Глава 8. Болт с резьбой

Юрри Урбант прилетел на Боагенго без компаньонов. Усердная деятельность на Тиндалии, в Долине ксифских могил, принесла хороший улов, и нужно было этим уловом быстро и грамотно распорядиться. Плюс сбыть кое-что из старых запасов. Иниру Боровей он никогда к сбыту раритетов не привлекал, и она осталась дома. Слав Боровей с частью добычи отправился на Макатронию – там его уже с нетерпением ждали проверенные скупщики. Сам же глава преступной троицы, имея на руках наиболее ценные вещицы из древних захоронений, договорился о встрече с двумя коллекционерами, входящими в первую сотню собирателей древности Межзвездного Союза. Афишировать свое общение с «черным археологом» они, разумеется, не желали, поэтому местом тайного свидания была выбрана провинциальная Боагенго с ее не менее провинциальной столицей. Вот так Юрри Урбант с двумя потенциальными покупателями утвари правителей древней Ксифии и некоторых других раритетов и оказался в кабаке «Тишайший».

И почти сразу понял, что лучше бы им было выбрать для встречи какое-нибудь другое заведение. Мало того, что Урбант узнал в одном из посетителей того лоха, кому он когда-то сбыл крапленый товар – это было еще полбеды. А беда была в том, что сидел этот лох в компании мужчины с медальным лицом, который прибыл в Зааху сегодня утром. Это Юрри знал совершенно точно, потому что видел на обзорном экране своей яхты, как мужчина, покинув доставившее его транспортное средство, зашагал через космодром. Транспортным средством был полицейский глиссер, на котором летали, ясное дело, сотрудники полиции. Решить такой силлогизм смогло бы и существо с мозгами дятла: мужчина, прилетевший на полицейском глиссере, был сотрудником полиции! И если этот лох в пестрой рубахе расскажет полицейскому о его, Юрри Урбанта, давней проделке, то…

«Три… нет, пять хвостов кабранга мне в глотку!» – мысленно выругался «черный археолог».

Другой на его месте сразу бы смылся из кабака, но Урбант был не таков. Многолетняя незаконная деятельность, постоянное хождение по лезвию ножа и балансирование на краю закалили его волю и выдержку. Ничем не выдавая своей тревоги, он завел с коллекционерами разговор о погоде и видах на урожай. Опытные собиратели раритетов поняли, что у продавца есть какие-то основания для подобного поведения, и такую беседу поддержали. А потом Урбант сказал, что не прочь посетить туалет – и вышел из зала. Не намереваясь туда возвращаться. Насчет того, что полиция сможет вытрясти из потенциальных покупателей сведения о нем, он не волновался – не было у них никаких сведений.

Слова Урбанта насчет туалета белый и черный пиджаки поняли правильно: сделка откладывалась в силу каких-то обстоятельств. Поэтому они продолжали сидеть и головами во все стороны не вертели – опыта им было не занимать. А Юрри Урбант, выйдя из кабака, метнулся за угол, к стоянке такси, и через минуту уже ехал в космопорт. Он думал, что ему удастся выйти сухим из воды. Поскольку не знал, что имеет дело не с кем-нибудь, а с Шерлоком Тумбергом.

Между тем динтинский следователь и Станис Дасаль продолжали смотреть на входные двери. И наконец Тумберг сказал:

– Даже если у него расстройство желудка или, наоборот, запор, пора бы уже ему… – он замолчал и полез в карман за коммом.

Умелец осуждающе взглянул на него:

– Я же говорил!

– Говорить – не мешки ворочать, – жестко усмехнулся Шерлок, набирая номер майора Хабибрахманова. – Ильмир, тут к космопорту должен один подозреваемый подъехать или подойти. Бородатый такой, крепкий, в лиловом жилете и брюках. Распорядись, чтобы за ним присмотрели и к яхте не пускали. Название – «Изумруд», стоит возле моего глиссера. А я скоро там буду.

– Вот это другое дело! – удовлетворенно сказал Дасаль и добавил злорадно: – На каждую хитрую гайку найдется свой болт с резьбой!

– Это вы просто замечательно сказали, Дасаль. Именно на каждую! – Шерлок встал. – Ладно, я в порт.

Умелец вскочил со стула:

– И я с вами!

Тумберг пожал плечами:

– Ну, если других дел у вас нет… Кстати, а с чего вас занесло в такие провинциальные края?

– Это что – допрос? – тут же взъерошился Дасаль.

– Да нет, конечно, – мотнул головой Тумберг. – Просто интересно, что могло вас здесь привлечь.

– Тогда я не буду отвечать, – буркнул груйк.

– Да и не надо, – развел руками следователь. – Надеюсь, вы не дадите повода задать вам когда-нибудь этот вопрос официально.

– Я тоже надеюсь, – раздраженно сказал Умелец и быстро пошел к выходу.

Шерлок, с усмешкой последовав за ним, на ходу достал комм и вызвал такси.

Тем временем Юрри Урбант уже приближался к космопорту. Сейчас самым главным для него было добраться до яхты и как можно быстрее покинуть планету. Планету – но не систему Крилис. Опытнейший расхититель гробниц понимал, что если тот лох его узнал, то возле Дыры яхту могут тормознуть. Поэтому следовало действовать по плану, который был разработан давным-давно именно для таких случаев. И планету для встречи с покупателями Юрри Урбант выбирал не наобум. Боагенго значилась второй от светила планетой системы Крилис, а третьей была Дуагенго – малозаселенный мир, который являлся поставщиком разных полезных икопаемых. Вот там-то предусмотрительный «черный археолог» еще с десяток лет назад соорудил тайную базу. На ней можно было пересидеть тяжелые времена. Там же он держал пару яхт, и мог заменить на каждую из них свой примелькавшийся «Изумруд».

