Глава 5

Пробуждение было ужасным. Еще не открыв глаза, я поняла, что тренировки сегодня не будет. Болело все лицо. Болело от специальной мази, которую я вчера наложила толстым слоем на намечающиеся отеки и синяки. Эту мазь для меня готовит один фармацевт в Москве и каждый раз предупреждает, чтобы я не злоупотребляла.

Я вообще не склонна злоупотреблять лекарствами. Стараюсь обходиться без них. Когда возможно. Кроме самых крайних случаев. Вчера он был, этот самый крайний случай, и я, видимо, злоупотребила.

Но пора вставать. Пора размять мышцы хотя бы статическими упражнениями. Я с опаской открыла один глаз. После такой встряски на веках просто обязаны быть отеки. Но их, похоже, не было. Я воспряла духом и открыла оба глаза. Потом с опаской провела кончиками пальцев по векам. Фантастика! Мое лицо осталось лицом, а не превратилось в подобие футбольного мяча.

Я вскочила с кровати и чуть не вскрикнула от боли. Да, отсутствие отеков под глазами еще не означает, что разбитый нос не будет болеть. Я подошла к зеркалу и критически осмотрела следы вчерашней битвы. Практически ничего. То есть вообще ничего, если не считать синеватых кругов под глазами. Но такие круги у некоторых бывают и после бессонной ночи, так что можно надеяться, что по этому поводу ни у кого вопросов не возникнет.

Я открыла шкаф, достала из его глубин толстое одеяло и расстелила на полу. Потом переоделась в легкий спортивный костюм и занялась статическими упражнениями. На это ушло около получаса, после чего я решила, что на сегодня хватит. По-хорошему, мне сейчас напрягаться вообще нельзя, но форму поддерживать нужно обязательно, поэтому пришлось выбирать из двух зол.

Закончив с упражнениями, я убрала одеяло обратно в шкаф и пошла в ванную. После прохладного душа мне стало намного легче, и я вернулась в свою комнату, взяла с комода большую косметичку и вытряхнула ее содержимое на кровать. Конечно, все сразу мне не пригодится, а вот маскирующий карандаш, тон и пудра сегодня просто необходимы. Хотя нет. Если я использую тон и пудру, придется подкрасить губы и ресницы, иначе я буду похожа на манекен. Да и немного теней не помешает: это оживит взгляд, а то вид у меня сегодня какой-то сонный. И я занялась тем, чем обычно занимаются по утрам все женщины.

Минут через пятнадцать в зеркале появилась совершенно другая Женя Охотникова. У зеркальной Жени был идеально ровный цвет лица, длинные пушистые ресницы и бледно-розовые влажные губы. Но самое главное – у нее не было под глазами синяков! Это была победа! Теперь бы только не забыть, что у меня накрашены глаза. Иначе я могу почесать веко и смазать всю красоту.

– Женечка, ты уже встала? – тетя Мила открыла дверь в мою комнату. – Как ты после вчерашнего? Нос не болит?

Неужели тетушка думает, что я буду жаловаться ей на больной нос.

– Нет, тетя Мила, все уже прошло.

– Какая ты сегодня красивая, – тетя Мила, похоже, не заметила, что я наложила макияж. Значит, есть надежда, что «штукатурку» не заметят и остальные. – Я вчера не спросила: твой француз звонил?

Черт возьми! Совсем забыла! Я же засунула его номер в список фильтра! Хорошо, что тетя Мила напомнила. Я взяла в руки телефон и обомлела: восемнадцать не принятых вызовов. У меня опустились руки. Я бы после такого больше никогда не позвонила. Представляю, что он чувствовал, когда столько раз подряд никто ему не отвечал. Бедный Ален!

– Ты что молчишь? У тебя все в порядке? – Тетушка заглянула мне в глаза. – У тебя болит нос, деточка. Пойдем, я дам тебе хорошую таблетку. – Я изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать, но тетя Мила заметила и решила, что это от боли. Я послушно пошла за ней в ее комнату и тупо смотрела, как она выбирает мне лекарство.

– Женя, ты что, оглохла? Я спросила, как он у тебя болит: стреляет, ноет или жжет?

– Уже все прошло, – с трудом выдавила я из себя и посмотрела на часы. Может, позвонить Алену сейчас? А что я ему скажу? Что вчера сцепилась с бандитами, повредила нос и поэтому отключила телефон? Вчера такое решение проблемы казалось наилучшим. Я просто не знала, что Ален будет звонить весь вечер.

Я нашла его номер в списке, но палец повис над кнопкой вызова. Евгения Охотникова, который час? Я посмотрела на часы: четверть восьмого. Не слишком ли рано для личного звонка секретарю французского представительства в Тарасове? Может, дождаться вечера, и тогда Ален позвонит сам? А если он вдруг обиделся, я сама ему позвоню и расскажу все как есть. Будь что будет. Я спрятала телефон и прислушалась к тому, что говорила мне тетя Мила.

– …а когда он узнал, что она замужем, то избил до полусмерти. Вот так оно бывает, девочка, – тетя Мила послала мне многозначительный взгляд и подняла вверх указательный палец. Я ответила «угу», и пошла в кухню варить себе кофе.

– Женечка, что ты будешь на завтрак? – тетушка семенила за мной следом.

– Без разницы, – мне совсем не хотелось есть. Не давала покоя мысль, как Ален волновался, когда не мог до меня дозвониться. Наверное, он обзвонил все больницы и оборвал телефон в бюро несчастных случаев.

– Сейчас приготовлю тебе тосты и нарежу мясо тонкими ломтиками.

Как я могла так с ним поступить? Ведь он не сделал мне ничего плохого. Но я вчера действительно не могла с ним встретиться. А не нужно было встречаться, нужно было просто взять в руки телефон и все ему объяснить! Ладно, проехали. Самобичеванием теперь ничего не исправить. Пора заниматься другими делами, а вечером сидеть на телефоне и ждать его звонка. Если он, конечно, еще позвонит.

– Женечка, ты почему не ешь? Тосты остывают.

– Сейчас, тетя Мила, – я положила телефон на стол, взяла тост, положила сверху мясо и откусила кусочек. – М-м-м, вкусно!

– Кушай, деточка, тебе вчера вон как досталось, – тетушка положила мне на тарелку еще один тост и налила в чашку свежесваренного кофе.

– Спасибо, – я не заметила, как у меня проснулся аппетит, и съела все, что было предложено. – Тетя Мила, можно еще кофе?

– Конечно, Женечка!

Еще одна чашка мне не помешает, а то я опять начну думать об Алене и совсем раскисну. Я взяла чашку и понесла кофе к себе в комнату.

