Эпилог

Над пустыми столами бара плавали сизые клочья сигаретного дыма, почти неразличимые в подвальной полутьме. Свет галогенной лампы, висевшей над прилавком, за которым высилась массивная фигура продавщицы, освещал только самый центр забегаловки. Он выхватывал из темноты грубые, сколоченные из досок столы, все еще пустовавшие, оставляя в темноте места для привередливых клиентов, что располагались вдоль стен. Эти столы были отделены друг от друга деревянными перегородками, невысокими, такими, чтобы сидевшие не видели друг друга, но не особенно мешавшими общению. Именно за ними, в этих приватных уголках, и начинали собираться первые клиенты.

Пара компаний тихо шепталась в своих уголках, еще несколько пар мрачно потягивали пиво из приземистых широких кружек, трое одиночек, застолбившие теплые местечки, явно дожидались своих товарищей, уныло изучая три строчки меню, напечатанные огромными буквами на серых бумажных листах. Из старенького музыкального центра, приютившегося на углу холодильного ларя справа от продавщицы, хрипло шептало радио, выдавая мелодии двадцатилетней давности.

Звук не мешал разговорам знакомых, но и не давал посторонним прислушаться к чужим беседам. Лишь одна парочка, за средним столом, окруженном перегородками, разговаривала вполголоса, совершенно свободно, но и их было плохо слышно.

– Чепуха все это, – вполголоса бросил молодой парень в черной блестящей куртке, строго глядя на своего собеседника.

Тот, высокий и широкоплечий, недавно разменявший четвертый десяток, помотал головой.

– А я тебе говорю, это был Кобылин, – яростно зашептал он, тряся головой так, что его чуть поредевшие светлые кудри затряслись от возмущения. – Колян, ты что? Видел эту запись с регистратора на Ютубе? Как он перелетел машины… Летит – и крылья за спиной!

– Брось, – со скукой в голосе отмахнулся тощий паренек и поправил узкие очки в строгой черной оправе, – какие крылья. Это просто куртка. И не летел он, а просто перепрыгнул одну машину. Любой паркурщик так прыгнет.

– Ну конечно, – с заметным сарказмом выдохнул здоровяк, – любой паркурщик поскачет дальше, спрыгнет с моста, нагонит «Мерседес» и устроит разборку с оборотнем.

– Да не было там никакого оборотня! – Очкарик ткнул пальцем в клавишу ноутбука, лежавшего перед ним. – Ты новости-то читал?

– Какие новости, – кипятился кучерявый. – Там труп был, чуть ли не в клочья растерзанный! А написали, что перестрелка конкурирующих банд! Видел фотки тела? На форуме «Ярыдал» проскакивало. Типичная работа оборотня, самая настоящая.

– Настоящая, – передразнил паренек, посматривая на мерцающий экран. – Ты, охотничек, много оборотней видел? Из одной квартиры выкурил какой-то вонючей дрянью и католической молитвой, скачанной в Интернете, одинокого барабашку, и все туда же – работа оборотней. Специалист.

– Я, в отличие от тебя, в этом деле разбираюсь, – с явной обидой отозвался его собеседник. – И с охотниками общаюсь, и специальные ресурсы почитываю.

– Кстати, о ресурсах, – перебил его молодой, поправляя очки. – Ты куда меня притащил? Говорил, что отведешь в бар, где собираются настоящие охотники. И где? Это не бар, а пельменная какая-то. Рюмочная!

– Ну, мне сказали, что сбор будет тут, – немного смущенно отозвался кучерявый, зыркнув в сторону огромной продавщицы в замызганном белом халате. – И вообще, ты чего хочешь? Чтобы сюда завалилась толпа народа с дробовиками в руках и с отрубленными головами оборотней? Приходят, наверно, выпить чего-нибудь да пообщаться со знакомыми.

– Ох, Миша, какой же ты неисправимый романтик, – обреченно вздохнул тощий паренек, что был лет на десять младше собеседника. – Смотри на мир реальнее, не верь всему, что тебе говорят.

– Зато ты Фома неверующий, – буркнул насупившийся Миша. – Если б не знал, что вы с Петькой выбрались из той резни, что устроил вампир, решил бы, что ты надо мной издеваешься. Ты же сам все видел, знаешь, что все это реально…

– Реально то, что можно увидеть и пощупать, – сухо отрезал Николай. – Того вампира я прекрасно видел, но, слава небесам, не щупал. Да, это реальность. Да, это подтверждает существование… странных тварей. Но далеко не все, о чем пишут в Интернете – правда. Это ты хоть понимаешь?

