Глава 6
Два вертолета огневой поддержки «Ми-24» сирийских ВВС поднялись с базы у поселка Рухан в 9.20. Задача перед командирами экипажей капитанами Али Руманом и Фасадом Ибрани стояла обычная. Они должны были поддержать огнем подразделения сухопутных сил, наступающие на позиции полевого командира ИГИЛ Амира Шабуддина у поселка Авантар.
Минувшей ночью российская авиация нанесла мощный удар по игиловцам, что дало возможность сирийской пехоте перейти в наступление. Теперь ВВС предстояло поддержать свои наземные части.
Как только вертолеты поднялись, невысокий, ничем неприметный молодой сирийский прапорщик, проверявший заряжание пусковых контейнеров неуправляемыми ракетами класса «воздух – земля», прошел к ангару, где никого не было. До вылета он разговаривал с оператором одной из машин, своим товарищем по имени Вали. От него и узнал, куда идет пара вертолетов.
Сидя на скамейке в тени платана, прапорщик осмотрелся, достал сотовый телефон, набрал номер.
Ждал он недолго.
– Слушаю! – раздался хрипловатый голос.
– Это Аксар! Салам, господин Файдар.
– Салам! У тебя новости, Фахид?
– Да. В сторону Авантара только что вылетели две «двадцатьчетверки». Задача экипажей – поддержка наземных сил, которые с утра перешли в наступление. Вы приказывали мне докладывать обо всех вылетах с базы, я так и делаю.
– Молодец. Но такая информация имеет цену, если поступает заблаговременно. Сейчас она мне не нужна.
– Подождите, господин Файдар! Сегодня это не единственный вылет этой пары вертолетов.
– Продолжай! – приказал Файдар.
– Вертушки, ушедшие с базы, отстреляются, вернутся, зарядятся и вновь подойдут к Авантару. Всего запланировано три вылета. В пятнадцать часов начнется крайний.
– Твои начальники считают, что асадовцы так долго смогут вести наступление?
– Я не знаю, что считает начальство, докладываю, что узнал у оператора одной из машин. Он сетовал на то, что их нагружают почти на весь день, а другие экипажи не используются.
Главарь банды, расположенной в Джамане, спросил:
– Кстати, Фахид, а почему командир вертолетной базы и в самом деле привлекает к работе только одну пару машин? Ведь у вас на базе, по твоим данным, шестнадцать вертолетов.
– Это мне тоже неизвестно. На построении после завтрака майор Батал объявил, что сегодня будут работать машины Румана и Ибрани. Еще четырем экипажам майор приказал быть в готовности к вылету, не уточняя задачу.
– Интересно! Но в голову твоему майору не влезешь. Если только череп ему расколоть!.. – с усмешкой проговорил главарь банды. – Мне надо знать, каким маршрутом «Ми-24» пошли к Авантару.
– Над плато Эль-Хамад, обходя населенные пункты.
– Значит, они пройдут и рядом с Джаманом?
– Не совсем рядом. Они будет километрах в десяти от Джамана.
– Когда второй вылет?
– По плану ровно в полдень.
– А третий, значит, в пятнадцать часов?
– Да, господин.
– Ты смотри там, на базе, будет ли соблюдаться этот план или пилоты завершат работу после первого вылета.
– Это рискованно.
– А что в нашей жизни не рискованно, Фахид? Даже поездка на шикарном дорогом лимузине по хорошей дороге может закончиться катастрофой. Самая обычная гроза, к которой мы привыкли с детства, способна убить любого из нас. Доложишь мне обязательно. Это понятно?
– Да, господин.
– До связи! – Главарь банды прекратил разговор.
Аксар выключил телефон и очень даже вовремя спрятал его в куртку.
К нему неслышно подошел командир базы.
– Прапорщик Аксар!..
Предатель вскочил, принял положение «смирно».
– Я, господин майор!
– Что ты здесь делаешь?
– Извините, я должен был руководить получением НУР для последующего заряжания пусковых контейнеров, но мне стало плохо на солнце. Голова закружилась. Прошел сюда.
– От площадки гораздо ближе до санчасти, чем до ангара.
– Здесь тень, господин майор, а я просто перегрелся.
– И это говоришь мне ты, выросший в пустыне, где и зимой тепло, а летом жара под пятьдесят?
– Раньше не замечал такого, а вот сегодня закружилась голова. Но я посидел в тени, и все прошло.
– Ты уверен, что не нужна медицинская помощь?
– Да, господин майор.
Майор Батал посмотрел в глаза прапорщика и потребовал:
– А ну-ка дай мне свой сотовый телефон!
– Извините, господин майор, зачем?
– Это мое дело. Жду!
– Вы не доверяете мне? Считаете, что я мог сообщить кому-то о вылете вертолетов?
– Жду, Аксар!
– Пожалуйста, но о вылете машин знает весь личный состав базы. Это видели и жители селения.
– Да, знают и видели, но только вылет. Телефон, прапорщик!
Аксар был спокоен. Он всегда удалял номер Файдара или его заместителя Дуни, когда заканчивался сеанс связи. На мониторе высвечивался только номер местной девушки, за которой ухаживал прапорщик, что не являлось ни для кого секретом.
Он достал телефон, протянул его майору.
Батал включил аппарат, открыл журнал вызовов. Там значился только один номер, исходящий и входящий.
– Это номер твоей Лейлы?
– Так точно!
– Последний раз ты звонил ей час назад, она тебе – на десять минут раньше. Вы часто общаетесь по телефону. Не хватает свободного времени? Ведь ты же живешь рядом с ее домом.
– По-моему, это мое личное дело.
– Постоянно звонить девушке и отвечать на ее вызовы во время службы ты считаешь личным делом? В свободное время общайся сколько угодно, на службе занимайся делом!
– Извините, я все понял.
Майор вернул телефон прапорщику.
