22. Аракорат-мару
Какие бы сомнения и опасения не обсуждались накануне, утром в день Аракорат-мару все мы находились в приподнятом расположении духа. Даже Мику-ра просто-таки излучал созидательную энергию, хоть и старался играть роль скептика до конца.
Некоторое оживление можно было заметить и в умм-канах Огненного острова – даже среди тех людей, которые к запланированному Совету не имели никакого отношения. Слух о его проведении быстро распространился, и теперь многие связывали с Аракорат-мару большие надежды. Возможно, слишком многие. Возможно, слишком большие надежды.
Особенно сильна была вера у тех, кто традиционно голосовал за Моту-ра и не сомневался в его политическом здравом смысле и дипломатических способностях. А таких, как мы знаем, было большинство. И пусть в последнее время главный законник растерял часть своей популярности, которая в мирное время не поддавалась никаким сомнениям, для людей Огненного острова он оставался бесспорным политическим авторитетом. И не было оснований полагать, что в ближайшее время что-то изменится.
Как и предполагал Мику-ра, именно он вместе с Моту-ра составил Представительство на Совете со стороны Огненного острова. Соответственно, я и Бхад-ра на своих птицах должны были доставить законников на Библиотечный остров, а потом вернуться назад, дождавшись окончания Совета.
Все утро я посвятил тому, чтобы как следует подготовить Ши-те к такому важному и продолжительному полету. Вместе с Мак-ра мы перепроверили все тяги и балансиры, почистили оперение, а потом в оставшееся время даже отполировали часть наружных поверхностей, потемневших со временем и утративших свой былой металлический блеск. Кажется, все готово, но оставалось решить, что делать с оружием, которое придавало машине агрессивный, воинственный вид и вряд ли было уместно на птице Представительства.
До вылета оставался уже какой-то солнечный шаг, когда на площадке появились Тот-ра и Моту-ра.
– Все готово? – спросил главный законник, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Да, – ответил я вместо Мак-ра, который занимался Ши-те, но отчего-то всегда смущался в обществе людей более высокого положения. – Только нам решить надо, что делать с оружием.
– Его следует убрать, – мягко, но уверенно ответил Моту-ра.
– Я бы оставил, – негромко проворчал Тот-ра так, чтобы все услышали. Впрочем, главный законник со своей стороны никак не отреагировал на его слова.
Некоторое время ушло на то, чтобы снять тяжелую турель с самострелом и когтевые механизмы на лапах. Было бы логично подогнать передвижную таль, чтобы осторожно перенести оружие на тележку, но Тот-ра лишь махнул рукой, вскочил на подножку и одним движением вынул турель из предварительно разжатых пазов. Другой бы даже не сдвинул ее с места.
Кряхтя и отдуваясь, он осторожно сполз по гладкой боковой поверхности вниз. И только, когда Тот-ра встал на твердую землю, мы с Мак-ра одновременно сбросили оцепенение и бросились помогать.
– Вы переставите седло? – вдруг спросил Моту-ра.
– А что с седлом? – переспросил я, не поняв сразу в чем дело.
– Я буду лететь спиной вперед? – спросил законник. Но спросил так, что ответ мог быть лишь один – отрицательный.
Тут я понял, что еще пару лун назад мы переставили второе седло птицы в боевое положение – лицом назад. Это было удобно для того, чтобы стрелять, но ставило в неудобное положение обычного пассажира.
Я замялся, не зная, что ответить, но тут вмешался Тот-ра:
– Это займет слишком много времени. Мы переставили винты. Некогда.
Моту-ра поморщился, но не стал спорить. А потом вдруг остановился, замер и показал рукой куда-то в сторону, за спины механиков:
– Он не должен лететь, – заявил он спокойно, но совершенно безапелляционно.
Законник указывал на Бхад-ра. Механики расступились, и он внезапно остался один, наедине с указующим пальцем Моту-ра и внимательными взглядами присутствующих.
Сам Бхад-ра выглядел удивленным, но ничего не сказал. Просто спрятал руки в складках хартунга не груди и принял выжидающую позу. Вместо него заговорил Мику-ра:
– Как так? Кто же полетит тогда? Или ты думаешь, что у нас тут очередь из наездников?
– Его могут узнать представители Зеленого острова, – ответил главный законник, проигнорировав резкий тон помощника.
– И что с того?
– Нам это не нужно.
– Но ведь…
– Нам это не нужно, – повторил Моту-ра чуть тверже и громче, чем в первый раз.
Мику-ра хотел сказать что-то еще, но потом просто махнул рукой. Отвернулся и отошел в сторону к кому-то из младших законников.
– Но кто же полетит тогда? – спрашиваю я Моту-ра.
– Попросите Ока-ра. Он не откажет мне.
– Уважаю ваше решение, но… Он не летал давно. Птица его давно не летала, – отвечаю я как можно мягче.
– И все же это будет лучшим решением, – сказал главный законник и кивнул, завершая разговор.
Кто-то из механиков побежал за Ока-ра. А Бхад-ра резко развернулся и покинул площадку – скрылся в одном из узких проходов между уммами. Могу поклясться, он был раздражен.
В какой-то момент, когда каждый участник Представительства уже взбирался в свое седло, Тот-ра говорит мне:
– Задержись. Нужно тебе сказать кое-то.
– Помоги забраться, – бросил я Мак-ра, кивком указав на главного законника. Пусть не так почтительно, как следовало.
Отходим с Тот-ра на несколько шагов в сторону, подальше от посторонних ушей.
– Просьба к тебе, – говорит главный механик.
– Ко мне? Сейчас? – удивляюсь я.
– Да, именно сейчас. Найди на Библиотечном острове Олари-ра.
– Кто это? И где…
– Дослушай до конца, – сердито обрывает Тот-ра. – Найди Олари-ра. Это несложно. Все его знают. Скажи, что я тебя направил. Он поймет.
– Ладно, – пожимаю плечами. – Найду.
– Спроси у него про Конструкт. Поговори с ним об этом.
– Конструкт? – оживился я. – Знаешь, я и сам собирался…
– Собирался, но ничего бы не узнал, – снова резко пробасил он.
– Пусть так. Но что может знать этот… Олари-ра? И что мне у него спросить?
– Уж побольше нашего, – проворчал Тот-ра. – А что спросить, ты и так знаешь сам. Иди. Время лететь.
– Да, наверное. Благодарю тебя.
– Не за что благодарить, – отрезал Тот-ра и добавил вдруг. – И еще…
– Что еще?
Помолчав несколько секунд, словно пробуя слова в своей голове на вкус, сказал:
– Будь осторожен.
– Буду, – кивнул я в ответ. На какое-то мгновение мы встретились взглядами. Встретились так, как случалось нечасто. Колючий, жесткий взгляд исподлобья стал чуточку мягче. Немного теплее, чем обычно.
Провожали нас трое – главный механик, Мак-ра и Сог-ра, «соратник». И каждый выглядел сейчас немного потерянным. Каждый по-своему.
