– Термокостюмы вон там, – показываю я на большой пластиковый контейнер в грузовом отсеке. – Сапоги – во втором ящике, – говорю я, помогая Мустанг снять импульсные доспехи.

– Квиксильвер дал тебе ключи от своих складов? – спрашивает она, разглядывая крылатый каблук, украшающий контейнеры. – И сколько пальцев тебе пришлось ему отрезать?

– Ни одного, – отвечаю я, – он оказался Сыном Ареса.

– Не может быть! – ахает она, а я довольно ухмыляюсь.

Как все-таки приятно, что есть на свете вещи, которых она не знает!

Двигатели начинают гудеть, и корабль медленно поднимается вверх.

– Переодевайся и присоединяйся к нам в салоне, – коротко говорю я и выхожу, чтобы дать ей возможность переодеться.

Говорю с ней резче, чем хотел бы, но пока с трудом могу заставить себя улыбаться в ее присутствии. Захожу в пассажирский салон. Рагнар развалился на сиденье, положив белые сапоги на ручку соседнего кресла, и лопает шоколадки.

– Без обид, сэр, но что вы такое творите? – спрашивает у меня Холидей. Она стоит между командным мостиком и пассажирским салоном, недовольно скрестив руки на груди.

– Решил рискнуть, – говорю я. – Понимаю, Холидей, тебе это должно показаться странным, но мы с ней очень давно знакомы…

– Да она же просто символ элиты! Еще хуже Виктры! Ее отец…

– Убил мою жену! – перебиваю ее я. – И если уж я могу стерпеть это, то ты и подавно!

Холидей, грустно присвистнув, уходит на мостик. Наш новый союзник ей явно не по вкусу.

– Значит, Мустанг присоединилась к нашему походу, – как ни в чем не бывало говорит Рагнар.

– Она переодевается, – отвечаю я. – Ты не имел права помогать Каваксу сбежать и уж тем более рассказывать ему о наших планах! Рагнар, а если бы они нас выдали? Устроили тут засаду? Ты больше никогда не увидел бы своего дома! Если золотые узнают, что мы здесь, то никогда не выпустят твоего народа из Страны льдов! Просто перебьют всех до единого! Об этом ты не подумал?

– Если человек считает, что может летать, но боится прыгнуть, то плох тот друг, что столкнет его в пропасть, – говорит он, съедая еще одну шоколадку, и смотрит на меня. – Настоящий друг прыгнет вместе с ним.

– Рагнар, ты что, начитался биографии Каменного рыцаря?!

– Мне Теодора подарила, – кивает Рагнар. – Лорн Аркос был великим человеком!

– Он, конечно, был бы польщен, но ты не воспринимай все так буквально! Автор биографии позволил себе несколько отступить от истины, особенно описывая юность Аркоса!

– Лорн сказал бы тебе, что Виргиния нужна нам. Нужна сейчас, во время войны, и еще больше потом, когда настанет мир. Если она не будет на нашей стороне, то нам придется сражаться до тех пор, пока жив хоть один золотой, а я этого не хочу.

Рагнар встает, чтобы поздороваться с вошедшей в салон Виргинией. Последний раз, когда они виделись, она держала его на прицеле.

– Рагнар, ты времени даром не терял с нашей последней встречи, – улыбается она. – Твое имя внушает страх всем золотым без исключения! Спасибо, что отпустил Кавакса!

– Семья прежде всего, – коротко отвечает Рагнар. – Но должен предупредить тебя: сейчас мы отправляемся ко мне на родину. Ты будешь находиться под моей защитой. Если начнешь играть в свои игры, я не смогу защитить тебя. А в Стране льдов без моей помощи не выживешь даже ты, дочь льва. Ты поняла меня?

– Поняла, – склоняет голову в знак уважения Мустанг. – Я все поняла, Рагнар, и ты не пожалеешь, что доверился мне, обещаю!

– Отставить болтовню! Пристегнуть ремни! – резким тоном кричит из кабины Холидей.

