19 марта, суббота
Все утро Влада обзванивала знакомых, сообщая, что похороны состоятся в понедельник.
Накануне она выяснила, что тело Егора из морга можно забирать, обговорила все с ритуальным агентом, устала ужасно. Агентом оказалась высокая интересная брюнетка, с внешностью которой можно найти работу и получше. Впрочем, зарабатывала девица нехило, и устроиться в агенты было, скорее всего, не просто.
Последнему Влада позвонила Илье Мансурову, тому самому школьному приятелю Егора, у которого муж увел несколько лет назад фирму.
— Ты придешь? — спросила Влада.
— Приду, — сразу сказал он.
— Но… — вырвалось у нее, она не ожидала такого ответа и собралась долго его уговаривать. — Все-таки…
— Все-таки Егор был гадом, — закончил он.
— Илюша! Его уже нет!
— Я помню.
— Послушай, — неожиданно пришло ей в голову. — У тебя менты были?
— Нет. С какой стати?
— Но…
Он шумно выдохнул и медленно сказал:
— Мне незачем было его убивать, если ты на это намекаешь. Я жалею, что он умер. И знаешь, почему? Потому что я собирался его разорить, и мне очень жалко, что он этого не увидит. Ты поинтересуйся, поинтересуйся! У вас за все время ни одной новой разработки нет. И не будет! Потому что Егор в нашем деле был полным кретином. Полез туда, где ничего не смыслит. У меня новая фирма, и мы уже перебили у вас два тендера. Ты не знала?
Влада промолчала. Она действительно этого не знала.
— И ребята, которые хоть чего-то стоят, снова у меня работают. Так что я тебе сочувствую…
— Илюша, — грустно напомнила Влада. — Я у тебя фирму не отбирала. У меня убили мужа, и мне надо его похоронить.
— Извини, — буркнул он. — Мои соболезнования.
Влада положила трубку, потерла виски. Болела голова.
Опять какая-то неприятная мысль, связанная с Мансуровым, мелькнула, и опять Влада не успела ее поймать.
Егор действительно в последнее время ходил злой. И на дачу поехал, чтобы оттянуться и про проблемы забыть. Жаль, что она не интересовалась его проблемами.
А еще больше жаль, что не завела собственную фирму, пока свекор был жив. Или не устроилась куда-нибудь в госкорпорацию. Впрочем, госкорпорация не вариант, там нужно по-любому целый день сидеть, а это Владе не подходит.
Захотелось немедленно позвонить Савельеву, но она не стала. С делами фирмы нужно разбираться конкретно, с бумагами и цифрами.
Она разберется, надо только успокоиться.
Ей действительно нужен надежный человек, разбирающийся в проблеме. Кстати, Степа на эту роль подходит идеально.
Тогда Савельева можно оставить директором, а все технические проблемы передать Степе. Мало что связывает людей крепче совместной работы.
Влада заварила себе чай, села у окна. На улице было противно, весна будто издевалась, после нежданного тепла вновь принявшись засыпать город снегом.
Шел очень сильный снег, когда она впервые села к Егору в машину. Она покупала подарки перед Новым годом, оказалась невдалеке от Степкиного дома и решила к нему зайти. Она стояла у перехода, ожидая, когда зажжется зеленый свет. Рядом остановился черный джип, и кто-то ее окликнул. Егора она узнала не сразу, встречала несколько раз в Степкином подъезде, здоровалась. Степа как-то их познакомил, и она знала, что Егор — племянник соседки.
— Привет! — заулыбался ей Егор, приоткрыв дверь. — Куда направляешься?
— Здассте, — ответила тогда Влада.
— Так куда направляешься?
Странно, но она, еще совсем девочка, ясно поняла, что делает сейчас выбор.
— К Степе, — сказала Влада.
— Садись, — Егор кивнул ей на место рядом с собой.
Она села, пристроила на коленях пластиковую сумку с купленными безделушками.
— В ресторан? — улыбнулся Егор.
— Нет, — отрезала Влада. Она сделала свой выбор, но Егору об этом пока знать не нужно.
— Ну как знаешь. — Он пожал плечами, довез до Степкиного дома, вместе с ней поднялся в лифте.
Ей было грустно в тот вечер. Они со Степкой даже поругались из-за чего-то.
Потом Влада о Егоре почти забыла.
А примерно через месяц случайно услышала, что Степкины родители собираются в гости к соседке. Максим Ильич обещал привести какого-то давнего друга, и по этому поводу намечались посиделки. Егор вполне мог там появиться.
Она шагала по улице не меньше часа, замерзла и уже собиралась бросить трудное занятие, когда черный джип остановился на том же месте, где месяц назад, и Егор точно так же сказал:
— Привет! Куда направляешься?
Она не ответила. Она молча села рядом и спрятала в варежку лицо — на улице было холодно, и замерзла она сильно.