А потом мы поднялись в воздух. Я первым, и всего через минуту – Ока-ра. Его угловатая птица медленно поднималась вверх на расстоянии пары сотен шагов. В ее очертаниях угадывались устаревшие идеи и несовершенство конструкции, но даже отсюда нетрудно было заметить образцовую чистоту машины. Идеально отполированный корпус искрился и сверкал в солнечных лучах.
– Все нормально? – спросил Моту-ра таким голосом, будто в этот момент его кто-то душил.
– Да, вполне, – ответил я, буквально спиной ощущая страх. Тщательно сдерживаемый, но от этого не менее заметный страх полета.
– Хорошо… – просипел он.
Говорить с Моту-ра дальше было не о чем и незачем, и я полностью погрузился в созерцание. Остров за островом, один за другим фрагменты и пейзажи этого мира над Ничто.
Сначала практически под лапами птицы проплыл Зеленый остров, укрытый легкой дымкой испарений. Для того, чтобы рассмотреть его поближе, я держал машину на небольшой высоте. Конечно, ничего необычного отсюда заметить невозможно. Только фигурки людей, неказистые и относительно редкие умм-каны, широкие террасы с корнеплодами и зерновыми травами. Все, как обычно. Все, как и много солнечных циклов назад. Будто ничего и не изменилось.
Чуть позже мимо проплыл Остров больших деревьев, утопающий в роскошных рощах. В переплетениях стволов и корней можно было рассмотреть причудливо изогнутые уммы, напоминающие продолжения этих самых деревьев.
Недалеко от этого места, но ближе к безлунной стороне находился и Остров-гора. Примерно с того же расстояния его я видел и в прошлый раз, когда летел в сторону Храма.
Сам Библиотечный остров, постепенно приближающийся и уже хорошо различимый прямо по курсу, был небольшим фрагментом земли, который по площади не превышал пятой части Огненного острова. В этом смысле его можно было сравнить с Островом-горой, если бы не совершенно противоположный рельеф. Библиотекари, как называли местных жителей, жили на совершенно плоской земле. Ее правильные формы нарушали лишь руины угловатых древних строений и более новые уммы, которые теснились на почтительном удалении от развалин. Все это я хорошо видел из своего седла, опускаясь к посадочной площадке.
Где-то там, еще дальше в сторону заката, когда-то был Конструкт. По привычке я искал его взглядом, но не находил ничего. Только бескрайние просторы Ничто. Сегодня – спокойные, тихие, почти неподвижные.
Сесть оказалось не так уж просто – на открытом пространстве, предназначенном для размещения механических птиц, уже стояли несколько машин разных форм и размеров. Среди них – четырехкрылая Ком-те с Острова больших деревьев, обтекаемая и изящная птица Белого острова, долговязая Ару-те, на которой летали храмовники во время официальных визитов, а также несколько других, менее заметных машин. Судя по всему, мы были последними, кто прибыл на Аракорат-мару.
Не без труда я втиснул Ши-те между широким крылом какой-то странной птицы с бочкообразным туловищем и стеной ближайшей уммы, не зацепив ни того, ни другого. Когда металлический корпус под седлом замер в неподвижности, я облегченно вздохнул.
Впрочем, еще большее облегчение сейчас испытывал Моту-ра. Когда мы приземлились, он едва дождался подножки, что покинуть свое седло. Законник был бледен – скорее всего, его тошнило. Но держался с достоинством. Так, как привык и умел.
Через несколько минут чуть поодаль свою машину посадил и Ока-ра. Поговорить с Мику-ра мне не довелось, быстрым шагом он последовал за главным законником. Мы лишь обменялись легкими поклонами.
Глубоким гортанным голосом библиотекарь в просторном хартунге, похожем на пустой мешок, уже созывал всех участников Совета. Его лицо было гладким, как глиняная маска, и почти таким же неподвижным. Ни бород, ни волос на голове у библиотекарей не было. Наверное, именно поэтому они походили на существ совершенно иного толка. Не совсем людей. Над ними иногда подсмеивались, но подсмеивались с опаской, как будто невинная шутка о безбородом лице может обратиться крупными неприятностями.
В переливах грубого голоса библиотекаря законники с разных островов чинно проходили через массивную каменную арку с древней резьбой. Где-то там, дальше по дороге, их ждал Мару-таг – легендарная постройка Предков, где традиционно и проводился Аракорат-мару. За его толстыми стенами из монолитных каменных блоков и будет решаться судьба завтрашнего Архипелага.
И в этом моменте, в сущности, не было ничего торжественного или даже необычного. Только массивные туловища механических птиц, праздно слоняющиеся между ними наездники, меланхоличный библиотекарь-наблюдатель на тумбе у арки. А еще прохладный, но не сильный ветер и яркое полуденное солнце, которое растворяет в своих лучах все тени, отражается от темных камней, но почти не греет.
Только из вежливости я хотел было подойти перекинуться парой слов с Ока-ра, но потом передумал. В свойственной себе манере он расположился прямо на каменных плитах, достал из складок хартунга мешочек с земляными орехами и принялся грызть их, не интересуясь ничем вокруг. Ока-ра уж точно не нуждался в чьем-либо обществе, а я не хотел терять времени на пустые разговоры. На просторах Библиотечного острова меня ждало кое-что более важное.
Дождавшись, пока площадку покинут все законники и сопровождающие их библиотекари, я направился к той же арке – единственной на этой окраине острова. Огибая могучие корпуса механических птиц на площадке, я пересекся с несколькими наездниками с разных островов. Никого из них я не знал лично, а заводить новые знакомства был не самый подходящий момент.
Впрочем, один из них все же привлек мое внимание. Я столкнулся с ним почти уже под аркой, рядом с каменными колоннами. Его лицо было незнакомым, и я бы прошел мимо, даже не обратив на него внимания, если бы ни один аксессуар. Широкий черный ремень под грудью. Еще несколько шагов ушло на то, чтобы вспомнить, где же я видел этот предмет одежды.
А потом – озарение. Это – храмовник, преследовавший меня на Камо-те всего несколько дней назад. Рефлекторно я обернулся и буквально столкнулся с ним взглядом. Я узнал его, а он каким-то образом узнал меня. Я даже увидел улыбку на молодом, почти юном лице. И это… это было странно.
Всего в нескольких шагах от меня стоял человек, который хотел лишить жизни меня, а я больше всего на свете в тот момент хотел лишить жизни его. А сейчас… Не чувствовал почти ничего. На этой нейтральной земле мы не были врагами, а ненавидеть живого человека из плоти и крови было значительно сложнее, чем безликого противника верхом на механической птице. Мы пересеклись взглядами и разошлись своими путями, ничего друг другу не сказав. Да и что было говорить?
– Куда идти тебе угодно в столь дивный день? – вдруг услышал я голос откуда-то сбоку. Это – тот самый библиотекарь на тумбе, который совсем недавно созывал законников в Мару-таг.
Занятый мыслями о странной встрече с храмовым наездником, я сразу не нашелся, что ответить, и лишь промычал в ответ что-то невразумительное.
