Дикая охота
– Ерунда, – сказал Гриша, задумчиво постукивая указательным пальцем по грубой деревянной столешнице, – ерунда, а не карта.
– Извини, – буркнул Кобылин, откидываясь на спинку деревянного стула, еле втиснувшегося между стеной и столом. – Других не завезли.
– Знаешь, что меня больше всего тревожит? – спросил Гриша, щуря глаз.
– Ну? – буркнул Кобылин.
– Судя по сообщениям, твоя догадка была удачной. Похоже, они полностью переключились на оборотней при проведении ритуалов.
– Это, конечно, утешает, – с иронией отозвался охотник. – Но нам-то от этого не легче.
– Легче, легче, – пробормотал Борода. – Я ведь тебе тогда не поверил, когда ты решил оборотницу ту искать. Думал, опять у тебя клин на спасении человечества.
– А тут спасение оборотней, – буркнул Кобылин. – И что? Можно расслабиться? Не торопиться? Прилагать меньше усилий?
– Вот в этом и загвоздочка, – проговорил Гриша. – Темные ритуалы – это по-любому плохо. А истребление оборотней… На этот счет есть разные мнения.
– Вот и держи их при себе, – парировал Кобылин. – Мое дело найти этого ушлепка в плаще и упокоить его, пока он не натворил что-то посерьезнее ритуала.
Григорий не ответил. Собрал бороду в кулак и тихонько дернул. Задумался.
– Ладно, – тяжело уронил он. – Я только хотел сказать, что мы слишком мало знаем об этом существе и о его мотивах. Но ты прав. Вернемся к нашим баранам.
Кобылин тяжело вздохнул – карту они рассматривали уже третий день, и ничего толкового в голову так и не пришло. Хотя какая там карта – так, распечатка с интернет-сайта, покрытая пятнышками маркера, завалявшегося в кармане у Бороды. Жирные точки стояли там, где пропадали оборотни. Едва заметные – отмечали места исчезновения людей. И уж совсем пунктиром отмечены места, где были замечены странные группы людей, не походящие на обычные уличные банды.
– Мало информации, – Борода шмыгнул носом, – куда уж нам до старого отдела аналитиков. Шаманство одно.
– А я и говорю, надо ходить и спрашивать, – отозвался Кобылин.
– Куда ходить? – бросил Борода. – По подъездам? Опрашивать старушек, представляясь дружинниками?
Кобылин не ответил – откинулся, прижал затылок к приятно холодившей стене, обвел глазами темный зал. Сегодня «Октопус» был почти пуст. Грубо сколоченные столы тонули в полутьме, пустые и заброшенные. Свет горел только над морозильным прилавком Вали – здоровенной тетки в белом халате, что явилась прямиком из детства Алексея. Точно такая же «тетяваля» раздавала завтраки в школьной столовой, готовая всегда и пошуметь, если замечала хулиганство, и дать лишний кусок масла на бутерброд, если вдруг шалун чем-то ей приглянулся. Но сейчас местная Валя вовсе не казалась Кобылину сказочным монстром. Он видел усталую, много чего повидавшую женщину, сложенную, как метательница ядра, и вряд ли нашедшую счастье в жизни. Из-под белого поварского берета торчат крашеные желтые пряди, под глазами – мешки от недосыпа, на лице хмурая гримаса. В руках полотенце и тарелка. Хмурится Валя – бессменный бармен в забегаловке отверженных. Сейчас глянет в сторону посетителей, что засели в дальнем пустом углу, нахмурится сильнее – почему не заказывают, чего сидят… Нет. Не глянет. Не нахмурится. Валя знает, зачем тут собирается народ. Говорят, в одиночку на болоте кикимору завалила. Насмерть придушила и в трясине схоронила. Давно уж, лет десять назад, когда по грибы ходила с дочкой. Валя тогда выползла из леса, после кикиморы. А дочка – нет.
– Эй, – буркнул Борода. – Лех, уснул, что ли?
Кобылин дернулся, очнулся, словно ото сна, протер ладонью лицо. Фу, опять накатило. Ну какое ему дело до истории каждого отдельно взятого человека? Тут проблема шире.
Упрямо мотнув головой, Алексей облокотился о плохо ошкуренную столешницу, упер взгляд в замызганный листок бумаги А4, распечатанный в соседнем интернет-кафе на старом, оставляющем полосы принтере.
– Тут, – сказал Гриша, ткнув толстым пальцем в северную часть нарисованного города, – первый раз мы видели этого ирода в плаще.
– А тут, – Кобылин повел пальцем левее, – тут второй раз. На мукомольном заводе, где держали девчонку.
– Угу, – Гриша бросил на охотника быстрый взгляд из-под нахмуренных бровей. – Как она там, кстати? Недели две прошло, должна была уже прийти в себя.
– Нормально, – сдержанно отозвался Кобылин. – Бегают с Вадимом ночью по городу, развлекаются. Днем отсиживаются у него, в трубе. Уже пришла в себя, так сказать.
– Угу, – повторил Борода и отвел взгляд. – Ладно, давай дальше. Две его точки мы засекли. Но вот на юге и на востоке – еще два центра пропажи оборотней и людей. И эти пятна свежие, будто все похищения проходили одновременно. Ума не приложу, как он все это одновременно успел.
– А он не один, – раздался звонкий девичий голос. – Не один.
Кобылин замер, почувствовав, как по спине пробежал холодок. Потом медленно поднял взгляд от самодельной карты, взглянул перед собой… Она сидела напротив, на соседнем с Гришей стуле. Девчонка лет шестнадцати, худая, смуглая. Длинные черные волосы, лишь одна прядь посередине – белая. Волосы рассыпаны по худым плечам, черная футболка, не по сезону легкая, прикрывает наметившиеся девчачьи груди, оставляя голеньким живот с аккуратненьким пупочком. Девчонка-хулиганка, мечта педофила. И лишь глаза – черные, глубокие, как колодцы, ведущие в другой мир, непознанный, страшный, недоступный пониманию простых смертных.
Алексей содрогнулся всем телом, но взгляда так и не отвел.
– Сколько? – спокойно спросил он. – Сколько их?
Борода поднял лохматую голову, глянул на Кобылина и, перехватив его взгляд, покосился на стул рядом с собой. Он был пуст.
– Больше двух, – ответила девчонка, не обращая внимания на Гришу. – Но не намного больше. Возможно, всего их трое.
– Кто они? – спросил Алексей.
Она смотрела на Кобылина таким же испытывающим взором, как и он на нее. Наконец вздохнула, поставила голые локоточки на стол и подперла аккуратненький подбородок кулачками.
– Я не уверена, – призналась черноглазая девчонка. – Об этом рано еще говорить. Я хотела бы услышать твою версию этой истории.
– Леша, – тихо позвал Борода, видя, что его напарник не сводит глаз с пустого стула. – Знаешь, пора, наверно, расходиться. Два часа ночи. Надо отдохнуть.
Кобылин с досадой глянул на Гришу, махнул рукой – не мешай – и снова впился взглядом в хрупкое лицо странного существа, что преследовало его уже больше года.
– Сначала ты, – сказал он. – Что тебе известно об этих тварях?
– Кобылин, – страшным шепотом, округлив глаза, зашелестел Гриша. – Ты что? Это она?
Алексей, все больше раздражаясь, фыркнул. Смерть повернула голову, смерила грузного охотника серьезным долгим взглядом.
– Она, – нехотя откликнулся Кобылин.
Гриша облизнул пересохшие губы, кося глазами на пустой стул и не решаясь повернуться к нему.
– А почему я ее не вижу?
На лице Кобылина вместо раздражения проступила мимолетная тень тоски. Он прислушался к пустому залу, посмотрел на покрасневшее лицо друга и тихо сказал:
– Она спрашивает – а ты правда хочешь ее увидеть?
На лбу Григория проступили блестящие капли пота. Одна, самая большая, скатилась в бровь и запуталась в ней, как капля росы в паутине. Борода медленно повернулся к пустому стулу, поднял правую руку, заметил, что она дрожит, и положил ее обратно на стул.
– Хочу, – хрипло выдохнул он. – Я хочу тебя увидеть…
И тут же судорожно вздохнул, как пловец, вынырнувший на поверхность за долгожданным глотком воздуха.
Кобылин не видел в этом ничего забавного. Девчонка сидела на стуле, повернувшись к Грише. А тот, побледнев как полотно, пожирал ее взглядом.
– Видишь? – спросила девчонка.
Гриша, не отводя взгляда, медленно стиснул кулаки, усмиряя внезапную дрожь. Глубоко вздохнув, он медленно произнес:
– Кто ты?
Девчонка не произнесла ни слова, но ее фигура вдруг размазалась, задрожала. Один образ сменился другим, потом следующим, да так быстро, словно кто-то вздумал быстро перелистать книгу с картинками. Белое платье, черный балахон, мужская рубашка, драная роба, черное пятно в другой мир… Снова милая девочка в черной футболке со стразиками, выложенными в стилизованное изображение человеческого черепа.
– Да, – прошептал Борода. – Понимаю.
Он медленно отвел взгляд и уставился на грязную тарелку, что стояла на краю стола. От немудреного ужина остался лишь бутерброд с сыром – с одной стороны засохший до хруста, с другой – белесый, словно подмоченный водой. Именно его сейчас пожирал взглядом Борода, пытаясь взять себя в руки.
– Я пока не могу сказать, кто это, – сказала девчонка, поворачиваясь к Кобылину, который и рта не успел открыть, чтобы напомнить о своем вопросе. – Расскажи мне все, что знаешь.
Кобылин глянул на Гришу, что все еще пребывал в глубочайшей задумчивости, пожал плечами и начал рассказывать о своей встрече со странным бессмертным существом в бежевом плаще, которого Борода окрестил «Иродом».
Девчонка слушала с интересом, ловила каждое слово. Ее глаза из черных колодцев превратились в обычные карие глазки, весьма симпатичные. Казалось, она расслабилась и получала удовольствие от рассказа. Алексей сначала глазам своим не поверил, но потом признался сам себе – откуда он знает, что именно может доставить удовольствие этому существу в облике малолетней девчонки?
– Ладно, – наконец сказала она, когда Кобылин описал бегство со склада. – Достаточно.
