18 марта, пятница
Красивая подружка соседа настолько испортила настроение, что даже утром было противно вспоминать вчерашний вечер. И это казалось странным, потому что ничего особенно обидного красавица ей не сказала. Разве что принялась звать ее милой, когда они вновь очутились у Инны Ильиничны.
— Милая, положите лекарства на столик, — ласково попросила Влада, заметив, что Таня стоит в прихожей с аптечным пластиковым пакетом в руках.
— Инна Ильинична… — Стараясь не замечать Владу, Таня объяснила, какие лекарства как нужно принимать. Что до еды, что после.
— Если мы что-то забудем, вам можно позвонить, милая? — еще ласковее спросила Влада.
— Можно, — кивнула Таня и мстительно обрадовалась, когда Инна Ильинична решительно сказала гостье:
— Влада, извини, я устала.
Красавица понимающе кивнула, поцеловала старую женщину и ушла наконец-то.
— Раздевайся, Танечка, — предложила соседка. — Я тебе ужин могу приготовить. Ты ведь голодная, наверное.
— Нет, спасибо, Инна Ильинична, — отказалась Таня. — Не надо, я пойду домой. А вы старайтесь не утомляться.
Инне Ильиничне не хотелось, чтобы Таня уходила. Она хотела с ней поговорить, но Таня слишком устала за длинный нелегкий день и этого не заметила.
Будить соседку утром Таня поостереглась. Лучшего лекарства, чем сон, ни природа, ни человечество еще не придумали, и заходить к Инне до работы она не стала.
Сегодня все выглядели озабоченными и хмурыми. Юра сухо кивнул и отвернулся, злился на нее за вчерашнее. Ольга Петровна о чем-то устало и сосредоточенно думала, глядя припухшими глазами в выкрашенную бежевой краской стену ординаторской.
— Что-то случилось, Ольга Петровна? — спросила Таня.
— Зятя с работы могут уволить, — вздохнула женщина. Подняла на Таню глаза и тихо заплакала. — Что мы тогда будем делать, не представляю.
Таня старому врачу сочувствовала. Сочувствовала и злилась на нее одновременно. Всю свою зарплату Ольга Петровна отдавала в семью дочери. У дочери был муж, сын-школьник и пятилетняя дочь. Отдавать ребенка в сад дочь не хотела, сидела дома, не работала. Зять же пристроился где-то охранником и получал зарплату, на которую четыре человека существовать просто не могли.
— А он ищет работу? — осторожно поинтересовалась Таня.
Ей не хотелось обижать женщину. Когда-то она пыталась доказать Ольге Петровне, что, отдавая последнее двум здоровым людям, считающим возможным брать деньги у старой матери, она всем приносит только вред, и им в первую очередь. Не было бы тещиных подачек, зятю пришлось бы хоть чуть-чуть пошевелиться, чтобы обеспечить семью.
Разговоры были бессмысленны. Ольга Петровна расстраивалась и обижалась на Таню.
— Сейчас работу найти трудно.
— Тем более надо искать, — вырвалось у Тани.
— Думаешь, найдет? — с надеждой спросила старый доктор.
— Будет искать, найдет. Они в Москве живут, а не в сибирском городке, где, кроме неработающего завода, на сто верст ничего нет.
— Он хочет точно узнать, уволят или нет. А тогда уж искать будет.
Таня промолчала. Можно, конечно, и так жить. Бояться, что потеряешь работу, и ничего при этом не делать. Теща прокормит.
Однажды Таня даже чуть не ляпнула, что не нужно было детей заводить, если не желают вкалывать, чтобы их вырастить, но вовремя замолчала.
Заглянула медсестра, позвала Таню к больному. Рабочий день начался.
Влада проснулась рано, поворочалась, поняла, что не заснет. Нехотя встала, выпила сока из холодильника, разбавив его капелькой кипятка. Знала, что холодное пить вредно.
Хотела сделать гимнастику, но поленилась. Позвонила Степе, потому что очень этого хотелось. Он не ответил, но Влада не позволила себе расстроиться. Если расстраиваться из-за всякого пустяка, ничего не достигнешь.
Прилегла с книжкой и задремала.
