Мы улетаем из Шпилей. Небо окрасилось в цвет запекшейся под ногтями крови. На этот раз мы летим как пленники: лицом вниз, прикованные цепями к меховым накидкам на седлах, словно поклажа. Глаза слезятся от ветра, когда мы входим в нижние слои тропосферы. Грифон бьет крыльями, мускулистая спина выгибается, рассекая воздух. Он чуть наклоняется в сторону, и я вижу, как наездники в масках смотрят в небо на бледный нимб, окружающий Фобос. На темном небе то и дело вспыхивают белые и желтые огоньки. Значит, Севро удалось захватить корабли, но сколько? Достаточно ли этого? Про себя я молюсь за него, за Виктру, за моих упырей…

Мустанг оказалась права: Алия не понимает языка слов. Теперь нас везут в Асгард в качестве дара богам в обмен на будущее для ее народа. Так она сказала Сефи, и ее молчаливая дочь взяла цепь и с помощью личной охраны Алии оттащила меня, Мустанг и Холидей в ангар, где ждали ее валькирии.

Через несколько часов мы летим над землей, которую мстительные боги создали на заре своей юности. Жестокая и суровая, Антарктика была предназначена для наказания и проверки для предков черных, которые осмелились поднять восстание против золотых на двухсотый год их правления. В этих диких местах условия столь суровы, что, по данным Бюро стандартов, лишь шестьдесят процентов черных доживают до совершеннолетия.

Они постоянно борются за право на жизнь, поэтому культура и общество не развиваются, как у кочевых племен Темной эпохи. Культуру создают земледельцы, а кочевникам известно лишь одно искусство – искусство войны.

Голые равнины почти безжизненны. Изредка попадаются стада зубров. На горных склонах, у высеченных в скалах ворот города, горят костры. Черные собирают провиант и прячутся в свои замки, готовясь к долгой полярной ночи. Мы летим несколько часов. Я то проваливаюсь в сон, то просыпаюсь. Тело ноет от усталости. Я глаз не сомкнул с тех пор, как мы с Рагнаром ужинали пастой в нашем уютном убежище на разбившемся корабле. Все изменилось так быстро…

Меня будит гулкое гудение рога. Моя первая мысль после пробуждения: «Рагнар мертв».

Мне не впервой просыпаться от горя.

Снова трубят в рог, всадницы Сефи сбиваются в плотную группу, выстраиваясь в четкое звено. Мы поднимаемся над океаном пепельно-серых облаков. Передо мной, наклонившись вперед, сидит Сефи и твердой рукой направляет грифона во тьму. Проходим облака, и вот вдалеке, в сумерках, появляется Асгард – гора, которую высшие силы подняли с земли и подвесили между Бездной и ледяным нижним миром. Царство богов-асов. Если Олимп предназначался для увеселений и плотских радостей, то это место служит для устрашения порабощенной расы.

Снизу, с вершин горных пиков, сюда ведет опасная, с виду ненадежная лестница – Тропа меченых. По этим ступеням должен пройти каждый молодой черный, если хочет заслужить милость богов, принести своему племени почет и богатство и стать слугой Великой матери-смерти. Внизу виднеется усеянная телами Долина падших. Тысячи трупов мужчин и женщин вмерзли в лед, и лишь стаи воронов могут превратить их в скелеты, ведь здесь так холодно, что тела не разлагаются. Этот одинокий путь должен преодолеть любой черный, возжелавший приблизиться к горе.

Черные мало чего боятся, но сейчас я чувствую, как Сефи охватывает страх. Она еще никогда не проходила по этой лестнице. Меченым не положено оставаться в Шпилях или жить в других племенах, они избраны для служения золотым. Мать так и не отправила ее на испытание – решила оставить при себе одну дочь, чтобы передать ей трон.

