Смотрю на отсек синих. Многие из них уже служили здесь, когда я захватил этот корабль и дал ему новое имя. Они пошли за Орион и стали пиратами, а я сделал из них повстанцев.

– Вы все слышали! – обращаюсь к ним я. – Отличная работа! Вы прославили «Пакс»! А теперь прощаемся, садитесь на челноки, и до скорой встречи! Вам нечего стыдиться!

Они отдают мне честь, капитан Пелус открывает люки в полу отсека, и синие спускаются по узкой шахте на нижний уровень, где обычно находятся эвакуационные капсулы, а сейчас – бронированные челноки. Моя эвакуационная капсула встроена в стену командного мостика, но мы с Виктрой бежать не собираемся. Не сегодня.

– Пора, малыш! – поворачивается ко мне Виктра. – Пошел!

– Спасибо тебе, «Пакс»! – благодарю я корабль, поглаживая дверь, ведущую на мостик.

Еще одному другу суждено отдать жизнь за общее дело… Вслед за Виктрой и пехотинцами бегу по пустым коридорам. Повсюду мигают красные огни, воют сирены, корпус сотрясают мелкие толчки. Личеры Рока уже облепили «Пакс», и вот-вот в корпусе начнут плавиться огромные дыры, через которые на корабль проникнут абордажные отряды серых и черных под предводительством золотых рыцарей, но вместо меня им достанется лишь всеми покинутый корабль. Мы садимся в гравилифт в тот момент, когда соседняя стена уже начинает раскаляться. Оранжевый цвет становится все ярче и ярче и под конец напоминает закатное солнце. Из динамиков продолжает раздаваться ритмичный бой барабанов. Бум, бум, бум…

Виктра оставляет абордажной группе небольшой прощальный подарок. Мина взрывается, когда мы уже спустились на десять уровней и оказались на третьем нижнем этаже в запасном ангаре. Здесь нас ожидает мой настоящий убойный отряд: тридцать тяжеловооруженных челноков с опущенными трапами. Синие проводят последние проверки перед полетом, оранжевые механики спешно прогревают двигатели, заливают полные баки топлива. На каждом челноке – сотня валькирий в современных доспехах. С ними такое же количество алых и серых для выполнения особых боевых заданий. Черные приветствуют меня, колотя о пол рукоятями своих импульсных топоров и лезвий, и громко распевают мое имя, когда я пробегаю мимо них. Холидей, Сефи и ее валькирии – моя личная боевая группа – ждут меня в центре ангара. Еще несколько человек стоят поодаль – это проходчики, присланные Танцором. Они примерно в два раза ниже черных.

– Корабль подбит, абордажники уже здесь, – сообщаю я Холидей, и она тут же кивает отряду алых, которые бросаются прикрывать нас с тыла. – Расстояние покроем в считаные секунды!

– Да ладно! – язвительно улыбается Холидей. – Неужто так близко подошли?

– Да, да, – возбужденно отвечаю я, – ауреи решили, что мы пальнем по ним боеголовками, вот и подманили нас поближе с заглушенными двигателями, чтобы мы попали в радиус действия взрыва!

– Так давайте подарим им поцелуй, – мурлычет Виктра. – Но, чур, взасос!

– Пора, – неодобрительно качает головой Холидей, – хватит разговоры разговаривать!

– Кто-нибудь желает вкусить хлеба богов? – спрашивает Сефи, доставая из сумки пригоршню сушеных грибов. – Хотите увидеть драконов?

– Война и так страшная штука, дорогая, – говорит Виктра. – Помню, как-то раз мы с Кассием поехали на Термальное море на недельку, – поворачивается ко мне она, – и я все семь дней триповала на этом дерьме! Да ладно тебе, – замечает она мой изумленный взгляд, – мы с тобой тогда еще не были знакомы. Ты хоть раз видел Кассия без рубашки? Нет? То-то и оно! Кстати, не вздумай проболтаться Севро!

Мы с Холидей тоже отказываемся от волшебных грибов. Из коридора за ангаром раздается канонада выстрелов из автоматических орудий.

– Час пробил! – кричу я трем тысячам черных на челноках-истребителях. – Топоры наголо! Помните, чему вас учили! Hyrg la, Рагнар!

– Hyrg la, Рагнар! – ревут в ответ они.

