– Снайперская винтовка Драгунова состоит из следующих основных частей и механизмов…

…

ствола со ствольной коробкой, открытым прицелом и прикладом

…

крышки ствольной коробки

…

возвратного механизма

…

затворной рамы

…

затвора

…

газовой трубки с регулятором, газового поршня и толкателя с пружиной

…

ствольных накладок.

Теоретическое занятие организовано под огромным шатром, для того чтобы удобно было сидеть – подстелен ковер. Больше ста человек сидят и напряженно слушают лектора, выступающего в военной форме НАТО без знаков различия. Рядом с ним арабский переводчик переводит все на арабский и показывает названные детали винтовки. Лектор – то ли поляк, то ли чех, то ли еще кто…

Сто человек прибыли из разных стран, но желание у них одно – свергнуть кровавого диктатора Башара Асада, долгие годы тиранящего Сирию, и помочь свободолюбивому сирийскому народу пойти по пути свободы, демократии и процветания.

Но для этого надо одержать победу в войне с армией тирана.

Среди тех, кто желает Сирии свободы, демократии и процветания, и Абдуррахман с Магомедом. Они прибыли в эту снайперскую школу, организованную Иорданией, для того чтобы научиться снайперскому искусству и стать настоящими снайперами. Вообще-то в школу послали Абдуррахмана, но поскольку у каждого снайпера должен быть второй номер – Абдуррахман мог выбрать напарника. Он выбрал Магомеда, потому что больше никому не доверял, – и так Магомед оказался здесь, в этой странной снайперской школе. Школа эта построена на территории Иордании, все расходы оплачивает Саудовская Аравия, а обучение ведут англоязычные инструкторы. Вот такой вот интернационал в действии…

Как они попали сюда? Очень просто – они сказали, что являются бойцами Свободной сирийской армии, за них поручились – и их направили сюда. Конечно, это было не так, и они не воевали за ССА – но как проверишь?

Судя по разговорам после отбоя – таких, как они, тут большинство, а те, кто действительно воюет за ССА, боятся с ними связываться, чтобы не получить ночью заточку в спину…

Здесь не так плохо – по крайней мере, лучше, чем под асадовскими минометами и «Градами», или выцеливать из развалин смотровой прибор танка. Их кормят четыре раза в день, при этом один раз в день обязательно мясное блюдо. Им выдали одинаковую форму – немецкий троппентарн. Очень хорошая форма – ткань не рвется, не сносить такую. Им выдали и винтовки, правда, разные. Кому-то достались СВД, кому-то – менее точные «Дракула» или югославские «М91».

И учат их бесплатно.

– Задачами второго номера снайперской пары являются:

…

– Ведение наблюдения при выдвижении на позицию, во время работы и отхода с позиции

…

– Выбор и назначение приоритетных целей, составление карточки огня и нанесение целей на карту местности при ведении разведки

…

– Подготовка и проверка специальной экипировки

…

– Защита выбранной снайперской позиции от целей, находящихся на ближней и средней дистанции

…

– Осуществление радиосвязи, координация поддержки, включая артиллерийскую и авиационную поддержку…

Магомед – пока второй номер, поэтому у него темы лекций немного другие. У вторых номеров – оружие самое разное, ему вместо «FAL» дали румынский автомат «Мини-Дракула». Это тот же «калашников», но у него приклад, как у Драгунова, и оптический прицел. Пока они занимаются, оружейники перебирают их оружие, некоторым дают новое, некоторым оставляют старое. На все делают глушители, ставят их на переходник. Глушитель второму номеру не помешает, но в Сирии их сделать некому: надо станок. Здесь станки есть. И мастера, работающие на них – главного уважительно зовут Мохандес, инженер, это кличка такая. Он не только глушители делает, он много чего делает, даже снайперского робота сделал в свободное от работы время. Для Магомеда он уже сделал глушитель на новенькую «Дракулу»…

Их учат безопасно выдвигаться на позицию и безопасно отходить. Обустраивать и маскировать позиции для наблюдения, ложные и запасные позиции. Устанавливать мины.

– Пошел!

Королевский центр подготовки войск специального назначения – вероятно, лучший в мире, достаточно сказать, что ежегодный мировой чемпионат сил специального назначения по прикладным дисциплинам всегда проводится именно здесь. Его построил король Иордании – он сам не был спецназовцем, но получил военную специальность пилота вертолета, причем с допусками к полетам в сложных условиях – то есть он вполне мог вывозить спецназ на задания. Этот центр состоит из пяти огромных полигонов. Их готовят на стрелковом, самом сложном.