– Несешь ли ты закон из дальних островов, мой друг? – снова спросил библиотекарь. Судя по всему, его бы устроил сейчас любой вразумительный ответ. И именно этот ответ сам привратник мне подсказывал так витиевато.
– Нет, – зачем-то честно отвечаю. – Я есть наездник.
– Вот как? – библиотекарь на мгновение поднял вверх бесцветные глаза в окантовке из глубоких морщин. – Но что же ведет тебя вдаль от своей чудесной птицы?
– Мне нужно увидеть Олари-ра.
– Олари-ра-а-а, – нараспев повторил библиотекарь, обдумывая мое намерение.
Видимо, и оно тоже его устраивало, так что незнакомец лишь сказал:
– Добро пожаловать на землю знания и памяти, мой друг. Олари-ра ты сможешь найти в своей умме в конце аллеи в стороне луны.
Я не знал, что такое «аллея», но лишь молча кивнул и поспешил пройти под аркой. Меньше всего сейчас мне хотелось демонстрировать неосведомленность и тем самым спровоцировать дополнительные вопросы.
Найти нужное место оказалось несложно. Аллея представляла собой всего лишь широкий и прямой проход, зачем-то разделенный на несколько линий декоративными каменными глыбами разной формы. По обе стороны от этого прохода выстроились уммы, которые внешне напоминали уммы на нашем острове, но стояли по отдельности. Никаких сложных умм-канов, каждый из которых похож на небольшой лабиринт – только отдельные постройки с широкими арочными входами. В одной из них (именно там, куда и указал привратник) и находился Олари-ра.
Я не знал, как принято входить в уммы на этом острове, поэтому просто попытался произвести как можно больше шума на входе. Так, чтобы заранее возвестить о своем присутствии. Впрочем, это не помогло. Вероятно, с годами Олари-ра несколько растерял остроту слуха и ни на мгновение не отвлекся от написания таблицы, когда я вошел. Однако, увидев меня, библиотекарь едва не свалился с табурета от неожиданности.
– Что же это? Кто ты, мой друг? – заговорил он немного трескучим, но приятным голосом.
«Это что, какая-то шутка?» – подумал я. Так сильно похож был этот человек на привратника. Тот же слишком просторный хартунг, больше похожий на женский хартаб, то же безволосое лицо-маска. Хотя нет, это лицо все-таки было старше. Еще старше.
Олари-ра – почти что старик, но старик еще бодрый, хоть и слишком худой. Эта худоба обостряла все черты, делала его чуть сгорбившуюся фигуру немного угловатой.
– Сурами, – осторожно поздоровался я, все еще сомневаясь. – Я ищу Олари-ра.
– Так это я и есть. Ты нашел его. Но мне все-таки хочется узнать, кто ТЫ есть, – вежливо, но с необычным для нашей речи мягким нажимом осведомился собеседник.
– Меня зовут Тиа-ра. Тиа-ра с Огненного острова.
– Что привело тебя ко мне, Тиа-ра?
– Обратиться к тебе мне порекомендовал Тот-ра, и я хотел бы…
– Тот-ра? – оживился библиотекарь и решительно повернулся ко мне, не вставая с табурета. Удивительным образом его табурет вращался вокруг своей оси. – Как он? Еще не покинул свою вместительную оболочку? Хе-хе.
– Что? – не понял я.
– Не сбросил со своего острова тяжкую ношу? Не продырявил Ничто своим грузным туловищем, а? – сыпал остроумием собеседник.
– Нет-нет, с ним все в порядке. Занимается механикой, как обычно.
– Рад это слышать! Он, верно, уже не летает?
– Не… что делает? – удивленно переспросил я.
– Эх… В хорошее время мы с ним были знакомы! – тут же сменил направление разговора Олари-ра. – Тогда все было иначе, и мы были другими, пожалуй. Теперь он уже, наверное, поближе к квадрату, а не к прямоугольнику, а? – продолжал острить библиотекарь.
– Мне трудно судить, – вежливо ответил я.
– Ладно, ладно, выясним по дырке в Ничто немного позже. Но ты не сказал, что привело тебя ко мне, а? Неужели одно только желание увидеть старого друга Тот-ра?
– Нет. Я хочу поговорить о Конструкте. Я знаю… То есть я предполагаю, что ты мне можешь помочь. Помочь найти ответы на некоторые вопросы. Мы с Тот-ра рассчитываем на это, я бы так сказал.
– Это как-то связано с политикой? – тут же уточнил Олари-ра. Его лицо сохранило то же добродушно-ироническое выражение, но глаза больше не улыбались. В этот момент его напряженный и внимательный взгляд прямо-таки прожигал меня насквозь.
– Нет-нет. Никакой политики, – поспешил ответить я. – Это что-то вроде… собственного расследования. Мне просто важно узнать правду.
– Правду, правду… – нараспев повторил Олари-ра. Еще один типичный прием библиотекарей. – Все ищут одну и ту же правду, только находят разные. Храмовники вон тоже искали правду о падении Конструкта. И тоже прилетали за знаниями к нам. Но какую правду они нашли? Вмешательство! Такую правду можно было найти и без поисков. Она – на поверхности.
– Именно поэтому я и хочу узнать все из первоисточника.
– Первоисточник сейчас где-то там, – парировал библиотекарь, указав пальцем вниз. – Что бы там ни было, он тебе ничем не поможет. Здесь, на Архипелаге, одни догадки и домыслы.
– А ты?
– А что я?
– Ты можешь мне помочь?
– Не уверен, – улыбнулся Олари-ра, взгляд которого снова стал безмятежным, как рассветное небо. – Впрочем, не время огорчаться. Ради Тот-ра я попытаюсь ответить на твои вопросы. Но сначала несколько вопросов хотел бы задать я сам.
Я молча пожал плечами. В конце концов времени у нас было достаточно. Аракорат-мару наверняка займет несколько солнечных шагов.
– Ты мистик или технократ? – вежливо, но вполне конкретно спросил Олари-ра.
– Не думаю, что… – хотел было возмутиться я.
– А ты подумай, мы никуда не спешим, – мягко перебил Олари-ра и всем своим видом изобразил смирение.
Спорить с ним был непросто. Сочетания иронии и серьезности, вежливости и непоколебимой твердости в словах заставляли собеседника Олари-ра теряться, а поэтому отвечать исключительно правдиво.
– Я не могу отнести себя ни к тем, ни к другим, – честно признался я. – Мне кажется, мир непознаваем. Его невозможно объяснить ни с точки зрения вселенской механики, ни с помощью Непознанного и Запретного.
– Да ты не книговер ли, а? – игриво спросил библиотекарь.
– Кто-кто?
– Неважно, – махнул он рукой и поставил очередную простенькую ловушку. – Так по-твоему мистики и технократы – глупцы, выходит?
– Не глупцы, нет. Просто… Все они считают, что видят мир таким, какой он есть на самом деле. А мне кажется, что это невозможно по определению. Все окружающее нас значительно сложнее, чем кажется. Я думаю, что это похоже на то, что мистики называют Непознанным, но существует само по себе… Как-то так.
