21. Накануне
А утром меня ждала еще одна хорошая новость. Ночью по световой азбуке передали сообщение о том, что храмовники согласны провести Аракорат-мару – всеобщее собрание главных законников Архипелага. Я говорю «храмовники», но имею в виду все острова, теперь подконтрольные Храму. Послушно следуя воле Верховного, одна за другой световые башни передавали сигнал подтверждения. И если бы хоть один из этих сигналов не был получен, Совет пришлось бы снова перенести. Но этого не случилось. Аракорат-мару состоится через два дня на Библиотечном острове.
Моту-ра торжествовал. В той степени, в какой может торжествовать этот сдержанный и педантичный человек. Я не знаю, воспринимал ли он запланированный Совет как свою личную дипломатическую победу, но в любом случае это событие было именно его заслугой.
А усилий для этого было приложено немало. Ночь за ночью по световой азбуке служитель на башне передавал сообщения нашего главного законника на другие острова. В этих сообщениях – предложение о проведении Аракорат-мару, требования и даже цитаты из Закона. Всякий раз послание по цепочке облетало Архипелаг, но всякий раз находилась причина для того, чтобы отложить дату Совета на более поздний срок. Так проходили день за днем и луна за луной – время, за которое к власти на Огненном острове мог прийти Храм. И тогда необходимость в Аракорат-мару отпала бы сама собой.
Но теперь он все-таки состоится. Уже наверняка. И поэтому нам было, чего ждать, и было, на что надеяться. Тот уклад, который начал рушиться вместе с падением Конструкта и грозил похоронить под собой нашу свободу, получил шанс на спасение. Спасение силой дипломатии, а не силой оружия.
Честно говоря, я смутно представлял себе, как именно Моту-ра надеялся разрешить проблему внешней агрессии. Но меня это и не интересовало особенно. Я верил, что сила наездника в умении управлять механической птицей, а сила законника – в умении управлять умами людей. Как говорится в старой пословице, «каждый делает то, что умеет, молча, а то, что не умеет, – вслух».
Проще говоря, я не очень-то горел желанием разбираться в том, как Аракорат-мару поможет нам отстоять свою свободу воли. Я просто надеялся на то, что Моту-ра знает. Надеялся и радовался вместе со всеми.
Впрочем, далеко не все разделяли такой оптимизм. Некоторые законники и механики считали будущий Совет бесполезным, а кое-кто – даже опасным. Среди них был и Мику-ра, с которым мне довелось увидеться в тот день на одной из закатных террас.
Это была одна из тех редких в последнее время встреч, когда мы не строили планов и не спорили. Мне бы хотелось добавить «…и не говорили о противостоянии с Храмом», но это было не так. То время, в котором мы оказались, оставляло не так уж много пространства для простых человеческих бесед о совершенно обычных и привычных вещах. Таких бесед, за которыми коротали дни многие поколения наших предков, запертые на ограниченной площади парящего острова.
А еще в этот раз он был один, без Сог-ра. И это было даже непривычным.
– Чего ты боишься? – прямо спросил я у Мику-ра.
На площадке из темного камня особенно явно чувствовалось приближение теплого полуцикла – солнце в полдень здесь припекало все сильнее. Хотелось пить, но сосуд на террасе был пуст. Приходилось довольствоваться интересной беседой. В конце концов для каждого человека Архипелага жажда была тем врагом, которого за много поколений борьбы знаешь лучше, чем самого себя.
– Я не боюсь, – ответил Мику-ра со свойственной ему резкостью. – Но опасаюсь худшего.
– О чем ты говоришь? Я думал, что Аракорат-мару – это наш шанс прекратить все это. Так говорили.
– Кто говорил? – бросил он.
– Не знаю. Я часто это слышал и не могу сказать, от кого конкретно.
– Коллективный, удобный миф, – фыркнул законник.
– Почему ты так думаешь? Моту-ра считает иначе, насколько я знаю.
– Считает. Но я не ощущаю, что все так, как кажется на первый взгляд. Подумай сам, чего мы можем добиться сейчас с помощью Закона?
– Не знаю. Законник ты, а не я.
– И вот как законник я тебе скажу: нет такого решения Совета, которого мы могли бы добиться в одиночку, вопреки воле пяти главных законников других островов – тех, которые уже подконтрольны Храму или сами являются людьми-из-Храма. Согласно Закону, любое решение невозможно, пока за него не проголосуют представители всех островов. То есть теоретически компромисс возможен, но скажи, зачем нужен этот компромисс Верховному?
– Но они же согласились на Аракорат-мару, – вяло возразил я. – Зачем им нужен этот Совет, если не для мирных переговоров и поиска решения?