Упражнение стреляется в глубоком овраге. Тропинка, по которой идет стрелок, поражая цели, петляет снизу вверх, то есть стрелок то бежит вниз, то вынужден карабкаться вверх – и при этом еще и стрелять и поражать цели. И это при сорокаградусной жаре и очень сухом пустынном воздухе. Для того чтобы пот не заливал глаза, мешая стрелять, обычно надевают флисовую шапочку или бандану – но от этого может и тепловой удар случиться, перегревается голова. Каждый решает для себя сам…

Магомед бежит. Его большой рост тут скорее минус, чем плюс, – он вынужден нести свое большое тело по узкой тропинке то вниз, то вверх. И при этом еще и стрелять. Рядом с ним бежит инструктор, он совсем не устал – по крайней мере, так кажется. Он говорит на русском – но так он англоязычный, иногда сбивается.

– Быстрее!

Просто сказать. Тропка – будто специально еще и узкая, тут растет колючка, об которую можно ободраться в кровь, и есть камни. На них можно поскользнуться.

– Цели!

Магомед вскидывает автомат. Цели из обычного картона, они плохо видны на фоне выжженной солнцем сухой земли.

Автомат дергается в руках, сердце стучит в ушах, и прицелиться получается плохо. Все то, что проходили на стрельбище, благополучно забыто.

– Пошел! Пошел!

Магомед срывается с места – и задевает проволоку. В небо взмывает сигнальная ракета.

– Ты мертв! Ты подорвался! Ты дурак!

Магомед в растерянности останавливается.

– Что стоишь, дурак! Беги! Вперед!

Инструктор бежит следом – и Магомед уже ненавидит его.

– Цели! Не там! Стреляй!

Надо перезарядить. Но магазин выпадает из потных рук.

– Не поднимай! Давай другой!

Второй удается поставить на место. Магомед бежит уже вверх и, только когда пытается стрелять, понимает, что автомат не заряжен – он не передернул затвор. Пот заливает глаза…

– Передерни! Ты дурак! Стреляй!

Они снова бегут. Вниз. Потом стреляют. Магомед чувствует, что больше не может.

– Ты промахнулся! Дурак!

…

– Вперед! Перезаряди!

Иногда Магомед уже помогает себе рукой карабкаться.

– Беги дальше!

На выходе он не замечает тонкий тросик у самой земли и с размаху падает. Боль обжигает лицо и руки.

– Ты упал! – инструктор тут как тут. – Ты плохой солдат! Дурак!

– Ай, шайтан, – Магомед отбрасывает автомат и встает, – я не хочу! Больше не хочу!

– Понял свои ошибки?

Магомед угрюмо молчит – для него, как для кавказца, признать свои ошибки очень унизительно.

– Первое. Когда ты перемещаешься по местности – твое основное внимание должно быть не по сторонам. А под ноги. Если ты оступишься, и упадешь, и повредишь что-то – ты станешь небоеспособен. Если ты наступишь на мину или растяжку – как ты наступил, – то получишь тяжелое ранение или погибнешь. При перемещении – внимание под ноги.

– Эфенди, а как же мишени?

– В боевой обстановке, – терпеливо объясняет инструктор, – вы будете перемещаться группами. Будет назначен наблюдатель. Если ты перемещашьтся в паре – то наблюдение ведет снайпер, второй номер смотрит под ноги и прокладывает путь. Тебе следует научиться доверять наблюдателю. Если у тебя нет иного приказа – внимание прямо вперед, куда ты бежишь, и под ноги. Понял?

Магомед кивает.

– Как поражать мишени. Очень просто. Ты выбрал стрелковую позицию, достиг ее, занял. Только в этот момент ты осматриваешься, видишь мишени, начинаешь по ним работать. Ты должен четко разграничивать движение и стрелковую работу. Движение – внимание, куда ты бежишь, и на ноги. Стреляешь – внимание на сектор огня. Понял?

Магомед снова кивает.

– Теперь по оружию. Хват у тебя неплохой, стреляешь быстро, отдачи не боишься.

Магомед улыбается – доброе слово и кошке приятно.

– Но ты совершенно не разделяешь цели для длинного и короткого оружия. А разделять необходимо. На близком расстоянии пистолет намного эффективнее и убойнее. Ранение из армейской штурмовой винтовки на таком расстоянии – чаще всего сквозное, и противник может успеть выстрелить в тебя в ответ. Ранение из пистолета чаще всего вызывает болевой шок и исключает возможность ответных действий. Понял?