– Хорошо, – кивнул Олари-ра. Кажется, ответ его вполне устроил. – А что ты можешь сказать о политике?
– Разве мы не договорились не касаться политики?
– Разве? – отозвался собеседник.
Я пожал плечами, но не стал спорить. Ответил так обтекаемо, как мог:
– В любом случае сказать мне практически нечего. Я ведь наездник, и политика для меня – только обстоятельства.
Библиотекарь поднялся со своего места и несколько раз прошелся по умме туда и обратно. Наблюдая за ним взглядом, я обратил внимание на то, как много места в этом не самом просторном жилище занимают таблицы с письменами. Среди них нетрудно было заметить, как старые тяжелые читальные плиты из красноватой глины, так и новейшие металлокерамические таблицы, которые были не толще мизинца только что родившейся новой жизни.
– Ну, хорошо, расскажи о том, что тебе уже удалось узнать. Возможно, что-то станет сюрпризом и для меня, – улыбнулся Олари-ра, но в его словах не было никакой иронии. Чувствовалось, что и он сам не прочь узнать что-то новое о главной катастрофе на Архипелаге с Начала памяти.
– Не так уж много на самом деле. Знаешь, я был там.
– В каком смысле? – оживился библиотекарь, подняв брови. Точнее, то место, где могли бы быть брови, если бы не полное отсутствие волос.
– Сопровождал Конструкт в Ничто на своей птице.
– Так это был ты?! – теперь уже совершенно с открытым удивлением воскликнул библиотекарь. – Мы видели птицу над Конструктом, но думали, что это храмовники.
– Да, это был я. Хотя храмовники там тоже были.
– Так-так, – в голосе библиотекаря зазвенел неподдельный интерес. – И что же ты увидел?
– Немногое… Остров казался совершенно пустым.
– Да-да, совершенно пустым, – откликнулся Олари-ра. – Еще вечером с барьера мы могли рассмотреть на его площадках людей, механизмы. А утром – никого. Как и не было.
– Только однажды мне показалось…
– Что показалось? – чуть не выскочил из своего просторного хартунга библиотекарь.
– Человек в башне. Мне показалось, что я его видел.
– Интересно, интересно! – пританцовывал Олари-ра, внезапно обретя вторую молодость. – Что еще расскажешь?
– Больше ничего. Теперь уж точно ничего. Только я вот думаю…
Олари-ра снова поднялся на ноги, принялся механически поправлять какие-то таблицы в ряду, но на самом деле жадно впитывал каждое мое слово.
– Может, это глупость, но все же… – продолжил я. – А что, если они знали?
– Знали? – переспросил Олари-ра, зачем-то опустившись до полушепота, но улыбаясь так, словно только что мы стали сообщниками.
– Да, знали. Или предполагали. А может, даже готовились. А может, даже хотели этого…
– Ну-ну, – обронил библиотекарь загадочно и отвернулся к стеллажу с таблицами.
– Если быть до конца честным, я думал, что здесь я смогу подтвердить это… Или опровергнуть.
– Звучит любопытно, – медленно, с расстановкой произнес Олари-ра, словно взвешивая свои слова. – Только есть вопрос поинтереснее. Так, сущая мелочь, но все же… Зачем им это было нужно? Как тебе такая задачка, а?
– Не знаю, – признался я. – А ты? Знаешь?
Несколько мгновений мы сидели молча. Библиотекарь о чем-то напряженно думал.
– Знаешь, я тебя разочарую, – вдруг сказал он. – Я ведь тоже не знаю, почему все это произошло. Более того, мне и добавить особенно нечего. Я лично не заметил ничего подозрительного. Конструкторам нечего было искать или просить у нас, мы контактировали нечасто, да. Единственное достояние Библиотечного острова – это древние таблицы, но почти все они уже давно переписаны искателями с Конструкта.
Сказав это, библиотекарь повернулся лицом ко мне и вонзил в меня свой взгляд. Эти бесцветные глаза улыбались почти всегда, но потом, в одно мгновение, которое и уловить-то было нельзя, вдруг становились очень серьезными, жесткими. Отвести взгляд хотелось непреодолимо, но Олари-ра все смотрел, словно изучал мое нутро. «Можно ли тебе доверять, парень?» – как бы спрашивал он без слов. А потом говорит:
– Но кое-что я все-таки покажу. Кое-что… любопытное.
Жестом он пригласил следовать за ним и тут же покинул умму. Я чуть замешкался и, выскочив в проход, едва не потерял библиотекаря из виду. Солидный возраст и семенящая походка плохо сочеталась со скоростью, с которой он передвигался на самом деле.
Некоторое время мы шли между уммами, привычными взгляду, но очень скоро оказались среди развалин, которые выглядели старыми. Очень старыми. Они появились вокруг внезапно – мы буквально оказались внутри них, вынырнув из очередного прохода. Кое-где все это напоминало просто свалку древних камней, в которых лишь иногда угадывались фрагменты стен.
Некоторые постройки сохранились намного лучше других. В одном месте проход был сделан прямо сквозь древнее здание. Оно, в отличие от современных умм, имело не округлую, а строго прямоугольную форму, и в нем частично обвалилась лишь одна стена. Здесь, внутри, все вызывало удивление и… трепет. Странные проемы в стенах, каменные скамьи, панели с необычной резьбой, несколько сохранившихся сводов, которые зачем-то укрывали помещение сверху от солнечного света. Все это было непонятно, странно и по какой-то неясной причине внушало страх.
Почти сразу за стеной постройки Олари-ра остановился у входа в неказистый с виду рукотворный грот, который, впрочем, выглядел вполне ухоженным. Более ухоженным, чем большинство развалин поблизости. Приземистая арка чернела прямо под стеной, так что несложно было догадаться – подземелья располагаются прямо под таинственным прямоугольным зданием.
Библиотекарь первым нырнул в темноту. Я начал спускаться следом, изо всех сил стараясь на оступиться на старых, наполовину раскрошившихся ступенях. Прокладывать себе путь вниз наощупь пришлось недолго – очень скоро Олари-ра зажег светоспираль, а ступеней оказалось не так уж много.
Зал, в котором мы оказались, выглядел намного роскошнее, чем грот снаружи. Само по себе квадратное помещение было совершенно пустым, но вот стены… Они были искусно расписаны какими-то текстами и изображениями. Все это выглядело чем-то средним между уммой Закона на Огненном острове и оставленным, запыленным жилищем рисовальщика.
Времени рассмотреть все как следует проводник мне не оставил. Почти сразу он углубился в один из узких сводчатых проходов, а отстать от него здесь я хотел меньше всего.
В темноте выстроившихся в ряд арок угадывались залы и другие коридоры. Светоспираль в руках Олари-ра бросала во мрак комнат короткие скупые лучи и тут же выхватывала из темноты новые стены, проходы и помещения. Игра теней в полупрозрачных облаках пыли, поднимаемых ногами библиотекаря, создавала призраков. Они бросались на меня из полумрака и навсегда исчезали в темноте, которая сгущалась сразу позади нас.