Это означает «за Рагнара!». Сефи салютует мне лезвием и запевает боевую песнь черных, которую подхватывают валькирии на черном бронированном истребителе. Ужасающий, жуткий звук, но на этот раз они на моей стороне. Я привел валькирий на небеса и теперь спущу их с цепи.

– Виктра, все в порядке? – спрашиваю я, волнуясь из-за того, что Антония где-то рядом: не будет ли присутствие сестры отвлекать Виктру от дела?

– Все просто охренительно, малыш, – отвечает мне она. – Береги свою чудную маленькую попку! – Она шлепает меня по заднице, посылает воздушный поцелуй и бежит к своему челноку. – Буду следом за тобой!

Мы остаемся с проходчиками. Они нервно курят, сверля меня алыми яростными глазами.

– Кто войдет первым – получит хренов лавровый венок! – говорю я. – Надеть шлемы!

Эти люди не привыкли много разговаривать, они просто улыбаются и кивают мне. Мы принимаемся за дело. Я пролетаю тридцать метров вверх на гравиботах и приземляюсь на одно из четырех сверл-щупалец, позаимствованных у компании, которая добывает платину во внутреннем поясе астероидов. Проходчики выстроились в шеренгу, друг от друга их отделяет пятьдесят метров. Кабина находится примерно на уровне локтя, дюжина сверл на палубе лежит в зоне досягаемости. Ролло хорошо поработал над ними: поставил ускорители на заднюю часть и бронированные пластины по бокам. Запрыгиваю в кабину, специально расширенную, чтобы вместить золотого в доспехах, и запускаю руки в цифровую призму управления.

– Давай-ка поджарим их! – говорю я самому себе.

По сверлу проходит знакомая вибрация, стекла кабины звенят, и я улыбаюсь, словно безумец. Может быть, я и правда сошел с ума, но эту битву можно выиграть, лишь полностью изменив парадигму, нарушив привычную логику Рока. Мне никогда не удалось бы заманить его в ловушку или в пояс астероидов: он слишком боится подвергнуть риску свою армаду и постоянно ожидает подвоха. Единственный выход – устроить засаду совсем другого рода. Рок всегда уговаривал меня остановиться, успокоиться. Разумеется, он рассчитывает на победу. Вот только сегодня я буду сражаться с ним не по правилам того золотого, которого он знал как облупленного.

Я, мать вашу, проходчик, веду за собой армию великанш в состоянии легкого психоза и военные корабли, созданные специально для этой операции доведенными до бешенства пиратами, инженерами, техниками и бывшими рабами! Рок знает, как сражаться со мной? Ну-ну! Хохочу во все горло, когда от вибрации подо мной начинает дрожать сиденье, будя во мне дремавшую все это время безумную силу. Вражеский абордажный отряд входит в ангар из того же лифта, на котором поднимались мы, и в изумлении смотрит на огромные щупальца. Челнок Виктры расстреливает десантников из рельсотрона практически в упор.

– Помните слова нашей золотой правительницы? – обращаюсь я к проходчикам. – Жертвенность. Покорность. Процветание. Вот лучшее, что есть у человечества!

– Чертова хрень! – раздается в интеркоме чей-то голос. – Сейчас я ей покажу лучшее, что у меня есть!

– Нагреть сверла! – командую я, и проходчики подтверждают готовность один за другим. – Надеть шлемы! Давайте зажжем!

Поворачиваю ручку управления по часовой стрелке, и снизу тут же раздается пронзительное жужжание сверла. Потом резким движением выбрасываю руки вперед в контрольной призме. Вселенная содрогается, стоит зубовный скрежет, и вскоре металлическая палуба подо мной проседает. Оплавленный металл летит в разные стороны, и я проваливаюсь метров на десять вниз, пробивая палубу за пять секунд. Вторая палуба, еще одна, я снова проваливаюсь, минуя ангарный отсек и кабину пилотов. Еще одна палуба, и вот сверло раскаляется добела, а я все падаю и падаю сквозь уровни корабля, оставляя валькирий далеко позади. Стоит немного замедлить движение, и сверло тут же заглохнет, остановись – и умрешь. В этом бешеном ритме бьется сердце моего народа. Главное – не терять ритм, уметь уловить крутящий момент.

