Глава 11
Минут пятнадцать Тадао вел машину молча и даже как-то насупившись.
– Поверить не могу! – наконец воскликнул он, не в силах больше сдерживаться. Клокотавшее в душе недовольство вырвалось наружу. – Вместо того чтобы, не теряя драгоценного времени, найти все ответы в университете, мы едем к какой-то гадалке! Чтобы решить вопрос, от которого зависит судьба всего города, а может, и мира!
– Выходит, так, – согласился Тайлер.
– И ты надеешься услышать от нее что-то путное?!
– Надеюсь, почему нет?
– Действительно, почему нет? Давай сразу заедем в магазин, купим пакет кофе, она еще на гуще погадает! Или нет, она же у нас из старинного римского жреческого рода. Как утверждает сама синьора Габриела, ее предки морочили людям головы еще при Цезаре. В таком случае надо купить жертвенных животных, и она будет гадать по их внутренностям. А также по полету птиц. Точно! Мы возьмем ее и повезем к аэропорту, она будет гадать по полету самолетов! Все же XXI столетие на дворе!
– Не горячись! – Тайлер усмехнулся, представив себе странную картину. – Предположим, что знакомая твоей матушки и впрямь ничего не смыслит в предсказаниях. Но откуда-то она узнала о моем существовании!
– Этому должно быть разумное объяснение.
– Сомневаюсь, но ладно, давай проверим.
– Мы теряем время, напарник, – недовольно скривился Тадао. – Если хочешь, к утру я тебе составлю список всех прорицателей, колдуний и гадалок обоих полов, живущих в Нью-Йорке. Предлагаешь к каждому из них заехать в гости?
– Послушай, если бы предсказания всех этих нострадамусов время от времени не попадали в цель, то кто бы о них вообще вспоминал? Есть еще много такого, чего мы не знаем, о чем лишь догадываемся. Не всегда правильно, не всегда разумно, но в нашей жизни вообще множество вещей, лежащих вне обыденного сознания. Скажем, тот же лепесток – попробуй, объясни его природу, исходя из школьных познаний. Даже не из школьных.
– Тоже мне довод. Я много чего объяснить не могу. Я вот, скажем, не знаю, как удается запихивать в провода заряженные электроны. Для меня и действие посудомоечного аппарата глубоко не очевидно – что с того?
– Ну вот, ты даже такой ерунды не знаешь, а берешься толковать о трансцендентном.
– О чем?
– Не важно, слово красивое. В общем, я тут начальник, так что едем в гости к вашей синьоре Габриеле.
– Как скажешь, – пожал плечами Тадао. – На всякий случай предупреждаю: она сильно немолода и уже лет пятьдесят как нехороша собой.
– А сколько ей всего?
– Вот около пятидесяти и есть. Ну что, университет, офис или синьора Габриела?
Тайлер Логан, не задумываясь, махнул рукой:
– Синьора Габриела!
Лола, не отводя глаз, разглядывала наряды на девушках, равнодушно вышагивающих по невысокому подиуму. Менеджер зала доверительно, как доброй приятельнице, комментировала фасоны платьев и увлеченно рассказывала о тенденциях моды этого сезона. Лола пила драгоценный кофе и все не могла отделаться от каких-то животных запахов. Сейчас запах ослаб, но еще час назад он преследовал ее, как будто она находилась не в офисе, а в каком-то вольере зоопарка. Такое порой случалось и раньше, особенно перед тем, как рядом с ней начинались самовозгорания, как сегодня. Телефон залился мягкой трелью. Лола вытащила его из вутоновского клатча, недовольно поглядела на экран. Конечно, это был Карлаген. Кто же еще, как не он?!
– Слушаю тебя, – недовольно произнесла она, включая связь.
– У меня интересная новость.
– Вот как? – Тонкие черные брови девушки насмешливо приподнялись. – Давай угадаю: ты позвонил сегодняшнему гостю, сказал, что впарил ему копию, что это была невинная шутка, вы посмеялись, и он заверил, что уже поставил свою чертову подпись под выводами комиссии?
– Нет…
– Нет? Тогда зачем ты мне звонишь? Я не приеду тебя утешать. Я не мать Тереза и не больничная сиделка. Я сейчас очень занята, прости.
– Погоди, Лола, не клади трубку. Тут другое. – Он выдержал паузу. – Важное для тебя.
– Я забыла в офисе права?
– Да постой, не перебивай. Помнишь тот диван, который ты прожгла?
– Все понятно, я оплачу новую обивку. Только отстань от меня.
– Господи! Ты можешь выслушать нормально? Дай мне три минуты.
– Одну.
– На той обивке, в месте, где ты касалась ее рукой, появилось четкое изображение странных значков. Я вызвал дизайнера поменять мебель…
– Поменять мебель? Ты что, с ума сошел? Нашел время!
– Ты обещала меня не перебивать, у меня еще минута.
– Ладно, говори.
– Так вот, я вызвал дизайнера, она поглядела на значки и утверждает, что они имеют отношение к Древнему Египту. В частности, она там увидела священный лотос вроде того, каким был увенчан скипетр фараона. Я и подумал, ты же родом из тех самых мест, так что, может, это связано?
Лола отставила кофе и чуть приподнялась в кресле.
– Лотос? Гарри, если ты на что-то намекаешь, то это плохая идея.
– И не думал вовсе. Более того, поскольку египетский стиль не так давно был в моде, наша дизайнер посещала университетские лекции по египетской символике у некого профессора Леви Зальцмана. И она говорит, что лучшего специалиста по этой теме нет во всей Америке. Я взял у нее номер, и профессор Зальцман ждет нас через три часа. Алло, ты слышишь меня?