Разбудил ее звонок городского телефона. Почему-то она была уверена, что это свекровь, и не сразу поняла, что звонит Костя Савельев, генеральный директор самой большой фирмы, почти стопроцентно принадлежавшей Егору.
— Владислава…
— Влада, — мягко поправила она. — Здравствуйте, Костя.
Косте было лет тридцать пять, и по мнению Егора, он был совершеннейшим дурачком. Муж забавлялся, ставя перед Костей практически невыполнимые задачи. Правда, в последнее время Костя ставил Егора в тупик, потому что с невыполнимыми на первый взгляд задачами странным образом справлялся.
— Влада, какая-нибудь помощь нужна?
Влада представления не имела, что и как планирует свекровь насчет похорон. Нужно было вчера позвонить, но она приехала от Инны поздно и сразу легла спать.
— Помощь потребуется, — согласилась Влада. — Я вам позвоню. Мы сейчас сами понимаете в каком состоянии.
Похороны нужно взять на себя, решила Влада. Она главная пострадавшая во всем этом и должна играть главную роль.
Савельев помялся и неохотно заговорил о том, что срочно нужно принимать некие важные решения, и ему хотелось бы знать мнение будущих акционеров.
— Я целиком на вас полагаюсь, Костя, — перебила Влада. — Как считаете нужным, так и делайте.
Она положила трубку и подумала, что ей будет необходим человек, который станет заниматься ее делами. В смысле, делами фирмы. На первое время подойдет Константин, а там видно будет. Возможно, на эту роль подойдет Степа.
Это был бы отличный вариант. Степа станет заниматься ее делами, а она постарается вернуть их любовь.
Влада подумала и решила не звонить свекрови, а съездить к ней. Получилось хорошо. Влада обняла ее прямо в дверях и заплакала, и свекровь ее обняла. Держалась свекровь спокойно и разговаривала спокойно, только из глаз все время текли слезы. Владе стало ее по-настоящему жалко.
Она и раньше жалела свекровь. Даже несмотря на то, что та Владу недолюбливала. Конечно, свекровь всегда старалась быть любезной, но Влада неприязнь чувствовала. Ладно, бог с ней, это на ее совести.
Свекор бросил первую жену, когда Егору было лет семь. То есть не совсем бросил, деньгами помогал и к сыну по выходным приезжал. Обычно в таких ситуациях дети становятся на сторону матери, но тут получилось все иначе. Егор мать не уважал, во всем старался быть похожим на отца. Впрочем, возможно, и гены свою роль сыграли, Егор был копией старшего Кривицкого.
Влада посидела у свекрови недолго, с полчаса. Дольше утомлять сломленную горем женщину было ни к чему. Да, если честно, и самой надоело.
На улице заметно похолодало. Резкий ветер срывал с головы капюшон, пока шла к машине.
Ехать домой и сидеть там в одиночестве не хотелось. Изображать скорбь перед подружками тем более не хотелось. Влада подумала и поехала в фирму.
В фирме она была всего несколько раз. Заезжала за Егором перед вечерними тусовками. Егор же ездил туда постоянно, как будто был не хозяином, а наемным программистом. Оборудовал себе кабинет и проводил в нем целые дни.
Этого его пристрастия Влада не понимала. Фирма занималась разработкой программного обеспечения, в котором Егор разбирался не лучше Влады. Собственно, эту фирму Егор создал на основе отобранной у школьного приятеля Ильи Мансурова. Создать собственный интеллектуальный бизнес с нуля Егор никогда бы не смог. Это даже Влада понимала.
Что-то связанное с Ильей на секунду заставило Владу напрячься. Что-то неприятное, опасное мелькнуло на краешке сознания. Влада попыталась уловить мысль, но не смогла.
Фирма занимала этаж офисного здания, принадлежащего некой полугосударственной конторе. В конторе в основном работали тетки пенсионного возраста, даже смотреть на которых Владе было тошно. Хотя само здание и внутри и снаружи выглядело вполне прилично. Во всяком случае, чистенько и аккуратно.