Наконец, мы оказались в нужном зале. Старик поставил светоспираль на каменный постамент и сел на скамью, чтобы перевести дыхание.
– Что это за место? – наконец прервал я затянувшееся молчание и осмотрелся. Все, что можно было увидеть – плотные ряды старинных полок с таблицами вдоль стен. Несложно заметить, что некоторые из них частично разрушены или сильно повреждены. Отдельные и вовсе представляли собой глиняные осколки с фрагментами текста.
– Это – библиотека. Точнее, та часть библиотеки, которую мы стараемся не показывать посторонним. Можешь считать, что пребывание здесь – это особая честь. Хотя похвастаться о ней особенно некому, – усмехнулся Олари-ра.
– Эти таблицы кажутся очень старыми… – сказал я чуть громче и услышал эхо. Мрачное, приглушенное, измененное до неузнаваемости эхо. Словно кто-то стоит в темноте и повторяет мои слова. Стоит совсем рядом.
– И не только кажутся. Так и есть. Большинство из них созданы еще до Начала Памяти, – ответил мой спутник.
– Разве это возможно? – удивился я. – Все знают, что до Начала Памяти люди не писали и не следовали Закону.
– Может, они и следовали Закону, – нараспев ответил библиотекарь. – Хотя и это не факт. Но уж точно писали. И писали много – может, даже побольше, чем теперь. Сам понимаешь, сохранилось-то далеко не все. А многое дошло до наших дней в весьма плачевном виде, – Олари-ра с явным сожалением посмотрел на полки с глиняными черепками.
– Да уж… Это поразительно, – только и смог сказать я, глядя по сторонам.
– Еще бы. Но я привел тебя сюда не просто так. Есть одна запись… м-м-м… Очень любопытная.
– Это связано с Конструктом? – спросил я, в очередной раз оглядываясь через плечо. Но тот, кто повторял за мной из темноты, в ней и оставался.
– Нет.
– Нет?
– Нет, говорю же. Но она… Как бы тебе сказать?.. Расширяет представление о видимом мире.
– Поэтому ты и спросил меня об отношении к мистикам или технократам?
– Верно, – усмехнулся Олари-ра. – Ведь если бы ты был мистиком, я бы тебя сюда не привел. Но не потому, что я отношусь к ним хуже или лучше. Вовсе нет. Дело лишь в том, что некоторые таблицы, написанные до Начала Памяти, слишком сильно расходятся с тем… хм… С тем, во что верит любой мистик.
– Ясно, – кивнул я. Хотя не ясно было ровным счетом ничего. В любой неопределенной ситуации говори «ясно» – таков был мой жизненный принцип.
– Прочитай это, – сказал Олари-ра, бережно передавая мне в руки красноватую керамическую таблицу. На ее краях видны сколы, но в целом она выглядела неплохо. – Это – стих. Знаешь, что такое стих?
– Да. Уже да, – мрачно отозвался я. – Правда, последний стих, который я слышал, был не очень хорош.
– Читай. Это не единственный текст такого рода, но тут – вся суть.
Я сел на пол поближе к светоспирали и принялся читать. Начертание некоторых букв отличалось от нынешнего, а значение некоторых символов оказалось и вовсе неясным. Но, в общем, понять было можно:
И поднялась земля из земли.
Поплыли в небе, как корабли,
Поднимаясь выше и выше
К свету.
Разделенные навсегда
В небесном озере острова,
Туда, где вечное
Лето.
Долгое странствие на закат,
Воскрешая на новый лад
Старые легенды
Крзнета.
Сколько продлится этот путь,
Скольким придется в пути уснуть,
Пока найдем пристанище
Где-то.
Когда опустится земля к земле,
Вернем в Большом Доме опять себе
Холодное и сырое
Место.
Не знаю, на что рассчитывал Олари-ра, но следил за моей реакцией он с явным нетерпением, а потом не выдержал и спросил:
– Как он тебе?
– Оказывается, стих Старика был даже неплох, – отзываюсь.
– Какого еще старика?
– Да нет, ничего. Неважно.
– Тебе многое непонятно, – озвучил мои мысли библиотекарь.
– Да, – признаюсь я честно.
– Откровенно говоря, мы и сами не знаем значения некоторых слов и смысла отдельных фраз. Так, например, нам удалось выяснить, что «озеро» – это некоторое пространство открытой воды… По всей видимости, очень большое. Как Огненный остров, например. А «корабли» – это некие машины, предназначенные для движения по воде.
– Как такое возможно? – изумился я. – Где найдется столько воды?
– Не спрашивай, я и сам не знаю, – развел руками Олари-ра.
– А что такое «лето»? «Крзнет»? «Большой Дом»?
– Судя по всему, «лето» – это часть теплого полуцикла. Просто другое название. А объяснения для двух других слов мы так и не нашли. По всей видимости, это древние названия каких-то мест. Но ты не спрашиваешь о главном! – едва ли не возмущенно вдруг добавил библиотекарь.
– Если честно, я просто не знаю, что тут главное. Вообще-то, даже если бы я был мистиком, то не удивился бы слишком сильно. Это похоже на необычную легенду о том, как возникло Рукотворное и Непостижимое. Еще одну версию обычной истории, которую мистики рассказывают своим новым жизням.
– Если воспринимать текст таблицы иносказательно – да, возможно. Но что если она описывает творение мира буквально?
– Может, и так… Но, если честно, я хотел поговорить о Конструкте, а не о том, как все устроено.
– Разве ты не видишь связи?! – воскликнул Олари-ра так, что эхо от его голоса прокатилось по соседним залам.
– Нет. Возможно, ты мне объяснишь…
– Это же очевидно! – с нескрываемым разочарованием сказал библиотекарь. – Я думаю, что жители Конструкта воплотили в реальность пророчество древних: «Когда опустится земля к земле…» Они вернулись в тот мир, с которого все начиналось!
– Ясно, – только и сказал я. В каких случаях я использую это слово, вы уже знаете.
Обратно мы шли молча. Я чувствовал, что Олари-ра разочарован. Так, будто он показал мне самое драгоценное сокровище на свете, а я принял его за обычный камень. И это было не слишком далеким от правды.
В то же время меня не покидало ощущение того, что разгадка где-то близко. Где-то рядом. Не исключено, что она прячется между строк этого странного стиха, путает следы иносказаниями и смеется над моими умственными потугами из-за забора из букв. Мысли путались, как извивался между руин тот проход, по которому мы с Олари-ра возвращались к аллее.
«И поднялась земля из земли…» – повторил я про себя, ступая на гладкие ступени новой части поселения библиотекарей.
В умме Олари-ра мы уже не говорили ни о чем важном. Стандартное предложение воды, напутствия и формы вежливости.
– Благодарю, Олари-ра, – сказал я, прощаясь. – Я не уверен, что нашел то, что искал, но, быть может, нашел что-то такое же важное.
– Я на это надеюсь, мой друг, – кивнул библиотекарь. – Береги свою оболочку… и то, что скрыто за ней.
И мы пошли каждый своим путем. Олари-ра – обратно к своим таблицам, а я – в мир механических птиц, полетов и странных событий, ведущих неведомо куда.