В отличие от Олимпа, Асгард окружен мощными крепостными стенами. Включаются высокочастотные передатчики, от сигнала которых у грифонов лопнули бы перепонки. При соприкосновении с мощнейшим импульсным полем происходит гиперосцилляция молекулярной структуры, и вся вода, содержащаяся в коже и органах любого живого существа, моментально вскипает. Черным это все кажется настоящей магией. Но сегодня сенсоры отключены благодаря Квиксильверу и его хакерам, камеры, дроны и спутники, наблюдающие за местностью, нас не замечают и вместо этого прокручивают записи трехлетней давности. Другого способа получить аудиенцию у богов не существует – нам предстоит пройти Тропой меченых к Храму теней.

Приземляемся на пик запретной горы чуть ниже Асгарда, в том месте, где Тропа меченых соединяет гору с землей. Наверху лестницы, словно старая жадная ведьма, высится храм… Время не пощадило его, стены крошатся под нещадными порывами ветра.

Меня снимают с седла и бросают на лед. После долгого полета ноги совсем занемели. Валькирии ждут, пока Мустанг поможет мне встать.

– Думаю, пора, – произносит она, я киваю и покорно иду за Сефи в сторону храма, подчиняясь толкающим меня в спину валькириям.

Со стен на нас взирают триста тридцать три высеченных в черном камне лица. Из раскрытых в беззвучном крике ртов со свистом вырывается ветер, безумно вытаращенные глаза отчаянно умоляют о свободе. Входим под черные своды, где ветер гоняет по полу снег.

– Сефи! – окликаю я предводительницу. – Мне нужно поговорить с тобой. Наедине.

Она медленно оборачивается, и я замечаю, что она так и не смыла с волос кровь брата. Валькирии ждут, пока молчаливая предводительница кивнет, а потом отталкивают Виргинию и Холидей в сторону. Сефи идет вглубь храма, я стараюсь не отставать, насколько позволяют кандалы, и наконец мы выходим в небольшой открытый атриум, залитый странным фиолетовым светом. Я дрожу от холода. Сефи терпеливо ждет, пока я заговорю с ней. Впервые я понимаю, что вызываю у нее такое же любопытство, как и она у меня, и это придает мне уверенности. Маленькие темные глаза пристально изучают меня. Они пронизывают насквозь, видят трещины в людях, в доспехах, в лживых словах. Мустанг оказалась права насчет Алии: королева не послушала бы нас. Я и сам подозревал, что так случится, прежде чем мы вошли в тронный зал, но должен был попытаться убедить ее. Да и получив согласие Снежной Воробьихи, Мустанг никогда не доверилась бы ей настолько, чтобы разрешить возглавить войско черных на нашей войне. Я бы приобрел нового союзника, но потерял бы старого. А вот Сефи… Сефи – моя последняя надежда.

– Куда они уходят? – спрашиваю ее я. – Ты когда-нибудь думала о том, что случается с теми мужчинами и женщинами, которых твой клан отдает богам? Неужели веришь, что они делают военную карьеру, а за службу бессмертным получают несметные богатства? – говорю я и жду ее ответа.

Она, разумеется, молчит. Если мне не удастся поколебать ее убеждения, то мы пропали. Но мы с Виргинией полагаем, что надежда есть. По крайней мере, у нас есть хоть какой-то шанс наладить отношения с Сефи, в отличие от Алии.

– Если бы ты верила в богов, то не проклинала бы их про себя после «вознесения» Рагнара. Остальные радовались, а ты рыдала. Потому что… ты нутром чувствуешь, что правда ужасна. Ведь все, кто покидает Страну льдов, попадают в рабство, – повышаю голос я и подхожу ближе к воительнице.

Ростом она чуть выше меня, более мускулистая, чем Виктра. Бледное лицо обрамляют волосы практически такого же оттенка, как кожа. Нахмурившись, Сефи внимательно слушает меня, я же не сбавляю оборотов:

– Твой брат был меченым, истинным сыном Шпилей! Он был могучим титаном и вознесся, чтобы служить богам, но те обращались с ним как с породистым псом. Они заставляли его выступать на гладиаторских боях в яме, Сефи! Делали ставки, выживет он или нет! Твой брат, который научил тебя именам ветра и льда, величайший сын Шпилей в своем поколении, стал вещью, собственностью других людей!

