины добрались без особых приключений. Да и там их долго не терзали. Инга только подтвердила для протокола все, что уже сказала раньше Матвею Ивановичу.
А потом набралась смелости, и пока участковый строчил пером, спросила у него:
– Вы считаете, что убийство этой женщины и Бориса – это дело рук одного и того же человека?
– Я, уважаемая милая барышня, ничего такого не считаю, – проворчал участковый, не поднимая глаз от заполняемых бумаг.
Но потом он вспомнил, что помимо Инги у него в кабинете находится еще и Алена, с которой, как уже говорилось, все в округе предпочитали дружить, и все-таки соизволил ответить:
– На первый взгляд, преступления вроде бы и кажутся отчасти похожими, но это только на первый взгляд.
– Но место преступления…
– Место преступления – окрестности Дубочков, – отчеканил полицейский. – На этом все их сходство и заканчивается. Мужчина был найден в самой чаще леса, куда и люди-то редко заглядывают, разве что охотники или вот кто по грибы пошел. А женщину местные жители обнаружили в дубраве, находящейся неподалеку от проезжей дороги. Место это посещается куда чаще и чащей никак называться не может.
– Но ранения в обоих случаях огнестрельные. Вы сами так говорили.
– Да. Но если при убийстве мужчины в ход пошел охотничий нарезной ствол, никаких сомнений в этом нет, то с телом женщины эксперты еще работают.
– Значит, ее убили из какого-то другого оружия?
На это Матвей Иванович ничего уже не ответил. Он только пробормотал, что на теле убитой женщины найдены травмы, которых не присутствовало на мужском трупе.
– Покойник-мужчина имеет характерные травмы, которые появляются у человека, когда он бежит через лес. Это ссадины и царапины от колючего кустарника и веток деревьев, а также следы многочисленных падений на одежде, верней, на остатках одежды. Ничего этого и в помине нет у покойницы. Одета она очень аккуратно, даже нарядно.
– Она была в свадебном платье, я помню.
– Ясно, что труп специально нарядили и устроили таким образом, чтобы его быстро нашли. Но если одета убитая женщина была по-праздничному красиво, то под одеждой на теле у покойницы нами найдены следы многочисленных истязаний. Кроме того, она подвергалась неоднократному сексуальному насилию. И длилось это не один день, скорей всего, она подвергалась истязаниям не меньше недели.
– Какой страшный конец.
Но Матвей Иванович не был склонен вдаваться в сантименты.
Он поднял указательный палец и важно произнес:
– Итак, что мы имеем. В случае мужчины – его несколько часов гоняли по лесу, а потом попросту пристрелили. Все длилось не больше суток и закончилось быстро. А в случае с женщиной – над ней издевались более утонченным образом и куда дольше, да и само убийство было обставлено совсем иначе.
– Иначе? Что вы имеете в виду?
Но Матвей Иванович снова не ответил. И Алена спросила другое:
– Скажите, значит, мы имеем дело с двумя разными преступниками?
– Как минимум с двумя.
И вскоре после этого участковый отпустил Алену с Ингой назад в Дубочки.
– Поезжайте, но будьте внимательны. Злодеи еще не пойманы, они могут свободно разгуливать по нашей округе.
Несмотря на это напутствие, никто на Ингу с Аленой больше не нападал и не угрожал им. Да и кому могло прийти такое в голову, когда женщин в оба конца сопровождали люди из охраны поместья. Казалось, что можно и передохнуть.
Вот только, оказавшись у себя в комнате, Инга с недоумением замерла на месте. Она точно помнила, что уборка комнат в поместье всегда проводится в первой половине дня. Но сейчас она видела, что в ее комнате кто-то побывал. Причем этот кто-то действовал неаккуратно и оставил множество следов своего пребывания.
Инга спустилась вниз и потребовала разъяснений от горничных.
– А что случилось?
– Кто-то раскидал все вещи у меня в комнате. Выкинул их из ящиков и шкафа. Все валяется как и где попало.
Все горничные смотрели на нее с искренним изумлением и в один голос уверяли, что никогда бы не позволили себе такого в отношении дорогой гостьи и любимой подруги Алены Игоревны. Пришлось идти к самой Алене. Услышав о новых проблемах, та искренне расстроилась.
– Что еще за новости такие? Уже и дома нельзя быть спокойной! Пойдем, мы должны разобраться.
Подробный опрос прислуги помог выяснить, что после обеда в доме никого посторонних не было. Психолог Шляпкин условился с Василием Петровичем о своей лекции в саду и почти сразу удалился. Но зато следом за ним пожаловал монтер, который сказал, что его прислала компания по замене пластиковых окон. Он объяснил, что в одной из гостевых комнат второго этажа требуется ремонт механизма стеклопакета. Нетрудно догадаться, что речь шла как раз о той комнате, в которой остановилась Инга.
