Меня выбрасывает очень резко: я падаю со всего маху и упираюсь руками в грязный потрескавшийся асфальт. Я тут же вскакиваю и озираюсь.

Воспоминание черно-белое. Это поражает: даже в памяти Джона, отмотавшей немало столетий, все сохранилось в красках, здесь же единственное цветное пятно – кровь на моих саднящих ладонях.

Вокруг явно не Город. Район заброшен: окна в домах разбиты, под ногами валяются осколки стекла. Тут и там попадаются железки непонятного происхождения, ветер играет обрывками старых газет. Освещения почти нет – только в дальнем конце улицы мигает один фонарь. Пахнет соляркой, лежалым мусором и ржавчиной. Я слышу слабый писк поблизости. Крысы? Не хочу даже думать о них. Я только оправилась от жуков.

– Бэни!

Мой зов почти сразу теряется в лабиринтах переулков, будто стены поглощают его.

– Все в порядке.

Из-за поворота выходят двое. Огромный волк скалит зубы, вздыбив шерсть на холке. Он как-то странно смотрит сквозь меня. Бэни? Да, это он, я узнаю маленькие угольно-черные отметины на непропорционально больших ушах и несколько светлых клочков шерсти на затылке. За ним стоит высокий мужчина:

– Никого?

Голос низкий. Я слышала его, причем совсем недавно, да и внешность мужчины кажется мне знакомой… я подхожу ближе, присматриваясь, и наконец понимаю: передо мной отец Элмайры. Он сбрил усы и бородку, отрастил волосы и как будто даже помолодел, несмотря на то, что его лицо приобрело нездоровую восковую бледность, а взгляд стал тяжелым. Но все равно это он. И я не понимаю, что он тут делает. И где – тут?

– Пусто, – я слышу знакомый голос Бэни. – Крысы, змеи, собаки… все.

Что-то новенькое. На Земле наш раздолбай и пожиратель оленей не только мог превращаться в волка, но и разговаривать? Я почему-то никогда не думала, что это возможно, у волков ведь другие голосовые связки. Даже страшновато осознавать, что человеческая речь доносится из этой пасти.

– Отлично. Идем дальше.

Некоторое время они движутся по улице молча: человек и волк, настороженные и опасные. Едва ли это первое их путешествие. Бэни в нашем мире совершенно не такой – он будто более нескладный, неуклюжий. Может, так кажется из-за того, что я никогда не воспринимала его всерьез, а лишь как неудачную замену Лютеру, приносящую одни неприятности? А ведь Вуги привязан к этому… волчонку? Или как правильно его называть?

– Я давно хотел спросить, Бэн.

Мужчина останавливается и прислоняется к обшарпанной стене дома. Он достает из нагрудного кармана сигареты и, взяв одну, убирает пачку обратно.

– Да? – Бэни приближается и плюхается на живот, вытянув передние лапы.

– Ты всегда был оборотнем? С рождения?

Волк некоторое время думает, потом трясет головой:

– Меня укусили в двенадцать, когда я помогал отцу пасти мустангов. Никто даже не мог такого представить, хотя у нас в Алабаме ходили всякие легенды. Я очень испугался и потерял контроль во время первого же обращения. Поэтому, когда я тебя встретил…

– Ты чуть меня не сожрал. – Мужчина смеется и, наклонившись, чешет волка за ухом. – Не переживай. Такие встречи способны неплохо разнообразить жизнь.

– А как тебя занесло в Америку? Знаешь… – Помявшись некоторое время, Бэн продолжает: – Когда я впервые учуял тебя, я почувствовал отчаяние. Но ты совсем не…

Мужчина глубоко затягивается. Его ответ звучит довольно резко:

– Да, Бэн. Я просто путешествовал. Идем?

Они оба примолкли, думая, наверное, каждый о своем. Бэни поворачивает в переулок, но мужчина вдруг окликает его:

– Стой.

Волк поворачивает голову.

– Осторожно.

Раздается что-то вроде хмыканья:

– Мы все-таки не герои триллера, где на последней улице заброшенного города поджидают монстры.

Мужчина усмехается и делает несколько шагов, быстро доставая из кобуры пистолет. Я следую за ним. Бэни движется в узком пространстве между домами, по-собачьи принюхиваясь к воздуху и виляя хвостом, и вскоре выбегает на просторную площадку, с четырех сторон окруженную зданиями. Он уже собирается ступить на неровную асфальтированную поверхность, почти что чистую, по сравнению с остальными улицами, и замирает. Не просто замирает. Шарахается прочь.