– Вот это меня и беспокоит! Я не знаю, зачем им это нужно, но не верю в добрососедские намерения Храма.
– А Моту-ра верит?
– Моту-ра до сих пор живет иллюзиями, – нетерпеливо отмахнулся Мику-ра. – Он по сей день считает храмовых наездников добровольцами. Он думает, что Храм лишь потерял контроль над собственной мощью. И эту проблему можно решить новым актом творения Закона.
– Кто знает, быть может, так и есть.
– И ты туда же? Так не есть, понимаешь? Это очевидно. Наездники на Камо-те – это оружие Храма. И если с помощью этого оружия им не удалось подавить Огненный остров так быстро, как бы того хотелось, они будут действовать по-другому. Возможно, то, что произойдет на Библиотечном острове через два дня – часть их нового плана. И этот план имеет значительно больше шансов на реализацию, чем наш. Учитывая текущее соотношение сил на Архипелаге.
– Но что ты предлагаешь делать?
– Пока не знаю, – ответил Мику-ра. – В любом случае мы должны лететь туда. Только так узнаем, что нас ждет дальше.
– Кто полетит?
– Я и Моту-ра, скорее всего.
– Ты? Разве после ваших недавних разногласий ты еще помощник Моту-ра?
– Выходит, что так, – Мику-ра неопределенно пожал плечами. – Он часто говорит: «сила посередине качающихся весов». Видимо, он считает, что противоположные мнения делают нас крепче.
– Ты так не считаешь?
– Мне кажется, это все только слова. Даже то, что я считаю или не считаю, здесь не важно.
Некоторое время мы просто молчали и думали каждый о своем. Лично я – о Миа-ку. О том, что с нами происходит. О прошедшей инициации. О той жизни, в которой мы могли бы быть вместе. Вместе до конца. Такие сладкие и приятные мысли уносили куда-то очень далеко от того места, где я был сейчас. Туда, откуда не хотелось возвращаться.
– Так ты нам поможешь? – вдруг спросил Мику-ра.
– Помогу? Чем?
– На Библиотечный остров нам надо на чем-то лететь, – законник улыбнулся одними губами и закрыл глаза рукой от солнца, которое двигалось на закат и теперь светило нам прямо в лицо.
– А… Да, разумеется. Кто еще полетит?
– Бхад-ра, наверное. С ним я уже поговорил.
– Понятно, – кивнул я. – Думаю, это даже хорошо. У меня есть еще одно дело на Библиотечном острове.
– Да? Какое же?
– Хочу поговорить с библиотекарями о Конструкте. Думаю, они смогут ответить на те вопросы, на которые не ответит на Архипелаге никто больше.
– Твоя воля, – пожал плечами Мику-ра. – Только я не понимаю, зачем выяснять, почему это случилось, если это уже случилось? Конструкт упал в Ничто, и этого уже не изменить.
– А ты не думал, что, разгадав этот секрет, мы сможем узнать больше о нас самих? Нашем будущем? Быть может, и о Храме тоже…
– Хочешь быть первооткрывателем тайны, а? – с едва заметной иронией в голосе спросил законник.
– Почему бы и нет.
– Твоя воля, – повторил Мику-ра.
И правда, почему бы и нет.
– Еще одно, – вдруг говорю я, когда настало время прощаться. – Этот Сог-ра…
– Я ему доверяю, – перебил меня законник.
– Ладно, хорошо, – отвечаю. – Как скажешь.
– Эй, Летун, – проскрипело из темноты.
Старик меня явно поджидал.
– Чего тебе? – спросил я, нехотя стряхивая ленивое вечернее самосозерцание ума.
– Я написал новый стих, – объявил мой знакомый.
– Стих? Это что еще?
Старик сверкнул из темноты недовольным взглядом.
– Темное время, – проворчал он.
– Думаю, стих – это все-таки что-то другое, – парировал я.
– Слушай же, что такое стих, – объявил Старик, и начал читать нараспев, зачем-то изменив голос:
Старик падает в Ничто – прохудившийся мешок,
Ну, а остров, как и прежде, продолжает свой полет.
Было так и будет так, но я хочу наоборот:
Старик, летящий на закат, без острова и без забот.
Я немного помолчал, выжидая, но автор сего произведения молча восседал на каменной скамье в самой свободной позе, на которую был способен. Ни продолжения, ни комментариев не последовало.
– У меня только один вопрос, – говорю.
– Да?
– Новый стих, значит?
– Самый новый, – не без гордости сказал Старик.
– Значит, есть и старые?
– Кхм… – чуть заметно смущаясь, откашлялся он. – Есть и другие, да. Вижу, хочешь услышать все, а?