Лола сидела в растерянности, а перед ее мысленным взором пронеслись годы страданий и безуспешных попыток избавиться от лепестка, будто сросшегося с ней, не отпускающего ни на миг, а заодно проститься с сопутствующим ему огнем. Неужели у нее появился шанс?
– Да, – тихо произнесла Лола. – Куда ехать?
* * *
В жилах синьоры Габриелы и вправду текла кровь земляков Цезаря Августа и Юния Брута. Во всяком случае, к этой мысли склонял прямой римский нос почтенной дамы. Во всем остальном чувствовались изрядные примеси варварских нашествий, некоторые, судя по низкому скошенному лбу, – из речной долины Неандерталь. В целом ее облик производил впечатление не то чтобы отталкивающее, скорее весьма странное. Должно быть, эта нелепая физиономия с глубоко посаженными глазами-буравчиками позволяла пожилой синьоре рассчитывать на приток клиентов. Во всяком случае, на первый взгляд она казалась существом не совсем из этого мира. На ее счастье, в Нью-Йорке никогда не действовала священная инквизиция.
Тайлер по привычке окинул даму оценивающим взглядом. Несмотря на такую его неучтивость, хозяйка довольно обаятельно улыбнулась и сделала приглашающий жест:
– Входите, монсеньор хранитель. И ты, пипито, входи.
Тадао не слишком обрадовался невысокому титулу, но со вздохом переступил порог гостеприимного дома.
– Вас, как я понимаю, зовут Тайлер Логан, – уточнила синьора Габриела, внимательно рассматривая званого гостя, будто оценивая его во всех деталях: от вместительности черепной коробки до стоимости шнурков на кроссовках.
– Это действительно мое имя. Но откуда оно вам известно?
– Знала бы я, откуда мне что известно, я бы сейчас, возможно, была президентом Америки или еще кем-нибудь в том же духе. Просто в какой-то момент мне стало известно, что рядом с твоим покойным отцом – мои соболезнования, пипито, – находится некий странный мужчина по имени Тайлер Логан.
– Что же во мне странного? – Тайлер невольно поглядел в висевшее в коридоре зеркало.
– Красавчик, можешь не смотреться – с мордашкой у тебя все замечательно, и мускулы ты себе отрастил, как у гориллы. Но все же в тебе есть то, чего у гориллы нет.
– Диплом бакалавра медицинского факультета?
Синьора Габриела задорно рассмеялась, делая жест рукой, будто приглашая на чай.
– Твой диплом ни мне, ни горилле неинтересен. Даже если бы он у тебя и правда был. Меня интересует та странная, нереальная сила, которая с некоторых пор живет в тебе. Ведь ты же не родился с ней, правда?
– Не родился, – подтвердил Тайлер. – Но зачем это вам?
– Можешь не волноваться, тебе это ничем не угрожает. Я пытаюсь разобраться с собой, только и всего.
Все трое прошли в небольшую комнату, посреди которой красовался старый стол с облезлыми ножками, благоразумно прикрытый темно-вишневой плюшевой скатертью. Посреди стола возвышалась статуэтка дракона, держащего в когтях шар из горного хрусталя. Внутри шара крошечными молниями бегали электрические разряды.
– Красиво, – глядя на магический кристалл, усмехнулся Тайлер. – Здесь гадать будем?
– Не обращайте внимания, – прорицательница равнодушно махнула рукой. – Так, антураж. Один поклонник когда-то презентовал. Сказал, что мне по должности полагается. А так и впрямь неплохо смотрится. Только дракон уже облез, все не соберусь подкрасить. Ты что же, и впрямь хочешь, чтобы я тебе погадала?
– Ну, Тэд сказал, что к вам ходят, чтобы узнать судьбу. Так что я думал, вы хотите мне погадать.
– Все это ерунда. Конечно, я могу раскинуть тут карты или достать мешок с рунами, но толку от этого не больше, чем от заячьей лапки в салоне автомобиля. Механизм, по сути, один: я гляжу на человека, задаю вопрос, сама, впрочем, не знаю кому. Получаю нечто вроде ответа. С картами и рунами смотрится убедительней.
Тадао, присевший в сторонке, заметно хмыкнул.
– Пипито, я все вижу, – не оборачиваясь к нему, произнесла синьора Габриела. – Если ты хочешь отыскать убийц своего отца, не отвлекай меня, пожалуйста.
– Ты что же, знаешь, кто его убил?
– Представления не имею. Два каких-то громилы. Я не успела разглядеть их – темный шлейф, который тянулся за твоим приятелем, скрыл их, как в черной туче. Но я чувствую, что ваши пути еще пересекутся.
– Ладно, – недовольно процедил Тадао, ерзая на стуле.
– Ну что ж, мистер Тайлер, присаживайтесь. – Наследница римских жрецов уселась в высокое кресло с резной спинкой и подлокотниками, обитыми потертым атласом.
Логан уселся на скрипучий стул напротив нее.
– Хорошо. Давайте я вам сейчас погадаю, а потом, если не возражаете, постараюсь разобраться с тем, что внутри вас. Может, это тоже будет полезно не только мне. – Она вновь смерила Тайлера чуть насмешливым взглядом. – Вы у нас настоящий викинг, гроза троллей, победитель чудовищ. Так что давайте раскинем древние руны. – Она сунула руку под скатерть и вытащила кожаный мешочек, вероятно, побывавший на борту какого-нибудь старого драккара, распутала завязки и протянула гостю: – Тяни.
Пальцы Тайлера нащупали костяные пластины размером с серебряный доллар. Он начал активно перемешивать содержимое магического реквизита, затем схватил одну из рун и вытащил на свет. Молнии в магическом шаре начали бегать гораздо активнее, видимо, чувствуя приближение тепла человеческого тела.
