Глава 3

Ален стоял на палубе и грустно смотрел на воду. Я бежала изо всех сил, стараясь успеть к отплытию, но ноги были словно ватные и не слушались. Матрос отцепил трос, и теплоход стал отчаливать.

– Ален! – крикнула я в отчаянии, но он меня не услышал и медленно пошел по палубе к каютам.

– Ален!!! – я была уже у причала, но теплоход развернулся и поплыл вниз по Волге, унося мою единственную надежду. Все. Можно было остановиться и подумать. О чем? Я судорожно искала выход из положения, когда услышала голос тети Милы:

– Женечка! Женя, проснись!

Я попыталась выскочить из сна, но у меня ничего не получилось. А теплоход плыл все дальше и дальше. Мне стало грустно, и я заплакала.

– Женечка! – кто-то тормошил меня за плечо. Я дернула рукой, чтобы избавиться от помехи, но неожиданно проснулась и провела рукой по лицу. Я плакала. Во сне, когда поняла, что Ален уплывает от меня навсегда. Неужели француз, с которым я познакомилась совершенно случайно, мог вызвать у меня такие сильные чувства?

– Женя, что с тобой? У тебя что-нибудь болит? – последний вопрос показался мне забавным, и я рассмеялась.

– Нет, тетя Мила, у меня все в порядке. Просто приснился грустный сон. – Я встала с постели, посмотрела на часы и стала собираться на тренировку.

– Вот ты смеешься, а сон бывает в руку.

Типун тебе на язык, дорогая. Алену некуда плыть, кроме как на турбазу, и то он вчера обещал, что отдыхать на Волге будет со мной.

– Не в моем случае, – сказала я, надевая кроссовки. – Все будет так, как мы спланировали, а иначе зачем это все?

– Кто спланировал? Что спланировал? Женя, ты говоришь загадками, – тетя Мила не на шутку встревожилась. – Уж не тот ли француз тебе голову заморочил? Ты смотри, осторожней! – крикнула она мне вслед, когда я закрывала за собой дверь.

Я и так осторожна. Сейчас в скверик побегать, потом на детскую площадку поупражняться, а потом… Впрочем, что я буду делать потом, решу потом. Каламбур какой-то получился. Ничего, сейчас от свежего воздуха голова придет в норму, и тогда мы решим, что будем делать сегодня. А почему «мы»? Совсем плохи дела. Евгения Охотникова! Ты сейчас в единственном числе. Ты и только ты решаешь, чем тебе сегодня заняться. В данный момент ты бежишь по асфальтовой дорожке ближайшего к твоему дому скверика. И больше ничего. Следи за дыханием!

Когда я зашла на второй круг, в голове стало немного яснее, и я подумала, что неплохо было бы спросить Анну: по какому случаю Андрея послали в командировку в Донецкую республику? Ведь он – человек, мало интересующийся политикой. Это я выяснила вчера, когда просматривала список гостей «Очевидца». Его герои – директора крупных предприятий, продукция которых оставляет желать лучшего либо организация дела навевает сомнения. При чем здесь репортаж о гражданской войне? Анна наверняка что-то об этом знает.

Кроме того, сегодня мне нужно съездить хотя бы к одному руководителю из списка Лугового. Удобнее всего представиться менеджером по рекламе агентства «Брикс». И даже если меня не пустят к руководителю предприятия, их менеджер по рекламе расскажет мне все, что нужно.

А чтобы представиться менеджером по рекламе, нужно съездить в «Брикс» к нашему Стасику и взять у него портфолио какого-нибудь дизайнера, образцы полиграфической продукции и фотографии баннеров. Разработки рекламных кампаний тоже не помешают, но их лучше скачать на флешку. В распечатанном виде это слишком громоздкое творение. Осталось выбрать, к кому я сегодня поеду. Но это потом, после того, как узнаю у Климова, кто из интересующих меня персон доступнее для посторонних.

С этими мыслями я закончила пробежку и принялась за упражнения, а уже через полчаса выходила из ванной, благоухая шампунем и дезодорантом.

– Тетя Мила, что у нас на завтрак?

– Ты лучше объясни, что у тебя случилось? – тетушка так и не успокоилась после моего неординарного пробуждения.

– Ничего не случилось. Просто сон. – Я села за стол и пододвинула к себе тарелку с бутербродами.

– Нет, случилось! – настаивала тетя Мила. – Ты спросонья плакала.

– Ничего страшного, со всеми бывает. – Неужели мои слезы такое исключение, о котором нужно говорить все утро?

– Что у тебя с этим французом? – Вот что интересовало ее больше всего!

– Лямур.

– Чего? – тетя Мила то ли недослышала, то ли недопоняла.

– Ничего, – я откусила от бутерброда огромный кусок и демонстративно стала жевать.

– Ты ведешь себя как ребенок, – с укоризной сказала тетя Мила, – а дело тут серьезное. Твой француз в любое время может уехать, и потом его ищи-свищи. – Тетушка выразительно махнула рукой. – А тебе надо выходить замуж.

– О боже! – буркнула я с набитым ртом, быстро прожевала кусок и добавила: – Тетя Мила, можно об этом не за столом? Ты мне весь аппетит испортила. – Это был открытый протест, и тетушка дала мне понять, что я перешагнула черту. Она читала мне нотацию битых полчаса, суть которой сводилась к одному: мне нужно срочно искать русского мужа, а об иностранцах забыть раз и навсегда.

Пока шла «лекция» о вреде зарубежной пропаганды, я успела позавтракать. Я поднялась из-за стола, сказала «спасибо» и собралась идти к себе в комнату.

– Женечка, ты все поняла?

– Да, тетя Мила. С сегодняшнего дня ищу себе мужа.

Тетушка не поняла иронии и похвалила меня за понятливость. Наконец-то я была свободна! Нет, я ничего не имею против тети Милы. С тех пор как я приехала в Тарасов, она только и делает, что заботится обо мне. Вот только ее навязчивая идея выдать меня замуж иногда бесит. Но что поделаешь? Ей в жизни не повезло, зато она хочет, чтобы все вокруг были счастливы. Кстати, на телестудии полно незамужних девчонок. Может, познакомить ее с кем-нибудь? Чтобы она помогла ей выйти замуж, а потом вместе с ней радовалась? А что, неплохая идея. Нужно как-нибудь обсудить это с Анной.

Тем временем тетушка ушла в свою комнату и включила телевизор: настало время утренних новостей. Вообще, у меня очень современная тетушка. Она всегда в курсе всех событий. Причем не только местного, но и мирового масштаба. К примеру, о войне в Сирии или о котировках – на нефтяной бирже она знает все точно так же, как о благоустройстве нашей Шелковичной.