Егор позвонил тетке, соврал, что у него срочные дела, они поехали в ресторан, а потом он на такси отвез ее домой. Ехать к нему Влада отказалась категорически.
Она тогда чувствовала себя умным и смелым охотником, ей было немного страшно и очень весело, и она верила в свою победу. Она не знала, что победа принесет ей постоянный страх и изматывающую неуверенность.
Сейчас Влада тоже чувствовала себя охотником. Только того давнего веселья не было. Наверное, потому, что Влада отчего-то считала, что Степа предан ей по-прежнему, а оказалось, что это не так. Сейчас он был ей нужен, а она ему совсем не нужна.
Глупо, но получить Степу ей казалось сейчас даже более важным, чем разобраться с наследством. Впрочем, наследство никуда от Влады не денется.
Она не ожидала, что Степа встретит ее с такой неприязнью. Глупо, но она почему-то была твердо уверена, что он ей обрадуется. Он очень любил ее когда-то, не могло же такое сильное чувство исчезнуть совсем бесследно?
Она ошиблась, но ошибки Влада всегда старалась исправлять.
Снег за окном летел почти горизонтально, даже смотреть на это из теплой квартиры было тошно. Она закончит все дела и обязательно поедет куда-нибудь отдохнуть. Безумно хотелось в теплые волны.
Влада наполнила ванну, бросила туда морскую соль, включила музыку и, погружаясь в приятную воду, постаралась отключиться от всех неприятных мыслей. Она умела это делать. Она давно научилась быть сильной.
Кардиограмма у Инны Ильиничны оказалась неплохой, но Таня тем не менее опять сочла необходимым ее навестить.
Женщина работала за компьютером, Таня сразу заметила светящийся экран. Накануне, из разговора Инны со Степаном, Таня поняла, что соседка изучает архив своего брата. Это было хорошо, поскольку отвлекало женщину от ее горя. Таня даже не стала советовать не утомляться.
— Давайте давление померяем, — сразу предложила Таня.
— Не надо, Танюша, все в порядке, — отказалась Инна Ильинична. Она рассеянно смотрела на Таню, погруженная в свои мысли. — Не беспокойся, со мной все нормально. — Соседка помолчала и вздохнула. — В понедельник похороны…
— Инна Ильинична, убийцу обязательно найдут, — посочувствовала Таня.
— Вот он, убийца, — кивнула на экран женщина и объяснила: — У нас на всех подъездах камеры видеонаблюдения. Мне старшая по дому принесла записи. Я попросила, и она принесла. Внук ее мне сильно помог, вырезал изображение, как убийца бежит мимо дома.
Таня склонилась над экраном, несколько раз просмотрела фрагменты записей с камер. На экране были только ноги бегущего человека. Джинсы и светлые кроссовки.
— Инна Ильинична, — осторожно спросила Таня. Ей почему-то очень захотелось рассмотреть бегущего человека. — А полные записи у вас есть?
— Есть, — кивнула соседка. — Ты думаешь, я не догадалась их посмотреть? Это он, Таня, он. Сначала бежит к машине Егора, потом назад.
— Инна Ильинична, дайте мне эти записи, — неожиданно для себя попросила Таня.
Женщина с легкой усмешкой на нее посмотрела и встала со стула, уступая место за компьютером.
Таня сбегала за флешкой, переписала на нее файлы, как вчера Степан. Измерила Инне Ильиничне давление и напоследок спросила, не нужно ли что-нибудь купить.
— Только хлеб, Танечка, — попросила соседка. — И то необязательно, у меня немного есть, на сегодня хватит. Если пойдешь себе покупать, и мне захвати, а специально для меня не ходи, не надо. Сегодня еще посижу дома, а завтра сама в магазин схожу. Слава богу, пока не инвалидка.
Вернувшись домой, Таня включила компьютер и прилипла к нему, непонятно для какой цели вновь и вновь просматривая и склейку, которую сделал внук старшей по дому, и исходные записи непосредственно с камер.
Инна Ильинична была права, по всему получалось, что стрелять в ее племянника мог только бегущий. Машина Егора заехала слева, ее хорошо видно на одной из камер. На следующей камере ее уже не видно, Егор не доехал до следующего подъезда. Зато хорошо видно, как человек бежит в сторону машины, а через несколько секунд назад. Больше рядом с машиной просто никого не было, а стреляли в упор, это Таня слышала, когда во дворе работала полиция.
Таня потерла глаза и подошла к окну, осматривая двор. Человек должен был где-то ждать, когда машина Егора появится. Тогда получалось, что человек знал, что Егор должен сюда приехать.
Правда, могло быть и по-другому. Человек мог следить за Егором, понять, куда тот направляется, и перехватить его, заехав с другого конца дома.