– Ну, – сказал Алексей, сжимая и разжимая кулаки. – Теперь ты. Кто это и как его убить?
Девчонка усмехнулась, дернула худым плечиком.
– Такое не просто сказать, – медленно произнесла она. – Должна признаться, что у меня нет власти над ними. Они не отсюда. Проникли сквозь барьер и теперь резвятся здесь.
Борода поднял взгляд на Кобылина, сидящего напротив, и с сомнением приподнял бровь.
– Так, – деловито произнес охотник, решив, пора проверить на прочность это странное существо. – Хорошо. Это нечисть. Тебе-то что? Зачем все это явление народу?
– Мне… – алый язычок облизнул узкие губы. – Мне понадобится ваша помощь.
– Моя? – поразился Кобылин. – Тебе?
– И моя – тебе, – мрачно произнесла девчонка, которую и Алексей и Борода уважительно именовали Она, не решаясь вслух произнести слово Смерть. – Все не так просто, как ты думаешь.
– Конечно, не все так просто, – спокойно отозвался Кобылин. – А ты расскажи мне.
– Не сейчас, – резко отозвалась девчонка, поднимая взгляд к потолку и словно прислушиваясь к далекому голосу.
Она внезапно поднялась на ноги и оказалась выше ростом.
– Найдите их, – резко сказала девчонка неожиданно низким голосом. – Их трое. Они находятся в центре тех кругов, что вы нарисовали на карте. Они окружены смертями. Это я вижу. Самих их – нет. Я вернусь, когда узнаю больше.
Темная фигура девчонки вдруг вытянулась к потолку, превратившись в широкую полосу угольно-черной темноты, и исчезла, словно впитавшись в низкие перекрытия подвала.
Кобылин, разочарованный разговором, откинулся на спинку стула, глянул на друга.
Гриша медленно отвел взгляд от потолка, от той тени, в которой растворилась фигура Смерти, и взглянул на Кобылина.
– Вот так вот, Леша, – медленно произнес он. – Вот и познакомились.
– Это не Смерть, – резко сказал Кобылин. – Не та, что ты думаешь.
– А мне показалось, что именно та, – буркнул Борода, утирая широкой ладонью мокрый от пота лоб. – А я-то, дурак, тебе не верил…
– Это не жнец с косой, забирающий души людей, – отрезал охотник. – Это не та смерть, которую рисуют на картинках. Этого не бывает. Это выдумки.
– Ну, знаешь, выглядит очень натурально, – буркнул Борода.
– Это существо не охотится на людей, – сказал Кобылин, поднимаясь из-за стола. – Не убивает их. Не срезает косой, понимаешь?
– Кто же это тогда? – спросил Борода, задумчиво изучая заусенец на пальце. – Зубная фея?
– Не знаю, – бросил Алексей, поднимаясь. – Но выясню.
– Постой, – сказал Борода. – Ты куда?
– Ты был прав, – признал Кобылин, стаскивая со стула тяжелую спортивную сумку и накидывая на плечо ремень. – Надо отдохнуть. Мне еще ночлег искать. Давай завтра еще поговорим. Бывай.
– Бывай, – задумчиво пробормотал Гриша, провожая взглядом напарника. – Ты только это, не пропадай. Слышь, Леха, не вздумай опять пропасть!
Кобылин сердито махнул рукой и потопал через зал к выходу.
Борода проводил его взглядом, и лишь когда охотник поднялся по лестнице и скрылся из виду, запустил руку в карман. Достав мобильник, Гриша большим пальцем быстро набрал номер и приложил телефон к уху.
– Да, – сказал он. – Это я. Есть подтверждение. Контакт. Нет. Еще рано. Я сказал – рано. Даже не вздумайте.
Тяжело отдуваясь, он придавил пальцем кнопку отмены звонка и с раздражением сунул мобильник в недра кожаного плаща. Потом, подняв голову, гаркнул.
– Валь! Пиво осталось? Неси. Да любое, итить его!
Потом, тяжело вздохнув, забрал бороду в кулак и уставился на недоеденный бутерброд. Все шло хорошо. И одновременно – хуже некуда.
* * *
По краю крыши гулял легкий холодный ветерок, и Кобылин, стоявший у самого бортика, нахохлился, кутаясь в свой потрепанный пуховик. Весна вступила в свои права внезапно, кавалерийским наскоком, атаковав солнечными лучами остатки зимнего снега, что все еще прятался во дворах. За неделю снег растаял почти весь, обнажив грязную землю и клочья желто-зеленой городской травы. Деревья, еще не очнувшиеся от зимнего сна, растерянно перебирали голыми ветвями на ветру, в котором еще не было и намека на тепло. И все же это была весна. Солнце, взбираясь на вершину хмурых туч, пригревало все сильнее, создавая контрастные зоны. Стоишь на свету, и тебе тепло, но стоит отойти в тенек, как холод начинает пробирать до костей.
Алексей качнулся с пяток на носки, потом обратно, не отводя взгляда от серого квадрата двора, что лежал внизу. Отсюда, с шестнадцатого этажа, охотник видел двор целиком и пытался представить, как развивались события недельной давности. Тогда, в одну темную ночь, здесь исчезли без следа сразу двое оборотней. Об этом Веря рассказала Вадиму, а тот передал Кобылину, надеясь, что это поможет расследованию. Пока – не помогало.
Прищурившись, охотник лениво перебирал в уме варианты развития событий. Пытался представить, где он устроил бы засаду, если бы решился захватить в плен двух оборотней. По всему выходило, что все было либо очень просто, либо очень сложно. Ни тот, ни другой вариант Кобылина не устраивал, хотя он и подозревал, что Ирод или его родственник обошлись парой выстрелов, наручниками и багажником. Но чем оглушить оборотня? Возможно, существо не отсюда, как выразилась девочка с косой, и знало рецепт.
– Его тут нет.
Кобылин взмахнул руками и чуть не нырнул рыбкой через бортик крыши. В последний момент извернулся, упал на бок и откатился подальше от края. Поднимаясь на ноги, зло глянул в сторону хрупкой фигурки в черной футболке и джинсах.
– Хватит меня пугать, – сердито бросил он, стараясь стряхнуть с колен грязные разводы. – Могла бы кашлянуть, что ли. Тебя же не видно и не слышно, когда ты появляешься.
– В следующий раз я закашляюсь, – серьезно пообещала девчонка тоном человека, знающего все о смертельных кашлях человечества.
Алексей сердито поскреб по бокам куртки, пытаясь стряхнуть грязь, потом глянул на худую спину, обтянутую футболкой, и зябко поежился. Нет, он знал, что это существо не испытывает холода. Но от одного вида девчонки, разгуливающей по утреннему морозцу, становилось холодно.
Помолчав, Алексей подошел к ней и стал рядом. Заметив, что смерть не сводит взгляда с одного из подъездов, присмотрелся внимательнее к рыжим дверям.
– Они убили двоих, – тихо сказала смерть.
– Кто?
– Оборотни. За ними пришли пятеро, все люди. Подручные того, кого твой друг назвал Иродом. У них было оружие, что лишает воли любого оборотня.
– Какое? – жадно спросил Кобылин, пытаясь заглянуть в лицо смерти, что не отводила взгляда от бетонного крыльца.
– Тебе оно не будет служить, – спокойно ответила та. – Оборотни сопротивлялись, но проиграли. Их запихнули в машины и увезли.
– Откуда ты знаешь? – пробормотал Алексей.
– Я? – Девчонка повернулась к Кобылину и улыбнулась. – Я – знаю.
– Чего они хотят? – спросил Алексей. – Что ему нужно, этому Ироду? И его родственникам, или кто там они?
– Жизнь. Смерть. Власть, – ответила Смерть, рассматривая Алексея. – Считай их жителями другого мира. Один из них попал сюда, миновав все заслоны. Не знаю, как. Такое бывает время от времени. Он решил, что здесь ему будет хорошо. Но ему нужны помощники, и потому он проводит ритуалы, вызывая таких же тварей с той стороны. Они сильны и неуязвимы для людей и даже для нелюдей этого мира. Если их не остановить, они захватят этот мир.
– Построят черные замки и начнут насылать орды зомби на местных крестьян? – мрачно пробормотал Кобылин.
– Нет, – сказала смерть. – Построят небоскребы, начнут управлять корпорациями, потом странами и будут играть в войнушку своими новыми солдатиками до тех пор, пока и этот мир не превратится в выжженную пустыню.
Алексей взглянул в лицо существа, что выглядело как шестнадцатилетняя девчонка. В данный момент очень серьезная девчонка, что не шутит, не прикалывается и, скорее всего, даже не знает такого слова, как ирония.
– Ладно, – пробормотал враз озябший Кобылин, поднимая воротник куртки, чтобы спрятаться от холодного ветра. – Ладно. Как их убить?
– Никак, – отозвалась смерть. – Они завладевают смертными телами, но сами подчиняются законам мира иного. Здесь они – бессмертны. И у меня нет над ними власти.
От ненависти, что пронизывала эти слова, на Кобылина повеяло таким холодом, что весенний ветерок показался жарким дыханием пустыни. Поежившись, он все-таки осмелился взглянуть в смуглое лицо с черными глазами.
– И что же делать? – тихо спросил он, разглядывая симпатичную мордашку девчонки, на которую вряд ли бы обратил внимание в толпе. – Как справиться с такими существами?
– Дать мне над ними власть, – резко сказала девчонка, и в ее черных глазах вспыхнул огонь, такой яркий, что охотник невольно отшатнулся.
– Как? – пробормотал он, не в силах оторвать взгляда от пылающих черных глазниц. – Как это сделать?
– Ты имеешь склонность к проведению темных ритуалов? – спросила девочка Смерть, склонив голову набок и с интересом разглядывая собеседника. – Черные плащи, черепа, кинжалы, пентаграммы?
– Что… – пробормотал пораженный Кобылин. – Какие пентаграммы?
Смерть рассмеялась и вновь стала девчонкой-хулиганкой с ямочками на щеках, что подкалывает своего туповатого кавалера.