Вирга уже синхронизировалась с кораблем, и яхта начинает медленно двигаться к воротам ангара. Мы рассаживаемся по местам. Кресел ровно двадцать, но Мустанг садится рядом со мной в левом ряду. Пристегивая ремни безопасности, случайно касается моего бедра.

Корабль выходит из ангара и безмолвно плывет вперед по туманному вакууму Фобоса. Там внизу, под тонкой пеленой, скрывается целый мир: трубы, грузовые доки и мусоросборники, насколько хватает глаз. Сюда не проникает солнечный свет, здесь не видно звезд. Роскошные корабли вроде нашего залетают в такие места крайне редко, никогда не приближаясь к поверхности Фобоса. На стене промышленного транспортного хаба белой краской написано: «Сектор низших цветов», там суетятся люди, идет посадка на корабли, готовые унести их из этого сумрачного мира наверх, к воротам сектора, которые Сынам удалось отбить.

Наша элегантная яхта проплывает мимо ползущих со скоростью улитки мусоровозов и грузовых судов. На борту огромных неповоротливых кораблей толпы мужчин и женщин молча жмутся друг к другу в грязных стальных кубах без окон. По спинам стекает пот, дрожащие пальцы стискивают непривычную для них вещь – оружие. Люди молятся, чтобы найти силы и показать себя храбрецами, не навлечь на свою голову позор. Вскоре они приземлятся в одном из ангаров, принадлежащих золотым. Сыны будут отдавать приказы, перекрикивая шум толпы, и ворота откроются.

Я молюсь за них про себя, сжимаю кулаки и смотрю в окно. Мустанг наблюдает за мной, я чувствую это. Наблюдает, пытаясь измерить глубину моей тревоги.

Вскоре промышленные районы Улья остаются позади, и туманный полумрак сменяется кричащими огнями неоновой рекламы, освещающими космические бульвары сектора, где живут средние цвета. Созданные человеком стальные каньоны по обе стороны, электрокары, подъемники, квартиры. Каждый экран подключен к сети, которая находится в руках хакеров, повсюду показывают Севро и Сынов, покоряющих контрольные пункты один за другим, берущих очередные ворота, рисующих серпы на стенах.

В этом городе-муравейнике около тридцати миллионов жителей. Коммерческие межпланетные корабли гоняют наперегонки с маленькими гражданскими такси и паромчиками, перевозящими граждан из одного здания в другое. По всему городу через средний сектор снуют грузовые корабли, направляющиеся из Ямы наверх, к Иглам. Затаив дыхание, я смотрю на звено штурмовиков, которое патрулирует улицы над нашей головой. Им надо всего лишь нажать на гашетку одного из орудий, и нас разнесет в клочья. Но мои опасения напрасны: они проверяют идентификатор нашего корабля, видят, что на борту только высшие цвета, вежливо приветствуют нас через интерком и предлагают эскортировать нас из зоны военных действий, чтобы мы в целости и сохранности смогли присоединиться к сияющему потоку яхт и аэроскифов, направляющихся куда подальше от этой охваченной восстанием луны.

– Зажигательная речь, Жнец! – мяукает Виктра, когда я нажимаю на кнопку «принять», отвечая на вызов из башни Квиксильвера. Она говорит немного равнодушным тоном, несмотря на то что мир вокруг нас охвачен войной. – Клоун и Брюзга только что взяли главные терминалы Скайреша. Люди Ролло захватили цистерны с водой в среднем секторе. Ребята Квиксильвера транслируют все происходящее повсюду, включая Луну. Люди везде рисуют серпы. Начались восстания в Эгее, Коринфе и других крупных городах Марса. Такая же ситуация на Земле и Луне. Здания муниципалитетов взяты под контроль. Полицейские участки горят. Толпа ответила на твой призыв!

– Скоро они перейдут в контратаку.

– Как ты и думал, дорогой. Первые убойные отряды Шакала уже разбиты. Поймали кое-кого из скелетов, как и собирались. Правда, пока не захватили ни Лилат, ни Ведьмы…

– Черт! Но попытаться стоило…

– С Деймоса к нам направляется военный флот с Марса. Легионы уже на подходе, и мы заканчиваем последние приготовления.

