Глава 4

Сегодня я проснулась от стука капели за окном. Вчерашний снег истаял как сон, и журчание воды, в которую он превратился, говорило о том, что весна наконец-то вступила в свои права. Я вышла на балкон и оглядела окрестности. Вода была везде: на дорогах разлились огромные лужи, а там, где воды не было, лежал полурастаявший снег, который при малейшем прикосновении превращается в слякоть. В общем, бегать в скверике сегодня не получится. Даже чтобы просто пройти по дорожке, нужны резиновые сапоги, а о том, чтобы пробежаться по ней в кроссовках, даже нечего думать.

Я покурила на балконе и решила потренироваться дома. Надела старый спортивный костюм и наушники, включила блютуз и нашла в памяти телефона сборник дискотечных миксов. Потом задвинула под стол компьютерное кресло и скатала в рулон половик. Кажется, все. Теперь нужно поплотнее закрыть дверь в свою комнату, чтобы случайно не разбудить тетю Милу, а то она очень чутко спит по утрам.

Я включила музыку и около часа занималась аэробикой, после чего выполнила серию специальных упражнений. Конечно, на свежем воздухе заниматься лучше, но от бега по такой слякоти толку будет немного: только ноги промочишь да заработаешь насморк.

Пока я занималась под музыку, я не думала ни о чем. Мысли начали приходить в ванной, когда я принимала душ. И первая моя мысль была об Анне. Точнее, о том, что творится у них на телевидении. Меня шокировало, что руководитель проекта «Очевидец» своими руками убирает из программы талантливого ведущего ради никому не известного диктора из «Новостей».

Поразительно. Оказывается, талант ничего не решает. Все решает близость к дочери министра культуры. Неужели Константинов, наверняка воспитанный в лучших культурных традициях, сам не понимает, что рубит сук, на котором сидит? Сегодня он избавится от Андрея, а завтра тот же министр культуры может избавиться от него. Не из чувства мести, конечно. Просто кто-то, облеченный большей властью, глядя исковерканную передачу, решит, что он не справляется с обязанностями. Как все просто, и как все это неприятно.

Теперь я понимаю, почему Анна все время плачет. У нее, наверное, нет больше сил смотреть на эти игры, зная, что дорогой ей человек попал в эпицентр интриг. Как мне хочется ей помочь! Но чем может помочь телохранитель? Да, я могу защитить Анну от нападения. Физического. Против интриг я бессильна.

Я вышла из ванной в расстроенных чувствах, а мне ведь сегодня предстоит визит на «Европу Плюс». В половине одиннадцатого меня ждет Ирина Калашникова и ее менеджер, которая работает с магазином «Семейный». Нужно продумать вопросы, которые надо им задать. А пока у меня есть немного времени, чтобы покопаться в Интернете. Нужно заглянуть на сайт магазина, может, среди рекламы проскользнет что-то интересное, что может меня заинтересовать?

– Женечка, доброе утро! – тетя Мила вышла из своей комнаты и заглянула ко мне. – Ты завтракала?

– Доброе, – я повернулась в ее сторону, – жду тебя.

– Женечка, никогда меня не жди, – назидательным тоном сказала тетушка. – если хочешь есть, в холодильнике всегда найдется, что перекусить.

– Ладно, сейчас. Вот закончу с «Семейным», – я уже основательно полазила по сайту и, не найдя ничего интересного, закрыла страницу.

– И я сейчас. Только умоюсь, – тетя Мила исчезла в ванной, и слышно было, как там полилась вода.

Я встала из-за компьютера и вышла на кухню. Может быть, кому-то и интересно копаться в холодильнике в поисках съестного, но только не мне. К тому же у тети Милы продукты расписаны на каждый день. А если я возьму то, из чего она планирует приготовить ужин? Нет, конечно, она ничего мне не скажет, только потом может приготовить два раза одно и то же, а мы обе любим разнообразие в еде. Лучше уж подождать, пока она умоется.

Тетя Мила вышла из ванной и продефилировала на кухню.

– Чего ты ждешь? В холодильнике три сорта колбасы и копченая грудинка. Давно сделала бы себе бутерброд и заварила кофе. – Нет, с тетушкой сегодня определенно что-то случилось. Уж не заболела ли она? Всегда встает вместе со мной и, пока я бегаю, готовит завтрак, а сегодня настаивает, чтобы я поела самостоятельно. Здесь явно что-то не так.

– Тетя Мила, я хочу чего-нибудь горячего.

– Горячего? Хочешь, я сварю манную кашу? Хотя нет, молоко задумалось, – тетушка тоже задумалась на минуту, потом ее осенило: – Давай я напеку блинчиков?

Опять блинчики. Может, действительно лучше бутерброд с колбасой? С жареной? Нет, лучше крутон с сыром. Точно!

– Ладно, тетя Мила, я сама что-нибудь приготовлю. Ты крутон с сыром будешь?

Тетя Мила посмотрела на меня так, как смотрят на больного ребенка.

– Женя, что с тобой?

Наверное, это погода так действует. Мы сегодня обе с утра какие-то не такие.

– Со мной все в порядке. Я просто вижу, что тебе сегодня не очень хочется готовить завтрак, вот решила взять эту обязанность на себя. Будешь крутон?

– Я его не угрызу, – виновато улыбнулась тетушка. – Ты готовь себе, что хочешь, а я лучше поем колбаски.

Тетя Мила полезла в холодильник и достала оттуда кусок колбасы. А я отрезала от батона два ломтя, налила на сковороду оливковое масло и положила туда хлеб. Пока хлеб обжаривался с одной стороны, я достала сыр и отрезала несколько тонких ломтиков. Когда куски хлеба подрумянились, я перевернула их, положила на румяную сторону сыр, убавила огонь и накрыла крышкой.

Через пару минут я открыла сковороду. Сыр на хлебе расплавился, и я переложила крутоны на тарелку. Теперь нужно сварить кофе. Мне было лень возиться с зернами, и я заварила растворимый, благо тетя Мила успела вскипятить чайник. В общем, сегодня мы завтракали врозь, и тетя Мила все время на меня поглядывала, словно на языке у нее вертелся вопрос. Я догадывалась, о чем она хочет спросить, но виду не подавала.

Наконец тетушка не выдержала:

– Как там твой француз?

– Живой и здоровый. – А что я еще могла ей сказать?

Тетя Мила покачала головой.

– Не дело это, девочка. Бросит он тебя, помяни мое слово. Бросит.

Типун тебе на язык, тетушка.

– Там видно будет.

– Не увлекайся сильно, а то будешь потом слезы лить. Я ведь добра тебе желаю. Брось его, пока он сам тебя не бросил.

