В небе сияют три луны: одна серебристая, две – золотые. Однажды Джон рассказывал, какое календарное время это знаменует. Третий Лии’сарин – дни отдыха и молитв, а не войны. Не об этом ли шепчут цветы у моих ног?

Впереди высится белый, как сахар, город с вкраплениями зелени. Острые башенки, высотки наподобие пчелиных сот, резные колоннады. Он так далек от кособокого урода, на грязных улицах которого я выросла, и напоминает еще один земной город, о котором любят рассказывать священники, – Иерусалим.

И этот незнакомый «Иерусалим» убивают.

В небе проносится корабль, двигатель ревет так сильно, что я зажимаю уши. Вдруг люки открываются и огненные шары падают за городские стены. Несколько зданий осыпаются – легко, точно замки из куриных костей, которые мы строили за ужином в приюте. Летят искры. И я точно знаю, что там, внутри, были живые. Пока их не нашли мои предки.

Я хочу убежать отсюда.

Я замечаю лес в нескольких сотнях метров. Он еще не тронут огнем, и стоит лишь подумать о том, чтобы перебраться туда, как пространство начинает двигаться. Как в книге из детства, про девочку в Стране чудес, где, чтобы остаться на месте, надо бежать. Но я не бегу: планета движется сама по себе.

Я касаюсь ладонью плотной коры дерева. Это успокаивает… Но почти мгновенно я вспоминаю, кто я такая. Я стискиваю зубы и невольно пошатываюсь.

Дереву больно.

Больно корням, спрятанным в отправленной и кишащей инородными паразитами земле.

Ссыхающейся листве.

Плодам, не успевшим дозреть.

Несмотря на это дерево умиротворенно шелестит. От него пахнет смесью листвы и иголок, смолы и почему-то меда. Дерево готово меня защитить и… кое-что подсказать.

Да, я уверена: Джон рядом. Здесь. Чем быстрее я найду его, тем больше вероятность, что мы сбежим из чудовищной Страны чудес раньше, чем увидим, чем все…

Обрывок мысли, несколько ударов сердца, моего или чужого, – и я бегу вперед. На шум воды, гонимая еще одной подсказкой – от Элм.

Я встречаю прозрачный и чистый ручей едва ли шире трех метров. Его дно устлано камешками. Я останавливаюсь, перевожу дыхание, вскидываю голову и… вижу на другой стороне Джона который, шатаясь, бредет навстречу. В первый миг – такой, к какому я привыкла. Но затем он смотрит в воду и начинает кричать.

У него резко подгибаются колени. Айрин падает и становится еще выше, бледнее, тоньше. Теперь у него заостренные уши и очень длинные пальцы – по три на каждой руке. Его волосы выцветают и рассыпаются по плечам, сейчас они достают поясницы. На миг появляется мысль: это не он. Мертвый ангел из Коридора каким-то образом прокрался за мной. Но глаза… это его глаза.

Крик смолкает. Айрин валится на землю и больше уже не шевелится.

Расстояние между нами ничтожно. Но нас разделяет не только оно. Некберранец, как и я недавно, похоронен заживо, он застрял между явью и такими же реальными кошмарами, которые отсекают его, – от Города, от штаба, от меня. И мне, одной из причин этих кошмаров, нужно его разбудить раньше, чем все…

Первый огненный шар из открытого корабельного люка падает на лес. Второй взрывается в полуметре от меня, и волна пламени попадает в воду. Это не обычный огонь, и ручей занимается. Огонь так и норовит лизнуть меня в лицо.

Привет. Добро пожаловать домой.

– Джон!

Я разбегаюсь, прыгаю, словно участвую в каком-то диком ритуале, и… У меня получается. У меня опять вырастают крылья, я преодолеваю огонь и приземляюсь на траву. Дальше я бегу, падаю, хватаю Джона и тяну его к себе, чтобы обнять и прижать как можно крепче.

– Я… я здесь. Пожалуйста, только не…

Его губы искусаны в кровь, волосы стелются по траве, но Джон красив, даже когда разбит и раздавлен. Он смотрит прямо мне в глаза, и я улыбаюсь. Он придет в себя, все кончится, мы выберемся. Но…

Я опять забыла, кто я. И что за моей спиной вздымаются крылья.

Я не успеваю уклониться от удара. Рот наполняется кровью, а еще через миг я понимаю, что Джон держит меня за горло и сжимает сильными, сухими, обжигающе горячими пальцами. Он не рычит, не проклинает, не плачет. Просто вышибает последний воздух из моей глотки.

