Мы – теперь в кольце роботов – долго идем по безликим холодным коридорам. Делаем столько поворотов, что я уже ни за что не вспомню точный путь назад. Пересекаем лаборатории с огромным количеством приборов и контейнеров, большие пустые комнаты, а также вполне обычные гостиные, похожие на наши. Все устроено так, будто это место обитаемо уже не первый год. Вероятно, так и есть.

Анна молчит и почти не оборачивается. Она ведет нас так уверенно, будто уже не раз здесь бывала. И я все больше убеждаюсь, что это тоже именно так.

– Вот… – с улыбкой говорит она.

Антроиды останавливаются, открывается очередная дверь.

– Добро пожаловать.

Помещение напоминает комнату наблюдения в нашем штабе: горящий камин, экраны и панели управления вдоль стен, кресла в хаотичном беспорядке. С неожиданным страхом понимаю: хаотичный беспорядок в точности повторяет наш – только сами кресла намного новее и дороже. Что за…

Напротив камина, спиной к нам, на месте, которое у нас обычно занимает Дмитрий Львовский, – кто-то сидит. Прежде чем Анна успевает окликнуть, я слышу возмущенный голос Элм:

– Прием, когда злодей разворачивается к пойманным героям, давно всех достал! Посмотри на нас, хрен собачий! Немедленно!

В первую секунду человек не обращает внимания на ее слова. Но затем он плавно поворачивается и улыбается:

– Приятно вас видеть… Хотя некоторых явно не хватает. Где космический пират, где Бешеный Барон? Ах да… кто-то же должен остаться наверху.

Я сразу его узнаю. В кресле, закинув ногу на ногу, развалился отец Элмайры.

Он мало изменился с тех пор, как я видела его в воспоминаниях Бэни, только волосы острижены немного короче. Массивные руки лежат на подлокотниках: длинные узловатые пальцы барабанят по обивке; вряд ли это нервы, скорее… с трудом скрываемый энтузиазм. Пугающий энтузиазм. В пронзительных глазах вроде бы нет ни капли враждебности. Сайкс смотрит скорее с любопытством. Он пристально наблюдает за главой партии Единства.

– Как вы пострадали… Анна, сходи, пожалуйста, за бинтами и медикаментами.

Глински, опирающийся на плечи Гамильтона и Джона, с усилием выпрямляется. Он опускает голову в издевательском подобии поклона и, осклабившись, замечает:

– Боюсь, если вы меня убьете, ничего этого не понадобится.

Трудно сказать, действительно ли он не впечатлен происходящим, плохо соображает из-за ранений или хорошо владеет собой. Так или иначе, ровным голосом, продолжая улыбаться, он интересуется:

– Давно все спланировали?

Анна оставляет нас. Также уходят и почти все роботы – лишь четверо из них прислоняются к стенам. Мистер Сайкс делает взмах рукой, и к нам подъезжают несколько кресел.

– Сядьте, пожалуйста, мистер Глински. Да и всем вам нужно отдохнуть, впереди тяжелая ночь. Планов, как говорят на моей родине, громадье. Кофе?

Мы переглядываемся, но подчиняемся: лучше выиграть время и сделать вид, что мы сдались, чем оказать сопротивление прямо сейчас, когда только этого наверняка и ждут. У Гамильтона и Элм есть оружие, да и сама я в случае чего все-таки рискну поджечь комнату… Но следующие слова Сайкса заставляют меня отвлечься от прежних мыслей.

– Не узнаете? Не удивлен. Всегда так заняты и наверняка плохо помните дело с упавшим космическим кораблем. – Он переводит взгляд на нас с Элмайрой. – А ваш серокожий друг из далекого космоса наверняка бы узнал…

Элмайра не сводит глаз с широкого хищного лица. Кажется, что она сейчас все вспомнит, вскочит, бросится навстречу, но… она только хмурит брови и сжимает кулаки. В ее глазах враждебность, смешанная с паникой.

– При чем тут Хан? И, кстати, он вас из-под земли достанет, яйца вам оторвет, если вы нас убьете! И вы никогда не поймаете Вуги, и…

Сайкс, вздохнув, делает взмах рукой, и Элм замолкает. Он встает с кресла и направляется к ближайшей кнопочной панели. Нажимает что-то, вводит пароль, нажимает снова. Хлопает в ладоши. Все мониторы разом загораются с коротким писком.

