#Волк десятый

Счастье, друзья мои, хрупкая, почти невесомая эссенция, которая дается в руки далеко не каждому. Долгое время я считал себя недостойным даже малой толики радости, но мой визит в Сижарле все изменил. Итак, мой предвзятый читатель, ваш покорный слуга влюбился…

Я отложила книгу со словами:

– По-моему, у парня налаживается жизнь. Ему не сильно везло с волками, да и с людьми, если на то пошло. Но, видимо, книга закончится на мажорной ноте. Свадьбой, например.

Моя юность прошла на западном юге Королевства, где жаркому дню предшествовало утро, полное нежного тепла, песен птиц и кристально чистого воздуха. По другую сторону Тракта теплый день начинался совсем иначе. Прежде всего, все вокруг заволокло туманом, который липкой кисеей покрыл палатку, все вещи и даже тела и лица. Туман оседал каплями, и вскоре одежда промокла насквозь. Ощущая, что заснуть в этом мокром и унылом мире мне все равно не удастся, я решила посторожить наш лагерь. У нас не было в обычае спать по очереди, мы отдыхали все вместе, но сегодня на душе скребли кошки. Хотя, возможно, дело было в воспоминаниях, которые пробудила история Слэйто. Давно позабытый звук разрываемой ткани снова ожил в моей памяти. Но, точно этого было мало, теперь я слышала еще и судорожные всхлипы, чередовавшиеся с бульканьем в горле холодной илистой воды. Это были чужие воспоминания, но маг постарался описать свою историю так ярко. Вот уж спасибо, Слэйто.

Вторым отличием этого утра от тех, к каким я привыкла, когда росла в замке, был сумрак. Солнце пряталось. Стояла знойная духота, казалось, воздух можно резать ножом – таким он был густым. Но свинцовое небо не пропускало ни единого луча. Тучи, жара и влажность делали утро невыносимым. Пушок тоже страдал. Никто не позвал лиса в палатку, и ему пришлось остаться снаружи. От влаги его шикарная шерсть сбилась в колтуны и теперь напоминала грязную половую тряпку и пахла соответствующе.

Поэтому, промокнув насквозь и намаявшись от жары, я достала из дорожного мешка дневник охотника на волков. Пушок скучающе поглядывал на меня, пока я устраивалась поудобнее. Но я успела прочитать лишь первый абзац, когда из палатки, зевая и при этом изящно прикрывая рот ручкой, вылезла Аэле.

– Это ведь истории про охотника? – спросила она, потягиваясь.

– Да, книга Слэйто. Неужели он тебе ее не давал?

Девушка присела на поваленный ствол напротив меня, и Пушок тут же подбежал к ней, желая получить утреннюю порцию ласки. Даже в окружении мокрых кустов, сидя на гнилой коряге в грязном платье, Аэле излучала счастье и довольство.

– Нет, он сказал, что книга страшная и противная. Что она не подходит для леди вроде меня.

Я засмеялась:

– Ну, в чем-то он прав.

Вздохнув и взглянув на небо, которое не становилось светлее и не позволяло просохнуть моей одежде, я начала раздеваться. Аэле молча, но с нескрываемым любопытством следила за мной, не задавая лишних вопросов. Вся прелесть одежды ока в том, что она создана кочевым народом. Они, конечно, сохранили традиционные узоры и крой, но сейчас каждая деталь моего костюма словно заявляла: я понятия не имею, где окажусь завтра, поэтому подготовлюсь к любой погоде.

Сняв фаранк и высоко, почти на макушке стянув волосы в хвост, я сделала из шарфа некое подобие рубашки, перекинув его концы крест на крест через шею. Штаны-фауси я подтянула с помощью скрытых шнурков. Скинутые сапоги аккуратно скатала и убрала в вещевой мешок, откуда перед тем достала пару кожаных сандалий, которые и надела. Перевоплощение было завершено. Аэле даже зааплодировала:

– За пару минут у тебя готов наряд для лета! Я тоже так хочу.