Впрочем, в данном случае Урбант был готов вообще пожертвовать старой яхтой – денег вполне хватало на приобретение хоть и десятка новых. После старта с Боагенго он намеревался добраться до какой-нибудь кометы с приличным шлейфом или метеорного роя и покинуть яхту на космоцикле. Распознать это малое транспортное средство среди камней, льда, пыли и прочего мусора практически невозможно, и след беглеца будет потерян. А дальше – дело техники. Пристроиться в глубинах этого хлама, дождаться максимального сближения кометы или роя с Дуагенго – и метнуться к планете. Да, конечно, совершать посадку на космоцикле, причем на планету с атмосферой, было занятием из числа экстремальных – но Юрри Урбант относился именно к экстремалам! И проделывал такое не раз, не в силу необходимости, а для собственного удовольствия. Приземлиться в окрестностях базы, затаиться, а потом расконсервировать яхту и покинуть систему Крилис. Вероятнее всего, к тому времени его уже будут считать погибшим от ударов космических булыжников.

В общем, Юрри Урбант вполне оптимистично представлял себе собственное ближайшее будущее.

Лесной массив словно обрезали ножом, и такси выскочило на открытое пространство, поросшее высокой травой с вкраплениями кустов. Вдоль обочин широкого шоссе траву скосили, и так хорошо было бы поваляться на этих сухих желтых полосах, раскинув руки и глядя в небо с редкими волокнами облаков… А если еще под каким-нибудь кустом найдется нетронутое древнее захоронение… или ювелирная мастерская эпохи Первого царства…

Юрри Урбант тряхнул головой и вновь стал смотреть вперед – из-за горизонта вот-вот должны были показаться сооружения космопорта «Зааха». И они показались, и надвинулись, и вознеслись… Такси вывернуло на просторную площадь перед зданием космопорта и остановилось возле столбика регистратора. Урбант вышел из него и, сдерживая желание бежать, направился к ступеням космического вокзала. Но почти тут же остановился, словно только что вспомнил о чем-то важном. И даже картинно хлопнул себя по лбу: вот, мол, какая досада – забыл дома цветочки полить, собираясь в дорогу. Или ключ от гостиничного номера по рассеянности унес с собой. Или любимую зубочистку в кабаке оставил.

В детстве Юрри любил рассматривать картинки, на которых нужно было найти десять или сколько-то там отличий. Это детское увлечение развивало наблюдательность, и вот теперь эта наблюдательность очень пригодилась «черному археологу». Нет, здание вокзала не приобрело другую форму, и не изменились вывески многочисленных магазинчиков и ларьков по периметру площади. Правда, народу тут теперь было больше, чем утром, когда Урбант уезжал отсюда в столицу – видно, недавно прибыл какой-нибудь пассажирник. Но дело было не в народе, то есть не во всем народе: увеличилось количество полицейских – их фигуры в бежевой униформе группками и поодиночке виднелись в разных местах.

Конечно, можно было предположить, что на Боагенго прибыла или с Боагенго отбывает какая-нибудь важная персона – но! Еще на заре своей незаконной деятельности Юрри Урбант позаботился об улучшении характеристик собственного зрения. Микромодули, вживленные в оба глаза, позволяли Урбанту при необходимости видеть далеко и различать мельчайшие детали. И вот теперь, активизировав модули, он без труда увидел, как зашевелились губы одного из полицейских, стоящих у дверей в здание космопорта. А поскольку бывалый расхититель гробниц умел читать по губам, то он понял, что сказал полицейский в переговорник: «Внимание! Объект здесь, вышел из такси».

И вот тут-то Урбант и сообразил, что добраться до яхты ему не дадут.

«Сто пять хвостов кабранга вам в глотку!» – не стал мелочиться он и, по-прежнему стоя на месте, стрельнул глазами по сторонам. Пути к отступлению были отрезаны, и полицейские начали потихоньку сжимать кольцо.

Юрри Урбант вел тщательный учет всего добра, что было добыто преступной троицей за все время ее деятельности на разных планетах Межзвездного Союза. Разумеется, он почитывал на досуге уголовный кодекс и знал, какие сроки грозят ему, Славу и Инире за такие недобрые дела. Собственно, каких-то конкретных сроков не было – масштабы злоумышленных деяний тянули не на десять и не на пятнадцать лет, а на пожизненное заключение. Пожизненное! И смягчить это наказание не могли никакие адвокаты…

Урбант был очень вольнолюбивым человеком, и такое наказание его не устраивало. Но бегство не представлялось возможным, а оказывать сопротивление было бы бессмысленно и грозило получением серьезных телесных повреждений. В широком поясе под лиловым жилетом лежали разные уникальные вещицы, стоимость которых даже трудно было оценить, и даже если он прямо сейчас выбросит их в ближайшую урну, это не поможет.

«Неужели отгулял свое?» – подумал Урбант, обводя окружающее тоскливым взглядом.

Он понимал, что спасти его в состоянии только чудо. Или близкое падение метеорита. В крайнем случае, цунами. Хотя кто даст гарантию, что он переживет такую напасть? Да и до ближайшего океана было отсюда тысяч пять километров.

«И откуда только взялся тот лох?» – с отчаянием задал себе еще один бесполезный вопрос Юрри Урбант.

А бежевые фигуры все приближались и приближались…

Еще задолго до посадки Линс Макнери поставил в известность о ситуации с соплом боссов Космофлота и космопорт «Зааха», так что по прибытии на Боагенго все было готово к обследованию и проведению ремонтных работ. На всякий случай с Гурьки срочно перебрасывали новое сопло. Пассажиров уведомили о задержке рейса на неопределенный срок, и стюардам пришлось выслушивать множество неласковых слов.

Когда специалисты приступили к проверке сопла, капитан покинул корабль с целью долгожданного посещения портовой таверны «Три пексаря». С собой он взял троих: своего первого помощника Элвиса Косту, старшего техника Арафа Дениза и стюарда Хули Гули. Последнего Макнери решил поощрить таким образом за высказывания, способствующие формированию у членов экипажа правильного понимания многогранной деятельности их руководителя.