Я не стала спорить, закончила завтрак и ушла в свою комнату. Конечно, француз французом, но отношения с тетей Милой портить не хочется. Значит, не погода виновата, а мои встречи с Аленом, которые тетушка не одобряет. Ладно, бог с ней, пусть думает, что хочет. А мне пора ехать к Анне. Вот кому стоит посочувствовать: муж уехал, под окнами дежурят бандиты, и неизвестно, что еще придумает руководитель проекта.

Я быстро оделась, проверила, все ли на месте, подтянула кобуру и собралась уходить.

– Женя! – позвала меня тетя Мила. – Ты осторожней там. Не лезь на рожон, – непонятно, к чему относились ее слова, к моей работе или к Алену, но я пообещала тетушке, что буду осторожной.

– Не волнуйся за меня, не впервой, – сказала я, открывая дверь.

Тетя Мила вздохнула и махнула мне на прощание.

Я быстро сбежала по лестнице во двор и в замешательстве остановилась: путь до гаража преграждала огромная лужа, обойти которую не было никакой возможности. Я с сомнением посмотрела на свои кроссовки и снова зашла в подъезд. Нужно было вернуться домой и надеть резиновые сапоги, иначе я весь день буду ездить с мокрыми ногами.

Я поднялась на свой этаж, открыла дверь и стала искать в прихожей сапоги. Тетя Мила вышла из своей комнаты и молча наблюдала за моими действиями. Я надела сапоги, положила кроссовки в полиэтиленовый пакет, собираясь взять их с собой. Не везде же такие лужи, как в нашем дворе. В центре, скорее всего, снег вовремя убрали, и в сапогах я буду смотреться несколько странно. К тому же мне сегодня предстоит визит на «Европу Плюс», а там народ уделяет большое внимание внешнему виду.

– Вернулась, – тихо сказала тетя Мила, – посмотрись в зеркало, а то пути не будет.

Я послушно подошла к зеркалу и показала своему отражению язык.

– Все тебе игрушки, – проворчала тетушка, – осторожнее на дороге.

– Ладно, не впервой, – сказала я, подхватила пакет с кроссовками и вышла из дома во второй раз. Теперь мне была не страшна лужа у подъезда. Зато тетушкино предупреждение запало мне в душу, и до самого дома Анны я не могла отделаться от мысли, что сегодня мне обеспечено тотальное невезение.

Я выехала из нашего двора и поняла, что слякоть и лужи только в нашем микрорайоне. Центр был чист, снег убрали до того, как он растаял, и я ехала по ровной асфальтовой дороге без малейшего намека на вчерашний снегопад. У дома Анны тоже были лужи, но в кроссовках можно было пройти, и я сменила обувь, забросив сапоги под заднее сиденье.

Анна встретила меня в халате и сразу сказала:

– Сегодня мы вместе пойдем на канал.

– Что-то случилось? – меня не оставляло предчувствие несчастий, которые должны обрушиться на мою голову из-за того, что я вернулась домой с полдороги.

– Пока нет, но может, – сказала моя подопечная. – Лайза звонила. Хочет со мной поговорить.

– Она агрессивно настроена?

– Она всегда агрессивно настроена, и ты можешь понадобиться мне, если ее придется успокаивать.

Пока мы разговаривали, Анна успела приготовить себе нехитрый завтрак и заварить кофе.

– Будешь? – спросила она меня, наливая себе в чашку ароматный напиток.

Я отказалась от предложенных бутербродов, но решила, что лишняя чашка кофе не помешает, и села за стол. Анна налила мне кофе, и мы продолжили разговор.

– Почему она всегда агрессивно настроена? – Я не понимала, как это человек на рабочем месте может позволять себе такие выходки, что может понадобиться вмешательство бодигарда.

– Она же дочь министра, поэтому считает, что может позволить себе все. – Моя подопечная сказала это спокойным тоном, но я возмутилась.

– Дочь министра должна вести себя как королева. Она должна быть неприступной и невозмутимой.

– Это ты так думаешь, а Лайза думает иначе, – сказала Анна, доедая бутерброд.

– Куда же смотрит папаша? – возмутилась я, отхлебнув немного кофе. – Он что, поощряет такое поведение?

– Нет, не поощряет, и даже наоборот. Но Лайза знает, что на телеканале ей никто слова не скажет, и пользуется этим, – моя подопечная закончила завтрак и допивала кофе. – Давай покурим? – предложила она и достала из кармана пачку сигарет. Я была не против, тем более что у Анны до начала рабочего дня оставалось еще много времени.

– Что я сегодня должна делать? – спросила я, прикурив сигарету и выпуская облако ароматного дыма.

– Ничего.

– То есть? – я не поняла, зачем тогда мое присутствие на студии.

– Ничего, – повторила Анна, – ровным счетом ничего. Просто присутствовать при нашем разговоре.

– И все?

– И все.

– Зачем?

– Лайза побаивается огласки. При тебе она не будет оскорблять меня и швырять все, что попадется под руку.

– А что, и такое бывает? Вот это кадр! – Я все еще не могла сопоставить поведение Лайзы с ее происхождением.

– Да, Женя. У нас вообще люди со странностями. Но такая, как Лайза, одна.

Анна докурила сигарету и с ожесточением мяла окурок в пепельнице. Я почему-то подумала, что вот так вот она мяла бы Лайзу, представься такая возможность. Вот это отношения! Врагу не пожелаешь.

– Хорошо. Поехали, а то на работу опоздаешь, – я потушила сигарету и встала из-за стола.

– Поехали, – Анна посмотрела на часы. – Сейчас оденусь, – и она пошла одеваться, а я от нечего делать подошла к окну и осмотрела двор. Вишневая «Лада» стояла у соседнего подъезда.

– Они что тут, прописались? – пробормотала я, чувствуя подкатывающее раздражение.

– Что ты сказала? – отозвалась Анна из комнаты.

– Ничего, – ответила я, решив лишний раз не смущать свою подопечную. Все равно от бандитов не отделаться. До поры до времени. Придет срок, и они перестанут следить за Анной. Узнать бы, зачем они это делают. И кто их послал. Ничего, сегодня я проверю еще одного «подозреваемого». А там, глядишь, и выйду на настоящего заказчика.

– Женя! Алло! Ты заснула? – Я с трудом оторвалась от своих мыслей. – Поехали!

– Поехали! – откликнулась я и вышла из кухни.

– Сегодня у нас будет нелегкий день, – сказала Анна, набрасывая сумочку на плечо.

– Ничего, справимся, – ответила ей я, с трудом представляя, что сегодня будет на телеканале «Вторая Садовая».

Мы подъехали к зданию телеканала, и я припарковала «Фольк» неподалеку от ворот. Анна медленно вышла из машины. По ее поведению было видно, что внутренне она вся напряжена. Конечно, когда тебе предстоит трудный разговор, расслабиться проблематично.