Вот и сейчас она буквально прилипла к телеэкрану и прибавила звук, чтобы не пропустить ничего из того, что скажет диктор. Мне это было неинтересно, и я закрылась в своей комнате, решив с утра пошарить по Интернету.

– Женя, – тетя Мила открыла дверь и торопливо махнула мне рукой, – иди скорее, тут ведущего «Очевидца» показывают. – Меня как током ударило. Что-то случилось с Андреем в Донецкой республике.

– Что там передают? – спросила я, выбегая из своей комнаты. Но когда я добралась до телевизора, сюжет закончился. – Что говорили?

– Что съемочная группа из Тарасова никак не может выбраться из Донецка.

– И больше ничего?

– И больше ничего.

– Убитые, раненые есть? – Я тревожилась не столько о ведущем «Очевидца», сколько о его жене, попавшей в сложную ситуацию.

– Нет, там обстреляли аэропорт, поэтому график пассажирских рейсов сбился. – Тетя Мила сказала это спокойным тоном, значит, люди, действительно, не пострадали.

– А самого Горенка показывали? – спросила я с надеждой.

– И Горенка, и его оператора. Оба живы и здоровы, но вид у них жалкий, наверное, ни поесть, ни помыться негде.

– Какой канал показывал новости?

– Какой-то новый, то ли эс двадцать четыре, то ли эм двадцать два. – Тетя Мила силилась вспомнить, но никак не могла.

– Пойду, поищу сюжет в Интернете, – сказала я тетушке, ушла в свою комнату и вплотную занялась компьютером. Минут через пять я наткнулась на интернет-версию сюжета и несколько раз его просмотрела. Да, действительно, в Донецке обстреляли аэропорт, и теперь Андрей Горенок вместе с оператором сидят в полуразрушенном зале ожидания и никак не могут улететь домой. Нужно рассказать об этом Анне, а то она, наверное, волнуется.

Конечно, частые командировки мужа приучили ее не расстраиваться по пустякам, но одно дело ездить по Тарасовской области, и совершенно другое – по Донецкой республике, где идет война. Кто же послал ведущего мирной программы снимать репортаж о военных действиях? Или программа сменила направление? Кто может об этом знать? Анна? Вряд ли. Но если не она, то кто?

В Интернете время летит незаметно. Я посмотрела на часы и заторопилась. Пора было везти Анну на работу. Я выключила компьютер, быстро оделась, проверила, все ли при мне, и выскочила в прихожую, на ходу надевая куртку.

– Тетя Мила, я ушла, – крикнула я на прощание, захлопнула дверь квартиры, сбежала по лестнице и пулей вылетела из подъезда. Хорошо, что мой «Фольк» всегда на ходу, иначе сегодня я бы опоздала.

Анна встретила меня в дверях уже одетая, но ничего не сказала насчет моего позднего прибытия. Мы поехали на «Вторую Садовую». Вишневая «Лада» вывернулась из подворотни и поехала за нами, держась на почтительном расстоянии.

– Следят, – заметила я.

– Следят, – со вздохом повторила Анна и обернулась назад.

– Ты сегодня смотрела сюжет о Донецке?

– Нет, а что? – встревожилась моя подопечная.

– В новостях показывали твоего мужа с оператором. Они сидят в аэропорту и никак не могут улететь в Россию. – Я сказала это спокойным тоном, но у Анны из глаз брызнули слезы. Я не подумала, что она находится в постоянном напряжении, беспокоясь за мужа.

– Аннушка, ты чего? – спросила я ласково. – Они же живые и здоровые, только, как сказала моя тетушка, немытые и проголодавшиеся.

Моя подопечная полезла в сумочку за платочком и вытерла слезы.

– Я так без него устала, – сказала она с нажимом. – Скорее бы он приехал, а то мне без него шагу ступить не дают.

– Кто же послал его в этот ад? – спросила я.

Анна посмотрела на меня, словно оценивая, можно ли мне доверить то, что она сейчас скажет.

– Константинов. Руководитель проекта «Очевидец», он же наш замдиректора. – Анна вытащила из сумочки пачку сигарет: – Будешь? – Она протянула мне пачку.

Я вытащила одну сигарету, и мы закурили. Пару минут в кабине царило молчание, потом моя подопечная стала рассказывать.

– Все началось накануне выборов. Нет, я не жалуюсь, – Анна предупредила мой вопрос, – просто Андрей несколько раз брал интервью у Рогозина. Это было задолго до создания «Очевидца». Кстати, идею этой программы подсказал мужу именно он.

– Кто? Рогозин? – Я была удивлена, насколько разносторонние знания у кандидата на пост мэра города.

– Да. Это было в Балаково, на конференции в честь открытия местного лицея. Да, давно это было, – Анна улыбнулась в первый раз за время разговора. Видимо, воспоминания о балаковской конференции были для нее приятны.

– Концепцию программы подсказал Андрею Рогозин, а Константинов одобрил проект. Примерно так мой муж стал известным ведущим, – она затянулась еще раз и потушила сигарету в пепельнице. – Два года все было хорошо: программа выходила каждую пятницу, каждую пятницу Андрей задавал ее героям неудобные вопросы, а те, как могли, на них отвечали. Зрителям это нравилось, бизнесменам не очень, но рейтинг программы рос вместе с авторитетом Андрея.

Я докурила сигарету и выбросила ее в окно.

– А дальше?

– А дальше началось как в страшном сне. Этой весной Константинов стал выказывать недовольство, мол, в адрес программы пошли нарекания со стороны предпринимателей. На события в эфире стала реагировать налоговая, санэпидстанция и другие проверяющие организации, что многим не нравилось. Я имею в виду промышленников и торговцев. В конце концов начальство решило сменить концепцию программы, сделав ее по образцу московского «Взгляда». Для начала Андрею заказали репортаж о Рогозине, но после просмотра материал забраковали. А буквально несколько дней назад муж поехал в командировку в Донецкую республику, и я не знаю, когда он теперь вернется, – у Анны опять навернулись на глаза слезы. Она вытерла их платочком и скомкала его в руке. – Если бы Рогозин знал, что Андрея нет в Тарасове не по собственной воле! – вырвалось у нее.

– А что, он не догадывается?

Анна отрицательно покачала головой.

– Нет. Они с Андреем не настолько близки, чтобы знать друг о друге всю подноготную. Материал, отснятый Андреем и забракованный Константиновым, запросил Рогозин. Но я не знаю, отвез его Андрей или нет. И если не отвез, то где он может быть.

– А что это за материал, если не секрет?

– Я его не видела, но Андрей говорил, что если эти кадры увидит публика, победа Рогозина на выборах обеспечена на сто процентов.