– Привидение не вовремя ушло со сцены.

На экранах видны разные части Города – западные месторождения, мэрия, наш штаб. Поселок «Аквилон», редакция Харперсона, гарнизонные корпуса. Два южных джаз-клуба. Научная Академия. И везде – сотни вооруженных антроидов с горящими глазами.

У меня перехватывает дыхание, когда я вглядываюсь в блок экранов, где показана мэрия. Роботы оцепили выходы, встали на лестницах и заняли площадь. Они окружили солдат и остатки команды. Всюду идут бои: военные, сгруппировавшись, отстреливаются, вместе с ними Хан раскидывает нападающих в стороны, шеф непрерывно палит одновременно из двух огромных винтовок. Остальных – Дэрила, Вэнди, двух «свободных» и трех «единоличников» – постепенно теснят в угол.

– Не смейте! – Гамильтон вскакивает, выхватывает из кобуры пистолет и наводит на Сайкса. – Уберите от них машины! Вы…

Подошедшая сзади Анна кладет ладонь ему на плечо и почти нежно шепчет:

– Не надо так нервничать, мой дорогой деверь.

Пальцы «свободного» разжимаются. Он опускается назад, в кресло, и откидывается к спинке. Словно одурманенный, он издает сдавленный стон. Сайкс широко улыбается ему:

– Послушайтесь доктора, Джей. Через минуту вы снова вернетесь к нам. Это было смело, учитывая, что каждому антроиду я вживил анализатор, заставляющий атаковать при виде любого оружия в чужих руках в радиусе пяти метров от меня. Вам не хватило какого-то сантиметра.

Гамильтон с закрытыми глазами отвечает парой крепких, хотя и невнятных, ругательств. Подобного я от него раньше не слышала. Даже Глински уважительно хмыкает.

– А вам надо помочь.

Анна пересекает комнату и подходит к креслу «единоличника». Тот даже не поворачивает к ней головы.

– На что купили? – Здоровая рука Глински сдавливает подлокотник. – Так и знал, что этих уродов с других планет нужно отстреливать. У нас никогда не было безмозглой, разгуливающей повсюду дряни.

Анна поджимает тонкие губы, а вот Сайкса его слова явно забавляют. Он делает знак. Анна вынимает из аптечки бинты и какие-то склянки.

– Не надо грубостей. Вы ведь сами в каком-то смысле урод с другой планеты, собственно, как и я. Земля, помните такую? Да и вообще… оцените масштаб! И спользуя кое-какие инопланетные технологии, я немало поработал! Мои друзья… – он бросает ласковый взгляд на стоящего у стены антроида, крупного темнокожего мужчину, – портили вам жизнь на протяжении последних месяцев. Другое дело, что и мои идеи позаимствовали, чтобы сделать штуки еще более, по вашему выражению, «безмозглые»… – Сайкс бросает взгляд на часы. – Все в порядке, Анна?

– Да, мистер Сайкс.

Она перевязывает голову Глински. На ее лице нет даже и тени сочувствия, и меня душит злость при мысли, что я верила ей и боялась за ее жизнь. Пила с ней кофе, ела ее пирог, влюбилась в ее брата. Наверняка я славно помогла ей своей ночевкой на ферме, своей наивной болтовней и… ради чего?

– Какого черта ты пудрила мне мозги? Дрянь!

Дрянь улыбается. Она по-прежнему молчит, будто намеренно подогревая мое желание разбить ей нос. Сайкс, возможно, что-то заподозрив, приподнимает руки в успокаивающем жесте.

– Аннушка, ты же не в обиде? Они просто по-прежнему считают меня Доктором Зло. – Тут он подмигивает мне, и меня непроизвольно передергивает. – Что, поболтаем?

Это странно… Но вместо того чтобы ответить, мы все, даже Джей Гамильтон, смотрим на Вана Глински, которому Анна теперь вправляет руку. Мы без слов предлагаем именно ему принять решение. И… он кивает.

– Вряд ли будет хуже. Твою мать! – Он вздрагивает, когда Анна делает резкое движение. – Мерзкая девка!

– Уже бинтую, – ровно отзывается она, не реагируя на оскорбление.