Она смотрит в фиолетово-черное, сумеречное небо, усеянное мерцающими звездами. Сколько ночей напролет она лежала без сна и пыталась понять, что стало со старшим братом? Сколько раз ей приходилось выдумывать очередную ложь, для того чтобы наконец уснуть? Теперь она узнала обо всех ужасах, которые пришлось пережить Рагнару, и звезды должны казаться ей еще более ненавистными.

– Твоя мать продала его в рабство, – продолжаю я, вдохновленный выражением ее лица. – Продала твоих сестер, братьев, отца. Все люди вашего племени, покинувшие льды, стали рабами! Как и мой народ. Ты слышала слова пророков, которых послал сюда Рагнар. Я был рабом, но восстал против своих хозяев, и твой брат сражался бок о бок со мной. Рагнар вернулся сюда, чтобы увести вас отсюда, освободить ваш народ от цепей! За это он отдал свою жизнь! Он сделал это ради тебя! Ты веришь ему? Веришь, что перед смертью он говорил правду? Достаточно ли сильно ты любишь его, чтобы поверить?

Глаза воительницы покраснели от долго дремавшего в ней гнева. Сефи смотрит так, будто уже много лет знает о двуличности матери. Более двадцати пяти лет Сефи внимательно слушала все, что говорилось вокруг. Возможно, мать даже рассказала ей правду. Сефи станет королевой, и, вероятно, Алия сочла, что наследница трона имеет право знать истину. Быть может, Сефи даже слышала все то, что сказала нам на аудиенции Алия. Что-то в ее взгляде подсказывает мне, что так оно и было.

– Сефи, если ты отдашь меня золотым, эпоха их правления продолжится, значит жертва твоего брата была напрасной. Если тебе нравится, как устроен этот мир, то сделай это. Если же считаешь, что он жесток и несправедлив, рискни! Позволь мне поделиться с тобой теми тайнами, которые скрывает твоя мать. Я покажу тебе, что твои боги – обычные смертные. И ты сможешь вернуть долг чести брату.

Погрузившись в раздумья, она смотрит на гуляющую по полу поземку. Потом медленно кивает, достает из складок плаща железный ключ и подходит ко мне.

На Тропе меченых холодно и ветрено, обледеневшие ступеньки неумолимо поднимаются к небу, исчезая в облаках. Но это всего лишь лестница, и мы шагаем по ней, освобожденные от оков и переодетые в валькирий. На нас маски с синими черепами, дорожные плащи и огромные сапоги, позаимствованные у трех женщин, которые остались стеречь грифонов у подножия храма. Сефи идет первой, потом мы, за нами – восемь других валькирий. Когда мы забираемся на самый вверх, у меня от напряжения дрожат ноги. На вершине горы возвышается построенное золотыми здание из черного стекла. Восемь башен, каждая принадлежит одному из богов. Между нами и жилищем золотых находится второй храм в форме огромного кричащего лица, размером с замок братства Марса. Перед храмом разбит небольшой квадратный парк, в центре которого стоит почерневшее дерево с искривленным стволом и узловатыми ветвями, охваченными огнем. Посреди оранжево-алых языков видны белые цветы, совершенно не тронутые пламенем. Валькирии в страхе перешептываются, увидев магию богов в действии. Сефи аккуратно срывает с дерева цветок. Огонь лижет края ее кожаных перчаток, но ей удается не обжечься и принести подругам крошечный белый цветок в форме слезинки. От прикосновения человеческих рук он вдруг вырастает до огромных размеров, становится кроваво-красным, потом чернеет и осыпается пеплом. Никогда не видел ничего подобного, но мне, в общем-то, и нет дела до всех их фокусов – тут слишком холодно. На снегу перед нами проступают кроваво-красные следы. Сефи и ее валькирии замирают на месте, вытянув перед собой руки и сложив пальцы в защитном жесте, чтобы отогнать злых духов.