– Мы что-нибудь придумаем, – пообещала я, критически осматривая себя. Сняв сапоги, я значительно потеряла в росте, и теперь было заметно, что мы с Аэле обе невысоки. Мне вспомнился Атос, двухметровый кранийец, рядом с которым я никогда не переживала из-за своего роста. Хотя мнением этого человека я прежде дорожила больше всего на свете. Так почему же я внезапно заволновалась, что подумает Слэйто? Ответ, пришедший на ум, совсем мне не понравился.

– Хорошо, что ты переоделась. Наверно, тебе было очень-очень жарко, – засмеялась Аэйле, указывая на мои щеки. – Видела бы ты себя – лицо красное, как помидор!

Хмыкнув, я предпочла сменить тему.

– Как думаешь, мы все-таки пойдем по мосту через озеро?

– Наверное. Слэйто очень спешит. Мы не можем позволить себе задержаться даже на два дня. Оказывается, наша страна не такая уж и большая, раз ее можно пройти за месяц?

– Мы ведь не всю ее обошли. Хотя когда я путешествовала со своими братьями из токана, мы за месяц доходили до границ Тилля. А ведь там мы даже не пересекали горы Хаурака.

Я задумалась, так ли уж необходимо было как можно скорее попасть на юг и девушке, или только Слэйто намеревался совершить что-то грандиозное возле южной белой башни. Поэтому и решила задать вопрос в лоб:

– Аэле, а ты любишь Слэйто?

На лице девушки не промелькнуло ни тени сомнения. Ее ответ прозвучал естественно, а не как заученная фраза:

– Да, я его очень люблю.

Потом, подумав немного, она добавила:

– Но не переживай, я и тебя люблю!

– Глупенькая, – рассмеялась я. – Я не об этой любви говорю. Не о дружбе и приятельстве. Любишь ли ты его как мужчину?

– Ах, это. – Девушка выглядела растерянной. – Видишь ли, Лис, я не делаю различий в любви. Я люблю хороших людей и не люблю плохих.

Видимо, дознаватель из меня был неважный, ведь я никак не могла объяснить этой пташке, что хочу от нее услышать.

– Ты за него замуж собираешься. Тут не достаточно того, что он хороший. Нужно что-то еще. Страсть? Влечение?

– А зачем что-то еще? Он добрый, красивый, и от него хорошо пахнет.

Она выглядела необычайно серьезной, и я уже окончательно поверила в ее невинность, когда заметила, что Аэле едва сдерживает смех. Через миг она от души расхохоталась.

– Я дразню тебя, Лис. Конечно, я знаю, что сводит мужчину и женщину. Я слышала про страсть, но, похоже, именно она и заперта в килиазе в белой башне. Я люблю Слэйто, но… это сложно объяснить. Я словно люблю его как-то неполно. Мы не делим с ним ложе, а его объятия не дарят мне покоя. Я люблю его, но люблю так же, как любила бы тысячу других мужчин, которые не бьют детей и не обижают животных.

На последних словах она взглянула на Пушка. Лис уже улегся в стороне от кострища и палатки, вытянув длинные передние лапы и положив на них аккуратную узкую морду. Несмотря на то, что его вымокшая шерсть спуталась и склеилась, Аэле подошла к зверю и вновь приласкала его, а затем неожиданно спросила:

– А ты любила со страстью?

– Любила. – Когда Слэйто не было поблизости, мне не составляло труда отвечать на ее вопросы. – Со страстью и с нежностью. Мне кажется, потом я даже любила по дружбе или по родству, – засмеялась я.

Аэле тоже хихикнула, а потом она неожиданно подбежала ко мне, схватила за руку и прижала мою ладонь к своему нежному личику.

– Он бы простил тебя!

– Кто? – Я была ошарашена и застыла, словно истукан, боясь даже убрать свою ладонь от щеки Аэле.

– Тот, из-за кого ты себя так мучаешь. Чью смерть ты себе не можешь простить. За кого ты себя постоянно наказываешь.

Я попыталась высвободить руку, но Аэле крепко сжимала мои пальцы своими. Я сражалась с элдтарскими волками, наемниками из Ларосса, бандитами из всех уголков Королевства, – самыми страшными людьми нашей страны. Но напугала меня лишь эта хрупкая девочка.