– Забей, – легко бросила она. – Это путь не для тебя. Слушай сюда, парниша. Их трое. Я их не вижу и не могу найти. Вам нужно их выследить и пометить. Тогда я получу над ними власть и вышвырну их отсюда, как мешки с мусором. Зашвырну туда, откуда они явились.
– Ага, – осторожно произнес Кобылин, пораженный такой резкой сменой настроения. – И как же это сделать?
– Пометь их кровью. Сделай так, чтобы в их телах появилась хоть капля человеческой крови.
– Чьей? – осведомился Кобылин.
– Твоей, – отрезала смерть. – Намочи в своей крови нож и засади им под ребра. Стрелу. Кол. Что угодно.
– Пулю? – быстро спросил охотник.
Смерть задумалась, коснулась пальчиком хрупкого подбородка, потом глянула на Кобылина.
– Не знаю, – честно призналась она. – Если на пуле останется кровь после выстрела, после того как она пройдет сквозь ствол… Возможно, если сделать глубокий надрез, в нем сохранятся частички крови. Этого хватит. Но только если не будет другого пути. И еще – это надо сделать одновременно со всеми тремя. Ну, почти одновременно. Полчаса разницы, не больше. Иначе оставшиеся успеют вытащить сюда того, кого удастся изгнать.
– Ага, – медленно произнес Кобылин, рассматривая черную челку, растрепанную ветром. – Моя кровь. Значит, надо мной у тебя власть есть?
Смерть легким взмахом руки откинула с лица черную прядь, улыбнулась и подступила ближе, едва не прижавшись к груди охотника. Подняла руку и провела холодными пальцами по щеке оцепеневшего Кобылина, то ли лаская, то ли проверяя реальность этого человека.
– У меня есть власть над всеми в этом мире, – прошептала она, улыбаясь. – А с тобой у нас совсем другое, дурачок.
И смерть исчезла вместе с порывом ветра, растворилась в воздухе, словно ее тут никогда и не было. Кобылин так и остался стоять, чувствуя, как горит льдом щека в тех местах, где оставили след длинные хрупкие пальцы.
Медленно выдохнув, Кобылин расслабился, стянул непослушными руками с головы вязаную шапочку и пригладил ладонью вставшие дыбом волосы. Потом натянул шапку и двинулся в сторону выхода на чердак, нашаривая в кармане мобильник. Ему был нужен Гриша. Срочно.
* * *
Едва толкнув тяжелую железную дверь подъезда, Кобылин внезапно понял, что все только начинается. Перешагивая высокий порожек, он ясно почувствовал на себе чужой внимательный взгляд. Между лопаток стрельнул холодок – кто-то взял его на прицел. И бежать поздно. Его ждали.
Догадка тотчас подтвердилась – не успел Алексей спуститься с бетонного крыльца, как к нему двинулись двое ребят, оттолкнувшись от припаркованной на тротуаре черной машины с тонированными стеклами. Кобылин сунул руки в карманы и шагнул им навстречу, ничуть не испугавшись этих громил. Стрелять сразу не стал – поймал четкий сигнал, что пока насилием и не пахнет. Тот, что был впереди, – невысокий доходяга с крысиной мордочкой, оскалился, пожирая взглядом охотника. Второй, здоровенный плечистый бугай в кожанке, в чьем облике проступало нечто от большой добродушной собаки, отстал на шаг.
Алексей остановился, заметив, что у машины опустилось стекло задней дверцы и на улицу глянуло хмурое лицо еще одного здоровяка. У него был ствол – это точно. Кобылин прямо чувствовал, как железка, что держал на груди под курткой третий тип, смотрит ему в грудь.
– Чего надо? – бросил Алексей, обращаясь к белобрысому с бегающими глазками.
– Документики предъявите, – нагло потребовал тот, быстрым взглядом окидывая спокойного охотника, излучавшего уверенность.
– Сначала вы, – парировал Кобылин. – Представьтесь, пожалуйста.
– Что? – натурально удивился белобрысый и оскалил мелкие зубы. – Да я тебя, гнида…
Кобылин перевел взгляд на здоровяка. Тот так и не подошел ближе. Сделал шаг в сторону, словно прикрываясь своим мелким напарником. В его глазах был не страх, вовсе нет. Просто настороженность, желание верно оценить ситуацию и не обострять ее. Он знал, за кем их послали.
– Уйми шавку, – бросил ему Кобылин. – Что надо, блохастики?
Белобрысый оскалился сильнее, но, не чувствуя поддержки напарника, встревоженно завертел головой и отступил на шаг.
– Тебе надо поговорить, – тяжело уронил здоровяк.
– С кем? – осведомился Кобылин, не сводя тяжелого взгляда со здоровенного оборотня, который, судя по выдержке, мог действительно доставить крупные неприятности.
– С вожаком, – отозвался тот, не отводя взгляд.
Кобылин бросил скучающий взгляд на черную «Вольво», приметил на лобовом стекле цветастый пропуск и служебные номера. Мигалка, наверное, тоже где-то припрятана. Человек в салоне – именно человек, в отличие от двух оборотней, что вышли за Кобылиным, – по-прежнему держал его на прицеле. От него исходила редкая аура равнодушия, как от тупого животного. Он был наготове, мог отреагировать мгновенно на возникшую опасность, но при этом ему было абсолютно все равно, из-за чего шум. Ничуть не задумываясь, он влепит пулю в голову этому потрепанному бродяге, которого надо было проверить.
Алексей перевел взгляд на белобрысого, глядевшего на него с гримасой отвращения. Маленькая собачка – всегда щенок. Этому лишь бы облаять кого-нибудь покрупнее, чтобы доказать окружающим, что он не пустое место. От него неприятностей ждать не приходилось. Пуля в голову из «глока» – даже не вынимая из кармана, и он в отключке. Но второй здоровяк тут же прыгнет. Мужик в машине начнет пальбу, и тут уж будет не до оборотней. Ситуация явно не в его пользу… Можно, правда, еще катнуться по земле, уходя с линии обстрела, пуститься бежать, попетлять между машинами, а потом пристрелить бросившихся в погоню оборотней. Но стоит ли? Оборотни действительно носят погоны, и это давно не шутка. Гриша был прав, вся эта конспирация – редкостная глупость. Захотят найти – найдут.
– Ладно, – сказал Кобылин, мазнув скучающим взглядом по машине. – Поговорим.
И направился к машине, прямо на стрелка, удивленно глянувшего на приближающегося бродягу.
– Подвинься, – бросил ему Кобылин, подойдя ближе, словно и не замечая ствола, смотрящего ему в лицо. – Ну!
Человек оглянулся, пожал широкими плечами и сдвинулся в глубь авто. Охотник рывком распахнул дверь, забрался на сиденье, потеснил стрелка и с грохотом захлопнул дверцу. Водила тяжело опустил плечи. Даже по его невыразительному бритому затылку было ясно, что он едва сдерживается, чтобы не развернуться и не дать в рыло очередному хлопальщику дверями.
– Поехали, – недовольно бросил Алексей. – Давай, не спи.
Стрелок удивленно выпучился на охотника, вытащил из-за ворота пистолет и пристроил на коленях, не отводя ствола от соседа. Кобылин даже не глянул в его сторону.
Хлопнули двери – оба оборотня вернулись в салон. Здоровяк занял переднее кресло, худосочный беляк втиснулся на заднее сиденье, подперев человека с другой стороны. Тот, очутившись в середине, сосредоточенно засопел, но ничего не сказал, с интересом разглядывал своего соседа, взятого на прицел.
– Ну давай, время – деньги, – буркнул Кобылин. – Что стоим, кого ждем?
– Во дает, – буркнул водила и наконец завел мотор.
«Вольво», мягко рыкнув мотором, шустро взяла с места и, плавно покачиваясь, заскользила к выходу со двора. Выехав на шоссе, машина легко влилась в поток легковушек, обогнула «КамАЗ»-мусоровоз, выбралась на крайнюю полосу и почти без шума рванула вперед так, что Кобылина вдавило в кожаную спинку.
В салоне висело напряженное молчание. Алексей с равнодушным видом смотрел в окно, прикидывая – отберут у него оружие, когда доедут до точки, или нет. Стрелок не сводил настороженного взгляда с соседа – заметил, что в кармане у него лежит ствол. Пусть из такой позиции и не выхватишь, но все равно, оружие есть оружие. Белобрысый крысеныш притих, явно что-то замышляя.
Ехали молча, минут десять, обгоняя пробки по разделительной полосе. Потом Кобылин отвел глаза от окна и поймал взгляд здоровяка – тот смотрел в зеркало заднего вида, рассматривая охотника. Кобылину в зеркале были видны лишь его глаза, но они неожиданно показались ему очень знакомыми.
– Веря, – произнес Кобылин, и здоровяк вздрогнул. – Родственница, да?
Оборотень на переднем сиденье дернул плечами, потом отвел взгляд.
– Дальняя, – наконец, очень неохотно, признал он. – За девчонку спасибо. За остальное – еще посмотрим.
– Какая Веря? – подал голос белобрысый. – Казак, о чем он?
– Тихо, – буркнул здоровяк в ответ. – Придержи язык. Потом потреплешься.
Белобрысый недовольно засопел, да так, что даже Кобылин услышал, но совету внял – примолк.
Так, в молчании, прошло еще минут десять. За это время машина уверенно миновала несколько пробок, нарушила десяток правил и ни разу не притормозила. Водила – человек, насколько мог судить Кобылин – свое дело знал хорошо. «Вольво» сбросила скорость, лишь когда пришла пора сворачивать к низкому старому зданию, прятавшемуся за решетчатым забором, вдоль которого росли тополя. На въезде красовался полосатый шлагбаум, но как только машина подъехала ближе, он взлетел вверх, словно давно ждал дорогого гостя.
«Вольво» скользнула мимо большого крыльца с колоннами, какие строили еще при советской власти, прокатилась вдоль потрескавшейся белой стены с окнами, забранными решетками, и свернула за угол. Здесь оказалось еще одно крыльцо – несколько ступенек, дверь и крохотная остроконечная крыша из листового железа. Здесь не было ни машин, ни вывески, как у главного крыльца. Но именно сюда и привезли Алексея.
– На выход, – буркнул здоровяк, когда машина остановилась. – И не дергайтесь. Все.