– Опять за компьютер унесла, – проворчала тетя Мила. – Смотри на клавиатуру не пролей!

Оказывается, тетушка только притворяется старой. Вон и в электронике пытается разобраться. «На клавиатуру не пролей!» Если дело так пойдет и дальше, тетя Мила по ночам будет торчать в сетях и некому будет приготовить мне завтрак.

Вот так утренний негатив превратился в хорошее настроение. С этим настроением я посмотрела на Ютубе коротенький детектив и собралась ехать к Анне.

– Тетя Мила, я ушла! – крикнула я по привычке и вышла из квартиры. В гараже я осмотрела колеса своей машины и пришла к выводу, что резину пора менять, что бы ни говорил мне Павел. Обещанный снег прошел, дороги вычищены, во дворах вместо сугробов лужи. Если сегодня будет время, обязательно ему позвоню.

Выехав из гаража, я включила радио, нашла нашу местную радиостанцию и с интересом прослушала прогноз погоды на неделю вперед. Синоптики обещали дожди и солнце, солнце и дожди, и ни одного упоминания о снеге. Будем надеяться, что позавчерашний снег был последним в этом году. Потом в эфире зазвучала популярная песенка, и я так развеселилась, что стала подпевать. Слов я, конечно, не знала, поэтому подпевала как умела. За этим занятием я не заметила, как подъехала к дому Анны, оставила машину у подъезда, поднялась на этаж и позвонила в дверь.

Анна долго не открывала. Сначала потемнел глазок, потом я услышала металлический скрежет задвижки и только потом звук отпираемого замка.

– Привет! – сказала я бодрым тоном. – Страшно?

– Уже нет, – улыбнулась Анна и отошла от двери, пропуская меня в квартиру. – Как твой нос?

– Болит, – с улыбкой сказала я.

– Если бы он у тебя болел по-настоящему, ты бы плакала, а не улыбалась, – заметила Анна, закрывая за мной дверь.

– Я плакала утром.

– Не верю.

– Честно.

– Все равно не верю. Ты вчера даже не заметила, что тебе разбили нос. Обратила внимание, только когда я увидела кровь и сказала тебе об этом. Так что можешь не сочинять, что у тебя что-то болит, – пока Анна произносила эту длинную тираду, она успела пройти на кухню, достать две чашки и поставить на плиту чайник. – Будешь растворимый?

– Буду, – с готовностью ответила я и села на краешек табуретки.

– Тогда следи за чайником, а я пошла одеваться, – и моя подопечная исчезла в комнатах.

Минут через десять она вернулась, благоухая духами.

– Чайник давно вскипел, и я его выключила.

– Подогреем еще раз, – весело откликнулась Анна и снова включила газ.

– Какие у нас планы на сегодня? – спросила я.

– Как обычно: утром провожаем, вечером встречаем.

– И все?

– И все, – сказала моя подопечная и со всех ног бросилась к сумке, в которой внезапно проснулся телефон. Она поднесла его к уху и сказала:

– Да! Не может быть! – Она оглянулась на меня, слушая собеседника. – Сейчас приеду, – Анна положила телефон обратно в сумку и подошла ко мне: – Сегодня как вчера. Ты будешь сопровождать меня в офис.

– Что-то случилось?

– Есть немного, – сказала Анна, сдерживая гнев. – В нашем офисе все перевернуто вверх дном. Будем разбираться, кто это сделал. – Она выключила чайник, повернув ручку горелки: – Идем, попьем кофе на работе, – и пошла в прихожую надевать туфли и плащ.

Я подождала, пока она оденется, и первой вышла из квартиры. Приподнятое настроение улетучилось так же быстро, как пришло. Теперь я ломала голову, кто мог проникнуть в офис Горенка и устроить там беспорядок. Но думать об этом было рано: ни я, ни Анна не знали истинных масштабов разгрома, а если нет фактов, то невозможно сделать и выводы.

На проходной нас остановил контролер и попросил меня предъявить документы.

– У нас ЧП, поэтому директор не велел пускать посторонних.

– Я не посторонняя, – ответила я, – я – телохранитель. Все документы у меня с собой, – я вынула лицензию, паспорт и рекомендательное письмо из отдела по борьбе с организованной преступностью.

Контролер мельком взглянул на кипу бумаг, вздохнул, но пропустил нас, сделав пометку в журнале для посетителей.

– Пропускаю на свой страх и риск, – прокомментировал он свои действия.

Контролер хотел сказать еще что-то, но Анна нетерпеливо дернула меня за рукав. Моя подопечная почти бежала, и я едва успевала за ней. Добравшись до своего офиса, Анна дернула дверь, но та оказалась заперта.

– Странно, – сказала она, ни к кому не обращаясь, и достала свой ключ. Открыв дверь, Анна замерла на пороге. Я заглянула через ее плечо и обомлела: вся аппаратура лежала на полу, ящики столов были вывернуты, а их содержимое высыпано где придется. В общем, разгром был полный, и Анне предстояло определить его масштабы.

Моя подопечная осторожно вошла, перевернула опрокинутое кресло, села в него и заплакала. Я подошла к ней и стала успокаивать, но она не поддавалась на уговоры. Наконец Анна успокоилась сама, но на нее нашел ступор, какой бывает с впечатлительными натурами после сильного стресса. Она сидела и смотрела в одну точку, вместо того чтобы начать наводить порядок.

В это время в коридоре послышались шаги, и на пороге появился мужчина в сером костюме и с ярким галстуком. Мужчина был молодой – не больше сорока, его волосы были аккуратно пострижены, а на классически прямом носу красовались очки в тонкой металлической оправе. Это, как выяснилось чуть позже, и был пресловутый Константинов – руководитель проекта «Очевидец».

– Здравствуй, Анна, – сказал он ледяным тоном и покосился на меня. – Что это за выходки?

– Что вы имеете в виду? – срывающимся голосом спросила моя подопечная.

– Вот это вот все, – Константинов развел руками, показывая на разбросанные вокруг предметы.

– Я только что вошла сюда и не имею ни малейшего представления, кто мог это сделать, – голос моей подопечной окреп от возмущения. – Может, у вас есть на этот счет какие-то соображения? Я с удовольствием их выслушаю.

– Лайза сказала, что вчера вечером ты со своим бодигардом проникла в офис и перевернула здесь все кверху дном, – ледяной тон превратился в благородное возмущение.

– Лайза?! – воскликнула Анна. – Теперь мне ясно, кто здесь навел этот «порядок». Григорий Юрьевич, вы же сами прекрасно знаете, что только у Лайзы есть привычка швырять что под руку попадется! Как вам могло прийти в голову, что это сделала я?