– Может, все-таки кофе? – Опять следует любезное предложение.

– Перестаньте заговаривать нам зубы!

Сайкс издает смешок и, пройдясь по помещению, снова садится в кресло.

– Вернемся к вопросам… – он закидывает ногу на ногу, – о коварных планах. Мой ответ: нет. Я не ждал вас. Но раз уж вы пришли… я вам рад.

– Не сомневаюсь, – едко отзывается Ван Глински. – Из некоторых получатся интересные чучела.

– Дельная мысль, однако… нет.

Он качает своим начищенным ботинком, что меня довольно сильно раздражает. Его ногу, пожалуй, хочется отрубить.

– Я вас не убью и даже не покалечу.

– А может, вообще отпустите?.. – невольно фыркаю я.

Странно, но в ответ он кивает:

– Если пожелаете. Если сможете уйти. Но для начала я попрошу вас о помощи, потому что, – он делает небольшую паузу, скользя взглядом по нашим лицам, – есть шанс сделать этот Город намного светлее. Он почти в руках. Но не у меня. У вас.

…На Восточном оружейном заводе громят какие-то агрегаты; в мэрии продолжается бойня. А главное – Моргана Бэрроу ведут по коридору, на ходу расстреливая охранников. Из какой-то комнаты вылетает полуголая Юлия, ее заталкивают обратно и запирают. Мэр застегивает пиджак, его руки даже не дрожат. А вот мои начинают ходить ходуном, когда его спокойное лицо появляется крупным планом и тут же сменяется потоком черно-серых помех.

Я в ярости. Ублюдок разрушает наш Город прямо на наших глазах. И мы не можем ему помешать.

Сайкс явно ждет какой-нибудь реакции. И он ее получает:

– Красиво врете…

Это произносит Гамильтон, выпрямляясь в кресле. Сайкс насмешливо приподнимает брови.

– Не верите? Джей, а вы вообще той партией управляете?

«Свободный» устало качает головой:

– Уже не управляю.

Почти на всех экранах теперь появляются помехи. Сайкс, расплываясь в улыбке, кивает:

– Об этом отдельный разговор. Но позже. А пока… Наверно, следует все же познакомиться. В лицо надо знать и друзей, и врагов. Итак… – Теперь он, как недавно Глински, изображает шуточный поклон, – я человек с Земли, скрываюсь под именем «мистер Сайкс», еще меня можно звать Кукольник. Мое настоящее имя вам ни к чему, моя жизнь была довольно трудна, и я многое потерял, – он быстро смотрит на Элмайру, которая только что пересела на подлокотник кресла Гамильтона, – и во многом разочаровался. Еще на Земле моя семья распалась, я остался один и занялся тем, чем занимаетесь вы – искоренением зла.

Его речь не находит никакого отклика. Терпеливо вздыхая, Сайкс устраивается поудобнее и продолжает:

– Так сложилось, что однажды мне пришлось убедиться: мир не соответствует концепции материализма, которая господствовала в моей стране всю мою сознательную жизнь. Не все кошмары происходят на Земле. Когда я принял это, мне встретилась одна организация, назовем ее Обществом соискателей тайн. Она не только пытается войти в контакт с другими разумными цивилизациями, но и расследует паранормальные преступления, ищет старые секретные документы, которые хранят свидетельства о подобных происшествиях. Мы изучали и Коридор, и каждый случай тех, кто попал через него сюда. Мы искали путь, хотя имели лишь смутное представление о том, что тут творится. На нас давило сразу несколько правительств стоило нам сдвинуться с мертвой точки, как проект свернули. И… я никогда бы не попал к вам, если бы не одна нелепая случайность… – Он смотрит на меня и Элмайру. – Космический корабль. Ваш друг вряд ли рассказывал вам, чем он занимался до того, как попал сюда. Он…

– …был работорговцем, – кивает Элмайра. – Именно так.

Наверно, моя реакция на это заявление оказалась слишком заметна, потому что Элм хмурится. Она переводит взгляд на Сайкса и продолжает, чеканя каждое слово:

– Хан говорил мне. Я не осуждаю его, да и Эшри… – в ее голосе чувствуются металлические нотки, – думаю, тоже. Здесь нет белых и пушистых, каждый из нас по-своему попортил шкурку.