– А когда ты заметила, что за тобой следят? – предвыборная гонка интересовала меня сейчас постольку-поскольку. Главное – выяснить у Анны, кто мог нанять бандитов ее запугивать.

– Сразу после отъезда мужа. Я тебе уже это говорила.

– И с чем ты это связываешь?

– Не знаю! Женя, они от меня чего-то хотят! И из квартиры практически ничего не пропало! Их наняли меня запугивать! – Анна глубоко вздохнула и судорожно сглотнула воздух. Это ее немного успокоило, и она продолжила: – Я думаю, что на место Андрея кто-то метит. И то, что его отправили в командировку, откуда он не вернется вовремя, тоже что-то значит.

– Ты хочешь сказать, что Андрей не вернется к пятнице? – Так вот в чем дело! На место ведущего популярной программы хотят поставить другого человека! Но почему тогда запугивают Анну?

– Не знаю, – Анна пожала плечами и достала из сумки еще одну сигарету, – но даже если он вернется, мы не успеем обработать материал. К тому же неизвестно, что он привезет и одобрит ли это видео Константинов.

– Н-да, а на первый взгляд кажется, что все у вас на канале гладко. Девочки улыбаются, молодые люди вежливые…

– Да уж, вежливые. И улыбаются. Крокодилы тоже улыбаются. И даже плакать умеют, – Анна затушила недокуренную сигарету, потому что мы уже подъезжали к телеканалу. – Останови здесь, я дойду пешком.

До ворот оставалось еще около ста метров.

– Нет, девушка. Пока ты под моей охраной, ты будешь делать то, что необходимо делать для твоей безопасности, – в этих делах я была непреклонна – поэтому будь добра оставаться на месте до тех пор, пока я не подъеду к воротам.

Анна удивленно на меня посмотрела, потом обернулась назад, увидела преследователей и обхватила голову руками.

– Когда же это все закончится?!

Я ехала в «Брикс» со смутными чувствами. Финальный возглас моей подопечной выбил меня из колеи. Теперь мне казалось уже не таким нужным выяснять причины, почему преследуют Анну. На первый план выходил повод, давший Константинову возможность избавиться от Горенка под благовидным предлогом. Вообще, что творится у них на телевидении?!

Все улыбаются друг другу, при встрече спрашивают, как дела, а на самом деле живут как пауки в банке: кто кого съест. Самое неприятное – встретить с виду доброжелательного человека, держащего под полой нож и ждущего удобного случая вонзить его тебе в спину. Веселенькая же история приключилась с программой «Очевидец», нечего сказать!

Я повернула на Танкистов. Дорога была свободна, и я наслаждалась отсутствием пробок. Теперь уже недалеко. За поворотом направо стоит старое здание завода «Агрегат», благополучно прекратившего существование. Теперь здание сдавали в аренду под офисы, что превратило его в огромный муравейник.

Здесь нашли приют мелкие конторы, у которых не было средств на аренду отдельного помещения, но «Брикс» был исключением из общего правила. Это агентство стало арендовать в «Агрегате» целый этаж еще в те незапамятные времена, когда рубль был тысячей, а доллар стоил… Впрочем, я точно не знаю, сколько в то время стоил доллар, но тетушка говорила, что двадцать лет назад он ходил по рукам наравне с российским рублем.

Я поставила «Фольк» на платную стоянку и вошла в здание. В глаза сразу бросился указатель с названиями фирм. Про «Брикс» было написано, что он находится на втором этаже. Больше на втором этаже никого не было. Это упрощало поиски, но я никак не могла найти лестницу, и не у кого было спросить, как попасть на второй этаж.

Я встала у входа и стала ждать. Через несколько минут в здание вошли двое молодых людей и уверенно двинулись по коридору. Весь их вид говорил о том, что они знают здесь все входы и выходы. Я пошла за ними, надеясь, что они выведут меня к лестнице, и не ошиблась. Лестница находилась там, где я ожидала ее увидеть меньше всего: в торце здания, имевшего вид длинного прямоугольника. То есть, чтобы подняться по лестнице, нужно было пройти до конца коридора, а поднявшись, снова вернуться в исходную точку, но уже на втором этаже.

Проделав все описанное, я увидела под потолком огромную вывеску «Брикс» и уверенно вошла в первую же дверь с надписью «Приемная». В приемной за небольшим столиком с моноблоком сидела миловидная девушка и работала маникюрной пилочкой. «Отличная работа», – подумала я, а вслух сказала:

– Девушка, подскажите, пожалуйста, где я могу найти Стаса Климова?

Девушка на минуту оторвалась от своего занятия и неопределенно махнула рукой в сторону остальных дверей.

– В каком офисе он сидит?

Девушка тряхнула благородно-вишневым каре и многозначительно произнесла:

– Он не сидит, он работает. Офис двести четыре, – и снова занялась маникюром.

Я решила, что благодарить обладательницу вишневого каре не обязательно и, закрыв за собой дверь, пошла искать двести четвертый офис.

Дверь с номером двести четыре была четвертой на этаже, из чего я сделала вывод, что первая цифра обозначает номер этажа, а остальные две – номер комнаты. Я открыла дверь и тихонько позвала:

– Стас!

Стол Климова был в углу у окна. Рядом с огромным комнатным цветком, похожим на низкорослую пальму. Кроме Климова в комнате сидели еще трое молодых людей, и все они вели бесконечные телефонные переговоры.

– Нашему агентству осенью исполняется двадцать лет. У нас богатейший опыт в области рекламы, – утверждал юноша лет двадцати с едва пробившейся бородкой.

– Предложение? У нас для вас есть предложение, но я вам вышлю его по почте. Какой у вас адрес? – вопрошал брюнет с черными как смоль волосами и огромной печаткой на среднем пальце правой руки.

– Я смогу подъехать к вам во второй половине дня, – это говорил Стас. Его невидимый собеседник что-то возразил, на что Климов невозмутимо ответствовал: – Это не телефонный разговор.

– Стас! – позвала я громче. Он услышал и сделал мне ручкой, приглашая подойти ближе.

Я осмелела и вошла в этот бедлам. С утра у менеджеров «Брикса» был так называемый обзвон: они вылавливали едва пришедших на работу потенциальных клиентов и пытались назначить им встречу на вечер. Соглашались двое из десяти. Я от такой работы сошла бы с ума к концу первой недели. А Стас ничего, привык. Даже гордится тем, что день у него ненормированный. То есть если сегодня он работает в полную силу, то завтра может вообще не появиться в офисе. Одним словом, не работа, а полная анархия.

