27

Быстрый вальс. Я стараюсь не смотреть на мельтешение вокруг, потому что мне становится дурно. Реальность раздваивается — все-таки у Уитморов слишком большой дом и слишком много гостей. Чересчур для меня. Чуть поднимаю голову, глядя поверх плеча Анри: высокие потолки, две огромные люстры и золотая лепнина по краям расписного потолка. Роспись — вид на мост князя Лунгера, и Ольвиж за ним. Невероятно тонкая работа, краски играют даже в серой реке и каменных ступенях, ведущих вниз. Белоснежный величественный мост, балюстрады и растущие над ними узоры фонарей, которые вот-вот зажгутся. Над городом неспешно плывет летний вечер, по небу разбросаны штрихи облаков — перламутрово-розовых, растянувшихся над куполом Оперы Руале. Все проработано до деталей: гуляющие у реки и прохожие на мосту, каждая черточка каждого здания. Не представляю, сколько Уитморы за это заплатили: судя по всему, они и вправду помешаны на Вэлее.

— Тереза, тебе нехорошо?

Пальцы Анри ласкают мои — прохладные, несмотря на жару. Я до сих пор не оправилась после встречи с Эриком. Ни разу за всю жизнь так не благодарила судьбу за то, что родилась женщиной и — вот уж не думала, что это скажу — за свою везучесть! По крайней мере, у мужа не возникнет никаких подозрений. Вчера я отсыпалась весь день, но это не сильно помогло, голова все равно тяжелая и хмельная. Как же я сейчас завидую брату, который на «ты» с лечебными узорами и исцеляющей магией армалов!

— Здесь немного душно.

Немного — не то слово. Последние дни выдались невероятно жаркими и солнечными, особенно для Лигенбурга. Жара стоит страшная, она впитывается в камни, раскаляет даже пыль, дым и запахи, а влажность — из-за близости Бельты, приятных ощущений не прибавляет. Воздух горячий, напитанный духотой, дышишь как сквозь прокипяченную тряпку. Даже ночи не приносят облегчения. Раньше с этим разобрались бы в два счета: любое охлаждающее заклинание, да хотя бы «ледяная клетка» — ив зале стало бы можно жить, но сейчас в Энгерии не найдется ни одного стихийного мага, способного на такое. Кроме деда Луизы, пожалуй, вот только он живет далеко и не интересуется развлечениями. Поэтому гости частенько наведываются к столам с охлажденным лимонадом, чаны с которым едва успевают подносить. Усиленно порхают веера, танцующих меньше, чем обычно, — все как-то лениво и неспешно. На мне серо-голубое атласное платье, но даже оно кажется чересчур плотным для такой погоды.

— Прогуляемся по саду?

— Нет, там слишком много цветов и запахов.

— Запахов и здесь достаточно.

Я фыркаю. Да, некоторые леди чересчур любят духи. Какое счастье, что у меня их вообще нет.

— Как вы познакомились с Уитморами?

Мне и впрямь интересно, а еще помогает отвлечься. Анри не отходит ни на шаг, но вместо того чтобы бессовестно наслаждаться его обществом, я думаю только об одном: как начать разговор с Луизой и сделать так, чтобы она ничего не заподозрила. Согласится ли она мне помочь и ничего не говорить Винсенту?

Мое время стремительно тает — как в сказке про замарашку, к которой явилась щедрая фея и отправила ее в королевский дворец. Нужно срочно что-то придумать, но как назло, когда что-то нужно срочно, ничего не придумывается. Хотя вряд ли это можно назвать срочным: ломаю над этим голову уже вторые сутки.

— Мне повезло. Граф увлекается азартными играми и танцовщицами кабаре, графиня любит персики и мужчин. Возраст для нее не помеха, самое главное, чтобы искомый субъект был выше ее на три головы и обладал недюжинной силой.

От такой нежданной откровенности я на миг забыла обо всем, воззрилась на него так, точно видела впервые. Анри же только плечами пожал.

— Ты… вы…

— Каюсь, грешен. Не мог же я отказать даме, тем более что вскоре мне предстояло быть принятым в их доме в Лигенбурге.

О-о-о! О таком не говорят вслух! И тем более женам.

— Анри Феро, ты отвратителен.

— Ты спросила, я ответил.

— Нормальные люди о таком молчат!

— Не вижу смысла молчать. Это было до того, как я познакомился с тобой.

— Какая разница! Графиня Уитмор? Фу!