– Все ошибаются, – эхом повторяю я.

Что-то меняется в выражении лица Сайкса, когда зеленые мерцающие глаза Элм встречаются с его – темными и раскосыми. Я вдруг задумываюсь: а узнал ли он ее? Прошло столько лет, в детстве ее волосы были намного темнее… но шрам-отметина на нижней губе, закрытая шея – все осталось прежним.

Он невыразительно, сухо продолжает:

– До последнего момента мы не верили, что корабль прилетит: пойманный спутниками сигнал был слабым. В ту ночь я один отправился ждать гостей… и дождался. Место было глухое, на десять километров – ни души. Контакт состоялся, но в первые минуты ваш друг чуть меня не убил. Он плохо разбирал мою речь, его анализатор голоса пришлось долго настраивать на земные частоты, и все же, прежде чем он проломил мне кулаком голову, нам удалось понять друг друга. Хан исследовал Солнечную систему в поисках разумной жизни, догадываетесь, для каких целей. Дальние галактики до сих пор находятся в упадочном состоянии после многолетних войн с планетой Кхарганд, и им нужны рабы. Найдя Землю, Хан решил захватить пять-шесть заложников, так сказать, в качестве образца. Ему нужны были взрослые, в расцвете биологического цикла. Первым ему попался я, и я прекрасно понимал, что мне грозит. Точнее, начал понимать, когда он перекусил дуло моего пистолета. Я предложил ему сделку – найти других, не поднимая шума.

Гамильтон кривится от отвращения. Не выдерживает и Джон.

– И ты, Анна, после того, что случилось с нами, могла…

Сайкс весело фыркает, всплескивает руками и бросает на него проникновенный взгляд:

– Уважаемый принц, бога ради, оставьте мою помощницу в покое и слушайте дальше. Конечно, я не собирался отдавать стариков, женщин и детей, равно как и вообще подставлять под удар кого-либо из случайных жителей Земли. Я очень хорошо знал, кого предложу Хану «на пробу». Были люди, которые этого вполне заслуживали.

– Что же они сделали, что вы решили так с ними поступить? – тихо спрашивает Ван Глински.

– Они убили мою дочь.

Сайкс смотрит на Элмайру, и я ясно понимаю: он ее узнал. Узнал, и сейчас он врет. Я борюсь с искушением испортить ему игру, громко заорав: «Как убили, вот же она!», – но все же сдерживаюсь. Я не уверена, что не получу пулю еще на втором или третьем слове.

– Эти люди делали почти то же самое, что и мой новый знакомый. Они торговали живым товаром. Держали притоны, в которых проводились бои без правил. Даже когда их сеть накрыли, наказания эти люди не понесли – сменив имена и отказавшись от кличек, они владели заводами, авиалиниями, магазинами. И они попали в лапы к моему новому союзнику, от которого я взамен потребовал одного: чтобы он взял меня с собой. Я убедил его, что мы пригодимся друг другу. И он поверил. Где-нибудь подальше от нашей Галактики я собирался вывести систему управления корабля из строя и врезаться в какой-нибудь астероид. Я расквитался бы с врагами, а Земля избавилась бы от тварей, подобных вашему приятелю.

Элм явно хочет что-то возразить, но в последнюю секунду произносит совсем другое:

– Вы же погибли бы!

– После смерти дочери я не жил, моя дорогая. Когда уже после гиперпрыжка нас встряхнуло – видимо, это и была атака вашей допотопной ракеты, – я начал громить панели управления. Мы упали. Я думал, все кончится, но, проклятье, мы выжили.

– Действительно, проклятье… – цедит сквозь зубы Ван Глински, разглядывая свою забинтованную руку.

– Когда люк открылся, я увидел сначала темноту, потом людей в форме и нацеленные на меня винтовки. И тогда я понял, что где-то просчитался. Хан был ранен, и я легко прикинулся шестым заложником наравне с пятью другими. Они побоялись выдавать меня, а некоторые по непонятным мне причинам лишились памяти. И нас взяли в некую программу. До меня быстро дошло, что здесь не приветствуют разговоры о Земле, и я неплохо изобразил отшибленные мозги. Я зарегистрировался под новым именем, занялся бизнесом. Позвольте представиться… Лайам Макиавелли.