Мне тоже становится страшно. Сердце колотится, руки холодеют; я отступаю и вжимаюсь в стену. Бэни глухо скулит.

– Что такое? – Мужчина останавливается рядом. Прямо перед черным пятачком.

– Не надо туда идти.

Звуки, вылетающие из волчьей пасти, теперь искажаются, как будто Бэни забыл, как говорить.

– Там было это. То, что ты хочешь разыскать.

– Что?

Мужчина делает шаг, но волк перегораживает путь и скалится:

– Не ходи.

Страх усиливается. Я ни за что не сунусь на эту площадку, даже если они туда пойдут. Я уже забыла, зачем я вообще нахожусь здесь, и готова малодушно удрать. Черное пространство пугает меня. Как тот невидимый человек в Коридоре. Как мертвые ангелы.

Мужчина присаживается на корточки и кладет широкую ладонь на затылок Бэни.

– Ты видишь что-то?

Его глаза сужаются от напряжения, Бэни очень неуверенно отвечает:

– Тут стояло… большое кольцо. Черное внутри.

Брови мужчины недоверчиво сдвигаются. Он мрачнеет. Затем прижимает волка к себе, треплет его загривок и произносит:

– Вернемся с учеными. Не сейчас.

– Дашь мне сигарету?

– Ты же бросил.

– С тобой бросишь!

Волк медленно превращается обратно в человека. Изображение чернеет. Дальше меня пускать не хотят.

Когда краски возвращаются, я ожидаю чего угодно, уже поняв, что Бэни – совсем не тот милый и бестолковый волчонок, которого я знаю несколько месяцев. Но когда в полуметре от меня опускается огромная перепончатая лапа, я с воплем шарахаюсь в сторону. Я поднимаю голову и вижу крайне странное существо: гигантскую ярко-желтую утку с острыми длинными зубами. По сравнению с этим чудовищем меркнут и жуки, и крысы, и вся Страна чудес. Существо рычит, снова пытаясь на меня наступить. Удар мощного крыла – и я отлетаю в сторону. Черт возьми, что за хрень?

Я поднимаюсь, трясу головой и тут же слышу приглушенный голос откуда-то снизу:

– Эш!

Бэни высунул морду из-под крыльца дома – корявого, плоского, как будто картонного, впрочем, как и все другие дома здесь. Вообще окружающая реальность кажется кривой, наспех подготовленной декорацией. Но в этой декорации Бэни боится по-настоящему.

– Лезь сюда скорее!

Я окидываю взглядом его убежище:

– Ты серьезно думаешь, что я пролезу?

Он не успевает ответить: тварь снова бросается, и я, не задумываясь, падаю на асфальт. Надо же, какая я миниатюрная, и зачем только сижу на диетах? Через полминуты я уже оказываюсь под лестницей рядом с Бэни. И… мне тоже страшно: грохот, сыплющаяся земля и рычание вряд ли кого-то вдохновляют. Я могла умереть уже несколько раз… странно, если в конце концов это произойдет здесь. И в такой компании.

Я вспоминаю карусель, которую нам подарили. Миниатюрный Бэни ведь сидел именно на…

– Бэни, откуда здесь утка? И… это точно утка? Что за дурь ты употреблял?

В темноте волчьи глаза светятся. И выглядят такими испуганными! Это снова наш Бэни. Трусоватый дурень. Не тот, кто бродил по явно опасному району с явно опасным человеком.

– Я… не знаю.

– Что за чушь? Почему у тебя такие кошмары?

– Я не знаю!

Подумав, я выбираю самую логичную на первый взгляд тактику:

– Бэни, наши отравились газом и лежат в отключке! Это место – порождение твоей фантазии, причем фантазии больного наркомана!

Оборотень молчит, переваривая информацию. Потом выгибается и начинает чесать ухо задней лапой. Как же мне хочется его убить… Закончив, Бэни мотает головой:

– Я не знаю. Я не виноват. И между прочим, никакой я не…

– Ты идиот, Бэни! Что это?

– Да не знаю я!