– Значит, говоришь, перегрелся? Плохо тебе стало?
– Так точно!
– Ступай в санчасть, пусть тебя осмотрит начмед.
– Но у меня уже все прошло. Мне надо на склад вооружения.
– Выполняй приказ! Успеешь на склад.
– Слушаюсь, господин майор!
Прапорщик направился к санчасти, которая находилась в одноэтажном бараке вместе со штабом.
База размещалась на небольшой ровной площадке, обнесенной колючей проволокой и охранявшейся караулом, который ежедневно прибывал из батальонов механизированной бригады, дислоцирующейся неподалеку. Вертолетная база в основном и предназначалась для воздушной поддержки действий этого соединения.
Начмед удивился приходу Аксара.
Пожилой уже для армии, пятидесятилетний капитан Рияз Димар спросил:
– Где же ты умудрился перегреться, прапорщик? Сегодня на редкость нежаркий день.
– Господин капитан, мне все время приходилось быть на солнце.
– Да? Странно, у нас молодые солдаты из северных районов не жалуются на перегрев. За все время службы здесь я не припоминаю тепловых и солнечных ударов. А ты вдруг ухитрился.
– Разве такого не может быть?
– Все может быть. Вот выпей. – Начмед достал из шкафа упаковку, выбил из нее таблетку, налил в стакан воды.
– Что это? – спросил Аксар. – У меня в тени все прошло.
– Это пилюля от поноса.
– Вы смеетесь?
– И не думал. У тех людей, которых поражает тепловой удар, потом часто случается понос. Да такой, что они по три часа из сортира не выходят.
– Я не знал об этом.
– Пей! Не отравлю!
Прапорщик принял лекарство.
– А теперь иди, служи, старайся не выходить на солнце без головного убора, заполни фляжку родниковой водой. Почувствуешь слабость, головокружение, тут же беги ко мне.
– Слушаюсь, господин капитан! Благодарю.
– Не за что. Свободен!
Аксар вышел из санчасти с сильной тревогой, внезапно возникшей внутри. Начмед, обычно серьезный, ответственный человек, сейчас вел себя с ним как-то насмешливо. Неужели он не поверил ему? Но если так, то зачем таблетку дал? Нет, все нормально, просто он нервничает, оттого и накручивает сам себя.
Прапорщик прошел к складам вооружения, где хранились ракеты, пулеметные патроны и вообще все, что относилось к вооружению.
Солдаты сидели на ящиках и встали, когда прапорщик подошел к ним.
– Бездельничаете? – спросил Аксар.
Сержант, командир отделения взвода материально-технического обеспечения, ответил:
– А что делать, господин прапорщик? Вертушки ушли недавно, вернутся никак не раньше чем через час. Вот тогда мы и побегаем, а сейчас что, ящики переставлять? Наша задача…
Прапорщик прервал командира отделения.
– Твоя задача, сержант, выполнять мои приказы! – резко проговорил он.
– Ну тогда приказывайте, а то исчезли куда-то после вылета двух бортов.
«И этот туда же, – подумал Аксар. – Все сложнее становится работать на этой базе. Так и до провала недалеко. Пора бы сменить часть, но разве Файдар разрешит? Я единственный его человек на этой базе. Он меня отсюда не отпустит. Будет держать до конца».
– Хорошо, – сменил тон прапорщик. – Отдыхайте пока. Но не расходиться. Только в туалет и сразу назад.
– А как насчет перекура, господин прапорщик?
– В курилке по одному.
– Слушаюсь!
Аксар закончил воспитывать личный состав и прошел к техникам вертолетов, которые собрались у жилого модуля.
Начмед же, отпустив прапорщика, подумал и набрал номер командира базы. Он поддерживал с ним не только служебные, но и товарищеские отношения, как старший по возрасту обращался к нему по имени и на «ты».
– Да, – ответил майор.
– Салам, Хайрад.
– Салам.
– Ко мне только что заходил Аксар.
– Это я его послал. Что скажете по поводу теплового удара?
– Никакого удара не было.
– Значит, он обманул?
– Насчет того, что ему стало плохо? Здесь трудно сказать. Это могло случиться и не от удара. Причин много.
– Но он не перегрелся?
– Странно было бы, чтобы сегодня перегрелся человек, выросший в пустыне.
– Я сказал ему то же самое.
– Возможно, он просто устал.
– От чего? Здесь не служба, а самый настоящий санаторий. Он в Рухане даже девушку присмотрел. Родители не против отдать ее за него замуж.
– Это понятно. Обстановка у нас хоть как-то стабилизировалась. Нам деньги платят, пайки дают и жилье, пусть в бараке. В селениях же люди живут гораздо хуже, там, кроме себя, рассчитывать не на кого. Для семьи девушки наш прапорщик – настоящая находка.
– Вот и я говорю, с чего это он вдруг так устал?
– Погоди-ка! Ты его в чем-то подозреваешь? – спросил начмед.
– У меня нет оснований для этого, но я чувствую, что с ним что-то не так. А если он работает на ИГИЛ? Представляешь, чем это может обернуться для нас? В наших ВВС каждая машина, любой пилот на вес золота, терять их мы не имеем права.
– Ты слишком категоричен, Хайрад. Как давно служит у нас Аскар?
– Год.
– За это время ничего страшного не произошло.
– Да, но вот сейчас у меня возникло чувство, что он чего-то скрывает, недоговаривает.
– Может быть, это связано с девушкой?
– Не знаю. Будем смотреть за ним. Мы не в состоянии сделать что-то еще.
– Если хочешь, я могу отправить парня в госпиталь на обследование. За это время его проверит служба безопасности.
– Не надо. Сами разберемся.
– Смотри, если надо, я сделаю это быстро.
– Буду иметь в виду.
– Сам не зайдешь?
– Мне-то что у вас делать?
– Нервный ты стал, майор. Я тебя посмотрю, дам что-нибудь успокаивающее.