– Понимаю, – с горячностью выдохнул Миша, тряся кудрями. – Вот то же видео про Кобылина! Это же правда, Колян! Видеозапись с регистратора…

– Да какой Кобылин, – возмутился паренек. – Я тебе говорю, нет никакого Кобылина! Это собирательный образ, миф, городская легенда, ясно? Сборник баек для тех, кто мнит себя охотником. Им нужен герой, личность, на которую можно равняться. Раз есть силы тьмы, значит, им нужно противопоставить рыцаря в белых доспехах, который никогда не ошибается, не проигрывает, не блюет в кустах, не харкает кровью… Понял? Благородный, самоотверженный, целеустремленный герой. Легенда.

– Видео, – жарко зашептал кудрявый Михаил. – Ты сам все видел, и не надо ля-ля. Он как прыгнет, а за спиной – серые крылья, как у ангела смерти…

– Ребята, ну какие крылья! – раздался возмущенный шепот сверху. – Вы уже вообще!

Собеседники одновременно глянули вверх – там, над перегородкой, белело лицо человека, привставшего из-за соседнего столика. Вид у него был неказистый: сальные черные волосы, порядком отросшие, на подбородке трехдневная щетина. Левая сторона лица опухла, на скуле красовался огромный синяк, что уже начинал желтеть. На вздувшейся нижней губе красовалась корочка от заживающей раны, а левый глаз заплыл и почти не открывался.

– Скройся, алкашня, – ласково посоветовал кучерявый Миша, шевельнув огромными плечами, затянутыми в камуфляжную куртку. – Тебя спросить забыли.

– Невежливо подслушивать чужие разговоры, – отрезал Николай, строго глянув поверх очков на незнакомца. – И да. Как это. Отвали.

Опухшая морда издала жалобный стон и скрылась за перегородкой.

– Вот бомжара, – жарко зашептал Михаил, – небось, стакан на халяву хотел выпросить.

– Забудь, – отмахнулся паренек, поправляя очки. – Рюмочная же. Тут так принято.

Он хотел что-то добавить, но в этот момент радио снова подало голос – на этот раз громче, выдавая бессмертную историю о миллионе алых роз и бедном художнике, историю, вероятно, очень любимую продавщицей, высившейся за прилавком подобно богине плодородия. Скривившись от томного вокала, как от зубной боли, молодой Николай наклонился над столом, и друзья продолжили беседу шепотом.

Кобылин опустился на свое место под хрипловатый голос певицы, старательно выводившей припев. Уши его пылали. Бросив умоляющий взгляд на откровенно хихикавшую Верочку, что сидела напротив, прижимаясь к огромному плечу Вадима, Алексей махнул рукой.

– Ну его, – буркнул он. – Совсем очумели.

– А я предупреждал, – наставительно прогудел Гриша, сидевший рядом с другом. – И вообще, забей. Так даже лучше. Но вообще, конечно, ты красава. Встретил бы тебя ночью в переулке – сначала бы стрельнул, и только потом бы стал рассматривать, что это такое на меня вылезло.

– И ты, Брут, – обреченно пробормотал Кобылин, трогая пальцем распухшую губу.

Верочка тряхнула гривой рыжих волос, завивавшихся маленькими колечками, и засмеялась, да так задорно, что и Вадим, выглядевший сейчас самым обычным человеком, заухмылялся. Алексей бросил виноватый взгляд на Лену, что сидела рядом с подругой и ковыряла вилкой остатки того, что в этом заведении именовалось жюльеном. На ее скуле красовался фингал ничуть не меньше, чем у самого Кобылина. Удивительным образом он ничуть ее не портил и лишь придавал дополнительной пикантности в довесок к ее темному макияжу и черным как смоль волосам, рассыпанным по плечам.

Лена оторвалась от тарелки, поймала взгляд Кобылина, покраснела и снова уткнулась в жюльен. Алексей лишь тяжело вздохнул – ему чертовски льстило, что такая юная особа считает его героем и, похоже, влюблена в него по самые симпатичные розовые ушки. Он и сам испытывал нежную симпатию к этому созданию, пытавшемуся казаться мрачной ночной дивой, но при этом продолжал считать, что ей нечего делать в компании охотников.

– Ну что вы, в самом деле, – сказала Лена, словно уловив мысли Кобылина. – Нашли над чем смеяться.

– Ой, прости, Лен, – легко бросила Верочка. – Конечно, ничего забавного. Это мы не над синяками, это мы над мальчишками за соседним столом.