Таверна «Три пексаря» была капитану хорошо знакома, и он даже знал, что за пексари присутствуют в ее названии. Так именовали себя автохтоны, проживавшие на территории, ныне занятой космопортом, лет пятьсот тому назад. Согласно легенде, трем отважным воинам удалось целый день сдерживать здесь целую армию завоевателей, дожидаясь подхода основных сил. В те времена на месте космопорта стоял густой лес, а возле таверны (которой тогда, разумеется, еще не было) протекала бурная река. Три отважных пексаря затаились у брода и разили стрелами врагов одного за другим. Откуда у пексарей взялось столько стрел, легенда не сообщала. И никакого не то что бурного потока, а даже ручейка ни поблизости от таверны, ни вдалеке не было. Но вся прелесть легенд заключается вовсе не в точном следовании реальности… А может, река просто сильно изменила русло.

С хозяйкой портовой таверны Арисой Люжной у капитана сложились дружеские отношения – если не сказать больше, – и первый стаканчик бесподобной пексаревки всегда был за счет заведения. Именно благодаря огненной пексаревке Макнери однажды сошелся тут со странствующей парой имагинантов – витающим в горних сферах Данго Гаем и восторженной Аной Доа. Кто такие имагинанты капитан уже не мог припомнить, но помнил, что настойка шла хорошо, и отрешенный длинноногий Данго замогильным голосом вещал о том, что всех ждет Господь Солярис, о родниковых орхидеях (или орхидейных родниках?), улитках, железных быках и еще о чем-то, а миниатюрная Ана сыпала вообще какими-то непонятными терминами. Причем, несмотря на ударное действие пексаревки, изрекала их с такой легкостью, с какой чихвостит свое сложнейшее оборудование начальник отсека генераторов силового поля Март Праше. И хоть и пребывали эти двое как бы на разных уровнях с Макнери, настойка эту нестыковку ликвидировала, и капитан прекрасно понимал, что втолковывали ему имагинанты. Жаль, наутро уже не мог ничего припомнить… Но посидели тогда хорошо!

Случались в «Трех пексарях» и другие истории, не столь рафинированные, а иногда и с битьем посуды, но все как-то само собой рассасывалось, и образ таверны был запечатлен в душе Макнери исключительно в светлых тонах.

Но сегодня этому образу грозило изменение окраски на противоположную – черная полоса продолжалась! Это выяснилось, когда четверка, облаченная в одинаковые комбинезоны без знаков различия, вышла на привокзальную площадь и приблизилась к таверне.

– Переучет… – растерянно произнес Араф, разглядывая табличку на двери питейного заведения.

– Что значит – переучет?! – гаркнул опешивший капитан. – Что Арисе там переучитывать? Стаканы, что ли? Так мы и без стаканов можем, прямо из горлА! Нам не привыкать.

– Может, по напиткам что-то не сходится, – предположил Элвис Коста. И рассудительно добавил: – Они – субстанция текучая, а бывает, что и испаряются.

– А то и дырку в бочке кто-то мог провертеть, – заметил Хули Гули. – Знаю такие случаи.

– Переучет у нее… – никого не слушая, проворчал капитан и шагнул к двери таверны. – Может, для кого и переучет, но меня это не касается!

Макнери рванул дверь на себя – и она вдруг распахнулась, так что капитан даже пошатнулся. То ли была не заперта, то ли Ариса Люжная увидела где-то у себя на экранчике приближение давних знакомых и дистанционно открыла ее.

– За мной! – скомандовал Макнери. – Переучет – для тех, кто не пьет!

Он шагнул в дверной проем, и сопровождающие потянулись за ним.

Зал казался необычайно просторным, потому что за столами никто не сидел, и никто не бродил по нему, снедаемый стремлением пообщаться по пьяному делу. Пусто было и за барной стойкой. Капитан двинулся было в дальний угол зала, к проходу, ведущему к туалетам, кухне, кладовой и прочим помещениям, где могла находиться хозяйка, но тут от входной двери прозвучал угрожающий мужской голос:

– Всем стоять на месте! Я вооружен и очень опасен!

Конечно же, все четверо дальнолетчиков сразу обернулись и увидели высокого широкоплечего бородача в лиловой жилетке и такого же цвета брюках. Несколько секунд назад этот мужчина стоял с унылым видом посреди тротуара в десятке метров от таверны, и Макнери еще подумал, что тот грустит по поводу переучета. Теперь же лицо бородача было хмурым и решительным. Левой рукой он нашарил за спиной дверной засов и задвинул его, одновременно копаясь правой рукой под жилеткой. Потом вытащил эту руку, поднял ее до уровня плеча, и оказалось, что в ней зажат какой-то тускло поблескивающий цилиндрик.

– Это взрывное устройство, – быстро пояснил Юрри Урбант оцепеневшим дальнолетчикам, нервно поглядывая на окно, выходящее на привокзальную площадь. – Очень мощное, разнесет все в радиусе пятидесяти метров, отвечаю. Мне терять нечего, так что взорву без раздумий. Поэтому попрошу стоять на месте и не делать резких движений. А вы, – он ткнул цилиндриком в сторону ближе всех стоящего к нему Арафа, – идите на улицу и скажите полицейским, чтобы не вздумали сюда соваться, если не хотят оказаться в числе трупов. Повторяю, мне терять нечего, и живым я не дамся! Вы трое – мои заложники, – Урбант обвел рукой капитана, Косту и стюарда. И продолжил, обращаясь к остолбеневшему Арафу: – Передайте им мои требования: беспрепятственный проход к моей яхте вместе с заложниками и отказ от преследования… хотя нет! Пусть преследуют, если им не жалко такого заслуженного человека, как капитан Макнери.

Линс Макнери поднял брови и, несмотря на ошарашенность, ощутил мощный прилив гордости: вот как, оказывается, его оценивают совершенно незнакомые граждане… пусть даже и незаконопослушные!

– Откуда вы меня знаете? – спросил он.

– Кто же вас не знает? – ответил Урбант и перевел взгляд на Арафа. – Идите! – «Черный археолог» отодвинул засов и приоткрыл дверь. – Постарайтесь убедить их в серьезности моих намерений. И пусть на пальцах покажут номер, по которому я буду вести с ними переговоры.

Араф Дениз с опаской смотрел на него и по-прежнему не шевелился. Потом бросил вопросительный взгляд на капитана.

– Давай, – сказал ему Макнери. – По-моему, на шутку это не очень похоже.