– Не надо. До связи!
– Как хочешь. Звони, если что!
Майор Батал отключил телефон и прошел в свой кабинет, представлявший собой небольшую комнату со скудной и старой мебелью. Два стола, рабочий и для совещаний, стулья. Стены покрыты свежей штукатуркой, на окнах решетки, жалюзи закрыты.
Кондиционер еще с мирных времен. Такие раритеты больше гремят вентилятором, чем охлаждают воздух. Столь же древний холодильник в углу. Но тот хоть работал без сбоев.
Майор достал из холодильника бутылку минеральной воды. Потом он включил радиостанцию, стоявшую на тумбочке, и вызвал командира ведущего «Ми-24». Пара вертушек уже подошла к селению Авантар.
Там проходила линия фронта, уже весьма условная. С утра, после бомбардировки российских ВВС, она была прорвана отдельной танковой ротой механизированной бригады правительственных войск.
– На связи, – ответил капитан Руман.
– Что у вас?
– Подходим к рубежу атаки. Наши действия согласованы с наземными силами.
– Принял! Работайте!
– До связи!
Все шло в штатном режиме, но майора Батала отчего-то никак не отпускали дурные предчувствия. Ему казалось, что сегодня должно произойти что-то ужасное.
Тем временем Джамаль Файдар, получивший информацию агента, вызвал к себе командира первой группы Расула Хурами и старшего команды саудовских инструкторов Заеда Бахита. Они явились через несколько минут. После традиционных восточных приветствий Файдар открыл на стене карту, прежде завешанную шторкой, подозвал к себе Хурами и Бахита.
– Наш агент на вертолетной базе правительственных сил сообщил о том, что два «Ми-24» поднялись в воздух. Они будут осуществлять огневую поддержку действий тех подразделений правительственной армии, которые после ночной бомбардировки российскими «Су-34» прорвали оборону ИГИЛ в районе селения Авантар, – проговорил он.
Хурами явно удивился и уточнил:
– Асадовцы прорвали оборону отрядов Амира Шабуддина?
– Я сказал непонятно, Расул?
– Но это очень неожиданно. Русские бомбардировщики, конечно, могли нанести урон силам Шабуддина на рубежах у Авантара, но не такой, чтобы сильно ослабить оборону. Как асадовцы смогли прорвать ее?
– Они использовали отдельную танковую роту, один из взводов которой укомплектован новыми русскими «Т-90». Подозреваю, что экипажи в танках тоже русские, по крайней мере командиры. Мне неизвестна конкретная обстановка у Авантара. Сейчас меня интересует совсем другое. Как у нас с подготовкой расчетов ПЗРК?
– Они пока не могут работать самостоятельно. Нам нужна еще как минимум неделя.
Он не стал говорить, что боевики Файдара совершенно не разбирались ни в технических вопросах, ни в тактике ведения боя против воздушных целей.
– Понятно. – Файдар нисколько не удивился.
Он не хуже Бахита знал, на что способны его боевики, даже самые толковые.
– Но мы не можем упустить шанс уничтожить вертолеты асадовцев, – заявил главарь банды. – Командир базы в Рухане не знает о наличии у нас ПЗРК. Поэтому маршрут ударных вертолетов проложен через плато Эль-Хамад. Если быть точным, то он выглядит вот так. – Файдар провел маркером кривую линию на карте.
– Значит, он минует Джаман на удалении в десять километров, да? – осведомился Хурами.
– Да. Наши расчеты еще не способны действовать самостоятельно, поэтому работать придется тебе, Заед, и твоим людям. Впрочем, первые показательные пуски должны были провести именно вы. Машину и охранение я выделю. Вас будет сопровождать группа Хурами.
Тот кивнул и заявил:
– Слушаюсь, господин Файдар!
– Если вертолеты уже в воздухе, то как мы сможем их перехватить? – спросил Бахит. – Они наверняка уже отстрелялись и возвращаются на базу.
– Да, скорей всего, «Ми-24» уже идут домой. Но на сегодня для пары ударных вертолетов запланировано еще два вылета, в полдень и в пятнадцать часов.
Бахит взглянул на часы и сказал:
– Сейчас десять ноль пять. Во сколько поднялись вертолеты с базы?
– Ориентировочно в половине десятого.
– Тогда они на подходе к ней. На то, чтобы собраться, скрытно выйти из Джамана, миновать плато, выбрать позиции, выставить охранение и спрятать технику, нам потребуется не меньше двух часов. Ко второму вылету вертушек мы к работе готовы не будем.
– А этого и не требуется. Зачем спешка? – проговорил Файдар. – Она нам не нужна. Главное – гарантированно отработать задачу. В пятнадцать часов это будет вполне возможно. Сейчас Хурами вышлет на плато часть группы. Его люди осмотрят местность, возьмут заданный квадрат под контроль. Затем туда переберетесь вы с ПЗРК, подойдет вторая часть группы Хурами. Вы все спокойно, без суеты посмотрите, выберете позиции. Когда «Ми-24» пойдут на третий, как выражаются пилоты, крайний заход, твои операторы, Заед, собьют их. Момент пуска ракет, попадание их в вертолеты, падение и подрывы машин на земле надо снять на видеокамеру. Так, чтобы можно было затем растиражировать запись в Интернете. Еще нужен человек, который не состоит в нашем формировании, то есть сугубо штатский.
– Для чего? – спросил Хурами.
– Вы оденете его в форму ИГИЛ и положите комплекс ему на плечо. Для надежности данного типа, наверное, стоит накачать наркотой. После чего этот мужчина должен будет заявить на камеру, что уничтожение вертолетов – дело рук борцов за истинную веру. Асадовцы уничтожили его товарищей и тут же получили ответный удар. Возмездие неотвратимо. Так будет с каждым вертолетом, который попытается подойти к нашим позициям. Но этого человека не должны опознать асадовцы.