Назад к стоянке возвращался как раз вовремя – повторяющийся металлический звон со стороны Мару-тага возвещал об окончании Совета. В первое мгновение я вдруг удивился, каким коротким был Аракорат-мару, но потом вдруг понял, что с момента нашего прибытия на остров прошло уже больше трех солнечных шагов. Время с Олари-ра пролетело совершенно незаметно.
Впрочем, три солнечных шага – это все равно не так уж много для такой важной встречи законников. О чем это говорило? О полном провале переговоров или о молниеносном успехе? Сейчас об этом трудно было сказать что-то определенное…
Почти уже у ворот, соединяющих посадочную площадку и остальную часть Библиотечного острова, я столкнулся с Представительством Храма. Зачем-то остановился, как вкопанный. Впрочем, причина все же была – в высоком и немного сутулом человеке, который шел первым, нетрудно было узнать Верховного. Его одежда и внешний вид мало отличалась от других храмовников – те же темно-серые хартунги, аккуратные, но не заплетенные в косы бороды. Пожалуй, единственное, что его отличало внешне – замысловатый металлический знак на груди. А еще, как и некоторые просвещенные мистики, он был внутривидящим – его глаза закрывала плотная, непроницаемая повязка.
В какой-то момент я почувствовал на себе его взгляд. Да-да, именно взгляд – жуткое и непостижимое внутреннее видение, которое обходилось без глаз. Нечто просветило меня буквально насквозь, словно заглянуло в самые потаенные уголки сознания и на короткий промежуток время парализовало волю. Все это произошло в одно мгновение – быстрее, чем удар сердца или взмах крыла насекомого. Но это было. Точно было. При этом никто из храмовников не замедлил шага и даже не повернул голову в мою сторону.
А в следующий миг Верховный с двумя спутниками, нагруженными стопками таблиц, скрылся в арке. Для того, чтобы лишний раз не оказаться от них слишком близко, я постоял немного у ворот, после чего все-таки последовал на площадку.
Две большие храмовые птицы почти без подготовки совершили прыжок и повернули к своей земле. Кажется, в этот момент на стоянке даже стало легче дышать.
А через некоторое время я увидел Мику-ра и Моту-ра. И если на лице главного законника невозможно было прочитать ни единой эмоции, то при одном только взгляде на его молодого помощника можно было сказать наверняка: переговоры провалились. Искорки гнева в глазах Мику-ра и нервные жесты избавляли от необходимости задавать какие-либо вопросы.
Странно, но я почти не удивился. Мне, как и всем, очень хотелось верить в мирный исход, но где-то глубоко внутри я не мог себе этого позволить.
Выхода нет. Победят более упорные и сильные.
– Птицы готовы? – спросил Моту-ра, когда подошел поближе. Сейчас его голос казался мне безжизненным. Слишком многого он ждал от Аракорат-мару. А может, я просто вкладываю лишний смысл в его спокойный и негромкий выговор.
– Да, вполне. Прошу в седло, если твоя воля, – ответил я.
Законник уже взялся за поручень, чтобы взобраться на спину Ши-те, но потом вдруг передумал:
– Пожалуй, назад я полечу с Ока-ра. Еще одного перелета спиной вперед я не перенесу. Мику-ра, ты не против?
Конечно, Мику-ра был не против. Да и я, в сущности, только рад такой замене – у Мику-ра я смогу подробно расспросить, как прошел Совет. Пусть даже его результат был налицо. В переносном смысле и совершенно буквально.
В какой-то момент в сознании промелькнула тревожная мысль: а что, если все это – ловушка? Западня, в которую мы попали с таким восторгом, в плену собственных иллюзий о мире?
Оглядываюсь по сторонам, но… ничего. Храмовники уже улетели. Одна за другой поднимались в небо механические птицы с Представительствами других островов. Так же неподвижно восседал на каменной тумбе библиотекарь. Еще двое расположились под аркой, наблюдая за отбывающими гостями. И никаких признаков опасности.
Очень скоро и мы оказались в воздухе. Здесь – легче. Здесь – в своей стихии. Никакой ловушки нет, но… Что же тогда есть? Для чего это все?
Сделав небольшой круг, я подождал, пока свою птицу поднимет Ока-ра, после чего занял позицию немного позади. Библиотечный остров медленно таял в дымке, а вместе с ним таяла последняя надежда на то, что сила слова победит силу оружия.
– Я так понял, ничего не вышло? – прервал я затянувшееся молчание. Если молчанием считать унылый гул воздуха в металлическом оперении птицы. Похоже, Мику-ра не горел желанием рассказать мне все сам.
– Как я и говорил, – коротко ответил он.
– Тем не менее, ты выглядишь более расстроенным, чем Моту-ра.
– Это только впечатление. Он слишком хорош в ношении масок, но не так умен, как многим кажется. Ты думаешь, я хотел, чтобы переговоры провалились? – неожиданно резко спросил Мику-ра.
– Я этого не говорил.
– Конечно, я расстроен. Я был бы только рад ошибиться и изменить свое мнение. Но все произошло так, как и можно было предположить. Бессмысленное представление. Но только до сих пор не понимаю, ДЛЯ КОГО оно было сегодня? Почему храмовники согласились его провести, если знали обо всем наперед? – раздраженно спрашивал Мику-ра, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Быть может, того требовал Закон? – робко предположил я.
– Закон – это решето, в котором не удержать и капли насилия! Если бы они захотели, то могли бы откладывать Аракорат-мару по формальным поводам сколько угодно. Если бы моя воля, я бы давно составил свой Закон – Закон Огненного острова…
– И все-таки. Что там было?
– Что было? Да ничего! Моту-ра выстроил настоящую пирамиду из положений Закона и не меньше солнечного шага говорил. Говорил, говорил, говорил… И знаешь, он был хорош. Не знаю, как долго он готовился к этому дню, но ничего лучше придумать было уже нельзя. Его речь сводилась к временному запрету полетов всех механических птиц, кроме птиц Представительства с особым статусом, ограничению обращения небесных камней и созданию единого коллегиального органа управления Архипелагом.
– Слишком сложно для незаконника. Но идея запрета полетов мне точно не по душе, – прокомментировал я, на несколько ладоней подворачивая крылья в угоду небольшому встречному ветру.
– В любом случае это была хорошая идея. Как бы я ни относился к позиции Моту-ра. Но что толку, если все главные законники на стороне Храма?
– Совсем никто не поддержал Моту-ра?
– Нет… То есть почти что нет. Все главные законники – люди-из-Храма. Они подчиняются Верховному безоговорочно. Единственное Представительство, которое объявило право на нейтралитет – это Представительство Белого острова. Интересно, что во главе его тоже стоит храмовник, но, как видно, собственный народ его беспокоит чуть больше, чем идеи Храма. Я думаю, этот человек достоин уважения, но долго не продержится на своем месте.
Я молча слушал, давно отработанными движениями держал Ши-те на нужном курсе и вдруг подумал: а что случится, если Храм все-таки получит власть над последней непокоренной землей Архипелага – Огненным островом? Что произойдет со всеми нами?