– Только у тебя и у Андрея есть ключи от этого офиса, – не унимался Григорий Юрьевич. – И пока Андрея нет, только ты имеешь доступ в эту комнату.

– Это неправда. Ключ от нашего офиса есть на вахте, и его мог взять кто угодно, в том числе и ваша ненаглядная Лайза.

– А у твоего телохранителя, – он кивнул в мою сторону, – нет привычки швырять все подряд?

– Я что, похожа на сумасшедшую? – спросила я спокойным тоном, но Константинов проигнорировал мой вопрос.

– Так, Анна, давай договоримся следующим образом: ты сейчас же приводишь здесь все в порядок, после чего идешь домой. Я отстраняю тебя от работы до выяснения обстоятельств.

Анна молча встала с кресла и подняла с пола разбитый монитор.

Константинов собрался уходить, но повернулся и добавил:

– А твоего телохранителя я провожу до проходной и предупрежу, чтобы впредь ее к нам не пускали. Пусть охраняет тебя после работы, – потом подумал и добавил: – Если она у тебя будет.

Я посмотрела на Анну. Она сделала мне знак рукой, означавший «уходи», и я послушно пошла вслед за Григорием Юрьевичем. Он действительно проводил меня до проходной и предупредил контролера:

– Эту даму в здание больше не пускать.

Потом повернулся и пошел прочь, не удостоив меня даже взглядом.

Я пожала плечами, расписалась в журнале, где показал контролер, и вышла из здания телеканала «Вторая Садовая». В принципе я ждала чего-то подобного, но сомневалась, что руководитель проекта «Очевидец» окажется таким легковерным. Да, я согласна, взять ключ и перевернуть в офисе все вверх дном мог любой. Главное – найти того, у кого был для этого повод.

А у Лайзы такой повод был: я вчера на нее нажаловалась, вот вам и результат. Надо бы и сегодня сходить к Борисову, но как доказать, что в офисе Горенков побывала именно Лайза? Никто не станет это выяснять: это не уголовное преступление, а так, мелкое хулиганство, и отдел по борьбе с организованной преступностью заниматься этим не будет. Значит, не придет в офис криминалист и не снимет отпечатки пальцев. А больше нечем доказать причастность Лайзы к этому инциденту.

Да, трудный вопрос. Зато теперь ясно: никто из гостей «Очевидца» не может иметь отношение к преследованию Анны. Не гости же разгромили офис Горенков. Это сделал тот, кто работает на телестудии. И это «никуда не ходи», брошенное бандитами в подъезде, тоже наводит на определенные мысли. А что, если разгром в офисе вовсе не разгром, а обычный обыск? В квартире Анны тоже был разгром, но это было не ограбление. Ради двух тысяч никто не будет рисковать свободой.

Значит, и в квартире, и в офисе что-то искали. Но что? Видеоматериал? Скорее всего. Анна тогда сказала, что кадры, забракованные руководством, могут обеспечить Рогозину победу на выборах. У Рогозина и так высокий рейтинг, но впереди еще презентация, которая может сильно повлиять на результаты. Неужели все настолько серьезно? И где искать заказчика преследования? В мэрии? Нереально.

Вряд ли кто-то из кандидатов в мэры лично занимается продвижением своей кандидатуры. Скорее всего, это дело рук человека, имеющего отношение к телевидению. Так что ездить к Гордееву смысла нет. Можно, конечно, встретиться с ним ради того, чтобы узнать его мнение о событиях. Но с таким же успехом я могу съездить к любому из своих знакомых, не тревожа постороннего человека.

Так как же мне выяснить, кто плетет интриги против Горенка? Путь на «Вторую Садовую» мне закрыт. Может, не пытаться найти заказчика, а все усилия бросить на поиски исполнителей? Ведь бандитами, которые следят за Анной, кто-то управляет. И Лайза – тоже один из исполнителей. И Константинов, скорее всего, тоже. Черт их подери с их выборами! Может, кого-то не устраивает кандидатура Рогозина? Но этого мне никогда не узнать. Я могу только повлиять на тех, кто приводит замысел в исполнение.

Неужели все зашло так далеко? Страшно подумать. Горенок только пешка в этой игре. И я охраняю даже не его, а его несчастную жену, напуганную преследованиями. К кому обратиться, чтобы точно узнать, из-за чего разгорелся сыр-бор? Может, действительно, съездить к Борисову? Кстати, а разгром, учиненный в офисе Андрея, случайно не реакция на мой визит к нему? Если так, то я попала в точку.

Нужно еще раз побеспокоить майора. Вдруг он подскажет, как повлиять на Лайзу? С этими мыслями я взяла телефон и набрала его номер.

– Майор Борисов, – услышала я после первого же гудка.

– Добрый день, это Евгения Охотникова. Может, помните, я к вам вчера приезжала?

– Да-да, – торопливо ответил майор, – насчет Лайзы Пресняковой. Я вас хорошо запомнил.

Это было хорошее начало, и я продолжила:

– Юрий Сергеевич, у вас найдется для меня несколько минут? – я планировала встречу не менее чем на полчаса.

– Что-то случилось? – забеспокоился майор.

– Да, и очень серьезное, – ответила я. – Лайза устроила разгром в офисе Горенка и свалила все на его жену. – Я не стала говорить малознакомому человеку, что нахожусь в полном замешательстве. Если он умный человек, то догадается сам.

– Подъезжайте ко мне, – он слегка помедлил, видимо, выбирая время для разговора, – минут через сорок. Только не опаздывайте, у меня в час совещание, и вам придется долго ждать.

– Хорошо, буду, – ответила я и простилась до встречи.

Теперь нужно продумать вопросы, которые я буду задавать Борисову. Меня интересует вся подноготная Лайзы, ее привычки, предпочтения, круг друзей. Все, что включает в себя понятие «личная жизнь». А еще меня интересуют ее отношения с Константиновым и с ее ненаглядным Олегом, которые тоже могут быть причастны к преследованиям.

Размышляя об этом, я завела машину и поехала на улицу Чапаева, где был расположен Октябрьский отдел полиции.

Я добралась за полчаса, а потом сидела под дверью кабинета заместителя начальника, пока он был занят. Наконец, дверь открылась, и из кабинета вышли трое: молодой полицейский в звании сержанта, пожилая женщина с заплаканными глазами и угрюмый парень-подросток в модно порванных джинсах. Я подождала, пока троица отойдет, и постучала в дверь.

– Войдите, – услышала я глубокий голос майора.