– Анна, мне идти с тобой? – я решила уточнить свои сегодняшние обязанности.

Моя подопечная помедлила, потом решительно сказала:

– Да! – и пошла к воротам, не обращая внимания на вишневую «Ладу», которая была тут как тут. Пришлось быстро закрыть «Фольк» и догнать ее, чтобы подстраховать. Конечно, здесь, на виду у охранника с канала, они вряд ли что предпримут. Но лучше лишний раз не дразнить гусей.

Мы без проблем прошли через проходную и поднялись по лестнице к офису Горенков. Анна отперла дверь своим ключом и вошла внутрь.

– Проходи, не стесняйся, – сказала она мне. – Вон там можешь присесть. – И показала на стоящее в углу компьютерное кресло. – Андрея все равно нет, так что располагайся поудобнее. Лайза обещала прийти, что называется, к самому открытию. Очень хочет испортить мне настроение на весь день.

Анна подошла к своему компьютеру, включила его и стала перебирать лежавшие на столе флеш-карты.

Я тем временем уселась в кресло и стала ждать обещанных событий. Не прошло и десяти минут, как в офис нагрянула Лайза. Она была в сиреневых джинсах и белом свитшоте с рисунком в тех же тонах. Это выглядело очень эффектно, но первое, что она произнесла, было оскорбление.

– Наша серая мышка приготовилась к рабочему дню? – Лайза тряхнула рыжей гривой и, не заметив меня, швырнула компьютерную мышь так, что та стукнулась о стену.

– Осторожней, – сказала я спокойно, – ты можешь ее разбить.

Лайза повернулась на звук голоса и резким тоном спросила:

– Кто тебе разрешил приводить на канал посторонних людей?

– Она не посторонняя, – сказала Анна, – это мой телохранитель.

Лайза расхохоталась.

– Ой, не могу! Жаль, что телохранитель не мужчина, а то бы по каналу поползли слухи. Хотя, – Лайза приложила руку ко лбу, – почему не предположить, что ты – тайная лесбиянка? – и она захохотала еще громче.

Я встала со своего места, намереваясь выпроводить хулиганку из офиса, но Анна меня остановила.

– Женя, мы сами, – что именно сами, она так и не сказала, зато Лайза подробно объяснила мне, кто я такая на самом деле и чего хочу от «всеми брошенной» Анны.

– А ты просто лесбиянка, воспользовавшаяся отъездом Андрея и слабостью Анны, – она явно нарывалась на скандал.

– А ты просто хулиганка, – ответила ей я, – и сегодня же руководство канала об этом узнает. – Я пока не знала точно, каким образом руководство канала узнает о поведении Лайзы, зато точно знала, что еще до полудня свяжусь с Бодровым и скажу ему об этом пару слов.

Звезда «Второй Садовой» не удостоила меня ответом и обратилась к Анне:

– Где то видео, которое Андрей снимал о Рогозине?

– У меня его нет, – тихо сказала Анна, – наверное, Андрей взял с собой.

– Зачем ему этот материал в Донецке? – спросила Лайза. – Ты нарочно его спрятала, чтобы никто, кроме Андрея, не мог смонтировать Рогозину рекламный ролик!

– Ах, вот почему ты пришла! – догадалась Анна. – Рогозин к вам обратился, а у вас нет видеоматериала. Но у меня его тоже нет, – Анна спокойно смотрела Лайзе прямо в глаза.

– Ты просто хочешь, чтобы ролик сделал Андрей. Он что – купил права на рекламу этого кандидата? Константинов решил, что ролик будет делать Олег. И мне сегодня же нужен материал.

– Так пусть Олег его и отснимет, – сказала Анна. – Тот материал никуда не годится, это тоже решил Константинов. А для рекламного ролика достаточно двухминутного сюжета, и ты должна это знать не хуже меня, раз взялась продвигать Олега. Пусть твой Олег возьмет оператора и съездит к Рогозину. Это дело десяти минут.

– Ладно, – прошипела звезда «Второй Садовой», – я ухожу. Но ты еще пожалеешь, что мне отказала, за это я ручаюсь. А твой Андрей, чтоб ты знала, просто бездарность, – и Лайза выскочила из офиса, хлопнув дверью.

Анна расплакалась. Я подошла и обняла ее за плечи.

– Но у меня действительно нет этих кадров, – рыдала она, – нужно просто подождать Андрея. Неужели Константинов действительно поручил делать рекламный ролик этому выскочке?

– Может, и поручил, а может, и нет, – ответила я. – Держись, ты – сильная. Вон сколько на тебя навалилось, а ты еще находишь в себе силы работать. Потерпи, на днях вернется Андрей, и все встанет на свои места.

– Откуда ты знаешь, что он скоро вернется? – у Анны сразу высохли слезы.

Я не знала, когда вернется Андрей. Мне просто хотелось утешить Анну.

– Не может же он вечно сидеть в аэропорту?

– И то правда, – сказала моя подопечная и достала носовой платок. – Подождем еще немного. Сейчас подключусь к Интернету и посмотрю последние новости из Донецка. А ты иди, пока Лайза не привела сюда Константинова. А то они вызовут полицию, и будет шум на весь канал.

– Я не боюсь полиции, – улыбнулась я, – у меня всегда с собой лицензия. На такой вот случай.

– Все равно. Лучше иди, а вечером за мной приедешь.

– Тогда до вечера, – простилась я и вышла из офиса.

– До вечера, – сказала Анна мне в спину.

Нет, это просто возмутительно! Почему Лайза разговаривает с Анной в таком тоне? Может, действительно стоит созвониться с Бодровым? Я вышла со «Второй Садовой» и посмотрела на часы. Десять тридцать. Я уже должна быть на «Европе». Нужно позвонить и предупредить, что задерживаюсь. Я достала телефон и набрала номер Ирины. Занято. Может, подъехать, а там видно будет? А то, пока я до нее дозвонюсь, потеряю еще минут пятнадцать.

Так я и сделала. Завела «Фольк» и поехала на Московскую, где был расположен главный офис радиостанции «Европа Плюс». Но на Чапаева была пробка. Пришлось объезжать ее закоулками, в результате я потеряла почти полчаса. Наверняка меня уже не ждут, или ждет только Ирина. Она, как старший менеджер, всегда должна быть в офисе. Но та девушка, с которой она обещала меня познакомить, наверняка на выезде. Плохи мои дела.

Я вырулила на Октябрьскую и припарковалась напротив районного отдела полиции. Так надежнее. Можно даже не ставить машину на сигнализацию. Я вышла из «Фолька» и направилась к зданию бывшего института «Промпроект», в котором теперь размещался главный офис «Европы Плюс».