– У вас со Слэйто, что, союз предсказателей?

Шутка не удалась. Аэле всматривалась в меня своими нежными синими глазами.

– Тебе надо найти кого-то на замену, Лис. Кого-то, кого ты сможешь любить. Но если ты поэтому так интересуешься Слэйто, то лучше оставь эту идею. Он принесет тебе только беды… как принес их мне…

Она отпустила мою руку и теперь выглядела грустной и потерянной. Я же смотрела на мокрую землю, боясь поднять глаза и рассмеяться, чтобы показать, что все это просто шутка. Я и Слэйто – такая чушь могла прийти в голову только нашей Аэле…

Даже к полудню туман не рассеялся. Он стал еще плотнее, казалось его можно пощупать. А мы изнывали от жары. Даже я, придав своему наряду летний вид, чувствовала, как между лопатками начали стекать горячие капли пота.

Нам пришлось изменить и наряд Аэле. Мы зашвырнули в кусты два кринолина, и они повисли на ветках подобно огромным медузам. От рукавов также пришлось отказаться, их мы оторвали. Красивые кружевные рюши составили компанию кринолину.

– А ведь я бы могла их продать, – воскликнула Аэле, которая ничуть не была удручена тем, что выглядела как оборванка. – Продать и купить еды сиротам. Как делала Синяя Далия!

Я пропустила мимо ушей упоминание имени из сказки из моего прошлого. Скажи я, что мне довелось найти дом Далии и ее амулет, пришлось бы объяснять, где сейчас эта побрякушка.

Слэйто последним проиграл бой с душной жарой. Он вышел из палатки и стянул камзол, под которым были белая рубашка и расшитый зеленой и золотой нитью лимонного цвета жилет, и снял сапоги. Чулок он, к счастью, не носил. Мужчины в чулках вызывали у меня лишь жалость.

– Мы выглядим как банда нищих бродяг, – печально заключила я, оглядев с ног до головы своих спутников и себя.

– Нам не хватает медведя и бубна, – без улыбки заметил Слэйто. Он, кажется, больше не намеревался откровенничать и вернулся в обычное для себя расположение духа, произнося глупости с выражением абсолютной серьезности на лице.

Аэле указала на шевелящиеся кусты, из которых торчали только уши:

– Может, медведя и не хватает, зато у нас есть лис! Ой, прости… – Засмеявшись, она подхватила юбку и подвязала ее повыше. – Я совсем не учла, что у нас есть Лис и лис.

Кусты с мясистыми листьями оказались молодыми побегами речной ивы. Чем ближе мы подходили к Заячьей пади, месту, где предположительно обитали злые русалки, тем выше становились эти деревья. Я была уверена, что они растут только возле воды, но ручей остался далеко позади, а источником влаги был только туман. Тем не менее, ивы настырно лезли на дорогу, свешивая свои ветви перед лицом путников.

Когда одна из них мазанула по моей щеке влажной листвой, я чертыхнулась и, обнажив меч, срезала добрый десяток ветвей.

– Ты чего? – удивился Слэйто.

Аэле с Пушком отставали от нас на пару десятков шагов, гоняясь за стрекозами.

– После Тополиса я нервничаю, когда меня окружают одинаковые деревья. Можешь посмеяться, если тебе охота.

– Даже не собираюсь. И если уж мы затронули эту тему… – Слэйто явно что-то тревожило. Он пальцем чуть распустил узел своего шейного платка. – Я не просто так рассказал тебе историю из моего детства. После того случая я стараюсь избегать водоемов глубже, чем по колено. Не знаю, что за приключение ждет нас на этом озере, но если я провалюсь в воду, то вполне могу начать вести себя странно.

– Стрелять огненными шарами направо и налево? – ехидно поинтересовалась я.

– Нет, паниковать и скорее вредить, чем приносить пользу.

Нас обогнала Аэле. Как мне показалось, она взглянула на меня с осуждением. Так или иначе, я подумала, что было нечестно вести эти разговоры со Слэйто у нее за спиной. Из этой пары я гораздо сильнее желала заслужить доверие хрупкой принцессы, нежели мага. Но если она думает, что я пытаюсь окрутить ее жениха, – ничего у меня не выйдет.