– Здравствуйте, – я вошла в кабинет и остановилась, ожидая приглашения присесть.

– Здравствуйте, Евгения, – Борисов действительно хорошо меня запомнил. – Мне вчера звонил Бодров, интересовался, состоялся ли наш разговор, и очень много мне о вас рассказывал. Вы действительно учились в Ворошиловке?

– Да, – просто ответила я, несколько удивленная столь тесным знакомством майора с капитаном Бодровым.

– Присаживайтесь, – Юрий Сергеевич указал рукой на стоящий рядом стул.

Я опустилась на стул и несколько минут наблюдала, как майор меня изучает. Он оценивающе осмотрел ширину моих плеч и рост, после чего смутился и почему-то покраснел. Я улыбнулась, но тут же подавила улыбку.

– Да, – сказал Борисов. – Вы сейчас охраняете Анну Горенок, – невпопад сказал он: – Расскажите мне о ней.

– Анна – жена известного телеведущего Андрея Горенка, ее сейчас преследуют бандиты. – Я решила не вдаваться в подробности и описала ситуацию только в общих чертах.

Майор задумался.

– А что еще натворила Лайза? Вы говорили, что она разгромила офис Горенка?

– Я не могу однозначно утверждать, что это сделала она. Нужны отпечатки пальцев, а их вряд ли кто будет снимать. Это же не уголовное преступление.

– Да, вы правы. А что навело вас на мысль, что офис разгромила именно Лайза? – майор медленно раскладывал факты по полочкам, стараясь понять, что случилось на «Второй Садовой».

– Я слышала, что на всей телестудии только у нее одной есть такая привычка: все разбрасывать и крушить. – Я подумала, что уподобляюсь Константинову, распространяя слухи. Хотя своими глазами видела, как Лайза швырнула компьютерную мышь, когда пришла к Анне. Но, к моему удивлению, Борисов со мной согласился.

– Да, есть у нее такая слабость. Особенно когда нервничает. Это как раз то, что сильно мешает ей жить, – майор сочувствовал хулиганке, и я насторожилась.

– После того как Константинов увидел масштаб безобразия, он отстранил Анну от работы, – ввернула я.

– Что вы говорите? Она что-то разбила?

– Я видела только разбитый монитор, а что еще пришло в негодность, узнаю вечером, когда заберу Анну. – Жаль, меня прогнали с канала, и я так и не смогла оценить степень ущерба. – Но это еще не все.

– А что еще? – спросил Борисов с плохо скрываемым беспокойством.

– Не знаю, с чем это связано, но вчера вечером наши преследователи напали на нас прямо в подъезде. Я с ними справилась, но на прощание они крикнули: «Никуда не ходи». Думаю, это относилось и к моему сегодняшнему визиту. – Я ждала реакции, и она не заставила себя ждать. Юрий Сергеевич стукнул кулаком по столу и процедил сквозь зубы:

– Я займусь этим. Сегодня же.

– Только никакой слежки, – предупредила я. – В противном случае вы развяжете бандитам руки, и тогда я одна могу с ними не справиться.

– Вы хотите сказать, что обратились ко мне неофициально?

– Валерий Петрович сказал мне, что у вас есть выход на Преснякова, и отец сам повлияет на дочь. Кстати, вчера вечером она извинилась перед Анной, но сделала это неохотно.

– Извинилась, но неохотно, после чего на вас напали бандиты, а офис был разгромлен. Что-то мне не очень нравится такое влияние, – Борисов что-то задумал. Это чувствовалось по его тону. Его голос приобрел металлические нотки. – Знаете что? – наконец сказал он. – Напишите заявление, и я приму соответствующие меры.

– Заявление? О чем? – спросила я. – О том, что я догадалась, что разгром в офисе и нападение бандитов организовала Лайза? Доказательств-то нет, – я в упор посмотрела на Борисова.

– Да, действительно, доказательств нет, – майор приуныл. – Что же тогда придумать? Еще раз сообщить отцу?

– Я думаю, это бесполезно, – сказала я. – Лучше расскажите мне о ее окружении. Вы хорошо знаете эту семью?

– Да, довольно хорошо, но я не вхожу в круг друзей Преснякова. Я из тех, про кого говорят «нужный человек». И все, – Юрий Сергеевич грустно улыбнулся.

Я поняла, что разговор пора заканчивать. Майор, к сожалению, ничем не может мне помочь. Рад бы, но не может. Он не может повлиять на события, как бы ни старался. Конечно, он может еще раз потревожить министра, сообщив ему о поведении его дочери. Но во что это выльется? После первого раза Лайза учинила разгром в офисе и спровоцировала нападение. А что будет после второго?

Я попросила Юрия Сергеевича ничего никому не рассказывать и простилась с ним с сожалением. Хороший человек. И рад бы помочь, да нечем. Но я была благодарна ему за то, что он подтвердил слухи о Лайзе. Она действительно способна на хулиганские действия и вполне может быть причастна к преследованию Анны. Теперь осталось узнать, что за фрукт этот Олег, за которого она собралась замуж. Да! И еще Константинов. Хотя путь на «Вторую Садовую» мне теперь заказан.

Я ехала по Чапаева и думала о заказчике, организовавшем преследование Анны. Отдельные факты постепенно выстраиваются в ряд, но смущает один вопрос: почему охотятся за видео, которое снял Андрей? Может быть, Константинов, Лайза и этот никому не известный Олег только исполнители? А настоящего заказчика нужно искать в верхах?

На все должна быть своя причина. Так, Лайзе видео нужно, чтобы помочь продвинуться Олегу, заняв место ведущего «Очевидца». Но при чем тогда Константинов, который тоже ей помогает? Не проще ли предположить, что видео необходимо кому-то другому, более сильному, чем руководитель проекта «Очевидец» или ведущая «Вечернего Тарасова»?

Не секрет, что борьба кандидатов на ключевые посты сопровождается не только рекламными уловками. Что на этот раз придумали претенденты на кресло мэра? И как это выяснить, чтобы не нарушить бандитское требование «никуда не ходи»? Ведь если ребята из вишневой «Лады» что-то пронюхают, Анну могут ждать совершенно непредвиденные и весьма печальные последствия. Уже было одно нападение, и этого пока достаточно.

Я остановилась на красный свет, и мне сзади посигналили. Я не обратила внимания на нетерпеливого водителя. Мне посигналили еще раз, более настойчиво, и я услышала, как кто-то крикнул:

– Женя!

Я посмотрела в зеркало заднего вида. Черт возьми, это же Стас! Как он здесь оказался и что ему от меня понадобилось? Я посигналила в ответ и показала рукой, куда собираюсь сворачивать. Стоять на центральной улице и разговаривать – неудобно.