– Вы к кому? – спросил меня пожилой контролер.

– К Калашниковой, – ответила я и показала удостоверение частного телохранителя.

Контролер записал мою фамилию, номер документа и время прибытия.

– Проходите, восьмой этаж, восемьсот второй офис.

Я поблагодарила стража порядка, подошла к лифту и стала ждать. Опять ждать! Сколько же времени мы теряем в пробках, у лифтов и в очередях! Просто уму непостижимо. Минуты превращаются в часы, если посчитать время, потерянное за день. А сколько за это время можно было бы сделать полезного!

Наконец глазок погас, и я вызвала лифт на первый этаж. Он ехал долго, поминутно останавливаясь и подбирая людей с верхних этажей. И вот, наконец, он передо мной. Из кабины вышли люди, и я могла ехать на нужный мне этаж. Путь вверх был таким же долгим, как и спуск вниз. Почти на каждом этаже лифт останавливался, впуская или выпуская кого-нибудь. Таким образом мы добрались до восьмого этажа. К этому времени я осталась одна в кабине и сразу выскочила из нее, как только двери открылись.

Вот и офис восемьсот два. Я постучала в дверь и осторожно ее открыла. В комнате сидела одна Ирина. Остальные стулья были пусты, мониторы погашены.

– Добрый день, – поздоровалась я. – Ирина, я немного задержалась на работе, – начала было я.

– Привет! – перебила она меня, отрываясь от какого-то списка. – Проходи, не стесняйся. Сейчас мы с тобой посмотрим ролик, а потом ты мне расскажешь, чем сейчас занимаешься. – Ирина отодвинула в сторону список и стала искать что-то в компьютере. – Ты садись, не стой как столб.

Я поискала глазами, куда можно сесть, нашла стул, стоявший в сторонке у стены, и поставила рядом со столом Ирины.

– Вот, слушай, – она включила звук, и я услышала мотив популярной песенки с рекламным текстом. Теперь это была песенка не о любви молодого человека к девушке, а о любви бережливого покупателя к товарам магазина «Семейный». Я невольно улыбнулась.

– Нравится? – спросила Ирина.

Я рассмеялась и закивала головой.

– Остроумно. И со вкусом.

– Вот и я так думаю, – Ирина тоже была довольна работой рекламного поэта и музыканта. – Ребята молодцы.

– А что ты можешь рассказать о заказчике? – я задала вопрос, давно вертевшийся у меня на языке.

– Ничего особенного. Клиент как клиент. Вовремя заплатил, приехал послушать ролик, похвалил. Что еще можно желать? Хороший клиент, – Ирина меня не поняла.

– Ирина, ты хотела знать, чем я сейчас занимаюсь, – напомнила я.

– Да, конечно, Женечка, пойдем, покурим? – она встала, вынула из сумки пачку слим и зажигалку и сказала:

– Пойдем в коридор. У нас тут есть тайная курилка. Начальство о ней не знает, только иногда спрашивает, откуда пахнет табаком. Мы, конечно, все молчим, а они не настаивают. В общем, как-то так. Мы делаем вид, что ничего не знаем, а они спрашивают, только когда мы начинаем наглеть. Здесь, – она остановилась у приоткрытого окна и вынула из-за батареи банку из-под кофе. Банка была сплюснута с боков, чтобы ее можно было протиснуть в узкое пространство.

– Да-а, – сказала я, – устроили курильщикам жизнь.

– И не говори, – легкомысленно согласилась Ирина, поднося зажигалку к сигарете и затягиваясь. – Теперь везде так.

Я тоже закурила и с сомнением посмотрела на изувеченную банку, служившую пепельницей работникам «Европы Плюс».

– Впечатляет? – спросила Ирина с иронией.

– Для тайных сборищ неплохо, – в тон ей ответила я, и мы обе рассмеялись.

– Давай, рассказывай, как у тебя там, – попросила старший менеджер.

– Охраняю Анну Горенок, – начала я.

– Что ты говоришь?! – удивилась Ирина. – У нее что-то случилось?

– Андрей уехал в Донецк и никак не может улететь обратно, а за ней следят, причем непонятно кто и по какой причине. Она прибежала ко мне ночью и сразу же перечислила аванс. Вот сейчас выясняю, кто мог установить за ней слежку.

– А кто следит? Полиция?

– Что ты, Ирина! – я была удивлена неосведомленностью работника популярной радиостанции. – Бандиты.

– Вот это номер! Не может быть! Говорят, они все разбежались еще в конце девяностых. – Ирина не могла поверить, что люди, вставшие на путь преступлений, останутся с нами навсегда. Конечно, не все могут жить вразрез с законом, но есть индивидуумы, которые не умеют иначе.

– Кое-кто остался. В противном случае отдел по борьбе с организованной преступностью перестал бы существовать.

– И как она теперь? – Ирина имела в виду Анну.

– Провожаю на работу и встречаю. Пока держится, но очень скучает без Андрея. И потом у нее на работе неприятности.

– Какие?

– Я не совсем в курсе их интриг, но, кажется, Андрея послали в горячую точку специально. Чтобы он не смог сделать очередной «Очевидец». Там на его место уже метит один выскочка, которого поддерживает Лайза.

– Та самая, из «Вечернего Тарасова»?

– Она, – я глубоко затянулась и с сомнением посмотрела на мятую банку из-под кофе.

– Бросай! Она сама потухнет, – сказала Ирина и тоже избавилась от окурка. – Кстати, Лайзой она стала совсем недавно. После того, как на канале «С – двадцать четыре» прошло шоу с Лайзой Шеффилд. Ты не смотрела его?

– Нет, – призналась я, – я больше люблю фильмы.

– Бах-бах-бах! – поддразнила меня старший менеджер. – А что ты предприняла, чтобы выяснить, кто следит за Анной?

– У меня небольшой список людей, которые имеют зуб на Андрея. Я проверяю, так сказать, их алиби. Вот приехала к тебе, хочу узнать, что представляет собой Злобин. – Мы уже вышли из курилки и шли обратно в кабинет. Ирина открыла дверь и пропустила меня вперед.

– Заходи, – сказала она, – Злобин, говоришь? А что он может из себя представлять? Обычный торгаш, – Ирина была не слишком высокого мнения о своем клиенте.

– А то, что торговля и мафия всегда идут рука об руку, тебе известно?

Ирина изобразила крайнее удивление, откинувшись назад и округлив глаза.

– Женя! Только не в его случае. Он производит впечатление человека, который боится всего. Как бы тебе поточнее объяснить, – Ирина села за свой стол и глазами показала мне, куда я могу присесть. – В общем, пока мы делали ролик, он консультировался со всеми подряд, и нам пришлось переделывать текст раз десять.