– Недалеко от Джамана отшельником живет некий Абдулфатах, – сказал Хурами. – Его семья случайно погибла при захвате нами поселка. Она просто не успела спуститься в подвал, когда мы начали артиллерийский обстрел. Тогда у нас еще были две САУ.
– Помню. Ты мне об Абдулфатахе расскажи.
– Он ушел из поселка, устроился рядом с заброшенной кошарой, поставил там себе хижину, наловил бесхозных овец. У него есть племянник, ему шестнадцать лет, по-моему, зовут его Сафар. Он изредка приезжает в Джаман, меняет мясо и шерсть на муку, соль.
– Значит, Абдулфатах и Сафар живут отдельно, не общаются без особой необходимости с местными жителями?
– Да, господин.
– Но его наверняка помнят в поселке. Так же, как и гибель семьи.
– Хорошо, если из тех людей, которые проживали тогда в Джамане, сейчас осталось там десятка два. Остальные бежали либо подохли. Кто из них будет спрашивать про какого-то отшельника? Тем, кто остался в поселке, некуда идти. А асадовцев мы сюда не пустим. Но даже если кто из обитателей Джамана, выживших и оказавшихся на территории, подконтрольной Асаду, и узнает Абдулфатаха, то что в этом такого? Ведь Джаман обстреливали не только мы. Американцы думали, что наши отряды уже вошли в поселок, и их авиация нанесла по нему удар. При взрывах ракет погибло немало мирных жителей. Скорей всего, Абдулфатах тоже не знает, кто виноват в смерти семьи, иначе мстил бы.
– Значит, подставляем Абдулфатаха?
– Да. Кому нужен этот чабан?
– А если он упрется и даже под наркотой не пожелает говорить то, что нам надо?
– Неужели ты не знаешь, как разговорчивы наркоманы? – осведомился Файдар.
– Я встречал и таких, которые под действием наркотиков совершенно теряли страх и бросались с ножом на вооруженную толпу.
Тут в разговор вступил саудовец Бахит:
– Применение наркотиков отпадает.
Файдар взглянул на него.
– Почему?
– ПЗРК внешне прост в обращении. Казалось бы, совсем не трудно навести комплекс на цель, получить сигнал захвата и нажать на спусковую скобу. Но это только кажется. Подтверждение тому – заминка в подготовке ваших людей. Не каждый человек даже в трезвой памяти может сделать удачный пуск. А в наркотическом опьянении попасть по цели практически невозможно.
Файдар скривил физиономию.
– Ладно. Пусть так. Тебе виднее, Бахит. – Тут главарь банды повернулся к Хурами: – Но у тебя, Расул, есть рычаг воздействия на старика и без наркоты. Это его племянник. Пригрозишь убить парня, и Абдулфатах пойдет на все. Только надо убедить чабана в том, что после съемок мы не только не тронем их, но и дадим денег. Впрочем, это можно сделать сразу. Я дам тебе пять тысяч долларов. Для него это целое состояние. Делай, что хочешь, главное, чтобы чабан сказал на камеру то, что нам надо. Потом убьешь обоих. Отару можешь забрать себе. В Джамане ты хорошо продашь овец.
Физиономия Хурами расплылась в довольной ухмылке.
– Я все понял. Не беспокойтесь, чабан скажет то, что нужно. Вот только мне бы лучше иметь уже готовый текст. Я сам не смогу его придумать.
– Будет тебе текст. – Файдар взглянул на Бахита и заявил: – Ты готовь расчеты, остальным займется Хурами. Выезд основной группы в полдень.
Саудовец кивнул.
– Хорошо. Берем ПЗРК, дополнительные пусковые контейнеры оставляем здесь.
– Возьми еще пару. Мало ли что. Вдруг пилоты вертолетов успеют сообщить на базу об обстреле? Тогда там поднимутся еще машины, чтобы наказать вас.
Бахит отрицательно покачал головой.
– Это исключено. Командир вертолетной базы не станет рисковать. Он же не знает, сколько расчетов на плато, а вызвать русские самолеты просто не успеет. Мы уже скроемся.
– Хоп! Поступай так, как считаешь нужным.
– Может быть, я поеду с первой разведывательной группой? – предложил Хурами. – Мы не знаем, сколько времени займут разговоры с чабаном. А надо, чтобы он дал согласие до пуска ракет.
– Разумно, – ответил главарь банды. – Поезжай, но тогда возьми с собой и оператора Алима. Ему тоже нужно подготовиться к съемке.
– Да, господин Файдар.
– Тебе выезд через час.
– Слушаюсь!
Бахит и Хурами ушли, явился Дуни, заместитель Файдара.
Он знал о задаче, поэтому спросил:
– Ты посылаешь на задание Хурами? Ведь он спокойно может связаться с людьми, купившими его!
– Успокойся, Икрам. Я узнал, о каких деньгах и с кем вел переговоры Хурами.
– Откуда?
– От надежного человека.
– И что сказал этот надежный человек, если не секрет?
– Никаких секретов. Хурами удалось продать свой дом в Тулане. Он требовал с покупателя деньги, те самые двести тысяч долларов. Тот задним числом начал торговаться и тянуть с оплатой. В общем, Хурами чист. Он не предатель. Пусть работает. А насчет недовольства и пререканий я предупредил его. Ты понял меня, Икрам?
– Дом в Тулане за двести тысяч долларов? Сейчас и в Дамаске таких цен нет!
– Цена – не наше дело. Ты проконтролируй отъезд.
– Да, конечно.
В 11.10 пикап с пулеметом в кузове, пятью бойцами и оператором видеосъемки выехал из усадьбы Файдара. В 11.30 он был уже на месте.
– К машине! – приказал Хурами.
Боевики построились у пикапа.
Убогое жилье Абдулфатаха находилось рядом.