Пистолет у Магомеда действительно есть. Это «Сиг-Сауэр 226», но иранского производства. Откуда тут они взялись – непонятно, но это добротное, качественное оружие. Таким же пользуется американский спецназ, и Магомед втайне гордится тем, что у него такое же оружие, как у американского спецназа. Если бы у него было такое же оружие, как у ХАМАСа, или «Хезболлы», или «Аль-Кодс» – иранского спецназа Корпуса стражей исламской революции – он бы и не подумал этим гордиться…

– Большая часть мишеней на деле была предназначена для пистолета, но ты этого не заметил. А пистолет может спасти тебе жизнь…

Инструктор заметил, что курсант совсем приуныл, и хлопает его по плечу:

– Это только сначала трудно. Иншалла, у тебя все должно получиться.

– Иншалла, – машинально кивает Магомед.

– Нужно много тренироваться. Давай, попробуем еще раз. Посмотришь, как пройдут другие, и попробуешь сам.

Магомед кивает, его рука тянется к бутылке на поясе.

– Много не надо, – предупреждает инструктор, – вода замедлит тебя. Чем больше ты пьешь, тем больше хочется.

…

– И последнее. – Инструктор останавливает уже вставшего Магомеда. – При стрельбе я специально мешал тебе, понимаешь?

– Но зачем?

– Чтобы ты понял: все зависит только от тебя. В бою тебя будут толкать, будут мешать, кричать, рядом могут оказаться твои раненые друзья, но ты не должен отвлекаться ни на что, понимаешь? Ты должен поражать цель, вот и все. Ты – главный. Ты сам принимаешь решения, и от них зависит, будешь ты жив или нет.

…

– Пойдем, еще раз попробуем.

Они выходят из палатки, снова идут к стрельбищу. Навстречу им идет инструктор по снайперской подготовке, в руке у него телефон, он говорит в него на ходу.

– Taip… Aš negaliu kalbėti dabar. Aš paskambinti vėliau. Ne, aš gerai. Apie pratybas. Aš negaliu kalbėti…

Магомед этот язык не знает, но понимает, что это не английский. Где-то он это слышал уже…

Палатка. Ночь. Тишина пустыни и тихий, на грани слышимости разговор.

– Абдуррахман…

– А…

– Ты спишь?

– Не.

– Брат, а что ты думаешь о демократии?

– Ч’анда это все, отвечаю.

– Почему? Мы ведь сами учимся у кяфиров. Посмотри, они богато живут, у них есть машины…

– Кяфиры – это грязь. Ну, сам подумай, брат, если сделать в Дагестан демократия, какой бардак там будет, астагфируЛЛагъ. Скока в Махачкале чертей всяких, жи есть? Нет, надо шариат Аллаха, он строже. Без него все друг друга перережут, за родные слова отвечаю.

– А что потом? На Русню пойдем?

– Аллах знает…

Абдуррахман помолчал и продолжил:

– Я никому это не говорил, брат, но я переменил мнение о русистах. В наших джамаатах таких много, и те русисты, которые приняли истинную веру, сражаются как львы. Я думаю, может, мы и русисты верим в одно и то же, но называем это разными именами?

– А это как, брат?

– Русисты ждут второго пришествия Пророка Исы, которого Коран почитает как пятого пророка, предшествовавшего Пророку Мохаммеду салалаху алейхи уассалям. В Коране тоже сказано о том, что на землю придет Посланник Аллаха, но нигде не сказано, каким он будет. Я думаю, может быть, этим Посланником Аллаха будет Пророк Иса, вторично посланный на землю самим Аллахом, чтобы его учение распространилось на всю землю и не осталось ни единого места, где бы не славили одного лишь Аллаха. Тогда мы и русисты сможем объединиться и вместе пойти на кяфиров войной, чтобы уничтожить куфар везде, где бы он ни был. У нас будет атомная бомба, иншаллагъ. И мы сможем отомстить.

Вот и вся демократия. Какая есть…

И так день за днем. Утром кросс, затем два часа огневые упражнения, днем, пока слишком жарко, теоретические занятия в снабженных кондиционерами палатках, иногда дельные вещи говорили, иногда заставляли всякую ч’анду про демократию слушать. Вечером марш – от кросса он отличается тем, что идешь шагом, но на большее расстояние. Ночевали обычно в пустыне, как бедуины.

Иногда в пустыне встречались и настоящие бедуины. Инструкторы вежливо говорили с ними, бедуины молча смотрели на них, и в их глазах Магомед отчего-то видел осуждение…