– О, хорошее начало, – похвалила синьора Габриела. – Руна «Тейваз», знак воина духа. Ты стал на путь духовной борьбы. Серьезное дело, я тебе скажу. Мало кто сейчас готов рисковать ради столь неочевидной выгоды. Дальше, я так понимаю, тебя интересует, с кем ты бьешься?
– Откуда вы узнали?
– Это же очевидно, бамбино. Если бы тебя не интересовал этот вопрос, ты бы не вышел на тропу войны.
– Я думал, это какое-то прозрение.
– Ну да, ну да, некромантия. Дух Карла Великого нашептал мне это в левое ухо.
Логан невольно усмехнулся: кипучая энергия и острый язык гадалки были ему по вкусу.
– А в правое ухо, – продолжала она, – Наполеон вместе с Александром Македонским нашептал, чтобы ты вытащил следующую руну, которая, возможно, даст ответ на твой вопрос.
Тайлер кивнул и повторил «магические пассы». Лицо синьоры Габриелы нахмурилось, она покачала головой.
– Что-то нехорошее? – спросил Логан.
– Как сказать, – вздохнула гадалка. – Руна «Хагалаз» – руна разрушения. Символ зла, воплощенного в бытии. Ты сошелся в схватке с очень опасным противником. Можно сказать, с воплощением зла. И оно живет в тебе. Я не понимаю этого, как не понимаю того, как ты справляешься с такой ношей. Ладно, тяни последнюю руну. Она подскажет, откуда тебе ждать помощи.
Очередная костяшка легла рядом с первыми двумя, и синьора Габриела вновь наморщила свой выдающийся римский нос.
– Руна «Кано» – пламень. Даже не знаю, что бы она могла значить. Быть может, огонь, пожирающий тебя, а может быть, помощь, которая придет от огня.
– То-то мне всегда нравились рыженькие, – хмыкнул Тайлер, пытаясь перевести в шутку странное предсказание.
– Может, и так, – задумчиво произнесла гадалка. – А сейчас дай мне руки. Давай, давай, не бойся, я их не откушу!
– Вот еще! – Логан расправил плечи и протянул собеседнице ладони.
Синьора Габриела цепко, будто когтями, впилась в его пятерни и прикрыла глаза, вслушиваясь в собственные ощущения. Лицо ее вдруг исказилось, точно немолодую сеньору изрядно ударило током, а вслед за этим здание тряхнуло так, что на полке в кухне задребезжала посуда.
– Эй, эй, что происходит? – вскочил Тадао.
Толчок повторился, и за стеной послышался мелодичный звон разбитых тарелок. Хозяйка квартиры внезапно распахнула глаза, но теперь это не были глаза человека. Непроницаемая чернота заполняла их. Тайлеру показалось, что его пальцы сжаты железными тисками. Такой мощи парового пресса уж никак нельзя было ожидать от хрупкой женщины, едва достававшей Логану до плеча. Но сейчас он почувствовал, что вырываться бесполезно, и терпел, до скрежета сжав зубы.
И тут она заговорила: каждая фраза ее сопровождалась новым подземным толчком. Где-то в соседней квартире, запинаясь от ужаса, надсадно выла собака. Но главное, как ни вслушивался Тайлер в произносимые звуки, не смог опознать ни единого слова. Лишь только одна мысль колотилась в нем, будто язык о колокольные бока: «Стань малым предо мной и станешь великим пред всеми. Стань малым предо мной…»
Вдруг хватка синьоры Габриелы резко ослабла, она дернулась, будто в конвульсиях, и сползла с кресла под стол. Тайлер, на ходу разминая запястья, бросился к ней на помощь.
– Она хоть жива? – отходя от шока после увиденного, поинтересовался Фудзивара.
– Да, – меряя пульс и проверяя дыхание, бросил Логан. – Просто глубокий обморок. – Он подхватил гадалку, с трудом перенес ее на диван. – Тэдди, – он повернулся к напарнику, – ты случайно не запомнил, что говорила синьора?
– Я – нет, – покачал головой самурай. – А вот он запомнил, – он показал включенный диктофон на смартфоне.
– Ты что же, все записывал?
– От первого до последнего слова. Я же все-таки журналист. Как же иначе?
– Только не говори, что ты хотел это где-то опубликовать! – возмутился Тайлер.
– Остынь, хотел тебе прокручивать в следующие разы, когда ты захочешь связываться с колдунами и чародеями. Но, кажется, у нас тут есть материал для кафедры лингвистики. По-моему, это какой-то из древних языков, что-то типа шумерского. Я в этом слабо разбираюсь.
– Что ж, – Тайлер бросил еще один взгляд на лежащую без чувств гадалку. – Тогда спросим у тех, кто разбирается в этом сильно.
Спускаясь по лестнице, Тайлер пребывал в приподнятом настроении, но чем ближе к выходу, тем сильнее ощущал накатывающую асфальтовым катком непреодолимую дремоту. Возле автомобиля крутились подростки, привлеченные роскошной машиной в их небогатом квартале. Они со знанием дела оценивали отличия между этим красавцем и раздолбанными «Фордами» и «Хюндаями» соседей. Взрослым обитателям квартала не было дела до машины хранителей, зато их очень волновало, будет ли еще трясти или разгул стихии закончился.
В обычном состоянии Логан враз отогнал бы любопытных пацанов, готовых сунуть нос даже в выхлопную трубу, но сейчас он лишь вяло махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху.
– У тебя все нормально? – глядя на напарника, поинтересовался Тадао.