– Из чего ты делаешь вывод, что Злобин не может быть связан с мафией, – досказала я ее мысль.

– Нет, немного не так. Я хочу сказать, что Злобин просто не в состоянии нанять кого-либо преследовать Анну. Он трус и перестраховщик, а такие люди, как правило, не умеют мстить.

– Что ж, вполне возможно, – согласилась я. – Значит, по-твоему, бандитов, преследующих Анну, нанял кто-то другой?

– Женя! Я вообще не верю в бандитов! – заявила Ирина категорично. – Но если предположить, что они существуют, то Злобин никогда бы к ним не пошел.

– Почему? Деньги у него есть, и он в состоянии оплатить слежку. Мне самой платят за то, что я слежу за безопасностью клиентов.

Наш разговор казался бесконечным, но к концу я стала понимать главное: бандитов нанял не Злобин, а кто-то другой. Директора магазина «Семейный» можно было оставить в покое. Если Ирина говорит, что Злобин боится даже за текст рекламного ролика, он тем более будет бояться преследовать кого бы то ни было. Потому что результатом преследования может быть огласка, и именно ее он боится больше всего.

– Я не знаю почему. Я просто это чувствую, – сказала Ирина, и я поняла, что на этой ноте разговор по существу можно закончить.

Мы еще поговорили о погоде, о курсе доллара, о ценах в интернет-магазинах и о моей тетушке, которая мечтает выдать меня замуж. Потом Ирине позвонили, и я, улучив минутку, простилась с гостеприимной хозяйкой восемьсот второго офиса.

Вниз я шла по лестнице, потому что один вид лифта, тормозящего на каждом этаже, вызывал у меня отвращение. Внизу я отметилась, что ушла, и, выйдя на улицу, отправилась к стоянке у районного отдела полиции, где был припаркован мой старый добрый «Фольк».

До вечера у меня было еще время, и я решила осуществить свой замысел. С хамством на «Второй Садовой» нужно было заканчивать. Хоть Лайза и дочь министра культуры, но поведение, которое она сегодня продемонстрировала, не лезло ни в какие рамки. Что это за выходки? Швырнуть об стену компьютерную мышь, пригрозить редактору программы, не имеющей к ней никакого отношения. Это при мне. А что бы она вытворяла, не будь в офисе постороннего человека?

Я долго держала в руках телефон, раздумывая, позвонить Бодрову или нет. С одной стороны, у меня с ним достаточно тесный контакт, а с другой – такие вопросы не в его компетенции. Конечно, Лайза хулиганка еще та, но она – не уголовный элемент. И отдел по борьбе с организованной преступностью не обязан ею заниматься. Но, с другой стороны, Бодров может мне подсказать, к кому лучше обратиться. Лайза – дочь министра, и к ней нужен особый подход.

С этой мыслью я набрала номер Бодрова и стала считать гудки. Валерий Петрович долго не брал трубку. Я уже хотела сбросить вызов, но услышала торопливое:

– Алло! Женя, у меня совещание, говори быстрее.

– Я хотела к вам заехать.

– Через час, не раньше. Все. До встречи, – и положил трубку.

Я посмотрела на оглохший телефон и стала думать, где провести этот час. Домой ехать не хотелось, но мне надоели болтавшиеся по салону резиновые сапоги. Я переобулась в кроссовки еще утром, когда села в машину, и теперь обувь, при помощи которой я преодолела лужу во дворе, казалась мне лишней. Я еще раз с сомнением посмотрела на сапоги и со вздохом повернула в сторону дома.

Вот и знакомая улица, а вот и лужа во дворе. За то время, пока я занималась утренними делами, она стала только шире. Значит, сапоги еще пригодятся. Но раз приехала, нужно зайти. Вдруг тетя Мила видела машину и, если я не зайду, может подумать бог знает что. Я переобулась в сапоги и шагнула прямо в лужу.

Тетя Мила встретила меня, тревожно заглядывая в глаза.

– Ты хочешь спросить, что у меня сегодня сорвалось?

– Мне не дает покоя твое утреннее возвращение, – созналась тетушка.

– Не будь такой суеверной, – сказала я назидательным тоном, почерпнутым из репертуара тети Милы. – Все эти приметы – сплошное вранье.

– Не говори так, девочка. Весь день еще впереди. Ой, мясо закипело! – и она опрометью бросилась на кухню.

Я пошла к себе в комнату. Нужно было найти в Интернете сайт Гордеева. Раз он занимается ремонтом иномарок, у него должен быть большой, развернутый и тщательно продуманный сайт. Я включила компьютер и стала ждать, когда загрузится система. В это время ко мне в комнату зашла тетя Мила. Она уже справилась с аварией на кухне и пришла спросить, что я буду на обед.

– Ты уже что-то варишь, значит, буду есть то, что приготовишь, – ответила я на ее вопрос.

– Я варю пока только мясо. А с готовым бульоном можно сделать все что угодно.

Я демонстративно вздохнула.

– Только не заставляй меня продумывать за тебя меню, – попросила я и вызвала браузер. Теперь нужно рассчитать время, оставшееся до встречи с Бодровым, чтобы вовремя выйти из Интернета. А то зависну на полдня и пропущу встречу.

– Хорошо, я сварю борщ, – сказала тетя Мила и снова ушла на кухню.

На сайте Гордеева, предприятие которого носило название «СТО мастеров» были только «Тойоты». У меня глаза разбежались от обилия цветов и форм этих машин. Оказывается, в нашем городе очень много «Тойот», и владельцы очень довольны их техническими характеристиками. Я почитала отзывы о работе фирмы и нашла только один отрицательный, и то от владельца «Опеля». Он возмущался тем, что Гордеев полностью перешел на ремонт и техобслуживание «Тойот» и больше не обслуживает машины других марок. Возможно, Горенок при подготовке передачи использовал именно этот факт. Не мешало бы проверить, но как? Андрея нет в городе. Спросить у Анны? Ладно, вечером спрошу.

Я еще немного побродила по сайту, изредка поглядывая на часы, потом выключила компьютер и собралась в городской отдел по борьбе с организованной преступностью.

– Женечка, ты что, не останешься к обеду? – тетя Мила беспокоилась о моем желудке.

– Нет, у меня дела, – ответила я, с отвращением надевая резиновые сапоги. Ничего, сейчас дойду до машины и переобуюсь в кроссовки.

– Тебе нужно поддерживать форму, – причитала тетушка, – а ты целый день бегаешь туда-сюда, и поесть некогда.

Эти причитания я слышала почти каждый день, поэтому не стала в очередной раз объяснять, что есть люди, которые не будут ждать, пока моя тетушка сварит борщ. Я просто вышла из квартиры и направилась во двор, где прямо посреди огромной лужи стоял мой старый добрый «Фольк».

