Глава 11. Без мыла
И обрывают крик мой,
И выбривают щеки
Холодной острой бритвой
Восходящие потоки.
И проникают в печень мне
На выдохе и вдохе
Бездушные и вечные
Воздушные потоки.
Из песни Темных веков
Да, опасения были, однако второе использование модернизированного наводчика оказалось успешным: транспортник выбрался из подпространства в нужной планетной системе, где поджидал его фрегат. Таким образом, вышедший комом первый блин оказался единственным. Пока. Что не снимало претензий к специалистам «Точприбора».
Укрощенных роботов разместили в трюме, и Спиноза устроил им тотальное тестирование, руководствуясь инструкциями, которые он раскопал в своих базах данных. А маги вспомнили о переключателе и принялись выяснять, имеется ли в нем некая магическая составляющая. И такая магическая составляющая отыскалась! Загадочный переключатель носил на себе следы той магии, что присутствовала в валах Можая. А это могло означать, что переключатель имеет какое-то отношение к «мосту» Можай – Грендель. Или же случайно попал под излучение, болтаясь в космосе. Никакой практической пользы из обоих этих предположений извлечь было нельзя, и Аллатон просто вернул диковинную вещицу в карман своего плаща.
Планетная система производила благоприятное впечатление. Все в ней было тихо и спокойно, не метались туда-сюда кометы, не портили пейзаж астероидные поля и не наблюдалось тут никаких объектов, которые можно было бы счесть искусственными. Согласовав действия с командиром фрегата, Ярила Мурманский направил транспортник к Гренделю. Военный корабль шел параллельным курсом, держа под прицелом окрестности. Приблизились, перешли на околопланетную орбиту, сделали несколько витков над облаками – на всякий случай. Рассчитали посадочную траекторию, оптимальную для приземления в нужном квадрате – там, где заканчивало свой путь излучение, уходящее из валов Можая.
Первым вниз пошел фрегат… точнее, должен был пойти вниз, но у него не получилось. Еще точнее – метров триста высоты он потерял, войдя под углом в атмосферу, но на этом снижение и закончилось. Фрегат словно отскочил от какой-то невидимой преграды и дальше полетел под нулевым углом, ни на метр не приближаясь к поверхности. К счастью, преграда оказалась не жесткой, иначе кораблю было бы несдобровать. Командир фрегата сделал еще три безуспешные попытки прорваться к финишу и отказался от этой затеи. Ярила Мурманский был более упорным и сдался только после седьмого захода. Совершал он эти заходы в разных местах, но результат везде получался одинаковым. Это было все равно что пытаться нырять в скованную льдом реку. Наверное, не только Мурманский, но и любой индивидуум в такой ситуации мог бы прийти к выводу о том, что планету прикрывает некое защитное поле. Солнечный свет проникал сквозь него беспрепятственно, а вот твердые тела – нет.
Сделав такое заключение, Мурманский перевел транспортник на стационарную орбиту, куда уже перебрался фрегат, и отправился в общую каюту.
– Я пришел к вам, господа, с тем, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, – заявил он с порога, даже не подозревая о том, что похожая фраза уже имела место в литературе Темных веков. – Сесть на Грендель мы не можем.
– Почему?! – вполне прогнозируемо и почти одновременно воскликнули маги и танкисты.
– Там что, какой-то шухер? – нарушил их унисон Дасаль.
И только Шерлок и Спиноза, которого представлял в каюте воздушный разведчик, промолчали, ожидая пояснения командира транспортника.
– Похоже, планета окружена силовым полем, – дал это пояснение Ярила Мурманский. – Или еще какой-то хренью. В общем, на финиш идти не получается, хоть ты лопни!
– Что ж, такое затруднение можно было предвидеть, – сказал Аллатон. – Если на планете действительно размещено какое-то важное устройство, вполне логично позаботиться о его защите.
– И не о простой защите, а магической, – добавил Хорригор. – С твоей я на Можае справился, но тут, думаю, будет нечто покрепче.
– Чем труднее задача, тем больше удовлетворения получаешь от ее решения, – изрек Аллатон. – И нас ведь двое. Давай-ка прощупаем этот панцирь, а там уже будем раскидывать мозгами.
– Эх, ни минуты покоя! – вздохнул иргарий. – Не успеешь восстановиться, как снова напрягаться приходится. Что за жизнь?
– Зато будешь героем Галактики, – усмехнулся Аллатон. – Вот тогда и отдохнешь. В лучах славы.
– Не думаю, – мотнул головой Хорригор. – Слава тоже утомляет. Ладно, прощупать-то мы прощупаем, а дальше что? Мне для работы с силовым полем нужно на земле стоять, а где тут земля?
– Кто тебе сказал такое? – удивился пандигий.
– А как ты нужный напор создашь? – вопросом на вопрос ответил иргарий.
– Хор, у тебя какая-то замшелая методика, – вкрадчиво произнес Аллатон. – Исходи не из внешнего, а из внутреннего. Никакой реальной земли тут не требуется, ты ее в себе создай – вот и все.
– Это с каких же пор моя методика стала замшелой? – набычился Хорригор.
– Ну, не замшелая, а, скажем так, не самая эффективная, – поправился руководитель пандигиев. – Воспользуйся моим советом – и убедишься. Но это потом. Сначала давай разберемся с полем.
