Наконец-то перевитые жемчужинами косы легли так, как надо. Фригг ещё раз придирчиво оглядела себя и осталась довольна – зеркало отражало лицо без единой морщины и безупречную осанку, которой завидовали все.

– Хорошо.

Хороша была она. Хорош Фенсалир – отданная мужем в её безраздельное пользование часть их обширных хором. Хорош её супруг – некогда конунг, а ныне могущественный царь, почитаемый наравне с богами. Хорош разросшийся Асгард. Хорошо было всё, кроме того, что творилось с её любимым сыном!

Ведала она и без Лукавого, что с её мальчиком неблагополучно, от того и поторопилась обручить его с дочерью Цепа. Надеялась, что объятия Найны развеют скуку Бальдра. Зря надеялась! Вчера Найна вновь жаловалась, что Бальдр погружается в страшные сны и ни ласками, ни уговорами не удаётся его пробудить. И горько пожалела Госпожа, что поспешила с выбором невесты. Слаба оказалась дева! Будь на её месте Фригг, уж она-то нашла бы способ вырвать жениха из кошмара. Мысль царицы внезапно скакнула в прошлое, в день, когда она впервые увидела Одина.

Слухи о доблести, справедливости и военной удаче конунга Водана стлались алым сукном, опережая его передовые отряды. Говорили, молодому конунгу предсказано основать великую державу и господствовать над народами. Вот и двигался Водан с юга на север в поиске подходящих земель, а его слава и разноплемённая рать росли как снежный ком. И докатились наконец до владений воеводы Фьёрга.

Воевода к тому времени овдовел и сильно сдал. Управлялась с немалым хозяйством приёмного отца семнадцатилетняя Фригг, и, надо сказать, успешно. Молва о красоте и мудрости дочери Фьёрга долетела до Водана. Разбираемый любопытством, так ли уж хороша и разумна Фригг, как о ней говорят, конунг, одетый простым дружинником, явился к Фьёргу с одним из своих отрядов. Командир отряда передал старому воеводе, что Водан предлагает ему покровительство.

Вместе с любимой женой Фьёрг утратил и жизненную силу. Отражать враждебные набеги с каждым годом ему становилось труднее. Самое время было выдать Фригг замуж и передать власть зятю. В женихах девица недостатка не испытывала, да уж больно сама оказалась разборчивой: ни один из претендентов её не устраивал!

Покровительство Водана избавляло воеводу от головной боли. Фьёрг попросил передать конунгу, что примет помощь с глубочайшей благодарностью, и пригласил ратников разделить с ним трапезу. Под руководством Фригг дружно сдвигались столы, покрывались коврами лавки, расставлялась посуда. Вращались вертела с кусками бычьей туши, шипели засыпанные в яму угли, на которых жарился кабан. Пробегая мимо гостей, Фригг внезапно ощутила чей-то пристальный взгляд. Обернулась – и застыла на месте! Ни у кого из князей и вождей не видела она более значительного лица, более проницательных глаз, чем у этого простого воина! А он тем временем уже вставал со скамьи, и девушка залюбовалась не только его лицом, но и статной фигурой.

– Предлагаю осушить первый рог за хозяина этого дома и его прекрасную дочь, оказавших нам царский приём.

В ту ночь Фригг ворочалась, вздыхала, вставала, снова ложилась и едва закрывала глаза, как перед ними вновь и вновь появлялось лицо воина, предложившего первый рог за приёмного отца и за неё. В ушах звучал его голос, и девушка упивалась им, как райской музыкой. Заснула Фригг лишь под утро, да и то всего на часок. Вскоре её разбудила служанка и передала, что воевода хочет видеть дочь незамедлительно. Наспех одевшись, Фригг поспешила к отцу, недоумевая, что тому потребовалось в такую рань.

Фьёрг восседал на обычном месте хозяина, а перед ним стоял воин, образ которого не давал ей заснуть. Щёки Фригг вспыхнули, она с ужасом подумала, что не успела заплести косы. От досады навернулись слёзы, но, вместо того чтобы броситься вон из палаты, Фригг едва слышно спросила:

– Зачем ты звал меня, отец?

– Доблестный конунг Водан просит тебя стать его женой. Этот витязь должен передать ему ответ.

Воин сделал шаг к девушке, взял её правую ладонь и аккуратно надел на средний палец великолепный перстень с крупным сапфиром.

– Конунг Водан просит тебя принять его скромный дар вне зависимости от того, что ты ответишь, – мягко молвил он.