Он, улыбнувшись, указывает на ярко-зеленую кофеварку, тихо гудящую в дальнем углу. Элмайра осторожно уточняет:

– Так это… ваши кофейни всюду в Городе? И … аверс или реверс?

Он вполне искренне посмеивается, потом кивает:

– Вы – и «единоличники», и «свободные», и беспартийные – кое в чем похожи. Хлебаете кофе врага в таких количествах, что прибыли хватает на содержание этой базы. Кстати, никто все-таки не хочет угоститься? Бесплатно!

Его предложение встречают молчанием. Я думаю о том, что вряд ли теперь когда-нибудь вообще захочу кофе. Сайкс несколько разочарованно хмыкает:

– Как хотите. Тогда продолжим. Где-то полгода я наблюдал за жизнью остальных пятерых землян, думая, не прикончить ли их. Я мог бы остановиться на этом, но…

– Почему-то мне кажется, вы не можете так просто остановиться, – перебивает его «единоличник».

Они с Ваном Глински пристально, оценивающе смотрят друг на друга. Сайкс медленно кивает.

– Я изучал свой новый дом. И замечал все больше тревожных вещей. Первым звоночком было то, что молодые ребята – агрономы и бариста, официанты, кассиры и кондитеры, да все, кого я брал на работу, мало знали о Земле. Огромные пробелы в школьном образовании, страх перед моими вопросами, настороженность по отношению к земным книгам и всепоглощающая любовь к земному кино. Я не встречал стариков, которые помнили бы, как началась ваша «колония». Они умерли, были убиты или превратились в мертвых ангелов… я их не нашел. У Города… будто не было памяти, как и у тех, кто пересекал его границы. Государство – в лице вас, мистер Глински, и господина… э-э, товарища мэра – это устраивало. Партию Свободы, возглавляемую Артуром Гамильтоном, сложно было воспринимать всерьез, она была чем-то вроде пятого колеса. Тогда я и понял. Нужна война.

Джей Гамильтон кривит губы:

– Те, кто когда-либо делал такие выводы, еще не добивался ничего хорошего.

– Ваш командир – в том числе.

Их взгляды встречаются. Сайкс продолжает:

– Я заполучил несколько инопланетных разработок – благо, достаточно было хорошо поискать. Обзавелся оружием и антроидами. Обустроил эти залы, а в качестве одного из входов использовал шахту, куда вы, мистер Глински, имели несчастье упасть. Обычно там ждет лодка, вам же, наверно, понравилось бултыхаться в реке. Я рад, что отказался от идеи сливать туда химические отходы.

Я вспоминаю вмерзшую в лед штуковину, которую мы видели возле ступеней. Моторка? И нтересно, мы сможем добраться до нее? Может, если потянуть время, Элм восстановит силы и разморозит воду? Мои лихорадочные размышления снова прерывает Сайкс:

– Благо, я был не один. Я встретил Анну. Мы познакомились в одном из архивов, где она читала что-то по истории. Уже тогда она произвела впечатление умной девушки, близкой мне по духу.

– А мистер Сайкс показался мне одним из немногих, кому действительно была небезразлична жизнь в этом месте.

Анна отходит от «единоличника» и встает рядом со мной. Вероятно, сторожит, чтобы в случае чего обездвижить меня, как Гамильтона. Мне все сильнее и сильнее хочется ее ударить. Но я лишь тихо спрашиваю:

– Ты… думала о Джоне?

Анна поворачивает русую голову к брату и улыбается:

– Не представляешь, как тяжело было прятать от тебя мысли… ведь я знаю, что ты любишь в них заглядывать. Но я просто не могла рассказать раньше, и…

– Ты отвратительна.

Голос Джона звучит холодно. Стоя по другую сторону от меня, он даже не смотрит на сестру. И я почти физически ощущаю, как ему стыдно.

– Впрочем, это моя вина, что я плохо тебя воспитал.

Она неожиданно смеется и, протянув руку, бесцеремонно ерошит ему волосы:

– Ты ничего не понимаешь, Джон? Мы хотели выяснить, из-за кого все это происходит. И ты вполне мог…

– Все это? – поднимает бровь Элм. – Почему-то, Анна, у меня сложилось впечатление, что до того, как появились антроиды, все было достаточно спокойно. Ничего не происходило.