– Давай налево, – крикнула я Климову, свернула на Мичурина и припарковала машину подальше от троллейбусной остановки. Стас свернул следом за мной и припарковался рядом. Я вышла из машины и села на сиденье рядом с нашим рекламщиком.

– Привет, – улыбнулся Стас, – хотел тебя спросить, как твои дела?

– И ради этого ты заставил меня остановиться на полдороге? Что за спешка? – я была немного удивлена. Стас всегда мог приехать к нам домой и поговорить на любую тему в спокойной обстановке.

– А тебе больше не нужна моя помощь? – улыбка сползла с лица менеджера по рекламе, и мне показалось, что он растерялся.

– У тебя есть какие-то новости? – догадалась я. – Я тебя слушаю. Но мне скоро должна позвонить Анна. Она на канале приводит в порядок свой офис. Скоро должна освободиться, и я повезу ее домой, – у меня сегодня действительно было мало времени. Я толком не знала, когда освободится моя подопечная, и от этого немного нервничала.

– Я просто хотел поделиться с тобой одним секретом, – начал Стас, – но раз тебе некогда… – Он не договорил и сделал вид, что заводит машину, чтобы уехать.

– Каким секретом? – я положила руку на руль, давая понять, что столь скорый отъезд меня не устраивает.

– Может, тебе это не интересно, но наш Гоша Веселов возглавил пресс-службу Рогозина. Прежний руководитель его не устраивал, – Стас сказал это будничным тоном, словно о чем-то давно известном, но я сразу уцепилась за новость.

– Гоша Веселов? – переспросила я удивленно. – Как давно?

Гоша, или Георгий Веселов, был старшим менеджером «Брикса». Его креатив известен по многим успешно проведенным рекламным кампаниям. В общем, в Тарасове Гошу знали, и знали с хорошей стороны. Этот полный кипучей энергии молодой человек с пучком волос, собранных в смешной хвостик, мог помочь любому предприятию увеличить прибыль. Туристическим конторам он помогал привлечь клиентов, крупным магазинам – выгодно продать товар, а безвестным певичкам – создать концепцию запоминающегося образа.

– С прошлого понедельника.

– И ты только сейчас решил мне об этом сообщить? – упрекнула я пожирателя тетушкиных блинчиков. – Раньше никак не получалось?

– Ты куда-то пропала, – оправдывался рекламщик, – варишься в собственном соку, а с друзьями посоветоваться? – это был справедливый упрек. Я действительно совсем забыла о существовании менеджера по рекламе из «Брикса», который не раз помогал мне в трудной ситуации.

– Прости, Стасик, я совсем закрутилась. Так что ты хотел мне сообщить?

Климов помолчал немного, потом сказал:

– Если хочешь, я познакомлю тебя с ним.

– С кем?

– С Веселовым. У меня как раз есть немного свободного времени, – у Стаса свободное время выпадало не так часто, поэтому я сразу же согласилась на встречу. Руководитель пресс-службы кандидата в мэры может прояснить многое, в том числе и причастность сильных мира сего к событиям на канале.

– Тогда поехали, – сказал менеджер и завел мотор.

– Поехали, – сказала я, вылезая из его машины и садясь в свою.

Мы снова вырулили на Чапаева, и я пристроилась в хвост его «Ауди». Стас свернул на Некрасова и поехал вниз, к Волге. Через пару кварталов он свернул на Лермонтова и затормозил у двухэтажного здания. Я остановила машину рядом и вышла, ожидая дальнейших указаний. Стас махнул рукой в сторону входа, и я пошла вслед за ним. Мы поднялись по узкой лестнице на второй этаж и остановились перед дверью с домофоном.

Климов нажал кнопку, через некоторое время дверь открылась, и мы вошли в чистенький холл с фикусом в кадке и парой мягких старомодных кресел.

– Жди здесь, я сейчас, – сказал рекламщик и исчез за единственной дверью, ведущей в соседнее помещение. Через пару минут он вернулся и поманил меня за собой. Я вошла вслед за Стасом в офис, чем-то напоминавший офис Андрея Горенка. Здесь тоже стоял мощный компьютер, за которым незнакомая девушка в джинсах монтировала видео.

Кроме ее компьютера было еще два: за первым сидела еще одна молодая особа. Перед ней на экране монитора был текст, который она быстро набирала, периодически сверяя с написанным на листке. За вторым сидел молодой человек с живописным хвостиком и смотрел на меня. Это и был Гоша Веселов, с недавних пор занявший место руководителя пресс-службы Рогозина.

– Здравствуйте, Женя, – сказал он мне. – Я слышал, вы интересуетесь нашей работой. Я – Георгий Веселов, руководитель пресс-службы господина Рогозина, и могу ответить на любой ваш вопрос, – руководитель пресс-службы указал мне стул, на который я могла присесть. Я, немного поколебавшись, взяла его и поставила рядом со столом Веселова.

Наш рекламщик был не прав. Я до сих пор не проявляла никакого интереса к работе пресс-службы кандидата в мэры. Но если Стас так объяснил мой приезд, придется интересоваться всем подряд, в том числе и тем, что не может пролить свет на темные дела, творящиеся на канале «Вторая Садовая».

– Да, – сказала я, – интересуюсь. И мне особенно интересно, где и каким образом вы снимаете видеосюжеты, – я нашла повод сразу перейти к действительно интересному для меня вопросу.

– До некоторого времени видео для нас снимал Андрей Горенок, но, к сожалению, последний его сюжет, очень важный для господина Рогозина, мы так и не увидели, – Веселов развел руками, подкрепив свои слова жестом.

– Андрей никак не может выбраться из Донецка, – сказала я.

– Из Донецка?! – удивлению Веселова не было границ. – Какой же, я прошу прощения, умный человек отправил его туда накануне выборов?

– Говорят, это была идея господина Константинова, руководителя проекта «Очевидец», – начала я, но Веселов меня прервал.

– Константинова?! Тогда я вообще ничего не понимаю. У нас договор с каналом «Вторая Садовая» на создание рекламных роликов, в том числе и того, который должен быть представлен на презентации кандидата. Кстати, Женя, Стас мне много о вас рассказывал, но я очень плохо представляю себе работу телохранителя. Это как-то связано с независимым расследованием?

– Почти.

– То есть?

– Я всегда провожу независимое расследование. Когда знаешь, откуда исходит угроза, легче охранять клиента, – это была чистая правда. Вообще Гоша с его забавным хвостиком и позитивным настроем начинал мне нравиться, и я расслабилась. – В случае с Анной Горенок все так сложно, что я даже не могу представить себе, кто нанял бандитов ее преследовать.