Я поискала глазами свободный стул, нашла и поставила рядом со столом Климова. Потом расстегнула куртку, устроилась поудобнее и приготовилась ждать. Но к моему удивлению, ждать пришлось не больше десяти минут. Стас закончил разговор с очередным клиентом, что-то отметил в ежедневнике, закрыл его и отодвинул от себя городской телефон.

– Женя, какими судьбами?

– Я по делу, – я постаралась придать своим словам вес и нахмурила брови, но Стас, видя мои усилия, обворожительно улыбнулся, и я не выдержала, улыбнулась в ответ.

– Что у тебя за дело? – Климов начал складывать в сумку свои вещи – планшет, ежедневник, горсть ручек и еще целую кучу канцелярских принадлежностей, о назначении которых я даже не пыталась догадаться.

– Мне нужен совет. Я задумала расспросить одного человека и решила сделать это под видом менеджера по рекламе. Такое возможно? – я достала из сумки листок с координатами героев «Очевидца». – Вот, – я положила листок перед Климовым и теперь наблюдала за его реакцией.

– Так. Гордеев, Злобин, Иващенко. Ремонт и техобслуживание «Тойоты», супермаркет «Семейный», «Российские колбасы». Все ясно. А теперь слушай меня: Гордеев на дух не переносит рекламщиков. Так что забудь. К нему можно пробиться только в том случае, если ты ездишь на «Тойоте». Еще он может сделать исключение для человека настолько неординарного, что ему самому захочется с ним пообщаться. Ты, конечно, человек неординарный, но что общего может иметь телохранитель и директор крупного предприятия?

– Я охраняла директоров крупных предприятий, – возразила я, – и мы быстро находили общий язык.

– Это не совсем то, что ты думаешь. Гордеев в принципе не любит посторонних, – Стас что-то недоговаривал.

– Он кого-то боится?

– Не думаю, но лучше к нему не ходи. Ничего хорошего из этого не выйдет. Пойдем дальше. Злобина наши коллеги из «Алекса» достали до такой степени, что он подал на них в суд. Эту маленькую неприятность можно обыграть, если приехать в «Семейный» под видом адвоката. А к Иващенко милости просим. Он сам очень живо интересуется рекламой и может утереть нос самому прожженному менеджеру. Но предупреждаю: если ты будешь задавать ему вопросы, не касающиеся рекламы, он может запросто выставить тебя за дверь. Вот так примерно обстоят дела у нас на рекламном фронте.

Стас закрыл сумку и поднялся со стула.

– Ты идешь?

– Да, конечно, – ответила я, встала и послушно пошла за Стасом на улицу. На свежем воздухе мысли заработали быстрее. Значит, попасть к тем троим из списка под видом менеджера по рекламе не получится. В противном случае Климов предложил бы мне свою помощь. А что делать? Может, попробовать поискать общих знакомых в других сферах деятельности?

– Стас, а что бы ты предпринял на моем месте?

Климов остановился и задумался.

– Не знаю, – сказал он наконец, – может, тебе твой Бодров подскажет? У него ведь знакомых больше, чем у меня.

– Да, – согласилась я, – больше. Только каких?

Стас понял намек и рассмеялся. Хорошо ему надо мной потешаться. А мне позарез нужно расспросить моих «подозреваемых». Ведь кто-то из них, возможно, и устроил слежку за Анной Горенок. И мне нужно поговорить с этим человеком. Я объяснила Стасу, чего хочу от этих людей. Но он слово в слово повторил то же, что говорил раньше.

– Иди к Бодрову. И с ним решай, как тебе дальше быть. Если бы от меня что-то зависело, я бы не раздумывая дал тебе чей-нибудь портфолио и пару рекламных предложений, и иди себе на здоровье, выясняй, что нужно. Но ты пойми: это не те люди, которые покупаются на красивые слова. Это – цвет тарасовского бизнеса, элита, и к ним просто так не подступишься. Так что ищи выход на них в другом месте. Если будут новости – дам тебе знать. А теперь я, с твоего позволения, поехал по своим рекламным делам. Ариведерчи!

И Стас пошел к своей машине, припаркованной неподалеку от моей. Я тяжело вздохнула, открыла дверцу своего «Фолька» и целую минуту жалела о том, что не езжу на новенькой «Тойоте».

Дома я основательно перекопала старые записи в поисках человека, который имел бы выход на кого-нибудь из героев «Очевидца», из списка Лугового. На это у меня ушло больше часа, и все безрезультатно. В отчаянии я позвонила Сергею. Однажды я работала с ним в паре в одной семье. Я охраняла младшего сына, а он – старшего. Может, у него есть какие-то сведения из тех, что могут быть мне полезны?

На мое счастье, Сергей не сменил телефон, и после третьего гудка я услышала его голос.

– Сергей, привет, это Охотникова.

– Привет! Какими судьбами? – Сергей мне обрадовался, а это хорошее начало.

– Как дела? От ранения полностью оправился? – В больнице этот бодигард выглядел как выходец с того света. Интересно, это как-то отразилось на его карьере?

– Давно. Расскажи лучше, как ты? – Сергей всегда питал ко мне чувства, несколько отличные от тех, которые питают друг к другу коллеги.

– Как обычно. Охраняю. Только у меня есть к тебе вопрос, – я решила сразу взять быка за рога. Сергей не отличался многословием, и длинный разговор мог его утомить.

– Спрашивай, не стесняйся.

– Тебе знакомы фамилии: Иващенко, Злобин, Гордеев? Может, кто-то из наших охранял этих парней? – Я не сильно надеялась на успех, но, к моему удивлению, Сергей сразу же вспомнил интересные детали.

– Иващенко Андрей Модестович? Я охранял.

– Когда? – вырвалось у меня.

– Да примерно месяц назад. Он тогда ездил за границу на какой-то симпозиум и брал меня исключительно как эскорт. Я сопровождал его на мероприятия, а вечерами сидел у себя в номере и смотрел телевизор.

– Значит, ты полностью оправился и вошел в форму. Это радует, – заметила я мимоходом. – У тебя есть немного свободного времени?

– Смотря на что, – закокетничал мой бывший напарник.

– На разговор со мной. Это отнимет у тебя максимум полчаса, если не меньше. – Мне очень нужно было поговорить с человеком, проведшим столько времени рядом с Иващенко.

– Поговорить? Это пожалуйста. Хоть сейчас, – такая готовность меня обрадовала, и я назначила встречу в кафе «Садко», которое находилось рядом с домом Сергея. – Давай минут через сорок, – попросила я с учетом возможных пробок.

– Давай, – согласился он, – только мне долго сидеть в кафе нельзя и от спиртного заранее отказываюсь.

– Что так?

– В пять у меня тренировка, так что не обессудь. Будем пить только чай.

– Зеленый?