Мастера наверх провожал Митька.
– Почему же ты оставил его одного в комнате? Это против правил!
Митька оправдывался и разводил руками:
– Я знаю, что нельзя посторонних одних оставлять. Я и стоял рядом с ним. Но на кухне произошло ЧП, мне пришлось спуститься, чтобы помочь справиться с огнем.
Услышав это, Алена схватилась за сердце.
– Это еще что? Откуда огонь?
– Не беспокойтесь, мы сначала подумали, что пожар, потому что дым очень уж сильно валил. Но потом разобрались, что никакого огня нет, просто какой-то шутник поджег дымовую шашку и закинул ее в дом.
Алена рассердилась.
– Новая история! И кто это сделал?
– Мы так и не сумели этого выяснить.
– А мастер?
– Когда мы закончили тушить пожар, ну, то есть не тушить, а просто выяснили, что никакого пожара нет, он уже спустился вниз. Сказал, что неисправность устранена, все в порядке, сел на машину и уехал.
– Сел на машину? А что у него была за ма-шина?
– Какое-то побитое жизнью ведро. На чем еще ездить простому работяге?
– Ты не умничай, а отвечай. Выходит, ты оставил этого рабочего одного в комнате Инги? Надолго?
– Ну, полчаса мы с дымом на кухне провозились. Может быть, даже и больше.
Алена вздохнула.
– Понятно. Никто этого типа не вызывал.
– Окно совершенно исправно, – подтвердила Инга. – И когда мошенник оказался в нужном месте, второй мошенник, скорей всего, его сообщ-
ник привел в действие дымовуху. Повалил дым. Во всем доме поднялась тревога, Митька был вынужден спуститься вниз, а мошенник без помех обшарил всю комнату и всласть порылся в моих вещах.
– Но что ему было нужно?
– Давай смотреть. Может быть, что-то про-пало.
– Или, наоборот, прибавилось.
До самого ужина подруги раскладывали обратно выкинутые вещи, пытаясь понять, что же стащил неизвестный злодей. Но и сейчас, как в случае с сумкой, вроде бы ничего не пропало. Инга по десятому разу проверила взятые с собой вещи и окончательно подтвердила, что все на
месте.
– Раз ничего не пропало, то не будем и придавать этому инциденту слишком большое значение.
Но Ваня, который пришел к ним, не позволил им так легко отнестись к случившемуся.
– Мы зафиксировали следы машины на том месте, где двое неизвестных напали на вас с Аленой Игоревной. Так вот, фрагменты этих же следов мои ребята обнаружили сегодня и на подъездной дороге, ведущей к поместью. На том самом месте, где, по словам Мити, стояла машина «мастера».
– Хочешь сказать, что сегодняшнее нападение на Ингу и шмон в ее комнате – это звенья одной цепи?
Ваня кивнул и прибавил:
– И более того, эти звенья раскатывают на одной и той же машине. Судя по ширине колесной базы и массе автомобиля, это может быть седан класса «Форд Фокус».
И повернувшись к Инге, он произнес:
– Инга, могу я вас спросить, кому вы так здорово насолили?
– Я не знаю, Ваня.
– «Мастер», который осматривал вашу комнату, был посторонний. Раньше этого человека в Дубочках не видели. Так что дорогу вы перешли кому-то еще там…
И Ваня махнул рукой, демонстрируя, что своих врагов Инга привезла с собой еще извне, подцепила их где-то в большом мире. У него это выглядело так, словно Инга подцепила опасных паразитов, вроде глистов, не пролечилась и привезла их с собой.
– Я не понимаю, что происходит, – растерянно ответила ему Инга, которая и впрямь ничего не понимала.
Каким-то двум людям позарез понадобилась ее сумка. Они дважды покушались на нее. Но когда сегодня утром злодеи сумку Инги в свое распоряжение все-таки получили, то почти сразу же выбросили как вещь ненужную и им бесполезную. Но при этом они очень старались не упустить Ингу. Следили за ней. А если это были те двое, что напали на нее возле гаражей у ее дома, то еще и ехали за ней из Питера аж в сами Дубочки. Путь неблизкий. И исключительно из любопытства заглянуть, что там делается у Инги в сумке, вряд ли кто-то отправился в такую дальнюю дорогу.
Значит, что-то этим людям было нужно в сумке у Инги. Но не найдя желаемого в самой сумке, они предприняли новую попытку. На этот раз они пробрались в само поместье, проникли в святая святых Дубочков, в хозяйский дом, в спальню Инги. Перевернули все вверх дном и исчезли.
– Хорошо бы знать, нашли они уже то, что искали, или явятся за ним снова?
При этих словах Ваня побагровел и заявил, что покуда он жив, подобного не допустит.