– Аэле мне рассказала, что в ларце в белой башне хранится ее страсть, – как можно спокойнее сказала я Слэйто, даже не поворачивая к нему головы.

Девушка с лисом теперь принялись играть в догонялки.

Я не видела, хмурится ли маг, но его слова прозвучали чуть ли ни с издевкой:

– Так можно сказать разве что в метафорическом смысле. Килиаз в белой башне вовсе не фиал для чувств. Чем больше пытаешься распутать этот клубок, Лис, тем сильнее ты запутываешься в его нитях…

Он резко остановился и замолчал, указав рукой на Аэле. Та стояла с круглыми от страха глазами, приложив указательный палец к губам. На языке жестов всех народов Королевства это значило одно и то же: молчите. Мы медленно приблизились к девушке, у чьих ног недовольно пофыркивал лис. Движением глаз Аэле дала понять нам, чтобы мы посмотрели ей за спину.

Речные ивы чуть расступались, освобождая проход к небольшому озеру с водой приятного глазу зеленоватого оттенка. Сначала я не поняла, на что указывала наша спутница, а потом заметила двух большущих рыб, которые лежали на песчаном берегу. Это были зеленчаки. Подобных рыб я однажды ловила с маленькой селянкой на реке в Раздолье Флавис, возле вишневых садов. Плоть этой крупноголовой, ярко-радужной окраски рыбы шла в пищу, а разноцветная чешуя – на украшения сельским модницам.

В отличие от речных сородичей, озерные зеленчаки были раза в полтора крупнее, а их чешуя на свету отливала малахитом. Неужели Аэле напугал вид этих рыбин, выбросившихся непонятно почему на берег? Совсем не похоже на нашу маленькую вояку, которая сражалась с крикунами Поглощающего. Значит, дело в другом.

Тем временем на берегу началось какое-то шевеление. Сперва показалось, будто из песка вылезли два краба, вот только они были бесцветными, словно ожившая паутина. Я никак не могла издалека разглядеть строения их тел: создания казались текучими, принимая разные формы. Но у этих призраков однозначно были глаза и рот… Довольно зубастый рот.

Духи, или Войя их пойми кто, поползли к зеленчакам, и то существо, которое первым оказалось рядом с рыбиной, начало затекать ей в рот. Рыбы не способны кричать, но уверена, что если бы они умели, то мы услышали бы громкий, пронзительный вопль. Зеленчака выгнуло дугой, он начал колотить хвостом о берег, разбрасывая мокрый песок в стороны. Рыбу словно охватил припадок, который мгновенно прекратился, как только дух полностью скрылся у нее во рту. Второй дух между тем затек в рот другому зеленчаку.

Мне казалось, что все закончилось. Рыбы лежали без движения. Я уж собиралась сказать что-нибудь по поводу увиденного, но холодная ладонь Слэйто закрыла мне рот. Глаза уже повернувшейся к озерцу Аэле округлились от ужаса. Она сама закрыла себе рот ладошками, боясь проронить хоть звук.

На берегу начался второй акт ужасной пьесы. Зеленчаков больше не выгибало дугой, однако рыбины начали хватать воздух ртом и пучить глаза. При этом создавалось впечатление, что их кожа стала мала для них, и они пытаются выбраться из нее. Раздался отвратительный треск, и на наших глазах рыбы начали расти. Тела их несоразмерно вытягивались то с одной, то с другой стороны. Под кожей с чешуей обнажалась сизая, пронизанная многочисленными прожилками плоть.

Передние плавники ближнего к нам зеленчака начали видоизменяться. По ним словно рябь прошла, и я поймала себя на том, что видела нечто подобное, но не могла вспомнить где и когда. Накрытые рябью, словно водой, плавники вытянулись и превратились сначала в две сизые культи, а затем в две чудовищные конечности с тремя когтистыми пальцами на конце.