– А что, ее преследуют? – спросил Веселов озабоченно.

– Следят за каждым шагом, – ответила я. – А после моего обращения к заместителю начальника районного отдела полиции на нас было совершено нападение.

– Вот это номер! Стас, ты мне этого не говорил. Почему? – Гоша повернулся к присевшему рядом с редактором менеджеру.

– Я говорил, но ты не обратил на мои слова никакого внимания, – Климов мог отговориться от любого обвинения.

– Так-так, – Веселов переводил взгляд со Стаса на меня и обратно, словно прощупывая невидимую связь между телохранителем и рекламщиком. – Все с вами ясно. Женя приехала ко мне не интересоваться моей работой, а кое-что выведать, – сказал он беззлобно, но с оттенком иронии. – Что вас на самом деле интересует? – обратился он ко мне.

Я собралась с духом и задала ему прямой вопрос. В конце концов сам напросился:

– Может ли Рогозин иметь отношение к преследованию Анны Горенок?

Георгий откинулся в кресле так, как будто его ударили.

– Нет! Однозначно нет. Вы, Женя, столкнулись с бандитами, поэтому ваши мысли потекли в этом направлении. Ваш вопрос был бы уместен где-нибудь в начале девяностых, но сейчас другие времена. У власти одна партия, и оба кандидата принадлежат к ней. Скажу более того: Рогозин и Ломакин – давние друзья, и первый в случае победы обещал взять второго своим заместителем. Так что никакой предвыборной борьбы, по сути, нет, – Веселов встал и в волнении прошелся по комнате.

– А что тогда? – моему удивлению не было границ. Все мои предположения оказались химерами, и руководитель пресс-службы их развеял.

– Женя, понимаете, есть вакантная должность и за нее борются два претендента. Но место только одно, поэтому победит лучший. Сейчас это везде. Вы когда-нибудь слышали слово «кастинг»? – Веселов остановился прямо напротив меня.

– Конечно, – ответила я, немного смутившись.

– Так вот, место мэра Тарасова вакантно, и два кандидата пришли на кастинг. Только в роли жюри выступает не комиссия из специалистов разных профилей, а все жители города. Я понятно объясняю? – Гоша наклонился ко мне, заглянув в глаза.

– То есть вы хотите сказать, что итог выборов вполне предсказуем? – вопрос был излишним. Веселов и так мне все объяснил.

– Я хочу сказать, что заниматься преследованием жены известного тележурналиста никто из кандидатов не будет. Вам и самой, наверное, это приходило в голову.

– Да, – созналась я, – но на всякий случай решила проверить.

Гоша посмотрел на меня как на сумасшедшую и махнул рукой.

– Женя, оставьте в покое кандидатов. Лучше выясните, почему кто-то нанял бандитов преследовать Анну Горенок. – Веселов снова сел в кресло и пододвинул к себе кипу бумаг, лежавшую у него на столе.

– Я думаю, им нужно видео, которое снял Андрей перед отъездом. Лайза приходила к Анне и требовала этот материал, но Анна, к сожалению, не знает, где он. – Веселов был со мной откровенен, и я решила ответить ему тем же.

– Этот материал может быть тем самым материалом, который мы ждем не дождемся, – сказал он. – Так что приложите все усилия и найдите его. Он для нас очень важен, – и Георгий начал просматривать свои бумаги.

Я поняла, что встреча окончена, и посмотрела на Стаса. Тот встал, шепнув девушке за компьютером что-то смешное, и подошел ко мне.

– Георгий, мы, наверное, пойдем, – сказал он, кивком указывая мне на дверь.

– Всего доброго, – сказал Веселов и кивнул мне на прощание.

Мы со Стасом вышли из офиса, еще немного поговорили о погоде, о тетушкиных кулинарных изысках и о том, что занятым людям постоянно не хватает времени. Потом я поблагодарила Стаса за участие в моих делах, села в свой «Фольк» и поехала по направлению к каналу «Вторая Садовая».

– Женя, ты где? – голос Анны немного дрожал, видимо, от перенесенных волнений.

– Я уже рядом со студией.

– Через сколько будешь… я уже на проходной, – Анна словно бежала с канала, и это неудивительно. Сегодня она приводила в порядок весь офис, разгромленный вчера Лайзой в пух и прах.

– Сейчас подъезжаю, не выходи на улицу одна, – я посмотрела в зеркало заднего вида и заметила, как с Хользунова вывернула вишневая «Лада» и села мне на хвост. Я прибавила скорость, и «Лада» затерялась в потоке машин. Конечно, я от нее не избавилась окончательно, зато теперь не видела машины, один вид которой вызывал у меня раздражение.

Я подъехала к воротам и остановилась у выхода из проходной, откуда тотчас выскочила Анна и с деловым видом села в машину.

– Поехали отсюда, – скомандовала она и стала смотреть в окно.

– Трудно тебе пришлось сегодня? – спросила я, выруливая на Садовую.

Моя подопечная вздохнула и ничего не ответила. Сама, мол, знаешь, каково это убираться в офисе после погрома. Но здесь Анна ошибалась: мне никогда не приходилось разбирать вещи ни после погрома, ни после переезда в новую квартиру. Впрочем, одно другого стоит, но я отвлеклась.

– Едем домой? – спросила я подопечную.

– Да, только сначала зайдем в булочную. У меня хлеб закончился.

Боже мой! До чего мы докатились с этими подонками! У Анны дома закончился хлеб, и она не может дойти до булочной без телохранителя. С этим нужно кончать, и чем быстрее, тем лучше.

– В какую поедем? – булочных в Тарасове миллион, и по дороге до дома моей подопечной их встречается три или четыре. Анна немного подумала и сказала:

– К Плюшкину, у них батоны вкусные.

– К Плюшкину так к Плюшкину, – мне все равно, я на машине, и минут через десять уже подъезжала по Горького к знаменитой булочной, где продавали не только самые вкусные в Тарасове батоны, но и пироги, калачи, баранки, рогалики и много еще чего, что никогда не залеживается на столе. У Плюшкина покупали хлеб даже жители Солнечного, когда случайно или по работе попадали в Центр.

Я оставила машину на Горького, и мы пешком добрались до магазина. Анна долго выбирала, что купить, наконец решилась и набрала хлеба и батонов примерно на неделю.

– Не бери так много, – сказала ей я, – зачерствеет.

– Сделаю гренки, – сказала моя подопечная и расплатилась за хлеб. – Пойдем отсюда.