Анри приподнял брови, и я вызывающе отвернулась. Украдкой бросила взгляд на эту белобрысую… с позволения сказать, леди, руки чесались вцепиться в ее высокое соломенное гнездо, украшенное большими цветами, и распотрошить его до неузнаваемости. Интересно, что она такого умеет, что его к ней потянуло? Может, они до сих пор встречаются? Наверное, думать о его женщинах гораздо проще, если не знать их в лицо.

— Тереза.

Я бросила на него гневный взгляд, но Анри улыбался. Загадочно, словно знал какую-то мою тайну, о которой — вот удивительно — я даже не догадывалась. В груди закипало, а желание огрызнуться возрастало с каждым па. Если чего-то очень хочется, зачем же себе отказывать?

— Что насчет графа? Он тоже любит высоких мужчин?

Анри смеется — так, как умеет только он. Низко, тихо, волнующе и безумно заразительно.

— Леди Феро! Как тебе не стыдно.

— Никак мне не стыдно. С таким-то мужем.

— Боюсь тебя разочаровать, но… С графом мы нашли общий язык сначала за карточным столом, а потом в Лемуа Доже — самый яркий танцевальный клуб Ольвижа, в который обязательно наведываются туристы, особенно мужчины из Энгерии. Нет, это не бордель, но если подойти к танцовщице с предложением познакомиться поближе и ей понравиться…

— Какие потрясающие познания!

Не смогла я удержаться от шпильки, просто не получилось. Ну вот никак.

— Обязательно побываем там вместе.

— Ни за что!

Вот как так получается, что я на Анри даже толком разозлиться не могу — стоит ему улыбнуться, заговорить, посмотреть на меня… только на меня — горячо, пристально, в упор, все мысли стираются, остается чистейшей воды недоумение — почему я до сих пор не влепила ему пощечину? Да любому другому за такие разговоры, любая порядочная леди… А на графиню Уитмор он даже не смотрит.

— Тебе понравится.

— Достаточно, граф де Ларне!

Я невольно улыбаюсь, Анри же мягко притягивает меня к себе под последние затихающие аккорды, целует мою руку и провожает к столам. Я с опаской кошусь на прозрачные чаны с лимонным напитком, в котором плавают красиво вырезанные кусочки фруктов и ягоды, а заодно и на расставленные рядом бокалы. Стоящий рядом лакей вопросительно смотрит на нас, а я смотрю на лестницу. Наверху, рядом с высоченными папоротниками, Винсент беседует с лордом Фраем. Яркая зелень освежает приторность медовой залы — так гораздо лучше, чем лилии, которые выставили в прошлой раз.

— Хотите лимонад? — улыбается Анри.

— Лучше просто воды.

Лимонад — это не пунш, а леди Энн-замужем-за кем-то там поблизости не видно, но мало ли. Других леди вокруг пруд пруди, та же Камилла, например. Пожалуй, лучше не рисковать, да и руки слегка подрагивают. Словом, все к одному, час от часу не легче. Пью поданную мужем воду большими глотками. Думай, Тереза, думай, с чем подойти к Луизе. Ты же умная женщина. Наверное.

— Кажется, Луиза понемногу покоряет ваших благовоспитанных дам.

Обвожу залу быстрым взглядом — у одного из высоких арочных окон стоят Айрин Мэрринг и моя будущая сестра. Это непривычно и странно, несмотря на предстоящий брак с Винсентом, с ней мало кто общается, когда того не требуют обстоятельства и этикет. Все потому, что ей не могут забыть прошлое, тот скандал, когда она отказалась выходить за брата, ее инакомыслие, которое поставило женщину на одну ступень с мужчиной в свободе выбора. Некоторые считают это вопиющим кошмаром, другие завидуют. Думаю, со временем эта история окончательно канет в лету, но пока Луизе приходится нелегко.

О-о-о!

Я чудом не запрыгала на месте, потому что осенившая меня идея была великолепна. Превосходна. Гениальна. Точна как загорские часы.

Я умница. И ни капельки не преувеличиваю.

— Анри, проводи меня к ней. Хочу попытать ее по поводу подарка.

— Отличная идея!

Я тоже так думаю. Правда, не про подарок.

Чем ближе мы подходим, тем ярче сходство Айрин и моей будущей сестры. Огоньки светильников путаются в медно-рыжих прядях, превращая их в пламенные волны. Правда, держится Луиза не в пример увереннее и свободнее, а еще… как-то мягче, что ли. В каждом движении — соблазн, игра, провокация. На грани, едва уловимая, она поворачивается, словно танцует. При этом — ни капли манерности или жеманства.

