Офис Леона Кэмпиона находился на четвертом этаже импозантного здания рядом с Ливерпуль-стрит. Здание было одной из тех громадных построек с белым фасадом, которые кое-где в Лондоне содержат роскошные квартиры, но в Сити в них помещаются офисы.

Я ничего не планировала. Я все еще ощущала легкую головную боль и недомогание из-за похмелья и надеялась только, что от меня не пахнет перегаром. Постукивая каблуками, я зашагала к стойке ресепшен. Мне вдруг захотелось позвонить Алексу и извиниться. Я почти созрела для этого.

Характерной чертой сегодняшнего дня являлось мое абсолютное безразличие. Я не переживала о том, что Леон Кэмпион может выругаться мне в лицо. Меня должно было бы разозлить и унизить отношение отца Лары, но на деле я совершенно не расстроилась.

– Я вас слушаю, – сказала скучающая молодая женщина. По крайней мере, она не мерила меня взглядом, в котором сквозило отвращение.

– Привет, – отозвалась я. – У меня встреча с Леоном Кэмпионом из «Кэмпион Ассошиэйтс».

– Хорошо. Если вы распишетесь вот здесь.

Мне хотелось, чтобы она закончила предложение. Что произойдет, если я распишусь вот здесь? Ответа не предполагалось, но, по крайней мере, она меня не расспрашивала. Вообще-то, я не ожидала, что пройду этот рубеж. Мой запасной план состоял в том, чтобы болтаться снаружи здания в надежде, что Леон в какой-то момент выйдет на ленч.

Я зарегистрировалась под своим настоящим именем, вошла в маленький зеркальный лифт и нажала кнопку с цифрой «5», как мне было велено.

Из лифта я вышла в большую приемную и увидела за конторкой администратора женщину, которая разговаривала по телефону, возясь при этом с бумагами и не глядя на меня. Она напоминала холеную лошадь с густой блестящей гривой. На ней было столько косметики, что я затруднялась представить, как она выглядит на самом деле. А ее золотые серьги так сильно оттягивали уши, что дырка в том ухе, которое не прижималось к телефону, была растянута и мочка, казалось, вот-вот порвется. Я сочувственно вздрогнула. Я никогда не могла носить серег.

На полу лежал толстый ковер, и все помещение было проникнуто духом глянца и роскоши. Но я поняла, что, в сущности, фирма была маленькой. В приемную выходила только одна дверь, и я не думала, что она вела в анфиладу офисов или открывалась в громадное пространство, уставленное столами и наполненное деятельностью. Это больше походило на бизнес, которым заправляет один человек.

Женщина улыбнулась и сделала знак, что через секунду освободится.

– Да, – сказала она, – но, боюсь, нам понадобится нечто большее, сэр. Прежде чем мистер Кэмпион сможет принять на себя обязательство участвовать даже в предварительной дискуссии, нам потребуется подробная опись всего… Да. Эти условия абсолютно незыблемы… Буду с нетерпением ждать от вас известий. До свидания.

Не дожидаясь ответа, секретарша повесила трубку.

– Здравствуйте. – Она официально улыбнулась, при этом глаза остались серьезными. – Чем могу помочь?

Настал решающий момент. Мне нужно было действовать правильно. Я уже говорила с секретаршей по телефону, но ей об этом не нужно знать. Я понятия не имела, помнит ли она каждый свой разговор.

– Добрый день. Скажите, пожалуйста, могу я поговорить с мистером Кэмпионом? – поинтересовалась я в качестве вступления.

Если она меня и вспомнила, то ничем этого не выдала.

– Боюсь, он недоступен. Он вас ждет?

– Я подруга Лары. Мне действительно надо с ним побеседовать. По личному делу.

И снова секретарша не проявила никаких эмоций.

– Что ж, как я уже сказала, мистер Кэмпион недоступен. Собственно говоря, его нет в стране. Если вы захотите оставить записку или нечто подобное, я, разумеется, прослежу за тем, чтобы он ее получил.

– Спасибо. Я, возможно, напишу свой телефонный номер и адрес электронной почты.

– Как я уже сказала, может пройти некоторое время, прежде чем вы получите от него ответ.

– Он ведь крестный Лары, не так ли?

– Это его личное дело.

Она перевела свое внимание на клавиатуру и принялась агрессивно по ней стучать; пальцы ее были достаточно плоскими для того, чтобы уберечь ее длинные и безупречные ногти. Я поняла намек, взяла выданные лист бумаги и ручку, пошла и села на стоявший в углу маленький диванчик. Я подложила под бумагу глянцевый журнал «Менеджмент сегодня» и стала думать, что написать. Записка должна быть достаточно внятной, такой, чтобы захватить внимание человека, который, похоже, действительно беспокоится о Ларе.