Он сделал приглашающий жест и направился к кровати. Хорригор, ворча что-то насчет замшелой эффективности и эффективной замшелости, направился следом за ним. При почтительном молчании остальных присутствующих оба мага уселись на кровать, уставились друг другу в глаза и замерли, временами обмениваясь короткими фразами на своем профессиональном жаргоне.
Так продолжалось минут десять. А потом Аллатон доложил о результатах проделанной работы.
Да, это было силовое поле, оно повторяло форму планеты, и в нем не обнаружилось ни единой дырочки или трещины. И, как и предполагал Хорригор, поле содержало магический элемент, тождественный магии валов Можая. И попытка пробить эту защиту, скорее всего, должна была закончиться тем же, чем она закончилась на Можае, в Тагаре Багаре. То есть ничем. Тем не менее Аллатон и Хорригор взялись за это дело…
На сей раз древние маги не стали доводить себя до полного изнеможения – толку, пожалуй, все равно бы не было. Оставалось признать свое поражение и поворачивать назад. А там пусть ученые думают, что с этим Гренделем делать. Забросать атомными бомбами? Попытаться сдвинуть с орбиты, чтобы планета сгорела в пламени здешнего солнца? Придумать что-то еще?
Да, экспедиция явно закончилась провалом, в этом были уверены все.
Кроме Аллатона.
– Излучение, идущее с Можая, не может проникать сквозь защиту подобно свету, – заявил он, немного отдышавшись после совместной с Хорригором утомительной работы. – Потому что, в данном случае, плюс на плюс дает минус.
Оба мага лежали на кроватях, остальные расположились кто где. Дасаль вообще сидел на корточках и пил пиво. Хорригор был еще слишком слаб, чтобы что-то говорить – он сумел только открыть глаза и неопределенно повести головой.
– Что это значит? – спросил Шерлок.
– Излучение можно рассматривать как магическое воздействие на магическое же поле, – начал объяснять пандигий. – Воздействие двух магических сил друг на друга приводит к их взаимному уничтожению.
– Ага, что-то вроде аннигиляции, – понимающе кивнул следователь.
– Да, – подтвердил Аллатон. – Первая же порция излучения с Можая уничтожила бы защитное поле Гренделя и не дошла бы до Металища. Следующие порции дошли бы, потому что поля уже не было бы. Но поле-то есть!
– Значит, при приближении потока с Можая в защитном поле открывается отверстие по курсу этого потока! – сделал вывод Тумберг.
– Вот именно! – чуть ли не подпрыгнул Тангейзер. – Наподобие биометрического замка!
– Есть и другой вариант, – наконец подал голос Хорригор. – При воздействии одного магического объекта на другой магический объект более слабый поглощается более сильным.
– Ты прав, Хор, – согласился пандигий. – То есть либо излучение было бы поглощено защитным полем, либо наоборот. В первом случае, накопитель – Металище зелья – ничего не получил бы, во втором…
– Исчезло бы защитное поле! – вновь постарался проявить себя Тангейзер.
– Короче! – вмешался Дасаль. – И поле это ваше на месте, и излучение попадает куда надо. Походу, движуха идет, типа коня пускают… Но нам-то все равно никакого навара! Мы же в эту дырку не полезем?
– Смотря какого она размера, – пробормотал Аллатон, в раздумье сдвинув брови. – Толщина луча на выходе с Можая нам известна: сорок с лишним километров… А на выходе из газово-пылевого облака уже только пятнадцать…
– Тринадцать и восемь, – поправил его все больше оживающий Хорригор.
– Тринадцать и восемь, – повторил пандигий. – Теперь нужно узнать расстояние по прямой от облака до Гренделя и подсчитать диаметр луча на входе в защитное поле.
– В меня загрузили все данные по вашим исследованиям, – раздался из воздушного разведчика голос Бенедикта Спинозы, – и я уже подсчитал. Диаметр луча возле Гренделя порядка пяти-шести сантиметров. Отверстие, вероятно, должно быть пошире.
– Да это же не дырка, а щель, – разочарованно произнес Дасаль. – Тут и форточнику ничего не светило бы, даже с мылом.
Аллатон оторвал голову от подушки и посмотрел на груйка:
– Не знаю, что такое «форточник», и зачем ему мыло, но повода для пессимизма нет. Как известно, в отношении защитных полей с магической составляющей действует следующее правило: если в поле удалось сделать прореху, то эту прореху можно расширить. При соответствующем умении, разумеется.
– И очередной изрядной трате сил, – уныло добавил Хорригор.
– Ради такого дела не жалко и потратить, – заявил Дарий, который до этого, как и Мурманский, не принимал участия в разговоре.
– Угу, особенно если это не твои силы, – язвительно заметил иргарий.
– Надо узнать, с какой периодичностью уходит излучение с Можая, – продолжал Аллатон, – и рассчитать, когда очередная порция, что ушла оттуда сотни лет назад, доберется до Гренделя. И как только в поле образуется отверстие, взяться за его расширение.
– Есть такие данные, и расчеты я уже произвел, – сообщил Спиноза. – Очередная порция будет здесь через семьдесят восемь часов.
– Вот же были умельцы! – восхитился Ярила Мурманский. – Это ведь надо было учесть все гравитационные поля, все искривления метрики, чтобы угодить точно в цель! И как они это делали?
– На траекторию магического излучения никакие внешние силы влиять не могут, – пояснил Аллатон. – Кроме магических же. Так что оно идет по кратчайшему пути, пронзая любые преграды.