Мое сверло превращает корабль в ад, буравит и плавит палубы одну за другой, убивая металл оплавленными карбидными клыками. Краем глаза замечаю остальные щупальца, разрывающие сердце корабля на части, когда мы продираемся через тускло освещенные бараки. Зрелище прекрасное и ужасное одновременно. Мы проходим через главный холл, через резервуар с водой, а потом через коридор, где сталкиваемся с абордажниками, которые в шоке смотрят на допотопные агрегаты, орудующие подобно раскаленным рукам расшалившегося не на шутку железного идола.

– Не останавливаться! – кричу я, конвульсивно содрогаясь всем телом.

Я не контролирую себя, двигаюсь слишком быстро, перегреваю сверло и вдруг оказываюсь… в пустоте. Я пробил днище «Пакса». Вокруг тишина космоса, невесомость… Словно пущенное уверенной рукой копье, я скольжу в сторону огромного «Колосса». Мимо меня проносятся личеры, идущие на «Пакс». Один из них мелькает так близко, что я вижу расширенные от ужаса глаза капитана через стекло кабины. Другой попадает прямо в перегретое жерло моего сверла и за считаные секунды превращается в бесформенный ком металла. Остальные щупальца тоже вылетают из чрева «Пакса» в космос и несутся в сторону лунокола. Вокруг нас свирепствует битва. Синие вспышки взрывов, огромные облака металлической пыли. Эскадра Виргинии быстро движется по флангу вражеского формирования, не прекращая огня. Севро пока что ожидает в засаде.

Кожей чувствую замешательство стрелков противника. Я оказался среди атакующих «Пакс» личеров, поэтому они не осмеливаются открыть огонь. Их компьютеры даже не могут засечь меня и определить вид космического транспорта, на котором я перемещаюсь. Для них он наверняка выглядит грудой металлолома в форме руки от локтя до кисти. Думаю, на мостике даже ничего не заметят, пока не увидят воочию.

– Двигатели на полную! – командую я.

Позади резко включаются двигатели модифицированного агрегата и уносят меня вниз, я стремительно приближаюсь к черной поверхности «Колосса». Штурмовики наконец замечают угрозу и начинают поливать меня пулеметным огнем. Пули величиной с большой палец беззвучно ударяют в сверло, но бронированный корпус выдерживает. Проходчику рядом со мной повезло меньше: пуля из пятиметрового рельсотрона на верхней башне лунокола попадает в кабину, убивает алого и разрывает корабль на части. Одно сверло отлетает в мою сторону, прямо в лобовое стекло, и оно идет трещинами. Еще с десяток пуль разносит соседний личер на мелкие осколки. Возможно, Року и незнакомы тридцатиметровые снаряды, выпущенные из наших кораблей, но он готов пожертвовать своими людьми, лишь бы не дать мне прорваться.

В мою сторону несется серый металл. Мина из рельсотрона «Колосса» таранит три личера впереди, а потом чиркает по днищу моего щупальца возле «запястья». Мина вспарывает брюхо моего суденышка, взрывает пол кабины ровно у меня между ног, сантиметрах в десяти от моего «хозяйства», задевает грудь и чуть не сносит голову. Отшатнувшись, вижу, как снаряд ударяет в несущее перекрытие кабины, разбивая стекло. Балка выгибается наружу, словно плавящаяся трубочка для коктейля. Задыхаясь, я чуть было не теряю сознание от огромного количества кинетической энергии вокруг.

Перед глазами пляшут белые пятна. Пытаюсь встряхнуться, прийти в себя.

Я сбился с курса и вот-вот врежусь в палубу лунокола – агрегатом не так-то легко управлять. Инстинкт меня не спасет, вся надежда на друзей. Двигателями агрегата управляют синие с корабля Орион. В последний момент кто-то отключает ускорители, спасая меня от столкновения. Меня отбрасывает на сиденье, щупальце замедляет ход и мягко приземляется на корпус «Колосса». Меня встряхивает, и я нервно хохочу.

– Мать вашу! – ору я моему неизвестному спасителю. – Спасибо, парни!

Но сам агрегат пилотируется исключительно вручную. Синие могут управлять щупальцами не больше, чем я – вращением планет. Пальцы летают над панелью, выполняя с детства знакомые, доведенные до автоматизма движения. Перезапускаю агрегат и с помощью двигателей втыкаюсь, словно заноза, в обшивку корпуса. Металл скрипит, гремят крепления, мой зверь начинает вгрызаться во внешний слой брони, которую, по слухам, не может пробить ни один личер.