– Любой.

– Хорошо, я согласна даже на минеральную воду.

Сергей рассмеялся в ответ и простился до встречи. Я посмотрела на часы и удовлетворенно хмыкнула. Об одном героя «Очевидца» я через час буду знать все. Хотя как сказать. Сергей не любопытен. Я надеялась, что заграничный симпозиум длился не менее недели, а за это время даже самый равнодушный человек начнет подмечать за клиентом кое-какие мелочи – привычки, манеру держаться, лексикон, предпочтения в еде. В общем то, что делает каждого человека неповторимым.

Я быстро собралась, накинула куртку и выбежала из квартиры под ворчание тети Милы:

– Опять куда-то, и все бегом, бегом.

– Я скоро вернусь, – пообещала я, надеясь, что уже через час буду опять дома.

Мой верный «Фольк» стоял там, где я оставила его час назад. Я села за руль и бережно вывела его на дорогу. До кафе «Садко» было довольно далеко, и по дороге я успела наметить, какие вопросы буду задавать бывшему напарнику. Прежде всего меня интересовало, не связан ли Иващенко с мафией. «Российские колбасы» – мясоперерабатывающее предприятие. Старые люди рассказывали, что в девяностые всю отрасль контролировали бандиты. Вполне возможно, что связи с мафией прослеживаются и сейчас. Не в таком объеме, конечно, но Иващенко затаил злобу на Горенка и мог вынашивать план мести.

Но меня по-прежнему мучил один вопрос: да, директор «Российских колбас» мог обидеться. Но по логике вещей он должен был предпринимать какие-то действия против самого Андрея. Зачем ему преследовать жену журналиста? На этот вопрос у меня не было ответа. Может, Сергей что подскажет? У него богатый опыт работы с сильными мира сего.

Я уже подъезжала к кафе, когда увидела Сергея, идущего по улице в том же направлении. Я посигналила, он обернулся и махнул рукой. Я заехала на стоянку и припарковалась. Сергей ждал меня неподалеку, от нечего делать пиная рыхлый снег.

– Привет! – поздоровалась я, подходя ближе.

– Привет, – сказал Сергей. – Может, в кафе не пойдем?

– Что так? – если он не идет в кафе, значит, хочет отделаться от меня побыстрее. Хотя задать ему пару вопросов я могу и на улице.

– Если пить только чай, то лучше уж у меня дома. Мама пирогов напекла, – Сергей посмотрел на меня с надеждой.

Мне не хотелось обнадеживать парня напрасно, но он сам этого захотел.

– Хорошо, пойдем к тебе, – согласилась я, – но ненадолго. Мне еще нужно съездить в отдел по борьбе с организованной преступностью. Бодров ждет, – соврала я на всякий случай.

Сергей обрадовался как ребенок. Я взяла его под руку, и мы пошли по улице, направляясь к домам, расположенным в одном квартале с кафе «Садко». В этих домах жил Сергей со своей матерью, которая так же, как моя тетя Мила, не могла дождаться, когда сын женится.

Мы прошли через газон по утоптанной снежной дорожке. Здесь, на краю города, зима еще не кончилась, хотя с крыш капало и на снегу видны были проталины. Дом, в котором жил Сергей, стоял рядом с посадками, под горой. Это была хрущевская пятиэтажка, за которой, видимо, тщательно следили. У подъездов были крепкие лесенки с перилами и железные двери с домофонами.

Мы подошли к одной из таких дверей, и я отметила про себя, что это третий подъезд. Сергей вынул ключи, приложил один из них к выемке в домофоне, и дверь открылась.

– Проходи, – сказал он, пропуская меня вперед.

Я вошла в полутемный подъезд и обернулась в ожидании дальнейших указаний. Вместо этого мой бывший напарник обогнал меня и открыл ключом первую же дверь на первом этаже.

– Вот здесь мы живем, – сказал он, пропуская меня в прихожую. – Мама, у нас гости, – крикнул он вглубь квартиры.

На его крик из большой комнаты вышла пожилая женщина в цветастом халате.

– Это моя мама, – с гордостью сказал Сергей.

– Алевтина Ивановна, – представилась женщина.

– Женя, – просто сказала я, и все заулыбались. Я почувствовала неловкость и посмотрела на Сергея, ожидая продолжения, но он в это время был занят поиском гостевых тапок и не отреагировал на мой взгляд. Тогда я посмотрела на Алевтину Ивановну, но та прошла мимо нас на кухню и, судя по звукам, поставила на плиту чайник.

– Сергей, – тихо позвала я, – к чему эти церемонии?

– Все в порядке, ты только не волнуйся. Сейчас сядем за стол, попьем чайку, поговорим, – у Сергея, видимо, были свои планы, о которых я даже не догадывалась. – Пойдем на кухню, – сказал он, повесил мою куртку на плечики и подождал, пока я переобуюсь в гостевые тапки.

Потом мы чинно пили чай с мамиными пирогами и говорили обо всякой ерунде: о погоде, о ценах на продукты, о моде на мини и, конечно, о грядущих выборах мэра. Алевтина Ивановна была горячей поклонницей Рогозина и страшно увлеклась, рассказывая нам о его преимуществах. Во время ее речи я зевнула с закрытым ртом и посмотрела на Сергея.

– Что, Женя, уже пора? – спохватился он.

– Я не спросила тебя о том, о чем хотела спросить, – посетовала я.

– Спрашивай, не стесняйся, – вмешалась Алевтина Ивановна.

Я молча поставила на стол пустую чашку и еще раз выразительно посмотрела на Сергея. Наконец, до него дошло.

– Мама, нам с Женей нужно поговорить, – сказал он, поднимаясь из-за стола. – Женя, пойдем ко мне в комнату.

Алевтина Ивановна поджала губы, но возражать не стала. Мы с Сергеем зашли к нему и закрыли дверь.

– Сережа, – сказала я, – я очень не люблю семейные чаепития. В следующий раз давай встретимся в кафе.

– Как скажешь, – Сергей заулыбался, видимо, решил, что наша встреча не последняя, хотя я для себя твердо решила, что продолжения не будет.

– Ты по телефону говорил мне, что недавно сопровождал Иващенко на симпозиум. – Я решила, что пора вернуться к нашим баранам.

– Да, сопровождал. Только мы с ним мало общались.

– Куда вы ездили?

– В Лейпциг. Там была ярмарка технологий.

– А что еще тебе запомнилось?

– Они все время говорили по-немецки, и я ничего не понимал. Иващенко не брал с собой переводчика.

Так, еще один плюс Иващенко: он в совершенстве знает немецкий. Жаль, что меня там не было, я бы знала все их секреты.