Ее опять потянуло к компьютеру, но Таня себя пересилила. Включила стиральную машину, оделась и вышла на лестничную площадку, шаря в сумке в поисках ключей.
Сосед Степан появился в ту же секунду. Только он не искал ключи, а вертел их на пальце.
— Вы куда? — не здороваясь, буркнул он.
Таня слегка растерялась от такого странного вопроса, наверное, поэтому и не сказала, что это вообще-то не его дело, а только посмотрела с удивлением.
— Если Инне нужно что-то купить, — он тоже понял, что вопрос был странный, — я схожу.
— Ей нужен только хлеб, а хлеб я могу донести сама, спасибо. — Таня заперла дверь, вызвала лифт.
Степан молча стоял за ее спиной.
Подошел лифт, Таня шагнула в него первой. Он встал в углу, пристально глядя на закрывшиеся двери.
— Вы кому-нибудь говорили, что Егор должен был сюда приехать? — Они оба отличались сегодня в плане странных вопросов.
— Нет. — Он бросил на нее быстрый взгляд и вновь уставился на закрытые двери лифта.
— А… кто-нибудь мог слышать, как вы разговаривали с Егором?
— Мог, — усмехнулся он. — Могли слышать мои коллеги, но они понятия не имеют, кто такой Егор. И не знают, где я живу, потому что я никого из них домой не приглашал.
Кажется, сосед над ней насмехался. Ну и черт с ним.
Выйдя из подъезда, Таня повернула не налево, к супермаркету, а направо, к детской площадке, только там мог прятаться убийца, ожидая, когда подъедет черный джип. Летом детская площадка окружена зеленью, сквозь которую, наверное, дорогу вдоль подъездов не разглядишь. Но сейчас панорама просматривалась отлично. Таня примерилась, села на одну из лавочек, покрутила головой. Степан молча наблюдал за ней, стоя у подъезда.
Она бы на месте преступника не стала ждать на лавочке, подкарауливая свою жертву, решила Таня. Лавочку слишком хорошо видно из окон и от ближайших подъездов. Скорее она спряталась бы за стоявшую в углу двора трансформаторную будку. Будка была изрисована чахлыми березками и от этого выглядела еще непригляднее.
Ветер дул прямо в лицо, Таня передернула плечами, поднялась, пошла к будке. Пожалуй, она стояла бы именно здесь, прячась за углом.
Степан продолжал стоять на том же месте и, когда она подошла, спросил:
— Восстанавливаете картину происшествия?
— Да, — кивнула Таня.
— И как? Успешно?
— Не знаю, — честно ответила она. — Но я стараюсь.
Кажется, он хотел еще что-то сказать, но не успел. Из ниоткуда появилась красавица Влада, взяла его под руку, заглянула в глаза.
— Привет, Сте-опа, — грустно улыбнулась ему красавица и повернулась к Тане. — Здравствуйте, милая.
— Здравствуйте, — кивнула Таня и, не оглядываясь, зашагала к супермаркету.
— Ты куда-то собрался? — виновато спросила Влада.
— Нет, — неохотно сказал Дробышев.
Нужно было ответить, что да, собрался, у него срочная, неотложная, жизненно важная встреча, но он вовремя не сориентировался.
— Степ, ты не думай, — проговорила Влада. — Я не буду к тебе приставать. Если не хочешь со мной разговаривать, так и скажи.
Она отвернулась, но он заметил, что глаза у нее повлажнели.
Сегодня Влада казалась другой. То ли оттого, что у нее не были накрашены губы, то ли еще почему, но она напомнила ему прежнюю Владу. Владу, без которой он не мог жить.
— Почему я должен не хотеть с тобой разговаривать? — пожал он плечами. — Я нормально с тобой разговариваю.
Он осторожно освободил локоть, за который она продолжала держаться, и снова подошел к двери подъезда.
— Ты ведь куда-то собирался? — тихо спросила Влада за его спиной.
— Собирался, — признался Дробышев. — В магазин. Это не срочно.
— Хочешь, вместе сходим?
— Не хочу.
В лифте она на него не смотрела, косила глазами куда-то в угол.
— Ты к Инне Ильиничне? — с надеждой спросил он, когда лифт выпустил их на нужном этаже.
Влада не ответила, она смотрела на него робко и жалобно, как собака, которая надеется, что ее сейчас пустят в дом.
Дробышев отвернулся, открыл дверь квартиры, вошел в прихожую, Влада вошла за ним следом.
Не может же он оставить бездомную собаку на улице.
— Степа, — не дав ему снять куртку, тронула она его за рукав. — Степочка!
Она зарылась лицом ему в плечо и обняла крепко, как умела обнимать только она одна. Он легко погладил ее по волосам, попытался отодвинуть, но она не дала.
— Ничего не говори, — тихо попросила Влада.