– Хорошо. Отлично. Виктра, передай, пожалуйста, Севро, что к нашей экспедиции присоединился еще один человек. С нами Мустанг.

– Нас кто-нибудь слышит? – спрашивает Виктра после долгого молчания, и Холидей тут же бросает мне наушники.

– Теперь никто, – отвечаю я, надевая гарнитуру. – Ты против?

– Вот что я тебе скажу, – неожиданно жестко заявляет она, – Виргинии нельзя доверять! Посмотри на ее брата, на ее отца! Алчность и жажда власти у нее в крови! Конечно, она хочет, чтобы мы стали ее союзниками, ей это очень выгодно, – продолжает Виктра, а я все смотрю на Виргинию. – Мы нужны ей, потому что она вот-вот проиграет свою войну. А что будет, когда мы дадим ей то, что она хочет? Что будет, если мы встанем у нее на пути? Ты сможешь убрать ее? Сможешь в нужный момент нажать на спусковой крючок?

– Смогу, – коротко отвечаю я.

Слова Виктры все еще звучат у меня в ушах, когда мы пролетаем мимо гигантских стеклянных шпилей башен Фобоса. Через стеклянный пол командного мостика видно крыши, они всего в дюжине метров под нами. Внутри творится настоящее безумие. В этом районе восстание уже докатилось до Игл. Низшие цвета напористо двигаются по коридорам, серые и серебряные пытаются забаррикадировать двери. Вот какие-то розовые с ножами в руках стоят в спальне рядом с истекающим кровью стариком-золотым и его женой. Три серебряных ребенка смотрят на Ареса на огромной плазме во всю стену, пока родители напряженно беседуют в библиотеке. А вот золотая в коктейльном платье небесно-голубого цвета, на шее – жемчужные бусы, длинные золотистые волосы распущены по спине до самой поясницы. Она выпрямилась у окна своего пентхауса и наблюдает, как Сыны Ареса захватывают здание уровень за уровнем. Драматическим жестом она поднимает руку с бластером, подносит дуло к своей золотой голове и застывает в изящной позе, символизирующей мнимое величие. Палец вот-вот спустит курок.

Но мы пролетаем мимо, оставляя ее и весь этот хаос позади, чтобы присоединиться к потоку яхт и увеселительных лайнеров, бегущих с поля боя в обманчивую безопасность планеты. Большинство из этих беженцев тоже называют Марс своим домом. Их корабли, в отличие от нашего, не подготовлены к долгим межпланетным перелетам. Одни мчатся к атмосфере планеты, стараясь побыстрее добраться до места назначения – для многих это космопорт Коринфа, он прямо под нами, в центре Термального моря. Другие обгоняют их, не обращая внимания на обозначенные транзитные полосы, проносятся мимо второпях воздвигнутых Шакалом заграждений на уровне спутников, пытаясь поскорее попасть к себе домой, в другое полушарие. За ними вдогонку бросаются военные штурмовики и истребители, чтобы вернуть их на обозначенные полосы. Но мания величия и мания преследования – плохое сочетание.

– «Дайдо», – тихо произносит Мустанг, глядя на проплывающий за иллюминатором стеклянный корабль в форме яхты. – Корабль Друзиллы Рэн. Когда я была маленькой, она научила меня рисовать акварелью…

Я почти не слышу ее. Мои мысли далеко отсюда, там, где темные уродливые корабли, которые не могут похвастаться блестящим корпусом или изящными очертаниями круизных лайнеров, несутся к Фобосу. Более половины военного флота Марса: фрегаты, эсминцы, разрушители, даже два дредноута. Интересно, стоит ли на командном мостике одного из этих кораблей Шакал? Вряд ли. Скорее всего, операцией руководит Лилат или еще кто-нибудь из преторов, возвышенных новым тираном. На кораблях солдаты бессрочной службы, мужчины и женщины, не менее закаленные жизнью, чем мы. Многие из них принимали участие в моем Железном дожде. Они сомнут восстание, которое я поднял на Фобосе, словно листок бумаги. Они будут сражаться яростно и уверенно, но мне именно это и нужно.