Чабан и его племянник увидели вооруженных людей и вышли из хижины с автоматами в руках. Они встали у входа и направили стволы на незваных гостей.
Хурами словно не замечал их, прошел вдоль строя и проговорил:
– Ваша задача – разойтись, осмотреть местность на удалении в пятьсот метров от кошары. Глядите, нет ли поблизости посторонних людей. Если кого-то заметите, загоняйте их сюда. Попытаются оказать сопротивление – убейте! Водитель и оператор на месте, остальные, не заходя на территорию кошары, вперед!
Боевики пошли в обход постройки.
– Эй! Кто вы? Что вам надо? – крикнул Абдулфатах.
Хурами поднял руку и заявил:
– Тебе нечего опасаться, чабан. Мы втроем подойдем к тебе?
– Зачем?
– Я объясню, почему мы здесь и кто такие.
– Хорошо, подходите, но автоматы оставьте в машине.
– Как скажешь. – Хурами положил оружие в кузов пикапа, а потом проинструктировал водителя и оператора, таких же боевиков, как и все остальные: – Сейчас подойдем. С чабаном говорю я. Как достану пачку сигарет, отрабатывайте их. Но так, чтобы оба были не только живы, но и с целыми, неповрежденными мордами. А затем я побеседую с ними по-другому. Всем все ясно?
Бандиты кивнули.
– Ясно.
– Не первый раз.
Они тоже положили в пикап автоматы, пистолеты и гранаты, вышли к кошаре, миновали дряхлую калитку и двинулись дальше.
На подходе Абдулфатах крикнул:
– Стоять!
Боевики остановились.
– Сафар, посмотри, где люди, которые пошли в обход, – сказал чабан племяннику.
– Угу!
Шестнадцатилетний парень обошел хижину, вернулся и сообщил дяде:
– Они разошлись по долине, все пятеро, сейчас метрах в ста от нас.
– Хорошо. – Абдулфатах глянул на Хурами, водителя и оператора и заявил: – Поднимите куртки, покажите пояса, потом повернитесь, задерите штаны!
– Да что ты так боишься?
– Нет, это вам надо бояться, если вы задумали худое.
Боевики подчинились.
Кроме ножей, оружия при них не было.
– Ты, старший, отдай свой нож товарищам, сам подходи. А они пусть стоят на месте, если не хотят получить пули! – распорядился Абдулфатах.
Хурами отдал свой нож водителю.
– Ждите! – заявил он, подошел к чабану, улыбнулся и спросил: – Что ты так волнуешься, Абдулфатах?
– Откуда тебе известно мое имя?
– А кто в Джамане не знает его?
– Ты из поселка?
– Да.
– Ты служишь у Файдара?
– Да.
– Вы убили мою семью!
– Ты заблуждаешься, это сделали американские летчики. Или ты забыл, как они били по поселку?
– Что вам надо?
– Объясню. У нас исчез один боец. Украл у товарищей деньги и сбежал. Сегодня утром. В поселке его не нашли, ищем теперь в округе.
Абдулфатах усмехнулся и заявил:
– Один шакал украл кость у другого. Теперь вся стая ловит его, чтобы сожрать.
– Ты бы, чабан, подбирал слова. Мы воины Всевышнего, боремся с неверным подонком Асадом, убившим сотни тысяч таких же простых людей, как ты.
– А скольких убили вы?
– Война не обходится без жертв.
– Ладно. Вы считаете, что я укрыл бы беглеца из ваших?
– Мы проверяем все и всех. Нам надо только посмотреть кошару. Обещаю, что ни тебя, ни племянника никто не тронет даже в том случае, если беглец окажется здесь. Мы же все понимаем.
– Мой ответ таков: вашего человека у меня нет, обыскивать кошару не дам.
– Но хоть посмотреть, Абдулфатах?
– Нет!
– Мои люди сделают это и без твоего разрешения.
– Я убью их.
– Ты можешь убить меня, тех двоих, которые стоят сзади, но станешь ли стрелять в нас, безоружных? Вряд ли. А если сделаешь это, то пятеро бойцов обязательно возьмут тебя с племянником. Не хватит пятерых, сюда приедут двадцать воинов. Тогда тебе не избежать страшной смерти.
– Ладно. Смотрите, – чуть подумав, согласился Абдулфатах.
– Вот это другое дело. – Хурами подал сигнал водителю и оператору.
Они подошли, встали рядом с командиром, готовые к нападению.
– Закурим, чабан? – предложил Хурами.
– Я не курю. Племянник тоже.
– Что ж, тогда с твоего позволения, закурю я. – Он достал пачку сигарет.
Боевики тут же бросились на чабана и его племянника. Они выбили у них оружие, схватили его, приставили стволы к затылкам чабана и парня.
Хурами положил пачку сигарет обратно в карман.
– Я тоже не курю, чабан, – заявил он и приказал подчиненным: – Парня связать, пусть лежит, чабана поднять!
Боевики выполнили распоряжение.
Морщась от боли, Абдулфатах спросил:
– И что это значит?
– То, что ты захвачен, чабан.
– Для чего я вам?
– Не был бы нужен, пристрелили бы к шайтану.
– Что вам надо?
В это время в небе почти над кошарой в сторону Авантара прошли два «Ми-24». Они летели на малой высоте, и Хурами хорошо видел подвесные контейнеры с неуправляемыми ракетами.
– Пошли на второй заход, – сказал он.
– Бьют ваших? – с усмешкой спросил Абдулфатах.
– Жизнь изменчива, чабан. Недавно ты держал нас на прицеле, сейчас мы можем сделать с тобой все, что захотим. Так и на войне.
– Так что же вам все-таки надо?
– Объясню быстро и доходчиво. Мы пришли сюда, чтобы сбить вертолеты, которые обстреливают наши позиции. У нас есть ПЗРК. Ты знаешь, что это такое?
– Знаю.