– Мне не до шуток, капитан, – угрюмо произнес Урбант. – И мне обязательно нужно выбраться с этой планеты.

Бритоголовый смугляк торопливо подошел к двери и, взглянув на цилиндр в руке напрягшегося Урбанта, выскользнул из таверны. «Черный археолог» вновь запер дверь и занял такую позицию, чтобы видеть и заложников, и то, что происходит за окном. Старший техник «Пузатика» приблизился к первой группе полицейских, направлявшихся к таверне, и принялся что-то говорить и усердно размахивать руками. Полицейские обступили его и внимательно слушали, поглядывая на дверь питейного заведения. Потом один из них, приземистый, с бочкообразной грудью, что-то сказал в переговорник, и другие группы, стягивавшиеся к «Трем пексарям», стали заниматься иными делами. А именно – оцеплением таверны и выпроваживанием публики за пределы опасной зоны, то есть на расстояние пятидесяти метров от здания с вывеской, на которой были изображены три воина с луками в руках. Не дожидаясь окончания этих процессов, бочкообразный сделал несколько шагов к стене таверны и начал поднимать пальцы, сообщая номер своего комма.

– Замечательно, – пробормотал Юрри Урбант, переложил цилиндрик в левую руку, а правой полез в задний карман брюк за своим аппаратом.

Араф же, сочтя свою миссию выполненной, направился назад, явно намереваясь присоединиться к заложникам. Но бочкообразный перехватил его и хорошим толчком в спину направил к границе опасной зоны.

«Вот ведь какие у меня парни! – с восхищением и умилением подумал Макнери. – Надо будет обязательно взять его с собой в кабак на Гурьке… если, конечно, останемся живы…»

Он искоса взглянул на Элвиса Косту и Хули Гули. Первый помощник показал глазами на Урбанта и глазами же спросил:

«Вырубаем?»

«Нет», – едва заметно мотнул головой капитан.

Разумеется, он заботился не только о себе, но и обо всех, кто мог пострадать, если этот тип применит взрывное устройство. Не успеешь добежать, как превратишься в фарш…

Коста поморщился, но смирился. Хули Гули сосредоточенно разглядывал зал – наверное, прикидывал, что можно предпринять в такой ситуации.

Расхититель гробниц начал набирать номер – и тут из прохода в дальнем углу зала вышла Ариса Люжная. Это была рослая, крепко сбитая женщина с хорошо развитыми плечами и мощными бедрами. Из ее слов Линс Макнери знал, что в молодости она увлекалась гандболом и выступала за команду местной высшей лиги. Капитан склонен был верить этому – как-то раз в его присутствии Ариса продемонстрировала прежние навыки, метко запустив граненым стаканом в голову перепившему докеру, который пытался устроить дебош. Сейчас у нее в руке был не стакан, а изящная сахарница без крышки. Разноцветные, искусно взлохмаченные волосы хозяйки таверны отлично гармонировали с длинным цветастым сарафаном.

– Я так понимаю, мля, с умением читать у нас не очень, – визгливо заявила она, еще не рассмотрев, кто находится в зале. – Или со знанием терминов. Переучет – это значит, что предприятие общепита не работает! Не будет вам сегодня выпивки!

Юрри Урбант, так и не набрав номер, опустил руку с коммом, а руку с цилиндром вновь поднял на уровень плеча. И тоном грабителя банка приказал:

– Не двигаться! У меня бомба!

– Нас взяли в заложники, Ариса, – негромко пояснил Макнери. – Кстати, здравствуй. Хорошо выглядишь.

Люжная непонимающе взглянула на него, а Урбант быстро спросил:

– Запасной выход закрыт?

– Д-да… – неуверенно кивнула женщина. И поспешно добавила, сообразив, наконец, что к чему: – Закрыт, закрыт! – Она прижала чайник к роскошной груди и до упора распахнула глаза. – А я в окно гляжу – полиция всех гоняет. Так вот почему! Я еще подумала, что кто-то сел неудачно, и теперь для скорых дорогу расчищают, а тут, оказывается, «пузатиков» в заложники взяли… Но почему именно у меня?! – глаза Люжной возмущенно заблестели. – У меня же переучет! Понимаешь, борода? – эти ее слова были обращены не к рыжебородому Макнери, а к черно-с-проседью-бородому Урбанту. – Тебе что, других мест мало? Да вон тут сколько всяких…

– Хватит болтать! – заорал расхититель гробниц. – У меня бомба! Дай мне провести переговоры с полицией!

– И правда, помолчи пока, Ариса, – мягко посоветовал Макнери. – Пусть порешает свои вопросы. А кстати, – перевел он взгляд на Урбанта, – почему вы выбрали в заложники именно нас? Это что-то личное, какие-то глубинные причины?

– Случайно вышло, – нетерпеливо ответил Урбант. – Мне некогда было раздумывать, а тут вы… И тоже помолчите, пожалуйста, вы мне мешаете.

– Все, больше я ни слова! – заверил капитан, прижав руки к груди.

Элвис Коста переступил с ноги на ногу, Хули Гули смотрел, как выстраивается за окном цепь полицейских, а Люжная прислонилась спиной к стене и не сводила встревоженного взгляда с Урбанта.

«Черный археолог» наконец-то набрал номер и заговорил резко и жестко:

– Мои условия вы знаете. Если принимаете – действуйте, подгоняйте броневик экозащиты и отходите с площади в здание вокзала. Чтобы вообще никого вокруг не было! Ясно? Заложники полетят со мной, их безопасность гарантирую. Если не принимаете мои условия – действовать буду я! Что? – он замолчал, слушая ответ. – И сколько же времени вы намерены советоваться? – Урбант вновь умолк. – Ладно, жду. Только отодвиньте оцепление еще на пятьдесят метров и не надейтесь, что штурм у вас получится. Бомба у меня в руке, и полягут все. Включая капитана Макнери. А вы знаете, что его именем названо море на Можае? При жизни! Это вам о чем-то говорит?… Ах, говорит? Тогда засекаю время и жду разумного решения.