– Что же ты не упоминаешь о главном? – спросил Хорригор, приподнявшись на локте. – О ма-аленьком таком нюансе воздействия на отверстие в любом магическом защитном поле.
– Не успел, – ответил Аллатон. – Мне не дали договорить. Я так понимаю, ты имеешь в виду соотношение прикладываемой силы и противодействия?
– Правильно понимаешь, – подтвердил Хорригор. – И это соотношение будет нерешаемой проблемой, и ты это знаешь.
– О чем вы? – насторожился Тумберг. – Что за противодействие?
– Дело в том, что чем дольше мы с Хором будем расширять отверстие в защитном поле, тем сильнее будет его сопротивление нашим усилиям, – пояснил Аллатон.
– В общем, у нас просто сил не хватит расширить дырку настолько, чтобы в нее пролез транспортник, – добавил Хорригор. – И это не предположение, а, скажем так, аксиома. Однозначно.
– Тю! – еще более разочарованно воскликнул Дасаль. – Так чего вы тут мульку гнали? Зачем эти гнилые базары? Вроде четкие пацаны, а такое разводилово устроили… Э-эх, маги-шмаги!
Аллатон нашел в себе силы сесть на кровати.
– Да, такую дыру, чтобы туда прошел транспортник, мы сделать не сможем, – подтвердил он. – Но дыру поменьше – вполне, если хорошо потрудимся. И в эту дыру нырнет наш уважаемый Бенедикт.
Ярила Мурманский громко крякнул. Дасаль тихонько присвистнул. А супертанк задумчиво произнес:
Как-то раз, зимою, спозаранку,
С неба повалил не снег, а танки…
– В натуре, – кивнул Умелец.
– Отчего танки не летают так, как птицы? – перешел Бенедикт на прозу. – Впрочем… Если вспомнить об относительности движения и выбрать желательное тело отсчета, то ситуация не кажется безнадежной. Вероятно, именно из этого и исходил уважаемый маг, делая такое заявление. И вот что тогда получается: при выборе в качестве тела отсчета поверхности Гренделя я буду приближаться к ней с ускорением свободного падения. И если даже включу силовое поле, чтобы смягчить удар, то все равно разобьюсь вдребезги. И совсем другое дело в случае выбора в качестве тела отсчета самого себя. Я неподвижен, а ко мне приближается поверхность планеты. Я работаю силовым полем, стараясь оттолкнуть ее, и добиваюсь плавного соприкосновения. И все в порядке, с орбиты доносятся бурные продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию.
– Вы что, серьезно? – недоверчиво спросил Тумберг.
– Мои слова не менее серьезны, чем заявление уважаемого Аллатона, – ровным голосом ответил супертанк. – Если поступит такой приказ, мне придется выполнить его. А поэтому мне сейчас очень близка позиция элеатов, утверждавших, что никакого движения вообще не существует, а существует обман чувств.
– Что это за клоуны такие – элеаты? – поинтересовался Дасаль.
– Древние земные философы, – пояснил Спиноза. – Вероятно, уважаемый Аллатон разделяет их взгляды.
– Ну до чего ты, кентуха, начитанный! – восхитился Умелец. – Лукаешь постоянно, чердак свой затариваешь…
А пандигий слабо взмахнул руками:
– Вы меня не так поняли, Бенедикт! Вернее, я считал, что такая совершенная боевая маши… э-э… такой совершенный боевой организм способен приземлиться без ущерба для себя.
– Я танк, а не орбитально-атмосферный истребитель. Ну нет у меня крыльев…
– Зато у нас есть парашюты! – громогласно заявил Ярила Мурманский. – Целых три! Или два, это у Ивицы уточнить надо.
Умелец поднялся с корточек и уставился на командира транспортника:
– Что, сигать отсюда с парашютом? Такие дела без меня!
– Сигать будет танк, а вы будете просто в нем сидеть, – объяснил Мурманский.
– Типа это меняет дело? – скривил свою блинообразную физиономию Дасаль. – Не надо держать меня за лоха, начальник!
– Я тут посмотрел, – сказал Спиноза. – Десантирование бронетехники парашютным способом когда-то было одним из основных способов доставки войск в нужное место. Главное – рассчитать, когда раскрывать парашюты. Я покопаюсь в базах, найду все подробности, и такое задание можно будет выполнить. Еще и силовым полем подработаю у поверхности…
– Пожалуй, это поинтереснее, чем скатиться с горки, – произнес Шерлок Тумберг. – Экзотическое занятие. Но кое-что мы упустили из виду, господа. Вспомните мертвых птиц на Можае. Попавших под излучение. Спасут ли от него скафандры и броня Бенедикта?
– Сюда приходит только магическая составляющая излучения, – напомнил Аллатон. – А она совершенно безвредна для организма. Так что скафандры не понадобятся.
– Ясно, – кивнул Шерлок. – Тогда вот еще вопрос: спуститься-то мы спустимся, а как назад вернемся? Сами себя дергая за волосы?
Некоторое время в каюте царило молчание – вероятно, каждый из присутствующих искал способ возвращения танка на транспортник. Первым заговорил Аллатон.
– Нам главное с Металищем зелья разобраться, а потом мы с Хором постараемся что-нибудь придумать, – голос у него был очень неуверенным. – Вновь попробуем взломать защиту…
– Ну-ну, – сказал Хорригор. – Лет сто будем пробовать, а потом ноги протянем от изнеможения. Лично я не желаю опять торчать в клетке. Насиделся уже…
– И я не желаю! – встрепенулся Дасаль. – Только-только от третьей ходки отмазался, и что – опять в стойло?!
