Где-то в Сирии. Июнь – июль 2017 года
Еще немало чёрных дней,
Кругом враги.
Но в Аллаха вера всё сильней
У нас в груди.
Смерть пусть настигнет в бою –
Что ж, все когда-то умрут…
Но тогда что уготовано нам –
Рай, вечный рай будет дан
Инша Аллах.
Рай под тенью сабель.
Ты на священной войне –
Ты мусульманин…
Тимур Муцураев, Рай под тенью сабель
Две машины, в каждой из которых было по восемь бойцов, не считая водителя, остановились на горной тропе. Справа была гора, пологая, но высокая, а слева она уходила в долину. Селение было впереди…
– Хвала Аллаху, доехали… – сказал Иса, первым выбираясь из машины. Он вообще все старался делать первым, этот гражданин Великобритании. Его отец и мать работали как проклятые, стараясь встроиться в британское общество и вывести в люди шестерых своих детей, а он бросил университет на втором курсе, принял радикальный ислам и выехал в Сирию, где встал на джихад. В отличие от своих родителей он не был лицемером.
Моджахеды подошли к головной машине. Все они были одеты в черную боевую униформу, которую шили в Саудовской Аравии для полиции, взяв за основу выкройки комбинезона 22SAS. Все они были хорошо вооружены, а на машинах имелись пулеметы «ПК» румынского производства. В отличие от «ДШК» они позволяли вести более точный огонь…
– Сюда послушали. Муртадов тут человек двадцать, а может быть, и более. Вот здесь вот у них пост, но там, иншалла, всего два человека. Работаем: Вахид со своим джамаатом убирает пост, только тихо, после чего начинаем движение. Как только доходим до стен – работаем индивидуально. Технички при первом же выстреле на скорости проходят вот сюда, до поста, и отсюда начинают работать на прикрытие. Никому не теряться, держаться своих амиров. Всем все понятно?
…
– Тогда Аллаху акбар. Пошли…
Странная это была война…
Сирия… Страна, где проповедовали еще апостолы, Дамасский престол старше Ватиканского и основан непосредственно апостолами. Часть Турции, сохранявшая христианство, после Первой мировой она попала в колониальную зависимость от Франции и до сих пор сохранила часть того особенного французского очарования с терпким привкусом Востока. До сих пор в ней были сильны христиане и алавиты – странная шиитская секта, которая больше не встречалась нигде в мире. Несмотря на диктатуру, в этой стране было довольно-таки либеральное правление, скорее автократическое. По крайней мере, режим был точно мягче, чем у Саддама Хусейна. После смерти Хафеза Асада страну наследовал Башар, врач-офтальмолог, работавший в Англии. Его супруга была мусульманкой, у них было трое детей.
С чего все началось? Наверное, началось все в 2004 году, когда американские войска вторглись в Ирак, армейские офицеры и руководящий состав партии БААС побежали из страны. Большинство – в соседнюю Сирию, где тоже правила БААС, но сирийская. Прибытие до полутора – двух миллионов беженцев в страну, которая жила не слишком-то богато, сильно обострило обстановку, повысило цены на все, сделав недоступным то, что ранее было доступным. Добавила напряженности и небывалая засуха, которая привела к тому, что крестьяне стали массово бросать землю и бежать в города: в один Алеппо за пять лет, предшествующих конфликту, переселилось двести тысяч человек, а всего население города за десять лет увеличилось на 20 %. К тому же Хафез Асад вел странную политику: он, например, привечал в стране чеченских боевиков, бежавших из Ичкерии, и таких было несколько тысяч. Главным союзником Сирии стал Иран, что явно не нравилось окружающим странам. При этом в Сирии была русская база… хоть и ущербная, пункт питания, но база.