– Пусть только сунутся! Второй раз им этот трюк провернуть не удастся. На всех входах и выходах поставлю своих людей. Под каждым окном!
Было очень приятно слышать, как он кипятится, утверждая, что лично порвет каждого, кто посмеет причинить вред Инге или кому-нибудь из проживающих в доме. Ваня был великолепен в своем праведном гневе! Вот Залесный никогда не позволял себе такого. Тот тщательно контролировал свои эмоциональные всплески, и Инга даже невольно сравнила Ваню с мужем. Сравнение было явно не в пользу последнего. И от этого у Инги вырвался тяжелый вздох.
Вечером ей позвонил Залесный. На этот раз его голос звучал еще более тревожно.
– Мне сообщили, что ты опознала убитую у вас в Дубочках женщину.
– Как ты узнал?
– Не важно. Мир не без добрых людей.
– Ну, опознала. Мне кажется, что это Дебора.
– Да-да, знаю. Та самая женщина, которую ты разыскивала по просьбе Алены с Лилей.
– Ты и это знаешь. С Ваней успел пооб-
щаться?
Залесный ответил ей как-то туманно:
– И с Ваней поговорил, и с Василием Петровичем, и еще с кучей народу. Но дело не в этом. Сейчас мы с коллегами ездили на квартиру к Деборе, где она проживает вместе с дочерью Катенькой. И никого там не обнаружили.
– Куда же делась девочка? Она говорила, что мама оставила ее на попечение бабушки – матери нового мужа Деборы.
Залесный закашлялся.
– Вот теперь о новом муже и его матери. Мы проверили, они никакие друг другу не родственники.
– Что ты говоришь?
– Гражданин Суриков Сергей – так по документам значится новый супруг Деборы, – и он же новый отчим Катеньки, вовсе не является родственником гражданке Нечаевой.
– Кто это?
– Владелица квартиры, в которой жили Дебора с дочерью и гражданин Суриков.
– Правильно. Новый муж Деборы переселил жену и ее дочку к своей маме.
– Сурикова и Нечаеву связывают отношения совсем иного рода. Гражданка Нечаева является всего-навсего квартирной хозяйкой, с которой гражданин Суриков договорился за дополнительную плату о том, что она сыграет перед молодой женой и ее девочкой роль его доброй мамочки.
Инга была ошеломлена и смогла выдавить один вопрос:
– Зачем?
– Нечаевой он объяснил это так: сам он сирота, ни отца, ни матери не имеет, воспитывался в детском доме. Но многие люди относятся к сиротам предвзято, считают, что хороших мужей и жен из тех, кто сам в детстве был лишен нормальной семьи, получиться не может.
– Чушь какая-то.
– В общем, Суриков наплел старушке Нечаевой с три короба о своей неземной любви к своей новоиспеченной супруге, которую добивался много лет, приплатил, как она сама призналась, за эту маленькую ложь, вот женщина и вошла в положение, согласилась некоторое время побыть «мамочкой» своего квартиранта.
– Погоди, выходит, что Дебора укатила в свадебное путешествие и оставила свою дочь на совершенно постороннюю женщину?
Залесный хмыкнул и произнес:
– Более того, как я тебе уже говорил, девочка не задержалась у Нечаевой, она пропала. Причем произошло это не без участия самого Сурикова. По словам Нечаевой, ее квартирант сегодня рано утром забрал девочку. Сказал той, что отвезет ее к маме, и девочка охотно согласилась поехать с ним.
Инга почувствовала, как ей стало снова нечем дышать.
– Как же так? Но ведь Дебора мертва! Уже больше суток как ее убили, так я слышала в полиции! Куда же этот Суриков в таком случае повез Катю?
– В том-то и дело.
– Погоди, но, может быть, я ошиблась? Может быть, наша потерпевшая только похожа на Дебору? Я видела ее только на фотографии, которую мне показала Катенька. Возможно, настоящая Дебора в полном порядке, наслаждается медовым месяцем в обществе мужа, а теперь еще и дочери.
– Странное сочетание, тебе не кажется? Нет, я не ханжа, но когда у людей медовый месяц, то им хочется провести его только вдвоем.
– Ну, они уже не так молоды. С возрастом людям уже меньше хочется романтики и больше, чтобы рядом были родные им люди. Например, дочь.
– Не знаю. Конечно, мы будем проверять эту версию. Но пока что я тебя очень прошу, будь осторожней.
– Буду.
Они еще немного поговорили. Залесный наговорил жене кучу красивых нежностей, на что Ваня был, конечно, совершенно не способен. И чаша весов в сердце нашей Инги вновь качнулась в пользу родного мужа. Так что прослушанная вечером Ингой лекция о супружеской верности, которую Шляпкин произнес с большим воодушевлением, не пропала даром.