Алексей спокойно открыл свою дверцу, выбрался из машины, ругнулся, наступив в лужу, и потянулся, разминая затекшую спину. Следом за ним выбрался стрелок, спрятавший пистолет под полу плаща и все еще не сводивший настороженного взгляда со странного гостя. Оборотни, очутившиеся с другой стороны машины, тихо о чем-то зашептались. Опустевшая «Вольво» рыкнула мотором и тихо отчалила в сторону, как большая черная лодка, практически бесшумно скользнув по лужам к площадке у тополей.
– Сюда, – махнул рукой здоровяк Кобылину. – В эту дверь. И без глупостей, охотник.
Кобылин, не вынимая рук из карманов, лишь пожал плечами и двинулся следом за своим провожатым. Следом за ним пошел стрелок – Алексей чувствовал, как его внимательный взгляд сверлит ему спину. Белобрысый остался у крыльца, внутрь здания не пошел – это Кобылин сразу отметил и на всякий случай запомнил.
За дверью оказался длинный узкий коридор. Под потолком висели старые ртутные лампы в ребристых плафонах, бежевая краска на стенах давно потрескалась, на полу виднелся разбитый старый паркет. От его великолепия почти ничего не осталось – прямо по центру, посреди желтых отблесков лака, тянулась серая дорожка, протертая ногами посетителей.
Следуя за провожатым, Алексей старательно запоминал дорогу. Впрочем, особо сложной она не была – сначала прямо, потом вниз, в полуподвал, на площадке, где стояла урна, переполненная окурками, – направо. Снова узкий коридор, но уже хорошо отремонтированный, с побелкой на потолке и густо-бежевой, напоминавшей топленое молоко, краской на стенах.
– Сюда, – бросил оборотень, останавливаясь у неприметной серой двери.
Кобылин оглянулся по сторонам. В коридорах было пусто, да и по дороге им никто не встретился… И в самом деле – сейчас же утро. Слишком раннее для госслужащих.
Здоровяк истолковал заминку по-своему – кивнул головой и протянул к охотнику здоровенную лапищу.
– Сдавай, – велел он. – Оружие сюда.
– Шутишь, что ли? – невольно удивился Кобылин.
– Сдавай, – настойчиво повторил оборотень.
В спину охотника недвусмысленно уперся ствол пистолета – человек-охранник решил немного помочь своему напарнику.
Алексей пожал плечами, медленно вытянул из кармана «глок» и сунул в руку оборотню.
– Нож, – коротко велел он.
Вздохнув, Кобылин вытащил из ножен в рукаве клинок с серебряной насечкой и отдал здоровяку. Потом достал и складной – тоже отдал. Оборотень взвесил добычу на руке, прищурился, окидывая охотника оценивающим взглядом.
– Жидковато, – решил он.
Человек за спиной охотника быстро спрятал ствол и профессионально, в пару движений, прошелся руками по плечам, спине и ногам охотника, проверяя, не спрятано ли оружие за поясом, под мышками или на ногах. У ботинок задержался и вытащил из-за голенища длинный костыль из кованого железа. Удивленно хмыкнув, распрямился и показал оборотню.
– Я не на охоте, – сухо отозвался Кобылин. – Все? Или еще ремень сдать? А то, не ровен час, придушу кого-нибудь.
– Иди, – мотнул головой оборотень. – И не глупи.
Кобылин рывком распахнул дверь и шагнул в полутьму комнаты. Это оказался огромный кабинет. Большое помещение находилось в полуподвале, и узкие окна, очутившиеся под потолком, были забраны решетками. Шкафы, выстроившиеся вдоль стен, блестели темным лаком, а побелка на потолке пожелтела от старости и сигаретного дыма. Почти от самых дверей в глубь кабинета уходил длинный стол для заседаний – старый, массивный, с потертым зеленым сукном. Упирался он в письменный стол, за которым, под портретами президента и премьера, сидел человек. Грузный, круглолицый, толстощекий, напоминающий отъевшегося мопса. На нем был темно-синий мундир с золотыми звездами на погонах, на лице – профессиональное выражение скуки настоящего чиновника. Вот только его взгляд, решительный, изучающий, которым он пожирал своего гостя, никак не вязался с обычным видом госслужащего. Это был взгляд хищника, разглядывающего добычу. В самом прямом гастрономическом смысле.
– Прокуратура, значит, – сдержанно заметил Кобылин. – Неплохо.
Толстяк усмехнулся, показав редкие тонкие зубы.
– Проходи, охотник, – сказал он, не двигаясь. – Присаживайся.
Алексей повел головой, принюхался. В кабинете они были только вдвоем. И за ними, как говорило чутье охотника, никто не следил. Неужели этот самый вожак ничего не боится? Ведь не может не знать, кого затащил к себе в гости. Или ему и впрямь нечего опасаться? И этот охотник далеко не первый, кто вошел в этот кабинет. Вошел, да и не вышел.
– Ну, как хочешь, – добродушно бросил прокурор. – Скажи-ка мне, охотничек, что это происходит в городе, а?
– Жизнь, – сухо отозвался Кобылин, не трогаясь с места. – Жизнь в нем происходит, гражданин начальник.
– Какая-то неправильная жизнь, – отозвался тот. – Или происходит неправильно. Не гармонично. Я ведь знаю, ты сейчас занимаешься пропажей оборотней. Так и знал, что явишься посмотреть своими зенками на место происшествия. Ну, и чего высмотрел?
– Мало чего, – не стал задаваться Кобылин, прислушиваясь к тяжелому дыханию за дверью – охрана и не думала уходить из коридора.
– И все же, Кобылин, расскажи-ка, куда это мои приятели деваются, а? Уж знаю, что не твоя работа, ты-то свои следы не прячешь.
– С какой целью интересуетесь, гражданин начальник? – сухо отозвался Кобылин, прикидывая на взгляд расстояние до стола.
– Вот дает, – искренне удивился оборотень, подбирая со столешницы одинокий карандаш. – Кобылин, ты шутки не шути. У меня родичи тут пропадают с концами, пачками, а ты еще такие вопросы задаешь. Знаю, что нарыл ты что-то, так поделись. Надо же разобраться, в конце концов, кто это такой борзый и почему.
Договорить он не успел – Кобылин рванулся с места, запрыгнул на стол, пятная сукно мокрыми ботинками, и в два прыжка очутился прямо перед хозяином кабинета. Тот дернулся, поплыл, от испуга пытаясь перекинуться, но не успел – лишь лицо вытянулось, так и не превратившись в морду, да кисти рук спрятались в рукавах.
В последнюю секунду охотник остановился – серебряная спица, извлеченная на ходу из рукава, уперлась под левый глаз прокурора и застыла. Сам Кобылин, что опустился на одно колено, навис над оборотнем, глядя ему прямо в глаза. Глядя равнодушно, как на букашку – интересную, но безвредную, которой пришло время отправляться на иглу да в коллекцию.
– Кобылин, – осторожно просипел оборотень, боясь шевельнуть даже глазом. – Ты что это удумал, а?
Алексей не ответил – еще прикидывал, бить зверюгу прямо сейчас или подождать, пока на его крик не прибежит охрана, чтоб два раза не ходить. Спица из серебра отлично работала против оборотней – не давала заживать ранам. Один хороший удар поглубже в голову, в мозг, и с куском мяса, пытающимся восстановиться, можно делать все что угодно. Жаль, что работает только на близком расстоянии. Зато надежно.
Оборотень, казалось, без труда прочитал все во взгляде Кобылина и покрылся испариной. От взгляда хищника, оценивающего кусок мяса, не осталось и следа – смотрел теперь затравленно, как шакал, попавший в лапы тигра.
– Не пори горячку, охотник, – просипел оборотень. – Я тебе еще пригожусь.
– Нет, серый волк, не пригодишься, – отозвался Кобылин. – У нас тут совсем другая сказка.
– Стой, дурак, – резко бросил прокурор. – Ты же не выйдешь отсюда!
– Выйду, – отозвался Кобылин. – И от дедушки уйду, и от бабушки…
– Тебя тогда другие найдут. Уже не я. Это легко, Кобылин, это же город, старый, прикормленный, как ручной пес. И ты в нем новичок, не первый и не последний. И искать тебя будут уже не поговорить, а…
– Ты меня пугаешь, что ли? – с удивлением спросил Кобылин.
Он с интересом глянул на оборотня, что вел себя не как дикий зверь, а как подзаборная шпана, распаляющая себя угрозами. Настоящий блохастик уже бы ринулся в драку, пытаясь сожрать врага.
– Предупреждаю, дурень, – прохрипел оборотень. – Я тебе не враг, понял? Есть беспредельщики, ну воюй с ними, меньше дураков, мне легче. Но вся картинка-то на них не кончается, да? Ты же не тупой, Кобылин, говорят, котелок у тебя варит.
Алексей вдруг резко наклонился к оборотню, к самому его рту, втянул ноздрями воздух, как заправская ищейка, потом заглянул в глаза.
– Давно, – сказал он. – Лет десять назад, да?
Прокурор шевельнул одним ухом – совсем по-собачьи. Обеспокоенно, озадаченно.
– Было, – не стал отпираться он. – Пятнадцать. Борьба за власть. Самооборона, можно сказать. Да и не ел я его, так, покусал охрану.
Кобылин медленно отодвинулся, убрал спицу от глаза оборотня. Тот не врал – искренне хотел знать, что случилось с его дальними родичами. Да и не пожиратель он, человечинкой не баловался, в отличие от тех отморозков, которых Алексей отлавливал на ночных улицах. Кобылину вспомнился Вадим и его рассказ о самом лучшем собачьем докторе. Они среди нас. Как когда-то мы были среди них. Для этого толстяка его способность оборачиваться – лишь инструмент в борьбе за власть. Как пистолет в руке обычной шпаны.
– Что же мне с тобой делать? – задумчиво произнес Алексей, так и оставшись стоять на одном колене перед оборотнем.
Прокурор медленно сел, выпрямил спину. Из пустых рукавов показались кисти рук. Маленькие, лохматые, они прямо на глазах превращались в самые обычные человеческие руки. Ну, чуть более волосатые, чем обычно, не больше того. Медленно выдохнув, прокурор осторожно поправил руками воротник, поворочал головой.