После того как из Ирака ушли американцы, в соседней стране сильно обострилась обстановка, две религиозные общины страны, шиитская или суннитская, снова начали проверять друг друга на прочность… как будто бы не было религиозной войны 2005–2008 годов, которая унесла до семисот тысяч человек только убитыми. Иракские силы безопасности, на тот момент достаточно сильные, вытеснили суннитские бандформирования в соседнюю Сирию, а Башар Асад вовремя не принял мер предосторожности, он был не таким жестоким, как отец. И тут началась так называемая Арабская весна.
Говорят, что протесты начались с того, что двое пацанов в Дераа написали на стене антипрезидентские лозунги. Оба были несовершеннолетними, и их задержала авиационная разведка (Хафез Асад был генералом ВВС). Когда их отцы пришли спросить о судьбе своих детей, им сказали: сделайте новых и забудьте этих. Когда люди возвращались с похорон – похороны были без тел, – по ним открыли огонь неизвестные снайперы. После чего начали создаваться отряды самообороны.
Надо сказать, что к тому моменту Башар Асад не полностью управлял страной. Силовые структуры находились под контролем его брата, Махера Асада, командующего четвертой танковой дивизией. Именно он приказал бросить на восставшие города танки, до этого он неоднократно фигурировал в самых разных делах, в частности в деле об убийстве ливанского премьера Харири. Поняв, что дело плохо, Башар Асад пытался исправить ситуацию – он извинился перед погибшими, распустил правительство, пообещал удовлетворить часть требований повстанцев. Но это был две тысячи одиннадцатый год. Год, когда по Арабскому Востоку шагала Арабская весна. Именно в Сирии ей предстояло утонуть в крови…
Они выдвинулись на рубеж атаки и залегли, группа Вахида ушла вперед. Несмотря на ночь, над горами сохранялся какой-то свет, и на темном фоне были едва заметны, но все же заметны контуры зданий. Здание, в котором занимала оборону местная шабиха, представляло собой типичный гостевой дом. Обычно в арабских деревнях скидываются и строят отдельный дом для гостей, так как это входит в традиции гостеприимства.
Они лежали на голой земле и ждали. Поскольку Магомед был крупным и физически сильным – у него в качестве оружия была автоматическая винтовка «FN FAL» бельгийского производства со складным прикладом. И ружье китайское, двенадцатого калибра, полуавтоматическое, укороченное, похожее на русский «Вепрь» – их брали те, кто хотел, как второе. Пулемет ему пока не доверяли, потому что рано…
Остальные в основном были вооружены «калашниковыми», но были и «М16», которые часто использовались как снайперские. Вообще, с оружием проблем не было.
Просверкнул фонарь. Готово.
– Пошли.
Они побежали вперед. Дом стоял очень удачно, на дороге, а дальше дорога поворачивала и уходила вниз, в долину. Он был двухэтажным, но без окон, а пространство перед ним было обнесено каменным заборчиком примерно по колено…
– Все чисто?
– Иншалла…
– Машин много…
Населенный пункт был окружен общей стеной, это был забор, который не имел разрывов между домами и представлял собой отличную оборонительную позицию. Плохо было то, что до забора – больше километра, причем по пологому, засаженному полю, на котором нет укрытий…
А машин и в самом деле было много, что могло значить и то, что людей там много…
Амиры, передавая друг другу белорусский ночной бинокль, который был один на весь джамаат, пытались понять, что делать дальше. Как вдруг от заборчика коротко треснула очередь… от их заборчика.
– Ай, шайтан…
И все завертелось в круговерти…
– Аллах акбар! – заорал кто-то.
Застрочил еще один автомат.
– Вперед! – заорал кто-то. – Аллаху акбар!
И они побежали…
Место было голым, спрятаться от пуль негде. Магомеда спасало лишь то, что он не раз ездил летом в горы к деду и там ходил по таким же склонам, да еще и присыпанным мелким, плоским и битым камнем…
Та-тах! Та-тах! Та-тах! – отсчитывал ритм бега автомат. Потом он замолчал.
Минометного огня не было. Магомед первым достиг забора. Начал продвигаться в сторону, у забора, не понимая, где свои, а где чужие.