Юрри Урбант убрал комм в карман брюк и некоторое время попеременно глядел во все окна, удостоверяясь в том, что полицейские отступают. Если все пойдет хорошо, план останется таким же: добраться до кометы или метеорного роя, покинуть яхту с заложниками и замысловатыми путями, лавируя среди всякой космической дряни, умчаться на космоцикле к Дуагенго. Насчет бомбы он отнюдь не блефовал: давно уже приобрел несколько таких, сработанных неведомыми умельцами, и одну на всякий случай носил с собой, когда отправлялся торговать раритетами. Никакие сканеры ее взрывной сути не определяли, принимая цилиндрик за футляр для ложек и вилок – на то и рассчитывали умельцы неизвестно с какой планеты. Детали в форме принадлежностей столового прибора там действительно имелись, только отнюдь не для манипуляций с пищей они были предназначены…

– Придется подождать, – сказал дальнолетчикам «черный археолог», – так что садитесь вон за тот стол. Может, это и лишнее, но еще раз напомню: бомба убойная, а реакция у меня отменная. Одно движение пальцем – и никто уже никуда не спешит. Так что не суетитесь, это в ваших же интересах. И вы идите сюда, – приказал он хозяйке таверны. – Придется и вам заложницей побыть. Что там у вас в чайнике? Чай?

– Не, мля, бухло! – вызывающе ответила та и отлепилась от стены. – Что еще может быть в заварочном чайнике, как не бухло?

Урбант криво усмехнулся и проследил, как все четверо рассаживаются вокруг стола. Устроился за соседним столом, лицом к ним, и положил руку с цилиндриком себе на бедро.

– Всю жизнь мечтала заложницей побывать, – проворчала Люжная. – А кто переучет делать будет? Ты, что ли, борода?

– Рот закрой, а? – поморщился Урбант. – Успеешь еще свой переучет сделать… если ничего не помешает…

– О! – негромко сказал Макнери, глядя в окно, выходящее на привокзальную площадь. – Старый знакомый пожаловал, следователь из Динтина, Шерлок! А с ним еще один знакомый!

«Черный археолог» тоже посмотрел в окно. Тумберг что-то говорил бочкообразному полицейскому, а Дасаль стоял рядом и поворачивал голову то к одному, то к другому. При помощи своего уникального зрения Урбант понял: этот Шерлок предупреждает о том, что у него, Урбанта, действительно может быть взрывное устройство – откопал в какой-нибудь древней могиле. Так что надо не рисковать и дать ему возможность уйти, все равно из системы никуда не денется. Хотя преступник обязательно будет наказан, даже если он попытается скрыться за пределами Вселенной. Именно так сказал этот Шерлок.

– Шерлок… Говорящее имя… – Урбант вздохнул с самым мрачным видом. – Из-за него-то и весь сыр-бор… – Он стукнул по столу кулаком левой руки. – За каким цуем селебийского следователя сюда занесло?

– За вон тем, любителем чужого имущества, – пояснил капитан. – Поймал-таки беглеца груйка!

– Лучше бы он его раньше поймал, в другом месте, – пробормотал Урбант и погрузился в тягостное молчание. Впрочем, не переставая зорко следить за всем происходящим.

Так прошло минуты две, и Макнери задумчиво протянул в пространство:

– Хорошо сидим… – Он погладил бороду и продолжил, глядя на Урбанта: – Вот груйк этот, Дасаль, так он по всяким колечкам специализируется, производит отъем с применением физической силы… А у вас, извиняюсь, какой профиль?

– А я физическую силу не применяю, – нехотя ответил Урбант. – Вернее, применяю, но не так. Я просто люблю копаться в земле, с детства у меня, понимаешь, тяга такая… Вот и нахожу иногда всякие древние безделушки. И что тут криминального? Кому от этого хуже-то? Ну, лежали бы в земле еще пять сотен лет, и никто бы о них не знал. Так какая разница – откопал я их или нет? Как не знали вы о них, так и не знаете. Но нет же! – он вновь проверил кулаком прочность столешницы. – Под статью подводят, нервничать заставляют, заложников брать! А оно мне надо?! Три хвоста кабранга мне в глотку!

– Да-а… – сочувственно покивал Макнери. – Ни один вид трудовой деятельности не исключает определенной степени риска, – это высказывание лишний раз подтверждало философский склад ума капитана, сложившийся за годы пребывания в пространствах Космоса.

– Это ты очень верно подметил, Линс, – подхватила Ариса Люжная. – У меня тут каждый день стаканы бьют, не напасешься! Скоро точно в чайниках бухло подавать будем. А ты говоришь, зачем переучет…

– Понимаю, – вновь кивнул Макнери.

– У вас, небось, стаканами канализацию не засоряют, – заметил Хули Гули. – А у нас на судне – сплошь и рядом. Я слыхал, в Темные века из-за этого целый корабль угробился. «Шишаник» назывался, что ли, или «Фифаник», как-то так…

– Так вы, значит, специалист по всяким древностям? – заинтересованно спросил Элвис Коста.

– Ну, не по всяким, – ответил Юрри Урбант, нетерпеливо поглядывая на окно. До конца условленного срока оставалось пять минут. – Но можно сказать и так. Через мои руки их прошло немало.

Он не стал говорить, что кое-какие раритеры и сейчас лежат у него в поясе под жилетом.

– Мне дядя на день рождения одну штуковину подарил, – сообщил Коста. – Выловил в космосе десять лет назад, он тогда дыротехником работал. И ни один специалист не в силах объяснить, что же это такое. Может, вы подскажете?

– «Одна штуковина» – это крайне расплывчатое определение, – хмуро сказал «черный археолог». – Поподробнее нельзя описать?

– Так могу показать! – Элвис полез во внутренний карман комбинезона. – Я ее теперь с собой ношу. Как талисман.

Он извлек на свет серебристую «фляжку» дядюшки Микуса, и в зале таверны, кажется, сделалось светлей. Но не от загадочного артефакта – это засверкали глаза Юрри Урбанта, сразу оценившего уникальный подарок.

– Бросайте сюда, – севшим от волнения голосом предложил он. – Мне нужно ее хорошенько рассмотреть. Я потом верну.