Я села в машину, переобулась в кроссовки и поехала в сторону Городского отдела полиции, где меня ждал Валерий Петрович Бодров.

В Городском отделе полиции был приемный день. Люди сидели возле кабинетов, вскакивали навстречу выходящим сотрудникам, что-то спрашивали и снова садились на свои места. У кабинета Бодрова тоже сидели люди, но я точно знала, что сегодня начальник отдела по борьбе с организованной преступностью никого не принимает. Я подошла к двери, постучала и сразу ее открыла. На мое счастье, Бодров был на месте, и у него в кабинете не было сотрудников.

– Пришла? – спросил он с порога. – Рассказывай, – и он указал мне на стул, стоявший рядом с его столом.

– Валерий Петрович, я к вам не совсем по адресу, – начала я, но Бодров меня перебил.

– Если сама понимаешь, что не по адресу, зачем пришла? – это был его обычный тон, и я не обратила на него внимания.

– У меня проблемы, – я решила начать с другого конца.

– Серьезные?

– Как вам это объяснить… В общем, я сейчас охраняю Анну Горенок и наткнулась на откровенное хулиганство. – Может, так он поймет лучше?

– Хулиганство Анны?

– Нет, не Анны.

– А чье?

– Лайзы Пресняковой.

– Ты хотела сказать Лизы Пресняковой, – поправил Валерий Петрович. – Лайза она для передачи, а вообще ее зовут Лиза, Елизавета. – Капитан улыбнулся. – Ну и что она натворила?

– Оскорбляет Анну, назвала меня лесбиянкой, швырнула компьютерную мышь и угрожает, – я никак не могла объяснить все это в двух словах, как любит Бодров.

– Кому она угрожает? Анне? – Валерий Петрович посерьезнел.

– Да. Она требует какой-то видеосюжет, а у Анны его нет. В общем, у них на канале полная неразбериха. Лиза хочет, чтобы ведущим «Очевидца» стал какой-то Олег.

– А больше она ничего не хочет? – Валерий Петрович задал вопрос тоном, которым обычно разговаривают с капризным ребенком. На этот вопрос можно было не отвечать.

– В общем так, Женя. Ты действительно пришла не по адресу. Я сейчас дам тебе координаты заместителя начальника Октябрьского отдела полиции, и ты расскажешь ему все, что сейчас рассказала мне. У него есть выход на Преснякова. Он позвонит министру и расскажет ему, чем занимается его дочь на телеканале. Пусть папа воспитывает дочь, пока она не попала в дурную компанию, – он потянулся к мини-блоку, отделил от него клеящийся листок и написал на нем фамилию и телефон замначальника полиции.

– Вот, возьми. И сходи сегодня же, – Бодров погрозил мне пальцем, – а то завтра может быть поздно. Ты хорошо меня поняла?

Я кивнула и взяла листок. На нем было написано: «Майор полиции Борисов Юрий Сергеевич» и номер его сотового.

– Позвони ему прямо от меня, а потом езжай.

– Хорошо, Валерий Петрович, – я вынула телефон и набрала написанный номер. Трубку сразу сняли, и глубокий мужской голос сказал:

– Алло!

– Добрый день, Юрий Сергеевич! Меня зовут Евгения Охотникова, и я звоню вам из кабинета Валерия Петровича Бодрова…

Дальше я объяснила Борисову, что я телохранитель и столкнулась с некорректным поведением Пресняковой, о чем, собственно, и хотела с ним поговорить. Юрий Сергеевич велел мне подъехать в течение часа, я положила трубку и вопросительно посмотрела на Бодрова.

– Езжай, – сказал он, – езжай сейчас же. Это проблема не только твоя, но и немного наша. Отцу некогда следить за поведением дочери, а сотрудники ее боятся. В этом вся беда. Съезди в отдел, расскажи Борисову все. А он найдет, как воздействовать на Лизу. Кстати, у тебя, кроме этого, есть ко мне вопросы?

– Пока нет, Валерий Петрович, – соврала я. Я бы с удовольствием спросила у него про Гордеева, но подумала, что два вопроса не по адресу слишком много для одного дня.

– Тогда действуй! – сказал Бодров и указал пальцем на дверь.

– До свидания, Валерий Петрович, – я поняла жест капитана, как указание к действию, и нисколько не обиделась.

– Держи меня в курсе, – бросил он мне вслед, когда я уже открывала дверь в коридор.

– Хорошо, – ответила я и вышла, встретившись в дверях с молоденьким лейтенантом. Тот скользнул по мне взглядом, пропустил на выход, зашел в кабинет к Бодрову и плотно закрыл за собой дверь. А я отправилась в Октябрьский отдел полиции к заместителю начальника майору Борисову.

Путь до Октябрьского отдела занял у меня не больше двадцати минут. Я припарковала машину на соседней улице, прямо за углом, и вошла в здание. Здесь было все примерно так же, как в Горотделе, но попроще. У входа за стеклом сидел оперативный дежурный, который направил меня в нужный кабинет на втором этаже. Я поднялась по лестнице и постучала в дверь с табличкой «Борисов Ю. С.»

– Войдите, – услышала я голос Юрия Сергеевича.

Я вошла и огляделась. Кабинет заместителя начальника был мрачный, возможно, из-за того, что окна выходили на северную сторону. Во всем остальном он копировал кабинет Бодрова, кроме размеров стола и сейфа. Сейф был настолько мал, что висел на стене на металлических кронштейнах слева от стола, а стол майора был обычным, однотумбовым.

– Добрый день, я Евгения Охотникова, я вам только что звонила, – я приехала так быстро, что имела право сказать «только что» вместо «недавно».

– Здравствуйте, – ответил Борисов, – проходите, присаживайтесь. – Он указал на стул напротив своего кресла.

Я прошла через весь кабинет и села туда, куда показал майор.

– Я понял, что у вас ко мне вопрос по поводу Елизаветы Пресняковой. Что вы мне можете рассказать? – майор был молодой и очень внимательный. Его китель был застегнут на все пуговицы, а пробор в каштановых волосах идеален. Он сложил руки на столе и приготовился слушать, всем видом показывая, что известия, которые я принесла, для него очень важны.

– Начну, что называется, от печки. Я – телохранитель. В данный момент меня наняла Анна Горенок, – дальше я рассказала ему все по порядку. И о том, что за Анной следят день и ночь, и о том, что Лиза-Лайза оскорбляет Анну, требует от нее видеоматериал, отснятый Андреем, причем делает она это не совсем подобающим образом.

Майор слушал меня, не перебивая, потом задал вопрос, который мне самой не давал покоя.

– С чем вы связываете преследование Анны?