Интересно, как со стороны выгляжу я?

— Миледи. Миледи. — Мы подходим, Анри целует руку сначала Луизе, затем Айрин. — Вы очаровательны.

Дочь барона заливается краской — у рыжих это заметно, даже если они смущены самую малость, Луиза улыбается, бросает прямой взгляд из-под ресниц — заинтересованный, сверкающий, живой. Против такого мало кто устоит.

— Благодарю, граф. Вы так внимательны.

Я вцепилась в затянутый в перчатку локоть, предоставив Анри развлекать дочь Мэрринга, прошептала одними губами, так, что сама едва расслышала.

— Мне нужна ваша помощь.

Дважды повторять не пришлось, Луиза с присущей ей одной легкостью подхватила меня под руку и увлекла за собой. Мы пошли вдоль стены, поближе к раскрытым окнам, из которых не доносилось даже малейшего дуновения.

— Я помню про зелье, Тереза. Мне должны вот-вот его доставить, и…

— Про зелье? — Я недоуменно посмотрела на нее, и тут только до меня дошло. — А, забудьте, оно мне больше не нужно. Анри сам занимается этой проблемой. Что?

Луиза покачала головой:

— Ничего. Вы только что заговорили «про это» и не покраснели.

Спасибо, вот теперь я покраснела.

— О, все в порядке.

Я глубоко вздохнула, досчитала до десяти. Не забываем про цель, про цель не забываем.

— Но… чем еще я могу вам помочь?

— Нужно, чтобы все считали, что я хожу с вами на примерки и все такое. Но на самом деле мне нужна квартира.

Брови у Луизы подскочили вверх. В своем яблоневом, бледно-розовом платье с тонким узорчатым кружевом она напоминала коллекционную куколку. Вот почему на ней такой цвет смотрится нормально, а если я такое надену, стану похожа на леденец? Хотя я еще не видела такого цвета, который этой женщине не идет.

— Это не то, что вы подумали!

— Да я еще ничего не подумала.

— Вот и хорошо. Сделаете это для меня?

— Тереза, зачем вам… квартира?

Я ждала этого вопроса. Но тут, к моему вящему ужасу, Винсент и Альберт как по команде обернулись и одарили нас улыбками. А потом направились к лестнице — и явно не для того, чтобы прогуляться вдоль бальной залы под ручку, как это делали мы. Наверное, больше отказа я боялась только того, что нас перебьют. Сочинительница из меня — как из Луизы сестра добродетели, я и так взмокла до корней волос. А еще я боялась, что Альберт разгадает меня в два счета, у него же не взгляд, а заклинание правды. Поэтому сейчас я развернула будущую герцогиню с проворством кавалера в танце и потащила за собой как золотоискатель, увидевший золотую жилу — тяжеленный сундук. В противоположную сторону.

— Тереза! Что вы делаете?

— Мы не договорили. Квартира мне нужна, чтобы оттачивать магию.

— Но…

— Нет, дома я этого делать не могу.

— Почему?!

— Мы поспорили. С Анри. Он сказал, что я не воспроизведу заклинание Бур-Эшеца…

— Кто такой Бур-Эшец?

Не знаю, в природе его не существовало. Оказывается, когда начинаешь врать, остановиться уже сложно. Одно радует — в истории магии Луиза не сильна.

— Маг. Некромаг. — Я понизила голос и добавила: — Очень могущественный. Но Анри сказал, что я — женщина, поэтому, даже если три месяца буду над ним биться, у меня получится пшик.

Я выдала это на одном дыхании и замерла. А потом в глазах Луизы мелькнуло понимание, она прищурилась, скрывая недобрый огонек — из тех, которые толкают эту женщину на любые глупости.

— Не думала, что граф де Ларне такой… шовинист.

— Сама не ожидала, если честно.

Я потупилась и тяжело вздохнула.

Не переиграть, главное — не переиграть!

— Я вам помогу, Тереза.

Победа!

— Не за один день, конечно, но…

— Квартира мне нужна срочно, — уточнила я. — Иначе Анри выиграет спор.

— Что ж, хорошо, — Луиза выглядела несколько растерянной и в то же время предельно собранной — видно было, что уже просчитывает варианты и прикидывает, к кому бы побыстрее обратиться. — На сколько она вам понадобится?

— Неделя. А лучше две. И насчет денег… сами понимаете, что у меня их нет. — Еще бы — все в распоряжении Винсента или Анри. — Но есть драгоценности.