– Не сомневаюсь, – с какой-то странной интонацией сказал первый помощник капитана и по параболе отправил раритетище в сторону расхитителя гробниц.

Тот поймал «фляжку» левой рукой и благоговейно поднес к глазам, забыв обо всем. Его опытное нутро не то что кричало, а истошно вопило на весь свет: «Это уникальнейший уникум уникумов, равного которому нет в мире!»

В следующую секунду нутро вопить перестало. И тому было сразу несколько причин.

Первой причиной являлись действия хозяйки таверны «Три пексаря». Как только Юрри Урбант впился взглядом в подарок дядюшки Микуса, Ариса Люжная безукоризненно выполнила один из основных элементов игры в гандбол – коротко размахнувшись, метнула заварочный чайник точно в лоб «черному археологу». Сам по себе чайник весил немного, но скорость его полета, умноженная на массу, привела к созданию такого импульса, то бишь аддитивного интеграла движения механической системы, что мог создать проблемы и кому-нибудь покрепче Урбанта.

Чайник едва успел соприкоснуться с целью, как в ту же сторону полетел стул, до того стоявший у соседнего стола, поблизости от Элвиса Косты. Почти одновременно к Урбанту устремился второй стул – это уже постарался Хули Гули, забрав сей предмет мебели от другого стола, что находился на расстоянии вытянутой руки от стюарда. Когда оба стула наткнулись на голову «черного археолога», к делу подключился Макнери. С совершенно удивительной для капитана легкостью он прыгнул к Урбанту и перевернул на него стол, за которым тот сидел. В результате этой атаки незаконопослушный тип распластался на спине на полу таверны. Оба стула-снаряда лежали рядом, столешница оказалась поверх «черного археолога», и на ней уже стоял капитан Макнери, всеми своими килограммами придавив Урбанта. Чайник покоился в лужице заварки, цилиндрическая бомба медленно катилась к двери, а подарок дядюшки Микуса кувыркался в воздухе на уровне коленей Макнери и тихонько позвякивал. Бугорки на поверхности «фляжки» ходили ходуном, а черные линии метались, образуя все новые и новые узоры.

Пока дальнолетчики таращились на бомбу, «фляжку» и слабо шевелящегося Юрри Урбанта, хозяйка «Трех пексарей» принялась действовать. Она ринулась мимо капитана, догнала катящийся цилиндр и накрыла его своим мощным телом. Полежала немного и встала, держа бомбу двумя пальцами.

– Вот так, мля, – проворчала Люжная. – А то и переучитывать было бы нечего.

Она подошла к ближайшему столу и аккуратно засунула бомбу в стаканчик с салфетками.

Подарок же дядюшки Микуса перестал тренькать и мягко опустился на пол. Черные линии застыли. Элвис Коста с некоторой опаской поднял его, повертел в руках и засунул в карман комбинезона.

Юрри Урбант вращал выпученными глазами и пытался что-то сказать, но у него ничего не получалось.

– Вот тебе и три хвоста в глотку, – усмехнулся капитан, топчась у него на животе. – Хули, отодвигай засов и зови полицию. – Он повернулся к Люжной: – Ариса, надеюсь, ты сделаешь для нас исключение и нальешь чего-нибудь бодрящего?

– Не сейчас, Линс, – отозвалась хозяйка заведения. – Мне еще нужно вилки досчитать.

– Мы поможем! – бодро сказал Макнери. – А мастерство у тебя – о-го-го!

– Тренируюсь! – расцвела в улыбке Люжная.

Подсчет вилок, однако, пришлось отложить. Увидев Хули Гули, призывно машущего рукой с порога таверны, полицейские ломанулись к нему. «Мы его отторцевали!» – только и успел радостно сообщить стюард, как его отбросили от двери дюжие парни в бежевых мундирах. Полицейские ворвались в зал и, сразу оценив обстановку, устремились к поверженному злодею. Капитан Макнери отошел от Урбанта, дав возможность блюстителям порядка произвести положенные действия: перевернуть преступника на спину, надеть наручники и обыскать. Стаканчик с бомбой тут же унесли, оставив без внимания просьбу Арисы Люжной не забирать принадлежащий ей инвентарь. Покушались и на валявшийся на полу заварочный чайник, приняв его за имущество Урбанта, но тут уж Люжная оказалась проворней. Она схватила его, сунула в вырез сарафана, и в ответ на требование отдать посудинку скрутила полицейским кукиш. Это могло ей дорого обойтись, но Линс Макнери разрядил ситуацию, пояснив бочкообразному, что чайник – собственность хозяйки таверны, Арисы Люжной, и этот предмет сыграл главную роль в деле нейтрализации преступника.

– Нормально! – оценил действия Арисы бочкообразный майор Клавдий Бык. – Чайником по чайнику… Не откажетесь провести мастер-класс для наших сотрудников, госпожа Люжная?

– Не знаю, будет ли толк, – буркнула тавернщица. – Но попробовать можно, только в нерабочее время. И не за просто так.

– Разумеется, – кивнул Бык. – Такая статья расходов у нас предусмотрена.

– Тогда обговорим это позже, – Люжная, поморщившись, провела рукой возле собственной груди; вероятно, спрятанный чайник причинял ей некоторые неудобства. – А сейчас было бы хорошо, если бы вы забрали отсюда этого, – она кивнула на усаженного за стол Урбанта, – а то у меня переучет. И вообще, ходят тут всякие, а потом у меня ложки пропадают!

– Немного терпения, госпожа Люжная, – сказал Бык, сделав вид, что не расслышал последнюю фразу. – Сейчас опишем изъятое, подъедет автозак, и вы сможете заниматься своими делами, учитывать-переучитывать в свое удовольствие.

Бывшая гандболистка фыркнула:

– Да уж, удовольствие еще то!

– Еще я попросил бы вас оказать нам содействие в качестве понятой, – майор Клавдий Бык кивнул на вещи, извлеченные из пояса Урбанта и разложенные на столе перед унылым «черным археологом». Полицейские, стоя полукругом у него за спиной и по бокам, караулили каждое движение задержанного.