– Что-то я устал, – пробормотал себе под нос Тайлер. – Давай-ка ты сядешь за руль. А я пока вздремну.
– Ну да, дома сотрясать – дело утомительное, – хмыкнул тот. – Ты одной посуды у синьоры Габриелы перебил долларов на сто.
– Отстань, – скривился Тайлер, – это не я тряс дом, это оно само.
– Убедительный аргумент. Ладно, шеф, куда едем?
– В университет, к лингвистам.
– Спасибо мне, между прочим.
– Спасибо тебе, между прочим. А теперь садись за руль, и я еще раз скажу тебе спасибо, когда проснусь.
Он рухнул на сиденье, и оно тут же приняло форму его тела, удобно наклоняясь, чтобы дать пассажиру возможность спокойно вздремнуть. Едва глаза Тайлера сомкнулись, он будто провалился в странное оцепенение, похожее на сон.
– Эй, какого?.. – раздался совсем рядом возмущенный голос Фудзивары.
– А? Что? – Тайлер открыл глаза.
– Какого черта ты размахиваешь руками? – так же возмущенно поинтересовался гордый потомок самураев.
– Я размахивал во сне руками?
– Да! Ты мне заехал в ухо ни за что ни про что и пытался отломать мне голову. А я, между прочим, за рулем!
– Господи, извини, я не нарочно! Мне снился какой-то дурацкий сон, будто меня схватили и волокут куда-то, стараясь натянуть мешок на голову. Я пинаюсь, кричу, что я принц, а какие-то стражники или разбойники – точно не понять – только хохочут: мол, я-то как раз им и нужен. И теперь Он будет доволен.
– Кто Он?
– Не помню или не услышал. Но кто-то важный.
– Это бредни синьоры Габриелы на тебя такой сон навеяли.
– Может, и так, – задумчиво согласился хранитель. – Но знаешь, если в результате окажется, что ваша гадалка в состоянии отключки говорила на древнеегипетском, то это уже не бредни, а странная закономерность.
– Вот сейчас и выясним, – Тадао указал вперед. – Припаркуемся возле университетского кампуса, дальше пешком пойдем. Хорошо, чтобы ты немного отошел от своего бредового сна, а то еще начнешь на кафедре лингвистики руками махать. А народ там ученый, трепетный, бросится полицию вызывать. Нам оно нужно, с ней объясняться? О, глянь, «Corvette», похож на тот, что меня сегодня подрезал, опять припаркован как попало. И кто только таким водителям права выдает?
Визитная карточка Гарри Карлагена открыла дверь офиса профессора Леви Зальцмана так же легко, как электронная карточка – турникет метро. Невысокий, склонный к полноте, необычайно активный непоседа, профессор-египтолог отражал свет ярких галогеновых ламп обширными залысинами, обрамленными седеющими, однако некогда черными как смоль волосами.
– Входите, входите! – рассыпаясь в любезностях, улыбался профессор. – Прошу вас, миссис!
– Мисс, – поправила его Лола.
– О, прошу извинить, мисс.
– Брэндон, – добавила девушка, бросив на своего любознательного спутника недовольный взгляд.
– Итак, чем могу служить?
– Я бы хотел, чтобы вы взглянули на это, – Гарри протянул ученому отпечатанный на фотопринтере листок.
– Ну-ка, ну-ка, что это у нас? – Леви Зальцман поправил очки в профессорской золотой оправе, сгреб в кулак бородку и принялся разглядывать изображение. – Однако! – Он перевел взгляд на Гарри. – Интересно, весьма интересно. Откуда это у вас?
– Вот эта очаровательная особа неосторожно оставила отпечаток своей нежной ладошки на кожаной обивке дивана. Так что, прежде чем сменить обивку, мне очень захотелось узнать, что это за странную записочку оставила моя девушка.
– Гарри! – пунцовая от негодования, гневно произнесла Лола.
Зальцман не обратил внимания на «снопы искр», которыми обменивались эти двое. В основном со стороны девушки. Он был сосредоточен на фотографии, хотя как-то слишком по-деловому обыденно.
– Вот как? Забавно! – хмыкнуло научное светило, ничуть не удивившись, будто на его научном пути то и дело попадались красотки, прожигавшие мебель наложением рук. И этим тут же «перевел огонь на себя».
– Я не вижу в этом ни малейшего повода для веселья! Простите, мистер Зальцман, вам что-нибудь говорят эти значки? – акцентируя каждое слово, спросила Лола.
– О, конечно, – самым примирительным тоном ответил профессор. – Насколько я мог понять, ваш… – он сделал паузу, – друг вовсе не хотел вас обидеть, просто старался разрядить обстановку.
Лола гневно поджала губки. Она чувствовала себя так, будто ее голую вытащили на сцену какой-то медицинской аудитории и сейчас начнут тыкать указкой, демонстрируя скрытые дефекты и отклонения от нормы. Истолковав ее молчание по-своему, Леви Зальцман кивнул и продолжил:
– Вот такой многолепестковый цветок лотоса, конечно, в стилизованном виде, изображали на жезле фараона на протяжении целого ряда династий. То, что цветок заключен в треугольник, тоже имеет смысл. Обращенный вверх острым углом, он обозначает мужское начало и все, что с этим связано. А вот эти иероглифы, – он ткнул указательным пальцем в карточку, – а это, должен заметить, несомненно, иероглифы. Вы не будете возражать, если я отсканирую снимок, а то трудновато разобрать? – Пока Карлаген соображал, что ответить, Леви быстро положил снимок под крышку сканера и нажал кнопку. Через несколько секунд изображение появилось на экране монитора, и профессор максимально его увеличил.