– Мы собьем вертолеты и заснимем это на видеокамеру. После чего ты выкрикнешь в объектив то, что написано вот здесь. – Хурами достал из кармана лист бумаги, сложенный вчетверо. – Тут немного. Всего минута речи.
– Получится, что это мы с племянником сбили вертолеты?
– Да, примерно так.
– А после признания вы расстреляете, да? Или устроите еще что-нибудь пострашней и мучительнее?
– Зачем, чабан? Скажи, чего ради нам убивать вас? Мы не трогаем тех людей, которые помогают нам, поощряем их. – Следом за бумагой из кармана появились деньги. – Здесь целых пять тысяч долларов. Большая сумма, да? Ты сможешь бросить это проклятое место, устроиться в любом городе страны, открыть свое дело и жить в достатке. Я могу прямо сейчас отдать тебе деньги, разумеется, в обмен на согласие.
– Долго ли забрать их обратно? Особенно если я стану трупом!
Хурами вздохнул.
– Не веришь. Что ж, твое право. Но говорить на камеру тебе, чабан, придется в любом случае.
– Заставите под пытками?
– Можно и так, но есть другой способ. Твой племянник.
– Что? При чем здесь он?
– Сафар – это все, что осталось в твоей жизни. Если ты откажешься помогать нам, то мы начнем резать его на куски. Представь себе. Сначала откромсаем палец, потом другой, кисть, за ней вторую, уши, нос, выколем глаза, отрежем язык. Потом будем отсекать куски покрупнее, пока перед тобой не окажется обрубок без рук, ног, мужского достоинства, с изуродованной головой. Он еще будет жить, медленно умирать на твоих глазах и по твоей вине.
– Хватит, – не выдержал Абдулфатах. – Даже если вы расстреляете нас, это будет лучше таких зверств. Я согласен.
– Молодец! – Хурами взглянул на оператора и приказал: – В хижину их! Связать пока. Водитель, охраняй!
– Да, господин Хурами!
Боевики втолкнули чабана и молодого парня в хижину.
Хурами посмотрел на часы. К нему один за другим подходили его бандиты и докладывали, что в округе все чисто.
Хурами шагнул к пикапу, взял сотовый телефон, оставленный там вместе с оружием, набрал номер главаря.
Тот ответил сразу же:
– Да, Расул?
– У нас порядок!
– Местность?..
– Хорошая местность. Вертолеты на второй заход прошли почти над кошарой. Слышу рокот, они возвращаются. Идут на малой высоте. Можно было бы и из пулемета обстрелять.
– Никаких обстрелов. Что по чабану?
– Он согласился нам помочь.
– Что, вот так сразу? Или повелся на деньги?
– Пришлось убеждать.
– Ладно, главное, что согласился. Но смотри, он может и изменить решение.
– Не может. Ему очень дорог племянник. Пусть и мертвый, но хотя бы не разрезанный на куски.
– Ты умеешь убеждать.
– Да, господин.
– Хорошо, высылаю основную группу. Обеспечьте встречу.
– Конечно.
– Я тут подумал, отары тебе будет мало. Забери еще и половину того, что я тебе дал.
– Две с половиной тысячи долларов?
– Да.
– Благодарю. Не ожидал.
– До связи!
– До связи!
Файдар закончил переговоры с Хурами, немного подумал и по спутниковой станции вызвал полевого командира Шабуддина, банды которого подверглись ночной атаке русских ВКС, потом допустили прорыв противника и вынуждены были перейти к активной обороне. Они были знакомы давно. Одно время ходили слухи, что эти люди желают объединить свои формирования. Этого так и не произошло. Командиры просто не пришли к согласию по вопросу о том, кто из них должен встать во главе объединенной группировки. Но несмотря на это, они сохранили приятельские отношения между собой.
Файдару пришлось ждать.
Шабуддин ответил не сразу, только с третьего вызова.
– Да?! – прокричал он в трубку на фоне довольно сильной канонады.
– Амир, это Джамаль. Ты можешь говорить?
– Салам, Джамаль. Могу, шайтан бы их всех побрал.
– Салам, брат, на кого ты ругаешься? На асадовцев, которые успешно наступают?
– На всех. И на асадовцев, и на своих. Один из отрядов только что оставил господствующую высоту, хотя мог еще долго оборонять ее. Видите ли, вертушки им помешали. Против меня сейчас работает авиация правительственных войск.
– Я в курсе. Да, весело у тебя.
– По какому поводу звонишь? Не думаю, что ты рад тому, что я едва сдерживаю наступление этих неверных псов.
– Конечно, я огорчен твоими проблемами. Русские нанесли тебе сильный урон?
– Они уничтожили практически всю мою артиллерию. Две самоходки, пару установок залпового огня, минометы. И никто не предупредил меня о готовящемся ударе русских, будь проклято все их племя!
– Да, потери значительные. Русские знали, что делали. Они готовили прорыв танковой роты.
– Тебе известно, как складывается обстановка на моем направлении?
– Конечно.
– Ты знал о намерениях русских?
– Нет. Иначе предупредил бы тебя. Я не получаю информацию из Хмеймима.
– Чем можешь помочь?
– Вертолеты правительственных войск сильно достают тебя?
– А как ты думаешь? Мои отряды отходят под ударами «Ми-24». Я выслал гранатометчиков к плацдарму, захваченному асадовцами. Они успели подбить два «Т-62». Потом вертолеты уничтожили их.
– Ты говоришь о «Т-62», но мне известно, что в прорыве участвовали и «Т-90». Это так?
– Так! Именно взвод «девяностых» и прорвал мою оборону, затем встал, пропустил вперед «Т-62» и «Т-72». Мы смогли на данный момент поджечь четыре танка, но в роте их двенадцать. Восемь коробок бьют по нашим позициям прямой наводкой, пока на плацдарм прорывается пехота, не дают работать гранатометчикам. Недавно второй обстрел провели. Не знаю, что и делать. Если асадовцы укрепятся на плацдарме, то мне придется отводить отряды с флангов, дабы выровнять линию обороны. Это значит, что мои люди окажутся на открытой местности.