– Пока не знаю, – созналась я, – но мне кажется, нужно проверить некоторых гостей передачи «Очевидец».

– А если никто из них не имеет отношения к преследованию?

Я задумалась. Может, прав был Павел, и последние события на канале «Вторая Садовая» срежиссированы в верхах? Нет! Не может быть! Сидя в гараже, невозможно просчитать действия политиков. К тому же зачем кандидату в мэры города преследовать жену известного тележурналиста? Горенок в Тарасове не один. И для того, чтобы сделать рекламный ролик или даже презентацию, можно нанять кого-нибудь другого. Того же Олега, например.

– Я тоже об этом думала. Возможно, кадры, которые отснял Горенок перед отъездом, для кого-то очень важны. Но зачем преследовать Анну? Для острастки? Чтобы жизнь медом не казалась?

– То есть факты пока не выстраиваются в четкую линию. Я правильно вас понял? – майор потянулся за листком бумаги и что-то на нем набросал. – У меня к вам еще один вопрос. Вы всегда проводите независимое расследование, когда охраняете клиента?

– Всегда, – созналась я.

– Зачем?

– Когда знаешь, от кого охранять, легче работать.

Майор как-то странно посмотрел на меня и перевел разговор на Лайзу.

– Что касается Пресняковой, то о ее поведении я сообщу отцу. У него есть свои методы воздействия на эту персону. Могу обещать, что Лиза с сегодняшнего дня будет как шелковая. Хорошо, что вы обратились к Валерию Петровичу, а не пошли напрямую в отдел. С детьми высокопоставленных родителей всегда трудно. Лиза талантлива, но очень впечатлительна и чересчур эмоциональна. Она может попасть под дурное влияние и наделать глупостей. Что касается преследования Анны Горенок, то здесь я помочь не могу. Такое впечатление, что преследователи действуют сами по себе, хотя Анна, как я понимаю, повода к этому не давала. Продолжайте проверять гостей «Очевидца», а при нулевом результате займитесь окружением Андрея Горенка. Возможно, заказчик близко, только пока ничем себя не выдает.

Я поблагодарила Юрия Сергеевича за дельный совет и покинула его кабинет, уверенная, что хулиганские выходки Лайзы скоро прекратятся. Теперь я уже не думала, что преследование Анны дело рук обиженных гостей «Очевидца». Проверить окружение Андрея. А кого можно причислить к его окружению? Константинова? Он – его непосредственный начальник, и с его подачи Андрей уехал на съемки в горячую точку.

Но преследуют-то Анну! Просто голова кругом. Куда еще обратиться, чтобы выяснить, чем вызвано преследование? Впору спросить у самих бандитов, только они вряд ли скажут. Но и метаться от одного к другому тоже не годится. Может, все-таки стоит съездить к Гордееву? Да, я езжу не на «Тойоте», а на «Фольксвагене», но я – человек неординарный. Я – женщина-телохранитель, лучшая в Тарасове. Думаю, этого будет достаточно, чтобы заинтересовать Руслана Михайловича настолько, чтобы он захотел со мной встретиться.

А если вдруг выяснится, что он ни при чем, займемся Константиновым. Вплотную. Этот, если и не организовывал преследование, должен знать его причину. Но лучше все же поискать выходы и на того и на другого. Так надежнее.

Когда я подъехала к воротам, Анна уже ждала меня. Я быстро огляделась, увидела подъезжавшую вишневую «Ладу», развернулась и открыла дверцу.

– Зачем ты вышла на улицу?

– Все равно бандиты ничего не смогут сделать на виду у стольких людей, – моя подопечная привыкает к виду преследователей, поэтому храбрится. Нужно срочно что-то с этим делать. А вдруг этим парням придет в голову напасть на Анну? Или бросить ей под ноги самодельную гранату? Ничего нельзя предвидеть наперед, поэтому лучше перестраховаться.

– Напрасно ты так думаешь, – я сочла нужным ее предупредить.

– Напрасно – не напрасно, какая разница, – Анна была в приподнятом настроении.

– Что с тобой? – с удивлением спросила я.

– Завтра Андрея посадят в поезд. Так сказали в «Новостях». А Лайза вечером извинилась, правда, не слишком охотно. Интересно, что это на нее нашло?

Я не стала рассказывать Анне, что нажаловалась на Преснякову в полицию. Пусть думает, что звезда «Второй Садовой» сама поняла, что вела себя некорректно.

– Она больше не требует с тебя видеоматериал? – это был ключевой вопрос, с которого я планировала начать прощупывать окружение Андрея.

– Нет. Они с Олегом собираются завтра созвониться с Рогозиным.

– Прямо с ним самим? – удивилась я.

– А что? Лайза – дочь министра, она вхожа в любой кабинет в мэрии, – Анна начинала нервничать. Видимо, разговор об этих съемках ее раздражал. – Только неизвестно, даст ли согласие Рогозин.

– Может не дать? – удивилась я.

– Конечно, может. Он ведь собирается стать мэром, и будет очень тщательно выбирать, кому доверить видеосъемку.

– То есть он может отказать? – мне пока была непонятна схема работы с высокопоставленными чиновниками.

– Запросто. Отговорится нехваткой времени или отошлет к своему имиджмейкеру. Кстати, у каждого кандидата в мэры есть собственная пресс-служба, – Анна загадочно улыбнулась. Она была уверена, что Лайзе откажут. Хорошо это или плохо – решать не мне. Я от этих игр далека. Мне достаточно, что мою подопечную преследуют уголовные элементы, так что вдаваться в подробности политических козней просто нет времени.

– Ладно, поехали, – сказала я и вырулила на дорогу. – Знаешь, Анна, у меня есть к тебе вопрос, – пора и моей подопечной немного помочь мне в моем расследовании.

– Какой?

– Гордеев. Когда Андрей делал передачу с его участием, он обыгрывал вопрос о предпочтениях Руслана Михайловича?

– Не поняла, – подумав, сказала Анна. – Женя, выражайся яснее.

– На «СТО мастеров» раньше ремонтировали любые иномарки, а теперь только «Тойоты». Андрей вызвал в студию Гордеева по этому вопросу или были другие причины? – надеюсь, такого подробного объяснения достаточно для моей подопечной.

– Да, это был основной вопрос, – чуть помедлив, ответила Анна. – А как ты догадалась?

– У него на сайте остался отзыв владельца «Опеля», который был очень недоволен, что «СТО мастеров» теперь не для всех.

– Ты была у него на сайте? – удивилась Анна. – Женя, ты что, проводишь расследование?

– Я всегда это делаю, когда кого-то охраняю, – я решила не скрывать это от моей подопечной.