Потом он дошел до улицы, выглянул и невооруженным взглядом заметил пулеметчика со странным пулеметом, у которого наверху был большой рог. Пулеметчик лежал и готовился открыть огонь – но не стрелял.
Магомед направил на него винтовку и нажал спуск, но винтовка молчала. Пулеметчик тоже его не заметил. Потом Магомед вспомнил, что надо перезарядить, сделал это, снова прицелился и нажал на спуск. Винтовка бабахнула, и пулеметчик ткнулся в землю прямо у пулемета…
Из бойниц в стенке били автоматы.
– Гранаты! – заорал кто-то по-русски.
Гранаты у него были – он достал, выдернул чеку и перебросил за забор. Там рвануло, раздались крики на незнакомом языке…
Магомед достал еще одну. Он плохо понимал, что он делает, но верил, что Аллах ведет его за руку…
– Эта слишком старая. Убей ее…
Магомед посмотрел на старуху. Она и в самом деле была слишком старая.
– Убей ее, – повторил Абдуррахман.
Магомед поднял винтовку и бабахнул. Старуха перевалилась на спину и хрипло закричала, суча ногами. Абдуррахман поморщился.
– Патрон дорогой, надо голова отрезать.
Достал свой нож и наклонился над старухой. Старуха засипела, потом замолчала. Абдуррахман вытер кровь с ножа.
– Вот так…
При атаке шахидами стали трое. Еще одного – того, кто начал стрелять, – будет судить шариатский суд.
– Брат, – спросил Магомед, – а что с ним будет?
Абдуррахман пожал плечами:
– Он сможет искупить вину перед Аллахом.
Как потом узнал Магомед, это означало, что виновного посадят в грузовик или бронетранспортер, начиненный взрывчаткой, и отправят на укрепления кяфиров или блокпост. Так он сможет стать шахидом на пути Аллаха, и его грех будет забыт перед лицом того удачного торга, который он совершит с Аллахом, – жизнь в обмен на рай.
Захватив христианское селение, они начали грабить. Всех мужчин и всех подростков, которые представляли опасность, они убили. Женщин, девочек и мальчиков связали – их погонят на базар и продадут в рабство как законный трофей. Стариков и старух убили – их никто не купит и они никому не были нужны. Все транспортные средства от грузовика и до осла нагрузили тем, что можно продать на базаре.
Одна женщина, не желая идти в рабство, перерезала горло своим детям, а потом ударила в грудь себя. Ее добили, Абдуррахман плюнул и сказал, что рай ей точно не светит. Магомед хотел вмешаться и сказать, что рай ей и так не светил, потому что она неверная. Но говорить этого не стал…
Информация к размышлению
Документ подлинный
Они приходят тебе по Viber, Whatsupp, в социальных сетях. У всех один сюжет – как там, в Сирии, убивают женщин, детей. Во всех роликах один и тот же посыл: «Где же вы, настоящие мусульмане, вы должны заступиться за единоверцев…» Я сначала не обращал внимания на эти призывы, потом стал задумываться, вступил в тематическую группу, начал списываться с ребятами, которые там находились. Примерно через полгода я подумал: если бы с моей семьей, в моем городе такое случилось, может, кто-то бы пришел на помощь и мне. Так почему же я здесь сижу и бездействую? Поддавшись этим настроениям, я решил уехать. Как такового конкретного вербовщика в моем случае не было. Первое время я просто списывался, как я считал, с такими же, как я, ребятами, которые мне объясняли, что долг каждого правоверного мусульманина – приехать в Сирию. В итоге я им поверил. Я считал, что еду туда защитить тех самых беззащитных женщин, стариков, над которыми измываются подконтрольные Асаду войска. Я настолько был ослеплен этой идеей, что даже не подумал поискать в Интернете другую точку зрения, выяснить, что на самом деле там происходит…
http://politrussia.com