– Старость беспощадна, – качаю головой.
– Чего говоришь?
– Говорю, что не все сразу, Старик, дай отдышаться. Слишком хороши для меня твои стихи.
– Это да, – искренне согласился он.
– Тиа-ра! – позвал кто-то. Сквозь сон не сразу понял, что происходит, и откуда звучит мое имя. Сажусь на постели и бестолково ощупываю ближайшую стену.
Похоже, сегодня меня не оставят в покое.
– Тиа-ра, говорить нужно, – прозвучало опять. Только теперь я увидел в арке своей уммы незнакомый силуэт.
Как оказалось, это был посланник от Сина-ра – один из служителей, который делал ночной обход острова. Такие обходы ввели лишь недавно, после возникновения внутренней угрозы. И, похоже, это уже принесло свои плоды.
Сбивчиво и путано объясняясь, человек рассказал о том, что увидел всего половину солнечного шага назад на закатной стороне острова. Неподалеку от бухты, в проходе, уходящем под землю – в один из заброшенных рудников, – он заметил пульсирующие вспышки света. Они отражались от стен туннеля и вырывались на поверхность едва различимыми отблесками. Заметить их можно было лишь случайно – слишком уж глухим и безлюдным было это место.
Некоторое время служитель колебался и даже хотел пойти за помощью. К счастью, любопытство все-таки пересилило – помощник Сина-ра спустился вниз по старым, наполовину обсыпавшимся ступеням.
Всего через десять-двенадцать шагов узкий лаз вывел его в довольно широкий и просторный зал – древнее помещение, вырубленное в пласте каменной породы. Одна из его стен соприкасалась с краем земли. Туда, в направлении заката, смотрело глубокое и узкое окно, которое просто невозможно заметить с поверхности, но легко различить, глядя на остров со стороны. Например, со стороны другого острова.
На уступе окна был некто. С выверенной частотой он включал и выключал светоспираль – передавал сообщения с помощью световой азбуки. Щелчок за щелчком, вспышка за вспышкой.
Услышав шорох осыпающейся породы, незнакомец бросился бежать и, к удивлению и без того опешившего служителя, буквально провалился в глухую стену. Несколько мгновений ушло на то, чтобы понять: спуск – не единственный выход из этого зала. В полумраке противоположного конца помещения скрывается еще несколько лазов, уходящих в кромешную темноту. И кто знает, с чем сообщается заброшенный рудник таким образом.
Конечно, преследовать незнакомца служитель не стал. Но тут же отправился к Сина-ра, чтобы сообщить о происшествии. Тот отправил еще двух служителей со светоспиралью для обследования старого рудника, а самого Кони-ра попросил сообщить обо всем случившемся мне.
– Ты увидел лицо того человека? – задаю ему самый важный вопрос.
– Нет. Было и так слишком темно в том зале, а он стоял к тому же на фоне окна, – отвечает в свойственной себе путанной манере.
– И ничего необычного? Быть может, какие-то приметы или особые черты?
– Не знаю… Рост, пожалуй, примерно такой же, как твой. Плечи уже, пожалуй. Больше ничего, – развел руками служитель.
– Ладно, – говорю, – ты поступил храбро.
Никаких иллюзий по поводу того, что служители найдут в заброшенной шахте, испытывать не приходилось. Скорее всего, ничего. Предатель уже давно выбрался на поверхность в каком-то другом месте и скрылся в своей умме.
И все равно – этот случай важен. Важен, как и все другие. Однажды везение изменит предателю, и мы увидим его лицо. Обязательно увидим, если, конечно, доживем до этого момента каждый по отдельности.
На удивление я быстро заснул. Каждое новое известие о внутренней угрозе я воспринимал все более спокойно. Как часть ежедневной борьбы.
К тому же, все мои мысли теперь занимал завтрашний Аракорат-мару – то, что, как мы надеялись, прекратит борьбу и вернет всех нас к обычной, мирной жизни. И, конечно, никто в эту ночь не смог бы предсказать, что произойдет на самом деле.
Отступление: рассказ Кир-ра
– Ты спрашивал как-то, лишал ли я жизни прежде, – вдруг сказал Кир-ра, вытер руки куском ткани и сел ко мне боком. Прищурился от яркого солнца, которое поднималось прямо за моей спиной.
Просто день. Один из тех, когда мы боялись храмовников, а еще больше – боялись их пропустить, и поэтому проводили время на площадке Ши-те безо всякого особого занятия.
– Хм, – только и выдавил из себя я.
– Хочешь узнать, как было это? – говорит
– Да, – только и оставалось мне ответить.