– Мы с Таном на службе, – вставил свое слово и Дарий. – И нам обязательно нужно вернуться в часть. Как и Бенедикту. Армия – это порядок и еще раз порядок!
– Ага! – с лукавой усмешкой подтвердил Тангейзер. – В армии по-другому и не бывает. В идеальной.
– Да и у меня отпуск не бесконечный, – сказал Тумберг, усиленно теребя усики. Было видно, что он продолжает искать выход из положения.
Ярила Мурманский в этот разговор не вступал. Он стоял посредине каюты и озадаченно тер затылок.
– Господа, речь идет не о чем-либо, а об устройстве, представляющем смертельную угрозу жизни в Галактике! – с изрядной долей патетики изрек Аллатон. – И кто, как не мы…
– Пробойник! – перебил его Шерлок.
– Почему – пробойник? – удивился пандигий. – Я говорю о Металище зелья.
– А я о пробойнике подпространства! – наставил на него палец Тумберг. – Надо снять его с транспортника и поставить на танк. Привинтить… приклеить… приколотить… Привязать, в конце концов!
Ярила Мурманский громко засопел и еще сильнее принялся скрести затылок. А Шерлок зашагал по каюте, от переборки до переборки, развивая свою мысль:
– Ставим пробойник на танк и на парашютах спускаемся на Грендель. Разбираемся с Металищем зелья, залезаем в танк и с разгону уходим в подпространство. Без наводчика – потому что, я так понимаю, монтировать его сложно, и в отсутствие заводских специалистов это дело может и не получиться. Но нам, в принципе, все равно, в какой точке Галактики мы окажемся. По дальсвязи дадим о себе знать, и фрегат нас заберет. Возвращаемся сюда, переставляем пробойник на транспортник и тем же составом уходим на Землю.
– То есть вы считаете, что я могу выполнять функции космического корабля? – спросил Спиноза.
– А почему нет? – задал встречный вопрос Тумберг, остановившись и глядя на диск воздушного разведчика. – Собственно, не корабля, а станции, лететь-то никуда не надо. Просто висеть в пространстве до прихода фрегата. Надеюсь, что выйдем мы именно в свободное пространство, а не в скопление камней.
– Герметичность обеспечить можно, – с видом специалиста сказал Тангейзер. – Но не задохнемся ли, пока фрегат приковыляет?
– Это не проблема, – заявил Мурманский. – Есть у нас и баллоны с дышалкой, и скафандры.
– Еды побольше наберем, – подключился Дарий. – Не забыть ДС-комм…
– Хорошее решение, Шерлок! – одобрил Аллатон. – Я знал, что вы обязательно пригодитесь! Да, Хор?
– Если бы господин Тумберг в свое время был моим советником, то, думаю, в авалонский карман угодил бы не я, а ты, – ответил иргарий. – Но можно ли установить пробойник на танк?
– Мои парни справятся! – уверенно сказал Мурманский.
– А что нам мешает и на Грендель попасть, используя танк с пробойником? – видимо, Шерлоку пришлась по душе роль генератора идей. – Разогнать корабль, Спиноза вылетает из него и через подпространство попадает на планету.
– Скорее всего, не на планету, а внутрь планеты, – поправил его Дарий. – Без наводчика, наобум, выскочим где-нибудь в коре… вернее, не выскочим, а размажемся в лепешку… или… Даже не представляю, что там случится. Но ничего хорошего – это точно!
– Понял, – сказал Шерлок. – Снимаю свое предложение.
– Что ж, выход найден, – подвел итог Аллатон. Именно он сейчас исполнял обязанности руководителя экспедиции. – Только надо поставить в известность Академию наук. Согласовать. На всякий случай. Итак, наши действия следующие: оборудуем и загружаем уважаемого Бенедикта, дожидаемся прихода излучения, расширяем отверстие в защитном поле и ныряем. А вы, – он взглянул на Мурманского, – ждете на орбите. Вместе с фрегатом.
– Э, начальники, а мое мнение вас не интересует? – раздался в каюте обиженный голос Дасаля. – По-моему, какой-то левой замуткой попахивает! Да что там попахивает – это же косяк какой-то лепится, чистый фонарь, отвечаю! Мастрячить пробойник от космического корыта на дулоносого – это какой-то волюнтаризьм! Все равно что глаз на… на пятку натянуть! А потом еще в космосе болтаться?! В этом самом вакууме? Не-ет, я хотел бы встретить свой последний час в более уютной обстановке, окруженный рыдающими детьми и сослуживцами.
– Я бы попросил подбирать выражения! – рявкнул Ярила Мурманский. – Тем более находясь на борту!
Груйк вытаращился на него:
– А что я такого сказал? «Волюнтаризьм»? Так это не я придумал, это из шедевров древнего кино. На киче чуть ли не через день коллективный просмотр шедевров устраивали, и я очень повысил свой культурный уровень. Можно сказать, охренительно повысил.
– Я не об этом! Вы находитесь на борту транспортного корабля, а не на корыте! – не снижал тон Мурманский. – Зарубите это себе на носу!
– Вот именно, на борту! – воскликнул Дасаль. – А мне предлагают валить за борт с туманными перспективами.
– То есть вы отказываетесь спускаться на планету? – спросил Аллатон.