Вокруг моего щупальца стоит адское шипение от давления. Пальцы танцуют по панели управления, быстро меняя сверла, как только те перегреваются, и отправляя их в охлаждающую установку. Космос исчезает, я ввинчиваюсь в чрево корабля. Прокладываю извилистый тоннель в передние отсеки. Первая палуба, вторая, сквозь коридоры, бараки, генераторы и газовые линии. Такого я не устраивал еще ни разу. Оживший кошмар, да и только. Молюсь, чтобы случайно не задеть склад боеприпасов. Мужчины, женщины, обломки металла вылетают, будто осенние листья под напором ветра, в открытый космос через проделанную мной дыру со всех уровней, которые поддаются моему натиску. Балки рано или поздно упадут и запечатают открытую рану, но те, кто окажется в западне между балками и тоннелем, тоже могут прощаться с жизнью.

Пробуравив триста метров внутрь корабля, агрегат ломается: сверла уже никуда не годятся, двигатели перегреты. Тяну руку, чтобы катапультироваться, но рука соскальзывает с рычага, покрытого кровью. В панике ощупываю себя, однако доспехи не пробиты. Кровь не моя. Она стекает с правой стены кабины, куда ударил снаряд из рельсотрона, протаранивший три личера, а потом врезавшийся в мое щупальце. Вижу клочья волос и осколок кости в кровавых сгустках.

Оставляю агрегат в пустоте проделанного мной тоннеля. Разгерметизация устранена, вокруг все спокойно, давление уже сбросили, аварийные перекрытия изолировали пробоины в корпусе. Генератор гравитации в этой секции, должно быть, пострадал, потому что волосы парят внутри шлема.

Поднимаю глаза: пробоина в корпусе напоминает замочную скважину, через которую видно звезды. Прямо перед ней, медленно вращаясь, проплывает труп. Но вот на него падает тень – флагман Антонии подходит ближе, заслоняя собой солнечный свет, отражающийся от поверхности Юпитера. Мы с мертвецом остаемся в полной темноте: он – в космосе, а я – в чреве «Колосса». В моем интеркоме все время слышны голоса. Виктра взлетает из ангара. Орион и губернаторы Газовых Гигантов спасаются бегством, их выбили с полюсов Ио и гонят на Юпитер. Рок продолжает атаковать флагман Виргинии, а Антония ведет остальные силы за отступающими Телеманусами и Раа.

Севро все еще вне игры.

В тридцати метрах надо мной на одном из уровней, через которые я прошел, что-то движется в тоннеле двадцатиметровой ширины. Мой шлем опознает активное оружие. Взлетаю вверх, активирую импульсное защитное поле, но оказывается, что это всего лишь молодой серый, он глядит на меня через кислородную маску огромными от ужаса глазами. Весь залитый чужой кровью, он парит в невесомости рядом с трупами друзей, цепляясь одной рукой за обломок металлической стены. Серого трясет. Видимо, мое щупальце выкосило весь его отряд, тела вытянуло в космос, и он остался здесь совсем один. Серый до ужаса боится меня. Поднимает бластер, и я реагирую автоматически. Пронзаю сердце лезвием, и юноша умирает с широко открытыми глазами. Мертвое тело вертикально парит в пространстве до тех пор, пока я, поставив ногу ему на грудь, резким движением не вытаскиваю клинок. Расстояние между нами постепенно увеличивается. Крошечные капельки крови танцуют, срываясь с моего клинка.

Генераторы гравитации перезапускаются, и я ударяюсь ногами о пол, ступая в лужу крови. Тело серого падает. Позади меня через пролом в обшивке льется свет. Отталкиваю мертвеца, вглядываюсь в отверстие и вижу возникающий из ниоткуда челнок. Потом еще один, и еще, и еще… Целая эскадра истребителей под предводительством Виктры. За ними гонятся штурмовики, но орудия, установленные на хвостовой части истребителей, отстреливаются сверхмощными энергоразрядами размером с кулак и разносят их в клочья. Радоваться рано, скоро этих штурмовиков будут сотни. Надо торопиться, так как скорость и атака – наши единственные преимущества.

Корабль Виктры резко тормозит в тоннеле как раз над моим агрегатом. Оттуда выбегают валькирии и присоединяются ко мне. На верхних уровнях вскоре высадятся все остальные. Холидей и несколько алых в боевых доспехах несут под охраной черных абордажные установки. Отряд подходит к перегородке, отделяющей безвоздушный отсек от остальных помещений корабля. Алые ударяют термальным сверлом о железо, и оно начинает раскаляться докрасна, а потом устанавливают импульсный пузырь над металлическим люком, чтобы, когда мы войдем внутрь, остальные сенсоры на дверях на нас уже не реагировали.