– Ладно, я расскажу, – весомо произнес мой новый знакомый и сел еще ближе, на плоскость крыла. – Ты знаешь что-нибудь о Солнечном острове?
– Немного.
– Ясно. Я так и знал. Каждый из нас мало что знает об островах других. И примеряет свои порядки к событиям чужим. Я собираюсь рассказать тебе о лишении жизни. Не случайном, а намеренном, продуманном заранее. Но чтобы ты не спешил мерить то, что услышишь, порядками Огненного острова, я расскажу тебе немного об истории сородичей своих.
– Ладно, – снова согласился я.
– Первое есть то, что мы и те, кто были до нас, жили не очень хорошо. По сравнению с островами другими. У нас не было земли хорошей, как на Зеленом острове, не было огненного песка, как здесь, не было древесины, как на Острове высоких деревьев. У нас даже не было ни одной жилы металлической.
Мы и те, кто были до нас, только выращивали земляные орехи, мучились от жажды и лепили из глины. Ее только и было много. Очень много. Делать фигурки и строить уммы – все, что мы могли и умели. Мы делали фигурки красивые и строили уммы лучшие. Даже сейчас они всех лучше, которые есть на Архипелаге. Но этого мало.
Я молча кивнул. Пока большую часть из того, что говорил Кир-ра, я знал и сам. Люди Солнечного острова считались самыми искусными уммерами, а невероятные украшения их работы были в ходу на Архипелаге. Но в целом, конечно, эта земля – не лучшее место. Вряд ли бы кто-то захотел жить там по своей воле.
– А потом изменилось все. Сказать точнее, могло измениться. Под одним из пластов глиняных землекопы нашли кладку камней формы странной. Только одна кладка из семи камней, каких больше не было нигде. Механики наши проверили их под спиралями, но так и не поняли, что полезного в них. Заметили только – при подаче энергии кристаллы эти усиливают свет. За это камни и прозвали солнечными. Так, как позже стали называть и остров. Но тогда ничего этого не было. Механики просто объявили, что какой-то пользы важной от кристаллов новых получить нельзя. У нас вообще были не самые механики лучшие…
Кир-ра говорил иначе, чем прежде. Нет, в его голосе не было горечи, обиды или чего-то подобного. Но вместе с тем чувствовалось: все это – важно. Важнее, чем то, что он говорил раньше, по любому поводу.
– Но прошло совсем времени немного, и на острове стали чаще появляться механики странствующие. Они интересовались природой кристаллов найденных. Потом и законники с островов других. Стали ходить разговоры, что камни новые есть одни такие, и их нужно поделить между островами Архипелага. Хоть пользы от них и нет.
Кир-ра ненадолго остановился, сплюнул вниз волокнистую травяную массу, которую имел привычку жевать в свободные минуты. Я не любил этого, но в этот раз промолчал.
– Конечно, теперь уже понятно, что гости быстро разгадали силу истинную солнечных камней и хотели получить их легко, – продолжил Кир-ра. – И им повезло. Нор-ра был главным законником Солнечного острова. Он был одержим идеями… Я даже не знаю, описать эти идеи как. Что-то вроде равенства и единства людей Архипелага.
– Унифициант, – механически подсказал я.
– Да, вроде того. И на ближайшем Аракорат-мару решение о разделе солнечных камней было принято при согласии законников наших. Шесть из семи кристаллов отправились на шесть островов Архипелага – на все, кроме Библиотечного острова. В качестве компенсации мы получили все, что могли предложить взамен земли другие. Зерно, дерево, металл, механизмы, огненный песок… Не очень много всего, но достаточно для того, чтобы у людей многих закружилась голова от достатка.
– Достатка… – снова повторил Кир-ра, словно пробуя на вкус это слово. – Что мы знали о достатке, а? Об эпохе новой много говорил и Нор-ра. Он считал раздел камней победой своей и общей.
Но скоро стало понятно – то, что было похоже на успех невероятный, есть потеря невосполнимая. На островах других быстро построили механизмы с солнечными камнями, которые превращали свет солнечный и силу спирали в луч световой. Свет силы такой мог плавить металл… И не только металл. Давать огонь из ничего. Без огненного песка, древесины или топлива другого.
Хуже того, солнечный камень оставшийся – наш единственный, собственный, – исчез вскоре. Прямо из уммы механиков. Пока они спорили, как лучше использовать его, кто-то просто забрал кристалл из ящика. Никто не подумал, что солнечный камень нужно защищать как достояние самое ценное. Вероятно, это был странник, которого отправили специально для кражи.
– Разве такое возможно? – искренне возмутился я.