Умелец покачался вперед и назад, сидя на корточках, поставил на пол опорожненную бутылку и наконец ответил:
– Без гарантий безопасности – отказываюсь!
– А где гарантия, что эти гарантии на самом деле гарантируют безопасность? – усмехнулся пандигий. – Конечно, решение остается за вами… но неужели вам не хочется побывать там, где до вас никто еще не бывал? Не думаю, что когда-нибудь вам еще раз представится возможность поучаствовать в деле ликвидации опасности, которая может уничтожить все живое. Понимаю, вы скромняга, не любите громкой славы, но не до такой же степени! Прославить свое имя хорошим делом, стать героем, снискать благодарность современников и потомков – разве это не убедительный довод для того, чтобы побороть свой страх и все-таки присоединиться к числу тех, о ком вскоре заговорит весь Межзвездный Союз?
– Посмертная слава мне не нужна, – буркнул Умелец.
– Ладно, – махнул рукой Аллатон. – Оставайтесь здесь и пейте пиво. А нам нужно приниматься за работу. Семьдесят восемь часов – это совсем немного. Даже не семьдесят восемь, а уже меньше.
– Я еще буквально несколько слов, – сказал Шерлок и повернулся к Дасалю. – Вот вы летаете на дальнолетах. Если что – там есть спасательные катера. Вы же готовы ими воспользоваться?
– Надо будет – воспользуюсь, – кивнул груйк.
– Вот! – Тумберг наставил на него указательный палец. – Бенедикт в космическом пространстве – это тот же спасательный катер. Даже более комфортный. Почему же вы боитесь? Почему бросаете тень на замечательное племя роомохов, членом которого вы являетесь?
– Не гони, начальник! – поморщился Дасаль. – И вообще, что вы все ко мне прикараскались, в натуре?! Я свободная личность, хочу – халву ем, хочу – пряники.
– Понятно, – сказал Шерлок. – у меня вопросов больше нет.
– Тогда за дело! – возвестил Аллатон.
…В Академии наук благоразумно самоустранились от принятия решения, переложив его «на усмотрение начальника экспедиции». То бишь, в данном случае, на Аллатона. В случае провала миссии «академики» будут как бы ни при чем, а вот успех разделят с удовольствием. Все на транспортнике это прекрасно понимали, однако пандигий, не колеблясь ни секунды, начал отдавать распоряжения по подготовке прыжка на Грендель.
Первым делом занялись перемонтированием пробойника подпространства – его приладили к стволу главного орудия супертанка. Бортинженер Дима заявил, что там пробойник смотрится даже лучше, чем в гнезде на внешней обшивке транспортника, и заверил: аппарат закреплен надежно и если и отвалится, то лишь вместе со стволом.
Затем забили закрома танка едой и питьем, причем продукты пришлось чуть ли не вырывать из рук у прижимистого каптенармуса. Проверили скафандры, положили в боксы запасные баллоны с дыхательной смесью. Загнали в танк двух боевых роботов – на всякий случай. Умостили их в коридоре. Спасибо конструкторам – элементы роботов можно было без труда и без вреда для характеристик боевых агрегатов сгибать в разные стороны, добиваясь максимальной компактности. Так что желающие могли протиснуться мимо них. Например, в туалет или на кухню.
Немало хлопот доставили парашюты. Их следовало извлечь из контейнеров, развернуть и проверить, поскольку ими не пользовались очень давно – если вообще пользовались, – а подходящего помещения для таких процедур на транспортнике не было. Пилоту и бортинженеру пришлось совершить вылазку за борт, и там уже, один за другим, осматривать каждый парашют. А потом началась не менее веселая работа по укладке парашютов и их закреплению на корпусе супертанка. Раскрываться они должны были один за другим, с помощью автоматики, по мере приближения бронехода к поверхности Гренделя.
Это хлопотливое дело близилось к завершению, когда в трюме появился Станис Дасаль с полупустой бутылкой пива.
– Господин Тумберг! – не приближаясь к месту проведения работ, позвал он. – Можно вас на минуточку?
Шерлок, вытирая рукавом пот со лба, направился к нему. Оттопыренная нижняя губа, как всегда, придавала лицу груйка высокомерно-презрительное выражение, и следователя вдруг обдала волна неприязни к этому мутному типу. Но эмоции свои Тумберг выказывать не собирался.
– Что случилось, господин Дасаль? – осведомился он, приблизившись. – Хотите обратиться к нам с напутствием?
– Не… – как-то смущенно мотнул головой Умелец. – Тут, короче, такое дело… Вот вы там все про героев терли… Мол, слава, благодарность всеобщая…
– Конкретнее, Дасаль, – сухо сказал Тумберг. – Мне работать надо, у нас времени совсем мало.
Груйк покрутил в руке бутылку и произнес, глядя в сторону:
– Раньше вот, я слыхал, бюсты на родине героев ставили. Я бы тоже хотел, в своих Ручейках. Чтобы все видели…
– Для этого нужно стать героем, – усмехнулся Тумберг. – А вы, помнится, от своего шанса отказались.
– Я последнего слова еще не сказал! – возразил Умелец. – Не знаю, кто как, а я привык все обмозговывать, чтобы в блудняк не попасть. Это лохи на туфту ведутся, ну так на то они и лохи…
– Дасаль, давайте ближе к делу, – нетерпеливо сказал Шерлок.