– А есть у тебя шанс выбить неверных с плацдарма?
– Мы в состоянии уничтожить половину танковой роты. Можем остановить пехоту, но при условии прекращения огневой поддержки наземных сил с воздуха.
– Ты спрашивал, известно ли мне о планах русских. Я сказал, что не в курсе. Да, о том, что планируется в Хмеймиме, у меня информации нет, но есть кое-какие сведения с вертолетной базы у Рухана.
– Это ведь с нее действуют «Ми-24»?
– Именно так. Командование базы запланировало еще один вылет той же пары вертолетов на пятнадцать часов.
– Шайтан бы их побрал! Третий налет может привести к катастрофе. Ведь полный захват плацдарма приведет к отводу моих фланговых отрядов в долину. За этим неминуемо последует массированная бомбардировка новых позиций. Этого-то и добиваются в Хмеймиме. Русские гонят асадовцев на Авантар. Они добьются своего. Мне придется…
Файдар прервал Шабуддина:
– Подожди, не паникуй, Амир! Не спеши отводить фланги, а готовь-ка лучше мобильные гранатометные группы и ту артиллерию, которая у тебя осталась.
– Это единственная самоходная установка, один «Град», два орудия и пара минометов сто двадцатого калибра.
– Ну и отлично.
– Что отлично, Джамаль? Прилетят вертушки и уничтожат все это, а заодно и гранатометчиков.
– К тебе больше никто не прилетит. Я имею в виду «Ми-24» с базы в Рухане.
Шабуддин удивленно спросил:
– Что ты сказал? Повтори!
– Я сказал, брат, что вертолеты свое отлетали. Сегодня они больше работать не будут, и вообще с базы Рухана не поднимется ни одна машина.
– Не понимаю, на чем основывается твоя уверенность.
– Хорошо, я скажу тебе, на чем основывается моя уверенность. На двух таких штуках, похожих на трубы, которые именуются «Стингерами».
– Что? У тебя есть ПЗРК?
– С недавнего времени.
– Ты можешь применить их против вертолетов?
– Да!
– Так почему раньше не использовал?
– Вот, вместо того чтобы поблагодарить за предложенную помощь, ты выставляешь претензии!
– Извини, брат, но я не понимаю, почему ты не сбил вертолеты, если знал, что меня атакуют асадовцы?
– Потому и не сбил, что информацию о применении и поддержке правительственных войск получил из Рухана уже после того, как пара пошла на задание. Понятно, что мы не успевали перехватить их первый и второй заходы, но сейчас ситуация изменилась. Вертолеты, которые пойдут на тебя в пятнадцать часов, будут сбиты. Это я тебе обещаю. Командир базы в Рухане майор Батал, будь проклят его род, увидит, что мы применили ПЗРК, и вынужден будет прекратить все полеты. Ты воспользуешься этим. Асадовцы – не русские. Они потеряют половину танков и пехоты и уйдут с плацдарма. Обстановка там стабилизируется. Русские не будут применять бомбардировщики. В этом нет никакого смысла. В итоге ты укрепишь фронт.
– Джамаль, дорогой, ты сделаешь это? Я имею в виду, собьешь вертолеты? – воскликнул Шабуддин.
– Я же обещал.
– Это совсем другое дело. Тогда я готовлю контрудар по плацдарму. Мы сожжем более половины танков, а пехоту накроем из «Града». Он один, но есть. Я буду должен тебе.
– Э-э, Амир, зачем так говоришь? Одно дело делаем.
– Послушай, а откуда у тебя ПЗРК?
– Вот это, брат, я тебе сказать не могу. Извини.
– Впрочем, это не важно. Главное в том, что они есть!
– Ты прав, они есть и скоро вступят в дело. Как только мы отработаем «Ми-24», я свяжусь с тобой.
– Да, Джамаль. Если бы ты знал, какой камень снял с моих плеч!
– Знаю! До связи, Амир.
– До связи, брат!
Файдар положил трубку, усмехнулся и подумал:
«Он будет должен мне. Еще бы. И весьма немало. Придется тебе, дорогой мой брат Амир, вступить под мое командование. Не хотел раньше, на выгодных условиях, пойдешь сейчас. Вот только наши отношения будут другими.
Все складывается удачно. Еще немного, и я объединю под своим началом группировки Шабуддина и Аль-Забара, пусть и небольшие, основательно потрепанные в боях. Это будет уже совершенно иной уровень в иерархии ИГИЛ. Я стану одним из руководителей этого государства и наконец-то получу существенную поддержку из Эр-Ракки. В том числе и финансовую. Перспективы превосходные, надо только довести задуманное до конца».
В 14.30 на связь вышел Хурами и доложил:
– Командир, у нас все готово.
– Расчеты заняли позиции?
– Да. Бахит знает свое дело.
– Еще бы, на то он и профессионал. Как насчет видеосъемки?
– Порядок. Оператор будет находиться рядом с расчетом. Он зафиксирует пуск зенитной ракеты, поражение вертолета, его падение, переключение на вторую вертушку. Затем последует короткое выступление Абдулфатаха, и мы быстро отойдем в Джаман.
– Я вот подумал, что если мы используем чабана, то стоит ли выставлять причиной атаки вертолетов из ПЗРК месть за смерть воинов Аль-Забара? Не лучше ли объяснить все ответом за уничтоженную семью?
– Но откуда у чабана ПЗРК?
– А его выставить как воина Аль-Забара.
– Кажется, я понимаю замысел.
– Вот и хорошо. В тексте следует сделать небольшое изменение. Чабан должен сказать, что он отомстил за свою семью, уничтоженную карателями Асада. Теперь он, обычный мирный житель, вступил в ряды сил сопротивления, конкретно в отряд полевого командира Мохаммеда Аль-Забара.