– А что ты можешь сказать о самом Андрее Модестовиче?

– Нормальный мужик, хорошо заплатил, хотя я за такую работу ожидал меньшего, – бывший напарник не понял мой вопрос. Придется говорить открытым текстом.

– Я хотела тебя спросить, не связан ли он с мафией?

– Не знаю. Я не спрашивал, – Сергей смотрел на меня честными глазами.

И хорошо, что не спрашивал. За такие вопросы либо выгоняют с работы, либо сразу бьют по морде. Кому что ближе.

– Хорошо, давай попробуем по-другому. Я сейчас охраняю жену Андрея Горенка, ведущего «Очевидца».

– Да ну! И как она там? Ты бываешь на канале «Вторая Садовая»? Расскажи! – Сергея интересовало все, кроме тех вопросов, которые я пыталась ему задать. До него никак не доходило, что я пришла к нему, чтобы прояснить ситуацию, а не пить чай с его мамой.

– Это не так интересно, когда смотришь на все с изнанки. Анну Горенок преследуют.

– Дошло до этого? А куда смотрит Андрей?

– Андрея сейчас нет в Тарасове. Он в Донецкой республике снимает репортаж.

– Трудно тебе с ней?

Черт возьми, я приехала к нему задавать вопросы, а не отвечать на них!

– Сергей, послушай. Мне необходимо выяснить, кто нанял бандитов следить за Анной. Ты какое-то время общался с Иващенко. Он – один из тех, кто может решиться отомстить Андрею. Поэтому я приехала к тебе. Я хочу знать, способен ли твой бывший подопечный на такое дело. Может ли он организовать преследование жены насолившего ему журналиста? – Я замолчала, ожидая ответа, но, к моему удивлению, Сергей весь как-то сник и потупил глаза. Потом поднял голову и отрапортовал, чеканя слова:

– Иващенко на такое не способен.

– Ты в этом уверен?

– Отвечаю.

– Почему так категорично?

– Он хороший человек.

– Многие хорошие люди способны на не очень хорошие вещи. И ты это знаешь не хуже меня, – меня уже начинало бесить представление, которое разыгрывал передо мной мой бывший напарник. Это бессовестно – привести домой человека, который интересуется только его работой, и усадить за стол развлекать мамочку. Что он ей наговорил? И на что сам рассчитывает?

– Не знаю. При мне он договаривался только с немцами. С бандитами я его не видел, – Сергей, наконец, заговорил.

– Может, заметил крепких ребят у него на производстве? Или у него все такие? – Я видела рубщиков и обвальщиков. Не зная особенностей производства колбас, их можно принять за бандитов. Все как на подбор крепкие, мускулистые и неиспорченные воспитанием.

– Ребята как ребята. Женя, не мучь меня! – взмолился бывший напарник. – Я не заметил за Иващенко ничего предосудительного. Только были слухи, что он в прошлом году купил в Германии партию просроченной говядины и пустил ее на колбасу. Больше я ничего не знаю. – Это был крик души.

– Ладно, не буду тебя больше пытать, – пообещала я и улыбнулась. Если бы Андрей Модестович был способен на такую подлость, как преследование жены журналиста, Сергей не стал бы утверждать, что он хороший человек. Что ж, пора покидать гостеприимного напарника.

– Я, пожалуй, пойду, – сказала я и собралась открыть дверь комнаты.

– Подожди, – остановил меня Сергей. – Женя! – он взял меня за плечи и повернул лицом к себе. – Мы еще встретимся?

Так вот почему он сразу согласился на разговор! И это чаепитие с мамочкой. Ладно, проехали.

– Если работа позволит. Сам знаешь, у телохранителя нет времени на личную жизнь.

– Да, Женя, ты, к сожалению, права. – Он отпустил мои плечи и сам открыл дверь. – Пойдем, я тебя провожу.

Мы вышли из его комнаты, и я сразу подошла к вешалке, где висела моя куртка. Быстро переобувшись, я накинула ее на плечи и сама открыла входную дверь.

– До встречи! – бросила я Сергею и, сбежав по лестнице, пулей вылетела на улицу. Ф-фу! Никогда не думала, что Сергею придет в голову знакомить меня со своей мамочкой. Может, у него серьезные намерения? Тогда стоит держаться от него подальше. В следующий раз попрошу рассказать о подозреваемом более нейтрального человека. Кстати, о подозреваемых. Иващенко отпадает. Не потому, что чист как детская слеза, а потому что не будет заниматься мелкими пакостями, вроде преследования женщин. Не его масштаб. Вот написать о Горенке в прокуратуру – это другое дело. Если, конечно, Андрей даст повод. А пока повода нет, ведущий «Очевидца» может спать спокойно.

После сладкого чая и пирога с сушеными яблоками, которым угощала нас мама Сергея, мне захотелось чего-нибудь горького. Кофе. Горячий черный кофе. Можно капучино. Я осмотрела окрестности, но поблизости не было ни одного заведения, где можно было бы выпить кофе. Придется ехать в центр.

Я села в машину, вырулила на дорогу и направилась прямиком к Проспекту, где между Горького и Радищева было прекрасное заведение с множеством сортов кофе. Там можно было купить зерна или молотый на развес, а еще там стоял чудесный автомат для варки этого волшебного напитка. Можно было купить порцию навынос или выпить кофе за стойкой. В общем, рай для кофемана.

И я сейчас ехала в этот рай. Осталась еще пара кварталов, и я буду на месте. Поворот. И еще один квартал. Сейчас поставлю машину на стоянку, открою дверь и буду наслаждаться горячим крепким напитком.

– Женя, какими судьбами?

Я обернулась. Меня догоняла Ирина Калашникова, старший менеджер с «Европы Плюс». Она подошла ко мне и по давней привычке чмокнула в щеку. Я ответила ей тем же.

– Где ты пропадаешь? Почему не заходишь? Чем сейчас занимаешься? – вопросы сыпались, как горох, и я не успевала на них отвечать. Наконец, они закончились, и я получила возможность открыть рот.

– Ирина, давай попьем кофе, – это был крик души.

Ирина рассмеялась и открыла дверь заведения. Мы подошли к автомату. Я вставила купюру в приемник, нажала кнопку, и тотчас мой стакан наполнился ароматным горячим напитком. Я отхлебнула глоток и зажмурила глаза от удовольствия.

– Кайф, – прошептала я.

Ирина опять хохотнула и повторила мои манипуляции.

– Действительно кайф, – подтвердила она, попробовав напиток. – Ты как здесь оказалась?