– Ну вот прочистим мы фуфел этому Металищу, сделаемся героями. Официально, так? – Дасаль стрельнул глазами в Тумберга. – А какие-то льготы, тоже официальные, героям положены? Что вы как юрист скажете?
– Ах вот оно что… – вновь усмехнулся следователь. – Прагматизьм, так сказать. Да, есть такие льготы: и трудовые, и налоговые, и медицинские, и транспортные, и прочие. У вас же комм есть, так поройтесь в документах и будете иметь полное представление.
– Значит, льготы есть, – удовлетворенно произнес груйк. – А как насчет неподсудности? Или, на крайняк, условного осуждения?
– Эх, Дасаль, Дасаль… – покачал головой Тумберг. – Все-таки не желаете жить нормальной жизнью. Все никак не угомонитесь, все неймется вам…
– Да нет, это я чисто в познавательных целях, – принялся оправдываться Умелец. – Для общего развития. Просто мне интересно, в натуре!
– Если опять скатитесь до разбоя, то никакие звания не помогут, – строго сказал следователь. – А коль вы намерены присоединиться к нам только для льгот, придется мне сказать нашему руководителю, чтобы он вас не брал.
– Ну спасибо, начальник! – обиженно скривился Дасаль. – Я перед вами, понимаешь, душу раскрыл, а вы меня заложить намерены! Знаете, как это называется? Не ожидал такого от вас, господин Тумберг! Всегда считал вас правильным, а вы?… Вы же мою веру во все светлое убиваете!
Тумберг вскинул брови:
– Ого сколько пафоса! В тюремной художественной самодеятельности участия не принимали? «Быть или не быть?», там, «карету мне, карету!», а? Я уже говорил и еще раз повторю: вам бы в актеры пойти, а не древности перепродавать.
– А что? – выпятил подбородок Умелец. – В актеры я бы сгодился. – Он приосанился и, размахивая бутылкой, начал декламировать:
Урыли честного жигана
И форшманули пацана,
Маслина в пузо из нагана,
Макитра набок – и хана!
Не вынесла душа напряга,
Гнилых базаров и понтов.
Конкретно кипишнул бродяга,
Попер, как трактор… и готов!
– Ладно, – сказал Тумберг, – не буду я вас закладывать. Но Аллатона сами упрашивайте… артист! И помните, Дасаль: в случае чего – от правосудия вам не уйти даже при наличии бюста на родине. И даже изваяния во весь рост. Так что советую не возвращаться к старому.
– Заметано, начальник! – весело воскликнул Умелец и направился к танку, по пути прихватив со стеллажа банку тушенки. – Когда Союз быть прикажет героем, у нас героем становится любой!
Занятые делом маги, танкисты, пилот и бортинженер внимания на него не обращали. Ярила Мурманский отсутствовал, а каптенармус пересчитывал продукты на кухне танка.
– Уважаемый маг, – обратился Дасаль к Аллатону, – я полностью пересмотрел свое отношение к участию в высадке на Грендель. Я понял, что просто не имею права оставаться в стороне от этого события. Мало ли что там может случиться, и я сумею вовремя протянуть руку, подставить плечо, поучаствовать в мясне, забить баки, замутить тему, держать мазу, развести на бабки… э-э… в общем, на меня можно положиться, отвечаю! Лишним не буду!
– Подставить плечо – это хорошо, – сказал Аллатон, вытирая ладонь полой плаща. – А еще лучше – если вы просто не будете мешать.
– Не вопрос, начальник! Считайте, что меня нет! Вот только как с оплатой за риск? Ведь каждый свою жизнь ценит, согласитесь.
– Могу отдать вам свои командировочные, – предложил Аллатон.
– Ну, это как-то… – замялся Умелец. – Лучше пусть Академия раскошелится. У них же, я так понимаю, с бабками напряга нет?
– Думаю, они достойно оценят ваш вклад в работу экспедиции, – ответил пандигий. – Если что – я похлопочу.
– Вот это нормальный базар! – повеселел груйк. – Значит, я в деле!
…В снаряженный танк Дарий, Тангейзер, маги, Шерлок и Дасаль забрались за полчаса до предполагаемого прихода очередной порции излучения.
– Дима, открывай! – достав комм, скомандовал Аллатон. – Поехали!
Сидящий в рубке транспортника бортинженер дистанционно открыл ворота трюма, и танк вывалился в экзосферу Гренделя. Но это не было свободным падением – боевая машина висела на прочном тросе и опускалась с помощью трюмной лебедки. Достигнув невидимого щита, бронеход утвердился на нем. Трос продолжал связывать Спинозу с кораблем. Поскольку гравитеры не входили в комплект оборудования машин, не предназначенных для использования в космосе, каптенармус выдал всем участникам миссии ботинки с магнитными подошвами. А сменную обувь все шестеро взяли с собой.
– Герметичность стопроцентная, – сообщил Тангейзер. Повернулся вместе с креслом и добавил, глядя на сидящего сбоку, у стены, Дасаля: – Как в танке!
У груйка был весьма бледный вид, но он все-таки слабо кивнул. Устроившийся на откидном сиденье по соседству Шерлок покосился на Дасаля и едва заметно усмехнулся. Оба мага разместились у противоположной стенки башни.
– Работаем, Хор! – деловито произнес Аллатон.
– Раз, два – взяли… – пробормотал Хорригор.