– Ну ты даешь, охотничек, – сказал он. – У тебя в роду никого из наших не было, случаем, а?
Кобылин ответил хмурым взглядом, потом бесшумно спрыгнул на пол, встал рядом со столом.
– Ну и несет от тебя, – буркнул прокурор, морща нос. – Ты с кем-то беседовал перед визитом ко мне?
– Со смертью, – бросил Кобылин, облокачиваясь о спинку массивного деревянного стула.
Толстяк довольно хмыкнул, ухмыльнулся, глянул на гостя, поймал его взгляд. И улыбка умерла на тонких губах оборотня.
– Ладно, – быстро сказал он, – ладно. Это неважно. К делу. Вот по-хорошему скажи, Кобылин, что происходит, а? Беспредел же какой-то, а не охота.
– Охота, – отрезал Алексей. – Несколько существ из другого мира охотятся на местную нечисть и на людей, используя и тех и других для жертвоприношений.
– Вот как, – сухо отозвался прокурор, подбирая оброненный карандаш. – Ладно, допустим, верю на слово. И что же дальше?
– Я их найду и убью, – просто отозвался Кобылин. – На этом все.
Выпрямившись, Алексей беззаботно направился к выходу из кабинета, мягко шагая по вздувшемуся паркету мимо старого деревянного стола.
– Постой, – окликнул его оборотень, и в его голосе зазвучали нотки беспокойства. – Эй, Кобылин!
Алексей остановился у самой двери, обернулся, смерил хозяина кабинета хмурым взглядом.
– Послушай, охотник, – добродушно произнес толстяк. – Может, тебе помощь нужна? Обеспечим. Мы вроде как заинтересованная сторона в этом деле, смекаешь?
– На поводок меня хочешь взять, блохастик? – в тон ему отозвался Кобылин.
– Неуправляемую ядерную боеголовку по имени Кобылин на поводок? – Прокурор в притворном испуге вскинул пухлые ручонки. – Боже упаси.
Алексей смерил долгим оценивающим взглядом оборотня за столом, словно прикидывая – стоит ли принимать такое предложение.
– Спасибо, не надо, – наконец ответил он и, распахнув дверь, вывалился в коридор.
Прокурор глянул ему вслед и медленно, очень медленно выдохнул. Потом поднял руку, потянул пальцем ворот белой рубашки.
– Вот шельмец, – буркнул оборотень. – И в самом деле. Впечатляет.
Дверь снова скрипнула, отворилась, и в кабинет заглянул здоровяк, вопросительно глянул на шефа.
– Отпускайте, – махнул рукой прокурор. – Отдайте игрушки и пусть проваливает. Не ходите за ним, ну его к лешему, эту психованную обезьяну.
Дверь закрылась, и лишь тогда прокурор вытащил из ящика стола бутылку золотистого бренди и пустой стакан. Скупо плеснул на самое донышно, на один глоточек.
– Нечисто с ним дело, ой нечисто, – пробормотал он наконец. – Взгляд-то какой, а? Аж мороз по коже. Непростая обезьянка, верно говорят. Ну и шут с ним. Пусть поработает на благо нашего общества.
Одним глотком выпив бренди, оборотень спрятал бутылку обратно в стол и взялся за телефон. Его рабочий день только начинался.
* * *
До метро Кобылин решил идти пешком. Был соблазн поймать машину, прокатиться с ветерком, но – не стал. Получив обратно оружие, Алексей вышел из ворот прокуратуры, сопровождаемый печальным взглядом дежурного, напоминавшего престарелого сенбернара, и у первого же прохожего узнал, в какой стороне метро.
Шел не торопясь, открыто, посматривая порой по сторонам. Хвоста, вопреки его ожиданиям, не было – то ли не стали следить за гостем, то ли решили, что и так найдут, когда понадобится. С некоторой печалью Алексей признался себе, что второй вариант более вероятен. Все его игры в партизанщину не принесли особой пользы. Конечно, от случайных неприятностей они спасали, но если тебя хочет найти система, что не брезгует никакими методами, то тут надо уходить в глубокое подполье. А не бегать каждую ночь по улицам в попытках пристрелить очередную шваль.
Грише он позвонил, когда добрался до заветного подземного хода с буковкой «М». Утро уже вступило в свои права, рабочий день давно начался, и Борода, как оказалось, тоже был уже на ногах. Он как раз выехал в город за покупками и предложил встретиться в одном из магазинов. Вернее, предложил Кобылин, что не хотел обсуждать серьезные вещи по телефону, а Гриша лишь назвал адрес, где его можно найти.
Полчасика поблуждав по подземельям города, потолкавшись в народных массах, спешащих на работу, и сбросив потенциальный хвост, Алексей наконец добрался до площади у вокзала, где он давным-давно, в прошлой жизни, покупал дешевые шмотки. Оказалось, что старую гостиницу сровняли с землей, а на месте стихийного рынка выросло здание офисного центра. Оно стояло у самых железнодорожных путей, огромное, сплошь затянутое в броню из стекла, нагловатое, как все новостройки. Неведомый гений архитектуры придал зданию очертание гигантского корабля. И теперь этот «Титаник» нависал над вокзалом, пугая приезжих просветами в окнах пустующих офисов.
Уже подходя к зданию, Кобылин решил, что, в принципе, домик годится для прикрытия – большинство помещений пустуют, соседи пока друг друга не знают, а проникнуть внутрь, несмотря на охрану, довольно просто – для опытного человека. Впрочем, сейчас места для ночлега он не искал – Кобылину был нужен Гриша, что забрался в глубины этого странного здания.
На входе его предположения подтвердились. Охрана спокойно списала его данные с паспорта и выдала карточку для прохода. Паспорт у Кобылина был в порядке – прописка утверждала, что он по-прежнему живет в своей старенькой квартире. Она, правда, давно выгорела дотла, и Алексей с тех пор ни разу не наведался в родовое гнездо. Но об этом те, кто обычно проверял его документы, и не подозревали.
Следуя указаниям Гриши, охотник поднялся на второй этаж и, немного поблуждав по длинному коридору, остановился у раздвижных дверей с надписью «Табак и Сигары». Судя по вывеске, именно здесь и находился Табачный магазин № 1, где следовало искать Бороду.
Автоматическая дверь при приближении Кобылина призывно сдвинулась в стену, и охотник с некоторой опаской шагнул в полутемный зал. Магазин оказался невелик – две комнаты, уставленные шкафами; одна, при входе, поменьше, вторая побольше. Шкафы из темного дерева, что выстроились вдоль стен, поднимались до самого потолка, и Алексей с интересом взглянул на их содержимое сквозь прозрачные стекла витрин. Там лежали разные штуковины, имеющие отношение к курению, из которых охотнику были известны только фильтры да сигарные ножницы. Быстро окинув взглядом огромный шкаф с разноцветными кисетами табаков, Алексей двинулся дальше и заглянул за шкаф.
За ним открывался проход во второй зал, что был темнее и больше. Здесь также вдоль стен стояли огромные шкафы с прозрачными дверцами, но ассортимент был более привычен глазу Кобылина. Тут были и курительные трубки, и обещанные вывеской сигары, и разноцветные банки с табаками. Между шкафами пристроился крохотный прилавочек с кассовым аппаратом. Именно у него и высился Гриша. Он, тихо ругаясь себе под нос, упихивал огромный кальян в старый туристический рюкзак темно-зеленого цвета. Кальян сопротивлялся. Гибкие шланги, засунутые отдельно в карман рюкзака, бодро раскачивались, мешая Бороде и не давая ему застегнуть клапан.
– Да ты, отец, совсем опсихел, – бросил Кобылин, подходя ближе. – Зачем тебе эта бандура?
Гриша бросил на друга немного смущенный взгляд и упихнул кальян поглубже в недра рюкзака.
– Да понимаешь, Леш, – сказал он. – Пробовал я и трубку, и сигары, и самокрутки. А до этой штуки вот никак не доберусь.
– Вредно же, – отозвался Кобылин, с интересом разглядывая стенд с резными трубками, что больше напоминали произведения художественной резьбы, чем аксессуары для курения. – Дыхалку погубишь.
– Давно сгубил, – повинился Борода. – Да и не курю я особо, так, балуюсь. Надо же человеку иметь свои милые слабости.
– Милые, – хмыкнул Кобылин.
С другой стороны прилавка из темноты выступила женщина с яркими рыжими волосами, раскиданными по плечам черной кожаной куртки.
– Гриша, давай я тебе пакет дам, – предложила она, и глубокий голос неожиданно громко прозвучал в пустом магазине. – Что ты мучаешься, смотреть же страшно на твой мешок.
– Не надо, – отозвался Гриша, затягивая горловину рюкзака. – Я уже.
Женщина взмахом руки откинула с глаз рыжую прядь и глянула на Кобылина, рассматривавшего витрину.
– Твой друг? – тихо спросила она у Гриши. – Тоже писатель?
– Художник, – рявкнул Борода, прежде чем Алексей успел открыть рот. – Художник он. И не местный. Сейчас уедет.
И, заторопившись, бесцеремонно вытолкал Кобылина во второй зал, к входным дверям, использовав свой огромный мешок в качестве тарана.
– Ирин, я потом еще зайду, – бросил Борода на ходу в темный проем. – В конце недели, за Ларсеном!
Ответа Кобылин не услышал – автоматическая дверь распахнулась, и Григорий практически вытолкал друга в коридор.
– «Тоже писатель»? – прошипел Алексей, когда дверь закрылась. – Какой писатель?
– Да был тут один, – недовольно буркнул Борода, увлекая друга за собой, к площадке с лифтами. – Старый графоман с жизненной позицией непризнанного гения. Не обращай внимания, это наша местная шутка.
На площадке у лифтов стояли несколько человек – видимо, сотрудники местных офисов, – и Кобылин не стал развивать тему. Они с Гришей не перемолвились ни словечком, пока не вышли из здания, отдав разовые пропуска охране. И лишь очутившись на улице, Борода хмуро глянул на Кобылина и велел:
– Рассказывай.