Он почти рычит, скаля зубы, и я морщусь от его дыхания, пахнущего сырым мясом. Не церемонясь, я хватаю волка за загривок и притягиваю его поближе:

– Быстро! Что было в воспоминании? С кем ты шлялся по заброшенному городу и что искал? Помнишь? Ну?

После каждого предложения я встряхиваю его так сильно, что его голова мотается из стороны в сторону. Бэни издает жалобный вой и начинает бессвязно рассказывать:

– У меня… был человек. И он был несчастным. Он усмирил меня одним взглядом и взял к себе. Он работал в какой-то организации, они что-то искали, какой-то проход… вроде как туда, где есть страшная тьма. Я слышал от них про Коридор и Город. Про каких-то детей… Детей Гекаты. Они искали пропавшую девочку… И женщину-врача, у которой были… паранормальные способности, она убила всю свою семью. Мы ходили по заброшенным местам. А потом… потом мой человек уехал и не вернулся. Я искал его. Долго-долго. Вскоре я потерял контроль и перестал принимать лекарства. И вот я здесь. Я ничего не помню, даже как его звали. Но я… тоскую. Всегда буду.

Поток слов прерывается, и Бэни смотрит на меня. Смотрит мрачно, сосредоточенно и жалобно, и… в этом взгляде очень мало от человека, почти совсем ничего.

– Ты… видела его?

Качая головой, я зачем-то прижимаю его к себе и глажу. Нет, не сейчас, я не уверена ни в чем, хотя истории оборотня и Элмайры пересекаются в совершенно очевидном месте. Решая отложить это до лучших времен, я думаю, как мне вытащить Бэни – обе части Бэни, человеческую и волчью. Абсурд, но крыльцо над нами продолжает дрожать и прогибаться под ударами гигантской утки, и она действительно может нас сожрать.

Я вздыхаю и сосредотачиваюсь. Продолжая трепать рыжевато-серую шерсть, я медленно произношу:

– Бэни, слушай… А если человек в Городе?

– Он бы меня нашел.

– А если он тебя забыл?

– Он должен меня помнить. Он не я. Не такой слабак.

Хм. В этом облике Бэни соображает еще хуже, чем в нормальном. У меня складывается ощущение, что я говорю с маленьким ребенком.

– А если он найдется, а? Бэни, давай поищем. Мне не нравится сидеть тут с этой уткой.

– Я… боюсь.

– Убей ее. Он разве не учил тебя бороться со страхами? Он стал бы прятаться под крыльцом? Ну давай же!

Бэни колеблется, но все же кивает.

– Ладно… я попытаюсь, Эш.

Он неуклюже выбирается наружу. Тварь сразу замечает его, раскрывает клюв и шагает к нему навстречу. Оборотень рычит, прыгает и вцепляется зубами ей в крыло.

– Получай!

Я слышу ужасные вопли, мои барабанные перепонки чуть ли не лопаются. Крыльцо обваливается, и в то же мгновение картинка меркнет. Все же меня похоронили заживо. Просто это произошло чуть более глупо.

Джон склоняется ко мне, и я растерянно улыбаюсь, понимая, что моя голова лежит у него на коленях.

– Облажалась, да? – спрашиваю я почему-то шепотом. – Бэни не очнется? Я… старалась, Джон. Правда.

Он убирает мою челку со лба и ненадолго задерживает руку у виска. Его ответ звучит спокойно:

– Ты все делала правильно.

Я медленно сажусь и затем поднимаюсь на ноги. Шатаясь, я оглядываюсь вокруг. Кресло Элмайры почему-то пустое.

– Она открывает окна в доме, – отвечает на незаданный вопрос Джон. – Идем?

Я бросаю взгляд под ноги и вижу банку и карусель. Совершенно бездумно разглядываю фигурку Бэни, восседающего на ярко-желтой утке. Потом настоящего Бэни, спящего на полу.

– Нужно разбудить Вана Глински. И Львовского.

– Джон, я…

– Мне нужно, чтобы кто-то был рядом. Я могу опять провалиться, как было с Элмайрой. И тогда я не проснусь сам. Память умеет ставить ловушки.

Он просит меня. Причину своих кошмаров. Я кусаю губу, не понимая, радоваться мне или горевать, и наконец просто киваю и быстро направляюсь к двери:

– По рукам. С тебя мороженое.

Конечно, я помогу. О чем бы ты ни попросил.