Влада остановилась у въезда на служебную стоянку, позвонила Савельеву. Через минуту шлагбаум, преграждающий путь, поднялся, охранник из будки замахал ей руками. Влада проехала на асфальтированную площадку, поставила машину, через раздвижные двери вошла в здание.
Савельев ее уже ждал. Попросил паспорт, куда-то отошел, вернулся, и Влада вместе с ним подошла к лифтам.
— Костя, мне нужен постоянный пропуск, — попросила Влада.
Она станет заниматься делами фирмы, заведет массу новых знакомств. У нее еще вся жизнь впереди, и она сделает эту жизнь насыщенной и интересной.
Савельев послушно кивнул, пропуская ее в подошедший лифт. Зачем Влада приехала, он не спросил, и правильно. Не его дело.
— Открой мне кабинет Егора, — опередила она вопрос.
Он опять послушно кивнул, провел ее через приемную, из которой две двери вели в Егоров и его собственный кабинеты, отпер дверь кабинета мужа. В приемной сидели две девицы, Влада доброжелательно им кивнула. Одна была маленькая, страшненькая, бесцветная, при виде Влады испуганно сжалась. Вторая Владе решительно не понравилась. Она была яркой, слегка полноватой брюнеткой с монгольскими глазами на славянском лице. Внешность у девки была необычная, привлекала внимание. Брюнетка кивнула Владе спокойно и нагло.
Когда Влада была здесь в последний раз, в приемной сидела только одна тетка лет пятидесяти.
— Секретарши? — равнодушно спросила она, когда Савельев, пропустив ее вперед, закрыл дверь кабинета.
— Секретарь и офис-менеджер.
Савельев остался стоять у двери, пока Влада садилась за огромный Егоров стол.
— Я здесь побуду немного, — отпустила его Влада.
Савельев молча вышел. Влада покачалась в удобном кресле, оглядела огромный кабинет с портретом президента на стене. Это Егор прикалывался, портрет государя должны вешать только настоящие государственные мужи.
Влада встала, обошла кабинет, открывая дверцы шкафов. Один шкаф предназначался для одежды. Она сняла пальто, повесила на плечики.
Вернулась в кресло, включила компьютер.
Файлов в компьютере оказалось множество. А ведь, пожалуй, с этим придется разбираться, если она хочет заниматься делами фирмы.
Стационарный телефон на столе стоял только один. Надписи с фамилиями около кнопок прямого вызова Владе ни о чем не говорили, кроме фамилии Савельева, конечно. И были два имени — Юля и Милада. Влада нажала кнопку с надписью «Юля» и попросила:
— Кофе сделайте, пожалуйста.
Она не ошиблась. Через пару минут в кабинет вошла щупленькая испуганная секретарша с подносом в руках.
— Давайте знакомиться, — грустно улыбнулась Влада. — Меня зовут Владислава. Садитесь.
Она не зря потратила на дурочку полчаса, к концу разговора Юля смотрела на Владу восхищенными глазами.
Для начала Влада узнала достаточно. Юля училась в каком-то вузе, а здесь регистрировала письма, подкалывала бумаги и варила кофе. Девчонка имела возможность заниматься институтскими делами и за свое место держалась.
Милада появилась в фирме недавно, числилась офис-менеджером, отвечала на звонки и, по Юлиным представлением, вела огромную работу. Влада в этом сомневалась.
Еще девчонка рассказала, что вчера приходили из полиции, немного с ними поговорили, посидели за компьютером Егора Максимовича. Было бы странно, если бы полиция этого не сделала.
С Миладой Влада решила сегодня не разговаривать. Полистала папки в Егоровом компьютере, вскоре почувствовала, что занятие ей надоело, и позвонила Савельеву, сказала, что уходит. Напомнила насчет пропуска.
Кивнула на прощанье девицам в секретарской и спустилась к машине.
По дороге домой, остановившись перед светофором, заметила дверь какого-то ресторана. Припарковала машину, вполне прилично пообедала.
Ветер на улице усилился еще больше. От этого становилось тревожно, но с тревогой Влада умела бороться. Иначе не смогла бы столько лет прожить с Егором и его многочисленными Цыплятами.
Влада позвонила утром, когда Дробышев собирался на работу.