Кажется, превращение подходило к концу. Мы поспешили оглядеться, желая убедиться, тщательно ли деревья скрывают нас от двух чудовищ на берегу. Ветви не создавали сплошную завесу, и мы были почти как на ладони. Однако монстры не обращали на нас внимания, они издавали пронзительные крики. Теперь две рыбы обрели голос…

Правда, называть существ на берегу рыбами было бы уже неправильно. Раздутое тело каждого зеленчака превратилось в массивный хвост, не менее полутора метров в длину и метра в обхвате. Оба нещадно колотили по песку. А между головой и хвостом теперь «вырос» сизоватый мужской торс. В нем как будто что-то было неправильно. Он отличался от человеческого не так уж сильно, но это явственно бросалось в глаза. Как будто кожаный чулок был натянут на отличный от людского костяной остов.

Руки чудовища скребли по песку, и глубина оставляемых когтями борозд не оставляла сомнений, что они могли бы пропороть не только любую плоть, но и броню.

Но самой пугающей частью тела тварей была голова. Обе сохранили прежнюю форму, и, возможно, в этом и заключался весь ужас: рыбья голова, торчащая из человеческого туловища, и свет разума в смотрящих в разные стороны блеклых рыбьих глазах. Рыбьи пасти, не такие вытянутые, как были у зеленчаков, и отдаленно напоминающие человеческий рот, постоянно открывались и закрывались, и при этом обнажались расположенные в несколько рядов острые, как иглы, зубы. Монстры словно пытались укусить воздух.

Теперь я поняла, откуда мне была знакома это «рябь». Я вспомнила пещеру, заполненную голубиным воркованием, перья, падающие сверху, и человека-голубя с меняющимся лицом. Не совсем птицу и совсем не мужчину. Чудовище в процессе мутации… Сейчас мы наблюдали зарождение монстра: самое начало процесса, когда обычное природное создание становилась иной сущностью.

Это не была магия – вокруг бывших зеленчаков не искрилось ни темноты, ни света. Как и в случае с древними-мы, это был какой-то невероятно архаичный ритуал.

Твари между тем поползли к воде, оглашая округу своими ужасными криками. Звук напоминал скрип плохо смазанных дверных петель, только усиленный в сотню раз. Возможно, тварям, как и зеленчакам, не нравилась суша. Как только вода оказалась в метре, чудовища напрягли тело и прыгнули, словно дельфины, которых я видела в Лароссе. Почти беззвучно вошли в воду, на ее поверхности не осталось даже кругов. Вода озерца сомкнулась над ними, и оно вновь стало тихим и бездвижным, словно ничего страшного пару минут назад на берегу не происходило. Даже следы когтей и хвостов на песке казались просто частью пейзажа.

Первой, как ни странно, заговорила Аэле:

– Русалки из рыб.

– Я представлял их себе несколько иначе, – произнес Слэйто. Он осторожно оглядел берег, стараясь особо не высовываться из-за ветвей. – Вроде других таких тварей не видно.

– Не видно поблизости, – уточнила я. – А сколько их в воде, мы можем только гадать. Надо посмотреть, можем ли мы миновать все озера, не приближаясь к ним ближе, чем на пять метров. Видел, как эти твари прыгают?

– Русалки из рыб… – зачарованно повторила Аэле.

– Да, душа моя, можно сказать и так. – Маг приобнял девушку. – Но мы с Лис что-нибудь придумаем.

– Вы не поняли… Русалки появляются из рыб. Древние-мы – из деревьев. В кого бы и во что бы бы эти прозрачные и противные штуки ни решили пролезть, непременно рождается монстр. – Она посмотрела на нас, переводя взгляд с одного на другого в поисках понимания. – А что, если эта пакость решит проникнуть в человека? Чем это обернется, останется ли человек человеком? И самое главное – можем ли мы от этого защититься?

Мы промолчали. Как взрослые, которые не знают, что ответить чересчур любопытному ребенку. Я избрала самый простой выход, к которому нередко прибегала всю свою предыдущую жизнь, а именно не стала лишний раз задаваться вопросами, на которые не могла найти ответа. Судя по взгляду, Слэйто был полностью со мной солидарен.