Анна пристально смотрит на нее.

– Вот именно, Элмайра. Ничего. Тебе нравилось это?

Элм вздрагивает и быстро переводит взгляд на Сайкса. Тот смотрит на Джея Гамильтона:

– И вот явились вы. Вели себя активно, вмешивались во все, на что до вас закрывали глаза. Когда начались ваши с Ваном Глински партийные войны, картина прояснилась, дело оставалось за малым: доказать… – Заметив, что «единоличник» открыл рот, Сайкс с видимой спешностью поясняет: – Нет-нет, не вашу вину. При всем уважении, где уж вам… вы просто думали, что защищаете то, что вам дорого. Так, как можете. Но вы защищали не от того.

Сайкс резко поднимается на ноги. Мы все неосознанно реагируем на движение, подаваясь вперед, как кошки, которых собираются кормить. Но он всего лишь подходит к приборной панели у дальней стены. Останавливается. Нажимает вытянутую серую кнопку, и в коридоре раздается гул. А Сайкс, полуразвернувшись, криво улыбается нам.

– Вы создали угрозу гражданской войны. Но… у Города есть еще мэр, который спасет общество от бунта, криминала и не допустит войн. Финал будет другим.

– Каким же? – тихо спрашивает Джон.

Почему-то мне становится страшно. Будто упиваясь повисшей паузой, Сайкс покачивается с пятки на носок. Проходит пять секунд. Десять. Затем он абсолютно спокойно поясняет:

– Вас ликвидируют. Растопчут, сожгут… Справедливо и милосердно по отношению как к народу, так и к вам. Бешеных собак отстреливают. У каждой стаи, пусть даже пятимиллионной, пусть даже человеческой, может быть лишь один вожак. Не правда ли… многоуважаемый гость?

Автоматические двери разъезжаются. На пороге комнаты появляется мэр в сопровождении нескольких роботов.

Мэр окидывает нас взглядом, чуть задержавшись на мне. Я знаю, что должна рвануться ему на помощь, но по лицу Сайкса понимаю, что этого он и ждет. Я молча кусаю губы и опускаю голову.

– Что здесь происходит? – Мэр оглядывается. – Вы… кто?

– Господин Бэрроу… – Сайкс вальяжно подходит к нему, раскинув руки, как для объятий. – Вернее, товарищ Бэрроу. Рад новой встрече. Когда-то вы пожелали мне удачной жизни в Городе. И, как видите, жизнь удалась.

– Чему я рад, мистер… – мэр потирает виски, словно вспоминая, – Макиавелли?

– Чудесно, что вы помните. Хотите сесть? Разговор дружеский, почти семейный… Кофе-брейк, все такое…

Мэр задумчиво смотрит на него:

– Я не очень доверяю кофе-брейкам, где никто не пьет кофе.

– Это поправимо.

Проигнорировав щедрый взмах в сторону кофеварки, Бэрроу качает головой. Он проходит вперед, прислоняется к одному из кресел и скрещивает руки на груди. Вид у него усталый и сосредоточенный.

– Хватит шуток. У меня много дел в городе. Народ волнуется из-за твоей, Ван, – секунду мэр смотрит на «единоличника», – внезапной «смерти». И из-за твоего, Джей, – он переводит взгляд на «свободного», – смелого выступления. Вы здорово наломали дров, и последствия…

Сайкс дает знак одному из антроидов. Тот, подойдя к компьютерной панели, нажимает комбинацию кнопок. Дверь закрывается все с тем же гулом, и мэр осекается.

– Ну-ну, мой друг. Не спешите.

Дроид останавливается возле стены, приняв расслабленную позу – ни дать ни взять обыкновенный подросток. Взгляд осмысленный, лицо с веснушками и вздернутым носом – совсем человеческое. Сайкс, заметив, куда я смотрю, вдруг начинает улыбаться.

– Казалось бы, создание нескольких сотен роботов занимает годы. Но я сделал пятерых и вживил им алгоритм, остальных же они сконструировали сами. За пару месяцев.

Объясняя, Сайкс подступает к антроиду почти вплотную. Тот не двигается и позволяет взять себя за подбородок. Пальцы Сайкса касаются робота очень мягко, как если бы касались живой плоти. Улыбка не сходит с его узких губ, и я понимаю ее природу. Это улыбка творца. Леонардо да Винчи, Пигмалиона… Господа Бога?