Мы вышли на улицу и увидели, что вишневая «Лада» припарковалась прямо рядом с моим «Фольком». Мне такое соседство не понравилось, и мы с Анной почти подбежали к моей машине. На наше счастье, бандитов рядом не оказалось, и мы спокойно уехали из Центра.

У дверей квартиры Анна сказала мне:

– Женя, меня отстранили от работы, и мне нужно с тобой поговорить, – с этими словами она открыла дверь и подождала, когда я войду внутрь. – До меня дошли слухи, что ты потихоньку пытаешься понять, почему меня преследуют. – Я хотела ей ответить, но она сделала мне знак рукой, который означал «молчи». – Я давно догадалась, чем ты занимаешься целыми днями, а сегодня Лайза мне доложила, что ты ездила к одному из знакомых Преснякова и жаловалась на ее поведение. Это правда? – Анна смотрела на меня своими чистыми честными глазами, и я не смогла ей солгать.

– Да, я ездила к Борисову.

– Кто это такой? – по тону было понятно, что моя подопечная что-то подозревает.

– Заместитель начальника Октябрьского отделения полиции.

Анна выронила из рук батон. Он упал на пол и подпрыгнул как мячик.

– Что ты наделала? – тихо проговорила она. – Теперь бандиты точно от меня не отстанут. – Она переобулась и пошла в кухню. Я последовала за ней.

– Они не отстанут от тебя до тех пор, пока ты не найдешь то видео, которое снимал твой муж. А от того, что я неофициально обратилась к знакомому Преснякова, ничего не меняется. Он не взял с меня заявление и обещал молчать. До поры до времени, конечно. А что Лайза говорила еще? – Я присела на табуретку у стола и стала наблюдать, как Анна ставит на плиту чайник и делает бутерброды.

– Лайза много чего говорит. – Чайник вскипел, и моя подопечная налила нам в чашки кофе. – Но самое главное, Рогозин им отказал.

– В чем? – я не поняла, о чем идет речь.

– Он не согласился на съемки.

– Так сказала Лайза?

– Весь канал об этом уже знает. Кто разболтал – неизвестно, но у нас вообще любое событие перестает быть тайной, как только снимавший его репортер перешагивает порог студии, – Анна была не слишком высокого мнения о способностях своих коллег хранить чужие секреты.

– Но тебя, тем не менее, отстранили от работы, – я отхлебнула кофе и протянула руку за бутербродом. – А им не кажется, что эта мера, наоборот, должна заставить тебя как можно дольше скрывать отснятый Андреем материал?

Тут Анна не выдержала и взвилась:

– Нет у меня никакого материала! Нет! Женя, ты хотя бы понимаешь, что у меня ничего нет! – Она бросила недоеденный бутерброд, уронила голову на руки и разрыдалась в голос.

Я сидела как оплеванная. Так тебе и надо, Евгения Охотникова! Сама толстокожая, как баобаб, а у других нервы не такие крепкие. Нужно это понимать. Чем вот теперь утешить Анну? Сказать ей, что кандидаты в мэры не имеют отношения к преследованию? Или что в пресс-службе Рогозина ждут не дождутся кадров, которые Андрей отснял перед отъездом? Наверное, нужно сказать и то и другое. Она имеет право знать, как идет мое расследование.

– Анна! – Я встала из-за стола, подошла к ней и положила руку на ее плечо. – Я должна кое-что тебе сказать.

Моя подопечная подняла заплаканное лицо, вынула из кармана носовой платок и вытерла слезы.

– Я сегодня была в пресс-службе Рогозина и разговаривала с ее руководителем. Он сказал, что пропавшее видео там ждут с нетерпением. Так что нам все равно придется его искать.

– А если Андрей взял его с собой? – в голосе Анны послышалось отчаяние. – Что тогда делать?

– Он не мог взять его с собой: в поездке ему эти кадры не нужны, а вот положить туда, где его никто не сможет найти, мог.

– Зачем? – моя подопечная все еще не понимала меня.

– На каких носителях твой муж хранит видеофайлы?

– На флешках.

– Точно на флешках? Не на картах памяти?

– Точно на флешках. Он говорит, что так удобнее. – Слезы уже высохли на ее лице, и она отхлебнула немного кофе.

– Теперь давай подумаем, где может быть материал. В твоей квартире уже все перерыли бандиты, так что флешка с видео не здесь. В офисе, скорее всего, тоже все проверили. Остается машина. – Я постепенно подводила Анну к мысли, что видео нужно искать. Ведь если его найдут бандиты, Рогозин не дождется уникальных кадров, которые одни могут обеспечить ему победу на выборах.

И пусть Гоша Веселов говорит что угодно. Конкуренция есть конкуренция, и Рогозин вряд ли захочет оказаться вторым. Ведь Ломакин, в отличие от него самого, не обещал в случае победы поставить его своим заместителем.

– Машина в гараже, – неуверенно произнесла Анна. – Женя, ты поставила ее в гараж?

– Да, в первый же день. Тогда я прикинулась дурочкой и попросила бандитов довезти меня до Центра. Кстати, я в тот день отсняла небольшое видео и передала его в отдел по борьбе с организованной преступностью. Так что нашим ребятам гулять недолго осталось, – для Анны эта новость оказалась шокирующей. Она приложила руку к груди и молча смотрела на меня, не в силах произнести ни одного слова. Потом ступор прошел, и она прошептала:

– Женя, тебе цены нет. А я-то сначала думала, что ты… – она не досказала фразу, но я догадалась, что имелось в виду. Цена на мои услуги. И ожидаемый результат работы. – Значит, завтра с утра едем в Поливановку?

Я молча кивнула.

– На сегодня тебе хватит впечатлений, – я отхлебнула еще немного кофе, но он уже успел остыть, и я поставила чашку обратно на стол. – Я пойду? Или остаться с тобой на ночь?

– Нет-нет, Женя, я справлюсь. Мне бы только вспомнить, куда муж кладет флешки, когда ездит в машине. В бардачок? – она с надеждой посмотрела на меня.

Я пожала плечами:

– Тебе лучше знать.

– Точно! В бардачок, – и тут на ее лице появился испуг, – а вдруг бандиты уже обыскали машину?

– Завтра мы будем это знать точно, – сказала я, – а сегодня больше ни о чем не думай, тебе и так досталось. Завтра тебе понадобятся силы, так что будь умницей и просто отдохни.

С этими словами я направилась в прихожую, надела куртку и кроссовки и вышла из квартиры Анны, намереваясь отправиться домой и тоже как следует отдохнуть перед вояжем в Поливановку, не сулящим мне ничего хорошего.