Мы проходили мимо десятков озер. Небольшие и покрупнее, большинство их были скрыты речными ивами и кустарником, так что мы особо не вглядывались в воду. Но каждый всплеск заставлял нас оглядываться, а меня – нервно теребить перевязь с мечом.

Душный пасмурный день никак не мог разродиться грозой. Туман то почти рассеивался, то снова сгущался, словно молочный кисель. После увиденного на берегу первого озера даже обычно болтливая Аэле шла молча. Она боялась, что Пушок прыгнет в один из водоемов, или подойдет слишком близко к воде, – но уговорить лиса не подходить к озерцам даже ей не удавалось.

Интересно, будь Пушок Сияющим из сказки о Лисьем Чертоге, хватило бы ему сил в зверином обличье противостоять русалкам, что водились в здешних водах?

День начинал затухать, когда мы подошли к мостовой переправе, которая, надо признать, выглядела весьма внушительно для маленькой южной провинции. Огромное озеро перед нами раскинулось, насколько глаз хватал; вероятно, оно питалось из той сети мелких озер, которые мы миновали. Зеленоватая вода подрагивала от ветра и покрывалась мелкой рябью. То здесь, то там на поверхности появлялись круги, словно рыба, охотившаяся на мошек, «выходила подышать», как говорил Атос. Да только вряд ли здесь оставалась обычная рыба.

Какой бы вид ни имел мост, в нем-то и была проблема. Толстые сваи, обвитые водорослями и мхом, уходили в воду. Деревянное перекрытие из толстых досок со стороны казалось достаточно надежным, чтобы выдержать караван с вьючными животными. С нашего берега хорошо проглядывался конец моста, упиравшийся в широкую дорогу. По моим расчетам, она была немного восточнее Центрального Тракта.

Так вот, мост поднимался над гладью озера лишь на пару десятков сантиметров. Расстояние с мою ладонь разделило бы таящую опасность воду и наши ступни, решись мы пойти по мосту. Поэтому другой берег казался недоступным, несмотря на то, что гладь озера выглядела вполне мирно.

– Как думаешь, Слэйто, сколько тварей там прячется?

Мне хотелось, чтобы мой вопрос прозвучал иронично, но голос предательски дрогнул. Даже встреча с Поглощающим теперь казалась мне менее пугающей. Представить, как идешь по мосту, а твою лодыжку обхватывает рука водяного – скользкая, мертвенно-бледная, с острыми когтями. Бр-р!

– Мы не будем проверять их число, – отозвался маг.

– Не можем же мы перелететь через озеро? – Аэле с надеждой заглянула в лицо своего жениха. – Или можем?

– Я придумал кое-что другое. В воздух я троих не подниму, но на короткое время смогу защитить нас на мосту.

Магия, конечно… Мне показалось, белые всполохи вокруг Слэйто затанцевали живее. Когда такое происходило, он становился другим. Гораздо более пугающим и далеким, нежели паренек из деревни, брошенный в воду. Я пожала плечами:

– Так действуй, колдун.

Слэйто повернул голову и обратил на меня холодный взгляд разноцветных глаз: один зеленый, другой голубой. Меня словно колодезной водой окатило. Нечто подобное он проделывал в Лароссе, читая меня как открытую книгу, но сейчас… что-то пошло иначе. Словно мое тело, зараженное черной магией, решило дать ему отпор. Я буквально услышала треск, с каким столкнулись две наших силы. А после этого на миг мне показалось, что сущность Слэйто раскололась. Я не могла бы сказать точно, что произошло, но выглядело это так, будто маг разделился на несколько цветных слоев.

Все это не продлилось и пары секунд. Аэле, смотревшая на озеро, даже не заметила этой мгновенной дуэли. А Слэйто отшатнулся, однако на его губах играла легкая улыбка:

– Неплохо, Лис, очень неплохо. Но не называй меня колдуном, это… расстраивает.

– Какие мы нежные… – проворчала я. Мне надо было быстро сменить тему. Маг не должен был догадаться, что после этого столкновения я еле стою на ногах, а единственное мое желание – это проблеваться. – Мы же вроде торопились? Начинай свои ритуалы.