– Стену пробьем через пятнадцать минут! – произносит Виктра, стоя в стороне и прислушиваясь к вражеским переговорам. – Вызваны команды быстрого реагирования! Более двух тысяч единиц смешанных видов! – сообщает она.

Еще Виктра подключена к стратегическому командному пункту корабля Орион, поэтому у нее есть возможность собирать данные по боевым действиям с огромных сенсорных дисплеев флагмана. Судя по статистике, Рок отправил к нам на личерах более пятнадцати тысяч человек, большинство из которых уже рыщут по «Паксу», тщетно пытаясь найти меня. Вот идиоты! Рок поставил все на одну карту и проиграл, а я только что привел на практически пустой корабль противника восемнадцать сотен обезумевших черных берсерков.

Поэт будет просто в бешенстве!

– Десять! – заканчивает отсчет Холидей.

– Валькирии, за мной! – кричу я, подавая им знак идти клином.

Пятьдесят семь черных перебираются через разрушенный склад и выстраиваются за моей спиной треугольником – этому мы их обучили во время путешествия с Юпитера. Слева от меня Сефи, справа – Виктра, позади – Холидей. Перегретая металлическая дверь проседает под нашим напором. Алые и серые пятятся назад. Вдоль тоннеля, который я пробурил через десять уровней, замерли в ожидании наши абордажные команды. Вот еще два щупальца добрались до места назначения. Среди абордажников прибавилось две тысячи черных. Серые, алые и несколько сочувствующих нам золотых поведут их на бой с охранниками, которые сейчас прыгают в вагонетки и гравилифты и спешат к новому фронту, неожиданно открывшемуся внутри корабля.

Это будет настоящий ураган. В основном ближний бой: дым, крики, изуродованные тела – словом, худшее из того, что случается на войне.

– Щиты на полную мощность! – командую я по-нагальски, обернувшись к валькириям, и вокруг их доспехов тут же активизируются переливающиеся всеми цветами радуги поля. – Убивайте всех вооруженных, безоружных не трогать, какого бы цвета они ни были! Помните о нашей цели! Вы должны очистить мне путь! Hyrg la, Рагнар!

– Hyrg la, Рагнар! – ревут в ответ они, ударяя себя в грудь и погружаясь в безумие войны.

Большинство из них съели свои волшебные грибы еще на челноке. Теперь они не чувствуют боли. Черные идут в ногу, безудержно рвутся в бой. Рядом со мной шагает Виктра, ее глаза горят предвкушением битвы. Помню, мы с ней однажды сидели в лаборатории у Микки и она рассказывала мне, как любит аромат атаки – запах вспотевших перчаток, промасленного оружия, – а еще обожает ощущения после боя, когда мышцы растянуты, а руки дрожат. Все дело в честности, вдруг понимаю я.

Вот почему она так любит сражения – здесь нет места лжи.

– Виктра, держись рядом! – говорю я. – Если наткнемся на золотых, идем гидрой!

– Njar la tagag… – раздается за моей спиной, – syn tjr rjyka!

Сефи заводит боевую песнь. Голос у нее выше, чем у Рагнара. К ней присоединяются крылатые сестры. «Боли нет, только радость!» – поют валькирии, вкусив хлеба богов. Десятки голосов звучат в интеркоме, внушая мне глубокое почтение, но разум велит мне бежать отсюда подальше. Вот почему черные поют: не для того, чтобы посеять панику в рядах врага, а чтобы ощутить прилив смелости, воинское единство, избавиться от одиночества и страха.

По спине стекают струйки пота. Страх исчезает. Холидей дезактивирует защиту.

– Njar la tagag…

Превращаю хлыст в лезвие, импульсный клинок дрожит, стонет и выпрямляется. Меня колотит озноб. Рот забит пеплом. Надеваю маску. Надо скрыть лицо.

Не чувствую ничего. Вижу все. Пора идти вперед и убивать. Я – не человек. Они – не люди.

– Syn tjr rjyka! – поют черные все громче.

Страха больше нет.

Эо, если ты сейчас смотришь на меня, то лучше закрой глаза.

Жнец пришел и принес с собой ад.