– Не бойтесь, они просто спрятали кровь под каменными плитами, она не настоящая! – успокаивает их Мустанг, но валькирии в ужасе взирают на появляющиеся на земле следы, ведущие к раскрытому в беззвучном крике рту божества.

Они в страхе переглядываются. Даже Сефи опускается на колени, когда мы подходим ко входу в храм. Мы следуем ее примеру, прижимаясь лбом к каменным плитам, и тут горло бога открывается, и оттуда выходит древний старец, с белой бородой и молочно-фиолетовыми глазами.

– О безумцы! – вопит он. – Вы, видно, лишились рассудка, словно безмозглые вороны, если явились сюда перед наступлением зимы! – громогласно заявляет он, сопровождая каждое слово ударом посоха о ступеньки. – Скоро не останется ничего, кроме костей и замерзшей крови! – произносит он заученные слова. – Что вам нужно? Вы пришли на испытание меченых?

– Нет, – старательно выговариваю я нагальские слова.

Испытание меченых – последнее, что нам нужно, ведь черные предстают перед богами только после того, как заслужат татуировки на лице. Рагнар считал, что эту страшную пробу не смогу выдержать даже я. Есть только один способ привести к нам богов – поймать их на живца.

– Нет? – растерянно переспрашивает фиолетовый. – И зачем же вы осмелились явиться сюда?

– Мы просим аудиенции у богов!

Валькирии могут выдать нас в любой момент, достаточно одного их слова. Чувствую, как напрягаются плечи. Единственное, что позволяет мне не потерять рассудок, – Мустанг, преклонившая колени рядом со мной на вершине этой проклятой горы. Она поддерживает мой план, значит я не совсем свихнулся. По крайней мере, я на это надеюсь.

– Безумцы! – произносит фиолетовый, которому мы уже порядком надоели. – Боги приходят и уходят, когда пожелают! Они возносятся в Бездну и опускаются на дно океана, но никогда не являются смертным! Что есть время для бессмертных? Лишь меченые достойны их любви! Только меченые могут вынести пламенный взгляд! Только дети льда и темнейшей из ночей!

Он начинает меня раздражать, поэтому я быстро отвечаю:

– Корабль из железа и звезд упал к нам из Бездны. За ним тянулся огненный хвост! Он ударился о землю в горах рядом со Шпилями Валькирий и обжег небо, окрасив его в кроваво-красный цвет!

– Корабль? – заинтересовался фиолетовый, как мы и надеялись.

– Из железа и звезд! – повторяю я.

– Откуда знать вам, что то было не видение? – проверяет нас фиолетовый.

– Мы прикасались к железу собственными руками.

Старик молчит, бешено вращая глазами и лихорадочно соображая, что делать дальше. Готов поспорить, он знает, что система коммуникации накрылась, и понимает, что его хозяева крайне заинтересованы в том, чтобы узнать местонахождение упавшего корабля. Скорее всего, последним, что он видел по голографической сети, перед тем как хакеры Квиксильвера вырубили связь, была моя речь. И вот на голову этого фиолетового неудачника, дешевого актера, всю жизнь изображающего мудрого прорицателя перед стадом дикарей, свалилась неожиданная удача: теперь у него есть информация, которой не обладают его хозяева. Фиолетовый понимает, что сорвал джекпот, и в узких глазах загорается алчный огонек: надо немедленно взять все в свои руки и заслужить благосклонность господ!

Печальное зрелище! Алчность превращает людей в полных идиотов за считаные секунды…

– Доказательства есть? – нетерпеливо спрашивает он. – Мало ли кому придет в голову заявить, что на землю упал корабль богов!

С презрением поглядывая на жреца, Сефи неуверенным движением извлекает из сумки лезвие-хлыст, завернутое в тюленью шкуру, и кладет на землю. Фиолетовый довольно улыбается и пытается поднять сверток обернутой в тряпицу рукой, но Сефи быстро отодвигает его.

– Это оружие богов! – рычу я. – А не их прислужников!