Фригг же смотрела не на прекрасное украшение, а на свою узкую белую кисть, которая покоилась в твёрдой ладони воина. Более всего девушке хотелось, чтобы время замерло и её рука оставалась в этой ладони навечно. Наконец все присутствующие почувствовали, что пауза слишком затянулась.

– Ты готова дать ответ, дитя? – спросил воевода.

– Благодарю за щедрость, которую я ничем не заслужила. – Фригг подняла голову, её взгляд снова столкнулся с глазами воина, и вновь зазвенела тишина.

Фьёрг не выдержал:

– Что ты ответишь конунгу?

– Я слышала о нём самые лестные отзывы. Только отчего же конунг сам не пришёл свататься? Ему неинтересно взглянуть на невесту? У него их так много? – Не поворачивая к отцу головы, Фригг вопрошала серые глаза воина.

– У конунга до сих пор не было невест, – отвечал тот, – но он доверяет мне. А я не видел девушки более восхитительной. Если ты согласишься стать его Госпожой, он будет счастливейшим из мужей.

– Что же ты не посватался сам, раз я так тебе приглянулась?

Фригг не ожидала от себя такого! Как у неё мог вырваться столь нескромный вопрос?!

– Я всего лишь обычный воин.

– Путь многих вождей начинался с обычного воина. Назови своё имя.

– Называй меня Один. Или Един.

– Один-Един… Значит, один-единственный.

Фьёрг слушал, багровея. Приёмная дочь, красавица из красавиц, умница из умниц, сошла с ума! Откровенно вешается на шею какому-то безвестному дружиннику!

– Ты готова отказать могущественному конунгу ради простого воина? – тихо спросил Один.

– Ради одного-единственного простого воина, – отвечала Фригг, изумляясь себе ещё больше. – Стать твоей женой я соглашусь. Если осмелишься посвататься.

Серые глаза вспыхнули радостью.

– Жди сватов!

Поклонившись воеводе, Один стремительно вышел.

– Что ты наделала? – потрясённо прошептал Фьёрг. – Без ратей Водана мы не продержимся долго, а ты оскорбила его своим отказом! Чем нам поможет этот твой Один?

Но Фригг бросилась отцу в колени и зашлась безутешными рыданиями.

– Влюбилась, – обречённо вздохнул воевода, и головная боль, рассеявшаяся было, обложила сознание старика грозовыми тучами.

На следующее утро, едва взошло солнце, перед их вратами уже стоял конный отряд. Зычно загудели рога, забили мечи о щиты, и давешний командир объявил:

– Конунг Водан просит владетельного воеводу принять его для разговора!

Фригг той ночью опять не сомкнула глаз, задремала лишь на рассвете и вскоре была разбужена шумом. Нырнув в первое попавшееся платье, она помчалась разыскивать приёмного отца. Когда ей сообщили, что Фьёрг у ворот встречает конунга Водана, сердце девушки отчаянно заколотилось. Две фигуры были видны издалека – отец и высокий воин в доспехах. Фригг застыла поодаль от них.

– Спроси её сам, конунг, – донеслись слова воеводы.

Фьёрг подозвал дочь. Смущённо потупившись, Фригг приблизилась к мужчинам.

– Я полюбил тебя, как только увидел… – произнёс знакомый голос.

– Один? – пр олепетала Фригг. – Но как же…

– В моём войске люди разных племён, говорящие на разных языках. Меня называют и Водан, и Один, и Един, и многими другими именами. Твой вчерашний отказ Водану и обещание согласия, если посватается Один, окрылили меня надеждой, я едва дождался утра! Обещаю, Фригг, ты не пожалеешь, если станешь моей женой! Клянусь до конца жизни почитать тебя и хранить тебе верность. Что ты ответишь мне, Фригг?

Потом была пышная свадьба и две трети жизни, прожитой совместно с Одином. Слово супруг сдержал – Фригг ни разу не пожалела о своём согласии! Только благодаря силе любви, связавшей её с мужем, в мир мог прийти Бальдр.

Мысли царицы вернулись к насущным вопросам. Зря поторопилась она с помолвкой! Найна-то влюблена в Бальдра не меньше, чем Фригг в Одина, да вот сын, в отличие от своего отца, совсем не околдован невестой. Подавив невольный вздох, Госпожа вынула из ларца холщовый мешочек и задумчиво повертела в руках. Не пора ли доставать талисман?