– Вот, смотрите… На самом верху треугольника расположен иероглиф «Сесен», что в переводе означает «лотос». В нижнем правом углу – изображение птицы. Это иероглиф «Ба», означающий душу или воплощение жизненной силы человека. Причем, по верованиям египтян, Ба продолжала существовать и после смерти своего хозяина, в особенности если им был какой-нибудь фараон или жрец. А вот этот знак в левом углу, – Зальцман указал своим пухлым пальцем на странный символ двух полудисков, соединенных между собой длинной прямой линией, – это иероглиф «На». Он вообще считается одним из самых редких. Во всех известных человечеству древних египетских текстах он упоминается лишь несколько раз, и то в описании сакральных действий, совершаемых в определенный момент священного ритуала, посвященного богу Солнца.
– И что он означает? – Лола пристально рассматривала увеличенный снимок выжженного изображения на экране ноутбука.
– Дословно его можно перевести как «Зажечь огонь». В итоге все сочетание символов в этом треугольнике можно прочитать как «Лотос – Душа, живущая после смерти, – Зажечь огонь».
– Весьма познавательно, – скептически хмыкнула Лола. – Быть может, вы скажете, как это поможет мне избавиться от этого проклятия с самовозгораниями?
– Самовозгорание? – ученый муж поправил очки и уставился на говорившую, будто сейчас увидел ее впервые. – Ах, ну да! Вы говорите, что испортили обшивку, коснувшись ее ладонью. Признаюсь, звучит крайне неубедительно. Советую рассказать правду.
– Это и есть правда! – возмутилась Лола Брэндон. – Вам разве Гарри не рассказал о моей проблеме?
– А, да-да, говорил. Но простите, мисс Брэндон. Я, знаете ли, не очень верю в то, что не доказано научно. Так что тут я вряд ли смогу вам чем-то помочь. При всем моем желании, даже если бы это был подтвержденный и подробно описанный факт, я ничего не смыслю в самовозгораниях.
Лола сердито посмотрела на Гарри:
– Я так и знала, еще одна бесполезная попытка. – Она развернулась и собралась уйти, не поблагодарив профессора и даже не попрощавшись.
– Подожди, покажи ему лепесток. – Гарри ухватил ее за предплечье.
– Какой лепесток? – заинтересовался Зальцман. Взгляд девушки в ответ на просьбу своего бывшего жениха мог бы убить его наповал, будь тот послабее духом. Этот взгляд, очевидно, указывал на какой-то секрет, который долгое время берегли от посторонних глаз. Леви нутром почуял, что это не просто очередная парочка ненормальных с толстым кошельком и тощими мозгами, которые верят в возгорания и прочую мистику, что это реальный шанс и ему сейчас откроется что-то действительно интересное, что-то, что они, в силу ограниченности своего образования и сообразительности, просто не в состоянии понять.
– Будет эта попытка бесполезной или нет, зависит только от тебя, дорогая… Ну же!.. – настаивал Карлаген.
Лола вздохнула, расстегнула пуговицу блузки и вытащила красный, будто дышащий огнем кристалл. Зальцман уставился на него как на новое чудо света. Он никогда не видел ничего подобного. Все археологические находки были слишком испорчены временем, а ювелирные украшения, которые ему попадались на глаза, были слишком избитыми. Но этот кристалл был чем-то особенным. В нем сочетались природная простота, непосредственность и одухотворенность с рукотворной симметрией и изменчивостью. И это касалось не только его формы, но в особенности цвета и свечения, идущего изнутри.
– Великолепно, просто великолепно! – профессор Зальцман потер одну о другую пухлые ладошки. – Давно он у вас?
– Сколько я себя помню.
– Очень хорошо. А каким образом он у вас появился?
– Не скажу точно, я тогда была совсем крохой. Это как-то связано с автокатастрофой, в которой погибли мои родители. – Лола была недовольна расспросами, но она уговаривала себя, что это все-таки должен быть настоящий ученый, а не те беспомощно заумные психоаналитики, которых ей немало пришлось повидать.
– Ну так что, господин Зальцман, по силам ли вам эта загадка? – Гарри видел нетерпение Лолы и решил вернуть профессора с мечтательных небес на землю.
Леви на минуту задумался. Деньги. Женщина, с которой он встречался, очень любила их и легко находила им применение. А у него их никогда не было в достаточном количестве. Эти люди, конечно, ненормальные. Ну кто еще всерьез будет верить в волшебников, духов и таинственные силы? Но он чуял запах денег, идущий от Карлагена. Ему хотелось удержать этих людей. Кто знает, может, ему удастся выстроить комбинацию с хорошей порцией наличных в качестве триумфального финала. И раз уж они верят во всю эту чепуху, тем лучше для него. И он кое-что вспомнил.
– Вы знаете, совсем недавно моя коллега привезла из экспедиции в Египет один чрезвычайно ценный папирус, так называемый «Свиток Ур Маа». По нашей информации, этот Ур Маа был верховным жрецом Тота и советником нескольких фараонов. Должно быть, весьма известный в свое время мудрец и маг. С его именем связывают ожесточенную борьбу против так называемой секты Апопа. Но вам это, должно быть, неинтересно.
