26
— Ну напугала ты меня сегодня, — голос мужа доносился сквозь звон в ушах, далеким отголоском. Я кивнула и взялась за приборы.
— Приятного аппетита.
Если честно, еле проснулась. Стоило разлепить веки, как голова взорвалась болью, а потом на нее словно надавила невидимая рука, вжимая в подушку. Перед глазами плавало встревоженное лицо Анри, поэтому я собрала последние силы, соскреблась с кровати и отправилась умываться. А после настояла на завтраке в столовой, чтобы не вызывать подозрений. В памяти еще слишком свежи воспоминания о том, каким я увидела мужа после встречи с Эриком: серо-зеленое лицо, запавшие глаза. И кровь, капающая на рубашку. Не хотелось, чтобы он снова совался к этому психу и тем более использовал силу. Каждый всплеск мглы отнимает у него годы жизни, а Эрик играет магией, как ребенок солдатиками.
В приоткрытое окно врывался напитанный жарой воздух. Несмотря на это меня знобило так, что зуб на зуб не попадал. Вилка и нож предательски задрожали, звякнули о тарелку, и я поспешно вернула их на место. Нет, не стоит даже и пытаться, меня вывернет первым же съеденным куском. Или подавлюсь первым глотком, поэтому пусть лучше сок остается там, где он есть — то есть в стакане.
— Тереза, как ты себя чувствуешь?
Анри сжал мою руку, на столе остывал нетронутый завтрак.
— У меня сегодня не самый лучший день… Если ты понимаешь, о чем я.
Мне повезло, что так совпало. Женское кровотечение, посетившее сразу после обморока, разрывающийся от боли низ живота, бледность, темные круги под глазами и все как полагается. Иначе вряд ли удалось бы сохранить случившееся в тайне. Кошмары некромагов — слабая отговорка. Иногда во сне, когда сознание расслабляется, мы неосознанно уходим на грань. Такое случается редко, но если случается, не вытягивает столько сил. Я же после встречи с Эриком едва держалась на ногах. Меня тошнило, шатало, голова напоминала котелок, по которому всю ночь лупили поварешкой.
— По-моему, тебе лучше лечь.
— По-моему тоже.
Я поднялась из-за стола, мир перед глазами ушел в сторону, но я даже не успела зацепиться за спинку стула. Поняла только, что падаю, почувствовала, как меня подхватили на руки и понесли наверх. Пинком открыли дверь, устроили на кровати и завернули в одеяло. А после мужчины обложили меня со всех сторон: с одной — Кошмар, порывающийся добраться до моего живота, чтобы на нем улечься, с другой — Анри, отгоняющий его.
— Так плохо?
— Т-такое бывает. — Зубы выбивали барабанную дробь. — Это женское.
Всевидящий, хоть бы он не догадался. Меня не учили защищаться во сне, потому что в этом не было необходимости. Вот и наделала глупостей: раскрылась на полную, пропустила через себя силу тьмы. Радует только, что этот психопат теперь еще долго не сможет никому навредить — ему от меня тоже знатно досталось. Магию я не рассчитала, била наугад, но с неделю точно должен отлеживаться.
— Тогда мне повезло, что я родился мужчиной.
Можно и так сказать. Сколько же сил выпило из меня это противостояние?
Анри осторожно привлек к себе, положил ладонь на живот, поглаживая. Кошмар прыгнул на подушки и принялся играть с прядью волос, потом все-таки устроился у меня на груди и замурчал — громко-громко. Маленький котик, а уже такой тяжелый, что же дальше-то будет? Я прикрыла глаза, стараясь не думать о случившемся. Только не думать не получалось: Эрик действительно не в себе и невероятно силен. Магия искажения, теперь знания гааркирт… На что он способен еще?
— Что мне сделать, чтобы тебе стало легче?
— Поговори со мной. Расскажи о чем-нибудь… не важно, о чем. Например, как ты познакомился с отцом Эрика.
Надеюсь, я была убедительно безразлична?
— Отец вел с ним дела. — Рука подо мной напряглась — на краткий миг, но весьма ощутимо. Тем не менее голос мужа звучал мягко и по-прежнему тепло. — Которые мне достались вместе с наследством. Почему ты об этом заговорила?