– Это ведь ловушка, правда? – тихо спрашивает Мустанг. – Ты и не собирался удерживать Фобос.

– Знаешь, как эскимосы с Земли убивали волков? – спрашиваю я и, не дождавшись ответа, продолжаю: – Люди были куда медленнее и слабее серых хищников, поэтому натачивали ножи так, что те становились острыми как бритва, покрывали их кровью и втыкали в лед. Волки приходили и начинали слизывать кровь. Волк все быстрее работает языком, впадает в безумие и даже не замечает, как начинает пить собственную кровь, – рассказываю я, кивая в сторону проплывающих мимо военных судов. – Они ненавидят меня за то, что я был одним из них. Как думаешь, сколько первоклассных солдат эти корабли сбросят на Фобос, чтобы захватить того, кто осмелился посягнуть на их славу и честь? Причиной падения твоей расы снова станет гордыня.

– Ты пытаешься заманить их на станцию, – медленно произносит она, начиная догадываться, к чему я клоню, – потому что сам по себе Фобос тебе не нужен…

– Ты совершенно права. Я действительно направляюсь к Шпилям Валькирий, чтобы собрать армию. Вы с Орион сохранили остатки моего флота, но нам потребуется куда больше кораблей. Севро и его люди устроили засаду в вентиляционной системе ангаров. Когда нападающие приземлятся и попытаются выбить повстанцев из военной башни Игл, их челноки останутся в ангарах. Севро выйдет из укрытия, угонит челноки и вместе со всеми Сынами направится на корабли.

– А ты правда сможешь контролировать черных? – спрашивает она.

– Я не смогу, а вот он сможет, – киваю я на Рагнара. – Они живут в страхе перед «богами» из Бюро стандартов, которые управляют станцией Асгард. Золотые в своих доспехах кажутся им Одином и Фрейей. Они боятся их так же, как я боялся серых, когда жил в Котелке. Черных превратили в трясущееся от ужаса стадо, когда-то с нами подобным образом поступили преторы. Рагнар покажет им, что их боги на самом деле – простые смертные.

– Но как?

– Мы убьем их, – говорит Рагнар. – Несколько месяцев назад я послал вперед своих друзей, чтобы те рассказали нашему народу правду. Мы вернемся к моей матери и сестрам героями, и я сам скажу им, что их боги – фальшивка. Научу их летать, дам им оружие, мы сядем на этот корабль, прилетим в Асгард и завоюем его так же, как Дэрроу – Олимп. Потом освободим остальные племена и вывезем их из этих краев на кораблях Квиксильвера.

– Так вот почему у вас тут настоящий арсенал… – кивает Мустанг.

– Как думаешь? Может получиться? – спрашиваю я.

– Полное безумие, – со смесью ужаса и восторга в голосе произносит она. – Но шанс на удачу есть. При условии, что Рагнар действительно сможет контролировать черных.

– Я не стану их контролировать. Я поведу их за собой, – тихо, но с непоколебимой уверенностью говорит он.

– У тебя получится! – говорит Мустанг, глядя на него с неподдельным восхищением.

Смотрю на Рагнара. Он отвернулся к иллюминатору. Что творится у него внутри? Впервые в жизни у меня появляется ощущение, что он чего-то недоговаривает. Он уже обманул меня, отпустив Кавакса. Что еще он задумал?