Конечно, я примерно представлял, чем это грозит лично мне и некоторым другим людям, которые стали живым оружием в борьбе с храмовниками. Но как изменится наш мир вообще? Будут ли люди жить по-другому?
Некоторые картинки такого будущего представить не так уж трудно. Мистицизм станет доминирующей идеологией и, несмотря на некоторое сопротивление на уровне женских родов, новые жизни будут все более и более убежденными мистиками. Получив абсолютную поддержку законников, Храм наверняка проведет еще один Аракорат-мару, на котором все роли будут расписаны заранее. Скорее всего, он закрепит масштабные изменения политического порядка – храмовники начнут руководить всем напрямую, последовательно и безо всяких голосований. Законники на островах потеряют власть и превратятся в проводников чужой воли. Все это понятно и объяснимо.
Но как изменится жизнь обычных людей? Быть может, она станет даже лучше? Быть может, в конечном счете право сильного все же важнее, чем свобода воли? Хотя бы потому, что любое общее дело на Огненном острове традиционно приносится в жертву свободе воли отдельного человека. Что, если свобода воли – только игрушка в руках людей, которая отвлекает их от чего-то более важного?
Вдруг, оказавшись под властью сильного лидера, все острова повторят путь того же Храмового острова, который за последние несколько солнечных циклов превратился из бедного и малочисленного поселения мистиков в того мощного и опасного противника, которому мы противостоим сейчас? Об этом говорит хотя бы количество механических птиц… За время, пока мы построили всего три машины, храмовники успели создать не менее пятнадцати современных летательных аппаратов. И это не говоря об успехах в других областях.
Да, мною движет желание отомстить тем, кто стрелял по беззащитным людям. Да, мною движет желание защитить возможность самостоятельно выбирать свой порядок. Но был ли этот выбор правильным изначально?
Думать об этом было страшно. Страшно рисковать всем без уверенности в том, что этот риск – во благо. К сожалению, в нашем мире похвастаться твердой уверенностью могли только искренние мистики и убежденные технократы. Ни к тем, ни к другим я себя отнести не мог.
– Послушай… – прервал тревожный ход моих мыслей Мику-ра. – Это ведь нормально, да?
– О чем ты? – спросил я, бросил взгляд назад и тут же все увидел сам.
Прямо за нами в том же направлении, но на несколько десятков шагов выше, быстро двигались четыре Камо-те. Еще несколько минут – и они окажутся над головой. Чувствую, как ладони на рычагах стали влажными.
– Храмовые птицы. Это нехорошо. И давно они летят за нами? – снова спросил я.
– Нет… Не очень. Просто сначала они были далеко.
– Почему ты не сказал мне сразу?!
– Я подумал, что им просто по пути… – в голосе Мику-ра появилась тревога и неуверенность – такие редкие гости его интонаций.
– С Камо-те нам не может быть по пути, – перебил я его.
– С кем?
– Камо-те. Боевые птицы храмовников. При всем желании они не могут иметь никакого отношения к Аракорат-мару.
…И тут мне все стало ясно. Так, будто не хватало лишь одного движения, чтобы все части головоломки стали на свои места. Жаль только, что этот ход был одним из последних в этой партии.
Храм не мог одержать верх при голосовании. Запугивания не дали того же эффекта, что на других островах. Конечно, одной из причин было неожиданно успешное сопротивление храмовникам в воздухе, но не менее важной была конкуренция со стороны Моту-ра. Несмотря на все, он пользовался большим доверием среди людей Огненного острова.
Его нужно было устранить. Но как это сделать, если на собственной земле он постоянно находится под защитой и практически неуязвим с воздуха?
Решение простое и одновременно поражающее своим коварством: согласиться на Аракорат-мару и… да, устроить ловушку. Но не ту ловушку, о которой я подумал раньше. На открытое насилие храмовники пойти не могли. По крайней мере, в присутствии библиотекарей. Диалог – вот что важно сымитировать. Но только для того, чтобы потом, в воздухе, избавиться от самых авторитетных законников Огненного острова, а если повезет – то и от меня самого. И все это руками тех же храмовых наездников – «добровольцев», которые в рамках Закона все так же считались независимой силой.
Все это промелькнуло в моей голове в одно мгновение. Промелькнуло и не оставило сомнений в том, что произойдет дальше.
К этому времени храмовые птицы уже находились прямо над нашими головами. Объяснять все это Мику-ра не было времени. Но я должен был как-то предупредить об опасности Ока-ра.
Для того, чтобы увеличить маневренность птицы, я поджал крылья и увеличил силу на небесном камне. Постепенно разгоняясь, Ши-те приближается к хвосту машины впереди.
– Ока-ра! Ока-ра! – кричу я, когда между птицами осталось каких-то двадцать шагов. – Уходи вниз!
К несчастью, встречный ветер и шум воздуха в оперении заглушают мои крики. Ближе, нужно быть ближе.
В какой-то момент Моту-ра, кажется, что-то услышал и обернулся.
– Уходите вниз! – заорал я, срывая голос. – Вас собьют!
Видимо, законник ничего не понял, но похлопал по спине Ока-ра, который сидел прямо перед ним.
…И именно в этот момент храмовые наездники атаковали. Сложили крылья своих птиц. Заваливаясь на нос, похожий на огромный скалоруб, каждая из них камнем устремилась вниз.
– Что происходит?! – завопил за спиной Мику-ра.
– Держись! – только и успел ответить я ему за миг до того, как нашел единственный возможный способ увернуться от тарана. Резко вывернув хвостовой рычаг и поджав крыло Ши-те, я заставил ее перевернуться. Заунывно проскрипев, птица с вращением ушла вниз. Ремень, удерживающий меня в седле, натянулся до предела.
В это мгновение где-то сверху (или теперь уже снизу?) прозвучал удар металла о металл. Ударил молот по наковальне. И никаких сомнений в происхождении этого звука быть не могло…
Атакующая нас храмовая птица пронеслась всего в нескольких шагах. Бросив взгляд ей вслед, я успел увидеть, как она расправляет крылья и переходит в горизонтальный полет.
Тем временем мы сами практически отвесно падали вниз, уходя от удара другой машины. Мир бешено вращался перед глазами. Сзади нечленораздельно кричал от ужаса Мику-ра. Воздушные волны не давали дышать и путались в прижатых к корпусу крыльях.
Очень скоро вторая Камо-те практически поравнялась с нами в этом безумном пике. Но теперь, растеряв преимущество в скорости, храмовник уже не был заинтересован в столкновении. Медленно расправляя крылья, наездник увел птицу в сторону.
Почти сразу его примеру последовал и я. В этот раз нам повезло. Рискованный маневр позволил избежать страшного удара. Но на этом хорошие новости заканчивались. Как только птица перешла в горизонтальный полет и у меня появилась возможность осмотреться по сторонам, я увидел, как падает в Ничто машина Ока-ра.