— Степа, — озабоченно сказала бывшая подруга. — Инне, наверное, нужно продукты купить?
— Наверное, — согласился он.
— Ты не спросишь, что ей нужно? А мы с тобой потом сходим и купим.
— Спрошу, — согласился он. — Только купить я и один могу. Мне это проще, Влада.
— Как хочешь. И еще… Мне все-таки неловко, что Инну лечат бесплатно. Ты же знаешь, врачи бедные, получают мало.
— Бедные не покупают квартир в нашем доме, — напомнил он.
— А кстати, — заинтересовалась Влада. — Откуда у твоей соседки деньги? У нее богатый друг?
— Понятия не имею. Не интересовался.
Почему-то намек на то, что у соседки богатый «друг», испортил настроение.
Впрочем, на работе ему было не до собственного настроения. Его непрерывно дергали, и к вечеру он здорово устал. Можно было поработать без суеты, когда рабочий день кончился и сослуживцы разошлись, но Дробышев тоже выключил свои компьютеры. Инне действительно могло что-то понадобиться, а помочь пожилой соседке он считал своим долгом.
У подъезда, поставив машину на своем обычном месте, он воровато огляделся, боясь увидеть Владу. Слава богу, не увидел.
К вечеру сильно похолодало, ветер сыпал в глаза острый снег. До подъезда Дробышев дошел в несколько шагов, пригибаясь от ветра, как старичок.
Не увидел он Владу и поднявшись на свой этаж. Был бы верующим, перекрестился.
В дверь к Инне Ильиничне он позвонил, не заходя домой. Соседка открыла не сразу, он даже успел испугаться, что женщине опять стало плохо, и непонятно, как теперь попасть в квартиру.
Наконец дверь распахнулась, Инна задумчиво на него посмотрела и пригласила:
— Проходи, Степа.
— Что-нибудь купить, Инна Ильинична? — В квартиру он решил не заходить, продолжал стоять в дверях.
— Нет, — помотала она головой. — Степа, у меня компьютер часто отключается. Поработает и отключается. Если он совсем не включится, информация пропадет?
— Может и пропасть. Давайте я на флешку перепишу, — предложил Дробышев.
— Спасибо тебе, — с облегчением поблагодарила соседка.
Дробышев отправился в свою квартиру за новой пустой флешкой, вернулся, прошел за хозяйкой в комнату.
Открытый ноутбук стоял на столе. Дробышев вставил в комп флешку, опустился на стул, ожидая, когда информация из ноутбука запишется на физический носитель. Ждать пришлось долго, файлов оказалось много.
Инна Ильинична села в кресло напротив, сняла с носа очки, задумчиво повертела в руках.
— Это архив Максима Ильича? — догадался Дробышев, глядя на названия файлов.
Про архив брата Инны как-то упоминала мама. Дробышев болтовню маму почти не слушал, но про архив почему-то запомнил.
— Да, — кивнула соседка. — Он много занимался журналистскими расследованиями…
Это Дробышев знал. Максим Ильич слыл большим правдолюбцем. При этом частенько покусывал власть, но так, слегка. Знал меру.
— Брат принес его мне незадолго до смерти. Максим знал, что умирает. А передать архив ему было некому. Да и ни к чему, лишняя информация только вредит. Степа, если со мной что-то случится, я хочу, чтобы ты взял этот ноутбук и выбросил.
— Зачем? — тупо спросил Дробышев и только потом поинтересовался: — Почему с вами должно что-то случиться?
Представлять, как он начнет отнимать ноутбук у законных наследников, ссылаясь на волю старушки, было дико. Ноут был дорогой и не старый.
— Ну мало ли что… — Инна Ильинична постаралась свести все к шутке. — Мы все под богом.
В дверь позвонили. Инна поднялась, пошла открывать. Из прихожей послышался голос соседки Татьяны.
Неожиданно Дробышев обрадовался, услышав этот голос.
Татьяна что-то предлагала Инне, Дробышев не разобрал, что. Инна Ильинична отказывалась, но девушка оказалась настойчивее. Через минуту обе появились в комнате. В руках у Татьяны был какой-то прибор с висевшими при нем проводами.