Он все-таки высвободился, повесил куртку на вешалку. Она мгновенно сбросила свою и снова его обняла.
От нее слабо пахло чем-то горьким, приятным. Она всегда любила дорогие духи. Очень дорогие.
Он с третьего курса работал на полставки в Роскосмосе. Работал хорошо, начальство старалось ему по возможности приплачивать. Зарплата, которую он тогда получал, казалась вполне приличной. Однажды он отдал ровно половину зарплаты за духи для Влады. Она ахнула от радости, вдыхала исходящий от флакона запах и обнимала его так же крепко, как сейчас.
— Не говори ничего…
Губы ее оказались совсем рядом, он уже забыл, что ни у кого больше не может быть таких упругих и мягких губ. И заплаканные глаза были рядом, и это были глаза прежней Влады.
Мысль, что он делает что-то отвратительное, билась в голове, но его собственные губы уже делались неподвластными мыслям…
— Степа… — лежа на его плече, потом тихо сказала Влада. — Я совершила страшную ошибку, но ведь ее можно исправить, правда?
Исправить было нельзя, но отвечать ему было лень.
Больше она ничего не говорила, она знала, когда нужно помолчать.
— Ты не знаешь, кому Егор говорил, что сюда поедет? — неожиданно спросил Дробышев.
Сказать, что ему хотелось найти убийцу Егора, было бы большой неправдой. Ему, в общем-то, было на это наплевать. Просто глаза у соседки Татьяны горели, когда она болталась по двору, и это было очень забавно.
— Понятия не имею.
Владе не понравилось, что он об этом заговорил. Ей хотелось, чтобы он сказал, как ему с ней хорошо, и как он рад, что они вновь вместе, или еще какую-нибудь глупую ерунду, которую хочется слушать бесконечно.
— Он мне сказал, что должен заехать к Инне. А я решила поехать сразу в ресторан. — Она подняла голову с его плеча, легла на подушку. — В понедельник похороны. Ты пойдешь?
— Нет.
С какой стати он должен туда идти? Егор никогда не был ему другом, и они пересекались всего пару раз в год, случайно. А после женитьбы Егора виделись и того меньше.
— Поужинать не хочешь? — предложила Влада. — Можно в какой-нибудь ресторанчик съездить.
— Нет.
Дробышева потянуло в сон, он несколько раз резко выдохнул. Читал, что это помогает прогнать сонливость.
Влада поцеловала его в плечо, поднялась. В ванной зашумела вода.
Все-таки странно, что Егора убили у подъезда тетки. Не самое лучшее место для дерзкого убийства. Сам бы он скорее выбрал либо совсем безлюдное место, либо, наоборот, слишком людное, поскольку проще всего затеряться в толпе.
Вода в ванной стихла. Появилась Влада, оделась, присела на кровать рядом с ним.
— Я пойду?
Он не ответил. Почему-то ему было трудно говорить. Дробышев взял ее руку, поцеловал пальцы. Целовать ему не хотелось, но, наверное, так полагается.
Она помедлила немного, но он молчал, и Влада тяжело поднялась.
— Пока.
— Пока, — сказал Дробышев.
Дверь за ней захлопнулась. Он нехотя встал, подошел к двери запереть замок. Рядом зашумел лифт, стих. Ничья дверь на этаже не хлопнула. Влада приезжала не к Инне. Влада приезжала к нему.
Татьяна уверенно бродила по правой части двора, как будто была твердо уверена, что убийца возник оттуда. Почему? Полицейские в понедельник ничего об этом не говорили, он терся возле них дольше соседки.
Дробышев включил старый стационарный компьютер, который давно собирался выбросить. Выбрасывать прекрасно работающий комп рука не поднималась, и железный ящик продолжал пылиться под столом, а экран с клавиатурой продолжали занимать значительную часть поверхности стола.
Архив Максима Ильича Дробышев изучал до поздней ночи, прекрасно понимая, что на полное изучение могут уйти годы. Компромат был на тысячи людей, и самый разнообразный. От тайной порнушки до номеров банковских счетов.
Инна сказала, что Егор переписал архив… За такие сведения, пожалуй, можно и грохнуть у подъезда. Впрочем, грохнуть могли только в одном случае — если Егор решил как-то воспользоваться архивом.
На то, чтобы кого-то шантажировать, Егор решиться не мог, не идиот. Имена в архиве фигурировали такие, к которым запросто не приблизишься. Значит?.. Кто-то узнал, что у Егора есть опасный компромат?
Впрочем, в архиве фигурировали и другие фамилии, попроще, о которых Дробышев даже не слышал.
Дробышев потер глаза, посмотрел на часы — первый час.
Спать не хотелось, но он выключил компьютер и лег в постель. Подушка слабо пахла Владой, и он ее перевернул.