Затаив дыхание, мы слушаем, как по радиосвязи капитаны яхт запрашивают допуск на посадку у военных фрегатов, не решаясь приблизиться к планете. В ход идут связи, взятки, все возможные подходы. Мужчины рыдают и умоляют. Эти гражданские обнаружили, что занимают в этом мире куда менее значительное место, чем они думали. Внезапно оказалось, что они не представляют собой ценности. На войне люди теряют достоинство, способность мыслить самостоятельно, мудрость и умение радоваться. Остается лишь один критерий – полезность. Самый большой ужас состоит не в том, что живые люди превращаются в трупы, а в том, что они становятся бездушными автоматами. И горе тем, кто годится лишь на мясо для бездонной железной глотки войны…

Благородные ауреи знают эту жестокую истину. Они веками упражнялись, готовясь к новой эпохе сражений. Убивали себе подобных на Пробе. Выдерживали жуткие лишения в училище, чтобы оказаться полезными, когда начнется война. А всяким эльфам теперь придется столкнуться с жесткой правдой жизни, которая заключается в том, что если ты не умеешь убивать, то за твою жизнь никто не даст и ломаного гроша.

Как говаривал Лорн, пришла пора платить по счетам, и эльфам эта война обойдется очень дорого.

Из динамиков доносится голос золотого претора, приказывающего судам беженцев направляться по обозначенным транзитным полосам и убраться с дороги военных эшелонов, иначе по ним откроют огонь. Претор не может позволить, чтобы в радиусе пятидесяти километров от военного корабля находились какие-то неопознанные гражданские лоханки. На них могут быть бомбы. На них могут быть Сыны Ареса. Две яхты продолжают двигаться вперед, несмотря на предупреждение, и один из истребителей разносит их из рельсотронов с расстояния шести километров. Претор повторяет приказ, и на этот раз все безоговорочно подчиняются. Смотрю на Виргинию и пытаюсь понять, что она думает обо всем происходящем. А обо мне? Как бы мне хотелось оказаться с ней наедине и забыть обо всем! Поговорить о ней, а не о войне!

– Как будто конец света наступил, – тихо произносит она.

– Нет, – качаю головой я, – это не конец, а начало!

Мы летим над голубой с белыми пятнами планетой, притворяясь, что следуем согласно заданным координатам, а сами направляемся в западное полушарие в районе экватора. Крошечные островки зелени, окруженные пляжами, призывно подмигивают на фоне темно-синих вод Термального моря. Под нами, на входе в атмосферу, вспыхивают корабли. Словно бенгальские огни, с которыми Эо и я играли в детстве, они пылают оранжевым, выбрасывая снопы искр, потом из-за трения корпуса о воздух пламя становится голубым. Наши синие уводят яхту в сторону, и мы вместе с несколькими кораблями отделяемся от общего потока эвакуирующихся золотых, которые спешат к себе домой.

Фобос все дальше и дальше. Минуем один континент за другим. Суда приземляются в местах назначения, и наконец мы продолжаем наше путешествие на дикий полюс в одиночестве. Пролетаем мимо пары дюжин спутников Сообщества, которые мониторят южную оконечность континента. Наши хакеры взломали серверы, и теперь системы золотых прокручивают информацию трехлетней давности. Пока нам удается оставаться невидимыми не только для врагов, но и для друзей. Внезапно Мустанг привстает, смотрит на сенсорный дисплей и, показывая на следующую за нами одинокую точку, спрашивает:

– Это еще что?

– Еще один корабль беженцев с Фобоса. Гражданское судно, оружия на борту нет, – отвечает пилот.

Верится с трудом, так как корабль слишком быстро догоняет нас, сокращая дистанцию до каких-то восьмидесяти километров.

– Если это гражданское судно, то почему оно только что появилось на наших радарах? – удивляется Мустанг.

– Наверное, у них там стоит защита от радаров. Может, глушители, – недовольно отвечает Холидей.

Корабль приближается на сорок километров. Что-то тут не так!

– На гражданских судах не бывает таких ускорителей! – встревоженно возражает Мустанг.

– Снижаемся! – командую я. – Входим в атмосферу! Холидей, к рельсотрону!

Синяя погружается в процесс активации протоколов обороны, увеличивает скорость, усиливает защитное поле, и мы входим в атмосферу так резко, что у меня лязгают зубы. Электронный голос предлагает пассажирам занять свои места. Холидей, спотыкаясь, бросается к рельсовому пулемету в хвостовой части. Вой сирены становится все громче по мере приближения корабля, на дисплеях появляются четкие очертания спрятанного оружия, которое скрывалось под гладким корпусом. Корабль следует за нами в атмосферу и открывает огонь.