Татьяна увидела Дробышева и, сразу сказав хозяйке:
— Ничего, Инна Ильинична. Я подожду, — скромненько уселась на диван напротив Дробышева.
Он кивнул молодой соседке, она ему тоже. По-хорошему, надо было подняться, все-таки женщина вошла в помещение, но вставать ему было лень. Обойдется.
Он опять искоса посмотрел на прибор, который она принесла, и неожиданно услышал:
— Кардиограф.
Дробышев не знал, что кто-то сможет угадывать его невысказанные вопросы. Неожиданно и не к месту ему стало весело.
Ну конечно, кардиограф, как он сразу не догадался? Впрочем, ему никогда не снимали кардиограмму, и не узнать прибор он имел полное право.
Инна опять села за стол, посмотрела на Степана и повторила:
— Степа, если со мной что-то произойдет, возьми ноутбук и выброси. Мои племянники еще слишком малы для такой информации. И тебе это ни к чему. Мне просто некого больше попросить.
Татьяна молча смотрела на свои руки, Дробышев перестал ее замечать.
— Егор знал, что в компьютере? — с тоской спросил он.
Ему не хотелось заниматься чужими проблемами, с собственными разобраться бы. Работу скоро сдавать заказчику, а ошибки до сих пор вылезают.
— Да, — кивнула Инна. — Егор переписал содержимое себе месяца два назад.
Татьяна все так же молча сидела на диване. Ну и хорошо, что сидела, это избавило его от вопросов, которые иначе пришлось бы задать Инне Ильиничне. Впрочем, ему и так было ясно, что соседка связывает убийство племянника с содержимым ноутбука брата. Во всяком случае, допускает такую возможность.
А сама не выбрасывает ноутбук, поскольку хочет отыскать убийцу?
Идиотизм.
Могла бы отдать архив полиции, а не морочить голову ни себе, ни Дробышеву.
Наконец, флешка мигнула в последний раз, Дробышев вынул ее из прорези компьютера, надел колпачок.
— Вам точно ничего не нужно? — напоследок еще раз уточнил он.
Инна опять отказалась от помощи и проводила его до двери.
Он едва успел переодеться, как снова позвонила Влада.
— Привет. Я был у Инны, ей ничего не надо, — быстро проговорил Дробышев.
— Сте-оп, — Влада помялась. Ему захотелось швырнуть трубку подальше. — Ты совсем меня не вспоминал?..
— Влада, что тебе нужно? — Он плечом прижал трубку к уху, включил чайник.
— Знаешь, — голос дрогнул, Дробышев поморщился. Только ее рыданий не хватало. — Прошло много лет, а я так и не встретила человека ближе тебя.
— Влада, чего ты хочешь?
— Помоги мне, — на этот раз голос не дрожал, и говорила она быстро. Боялась, что он отключится. — Просто поддержи меня сейчас. Мне правда не на кого больше опереться…
— Влада, я весь день работал и действительно устал. Говори конкретно, чего ты хочешь?
— Ты сильно изменился, — с тоской сказала она.
— Было бы странно, если бы я не изменился.
— Ну извини, — голос опять дрогнул.
— Ничего, — ответил Дробышев и наконец бросил телефон на кухонный стол.
Она приедет немедленно, если он только намекнет, что хочет этого.
А он хочет?
Нет, окончательно решил Дробышев.
И совсем не потому, что когда-то она причинила ему страшную, непереносимую боль. В конце концов, его боль зависела от него, мог бы и не страдать так сильно.
Просто сейчас он видел в ней совершенно чужую, не слишком умную, но очень напористую женщину, которая даже не казалась ему красивой. Вот это было странно, поскольку черты у женщины-Влады были правильные, губы пухлые, волосы падали крупными кудрями, и вся она казалась пришелицей из другого мира, где дамы прекрасны и служат предметом поклонения, как богини.
Дробышев вспомнил, что флешку с содержимым компьютера Максима Ильича машинально сунул в карман, вместо того чтобы отдать ее хозяйке. Достал, покрутил в руках, но идти к соседке поленился, сунул флешку в ящик письменного стола. Взял в руки планшет и с удовольствием улегся на диване.