— Насчет денег не беспокойтесь, я что-нибудь придумаю, — Луиза пожевала губу. — Главное, найти свободную… — Она посмотрела на меня. — И приличную. Более или менее…

Не знаю, как насчет приличий, мне сейчас не до них. В любом случае стены придется покрывать усиленной защитной магической сеткой, да еще и полог безмолвия накидывать. Боевая некромагия — это вам не кантрель в неглиже отплясывать.

— Мне показалось или вы нас избегаете?

Голос за спиной чуть ли не заставил меня подпрыгнуть. А ведь когда-то от него замирало сердце и дыхание перехватывало.

Мы с Луизой обернулись одновременно. Скользнувшая по тонким губам Альберта улыбка была слишком быстрой, чтобы за нее зацепиться. Зато Винсент смотрел только на Луизу: от ласкающего взгляда темных глаз даже мне стало неловко, и я поспешно отвела взгляд. А потом грянул медленный вальс, и мы как-то удивительно быстро разбились на пары. Сама не знаю, зачем согласилась — наверное, где-то глубоко внутри меня засела мысль, что, если лорд Фрай приглашает на танец, ответ всего один. И эта мысль сработала раньше, чем я успела отказаться.

Все-таки вышло глупо. Непростительно глупо. Кружения, повороты, а я высматривала в толпе и среди танцующих Анри и Камиллу, но их не было. Почему меня это вообще волнует? Она вышла в сад, он общается с кем-нибудь из наших джентльменов. О политике… или о скачках. О конном поло, может быть, почему бы и нет. Вспомнились слова Луизы о том, куда отправляются мужчины, если женщина не может… гм, дать им то, что они хотят. А Камилла наверняка гораздо опытнее меня в этом вопросе.

— Кого вы потеряли, леди Тереза?

Мозги я потеряла. Пару месяцев назад, в этой самой зале. С первой улыбки моего мужа.

— Не важно.

Я передернула плечами и встретила взгляд темно-зеленых глаз с удивительным хладнокровием.

— Мы стали непростительно редко видеться.

— Раньше виделись чаще?

— Пожалуй.

Альберт вел легко и уверенно, но все равно не так, как Анри. Как ни старалась я избавиться от этого чувства, не сравнивать все равно не получалось. А еще его запах — легкий, точно морозное зимнее утро из распахнутого окна вдыхаешь — был чужим. Не хватало привычного ощущения невесомости, когда он входил в гостиную Мортенхэйма. И жаркого удушливого стыда от прикосновения рук.

— Будете скучать по Энгерии?

Я недоуменно прищурилась. Ах, да. За ужином у Винсента мы говорили про отъезд в Вэлею.

— Скорее, по родным.

Снова быстрая улыбка.

— Вам это только кажется. Энгерия живет в вашем сердце, леди Тереза.

Может быть. Не уверена, что мое сердце настолько большое, чтобы места хватило для целой страны.

— Волнуетесь? Вы же впервые оставляете дом. Надолго.

Надолго?.. Навсегда.

Эта мысль окатила меня как ушат ледяной воды. А ведь он прав.

Если я уеду с Анри, вряд ли уже вернусь. Конечно, мы станем приезжать в гости к Винсенту и Луизе, к матушке, к Лави и ее супругу — когда она выйдет замуж, но моя жизнь изменится окончательно и бесповоротно. Другой край, другие обычаи, другие нравы. Все другое. Я родилась и выросла в Энгерии. Как меня встретит Вэлея? Готова ли я к нашей встрече?

— Вы бывали в Вэлее. Как она вам?

— Интересная страна, — лорд Фрай сжал мою руку, пожалуй, чересчур мягко для друга старшего брата, — пестрая, любвеобильная, солнечная. Не такая сумасбродная, как Маэлония, но слишком откровенная и резкая по сравнению с Энгерией.

Я смотрю ему в глаза и понимаю, что мы каким-то чудом снова становимся ближе. Непонятно, необъяснимо, невозможно, но то, что нас объединяет, и правда живет в моем сердце. Туманная дымка, укрывающая леса и холмы Мортенхэйма, растекающаяся сквозь солнечное утро над улочками и парками Лигенбурга. Городской смог и шум нашего моря — не такого теплого, если верить книгам, как в Вэлее, но самого синего в мире. Стремительно, сквозь время бегущие по небу облака — от белоснежных клубов ваты лета до свинцовой тяжести зимних полотен. Дожди — мелкие, серенькие, затяжные, и стремительные, короткие ливни.

Это моя Энгерия.

Или наша?