– Это долгая история, – я не стала пересказывать Калашниковой историю с Сергеем. Скучно, да и незачем. И тут меня осенило: Ирина работает на радио, и магазин «Семейный» мог заказывать у них рекламные аудиоролики. Я просто вспомнила, что в магазине «Букет» дни напролет играет одна и та же песенка про выгодные покупки. Может, господин Злобин тоже заказывал на «Европе» что-то подобное?

– Ирина, а скажи-ка мне вот что. Тебе знакома фамилия Злобин?

– М-м-м… Назови лучше предприятие. Фамилию я вряд ли вспомню. У нас их знаешь сколько? – Ирина вплотную занялась кофе и плохо воспринимала информацию.

– Магазин «Семейный».

– А! Есть такие! Их ролик уже готов, можно послушать. Хочешь, сейчас съездим?

– Сейчас не могу, мне в пять встречать подопечную, – у меня действительно не оставалось времени даже на прослушивание ролика, а не то что на разговор. – Давай я завтра к вам заеду?

– Давай завтра. Только у нас завтра с утра планерка, но к половине одиннадцатого, я думаю, буду свободна.

– Хорошо. Завтра в половине одиннадцатого я на «Европе».

– А что тебя так заинтересовал этот магазин? – старший менеджер догадалась, что я не просто так спрашиваю про ролик.

– Мне нужна информация об их директоре.

– О Злобине?

– Да.

– Тогда действительно лучше завтра. Я к этому времени приглашу менеджера, которая ими занималась, и ты все узнаешь из первых рук. Идет?

– Отлично, – дела не так уж плохи, если есть знакомые на такой продвинутой радиостанции, как «Европа Плюс».

– Тогда до завтра? – спросила Ирина, бросая пустой стакан в урну.

– До завтра, – попрощалась я, допила последний глоток и с сожалением посмотрела на пустой стакан. Но время поджимало: пора было встречать Анну. На перекрестке Садовой и Рабочей в зеркале заднего вида появилась вишневая «Лада». По сути, мне было безразлично, ведь ребята пасли не меня. Но все равно неприятно ехать по городу, зная, что кто-то за тобой следит.

У ворот телеканала я притормозила и набрала номер Анны.

– Анна, я здесь, – сказала я, когда моя подопечная сняла трубку.

– Очень хорошо, я сегодня решила уйти пораньше. Сейчас выйду, – пообещала она и повесила трубку.

Ждать пришлось недолго: минут через пять Анна появилась на проходной и пошла к моей машине. Я высунулась в окно и оглядела окрестности. Вишневая «Лада» была припаркована метрах в ста от моего «Фолька». Я беззлобно чертыхнулась и не стала больше смотреть в их сторону.

Анна села на заднее сиденье и тоже посмотрела в сторону вишневой «Лады».

– Все на месте, – сказала она с горькой иронией. – Скоро по ним часы сверять буду.

– Ничего, скоро все устроится, – пообещала я, имея в виду свое небольшое расследование.

– Скорее бы Андрей приехал, – Анна порылась в сумочке, вынула платок и промокнула глаза.

– Ты плачешь?

Она в ответ пробормотала что-то невнятное, вроде «гори оно синим пламенем».

– Поехали, кого ждем?

Я завела мотор и выехала на дорогу. Конечно, сейчас Анне трудно, и ее настроение можно понять. Муж в отъезде, за каждым шагом следят бандиты, и никто не знает, почему ей на голову свалились все эти несчастья. Анна за всю дорогу не проронила ни слова, только неподалеку от дома попросила остановиться у супермаркета.

– У меня кончились продукты, – сказала она с виноватой улыбкой.

– Я пойду с тобой, – сказала я, выходя из машины.

В магазине Анна складывала в тележку все подряд: колбасу, сыр, хлеб, молоко, сахар и даже вишневый джем. Видимо, за эти дни у нее кончилось буквально все, но она до последнего молчала. У кассы она расплатилась и попросила оставить ей тележку, чтобы довезти продукты до машины. Контролер взялся ее сопровождать. Так мы и вышли из магазина: Анна с тележкой, рядом с ней контролер, а вслед за ними я.

Когда продукты перекочевали в багажник, Анна молча подошла к машине и села на заднее сиденье. Я заняла свое место и спросила:

– Как мы все это потащим к тебе домой?

– Придется возвращаться, – просто сказала она, – я столько покупаю только один раз в году – к новогодним каникулам, – она виновато улыбнулась.

– Я тебе помогу, – пообещала я, имея в виду транспортировку продуктов.

– Спасибо, Женя.

Я остановила машину у подъезда, выгрузила продукты из багажника и взяла как можно больше в одну руку, украдкой наблюдая за тем, как поведут себя парни из вишневой «Лады». Парни никак себя не проявили, и мы с Анной, подхватив пакеты, вошли в подъезд и без приключений добрались до квартиры. Когда Анна заперла дверь, я облегченно вздохнула: как правило, все неприятности случаются с телохранителями именно тогда, когда у них заняты руки. У меня одна рука была свободна, зато в другой был груз, который не позволил бы мне быстро отреагировать на опасность. Я пообещала себе, что в следующий раз буду осмотрительней.

– Анна, почему ты сегодня плакала? – спросила я, помогая ей перетащить пакеты на кухню.

– Лайза меня достала, – пожаловалась она. – Хочет, чтобы ведущим «Очевидца» стал Олег.

– Кто это такой? – Значит, я была права, и на канале «Вторая Садовая» интриги не прекращаются ни на минуту.

– Диктор из новостей. Приехал в Тарасов недавно, и Лайза сразу же положила на него глаз. Теперь они собираются пожениться, и наша звезда хочет, чтобы он хорошо зарабатывал.

– А как же рейтинг передачи? – мне было непонятно, почему дирекция канала должна рисковать судьбой интересного шоу в угоду чьему-то кошельку.

– Передача останется, изменится только ее содержание.

– А что будет с Андреем? Его уволят?

– Пока нет повода, но его усердно ищут.

– Например?

– Например, его теперешняя командировка. Андрей не может выехать из Донецка, а значит, не успевает к очередному эфиру. Это и будет поводом для пересмотра его кандидатуры, – Анна говорила спокойно о возмутительных вещах. Неужели их начальство не понимает, что «Очевидец» смотрят десятки тысяч людей!

– Анна! Это же нонсенс!

– К сожалению, нет. Помнишь передачу «Третий лишний»? – моя подопечная открыла холодильник и убрала туда колбасу, сыр и масло.

– Смутно.

– Вот-вот. Смутно. Эту передачу даже никто толком не запомнил, кроме тех, кто смотрел каждый выпуск. А передача была отличная, – Анна закрыла холодильник и выложила на разделочную доску охлажденную курицу.

– И что с ней случилось?