Так вот, в этом свитке рассказывается о некоем жезле, именуемом Ратгарна. Он имел вид кристаллического цветка лотоса с лепестками, похожими на ваш. Этот артефакт был даром Тота своему верховному жрецу и давал огромную власть и нечеловеческие возможности обладателю. С его помощью якобы можно управлять стихиями и переселять души смертных. Пока непонятно, что произошло дальше – мы еще бьемся над переводом, но жезл был утрачен. Вполне может быть, это всего лишь легенда. Но если вы утверждаете, что своими глазами видели возгорания, глядя на ваш чудо-лепесток, я подумал: ну а вдруг? Вдруг этот лепесток – часть того самого жезла? Если хотите, мы можем вместе поехать в хранилище и пересмотреть этот папирус. Может быть, в нем мы и найдем разгадку вашей тайны. Смею вас заверить, мисс Миранда Палмер, которая работает с этим бесценным артефактом, – уникальный специалист и египтолог, равных ей во всем мире можно счесть по пальцам. Уверен, если мои предположения верны, то с ее помощью мы наверняка отыщем истину. В целом я настроен весьма оптимистично.
Лола метнула на профессора недоверчивый взгляд, но тот его не заметил. Он изо всех сил старался не спугнуть «дичь», не выдать своего вдруг возникшего интереса предательским блеском глаз.
– Хорошо, – наконец выдавила она, – спускайтесь, я вас сейчас догоню.
* * *
Двери лифта открылись, выпуская очередную порцию студентов и преподавателей. Но эти двое не относились ни к первым, ни ко вторым.
– Вот видишь, я же говорил, что в университете нам помогут.
– Ну если бы мы не пошли к синьоре Габриеле, то вместо перевода этих странных речей местные знатоки могли бы только руками разводить и рожи строить.
– Ничего, ничего, сейчас мы найдем кафедру египтологии, там профессор Зальцман объяснит, что это за «урмаа» такая и что значит «Стань малым предо мной и станешь великим пред всеми». А если б мы не приехали сюда, до сих пор бы гадали, что это за язык.
– Ладно, ладно, ты тоже прав, мы шаг за шагом движемся в нужном направлении.
Он остановил одну из студенток, проникновенно глянул на нее и спросил, добавляя голосу бархатистых ноток:
– Мисс, подскажите, где найти лабораторию профессора Зальцмана.
– Я провожу, – не сводя кокетливого взгляда с обаятельного парня, прощебетала студентка.
– Не стоит, – вклинился Тадао. – Просто объясните, куда идти.
Добровольная проводница с сожалением вздохнула и ткнула пальцем в один из коридоров:
– Здесь кафедра медиавистики, пройдете по коридору, увидите рыцаря, ну, доспехи то есть. От него направо кафедра Древнего мира. Там справа будет античка, а слева – Восток. Четвертая дверь по левой стороне – кабинет профессора Зальцмана.
– Спасибо. – Тадао схватил напарника, взглядом уже давно снявшего с девушки платье и теперь ловко управляющегося с нижним бельем. – Мы очень спешим, спасибо. Тайлер, мы очень спешим!
– Там еще табличка! – вслед им, еще на что-то надеясь, проговорила студентка.
Но Фудзивара уже выговаривал напарнику:
– Ты можешь пропустить хоть одну юбку?
– Могу, – заверил Логан. – Спокойно прохожу мимо магазинов дамской одежды. Кстати, на этой было платье.
– Ну и что?
– Снимается быстрей.
– Ты что, издеваешься надо мной?! – возмутился потомок самураев. – Ты вообще знаешь, что такое семья?
Они поравнялись с бутафорскими доспехами средневекового рыцаря, одной рукой опирающегося на блестящий сувенирный меч. В другой красовался указатель с названием кафедр. Слева вниз и вверх шла лестница, справа начинался нужный коридор с той самой лабораторией.
– Я тебя заклинаю, – Фудзивара остановился у входа в коридор, – давай ты немного выдохнешь, полюбуешься доспехами, подумаешь о льющейся воде, о птицах, распевающих над ручьем, о цветах на его берегах. А я пока схожу на кафедру и задам все нужные вопросы. Если понадобится, непременно позову тебя.
– А что со мной не так? – возмутился хранитель.
– Все так, даже слишком так. Я не хочу, чтобы ты начал морочить голову секретарше профессора Зальцмана и наш вполне научный интерес перерос в твой постельный.
Тайлер недовольно пожал плечами и принялся разглядывать гравировку на стали нагрудника. Соратника не было минут десять.
– Ну что, как там секретарша? Она уже тоскует в разлуке со мной?
– Ты неисправим! – возмутился Тадао. – Ты размениваешься по мелочам и разрушаешь себя…
– Тэд, умолкни-ка, – довольно грубо оборвал его Логан.
По коридору от дамской комнаты навстречу ему двигалась девушка. Ее черные волосы локонами спускались на плечи, оттеняя тонкое лицо с темными глазами редкой глубины. В чертах ее было что-то восточное – пожалуй, так хороший иллюстратор мог изобразить принцессу из «Тысячи и одной ночи», а потом всю жизнь терзаться, что не сумел по-настоящему передать ее очарование.
Из-под расстегнутой верхней пуговицы огненно-алым блеском сверкал кристалл – такой же лепесток, как у него самого, только другого цвета.
– Если, по-твоему, это мелочь, то что же тогда высокий класс?
– Тайлер, ты опять?! – страдальчески взвыл Фудзивара.
Логан не удосужился ответить, лишь махнул рукой и шагнул навстречу незнакомке:
– Мы с вами раньше не встречались, мисс?
Лишь в этот момент девушка заметила его, как замечают водители внезапно остановившуюся перед бампером собаку. Она попыталась, не сбавляя шага, обойти приставалу, тот тоже шагнул в сторону, загораживая ей путь. Девушка невольно подалась назад, тонкий каблук ее модельной туфельки подломился, выворачивая лодыжку. Телефон вылетел из рук, она попыталась удержаться за воздух, уже падая на спину.
Тайлер бросился вперед, одной рукой хватая Лолу Брэндон, в наклоне прижимая ее к своей груди, другой пытаясь схватить падающий телефон.