Потеряв одно крыло, птица шла вниз по спирали, как стремящийся к земле листок. Выше и ниже хаотично падали, отражая случайные солнечные лучи, обломки оперения. Путь Ока-ра и Моту-ра завершился здесь, неподалеку от Острова больших деревьев, на самом краю Архипелага. Надеюсь, сокрушительный удар избавил их от оболочек сразу. Надеюсь, им не пришлось испытать ужаса падения в Ничто. Надеюсь, этого не случилось с Моту-ра – человеком, который так сильно боялся летать.
Все это было ужасно, но прямо сейчас оно оставалось где-то на периферии моего ума. Главное то, что находилось в самом центре, – желание выжить. Почему? Да хотя бы потому, что еще никогда прежде до этого я не чувствовал себя жертвой настолько сильно. И, наверное, никогда прежде я не был в такой опасности.
Далеко от Огненного острова. Без оружия. С пассажиром, гибель которого была не менее важна для Храма, чем моя гибель. А над головой – четыре Камо-те, которые уже зажимали меня в тиски: две храмовые птицы плавно снижались в хвост для того, чтобы атаковать стрелами, а еще две – летели чуть впереди и выше, готовые в любой момент спикировать вниз.
Я вдруг понял: шансов почти нет, и до развязки остается совсем немного.
– Они не имеют права! Мы есть Представительство! Представительство защищает Закон! – бессвязно кричал за спиной Мику-ра. В его голосе звенела паника и страх.
Вернуться к Началу было бы проще, если бы не эти вопли.
Вернуться к Началу… Отправиться в Ничто и вернуться к Началу. Но если это так, то… Мы нырнем в Ничто сами. Ведь терять больше нечего! А вдруг… А вдруг!
Эта мысль мелькнула в сознании, как ослепительная вспышка.
В это мгновение я услышал удар. Стрела вошла в корпус птицы в паре ладоней позади заднего седла, совсем рядом с ногой Мику-ра. Он истошно закричал, но не был ранен. А сверху уже переходила в пикирование одна из Камо-те.
В следующую секунду я убрал силу с небесного камня и так быстро, как только мог, сворачивал крылья. Несколько десятков шагов машина по инерции двигалась вперед, но потом начала проваливаться вниз, накренившись на нос.
– Что ты делаешь?! Что ты делаешь? – кричал законник, инстинктивно вцепившись в седло. Сила свободного падения наших тел была меньше, чем у тяжелой птицы – мы повисли на ремнях.
– Нырнем в Ничто. Они не последуют за нами туда, – отвечаю, и собственный голос кажется мне отрешенным, безжизненным.
– Нет! Нет! О чем ты говоришь?! Не делай этого! – почти умолял Мику-ра.
Но я его уже не слушал. Ши-те падала вниз. Подвижная серая масса была так близко, как, наверное, не видел ее еще никто из ныне живущих.
Храмовые птицы одна за другой перешли в горизонтальный полет, не решаясь спускаться ниже. Их наездники были явно растеряны и ждали, что произойдет дальше.
А дальше… Я зажмурился за мгновение до того, как в лицо ударила холодная, тяжелая влага. Тут же открыв глаза, увидел, что все вокруг заволокло плотным туманом. Таким плотным, что крайнее оперение крыльев терялось в белой пелене.
Мы живы… Кажется, мы еще живы и, по всей видимости, продолжали падать.
Я быстро расправил крылья, подал силу на небесный камень и вывел Ши-те из пикирования. Можно было предположить, что теперь мы летели прямо, но утверждать что-то наверняка – непросто. В густой пелене терялось ощущение направления, ощущение массы и скорости. Чувство реальности происходящего. Может, это и есть Ничто?
Но мы летели. Летели вперед. Это было ясно хотя бы по тому, как невероятным образом растворенная в воздухе влага била в лицо и струилась по корпусу механической птицы длинными полосами воды. В считанные мгновения мой хартунг промок до нитки. Стало холодно, дрожь пробирала до костей.
Мику-ра кричал что-то сзади, но я не понимал, что именно. Его слова доносились, словно через ткань – приглушенные, обезличенные и бессмысленные.
Неожиданно пелена рассеялась, и мы оказались в месте, похожем на огромное ущелье, стены которого состояли из невероятных размеров клубов холодного пара – таких же, через которые мы летели только что. Как и в обычном каменном ущелье где-то высоко вверху виднелся клочок голубого неба – настоящего неба! Это маленькое яркое пятно над головой сейчас казалось вестником того, что мы еще живы. Хоть неизвестно, надолго ли, и неизвестно, остались ли мы еще самими собой.
Я рискнул посмотреть вниз и увидел, как уходит ущелье в туман, в перистую темную массу. Подвижную, словно живую. И там, за ней, что-то еще.
Впрочем, это было лишь мгновение. Птица быстро пересекла открытое пространство и врезалась в противоположную стену ущелья. Она казалась такой материальной, что я инстинктивно закрыл лицо рукой, ожидая удара. Но его не было. Ши-те летела дальше, хоть мы снова оказались практически слепыми. И везде вода. Очень-очень много растворенной в воздухе воды. Я почувствовал, что под ее весом птица становится тяжелее.
– Взлетай! Прошу тебя! – сказал Мику-ра. Последнюю минуту он молчал – видимо, считая себя уже лишенным всякой оболочки. Хотя уверенности в том, что это не так, у меня не было до сих пор.
– Пора, – ответил я и удивился тому, как странно меняются звуки собственного голоса.
Осторожно опустил хвост и усилил давление на небесный камень. Зацепиться взглядом не за что, но птица нехотя пошла вверх. Должна была лететь вверх. В эти минуты мне потребовался весь мой опыт для того, чтобы не перевернуться в этой бесплотной пелене, где верх ничем не отличался от низа, а глаза предательски заливало водой.
Водой ли? В какой-то момент я осторожно облизнул губы. Потом еще. И не почувствовал ничего. Это – чистейшая холодная вода, такая редкая и ценимая на Архипелаге.
А потом – момент, который я не забуду никогда. В глаза ударил ослепительный свет, настолько яркий, что в первое мгновение я подумал: «Ну, все… Вот так и выглядит Начало». Но руки все еще сжимали рычаги птицы, а к телу неприятно лип мокрый хартунг, который к тому же продувал встречный поток воздуха.
Всего несколько секунд потребовалось, чтобы глаза снова обрели способность видеть. Оказалось, что ослепительный свет – это солнечные лучи, такие родные и привычные. Они отражались от мокрого металлического корпуса машины и распадались на множество искр, но были все тем же светом, от которого наше зрение уже успело отвыкнуть во время полета в полутьме Ничто.
Ши-те вырвалась из облака под углом и не совсем там, где я этого ожидал, но… она сделала это. Я сделал это. И мы живы!
Прямо над головой на большой высоте поблескивала сотами небесных камней подошва какой-то земли. По форме она сильно напоминала Зеленый остров. А в стороне, далеко на восходе, можно было рассмотреть расплывчатое пятно Огненного острова. И он был реальным. Таким же реальным, как и всегда.
И ни одной храмовой птицы рядом.