– Тетя Мила, у нас гости? – я вошла в прихожую, и первое, что увидела, были чужие женские туфли.

– Да, Женечка, у нас в гостях моя старая подруга по бывшей работе, Анна Ивановна Бобкова. Иди, поздоровайся, – тетя Мила на минутку вышла из кухни, чтобы сообщить мне новость, и снова исчезла за дверью.

Я посмотрела на себя в зеркало. Ужас! Пудра за день облетела, тон расплылся, и под глазами проступили синяки, как у больного циррозом в последней стадии. Я тихонько шмыгнула в ванную, умылась и, стараясь остаться незамеченной, прошла в свою комнату, чтобы заняться лицом.

Вывалив из косметички все, что в ней было, я наспех наложила свежий слой тона и припудрила веки. Результат меня удовлетворил, и я продолжила. Через пару минут из зеркала на меня смотрела прежняя Женя, точно такая же, как была до встречи с бандитами в подъезде. Теперь я могла показаться нашей гостье, не вызывая лишних вопросов.

Я переоделась в домашнее и вышла на кухню. На почетном месте во главе стола сидела дама – ровесница тети Милы – и пила чай с пирогом. Я осторожно принюхалась. Пирог был явно не покупной. Значит, тетушка знала о визите Анны Ивановны и заранее приготовила угощение.

– Добрый вечер! – поздоровалась я и села на свое обычное место.

– Добрый, – ответила дама, оглядывая меня с ног до головы, точно породистую лошадь. – Милочка, это и есть твоя племянница? – обратилась она к тетушке.

– Да, Аннушка, это и есть Женя. У нее очень трудная и ответственная работа, – а я думала, что тетя Мила другого мнения о моем занятии. Что ж, будем вести себя соответственно. И я напустила на себя серьезный вид.

Тетушка поставила передо мной тарелку с куском пирога и налила горячего чаю. Я молча пододвинула тарелку к себе, взяла пирог и откусила кусочек. Анна Ивановна следила за моими действиями, периодически бросая на меня быстрые взгляды. «Изучает», – подумала я и отхлебнула чаю.

– Милочка, ты сегодня смотрела передачу «Очевидец»? – Анна Ивановна возобновила прерванный разговор, а я, услышав название передачи, насторожилась.

– Нет, дорогая, мне было не до этого, – тетя Мила виновато улыбнулась. – Пирог стоял в духовке, вот и пропустила. А что?

– Это просто безобразие, – сказала гостья. – Они заменили ведущего на какого-то молодого парня, и тот целых полчаса нес околесицу о грядущих выборах мэра. Я еле досмотрела до конца, – Анна Ивановна потянулась к тарелке с недоеденным куском пирога.

– А что он говорил? – я не удержалась от вопроса.

– Говорил, что рекламная кампания Рогозина потерпела фиаско, и теперь судьба этого кандидата зависит только от голосования, – Анна Ивановна закокетничала, польщенная моим вниманием.

– Рано они празднуют, – заметила я, уплетая пирог.

– Кто – «они»? – бывшая сотрудница тети Милы оказалась любопытнее, чем я предполагала.

– Те, кто сменил ведущего, – неопределенно ответила я и отхлебнула еще чаю.

– Женя, мне кажется, что о выборах вы знаете больше нашего. Поделитесь с нами, будьте так любезны, – в голосе Анны Ивановны появились нотки обиды.

– Что вы, Анна Ивановна. Я знаю ровно столько, сколько знаете вы, и не более того, – поспешила я исправить оплошность. – Я просто предполагаю.

– Ваши предположения неверны, – сказала Анна Ивановна тоном, не терпящим возражений. – Правильно я говорю, Милочка?

– Тебе виднее, – скромно ответила тетушка и посмотрела на меня с хитрым прищуром. – Женя, ты уже поужинала? – спросила она меня.

– Да, тетушка, спасибо, – я отправила в рот последний кусочек и залпом допила чай.

– Тогда иди к себе в комнату, нам с Анной Ивановной нужно немного посекретничать.

Я молча встала из-за стола и направилась к себе в комнату. Непонятно, что им от меня скрывать? Я и так могу сказать, что у них за секреты. Первый секрет – обсуждение телесериалов, второй – кудахтанье о грядущих выборах, ну а третий и самый главный – как выдать меня замуж. Но надо сказать спасибо этой Анне Ивановне, что она рассказала об «Очевидце». Интересно, моя Анна знает, что передача вышла без участия Андрея и ведущий взял на себя смелость сообщить жителям Тарасова о том, что рекламная кампания Рогозина терпит фиаско?

Я достала телефон и набрала номер своей подопечной.

– Алло! Женя, я слушаю, – Анна уже запомнила номер моего телефона.

– Ты видела «Очевидец»?

– Да, Женя, это потрясающе, – сказала она скорбным тоном.

– Кто вел передачу? – Меня это волновало больше всего.

– Олег Ребров.

– Тот самый?

– Да.

– Что будем делать? – это был вопрос, который волновал меня с того самого момента, как я согласилась охранять Анну.

– Сейчас – ничего, – ответила моя подопечная, – завтра поищем флешку в машине.

– А если не найдем, что тогда? – Я не очень надеялась, что материал окажется в бардачке. Слишком уж очевидное место. Если бы там лежало что-то, что относится к работе Андрея, Анна давно бы забрала носитель домой.

– Будем сидеть и думать. Ладно, Женя, давай сегодня ляжем спать пораньше, а то завтра у нас трудный день, – попросила меня Анна и положила трубку.

Похоже, разговор о новом ведущем «Очевидца» и поисках пропавшей флешки был ей неприятен. Ладно, дождемся завтрашнего дня. Передача с Олегом вместо Андрея уже вышла в эфир, видеоматериал, которого с нетерпением ждет Гоша Веселов, не найден, а под окнами Анны Горенок день и ночь дежурят бандиты.

В общем, с тех пор, как ты, Женя Охотникова, взялась охранять жену известного журналиста, ничего не изменилось. Даже наоборот, стало еще хуже. Анну отстранили от работы, ее офис разгромили, а поиски заказчика этих безобразий не дали ничего. Точнее, немного дали, но это, скорее, не результаты, а так, информация к размышлению.

Вот и размышляй себе на здоровье. У тебя вся ночь впереди. Я со вздохом вынула из пачки влажную салфетку и сняла макияж. Больше шифроваться не от кого. Я в своей комнате и могу оставаться сама собой. А в том, что мое расследование застопорилось, я не виновата. Просто телевидение – это особый мир со своими законами, постичь которые с ходу не получится ни у одного человека.