– Синяки, – буркнул Борода, тискавший пустую пивную кружку. – Вы бы видели, каким я его из леса вытащил. Вот это был видок. Не думал, что выживет.

– Да какой там лес, – Кобылин махнул рукой. – Все ты сочиняешь.

– Не, вы посмотрите на него, – возмутился Гриша и, поймав заинтересованный взгляд Вадима, пояснил: – Там на повороте – лесок. Рощица такая, остатки былой роскоши. Леха туда дополз каким-то образом, спрятался под куст и не отсвечивал. Я там через десять минут объявился, когда народ уже собирался, и сразу смекнул, где искать. Те, кто был рядом, когда началась стрельба, все разъехались, моментом. А следующие, дураки, повылезали из машин и давай на мобильники снимать трупы. Ни один не вызвал ни ментов, ни «Скорую». Это, конечно, нам на руку было, мы успели уйти, но какие сволочи, а?

– Погоди, ты же говорил, что машину бросил? – перебил его Вадим.

– Ага, – отозвался Борода, наблюдая за тем, как Верочка наклонилась к уху подруги и что-то жарко зашептала. – Вытащил Леху на другую сторону рощицы, доползли до дороги. Там поймали тачку – я сказал, что авария, в больницу надо. Ну, там уж дальше как всегда. Я звякнул знакомому из «Скорой», встретили на перекрестке, подлатали, пока на дачу ехали. А там уж все пучком.

– Не так все страшно, как он рассказывает, – отозвался Кобылин. – Ну, побился немного. Ни переломов, ни трещин. Пара дырок, много ушибов, вывихи. Я просто немного не в себе был после этого дурацкого гипноза.

– Оно и видно, – буркнул Гриша. – А я тебе говорил – поберегись.

– Главное – дело сделал, – отрезал Кобылин, косясь на пустой угол за столом.

– Сделал ли? – засопел Борода. – Труп я, конечно, видел, никуда он не делся, его труповозка забрала. Но с этими упырями ни в чем нельзя быть уверенным до конца…

– Ты уже десятый раз спрашиваешь, – возмутился Кобылин. – И я тебе десятый раз отвечаю – все, баста. Всех иродов вышвырнули отсюда, тема закрыта. Или тебе позвать подружку, чтоб лично доложила?

– Какую подружку? – насторожился Вадим, да и Вера подняла голову, с интересом прислушиваясь к разговору.

– Никакую, – Борода замахал руками. – Все, верю, верю. Убедил.

– И все-таки, – начал Вадим, но Вера дернула его за рукав.

– Все, хорош, – сказала она, потягиваясь, как сонная кошка. – Хватит тут сидеть в этой тошниловке. Тему уже прожевали сто раз. Мы сюда отмечать пришли, так? Ну и пошли веселиться, хватит нюни распускать в этом темном углу.

– Веселиться? – Вадим насторожился. – Это куда же, детка, ты собралась на веселье?

– В соседний зал, – отрезала Верочка, показав кавалеру розовый кончик острого языка, – не слышишь, что ли? Там музыка, танцы. Десяток человек мнутся в центре зала.

– Ну, слышу, – сдержанно отозвался Вадим, – и, положим, не десяток, а одиннадцать. Но…

– Все, – объявила рыжая и пихнула локтем в бок свою подругу. – Пошли на танцы. Гулять так гулять.

Лена кинула умоляющий взгляд на Кобылина и начала выбираться из-за стола. Вера бодро двинулась следом, не отпуская руки Вадима. Гриша утробно заухал, потом тоже встал, давая Кобылину возможность выбраться из-за стола.

– Идите, молодежь, – сказал он. – Я тут расплачусь, потом пойду посмотрю на ваши танцы. Давай, Лех, вылезай. Не корчи из себя инвалида, это у меня на погоду нога ноет, а у тебя все пучком. Ступай, разомни мышцы.

Алексей нехотя поднялся с длинной лавки, наблюдая за тем, как рыжеволосая волчица тянет за собой Вадима к выходу из пельменной. Лена, оставшаяся в одиночестве, робко глянула на охотника. Тот вздохнул, шагнул к ней, взял под локоть.

– Пойдем, – ободряюще сказал он девчонке и, увидев ее улыбку, вдруг впервые за последнюю неделю почувствовал себя живым человеком, а не ходячим набором ушибов. – Пойдем, потанцуем.

– Волыну смотри не вырони, танцор, – фыркнул им в спину Гриша.