– Вот это да, – сказала Анна и надолго задумалась. Потом перевела разговор на другую тему и до самого дома рассказывала мне, как они с Андреем делают передачи и как трепетно он относится ко всякого рода текстам, особенно рекламного характера. Я слушала ее вполуха и следила за дорогой. На перекрестке недалеко от дома Анны вишневая «Лада» обогнала нас и ушла в сторону. У меня отлегло от сердца: возможно, преследование закончилось. Я въехала во двор и притормозила у подъезда. Анна вышла из машины и прямиком направилась к железной двери. Я едва успела ее опередить.

– Анна! Нужно быть осторожной, – сказала я, хотя тоже чувствовала облегчение от того, что машина с бандитами бесследно исчезла. Может, тот, кто организовал преследование, понял, что это бесполезно?

Я вошла в подъезд первой и сразу поняла, что мы здесь не одни. Нет, ничего подозрительного я не услышала. Но каким-то шестым чувством я почуяла опасность и, отстранив Анну, пошла по лестнице вперед. Не успели мы дойти до второго этажа, как на нас одновременно прыгнули оба парня из вишневой «Лады». Тот, что повыше, обхватил меня сзади за шею, и я молниеносным приемом освободилась от захвата, бросив противника на лестницу. Анне пришлось хуже: стриженый колобок держал в руке нож и водил им перед лицом моей подопечной.

Пришлось немного поработать ногами, прежде чем нож запрыгал по ступенькам, а бандит согнулся пополам, выплевывая грязные ругательства.

– Что, братишки, решили проверить меня на крепость? – спросила я, подталкивая Анну к двери ее квартиры. – Понравилось?

Бандиты, ворча, спустились вниз и уже оттуда пригрозили:

– Ничего, мы с тобой еще сочтемся! И никуда не ходи!

Я не стала отвечать на угрозы. Все так говорят – «сочтемся», только потом куда-то исчезают. Чаще всего в места, не столь отдаленные. А что означает «никуда не ходи»? В смысле, не заявляй в полицию?

– Эй, орлы, что значит «никуда не ходи»?

– Никуда – значит, никуда! – пропищал стриженый колобок. Потом железная дверь подъезда закрылась за бандитами.

– Женя, у тебя кровь! – встревожилась Анна. – Пойдем ко мне, умоешься.

Я провела по лицу рукой. Да, действительно, из носа шла кровь. Кто-то из этой парочки угодил мне по переносице. Ну и вид у меня теперь будет. Нужно срочно что-то предпринять. И посмотреться в зеркало.

– Анна, у тебя лед есть?

– В морозилке. Да ты не стой у порога, заходи прямо в кроссовках. Что же мне с тобой делать?! – Моя подопечная была так напугана нападением хулиганов и видом крови, что заметалась из кухни в ванную, принося мне то лед, то бинт, то хлоргексидин.

– Не суетись, – сказала я ей спокойно. – Это просто ушиб.

– Ушиб не кровит, – возразила Анна.

– А что кровит? – спросила я, смыв кровь под струей воды и прикладывая лед к переносице.

– Они сломали тебе нос, – сокрушенно сказала Анна. – Нужно вызвать «Скорую».

– Не нужно. Сейчас кровь остановится, и я поеду домой. Дома у меня есть такие лекарства, о каких твоя «Скорая» даже не слышала.

– Тебе точно не нужен врач? – уже спокойнее спросила Анна.

– Точно не нужен, – ответила я и подошла к зеркалу в прихожей.

Н-да, видок у меня что надо. А что будет завтра? Как же я теперь встречусь с Аленом? Он сегодня должен позвонить. Может, не брать трубку? А потом сказать, что телефон был неисправен? Наверное, так и сделаю. Одно мне непонятно: почему бандиты напали именно сегодня? Столько дней они просто следили за Анной, а сегодня решили пригрозить ей ножом. Что-то тут не так. Или ребята долго сомневались, а потом решились проверить телохранителя на вшивость? Что ж, пусть теперь знают, что Евгения Охотникова может справиться и с двоими сразу.

– Ладно, Анна, спасибо за помощь, – сказала я, отнимая от лица марлевую салфетку и отдавая ее своей подопечной. – Никуда не выходи и никому не открывай, – предупредила я ее. – Бандиты могут вернуться. Может, мне сегодня остаться у тебя?

– Не нужно, Женя. Я запрусь на засов, – она показала мне массивную дверную задвижку, которую я мысленно оценила на десять баллов по пятибалльной шкале.

– Ого! – сказала я вслух. – Это от кого такой запор? От благодарных гостей «Очевидца»?

– От них, – засмеялась Анна. – Ты езжай домой скорее, а то у тебя нос распухает. Дома приложишь еще лед.

– Ладно, поеду. Давай, до завтра.

– До завтра, – сказала Анна, запирая за мной дверь.

Я спустилась с лестницы, вышла из подъезда и огляделась. Вишневой «Лады» нигде не было. Может, сегодняшний выпад был прощальным? Дай-то бог. Я сняла «Фольк» с сигнализации, села за руль и отправилась домой. Только сейчас я вспомнила, что сегодня не обедала.

Примерно через полчаса я въехала в нашу дворовую лужу и с удовлетворением отметила, что ее размеры стали меньше. Теперь можно было пройти по двору в кроссовках, не рискуя утонуть по щиколотку. Я загнала «Фольк» в гараж и поднялась к себе на этаж. Перед дверью квартиры ощупала нос. Даже без зеркала было ясно, что он распух. Как-то встретит меня тетя Мила?

– Женечка, что с тобой? – тетушка всплеснула руками еще до того, как я переступила порог квартиры. – Ты с кем-то дралась?

– Было дело, – и я рассказала ей, как нас с Анной встретили в подъезде хулиганы.

– Нужно было вызвать полицию, – резюмировала тетя Мила и пошла разогревать борщ.

Я подошла к зеркалу и осторожно в него взглянула. На меня смотрела Женя Охотникова с распухшим носом. Мало того, под глазами намечались синие круги. Здорово они меня приложили. Вспомнить бы, кто из них двоих постарался.

– Н-да. Плохи твои дела, – сказала я своему отражению и больше не смотрелась в зеркало. В своей комнате я села на кровать и положила телефон на подушку. Отключить или нет? А если Ален больше не позвонит никогда? Но сегодня у меня такой вид, что свидание отпадает. Рассказать французу правду? Ни за что! А что придумать? Что тете Миле стало плохо? Что стало плохо мне? Соседской кошке? Нет, врать любимому человеку я тоже не буду. Тогда что остается?

– Женечка, иди, я разогрела борщ, – тетя Мила пришла за мной в мою комнату.

– Сейчас иду, – сказала я и засунула номер Алена в «запрещенные». Потом переоделась в домашнее и пошла хлебать тетушкин борщ. С черным хлебом и зеленым луком.