– Единственная сложность – лица. Я хотел, чтобы они были разными. Посмотрите хотя бы на этого, мистер Бэрроу. Или… – Сайкс показывает рукой на экран, – на светловолосую красавицу, которая роется в ваших документах. Она сделана по образу прекрасной Мэрилин, если это имя вам о чем-то говорит. Они почти люди. – Сайкс отпускает антроида. – Сильные. Опасные. Только думаю за них я, а они бесконечно мне верны. Не задают лишних вопросов. Марионетки, правда?

Он опять переводит взгляд на меня, и я невольно опасаюсь, что сейчас он захочет взяться и за мое лицо. Но он этого не делает.

– А теперь мисс Артурс. Или мистер Гамильтон… или даже мистер Айрин – высшее существо с высокоразвитой планеты, уважающее вас настолько, что ни разу не заглянуло в ваше сознание. Вы и их сделали такими же. Я… преклоняюсь перед вашим талантом.

И он снова слегка кланяется, на этот раз предельно серьезно.

– Что вы несете? – Мэр бегает глазами по экранам, на которых транслируется, как громят его дом. – Чего вы хотите? Капитуляции? Не получите, мои люди…

Сайкс, приблизившись к кофеварке, нажимает на ней оранжевую кнопку. Машина послушно выставляет стакан и, жужжа, принимается наполнять его. Сайкс, не сводя взгляда с тонкой коричневой струйки, качает головой:

– Ваших людей больше нет. Равно как и роботов, которых вы так неумело спроектировали на основе моих механизмов. Белые уроды, надо же. Такую идею испортили, эх, негодя-яй…

Кофе готов. Сайкс берет стакан, с удовольствием подносит его ко рту и делает глоток. На картоне изображен его профиль, заключенный в подобие монетки. Все та же надпись тянется понизу.

– Так это заговор? – Мэр снова смотрит на Глински, потом на Гамильтона. – Ван, Джей, вы с ума сошли? Хотите меня сместить с его помощью? Да я вас…

– Достаточно. – Сайкс обрывает его и, вздохнув, прислонятся к стене. – Я год следил за каждым вашим движением… товарищ мэр. Вы были умны и осторожны, но ведь в чем-то приходится полагаться на других. К примеру… в убийствах вампиров?

Губы Бэрроу по-прежнему плотно сжаты. Он чуть наклоняет голову – вид у него одновременно сосредоточенный и насмешливый. Мы переглядываемся. Я по-прежнему считаю, что все, что городит этот сумасшедший, чушь, но судя по лицам Элмайры и Глински, они… нет, пока не сомневаются. Они готовы его послушать. А это уже скверный знак.

Сайкс делает еще глоток кофе и продолжает:

– Интересно, кто был связным. Конечно, те, кому платили за митинги и лозунги, не в счет, они были уверены, что выступают от имени благотворительной организации «Жизнь» и осуществляют тайный план. Верно говорят, кто владеет умами окраин, рано или поздно получит столицу. Вы хорошо обработали бедные кварталы, что люди вышли даже после того, как первый бунт кончился бойней… Но, наверно, даже вы не догадывались, что бунтующая сила расколется сегодня пополам. Ведь одни хотели сровнять мэрию с землей, а другие – не пропустить их, чтобы защитить вас. Вы… удивлены?

Я жду, что мэр начнет спорить. Он потирает подбородок. Усмехается, облизывает губы и ловит взгляд Сайкса:

– Какое отважное сжигание опор. Да вы ни в коей мере не Макиавелли. Вы… просто Мамай. Или Чингисхан? Или…

Темные глаза Сайкса коротко, опасно вспыхивают.

– Тимур, мистер Бэрроу. Тамерлан. Вот чей образ мне близок. Но речь не обо мне.

Мэр отвечает коротким кивком:

– Вы правы. Нелегко подчинить народ одной идее, когда его тянут в разные стороны. Тем не менее люди пошли за мной. Даже зная, что кто-то пострадает. Страдания ради стабильности оправданны. Правда… моя милая крылатая девочка?

У меня темнеет в глазах. Я хватаюсь за подлокотник.