Ноги отрываются от земли. Я упираюсь ладонями в его широкую грудь и пытаюсь произнести его имя, но вряд ли он меня слышит. И я… перестаю бороться. И просто вспоминаю.

Объятия среди могил, под дождем.

Прикосновения к морде дракона, спасшего мою жизнь.

Залитую светом чердачную комнату с бабочками и раздавленную бабочку в руке.

Все то немногое, что могло нас связывать. Меня и мою загадку.

Я вряд ли достойна даже смерти от твоих рук. Прости, как бы тебя ни звали по-настоящему и как бы по-настоящему ни звали меня. Прости.

Я уже почти мертва, когда его пальцы разжимаются. Я падаю на траву и кашляю, жадно хватая ртом воздух, жду, что он схватит меня снова, и не пытаюсь ни отползти, ни тем более взлететь.

Но… все совсем не так. Джон опускается рядом, и, не думая, я опять обнимаю его так крепко, как только могу. Его искаженный облик – облик твари – становится прежним.

– Господи…

Вокруг полыхает пламя.

– Эшри…

Его рука, пересеченная косым шрамом, тянется к моему лицу, затем трогает болезненные багровые следы на горле. Я морщусь и неуверенно киваю, не решаясь поднять глаз.

– Как ты меня нашла?

– Я… за тебя боялась.

Теперь наши взгляды встречаются. Джон смотрит грустно и сосредоточенно. И я понимаю, что мы не будем говорить ни о чем лишнем, даже о нашем прошлом. По крайней мере, не сейчас, и я рада этому.

– Как отсюда выбраться?

Он потирает лоб и хмурится, потом бросает взгляд на пляшущий рядом огонь.

– Я не могу сосредоточиться здесь. Мне…

Я протягиваю руку и кладу ладонь на его глаза. Я чувствую, как дрожат его ресницы.

– Лучше?

Он улыбается. Я заставляю свой голос звучать твердо:

– Постарайся. Я не справлюсь. Ты же знаешь, я лучше работаю битой, чем головой.

Айрин покусывает губы. Я напряженно жду. Наконец он быстро берет меня за руки и чуть сжимает пальцы.

– Тебя выбросит прямо сейчас. Я вернусь через некоторое время; если сможешь, вытащи Бэни сама. Он вряд ли продержится долго.

– Но я боюсь, Джон, и я не телепат! Я …

– Ты друг. И мы все связаны. Ты добралась до меня и, если постараешься…

– Есть разница! Я считаю его придурком!

– Это не помешает тебе спасти ему жизнь. Особенно если…

Я со вздохом киваю. Глаза Айрина светятся все ярче, и я чувствую, что пространство вокруг темнеет и снова крутится каруселью. Я вижу лишь алые точки, я лечу… А через секунду я просыпаюсь. Проклятая Страна чудес остается позади.

Я провожу по выбившимся из хвоста русым волосам Джона, думая о том, как сильно мне хочется его поцеловать. Я склоняюсь ниже, глажу его скулу, касаюсь его сжатых губ и едва ощутимо прижимаюсь к щеке. Это будет еще одна странная сказка, в которой кто-то укололся веретеном и уснул на сто лет, если я только позволю себе… Но в этот момент я замечаю маленькую сжавшуюся фигурку в стороне.

Бэни.

Я вскакиваю на ноги, так резко, будто меня облили водой.

Медленно, шаг за шагом, я приближаюсь к оборотню. У него безмятежный вид, словно он видит во сне что-то приятное, но вот он вздрагивает, слабо скулит и дергает левой ногой. Как же настроиться без помощи Айрина, и тем более – продолжая думать о том, что я завалила бы его прямо здесь, на полу? Так, возьми себя в руки, Эшри. Ты – король Артур. И ты спасаешь рыцаря. Или что-то вроде того.

Вздохнув, я кладу ладонь на низкий лоб напарника и зажмуриваюсь. Наверное, то же самое чувствовал Джон, когда коснулся Элмайры, – легкий ожог.

Ну же, Бэни.

Давай.

Я должна спасти твою задницу.

Боль уходит. Я снова в темноте. Она несется мимо меня с дикой скоростью, разрываемая бликами и полосками. Никаких пазлов. Никаких щупалец. И… никакого человека, идущего по моим следам.