В какой-то миг красный и черный лепестки оказались рядом, лишь ткань рубашки Логана разделяла их.
Свет померк перед глазами хранителя. Он был уже не здесь. Он стоял на арене, вокруг на импровизированных трибунах сидели какие-то люди. Логан помнил каждое из этих лиц, но, сколько ни пытался, не мог вспомнить имен. Хотя одного из зрителей он почему-то опознал: нестарого еще мужчину в высоком головном уборе с золотой атакующей коброй на лбу. В руках этот человек держал изукрашенный скипетр, увенчанный цветком лотоса.
«Отец!» – невесть отчего понял Тайлер, хотя человек со змеей на лбу совершенно не походил на старого Криса Логана. Но думать об этом у него не было времени. Толпа разразилась ликующими криками, и, сопровождаемый ими, на арену вышел незнакомец, прекрасно сложенный, на голову выше его самого. Красуясь перед зрителями, незнакомец играл прекрасно развитой мускулатурой, давая вдосталь полюбоваться собой сидящим на трибунах дамам. Тот, кого Тайлер счел отцом, поднялся с места и, выкинув руку со скипетром вперед, крикнул что-то гортанное на неведомом Логану языке, но, к своему удивлению, он понял каждое слово.
– Начинайте! Пусть сильнейшему достанется победа!
Хищная улыбка скользнула по лицу самодовольного атлета и моментально исчезла, превратившись в гримасу глухой озлобленности. Будто раненый буйвол, он ринулся в атаку, стремясь сбить противника с ног, повалить, всей тяжестью своего тела прижать к земле и тем одержать немедленную победу.
Однако же Тайлер, кем бы он тут ни был, тоже был противником не из слабых. Отступив на полшага, он повернулся, чтобы пропустить атакующего соперника мимо себя и зажать его шею мощным захватом. В случае удачи такой прием сулил почти верную победу. Но затея не удалась: противник моментально отреагировал на выставленную руку, перехватил ее в запястье, подвернулся, затем резко выпрямился, перебрасывая Тайлера через плечо, как мешок, набитый шерстью. Еще мгновение – и он рухнет рядом, зажав вытянутую руку своими ногами, так что плечевая кость вот-вот вывернется из сустава. Не тут-то было: превозмогая боль, Тайлер крутанулся на месте, зацепил внешним сгибом ступни голень противника, второй ногой резко толкнул его в колено и, сбив наземь, навалился сверху. Трибуны ликовали.
– Принц, принц! – неслось оттуда. – Принц побеждает! Слава принцу!
Победа казалась близкой, только протяни руку. Но как раз руку протягивать и не стоило. Тайлер, или, может быть, какой-то египетский принц, совершил эту ошибку, пытаясь схватить лежащего атлета за горло. И тот моментально воспользовался оплошностью. Зажав на болевом приеме запястье поединщика, неведомый атлет резко повернулся «с боку на бок», и принц оказался лежащим на земле, впечатанным лицом в песок арены. А противник был уже у него на спине, коленями он навалился на его предплечье, схватил длинные волосы, забранные в хвост, оттягивая назад голову. Вот-вот уцепится второй рукой за подбородок, крутанет до хруста позвонков. Логан силился подняться, скинуть недруга. Однако тот был ловок и умел, так что все попытки Тайлера что-то сделать заканчивались лишь криками отчаяния на трибунах и бесполезной суетой в песке. Противник медлил, должно быть, растягивая удовольствие, наслаждаясь тем, как отчаянно барахтается его жертва.
Тайлер и сам уже почти признал себя жертвой, почти сдался. Мир плыл перед ним, и он был готов умереть, лишь бы прекратилась эта боль. Но тут он увидел глаза. Она смотрела на поверженного наземь принца, смотрела не отрываясь. Ему казалось, что она вдруг чуть приоткрыла нежные губы и тихо, но внятно произнесла:
– Ты можешь. Ты сильнее.
И в этот миг Тайлер почувствовал легкое жжение в груди. Оно быстро перерастало в бушующее по всему телу пламя, наполняя его несокрушимой силой. Он понял, что действительно сильнее, и эта уверенность заставила мышцы превратиться в стальные пружины, только и ждущие возможности распрямиться. Еще миг, принц подтянул под себя колени, уперся ладонями в землю, резко выпрямился, сбрасывая противника, – и в тот же миг едва различимым движением навалился коленом на горло, прижал ладонью его затылок к земле. Поверженный атлет задергался в конвульсиях, пытаясь высвободиться. Тайлер жестко ударил основанием второй ладони в солнечное сплетение, вышибая дух.
– Принц! Принц! – ликовали трибуны. – Победа!
Здание университета вздрогнуло, и оконные стекла забренчали на разные лады. Тадао почувствовал, как лицо его обожгло жарким испепеляющим вихрем, взметнувшим пыль с выставочных стендов. Тайлер вдруг резко отбросил девушку и закричал что-то на неведомом языке, впрочем, не таком уж неведомом. Именно на нем и с той же интонацией совсем недавно вещала синьора Габриела.
– А вот и ты, братец! – закипая от ярости, прорычал Тайлер. – Я знал, я верил, что мы еще встретимся! Теперь тебе от меня не уйти!
Он ринулся к рыцарю-указателю, одним движением вырвал из латной перчатки обоюдоострый ритершверт и взмахнул им над головой беззащитной девушки, пытающейся защититься руками от стального клинка.