– Я… вас не понимаю.

Сайкс подходит ко мне. В его руке по-прежнему зажат стакан кофе. Профиль на монете – прямо против моих глаз.

– Знаете, что вы не дали мне взять из Северного банка? Я все равно получил это в итоге, но это уже мелочи…

– Мне плевать! – кричу я.

Но ответ все равно выливают на меня. Как могли бы вылить на волосы обжигающе горячий напиток, который «разбудит вас, как бы сладко вы ни спали, и даже если вы мертвы».

– Отчеты по секретным внутригородским проектам и финансовым операциям, связанным с ними. Я должен был их изучить.

– Каким именно?.. – тихо уточняет Гамильтон. Его голос подрагивает.

– О, интереснейшим, Джей. Подпольная типография… фабрика роботов на Востоке… и многое, многое другое. Ну а в папке, которую антроидам пришлось забирать из той многострадальной библиотеки, – сам проект «Дети Гекаты – 1936». Проект-двойник. Жаль, он стоил жизни Лютера Ондраши. Александра Сильверстоуна. И…

– Вы тоже разбрасываетесь своими приспешниками, молодой человек? – Мэр перебивает его с по-прежнему непроницаемым выражением лица. – Пожалуй, вы и вправду Тимур. Так что вы не имеете прав меня обвинять…

Их взгляды похожи – одинаково спокойные, острые. В них сталкиваются неугасающая зелень и тьма, тьма – в радужках Мистера Сайкса. Осознав, что мэр не отведет глаз, Сайкс уважительно кивает.

– Метко. Я просчитывался и допускал жертвы, которых мог бы избежать, будь я чуть дальновиднее. Но… моя находка стоила жертв. Она все прояснила. Эшри… помните, в телефонном разговоре я обещал посылку? Я надеялся прислать некоторые документы лично Дмитрию Львовскому. Мне нужны были союзники. Но на следующий день произошел бунт, и вам стало не до тайн.

Он замолкает. За него продолжает Анна:

– Я была в госпитале, когда вы, Эшри и Элмайра, говорили с товарищем Бэрроу. Я поняла, что мы спешим. В итоге все сложилось даже лучше…

– Для кого? – сдавленно уточняет Элмайра. – Для тех, кто погиб? К то чуть не погиб?

Анна игнорирует ее.

– Память… удивительная вещь, правда? В ы узнали о Серебряной колбе больше, чем мы смогли бы вам рассказать.

– Это… – начинает было Элм, но не успевает произнести слово «чушь».

– Я видела, кого вы вытащили из могилы. Ее появление означает, что время пришло.

– Захват Города, – снова подает голос Сайкс, – планировался позже. Но когда земля горит под ногами, нужно пользоваться шансом и прыгать выше или… И вовсе лететь. – После короткой паузы он вновь обращается к мэру: – А теперь выбирайте.

Морган Бэрроу смотрит на меня. Он ни о чем не просит, его взгляд пустой, и именно это заставляет меня опять сжать кулаки.

– Что выбирать?

– Аверс? Или реверс?

– Хм… не совсем разбираюсь в маркетинговых акциях вашей компании.

Сайкс понимающе кивает:

– Умереть молча, и мы пороемся в ваших бумагах, которые сразу перестанут быть секретными. Сказать что-то. Не знаю, есть ли вам дело до людей, считавших вас кем-то вроде отца, но, наверно, они… хотели бы многое понять. Откройте им глаза. Как ни печально… они все еще продолжают вас любить.

Я понимаю, что прокусила губу, и чувствую во рту соленый привкус крови.

– Что ж.

Бэрроу направляется к ближайшему креслу и садится в него. Примерно пять секунд он размышляет, и каждая из них отдается стуком в моих висках. Наконец он опять поднимает глаза.

– Реверс. Предугадывая вашу гнусность… это будет прямой эфир?

Сайкс отвечает кивком и делает какой-то жест левой рукой. Будто щелкает невидимым пультом.

Рыжий антроид и его темнокожий приятель, отлепившись от стенки, идут к мониторам. Несколько минут они что-то настраивают, затем раздается щелчок. Из люков пола поднимаются камеры на штативах, и лицо мэра появляется на мониторах. Кажется… в тот же миг оно возникает на экранах всех городских телевизоров.