– Ох не люблю я такие дела, – скривилась хозяйка питейного заведения и опустилась на стул. – Но учитывая, что ваши удальцы умудрились не устроить тут погрома, соглашусь.

– Спасибо, госпожа Люжная! Теперь второго понятого надо найти, – Бык обвел глазами присутствующих.

– Позвольте мне! – раздалось от входной двери. – Всегда мечтал хоть раз побывать понятым!

Это предложил свои услуги не кто-нибудь, а Станис Дасаль. Он только что появился в таверне вместе с Шерлоком Тумбергом и подоспевшим из Заахи майором местного окружного управления Ильмиром Хабибрахмановым.

– Что ж, это как раз такой случай, когда мечта сбывается, – добродушно улыбнулся Клавдий Бык.

Дасаль с торжествующим видом подошел к столу и злорадно произнес, глядя на Урбанта:

– Допрыгался, чнос? Получил болт с резьбой? Вот теперь побываешь в моей шкуре!

Расхититель гробниц скрипнул зубами, но промолчал. Вступать в перепалку было нецелесообразно. Сейчас все умственные усилия следовало приложить к тому, чтобы выработать четкую линию поведения и представить себя в как можно более выгодном свете. И, конечно же, подключить адвоката. Хорошего адвоката. Первые наметки Юрри Урбант уже сделал. Пояс он, естественно, нашел на улице, определил ценность лежавших в нем вещиц и понял, что надо побыстрей убираться с Боагенго и сбывать их с рук. Когда увидел, что его намерены задержать, решился на захват заложников. Действовал, само собой, в состоянии аффекта. Да, производил незаконные раскопки, но львиную долю вырученных денег не тратил на себя, а держал в финансовых учреждениях с целью спонсирования различных культурно-массовых и спортивных мероприятий. Но не успел. И так далее…

Больших надежд на такие отмазки Юрри Урбант не питал, но сдаваться не собирался. Чистосердечное признание вряд ли могло что-либо изменить в его судьбе.

– Пишите, начальник, – сказал Дасаль, алчным взглядом обводя лежащие на столе раритеты. – Вон та штуковинка, крайняя слева, это височное кольцо, ромбощитковое. Видите, как вогнуты линии? Каждая – по-своему. А значит, это Тиндалия, Ксифское государство периода тирании или даже раньше. Рядом с кольцом – явная фероньерка, причем с сапфирами, изумрудами и рубинами. Я в этих делах специалист, могу давать платные консультации.

– Консультаций пока не надо, – сдержанно отреагировал на это Клавдий Бык. – Вам вместе с госпожой Люжной нужно будет просто подписать протокол.

– Ну, вам виднее, начальник, – развел руками Умелец и уселся рядом с тавернщицей. Наконец заметил дальнолетчиков, к которым уже подошли Тумберг и Хабибрахманов, и одарил каждого из них приветственным кивком. Те кивнули в ответ.

А Клавдий Бык принялся составлять протокол.

– Как, вы говорите, называется первый предмет слева? – немного погодя обратился он к Дасалю. – Висящее кольцо?

– Височное, – поправил его груйк. – Такие кольца на висках носили. Ромбощитковое. Видите, утолщения в форме ромбов? И трапециевидные подвески.

– Стоп, – сказал Бык. – Это у нас какая-то геометрия получается, а не протокол.

– Можно и химию добавить, – усмехнулся Дасаль, показав мелкие ровные зубы. – Оно, скорее всего, из бронзы.

– Короче, кольцо с ромбами и трапециями, – не стал углубляться полицейский. – С материалом потом разберутся.

– Следующая – фероньерка, – напомнил Умелец. – То есть налобное украшение из золотого обруча с розеткой из драгоценных камней. Судя по форме розетки и подбору камней, это Феллайни, междуречье Тибо и Дефура, эпоха поздних Онипражей.

– Хренипражей! – не выдержал Юрри Урбант. – Специалист хренов! Не поздних Онипражей, а ранних Ликсаргов. Изумруд-то рядом с чем, умник? С рубином!

– Позвольте-позвольте! – ощетинился груйк. – Какие ранние Ликсарги? При чем тут ранние Ликсарги? Иди ты со своими Ликсаргами! Кто такие Ликсарги? Это твои родственники? Не морочь голову! Знаток выискался! Убивать надо таких знатоков! Ликсаргов ему подавай!

Юрри Урбант только презрительно плюнул себе под ноги.

– Но-но! – осадил Дасаля Клавдий Бык. – Такое заявление, да еще и в нашем присутствии, можно расценивать как угрозу. Так что вы полегче насчет «убивать».

– Я могу подать заявление? – встрепенулся Урбант.

– Я твоего имени не называл! – опередил полицейского груйк. Впрочем, имени «черного археолога» он и не знал. – Я о неких абстрактных знатоках говорил. О знатоках, врубаешься? А какой же из тебя знаток, если ты лепишь ранних Ликсаргов туда, где их и не стояло, и не лежало?!

Урбант вновь плюнул, показывая свое отношение к словам Дасаля.

– Эй, борода, ты чего тут расплевался? – Люжная с грозным видом поднялась со стула, уперев руки в бока. – Это кто тебя учил плеваться в помещении?

– А ты вообще помалкивай, метательница чайников! – огрызнулся Урбант. – А то и тебя привлеку за нанесение телесных повреждений! И вас тоже! – он мотнул головой в сторону Линса Макнери, Элвиса Косты, Хули Гули и уже присоединившегося к ним Арафа. – Кстати, капитан, вы мне по груди потоптались, а знаете, чем это чревато? У меня мог развиться карминовый отек легких! А может, уже и развился! И вообще, требую медиков и процедуры снятия побоев! – это адресовалось уже Клавдию Быку.

– Ага, щас, – спокойно сказал полицейский. – Вот только протокол составлю, и будем разбираться с претензиями. Давайте не препираться, а работать, рабочее же время как-никак. Та-ак, что там у нас за третий предмет?

– А пусть вам этот знаток объяснит, – мстительно сказал Станис Дасаль, кивая на Урбанта. – Он все эти центряки надыбал, ему и чирикать. Я тут не при делах, коль вы на меня наезжаете.