Опустившись на скамейку, он проводил взглядом друзей, и лишь когда они вышли из дверей пельменной, задумчиво осмотрел стол. Потом подхватил едва тронутую кружку с пивом Вадима, одним глотком добил содержимое, грохнул ею о столешницу. И, разом помрачнев, словно вспомнив о неприятном деле, поднялся на ноги. Окинув взглядом остатки небогатого ужина, вздохнул и направился к стойке.

Продавщица хмуро кивнула, когда Борода вытащил бумажник, приняла плату, отсчитала сдачу. Гриша ссыпал мелочь в карман и нехотя, не торопясь, побрел к выходу. Распахнув дверь, ведущую в коридор, охотник сумрачно глянул на новенькую дверь, что вела в соседний зал, который, собственно, и именовался баром. Покосившись на крохотную дверь туалета, Борода покачал головой и бросил взгляд на узкую деревянную лестницу, ведущую наверх, к выходу из подвала. Наверху, в маленьком подъезде, из которого можно было выйти на улицу, было темно – лампочка опять перегорела. Вздохнув еще более печально, Гриша начал подниматься по лестнице.

Поднявшись, он на ощупь пробрался к двери, распахнул ее и выглянул на улицу, в ночь, холодную и ветреную. Зябко поежившись, закрыл дверь и, оставшись в полной темноте, достал из кармана мобильник. Маленький экранчик не смог осветить весь темный предбанник, но давал вполне достаточно света, чтобы набрать нужный номер. На звонок ответили сразу.

– Да, это я, – тихо подтвердил Гриша, прислушиваясь к невидимому собеседнику.

– Подтверждаю. Сложилась полностью функциональная группа, рабочее название – «Группа Кобылина». Готов осуществлять координацию на месте и патронаж. Можно продолжать работу.

– Нет, я абсолютно уверен в работоспособности группы. У вас уже была команда профессионалов. Да. Лучше. Уверен. Никто не будет так работать за деньги. Здесь нужен личный интерес, преданность делу.

– Он готов. Нет, ему не нужно знать. Да, скорее всего опять аватар, но я не могу полностью это гарантировать. Вы же помните, что было в прошлый раз. Стопроцентно работоспособен.

– В первую очередь – прикрытие, как и в прошлый раз. Координация с силовыми ведомствами, легенда, явки. Поставки оружия. Деньги? А как вы себе все это представляете без денег? Конечно, нужны. Нет, на этот раз меньше.

– Результат будет. Все постепенно. Не надо торопиться. Вы уже один раз не послушали меня. И не надо давить, мне отсюда гораздо лучше видно, что происходит. Нет, не мелочи. Нет. Вы вообще отчет читали о том, что здесь творилось неделю назад? Хотите масштабности – идите к военным, они вас приласкают, как в девяностые. Если там вообще еще остались настоящие люди в руководстве.

– Да, это мой участок работы. Да, небольшая часть общего дела. И – да, мне плевать на ваши грандиозные планы. Охота должна продолжаться. Да. Гарантирую – орден будет доволен.

Сердито засопев, Борода отнял телефон от уха, отменил звонок и сунул телефон в карман. Непроглядная тьма снова окутала его, и Гриша тихо ругнулся.

– Зажрались, сволочи, – тихо бросил он в темноту, нашаривая рукой стену.

Сердито сопя, Григорий добрался до ступенек, глянул вниз, на площадку, где горела тусклая лампочка, и начал спускаться, что-то сердито бормоча себе под нос.

Когда скрип ступенек затих и внизу хлопнула дверь, часть темноты в дальнем углу шевельнулась, двинулась к центру подъезда. Раздался тихий скрип, и под потолком вспыхнула яркая лампочка. Поток света выхватил из темноты опухшее лицо, грязные черные волосы, разбитую губу…

Прищурившись, Кобылин отступил на шаг и спрятал в карман носовой платок, с помощью которого выкрутил лампочку в подъезде пару минут назад. Повернувшись, посмотрел на лестницу, ведущую вниз, к шуму, танцам, его друзьям.

– Все страньше и страньше, – процитировал он, все еще щурясь от яркого света. – Орден будет доволен…

Хмыкнув, Кобылин качнулся с пятки на носки.

– Это мы еще посмотрим, – сказал он и шагнул к лестнице.

Спускаясь по ступенькам, он тихо насвистывал песню о миллионе алых роз, чувствуя, как с каждой секундой его настроение, безнадежно испорченное пару минут назад, улучшается. Теперь он знал – охота будет продолжаться.

Пока жив хоть один охотник, охота никогда не закончится.