– Я понял. Именно так и сделаем.
– Хорошо. Жду сообщения об уничтожении вертолетов.
– До связи, командир!
Файдар прошел по кабинету. Осталось немного. Скоро ситуация начнет меняться в его пользу.
Пара «Ми-24» поднялась с базы у Рухана ровно в 15.00. Экипажи повели машины по прежнему маршруту.
Спустя некоторое время командир ведомого «Ми-24» Фасад Ибрани вызвал на связь капитана Румана и доложил:
– У меня проблема!
– Что такое?
– Я не верю своим глазам. Система оповещения сигнализирует о захвате машины ракетой ПЗРК.
– Этого не может быть! Черт, у меня тот же сигнал.
– Я атакован, включаю тепловые ловушки, пытаюсь…
Речь оборвалась.
Оператор ведущей машины Вали крикнул в переговорное устройство:
– Али! Ибрани сбит!
Тут же сильный удар сотряс вертолет Румана. Машина потеряла управление, кабина командира начала заполняться дымом.
– Черт, Али, держись крепче. У нас горит двигатель. Я пытаюсь посадить машину.
Это были последние слова капитана Румана.
Вертолет завертелся, потерял скорость и начал резко снижаться. Режим авторотации помогал слабо. Земля была близко. Через миг последовал удар, и оба пилота провалились в сплошную мглу.
Заед Бахит внимательно осматривал горизонт.
Сначала он услышал рокот вертолетных двигателей и сказал оператору Гулуму:
– Идут, Азиз!
– Я готов.
Бахит вызвал по радиостанции командира второго расчета и заявил:
– Мактум, цель на подлете. Лови ведомого, мы работаем по ведущему.
– Принял!
Появились вертолеты. Они, как и ранее, шли на малой высоте. Операторы подняли комплексы, привели их в боевую готовность, включили пусковые цепи ракет. Прозвучали сигналы, завибрировали прицелы. Цель захвачена. Пуск!
Ракета второго расчета пошла вслед ведомому вертолету, прошедшему прямо над ним. Тепловые ловушки были выпущены слишком поздно. Грохнули взрывы. Бандиты увидели, как «Ми-24», охваченные огнем, стремительно пошли к земле. Все произошло в считаные секунды.
Боевики заорали:
– Аллах акбар!
Хурами побежал к первому расчету. Оператор чуть опустил камеру и снимал, как догорают на земле вертолеты ВВС Сирии.
– Ты успел снять момент подрыва? – спросил Хурами.
– Все успел. Сначала подрыв ведомого вертолета, потом пуск ракеты первым расчетом и попадание. Снял, как он вертелся, охваченный пламенем, и ударился о землю. Как они оба горят. Все успел сделать.
– Молодец! Всем к кошаре!
Бандиты вывели из хижины Абдулфатаха и его племянника. Они развязали чабана, к горлу Сафара, которого держали чуть в стороне, приставили нож. Абдулфатах был уже в форме ИГИЛ.
Оператор навел на него камеру и заявил:
– Говори, чабан! Да так, чтобы я поверил твоей радости. Слова ты знаешь.
Радости в голосе чабана не было. Но он выдал на камеру все, что от него требовалось.
Оператор выключил камеру и сказал:
– Все, Расул. Моя работа завершена.
– Хорошо получилось?
– Могло быть и лучше, но на то, чтобы сделать повторную запись, уже нет времени.
– Хорошо. – Хурами выхватил пистолет и выстрелил в голову Абдулфатаху.
Тот рухнул на землю. Недалеко от него упал и Сафар с перерезанным горлом.
– Это снять? – с усмешкой спросил оператор.
– Если хочешь неприятностей, то снимай!
– Нет, неприятности мне не нужны.
– Тогда уходим!
Боевики и расчеты с комплексами бросились к машинам.
Вскоре они уже катили по полевой дороге в сторону Джамана.
Хурами включил спутниковую станцию.
– Да? – тут же ответил Файдар.
– Задача выполнена, командир, вертолеты сбиты. Все это зафиксировано, как и заявление чабана. Мы едем к Джаману.
– Хорошо! На это у вас не более десяти минут.
– Мы уже через пять минут будем у Джамана.
– На окраине разделиться! Пусть воины, занятые наблюдением и охраной, идут на базу пешком. Одной машине уйти к роще. Только тебе с расчетами и оператором следовать прямо в усадьбу!
– Понял.
– Не забудь забрать свою долю.
– Я уже ее забрал.
– Молодец! До встречи.
– До встречи.
Файдар переключился на Шабуддина.
– Амир, это Джамаль.
– Да, брат?
– Вертолеты уничтожены, исправляй ситуацию. Скоро встретимся.
– Понял тебя, спасибо. Теперь повоюем!
– Воюй, но не зарывайся.
– А ты что, мой начальник, имеешь право приказывать мне?
– А разве ты не заметил этого раньше? Ради чего я стал бы помогать человеку, который подчинен кому-то еще?
– Я плохо тебя понимаю.
– Встретимся, поговорим, поймешь. Или, может быть, ты хочешь, чтобы майор Батал поднял все вертолеты, имеющиеся у него на базе в Рухане? Я ведь могу дать ему гарантии их безопасности.
– Так вот почему ты помогаешь мне!
– Лишние слова. Тебе есть чем заняться. Работай. Позже я свяжусь с тобой и назначу место встречи.
– Я считал тебя своим братом.
– Так оно и есть, но ситуация немного изменилась. Давай поговорим об этом и о многом другом при встрече. Не волнуйся, ты завтра же приобретешь гораздо больше, чем потерял сегодня. Все, отбой! – Файдар отключил станцию.
Он был доволен. Конечно, сейчас Шабуддин рвет и мечет, но это пройдет. После боя, который надо еще выдержать.