«Нет, нет, стоять! – Хранитель почувствовал, как слабеет его воля, как переполняет его желание обагрить кровью врага залитую солнцем арену. Но лицо этой женщины – он только что видел его, только что слышал слова, произнесенные ее нежным голосом. «Назад, так нельзя!» Боль корежила его тело, мозг одновремено посылал противоречивые команды, от которых мышцы готовы были лопнуть, борясь друг с другом.
– С ума сошел?! – попытался было вцепиться в руку напарника Тадао.
Но тот, не обращая внимания на возгласы непрошеного защитника, резко выкинул локоть назад и лишь чудом не попал в гортань Фудзивары. Локоть угодил ниже, сбивая потомка самураев с дыхания.
Этого мгновения передышки было достаточно, чтобы Лола Брэндон вдруг почувствовала, что все ее тело, от ногтей на пальцах ног до кончиков волос на голове, раскаляется докрасна и наполняется неведомой силой. Она видела черные, лишенные белков глаза яростного гиганта. Невероятные глаза, полные ненависти и животной злобы. Сама не сознавая, что делает, она вдруг резко ушла в кувырок, и в тот же миг гулявшая по университетскому коридору мирная, почти священная кошка с неожиданной свирепостью бросилась на грудь атакующего. Тот отбросил ее со злобным рычанием и вновь замахнулся.
И в этот миг Лола заговорила. Она бы и сама не поняла, что именно она сказала, если бы потом могла вспомнить произнесенные слова. Но вспомнить их было выше ее сил. Между тем голос ее шел откуда-то из глубины груди, оттуда, где, по мнению многих, расположено вместилище души. И вдруг опускающийся было меч дрогнул, и глаза звероподобного верзилы приобрели осмысленный вид.
В это самое время пришедший в себя спутник вооруженного безумца с быстротой молнии нанес ему два удара ногой – в грудь и в живот. Мало кто из противников Фудзивары Тадао смог бы выдержать такие маваши. На Тайлера Логана, казалось, они произвели не большее впечатление, чем на телеграфный столб. Но меч его остановился в воздухе, и тут же Тадао провел болевой на запястье, выворачивая клинок из рук напарника.
– Сбрендил?! – орал он. – Совсем ошалел?!
Логан даже не взглянул ни на Тадао, ни на со звоном упавший на пол меч. Он вновь, как недавно во сне, видел эти черные глаза и слышал голос: «Ты сильнее. Не поддавайся! Ты сильнее его». Да, конечно, сильнее. Наваждение оставляло его, как слетает, разбившись об асфальт, шипастая кожура каштана.
– Простите, – запинаясь, прохрипел он.
Но Лола Брэндон не собиралась его слушать и уж тем более вступать в беседу. Она махнула рукой, пытаясь отогнать навязчивый кошачий запах, вскочила и бросилась вниз по лестнице, забыв о боли в лодыжке.
– Телефон! – кричал ей вслед Тадао. – Вы потеряли телефон, мисс!
Но Лоле было не до того. Она была счастлива, что спаслась от смерти, казавшейся совершенно неминуемой. В то же время ее не оставляло чувство, что прежде она уже видела этого безумца и, более того, была с ним близко знакома.
– Ты что это вытворяешь, недоумок?! Ты же ее чуть не убил! – Фудзивара схватил приятеля за грудки и начал трясти что было силы.
– Ты ничего не понимаешь! Я только что видел ее во сне! В египетском сне!
– Ты всех их видишь во сне, – перебил его напарник. – И все твои сны до восемнадцати лет смотреть запрещено. Но прежде ты на людей с холодняком не бросался.
– А что случилось? – Голова Тайлера тряслась в такт стараниям Тадао, отчего слова звучали по слогам, в стиле рэпа. Он оторвал руки ученика от своей рубашки, при этом потеряв несколько пуговиц. – Ты чего тут на меня размахался? – К Тайлеру возвращалась чувствительность, и он потирал пульсирующие болью места: то грудь, то живот, то руку.
– Что случилось?! Ты еще спрашиваешь?! Немотивированная попытка убийства! Тебе к психиатру нужно! И в полицию с добровольной явкой!
– Ты хотел меня убить?
– Тайлер, ты что, совсем мозги растерял? Ничего не помнишь? Это ты хотел убить девушку, которую вроде бы прежде видел в каком-то египетском сне. – Тадао указал на лежащий на полу меч: – Вот этим самым предметом!
Логан уставился на меч ничего не понимающим взглядом, и вдруг до него начало доходить.
– Теперь будем знать, что бывает, когда эта дрянь берет верх над хранителем. Понять бы еще, отчего это произошло.
– Ну наконец-то, пришел в себя. Ты хоть помнишь, что сейчас кричал на древнеегипетском?
– Я?
– Нет, рыцарская статуя.
– Да я ни слова на нем не знаю!
– И тем не менее. И эта женщина тебе отвечала на том же языке.
– Что за бред?!
– Не бред, а факт. Слова звучали так же, как у синьоры Габриелы. Ладно, давай убираться отсюда, а то ближайшую неделю нам придется все это объяснять гораздо более непонятливым людям из департамента полиции.
– А как же Зальцман?
– Его сейчас нет на кафедре. Секретарша сказала, что он только что уехал в хранилище. Кстати, я спросил ее насчет «урмаа» – она этого слова не знает, но говорит, что совсем недавно слышала его от профессора. Мне дали его прямой номер, договоримся по телефону и встретимся где-то в другом месте, на нейтральной территории. Нам здесь лучше не появляться какое-то время.
Они быстрым шагом двинулись к выходу.
– Я теперь понял, зачем тебе напарник, – беречь окружающих от твоих выходок! – никак не мог успокоиться Тадао. – Вот уж связался на свою голову!
Но Тайлер никак не отреагировал на ворчание товарища, мысли его были заняты совсем другим.