Никудышный из меня конспиратор. Паршивый, я бы сказала.
Неправильный ответ: потому что про входящих во сны давно никто не слышал, равно как и про магию искажения. Впрочем, про магию внушения тоже, но Итану это не помешало влезть в голову к сестре. Винсент владеет магией армалов, муж у меня хэандаме, а сама я некромаг. Подобное притягивает бесподобное, вот мы все тут и подобрались такие… незабываемые.
Нужно срочно переводить тему на личное.
Правильный ответ:
— Просто хочу понять. Ты говорил, что Эрик терпеть не может тебя, но первое письмо я получила, когда мы с тобой еще не были знакомы. Ты собирался в Энгерию, но даже не знал, женишься ли на мне.
Я приоткрыла глаза, встречая внимательный взгляд Анри. Его близость успокаивала, движения сильной ладони в самом низу живота — легкие, поглаживающие, смягчили боль. По телу растекалось тепло, я даже умудрилась согреться. И никакие узоры армалов не нужны.
— Эрик собирался на тебе жениться.
Я замерла. Не могла поверить в то, что только что услышала.
Нет. Не может такого быть!
— Я считался пропавшим без вести, поэтому Симон загорелся идеей устроить ваш брак.
— Симон?
— Его отец.
Понятно. Тот отвратительный жестокий тип, которого я видела глазами Эрика.
— Он просил моей руки, зная, что у сына не в порядке с головой?
— Морально-этическая сторона вопроса его не волновала. Мальчишка — сильный маг, этого достаточно. К счастью, твой отец Эльгеру отказал, но Эрик вбил себе в голову, что ты должна быть его и только его.
Кажется, я только что нашла первую причину сказать искреннее спасибо отцу.
— Всевидящий! Да что у них за семейка?
— Симон Эльгер, герцог де ла Мер. Это имя тебе о чем-нибудь говорит?
Герцог де ла Мер? Владелец двух богатейших рудников в Загорье, нескольких островов, земель в Маэлонии и Вэлее. Один из сильнейших магов нашего времени, тем не менее покровительствующий развитию науки, жертвующий огромные суммы на разработку технологий и благотворительность. Человек, которого охотно встречают везде, перед которым открыты все двери. Самый богатый аристократ в мире, одна из самых влиятельных персон современности.
И… отец ему отказал?
Чего-то я в жизни не понимаю. Пожалуй, не понимаю слишком многого.
— Ему безразлично, что творит сын?
— А ты поймала его за руку?
Резонно. Следов он не оставляет, все послания развеялись по ветру, а свидетельские показания из сна — над таким я бы первая посмеялась. Если бы не столкнулась лично. Похоже, единственный выход — найти Эрика раньше, чем он снова найдет меня. И наглядно объяснить, что лучше бы ему оставить нас в покое. Зря, что ли, боевые заклинания пробовала в юности? Придется много чего вспоминать и оттачивать магию, но кому сейчас легко. После сегодняшней ночи во сны ко мне этот урод больше не полезет, а к личной встрече подготовлюсь как следует. С магией искажения нелегко тягаться, но и я не бабочек из воздуха создаю. Продолжит меня преследовать — останется слюнявым идиотом.
Дело осталось за малым: найти место, где можно тренироваться. Если пойду с таким к Винсенту, меня посадят под замок в Мортенхэйме. И разумеется, все сразу же станет известно мужу, а дальше… Нет, я даже думать не хочу о том, что будет дальше. Обратиться к Луизе? Но у нее дома заседает мисс Бук, которая все мигом доложит матушке. Хотя… Луиза и впрямь могла бы мне помочь. Всего-то и нужно — уговорить ее найти мне квартиру и ничего не рассказывать брату.
Это безнадежно. Луиза ни за что не согласится действовать за спиной Винсента.
Или согласится?
— Тереза?
Анри заглянул мне в глаза.
— Прости, все это для меня… чересчур. Почему ты мне сразу не сказал?
— Потому что тебе и так хватало потрясений.
— Ты родился в Вэлее, а воспитывался в Маэлонии. Почему?
— Осторожнее. — Муж улыбнулся. — Я начинаю думать, что и правда тебе интересен.
— Это плохо?
Живот уже почти успокоился, даже голова прошла, и теперь Анри перебирал мои волосы, пропуская пряди между пальцами.