– Да то же самое, что должно случиться с «Очевидцем». Сначала дискредитируют старого ведущего и поставят нового, а потом передачу переименуют и напишут для нее другую концепцию, – Анна взяла длинный нож и рассекла курицу на половинки.

Я присела на табуретку.

– Неужели все так просто?

– Да, у нас на телевидении все именно так и делается. Просто и со вкусом, – она отделила ножки от половинок грудки и сложила их в полиэтиленовый пакет.

– И ничего сделать нельзя?

– Почему? Можно. За Андрея может заступиться Рогозин. Но он это сделает только в том случае, если Андрей поможет ему победить на выборах. – Моя подопечная сложила грудки в морозилку и занялась разделкой мяса.

– А как это сделать?

– В данный момент никак. На днях у кандидатов будет пресс-конференция, и если Андрей не успеет подать материал, рейтинг Рогозина может упасть. И тогда ведущим «Очевидца» станет Олег – я даже не знаю его фамилию. – Анна в сердцах бросила нож. – Женя, не пытай меня! – моя подопечная всерьез расстроилась. – Пока я держу все в себе, я спокойна. Но стоит мне начать жаловаться, и я выхожу из себя, – она открыла кран, вымыла руки над раковиной, налила стакан холодной воды и залпом выпила. – Езжай домой. Завтра приедешь. А сейчас оставь меня одну. Мне нужно успокоиться.

– Женечка, ты сегодня рано. Больше никуда не поедешь?

Тетя Мила выплыла из кухни с полотенцем через плечо. В доме пахло пирогами. Я поморщилась, вспоминая чаепитие у Андрея.

– Что с тобой? Ты не голодна? – забеспокоилась тетушка. – Что-нибудь болит?

– А нужно, чтобы болело? – улыбнулась я. – У меня все в порядке.

– А что ты морщишься так, как будто учуяла гадкое? – Тетя Мила очень внимательно относится ко мне и реагирует на любую смену моего настроения. Жаль, что у нее нет детей и некому разделить со мной ее заботу.

– Я сегодня уже ела пироги, – при воспоминании об этом меня передернуло.

– Такие невкусные, что ты не можешь их забыть?

– Нет, сами пироги были ничего, а вот обстановка…

– А что с обстановкой?

Пришлось рассказать тетушке, что сегодня меня чуть не сосватали. Без моего согласия.

– И ты ушла, так и не узнав, чем это кончится? – тетя Мила была в шоке. – Нужно было хотя бы узнать, что это за парень.

– Этого парня я знаю не первый год. Он – такой же телохранитель, как я, только в отличие от меня он мечтает о семье. – А вот этого тетушке не надо было говорить! Она тут же взвилась и стала расписывать мне прелести семейной жизни.

– Ты просто не представляешь, какое это счастье, когда дома тебя кто-то ждет!

– Меня дома всегда ждешь ты, и мне этого достаточно. – Иногда даже более чем достаточно.

– Я не то! Тебе нужен муж, а не я. И дети, – тетя Мила решила поговорить со мной откровенно.

– Ты понимаешь, что этот человек мне не нужен? Неужели я должна выйти замуж за первого попавшегося только потому, что этого хочет моя тетушка?

Меня начинал бесить разговор, затеянный тетей Милой. Я демонстративно ушла в свою комнату и включила музыку. Тетя Мила пошла за мной.

– Хорошо, – смирилась она, – а как твой француз?

– Сегодня я ему не звонила, – рассеянно ответила я, вспомнив, что с Аленом мы простились до завтра, то есть до сегодня. Но он мне не позвонил, и я ему тоже. Может, сейчас не поздно? Я взяла телефон и набрала номер Алена.

– Алло! – услышала я почти тут же. – Эжени, это ты?

Тетя Мила стояла рядом и прислушивалась.

– Да, Ален, привет!

– Привет, привет! Ты сегодня уже освободилась?

– Да, я сейчас дома.

– Хочешь встретиться? Можно погулять по Проспекту или в Липках.

– Давай лучше съездим в Октябрьское ущелье. Там есть родник, он не замерзает всю зиму.

– Отлично! Давай в Ущелье! Где мы встретимся?

– Я на машине. Куда мне за тобой подъехать?

– Я живу в гостинице «Россия». Подъезжай прямо сейчас. Я буду ждать.

Я прикинула, сколько времени понадобится на сборы и дорогу.

– Я подъеду примерно через полчаса и тебе позвоню.

– Отлично! Я буду ждать.

Мы распрощались, и я стала собираться. Тетушка молча выслушала весь наш разговор, села на мою кровать и начала тоном рассказчицы.

– Когда-то очень давно я была молодой девушкой. Не смотри на меня так странно. Все пожилые женщины были когда-то девушками и влюблялись в красивых мужчин. И был у меня один француз.

Я посмотрела на тетю Милу с сомнением.

– Не думай, что я тебя обманываю. Его звали Эжени – как тебя. Мы с ним встречались очень долго, почти год. Любовь была!.. – тетушка закатила глаза и потрясла головой, показывая, что у нее нет слов описать свои чувства к французу.

– А что потом?

Я уже закончила сборы, и мне нужно было идти. А тут тетя Мила со своим рассказом.

– Потом? Потом он уехал во Францию, к жене, – будничным тоном сказала тетушка. – Вот так вот, – она поднялась с моей кровати и молча ушла к себе в комнату. Я на минуту задумалась. Ведь действительно – у Алена во Франции может быть жена и даже дети. На вид ему не больше тридцати, но кто знает? Любит же тетушка напустить муравьев в плавки! Нечего сказать, утешила. Но время поджимало, и я, накинув куртку, вышла из дома. Внизу меня ждал «Фольк» и несколько часов счастья. Нужно было спешить…

…Ален ждал меня у гостиницы. Он подошел к моей машине и поскребся в стекло. Я открыла переднюю дверь, он ловко запрыгнул на сиденье, притянул меня к себе и поцеловал. Я сразу же забыла обо всем, что говорила мне тетя Мила. Мы поехали в Октябрьское ущелье, по дороге рассказывая друг другу, как провели этот день. Потом я оставила машину на стоянке около бизнес-центра и включила сигнализацию. И мы пошли пешком к роднику по заснеженной дорожке.

Родник пел на своем языке о чем-то непонятном, но очень хорошем. Пока мы целовались и слушали журчание струй, пошел снег. Тот самый снег, которым пугал меня Павел. Но для меня сейчас он не был помехой. Со мной был Ален, и я была счастлива. Мы ловили в ладони крупные хлопья, лепили снежки и радовались, как дети. И пусть пожилые тетушки рассказывают грустные истории о романах с французами. Ален здесь, и все будет по-другому. Потому что у меня своя собственная история любви, которая никогда не закончится.