Кобылин подумал и начал рассказ. Он описал свою встречу со Смертью и передал беседу с оборотнем из прокуратуры – точно, почти дословно. Это заняло довольно много времени, так что друзья успели миновать и вокзал и площадь и выйти к забитой машинами стоянке, где в дальнем углу прятался «жигуленок» Гриши.
– Ну, дела, – крякнул Борода. – Как там в анекдоте – опять проклятая неизвестность. Так эта подруга тебе ничего толком и не сказала.
– Это почему же? – возмутился Кобылин. – Подкинула информацию прямым текстом…
– Кто эти твари, откуда они взялись, – перечислил Гриша. – Что им тут нужно. И главное, ей-то какой интерес этим всем заниматься? Нет, не вяжется здесь что-то.
– Все очень даже вяжется, – неожиданно для самого себя рассердился Кобылин. – Нежить не из нашего мира, проникла в наш, наводит тут шухер, надо их к ногтю.
– Сказочка какая-то, – буркнул Борода. – Не вяжется ее поведение с…
– С чем? – саркастически переспросил Кобылин. – С поведением Смерти? А я тебе говорил. Это совсем не то.
– Вот именно, – вздохнул Гриша. – А она-то кто, при таком раскладе? Ох, чую, хлебнем мы еще горюшка с этими историями. Собачки опять же эти…
– Откуда они в прокуратуре? – спросил Кобылин. – Ты знал?
– Про этого конкретно нет, – признался Гриша. – Но они же везде пролезли. И упыри, и собачки, и пес знает кто еще… Все они – часть нашего доброго, терпимого, мультикультурного, мать его, общества.
Кобылин помолчал, пытаясь прикинуть масштаб. И в самом деле – нечисть не вчера появилась в этих краях. Веками жили бок о бок. Глупо было бы думать, что те, кто обладает разумом, не научились подстраиваться под новый мир, мир человека. Оборотни в силовиках… Вампиры в медицине… Нет, судя по политике последних лет – самые упыри окопались в правительстве. Кто там еще…
– Все не так просто, как тебе кажется, Леша, – с грустной улыбкой произнес Борода. – И я рад, что ты начинаешь это понимать. Те, кого ты гоняешь по ночным улицам, – отбросы. Либо дикие, потерявшие разум создания, либо беспредельщики, не желающие соблюдать законы ни нашего племени, ни своего. Но на самом деле все намного сложнее.
– Даже представить страшно, – Кобылин невольно поежился. – И знать не хочу, как оно там на самом деле.
– Ну конечно, – с затаенной печалью вздохнул Борода. – Куда как проще бегать по подвалам и стрелять во все, что движется. Дикая жизнь в диких джунглях, все просто и понятно. Голову и включать не надо.
– Надо, – минуту спустя отозвался Алексей. – Голову всегда надо включать.
– Ай, ладно, долгий разговор, – Гриша раздраженно махнул рукой. – Потом как-нибудь. Лучше послушай, что я разузнал.
Облокотившись о белый капот «жигуленка» Гриши, Кобылин внимательно выслушал охотника. Бороде и в самом деле удалось многое выяснить. Самого главного, Ирода, он так и не нашел. Тот, судя по всему, был крупным игроком, со своей охраной и своими лежками. Зато, поискав в районах, отмеченных на карте маркером разных неприятностей, Гриша выяснил, что за последний месяц на улицах произошло несколько разборок между бандами. И два главаря победивших группировок начали вести себя немного странно – даже по меркам бывалых уличных громил, что уже прикидывали, не сменить ли покровителей. Стали ходить слухи о том, что в районе завелась секта, и теперь бывшие рекетиры чуть ли не силком тащат в нее старых корешей. Которые, конечно, упираются руками, ногами и рогами – у кого что есть.
– Точных данных нет, – признался Борода. – Ни имен, ни адресов. Но еще пару дней, и я по своим каналам выйду на этих ребят. Сдается мне, это как раз наш профиль.
– Очень может быть, – согласился Кобылин. – Думаю, ты попал в точку. Но что там с самым главным?
– Пока глухо, – вздохнул Гриша. – Но тоже есть зацепка. Знаю, с чего начать – с того разгромленного склада, где мы с тобой шухер навели. Туда выезжал один мой знакомый опер, попробую у него что-нибудь узнать.
– Как узнаешь что – сразу звони, – велел Кобылин, выпрямляясь. – А мне пора.
– Э, а ты куда? – удивился Борода.
– На квартиру, – отозвался Алексей. – Надо вещички собрать да перекантоваться пару дней на чердаках. Что-то не нравится мне внимание оборотней к моей персоне.
– Опять паранойя разыгралась? – хмыкнул Борода. – Сам же признал, что если захотят найти, то найдут.
– Это ребята в погонах, – ответил Алексей. – А я думаю про тех беспредельщиков, как ты выразился. Многим я хвосты прищемил, как бы они не воспользовались наводкой от старших блохастых товарищей.
– Только не пропадай, – с беспокойством произнес Борода. – И сам никуда не суйся в одиночку, лады? А то знаю я тебя, партизан-любитель.
– Вот, кстати, – буркнул охотник. – Насчет времени. Не потянем мы всех троих, Гриш. Боюсь, вряд ли они соберутся в одном месте в одно и то же время.
– За это не беспокойся, – отозвался Григорий, ухмыляясь в бороду. – Все продумано. Подключим еще народ. Есть на примете еще охотники.
– Да ну? – с явным сомнением отозвался Алексей. – Это кто же?
– Кто надо, – бросил Борода, явно забавляясь. – Проверенные люди. Придется мне на это дело набрать команду. Все сделаю, не сомневайся, пусть об этом у тебя голова не болит. Провернем сразу три операции гашения.
– Угу, знаю я тебя, – с раздражением отозвался Кобылин. – Наберешь шантрапу всякую из кабака.
– Нет, – Гриша покачал головой. – Обещаю, если у тебя хоть капелька сомнений в конкретном человечке возникнет – сразу отстраним. Но ты все же готовься поработать в команде. Смири свой эгоцентризм и прими как данность – не ты один спаситель мира. Есть и другие энтузиасты, готовые прикрыть грудью амбразуру.
– Ох, – вздохнул Кобылин, демонстративно возводя глаза к серому небу. – Не терзай душу, а? Вот прям ночей не сплю, думаю, как же этот мир без меня хоть минутку простоит.
Борода рассмеялся и хлопнул друга по плечу огромной лапищей. Кобылин ухмыльнулся в ответ, махнул рукой и побрел к метро. Григорий посмотрел ему в спину, вытащил из кармана мобильник. Глянул на экран, задумчиво нажал пару кнопок, потом зло махнул рукой, спрятал телефон в карман и достал ключи от машины. Он решил, что этот звонок подождет. У него действительно сейчас было много дел.
* * *
В квартире Алексей провел целый день. Сначала хотел заскочить на минутку, забрать вещи да уйти. Но потом, когда начал упаковывать спортивную сумку, задумался. Медленно прошелся по пустым комнатам, проверяя – не забыл ли чего. Вещей у него было мало. Часть оружия, в том числе и верный дробовик, к которому так и не удалось добыть патронов, находилась в тайниках, разбросанных по всему городу. Зимняя одежда, одеяла – тоже нашли приют на одном из чердаков. С собой в квартиру Кобылин захватил лишь минимальный набор для упокоения нечисти да сменное белье. Ноутбук, кошелек, мелочь в карманах – вот и все.
Набив сумку, Кобылин проверил оружие. «Глок» с запасной обоймой был, как всегда, с собой. В кармане большой раскладной нож, в рукавах – серебряные спицы, фляга со святой водой, которая так ни разу и не пригодилась, мелочовка в карманах – вроде веревок да складного ножа с десятком лезвий. Минимум на все случаи жизни.
Оглядев квартиру, Алексей вдруг ощутил странный приступ тоски, словно навсегда собирался попрощаться с этим местом. Это было удивительно. Чужой дом так и не стал для него своим – ни на секунду. Но все же это был хоть какой-то островок спокойствия в этой безумной круговерти, что захватила его с головой в последние месяцы.
Пройдясь из угла в угол, Алексей автоматическим жестом поправил пожелтевшие от времени тюлевые шторы, потом подошел к старому дивану с продавленными подушками. Сел. Откинулся на спинку. И задремал.
Он проспал большую часть дня, проснулся только к вечеру, выспавшимся, полным сил и энергии. Поднимаясь с дивана, рассмеялся. Никаких причин для веселья у него не было, но почему-то Алексею было легко и хорошо, словно за время сна он принял важное решение и теперь был готов претворять его в жизнь. Насвистывая прилипчивый мотивчик, охотник немного размялся после сна, помахал руками, сделал растяжку. Как следует умылся холодной водой и на прощание послал странной квартире воздушный поцелуй.
В коридоре он с сомнением оглядел новую куртку, висевшую на одиноком крючке. Кожанка была что надо – сделанная на заказ, с кармашками внутри и петлями на подкладке. Притягательная штука. Плюнув на все, Алексей сбросил старую куртку и натянул обновку. Переложил в нее все снаряжение – нашлось даже место для спиц в рукавах. Попрыгал на месте, проверяя – все ли держится. А потом швырнул на пол старую куртку, словно прощаясь со старой жизнью. Оставил лишь старую кожаную бейсболку, чей козырек отлично прикрывал глаза от солнца и прятал лицо. Серая грязная ткань свернулась на полу, как сброшенная змеиная шкура. Кобылин поправил сумку на плече, переступил через комок прошлой жизни и распахнул дверь.
На площадке второго этажа пятиэтажки было темно, хотя на улице еще светило солнце. Сквозь грязные, забитые пылью окна свет сюда просто не добирался. Пахло котами, подгнившим мусорным ведром и плесенью, но это ничуть не смущало охотника, частенько бродившего по канализационным трубам. Насвистывая привязавшуюся мелодию, он зазвенел ключами, запирая замки. Ключи он собирался отдать Грише, который и снял эту квартиру. Сам Алексей не хотел ни с кем контактировать – даже со случайными людьми, и только сейчас осознал, насколько глупо себя вел.
Солнце в пыльном окне вспыхнуло ярче, собираясь спрятаться за соседний дом, и Кобылин, оставив ключи в замке, рухнул спиной на грязный пол. Выстрел, громом разорвавший тишину подъезда, опоздал на доли секунды – пуля прошла над Алексеем и с треском пробила деревянную дверь соседней квартиры.