Древние мутанты объединили свои магические силы и взяли под контроль ту точку защитного поля, где должно было появиться отверстие. В башне наступила тишина. Обзорный экран не показывал ничего примечательного – поверхность планеты скрывал плотный слой облаков.
– Эх, пивка бы хлебнуть, – вдруг произнес Дасаль. Было заметно, что он продолжает нервничать. – А то, может, больше и не придется…
Шерлок вновь бросил взгляд на груйка, но ничего не сказал. А тот вдруг тихо и заунывно запел:
На заливе лед весною тает,
И в садах деревья расцветут…
Только нас с тобою под конвоем
На далекий Север поведут.
– Душевно, – заметил Спиноза. – Только мы уж как-нибудь без конвоя обойдемся. Я тут у Алькора тоже одно стихотворение нашел, «Глядя на Марс» называется. Такое же вроде простенькое, без выкрутасов, но какое-то щемящее. Вот, послушайте, оно коротенькое:
Стою на балконе, гляжу на Марс.
Июль. Середина лета.
И жаль, что все дальше и дальше от нас
Уходит эта планета.
Она вернется в рассчитанный час
Мазком багряного цвета.
Вновь небо прожжет древний раненый Марс —
Но буду ли я?
Нет ответа…
– Что это вы такое затеяли? – пробурчал Хорригор. – Во-первых, мешаете сосредоточиться, а во-вторых, тему какую-то выбрали… Нет чтобы задорное какое-нибудь.
– Всегда пожалуйста, – секунд через пять сказал Спиноза. – Вот вам задорное, это уже я сочинил. Только что.
К рывку на Грендель мы готовы
Сквозь облака и ветра стон.
Ведет нас всех пандигий клевый —
Искусный, мудрый Аллатон!
Уверен, будет все в ажуре,
Не страшен нам судьбы напор —
Ведь усмирит любые бури
Умелый, сильный Хорригор!
И не дрожи, и не боись ты —
Мол, все пропало, крах, капут!
Ведь с нами классные танкисты,
Они нигде не подведут!
А коль замес какой случится и
Расклады выпадут не те —
Поможет славная полиция,
Она всегда на высоте!
И отвоюет раритеты,
И будет твердым, словно сталь,
Никем доселе не воспетый,
В натуре, кореш наш Дасаль!
Такие вот мои прогнозы,
И говорю я прямо в лоб:
Успех приносит всем Спиноза —
И будет все у нас тип-топ!
Судя по всему, время, проведенное в обществе Умельца, не прошло для Спинозы даром – он почерпнул кое-что из лексикона груйка.
– Вот это другое дело, – одобрительно сказал Хорригор. – Умелый, сильный – все отвечает действительности. Можно было и развить эту тему: исключительно умелый, невероятно сильный. Ну да ладно. А теперь никто ничего не говорит и не мешает работать.
– Ништяк! – все-таки выразил свое отношение к стишкам Бенедикта Дасаль. – Потом прочитаешь мне еще раз, я себе в комм вобью.
И вновь в башне воцарилось молчание.
Танк вместе с кораблем продолжал висеть над облаками. Точнее, висел транспортник (относительно, конечно, висел), а танк стоял на невидимом щите. Неподалеку тускло поблескивала под солнечными лучами громада фрегата. По его наружной палубе бродили привязанные фалами фигуры в скафандрах – видимо, военные занимались уборкой.
Минут через пять на связь вышел Ярила Мурманский.
– Как там у вас, все в порядке? – спросил он. – Проблем нет?
– Все штатно, – ответил Дарий.
– Не забудьте отцепить трос, прежде чем в дырку нырнете, – напомнил командир транспортника. – А то Ивица переживает, как бы вы его вместе с лебедкой не утянули. Материально ответственное лицо, сами понимаете.
– Не беспокойтесь, отцепим, – заверил Силва.
– Внимание! – напряженным голосом произнес Аллатон. – Луч приближается! Бенедикт, через десять секунд начинайте обратный отсчет с пятидесяти. Дарий, отцепляйте трос!
– Понеслась звезда по кочкам… – прошептал Умелец и сделал такое движение назад, словно хотел спрятаться в стенке башни.
Шерлок не сводил глаз с экрана, надеясь увидеть появление потока магической энергии, промчавшегося сквозь космические бездны. Тангейзер, кусая губу, возбужденно заерзал в кресле. Силва дистанционно разжал держатели троса. Спиноза громким монотонным голосом начал считать. А маги превратились в изваяния, и только их блестящие от пота сосредоточенные лица говорили о том, что они заняты нелегкой работой.
– Сорок три… сорок два… – ронял слова Спиноза. – Сорок один…
Танк продолжал стоять на месте. Отцепленный трос, раскачиваясь, поднимался все выше – лебедка возвращала его в трюм транспортника. Военные на фрегате, прекратив наводить чистоту, сгрудились у перил наружной палубы и пялились на уникальное зрелище.
– Три… два… один… ноль!
Никакого луча на экране не появилось, но танк вдруг накренился на правый бок, будто угодил гусеницей в какой-то ров.
– Так и замри, Бенедикт! – прохрипел Аллатон. – Хор, потихоньку прижимай пятый лепесток и рви его на перпендикуляре! Я уголок придерживаю, каркас не сдвинется…
Иргарий шумно засопел, подался вперед и чуть не свалился с сиденья.
– Вот… Вот… – приговаривал Аллатон. – Давай, рви!
Буквально через мгновение после этих слов танк ухнул вниз и падающим камнем понесся к слою облаков.