— Родителей убили.
Я замерла. Винсент говорил о том, что родители Анри погибли, но такого я не ожидала.
— Отец имел влияние на его величество, а кое-кому не понравилось, что он отказался сотрудничать.
«Миледи, тайны вашего мужа способны погубить не только его, но и вас».
Принимать слова психопата на веру — значит, самой быть слегка не в себе. Я даже не уверена, что видела строчки из книги Миллес Даскер, а не порождение больного сознания. Но… неужели Эрик намекал на это? Неужели Анри вовлечен в политические игры так же, как и брат? И ему приходится постоянно жить с оглядкой?
— После их смерти меня тайно вывезли из страны. Даже ребенком я много кому мешал.
В его словах не было ни горечи, ни грусти. Было что-то еще, гораздо более сильное, не отпущенное. Что-то вроде застарелой боли под панцирем — дымящейся сквозь трещины, по-прежнему живой, но запрятанной чересчур глубоко. На самое дно души или в сердце: от такого не освободить, не причинив еще больше вреда. Дыхание перехватило, я неосознанно сжала его руку, переплетая наши пальцы.
— Меня воспитали люди, для которых я стал родным. Это единственное, о чем я жалею.
Я удивленно вскинула брови.
— Жалеешь о том, что рос в любви?
— Близкие люди — опасная слабость.
Он мягко сжал мои пальцы, а потом поднес их к губам и поцеловал. Один за другим, каждый.
— Я хочу с ними познакомиться.
Сама от себя не ожидала — вырвалось, и как-то так подозрительно тепло прозвучало. Слишком.
В глазах его мелькнуло недоверие и удивление, и что-то еще — какая-то тень, которая потом перебралась на лицо, стирая улыбку с красивых губ. Я мысленно обозвала себя очень непристойным словом и поспешила все исправить.
— Мы сегодня-завтра собираемся куда-нибудь?
Мне нужно срочно поговорить с Луизой. Чем скорее, тем лучше. Благо сейчас сезон балов — как пшеницы в урожайный год. Но если придется ждать несколько дней, лучше напрошусь к ней в гости.
— На завтра приглашены к Уитморам. Неофициально, если не хочешь, можем не ехать.
Уитморы! Эти назойливые Уитморы, сейчас я их почти любила, нежно и трепетно. Хоть какой-то толк от этой графской четы. Одни из богатейших людей Энгерии, они давали по три-четыре роскошных приема за сезон. Мне нужно попасть на этот прием и убедить Луизу мне помочь. Пока что не знаю, как это сделать. Но обязательно придумаю.
— Я хочу! Очень.
Анри приподнял брови.
— Мне нужно развеяться… И еще… — Я потянулась к нему, уткнулась лицом в плечо. — Хочу немного с вами потанцевать. По-настоящему.
Хоть бы сработало, хоть бы сработало, хоть бы… Соблазнительница из меня всегда была так себе, да и врать я никогда не умела.
Муж положил руку мне на лоб, покачал головой:
— Тереза, ты ли это?
— Что-то не так? — Я подняла голову и захлопала ресницами, как учила Луиза.
— Какие танцы? Меня будут спрашивать, сколько дней я морил тебя жестоким голодом, а после заклеймят позором за жестокое обращение с молодой женой.
— Ну спасибо!
— Не хочу, чтобы ты хлопнулась в обморок на глазах у всех.
— Еще одно слово про обморок, — мрачно сказала я, — и кое-кто получит подушкой.
— Слава Всевидящему! Неужели моя Тереза вернулась?
Я потянулась за подушкой, но Анри уложил обратно.
— Тебе лучше отдохнуть.
Я кивнула и не стала возражать, когда он поднялся. Не потому что и впрямь отчаянно хотелось спать: мой ночной отдых превратился в магический поединок, а перед глазами в дымке пасмурного дня плавали разноцветные кляксы. Не потому что хотелось остаться одной — сейчас как никогда раньше я не желала отпускать Анри. Просто в груди что-то надломилось, как если бы в каменной кладке под напором сильного потока воды внезапно появилась трещина. Просто я вдруг осознала, что боюсь за него больше, чем за себя. И это пугало не меньше, чем новая встреча с Эриком.