Слэйто вздохнул:

– Ты ведь ничего не знаешь о магии, девочка? – Девочка?! Это что-то новое. – Просто знаешь, что в Королевстве ею обладают только злые Поглощающие и Сияющие. А в чем суть магии, откуда она берется и куда уходит, тебе неведомо.

Я выразительно посмотрела на него.

– Попытаюсь объяснить это простыми словами. – Слэйто задумчиво сорвал травинку и начал ее жевать. – Представь, что у человека от утра до вечера есть некий запас силы. Он может пахать в поле, собирать урожай, пасти скот. От того, насколько часто он использует свои силы, зависит то, сколько их у него остается. Если он до обеда успел переделать сотню дел, то в полдень его сморит сон. Но на следующий день он будет полон сил.

– К чему эти деревенские метафоры? Тебе надо поспать перед тем, как колдовать?

– Отдохнуть, – кивнул он и достал из кармана жилета небольшой мешочек. Когда Слэйто его открыл, воздух наполнил сильнейший аромат, который нельзя было спутать ни с одним другим запахом. – Кое-что употребив перед этим.

В Королевстве не любили говорить о проблемах. Да, у нас идет гражданская война, кто-то всегда голодает, а банды наемников рыскают по маленьким беззащитным деревенькам. В целом же у нас все хорошо. Дети радуют глаз и душу, мужья любят жен, а молодежь послушна старикам. Долгое время худшим, с чем сталкивались люди, было пьянство, ведь выпивох предостаточно в каждой деревне. А затем из порта Тонхи в Королевство пришла первая партия «элеевых слез».

Наркотик оказался достаточно дешевым, чтобы быть доступным каждому, и достаточно сильным, чтобы вскружить голову не только тощему мальчишке с торчащим кадыком, но и двухметровому мужчине. Красновато-коричневый порошок, вроде песка, начал появляться и к северу, и к югу от Врат Ремира. Его вдыхали, клали под язык, мешали с алкоголем и при сильной жажде втирали в нанесенные самим себе раны, так порошок быстрее попадал в кровь. Доза чуть больше или чуть меньше обычной могла легко прикончить покупателя «слез», поэтому торговцы дурманом были аккуратны – к чему терять клиентов?

В легионе я почти не слышала об «элеевых слезах», но не потому, что наркотик был под запретом (если уж на то пошло, пьянство тоже не поощрялось). Просто в нашу страну откуда-то извне «слезы» попали не более двух лет назад, и, когда я служила в Алой Розе, этой гадости в Королевстве еще не было и в помине. Зато когда я оттачивала свое мастерство в ратаране, а затем в Лароссе, эта гниль укоренилась в ноздрях и легких людей.

«Элеевы слезы», в отличие от опиума, не делали пристрастившегося к ним человека апатичным и вялым. Напротив, помимо ожидаемой эйфории с каждой дозой он получал заряд сил и невиданной бодрости. Тело, конечно, обманывало «слезных» наркоманов – никаких сверхсил бедняги не обретали. Просто каждый орган начинал работать на износ, и это, конечно, приводило к довольно скорой кончине каждого любителя этого зелья после того, как он начинал его употреблять.

– Маг-наркоман… Потрясающе, – пробормотала я и посмотрела на Аэле. Девушка выглядела растерянной и напуганной, она не сводила глаз с едко пахнущего мешочка. «Она знала об этом, – мелькнула у меня мысль. – Все это время она знала, что он принимает. Просто она ума не приложит, что с этим делать». Словно подтверждая мои слова, девушка пожала плечами и развернулась к озеру. – И давно?

– Почти все время пути, – ответил Слэйто, сбрасывая с плеча на землю дорожный мешок. – Возможно, то, что я скажу, прозвучит как оправдание, но «слезы» помогают мне колдовать. От них больше пользы, чем вреда. Без них в последнее время мне не хватает запала.

– Почему тогда я не замечала у тебя «элеевых глаз»? – Так знающие люди, например, лекари, называли такое покраснение белков глаз, как если бы в них лопались враз все сосуды. Виной всему был наркотик, попадающий в кровь из легких или слюны.