– Есть! – выдохнул Аллатон и принялся возить полой плаща по мокрому лицу.
– Прорвались… – просипел Хорригор.
– Карабарас! – воскликнул Тангейзер.
– Жесть! – дал оценку действиям магов Дасаль. – Вспороли-таки медведя!
Тумберг молчал и по-прежнему не отводил взгляда от экрана. Там стремительно надвигалась снизу пелена облаков.
– Бенедикт, работай с парашютами, – скомандовал Силва.
– Слушаюсь, Дар! У меня все расписано по секундам с учетом скорости и расстояния.
Танк вонзился в облачный слой, прошил его и выскочил в чистое пространство. Снизу уже приближались новые облака. Воздух в башне стал нагреваться, и тут же заработали кондиционеры.
– Парашют! – взвизгнул Дасаль. – Где же парашют?!
Почти в тот же момент танк опять окунулся в белизну и дернулся, словно школьница, вместо кваса хлебнувшая спирта.
– Первый сработал! – доложил Спиноза.
Падение еще продолжалось, но скорость его снизилась. А потом танк потянуло в сторону – это воздушное течение ударило в раскрывшийся купол парашюта. И почти сразу пришла очередь второго парашюта.
– В масть! – выдохнул Умелец.
Теперь уже стало понятно, что танк не падает, а именно опускается. Его по-прежнему сносило вбок, да еще и покачивало, как на невысоких волнах.
– Грендель, что у вас? – раздался из динамика на пульте голос Мурманского.
– Все штатно, – ответил Силва. – Никаких проблем.
– Мягкой посадки!
Танк еще раз дернулся, однако уже не так сильно – сработал третий парашют. Кое-где сквозь разрывы в облаках была видна далекая пока поверхность планеты. Маги блаженно щурились, подставляя лица под прохладные струи кондиционеров.
– Может, запустить движок, чтобы далеко от Металища не унесло? – предложил Тангейзер.
– Не надо, – мотнул головой Дарий. – Идем хорошо и лучше не вмешиваться. Не стоит дразнить горункулов. А после посадки прыгнем в нужное место, к Металищу этому самому.
– Во дела… – протянул Дасаль, выкатив грудь и, кажется, чувствуя себя все более уверенно. – Я принимаю участие в десантировании бронетехники парашютным способом! Мне есть чем гордиться! Будет о чем рассказать родным и близким!
– А можно еще книжку написать, – заметил Шерлок Тумберг. – Вполне честный способ заработать. «Десант на Грендель», крупными буквами.
– Нет, название должно быть поинтересней, – подключился Тангейзер. – Например, «В пасть к Гренделю». И аннотацию интригующую. Или: «Низвержение в смертельную бездну».
– Это идея! – загорелся Дасаль. – Надо будет попробовать.
– Или у меня что-то такое с глазами, или же господа ученые ошиблись, – громко сказал Дарий, глядя на экран. – По-моему, природа к созданию всего этого не имеет отношения.
Все устремили взоры на экран. Танк уже опустился ниже облаков, и поверхность планеты была видна во всей красе. Зеленая холмистая равнина раскинулась до горизонта, на ней хватало места и небольшим лесам, и озерам, и извилистым речушкам. Но не это привлекло внимание участников экспедиции – танк несло на скопление стоящих посреди равнины серых строений разных размеров. Именно строений, а не каких-то природных объектов. Их четкие квадраты обрамлялись линиями улиц, и в четыре стороны от поселка уходили прямые дороги. Более того, параллельно дорогам, от столба к столбу, тянулись линии проводов, а это говорило о достаточно высоком уровне развития. И на улицах уже можно было разглядеть фигуры двуногих прямоходящих существ. А дальше, за поселком, виднелось еще одно скопление зданий и торчащих в небо труб, и это скопление очень напоминало небольшую промзону.
– Стрелять-попадать, выходит, тут кто-то живет! – констатировал очевидное Дарий. – Вот тебе и пасть, вот тебе и смертельная бездна… Рабочий поселок! Бенедикт, постарайся не сесть им на головы.
– Слушаюсь, Дар!
– Церебротрансляторов у нас нет, – продолжал Силва, – так что, уважаемые маги, в контакт вступать нужно будет вам.
– Мы с Хором провели сверку своих магических навыков, – сказал Аллатон, – и выяснили кое-какие нюансы. Оказывается, с помощью достаточно простого алгоритма можно добиться того, чтобы в присутствии меня или Хора все понимали друг друга. Сейчас мы с ним проделаем необходимые действия, и никаких проблем с общением не возникнет. До посадки вполне успеем. К сожалению, Бенедикта это не касается – на него наша магия не влияет.
– Опять напрягаться… – устало проворчал Хорригор. – Работа на износ…
– С одной стороны, приятно знать, что магия над тобой не властна, – подал голос танк, – а с другой стороны, я буду не в курсе того, о чем говорят местные жители, и не смогу своевременно и адекватно реагировать на происходящее.
– Мы с Таном будем тебе все рассказывать, – заверил Спинозу Дарий. – Так что не переживай.
– Хорошее решение! – одобрил бронеход.
В башне наступила тишина, и эту тишину нарушил Умелец.
– Если есть население, значит, должны быть и раритеты, – тихонько произнес он и потер ладони.
– Но-но! – осадил его Шерлок Тумберг. – Мы сюда не за этим.
Фигур на улицах поселка все прибавлялось и прибавлялось.