– Ну и жаргончик у вас, – покачал головой Клавдий Бык. – Недавно срок тянули, что ли?

– Это к делу не относится, – уклонился от ответа Умелец.

А Тумберг решил помочь Быку.

– Третий предмет тоже с Тиндалии, – сказал он. – Это, если я не ошибаюсь, цитернадель – заколка на пружинках. И, похоже, тоже ксифская вещица. Кто-то хорошо порылся на Тиндалии, – Тумберг выразительно посмотрел на Урбанта.

Тот промолчал, а Станис Дасаль состроил уважительную мину:

– А вы, оказывается, в курсе дела, господин Тумберг!

– Приходилось когда-то выяснять по работе, – скромно произнес динтинский следователь.

Он не стал рассказывать о том, что издавна стремился походить на своего знаменитого тезку, который написал работы о методах датирования манускриптов, о татуировках, о пепле ста сорока сортов табака, о различных почвах в окрестностях Лондона, о влиянии профессии на форму руки, об отпечатках следов, а также занимался исследованиями каменноугольной смолы и прочими вещами. Достижения Тумберга были пока значительно скромнее, однако он не собирался останавливаться на достигнутом.

– Как вы сказали? – переспросил Клавдий Бык. – Цирнаделя на пружинках? А где же тут пружинки?

– Отломались, – пояснил Тумберг. – Но следы от них остались, приглядитесь.

– Ладно, – сказал Бык. – Так и зафиксируем: заточка.

– Заколка! – хором поправили его Тумберг и Дасаль.

– Для волос, – хмуро добавил Юрри Урбант. – Обычные безделушки, только древние. Ценности практически никакой.

– Эксперты определят, – бросил Клавдий Бык, старательно выводя буквы.

– Ради безделушек брать заложников, размахивать бомбами… – громко произнесла в пространство Ариса Люжная. – Хорошенькие безделушки!

– Какие заложники?! – с недоуменным видом повернулся к ней «черный археолог». – Вы меня просто неправильно поняли! Нельзя же все понимать буквально!

– Во жжет! – восхищенно покачал головой Дасаль. – Я просто тащусь!

– Я об этом и говорю! – стремительно переключился на него Урбант. – Только что было сказано: «Жжет». То есть я, согласно этому утверждению, несколько секунд назад истреблял огнем, предавал огню, подвергал действию огня, заставлял гореть либо же действием чего-нибудь горячего, едкого или очень холодного производил ожог, ощущение ожога. И что, кто-то из присутствующих может это подтвердить?

– Для получившего удар чайником вы рассуждаете просто отлично, – заметил капитан Макнери.

– Пойдем дальше, – не обращая внимания на эти слова, вдохновенно продолжал расхититель гробниц. – Он сказал, что тащится. То есть перемещается, не отрываясь от поверхности, волочится либо же идет медленно, с трудом, еле переставляя ноги, плетется. Разве кто-то тут только что куда-то плелся?

Клавдий Бык, слушая все это, перестал писать протокол, Шерлок Тумберг и Ильмир Хабибрахманов обменивались усмешками, а смуглолицый Араф даже рот раскрыл от таких словесных кружев.

– Вот так и с моими заявлениями! – не уставал витийствовать Юрри Урбант, потрясая наручниками. – Я же все это образно, в переносном смысле! Росиан – это совершенно удивительный язык, одинаково звучащие слова могут иметь в нем самые разные значения. Например, «коса» и «ключ» – это сразу приходит в голову! А как вам такое?

Урбант чуть помолчал, вспоминая беззаботное детство и ласковую маму, и продекламировал:

Или вот это:

«Черный археолог» обвел присутствующих торжествующим взглядом. Зал таверны был погружен в потрясенную тишину, в которой тихонько жужжала не менее потрясенная муха.

– «Заложники», «полягут», «бомба»… – нарушил всеобщее безмолвие Урбант. – Я имел в виду вовсе не то, что вы решили! «Заложник» – это термин, обозначающий нечто, находящееся за ложкой! «Полягут» – это значит, что поля хорошие, «гут». Думаю, знатокам древних языков все тут понятно. А «бомбой» на одном из диалектов макатронских бибиков называют всего лишь комм! Я о комме своем говорил!

– Кто бы мог подумать… – пробормотал макатронец Дасаль. – Никогда такого не слышал.

– У вас все? – скучным голосом осведомился Клавдий Бык. – Хорошая была репетиция. А теперь продолжим заниматься изъятыми предметами. И давайте не отвлекаться, вон, уже автозак подъехал, а мы все тянем кота за хвост.

– Вот! – вновь торжествующе вскричал Урбант. – Вы все это слышали, господа? И хоть кто-то может мне показать этого кота?!

– А! – махнул рукой Бык. – Не мешайте мне составлять протокол. Итак, четвертый предмет…

– Наконечник стрелы, – подсказал груйк. – Металлический.

– Холодное оружие? – насторожился Бык.

– Самое что ни на есть! – торжествующе подтвердил Умелец. – Таким оружием, даже без лука, можно запросто потушить бебики, а то и взять на красный галстук.

– То есть шваркнуть наглухо, – проявил свои познания Бык.

– Что вы мелете?! – возмутился Урбант. – В данном случае это не холодное оружие, а археологическая находка!

– Вы свое уже сказали, – остудил его пыл бочкообразный майор. – А теперь помолчите.

Капитан Макнери перестал рассматривать остановившийся за окном автозак и перевел взгляд в сторону вокзала. Встрепенулся и негромко сказал Шерлоку Тумбергу:

– Вы только посмотрите, кто сюда пожаловал!

Динтинский следователь порыскал глазами по площади и увидел, что в сторону таверны «Три пексаря» прогулочным шагом направляются двое пожилых мужчин: один – в зеленом плаще, а другой – в тунике цвета утренней зари.

– Прибыли маги, – сказал он Хабибрахманову. – Старые знакомые. Интересно, есть ли в этом нечто магическое?

Хабибрахманов с любопытством уставился на Хорригора и Аллатона, а Макнери заметил:

– Думаю, табличка на двери их не смутит.