Кобылин, краем глаза заметивший силуэт стрелка, притаившегося на лестнице чуть выше, не дал ему сделать второй. Падая, он успел выхватить «глок» из-за пояса и выстрелил еще до того, как его лопатки коснулись грязной коричневой плитки. Выстрелил дважды – сначала в ногу, что виднелась сквозь решетчатые перила, а потом, когда стрелок начал падать, – в показавшуюся голову. Вторая пуля отшвырнула стрелка к стене, и уже мертвое тело сползло на ступеньки, оставляя за собой на зеленой краске размашистый алый след.
Охотник этого уже не видел – даже сквозь гул, стоявший в ушах после выстрелов, он расслышал, как снизу раздался топот – несколько человек бежали вверх по лестнице, спеша на выстрелы. Кобылин не стал их дожидаться – вряд ли это были законопослушные граждане, прятавшиеся в подъезде и вдруг решившие поинтересоваться результатом бандитской перестрелки. Приподнявшись, Кобылин, не глядя, пальнул вниз, и пуля завизжала, заметавшись рикошетом между почтовых ящиков. В ответ снизу ударили сразу два выстрела, кто-то заорал, выстрелили еще раз…
Этой заминки Алексею хватило, чтобы вскочить на ноги. Дверь открывать не стал – слишком долго нужно было возиться с замками. Вместо этого охотник рванул вверх, к окну следующей площадки. Перепрыгивая через ступеньки, сорвал с плеча сумку и с разбегу засадил ею в окно. Старые грязные стекла со звоном посыпались вниз, и в лицо охотнику ударили последние лучи заходящего солнца. Алексей обернулся и еще раз выстрелил вниз – в стену, чтобы никого не задеть. В ответ снизу истерично рявкнула пара стволов, словно мелкие шавки, огрызающиеся на рев крупной псины. Не дожидаясь окончания ответной пальбы, Кобылин под грохот выстрелов смахнул сумкой остатки стекла из рамы, забрался на подоконник и спрыгнул вниз.
Если бы он упал на землю, то точно переломал бы ноги. Но Кобылин приземлился именно туда, куда целил – на козырек над подъездом. И хотя полет получился на этаж меньше, от удара Алексей присел, чуть не коснувшись задом застывшего гудрона на козырьке, и ухватился левой рукой за железный отлив на окне. Это его и спасло – двое бандитов, стоявших на лестнице, ведущей на второй этаж, успели обернуться, когда за окном что-то мелькнуло. Один даже успел выстрелить, но пуля лишь разбила окно над головой охотника.
Кобылин, уже поднимаясь на ноги под градом осколков окна, начал стрелять сквозь уцелевшее стекло. Промахнуться с такого расстояния было невозможно. Под звон стекла, сквозь водопад осколков, Кобылин всадил первую пулю в того, кто уже успел выстрелить и собирался спустить курок второй раз. Пуля швырнула его на ступеньки, но прежде чем тело коснулось бетона, Кобылин всадил пулю во второго бандита, что только обернулся и начал поднимать пистолет. Этому он прострелил голову, всадив пулю точно между бровей. Бандит пошатнулся, навалился боком на перила и заскользил вниз, заливая кровью ступеньки.
Прежде чем все осколки стекла осыпались из разбитого окна, Кобылин успел всадить еще по одной пуле в каждого из киллеров – просто на всякий случай – и опомнился, только когда рядом с плечом кирпич взорвался фонтаном крошек от прилетевшей пули.
Алексей резко развернулся, припадая на правое колено, и вторая пуля ушла в уже разбитое окно. Стрелка Кобылин заметил сразу – у соседнего подъезда был припаркован большой черный джип, на котором, видимо, и приехали киллеры. Его водитель, громила в черной куртке-бомбере, дожидавшийся братков, и открыл стрельбу. Он стоял прямо у открытой водительской дверцы и, держа пистолет двумя руками, целился в охотника, притаившегося на козырьке подъезда.
Не дожидаясь третьего выстрела, Кобылин рванулся с места и одним прыжком перемахнул с козырька на крышу «жигуленка», припаркованного у самого подъезда. Водила джипа выстрелил еще раз, но промахнулся – расстояние было велико, да и стрелять по скачущей мишени его, видимо, не учили. Кобылин же пробежался по «жигуленку», прыгнул на крышу соседней «Ауди» и, рванувшись к последнему бандиту, выстрелил в ответ. Пуля «глока» с грохотом пробила распахнутую водительскую дверцу, проделав в ней дыру размером с грецкий орех. Бандит, видя приближающегося Кобылина, словно летевшего по крышам машин, запаниковал. Выстрелил еще раз, уже не целясь, в белый свет как в копеечку, и прыгнул на водительское место.
Он успел даже захлопнуть дверь и завести мотор, прежде чем Кобылин достиг джипа. Огромная машина, завизжав шинами, рванулась с места, и Алексей понял, что не успеет добраться до водилы. Он рыбкой нырнул с крыши очередного «жигуленка» на асфальт, коснулся руками земли, кувыркнулся, как заправский акробат, а когда инерция снова подняла его на ноги, подпрыгнул и спустил курок.
Пуля «глока» прошла сквозь заднее стекло джипа, пробила голову водилы, вышла сквозь лобовое стекло и застряла в бетонном столбе уличного фонаря. Секунду спустя в этот же столб тяжело ткнулся джип. Взревел еще раз мотором и, закашлявшись, захлебнулся. Заглох. Водитель, навалившийся грудью на руль, уже ничего не мог сделать – он умер, даже не успев понять, что его убило.
Кобылин и не думал останавливаться – рванулся к заглохшему внедорожнику, упершемуся в столб, и рывком распахнул водительскую дверь. Он уже понял, что его противники не были ни оборотнями, ни вампирами – реакция у них была самая обычная, как у всех людей. Они не были даже копами или военными – тех хотя бы учат стрелять и проводить операции. Нет, это была какая-то шпана, любящая пострелять, и Кобылин хотел знать, какого черта им понадобилось от одинокого охотника.
Стараясь не испачкаться в крови, что потоком лилась из пробитой головы водилы на приборную доску и сиденье, Алексей быстро обшарил карманы покойника. Ничего полезного не нашел – лишь сигареты, зажигалку, пачку денег. Зато на соседнем сиденье нашлось искомое – борсетка с документами. Между картишками и пачкой долларов мелькнули водительские права, и Кобылин, недолго думая, утянул с собой всю борсетку.
Захлопнув дверь джипа, охотник быстрым взглядом окинул пустой двор. Над ним висела тишина. Нигде ни души – народ при первых же выстрелах попрятался. Но Алексей не сомневался – сейчас на него смотрят десятки глаз. И, быть может, даже пара объективов мобильных телефонов.
Надвинув на глаза бейсболку, Кобылин быстро спрятал «глок» за пояс, сунул борсетку за отворот куртки и быстро пошел прочь. Еще никогда ему не приходилось светиться так по-крупному, и ему оставалось лишь надеяться, что никто не успел сфотографировать его подвиги. За сумкой возвращаться не стал – не до того. Что до отпечатков, то Кобылин не сомневался, что после посещения съемной квартиры у милиции будет полным-полно отпечатков его пальчиков, так что беспокоиться о заметании следов было бессмысленно.
– На дно, – пробормотал Алексей, сворачивая за угол притихшего дома и проскальзывая между табачным ларьком и кирпичной стеной, – на дно, в пампасы, в глушь, в Саратов.
Что теперь делать, он не представлял. Бежать, прятаться? Может быть. Потом. Пока у него оставалось одно дело, которое Кобылин во что бы то ни стало хотел довести до конца. Охота должна быть закончена. А там – хоть трава не расти.
* * *
Весь день Алексей провел в бегах. Сразу после звонка Грише, которому пришлось выслушать сбивчивый, но подробный рассказ о происшествии, Кобылин решил, что пора раствориться в толпе. Очень осторожно, не оставляя следов, он обошел все свои тайники на стройках и на чердаках старых зданий. Перебрал вещи, выкинул все лишнее, стараясь оставить только необходимый минимум. Два пистолета, патроны к ним, два длинных ножа, удавка, дубина с серебряными шипами – все это было давно собрано и упаковано. Потрепанная зимняя одежда отправилась в ближайший мусорный бак – охотник решил, что если и доживет до следующей зимы, то точно обновит гардероб.
В результате у Кобылина на руках остался лишь плотно набитый туристический рюкзак со всем необходимым. Его охотник собрал на последнем чердаке, по частям перетащив туда необходимое барахло. Упаковав это чудовище, Алексей припрятал его в старой кирпичной кладке у самых стропил. Таскать его с собой не было никакого смысла – тяжело и непрактично. Зато все вещи теперь в одном месте, и если нужно будет срочно сниматься с якоря – нет проблем. Забрал и пошел.
За маскировкой тайника его застал звонок Бороды. Алексей выслушал приглашение и, тяжело вздохнув, отправился на встречу. Его немного смущало, что Гриша назначил вечернюю встречу в баре «Октопус», где Кобылина, теоретически, мог опознать десяток, если не больше, человек. Но голос у Бороды был веселый, он явно не был встревожен и, похоже, считал проблемы Алексея мелочами, не заслуживающими внимания. Припомнив слова старого охотника, что захотят найти – найдут, Кобылин бросил таиться и отправился в бар.
Гриша встретил друга в коридоре на площадке, откуда вниз вела небольшая лестница. Вечер был в самом разгаре, в темном и тесном коридоре висела тяжелая полутьма, над головами витали клубы табачного дыма. Снизу глухо ухала музыка – в соседнем зале, большом и светлом, где и располагался настоящий бар, началась обычная вечерняя программа.
– Кобылин, – прогудел Гриша, протягивая свою огромную лапищу, – где тебя носит?
– Вещи собирал, сухари сушил, – отозвался охотник, пожимая руку другу.
– Не тушуйся, все в ажуре, – заверил его друг, ухмыляясь в бороду, – забудь ты про этих покойничков. Никто тебя искать не будет.