– Малые, очень малые дозы, – произнес маг. Мне хотелось верить, что он смущается, но на самом деле Слэйто словно не считал свою зависимость чем-то, заслуживающим внимания. – Сегодня малой дозы не хватит. Придется принять приличную порцию.

Пока я беспомощно наблюдала, как Слэйто на тыльной стороне руки делает аккуратную дорожку из порошка, в голове у меня потихоньку в единую картину сложились все детали этой головоломки. Неадекватные ответы, быстрая речь, резкие движения. Хотя он все время был у меня на виду, с самого начала путешествия, я не видела очевидного. Слэйто склонил голову и поднес к своему тонкому носу руку с наркотиком, чтобы его вдохнуть. Я не могла больше за этим наблюдать и повернулась к Аэле.

Девушка стояла, обхватив себя руками за плечи, словно мерзла, несмотря на окружавшую нас жару. Взгляд ее беспокойно метался по поверхности озера, но мне показалось, что мысли ее заняты отнюдь не русалками. Как давно знала Аэле о пристрастии своего жениха? Пыталась ли она бороться с дурной привычкой Слэйто? Или просто стала невольной заложницей этой его зависимости?

Я услышала протяжный вдох сзади. Слэйто зашелся в кашле.

– Только не убей себя, – мрачно бросила я через плечо.

– Лис, – позвал он, и голос его прозвучал настолько жалко, что я пересилила себя и обернулась.

То, что я увидела, противоречило моему представлению о типичных наркоманах. Да, глаза Слэйто покраснели и резко выделялись на ставшем бледном лице. Но не было ни бодрой улыбки, ни резких движений, свойственной всем любителям «слез». Напротив, маг выглядел собранным, решительным, словно его тело было натянутой тетивой лука. А магия… Что творила светлая магия Слэйто, было уму непостижимо. Белые языки выбивались из-под одежды, лизали все окружавшие нас кусты и камни на расстоянии метра. Магия искрила и разве что не шипела.

– Помнишь наш уговор, Лис? Случись что со мной, ты сама доведешь до белой башни Аэле и поможешь ей открыть килиаз. А сейчас со мной может случиться что угодно.

– Не напрашивайся на жалость, от меня ты ее вряд ли дождешься, – сказала я. Соврала. Мне уже было жалко Слэйто. – Что Аэле станет делать с найденным в башне сокровищем, если тебя не будет рядом? Кому тогда пригодится ее страсть?

– О, это будет подарок всему миру, поверь мне, я знаю, о чем говорю, дорогая.

– Ты… дурак, – только и сказала я, и это прозвучало очень по-детски.

– Неужели тебе жалко старого наркомана вроде меня, а?

Хотя он старался придать уверенности своему голосу, ее ему катастрофически недоставало. Маг выглядел испуганным.

– На тебя мне плевать, но она… – Я обернулась и еще раз окинула взглядом хрупкую фигурку в ободранном платье, которое трепал ветер. – Она будет опечалена. А расстраивать ее я не хочу.

Слэйто полыхал белой магией, как костер. Он расположился на выложенных из мешков вещах, и накрыл глаза и лоб снятым платком.

– Я же говорил, ты ее полюбишь. Потому что ее невозможно не любить. Такая она, наша девочка. А теперь утихни, Лис. Ты кипишь внутри, словно котелок. Видимо, от злости на меня. Еще немного, и твоя темная магия начнет взрываться, как зерна кукурузы на раскаленной сковороде. А мне надо отдохнуть.

– Как долго? – Хотя небо было чистым и до сумерек оставалось достаточно времени, переходить озеро в темноте мне совсем не хотелось.

– Час, может, два. Развлеки себя, почитай книгу. Далеко уже дошла?

– Все еще ни одного убитого волка. А охотник, кажется, влюбился.

– О, моя любимая глава, – сказал Слэйто и замолчал. Пламя его светлой магии стало ровным, как огонь в затухающем очаге.

Аэле устроилась в ногах мага вместе с Пушком.

Я взяла в руки старый томик. Дурацкое чтиво, но делать больше было нечего. Я вновь погрузилась в мир Королевства двухвековой давности.