Изящные кисти нашего пилота мелькают над гелевым пультом управления. У меня сводит желудок. Сверхзвуковые урановые пули разрывают полотно облаков, мчатся к обледеневшей земле, раскаляясь до предела и почти касаясь тела Вирги. На правом виске выступает одинокая капелька пота и струйкой стекает по щеке, а потом кабину наполняет серый туман, и наш пилот взрывается, превращаясь в фонтан ошметков плоти. Брызги крови попадают на иллюминаторы, мне на лицо. Урановая граната сносит верхнюю половину тела пилота и проваливается сквозь пол. Вторая граната, размером с голову ребенка, с визгом проносится по кораблю между мной и Виргинией, пробивает пол и потолок. В салоне стонет ветер, нам на колени падают кислородные маски. Воют сирены, давление на корабле стремительно падает, волосы на голове встают дыбом. Через дыру в полу видны темные воды океана, а через пробоину в потолке – звезды; кислород заканчивается. Преследующий нас корабль продолжает обстреливать нашу и без того идущую ко дну яхту. В панике я закрываю руками голову, стискиваю зубы, мне хочется кричать от животного страха.

И тут раздается зловещий, нечеловеческий смех. Такой громкий, что сначала я принимаю его за очередной порыв шквального ветра. Но нет, это Рагнар, запрокинув голову, смеется в лицо своим богам.

– О́дин знает, что мы идем убить его! Даже ложные боги не сдаются так просто! – восклицает он, вскакивает с места и, хохоча словно безумный, бежит по коридору под свист гранат. – Я иду, Один! Я иду за тобой!

Не успеваю я сообразить, что делать, как Мустанг срывает с лица кислородную маску и расстегивает ремни безопасности. Корабль трясет, Виргинию швыряет сначала вверх, потом вниз. Удар такой силы, что обычному человеку размозжило бы череп, но она – аурей. Из ссадины на лбу сочится кровь, Мустанг цепляется за пол, ждет, пока корабль снова перевернется, и, воспользовавшись гравитацией, падает прямо на кресло второго пилота, неуклюже приземляется на подлокотники, но потом все-таки умудряется сесть прямо и пристегнуться. На залитом кровью пульте управления загорается все больше красных лампочек. Оглядываюсь, чтобы проверить, живы ли Рагнар и Холидей, и вижу, как в салон влетают три торпеды. Слышу, как стучат мои собственные зубы. Внутри все дрожит, совсем как бутылки шампанского в стеклянном мини-баре слева от меня. Мне не остается ничего, кроме как пытаться выжить, пока Мустанг делает все, чтобы остановить наше падение сквозь орбиту. Гелевая паутина безопасности сжимает мою грудную клетку, не давая упасть. Чувствую возрастающее давление гравитации. Время останавливается, а земля будто распухает на глазах, несясь нам навстречу. Мчимся сквозь облака. На сенсорах видно, как что-то маленькое отделяется от нашего корабля и превращается в вытянутую линию. За нами вспыхивают огни. Снег, горы, льды – все сливается в одно сияющее белое пятно за разбитым иллюминатором. Ледяной воздушный поток со стоном обжигает мне лицо.

– Приготовиться к удару! – командует Мустанг, перекрикивая ветер. – Пять, четыре…

Мы несемся к скоплению льдин посреди моря. Кровавая полоса горизонта горит между сумеречным небом и изрезанной береговой линией вулканического происхождения. На самом верху скалы стоит великан. Черная огромная фигура четко выделяется на красном фоне. Моргаю, пытаясь понять, что за штуки играет со мной разум. Может, я вижу Фичнера перед смертью? Рот великана – словно черная бездна, куда не проникнуть ни единому лучу света.

– Дэрроу, пригнись! – кричит Мустанг, и я прячу голову между колен, обхватывая ее руками. – Три… два… один! – считает она, и наш корабль врезается в лед.