– С чего это ты взял? – с подозрением осведомился Алексей. – И что это ты, отец, такой веселый нынче?
– Все в порядке, – отозвался Борода. – Потому и веселый. В дело вмешались высшие силы.
Алексей быстро глянул по сторонам, боясь обнаружить рядом знакомый силуэт черноволосой девчонки. Борода рассмеялся, заглушая грохот музыки.
– Нет, нет, – быстро сказал он. – Я про другие силы. Пришлось поднять старые связи, и это, надо сказать, помогло. С этого крючка ты снят, Леха. Это была разборка одной банды с другой. Из-за старых долгов. Реальные пацаны немного перестреляли друг друга, и этим теперь занимается нужный отдел. Под прямым контролем прокуратуры.
– Вот как? – с сомнением переспросил Кобылин, окидывая друга долгим взглядом. – И?
– И, надо признать, помог твой знакомый оборотень в погонах. Да, тот самый блохастик. Он же предлагал помощь? Вот и пригодился.
– Ох, зря, – в сердцах бросил Кобылин. – Зря ты с ним связался! Теперь же не отцепится!
– Не боись, – утробно рыкнул Гриша. – У меня еще остались связи в верхах. Многие ребята при погонах помнят отдел «Два Нуля». Кое-кто и жизнью ему обязан. Так что все в ажуре. Забудь про это дело и не вздумай уходить на дно.
– Я и не думал, – тут же соврал Кобылин. – А что с этими уродами? Удалось узнать, почему они ко мне прицепились?
– О! – Гриша поднял к потолку толстенный указательный палец. – То, что ты запомнил номер машины и спер права засранца, очень помогло делу. Те же ребята с погонами быстро вышли на этого хмыря. Это частное охранное агентство. Которое на самом деле лишь прикрытие для деловых ребят, пасущих автомастерские и кладбища. И вот тут начинается самое интересное – недавно эти ребята поцапались с другими ребятами. Две кодлы передрались между собой, а те, кто остался в живых, сплотились вокруг нового лидера, вынырнувшего из городского водоворота. Его никто не знал, в крупных делах он не засвечен, досье на него нет даже у оперов, но все банды беспрекословно ему повинуются. И, говорят, он организовал какую-то секту, из-за чего часть блатничков от него свалила.
– Где? – выдохнул Кобылин, чувствуя, как от пяток к голове поднимается горячая волна. – Где он?
– Базировался на том мукомольном заводике, что мы с тобой разгромили. Хотел его взять под контроль. В принципе и взял, но после того происшествия быстро переехал в другое место.
– Куда? – жадно спросил Алексей, ощупывая карман куртки, в котором пряталась записная книжка.
– Ты не суетись, – посоветовал Борода. – Все под контролем, Леш. Ирода ведут, никуда он не денется. Мы нашли всех троих, так что пора составлять план на устранение. Вот сядем, все обмозгуем, в процессе работы все узнаешь.
– А как они меня нашли? – Кобылин нахмурился. – И откуда Ирод вообще узнал про меня?
– Ну, знаешь, – Борода развел руками. – У блатных свои сети. И разведка у них есть, и свои люди в органах. Ирод явно решил копнуть – кто такой шустрый приходил по его душу? Ну и нарыл кое-что. Он почувствовал опасность с твоей стороны. Видимо, кто-то просветил его насчет местных охотников. Тогда он отправил за тобой отряд. Вот только просчитался малость – и тебя не взял, и сами засветились.
– Ладно, – отозвался Алексей, – а ты как? За тобой не приходили?
– Да кому я нужен, – отмахнулся Борода. – Я-то сошка мелкая, незаметная…
– Ну-ну, – скептически хмыкнул Кобылин. – Мелкая, как же. Ты смотри, ходи осторожнее, из окон прыгаешь ты не так ловко, как я. Как нога, кстати?
– С ногой порядок, – отозвался Борода. – Все зажило как на собаке. Все отлично у меня, Леш. Так что давай лучше обмозгуем, что делать дальше да как нам жить.
– С удовольствием, – отозвался успокоившийся Кобылин. – Ну что, за стол? Там нам не помешают?
– Пошли, – Борода обнял друга за плечи. – Никто нам не помешает. И, кстати, тебя там ждет сюрприз.
– Сюрприз? – Кобылин напрягся. – Какой еще сюрприз?
– Ну, помнишь, мы говорили о команде? – осторожно произнес Гриша. – Пара ребят, которым можно доверять, чтобы провернуть все три устранения одновременно?
– Ну, допустим, помню, – настороженно отозвался охотник. – Гриша, ты что, бригаду собрал?
– Вроде того, – Борода коротко рассмеялся. – Да ты не беспокойся, ты всех знаешь.
– Зачем? – невпопад отозвался растерявшийся Кобылин. – Что, прямо сейчас?
– А когда же? – прогудел Борода. – Самое время. Пора составлять план действий да вводить народ в курс дела. Да ты не тушуйся, все будет пучком.
Друзья спустились на нижнюю площадку, в самый подвал, где располагались двери туалетов. Направо уходил коридор к настоящему бару, откуда доносился приглушенный стук барабанов. В левой стене была небольшая дверь с надписью «Пельменная» – та самая забегаловка, где собирались охотники.
Алексей потянул на себя дверь, ввалился в полутемный пустой зальчик и попятился назад. Бригаду он увидел сразу – за дальним столом. И всех узнал.
– Да ты шутишь! – Кобылин обернулся к другу. – Совсем спятил?
– Шагай-шагай, – подбодрил его Борода, толкая в спину. – Хватит в одиночку по подвалам шарить.
Алексей вздохнул и с мрачным видом направился к столу, стараясь отрешиться от дурного предчувствия, охватившего его при виде веселой компании, расположившейся в темном уголке зала.
Стол, отделенный от соседнего невысокой деревянной перегородкой, был большим, и места за ним хватило всем. У дальней стены сидели двое – здоровенный волосатый детина и хрупкая рыжеволосая девушка, льнувшая к плечу здоровяка. Вадим и Вера. Проводник, ставший оборотнем, и оборотень натуральный, но не отмороженный. Та еще парочка. Вадим, видимо, приближался к очередной точке своего цикла, потому выглядел довольно угрожающе – широкие плечи готовы порвать кожаную куртку, низкий лоб, выступающие надбровные дуги, глубоко запавшие глаза и выдвинутая вперед челюсть. Лицо его покрывала щетина чуть ли не до самых глаз. Выглядел бывший проводник так, будто только что сбежал из цирка, где играл дикого зверя, и по дороге сожрал пару патрульных вместе со служебной собакой.
Вера, доверчиво державшая эту зверюгу за руку, по-прежнему выглядела студенткой, сбежавшей с последней пары. Стройная, высокая, хрупкая. Копна рыжих волос рассыпана по плечам, светло-коричневая кожанка лишь подчеркивает их цвет. И заодно вполне женскую фигуру оборотницы. Светлое личико, чуть тронутое загаром, не портили даже острые скулы, что придавали Вере некие черты хищного зверя. Собственно, она им и была, но только настоящий охотник мог увидеть в этой симпатяшной мордашке тень звериного оскала.
Увидев приближающегося Кобылина, Вадим вскинул здоровенную лапищу и помахал другу. Охотник вяло махнул в ответ – его внимание привлекла еще одна фигура, сидевшая рядом с Верой, на самом краю скамейки. Девушка лет двадцати, статная, выше Веры, и плечи пошире. Черная кожанка с выдавленными узорами, черная водолазка с высоким горлом, черные, ниже плеч, волосы и черные ногти. Лена – Ночной Волк, подружка Веры. Ну конечно – куда одна, туда и другая.
Лена, что-то рассказывающая подруге, обернулась и тоже помахала Кобылину – преувеличенно тепло, словно старому приятелю, а потом, мазнув по нему взглядом, быстро отвернулась, продолжая разговор.
Исполненный самых дурных предчувствий, Кобылин подошел к столу. Проводник и девчонки сидели с одной стороны, а с другой лавка была пуста – видимо, тут было место для Гриши и Кобылина. На столе красовались тарелки с остатками пиццы да полупустые кружки с пивом. Кобылин бросил хмурый взгляд на троицу за столом. Вовсе не такой он видел бригаду для устранения трех самых опасных монстров города. Тут бы не помешал отряд оборотней, пусть и в погонах, желательно с автоматическим оружием.
– Всем привет, – бросил Алексей, останавливаясь у стола.
– Здорово, – прогудел в ответ Вадим, – давно не виделись. Что, опять в деле?
Ответить охотник не успел, подоспевший Борода затолкал его на свободную лавку и устроился рядом, сдвинув друга в самый угол.
– Ну что, братва, – преувеличенно радостно бросил Гриша. – Обмозгуем дельце?
– Может, не надо? – осторожно начал Кобылин. – Вроде рановато еще…
– В самый раз, – отрезал Вадим, подаваясь вперед и нависая над столешницей. – Пора уже закрыть эту тему с похищениями.
Вера выпустила из рук локоть проводника, задумчиво тронула пустую кружку, стоявшую напротив нее, потом подняла взгляд на охотника. В зеленых глазах оборотницы светилась затаенная ярость, искавшая выход.
– Давно пора, – тихо сказала Вера. – Давно.
Кобылин прекрасно понимал их обоих, как-никак, это дело напрямую касалось всех оборотней. Поэтому он пожал плечами и бросил взгляд на последнюю участницу совещания. И наткнулся на откровенно обожающий взгляд черных глаз. Лена смотрела на Кобылина, чуть приоткрыв алые губы, на белых щеках выступил румянец. Вряд ли она осознавала, что охотник может читать ее как открытую книгу.
– Я с вами! – выдохнула черноволосая. – Надо помочь Вере и другим. Ну, нашим друзьям!
– Ох, – выдавил Кобылин и спрятал лицо в ладонях. – Ох, пролетим мы, как фанера над Парижем.
Борода гулко рассмеялся и хлопнул друга по плечу.
– Не боись, пехота, прорвемся. Все под контролем. Главное что? План! А план у меня такой, что пальчики оближешь. Вот послушайте.
Кобылин потер ладонями горящие огнем щеки и, мрачно уставившись на ухмыляющегося Вадима, начал слушать рокочущий голос Григория.