– Возможно все. И тем более это. Но это история наша, не твоя. Я рассказал ее лишь потому, что тебе будет больше понятно, почему же я намеренно лишил человека жизни.
– Да, я слушаю…
– Итак, достояние бесценное и единственное Солнечного острова разошлось по Архипелагу, и мы оказались сами без единого солнечного камня. К тому моменту осталось немного из того, что остров получил за остальные. Зерно съели в течение полуцикла следующего, древесину использовали уммеры, а полезные, но непонятные механизмы один за другим ломались. И некому чинить их было. Люди Солнечного острова поняли, что потеряли шанс. Возможно, единственный.
Конечно, Нор-ра быстро потерял то положение, которое имел. Его не только не выбрали снова, а даже не позволили дальше быть законником. Но некоторым этого показалось недостаточно. Была основана «Группа восстановления справедливости». В нее вошел и я.
– И чем занималась эта группа?
– У нас было две цели – месть тем, кто виноват в потере солнечных камней, и возврат всех камней обратно.
Я молча кивнул. Кажется, я понимал, к чему он клонит.
Несколько мужчин прошли мимо, и Кир-ра немного помолчал. Его лицо ничего не выражало в этот момент. Он выглядел так, как будто просто наслаждался солнечными лучами, и ничего больше. Но стоило прохожим скрыться в ближайшей арке, как наездник продолжил:
– И мы начали с цели первой. Начали мстить. Мы решили, что тот, кто лишил будущие жизни того богатства, которое им принадлежало по праву, должен сам жизни лишиться. Никто из нас не знал точно, как исполнить намерение. Но мы хотели этого. Считали это важным, ясно? Так, будто лишения жизней действительно могли бы восстановить справедливость.
На протяжении луны следующей мы отправили к Началу пять человек: самого Нор-ра, его ближайшего помощника, механика, который занимался изучением солнечных камней и объявил их малоценными, другого механика, который упустил солнечный камень последний, и… и еще одного человека. Он был одним из нас.
Он вдруг отказался… от всего. Плакал и кричал, что все всё узнают. Мы выбросили его за барьер в ночь ту же.
– Ты его лишил жизни? – спросил я. Во рту у меня отчего-то стало сухо, и выговорить то, что хотелось сказать, было непросто.
– Да.
– Как?
Кир-ра несколько секунд сидел неподвижно, а потом достал из складок хартунга на груди нож. Совсем короткий, не больше ширины ладони, но причудливо изогнутый. По всему видно – тонкая работа.
Я невольно отшатнулся. Кир-ра увидел это, но ничего не сказал. Просто смотрел прямо на меня, держа в руках лезвие.
– Что это? – спрашиваю.
– Гилак, – отвечает он, – «мужской нож». На моем острове такие у всех есть.
– Ты лишил его жизни… вот этим?
– Да, – говорит и прячет его обратно под грудной ремень на хартунге.
Мне стало ощутимо легче дышать.
– Вот так просто?
– Не сложнее, чем сбить птицу с наездником, – отвечает спокойно, но твердо.
– Это другое.
– Оружие другое. Суть – та же.
– А что было потом? – спрашиваю просто, чтобы изменить направление разговора.
– Потом? – Кир-ра пожал плечами. – Кроме этих пятерых, мы не лишили жизни никого. Двоих из «Группы» случай последний вообще оттолкнул. Один из них стал одиночкой и затворником, а другой – покинул остров и присоединился к Храму.
– А ты?
– Нас осталось четверо, и мы все еще хотели продолжить. Мы планировали силой или ложью вернуть солнечные камни с островов других. Но реализовать часть вторую плана было сложно… Намного сложнее, чем первую. Да и нас самих лишения жизней изменили слишком сильно. Так, как нельзя было подумать изначально. В конце концов «Группа восстановления справедливости» перестала существовать. Мы даже стали избегать друг друга. Встречи напоминали о том, что сделал каждый из нас.
– На острове узнали… о том, КТО это сделал?
Кир-ра пожал плечами и отвернулся.
– Может, и да. Может, и нет. Все равно, – сказал и помолчал немного. А потом добавил: – Я же наездник, верно?
– Верно, – говорю и механически повторяю слова Закона. – Наездник руководствуется собственной волей и ничем иным и отвечать не может за то, чем воля его есть.
– Надо подкрепиться, – вдруг бросает Кир-ра так, словно всего этого разговора и не было. Легко спрыгивает с крыла на землю и уходит.
Странно это все… Странно и страшно. Я не знал, что мне дальше делать с этим знанием, но отчетливо понимал: не мне была нужна сегодняшняя история. Она нужна была самому Кир-ра, и никому больше.