«Леон, – начала я. – Я пыталась связаться с вами по телефону и лично. Меня зовут Айрис Роубак, и я подруга Лары из Корнуолла. Я…»

На этом месте дело застопорилось. Как придать посланию убедительности? Я зачеркнула «Я» и написала: «Как и ее семья, я крайне беспокоюсь о Ларе и убеждена, что она не совершала преступления. У меня есть предположение о произошедшем, и именно об этом я бы хотела поговорить с вами, потому что это связано с ее прошлым, с Азией. Оливия…»

Открылись двери лифта, и я прервалась. Я подняла глаза и сразу поняла, что это Леон. Я постаралась сидеть в своем углу как можно незаметнее, в надежде, что он заговорит с секретаршей и не обратит на меня внимания, но он сразу же уставился на меня.

Я уже знала, как он выглядит, с длинноватыми седыми волосами и длинным носом, но ожидала увидеть кого-то гораздо более устрашающего. Этот человек выглядел дружелюбным и грустным. Мне он понравился с первого взгляда, больше, чем я ожидала.

Леон секунду смотрел на меня, слабо улыбаясь, а затем повернулся к женщине за конторкой.

– Есть что-то важное для меня? – спросил он, и я не поняла, обо мне ли речь или о новостях вообще.

Секретарша равнодушно отбарабанила ему список звонков и сообщений, части из которых были от журналистов. И прибавила:

– А эта леди – мисс Роубак, подруга Лары Финч. Я сказала ей, что вы не принимаете, и она как раз писала вам записку.

– Спасибо, Энни.

Когда Леон подошел ближе, мое сердце сильно забилось, но его манера меня обезоружила.

– Мисс Роубак, – произнес он, вежливо улыбаясь и глядя на меня оценивающим взглядом. Я встала, поскольку, сидя на диване, находилась в невыгодном положении.

– Мистер Кэмпион, – отозвалась я, и он протянул руку. Его рукопожатие оказалось крепким и теплым.

Леон прочел мою записку.

– Вы из Корнуолла?

– Да.

– Наверно, я очень грубо обошелся с вами по телефону? Приношу свои искренние извинения. Мы переживаем трудное время. Вам это известно.

– Все в порядке.

– Нет, не в порядке. Видите ли, я смотрю на вас сейчас и вспоминаю, что Лара говорила о вас. Вы та подруга, что ездит на велосипеде и у которой длинные волосы. Была фотография, где вы перелезаете через ворота, чтобы повидаться с бедной вдовой Гая Томаса.

– Да. Да, это я.

– Что вы там делали?

– Передавала соболезнования от Сэма.

– И я вижу, – Леон снова бросил взгляд на мою незаконченную записку, – что вам кое-что известно о прошлом Лары в Азии, которое, согласен, может оказаться ключом к разгадке. Зайдите в кабинет, моя дорогая. Хотя, боюсь, я страдаю чрезмерной подозрительностью, и мне придется проверить пару деталей. Вы понимаете?

– Конечно.

– Я всегда чувствовал ответственность за Лару. И особенно сокрушительно то, что… – Леон посмотрел на меня, не в силах закончить фразу. – Хотите кофе? – предложил он. – Энни…

– Я сейчас принесу.

Его кабинет оказался огромным, с внушительными окнами с двух сторон, из которых прежде, вероятно, открывался панорамный обзор на Лондон, а теперь из них можно было увидеть лишь несколько крыш и стены близстоящих более высоких зданий. Тем не менее комната оказалась залита светом. Внизу ползли автобусы, между ними протискивались такси, но звуки сюда не долетали. В воздухе витали разнообразные ароматы, от дорогой бумаги до мастики для мебели, от кофе до одеколона.

Леон проигнорировал огромный деревянный письменный стол, заваленный бумагами, и провел меня к двум креслам в углу.

– Итак, – сказал он, когда мы уселись. – Расскажите мне о Ларе. Это вовсе не проверка, я вам верю. Но все же не могу рисковать, не пробежавшись по основным сведениям.

Меня удивил его деловой тон.

– Хорошо, – проронила я, захваченная врасплох. – Итак. Я почти пять лет живу в Корнуолле, недалеко от Фалмута.

Он вынул из внутреннего кармана айфон.

– Недалеко от Фалмута. Где конкретно?

– Возле Будока. Это деревня, но большая. И оттуда можно легко дойти пешком до окраины Фалмута. Хотя я живу на краю деревни. В довольно уединенном месте, но оттуда можно быстро добраться куда угодно.

Леон определял местонахождение моего дома в «Гугл-картах». Я помогла ему, а затем он передал мне телефон.

– Итак, вы живете здесь? Одна?

На экране был наш дом. Мой дом.

Призрак Лори, вероятно, все еще витал там: он находился там так долго, что не мог так быстро испариться. Мне хотелось знать, почувствую ли я хоть на долю секунды, когда вернусь домой, его застарелое присутствие. Я надеялась, что да. Если смогу, то буду цепляться за последние его остатки.

Я скучала по железной печке, и по кошкам, и по застойной жизни вдали от мира. Я скучала по Лори больше, чем когда-либо скучала по чему-либо.

– Да, – выдавила я. – Я живу там. Одна.

– Хорошо. И откуда вы знаете Лару?

– Мы познакомились на пароме. Я ехала в Сент-Моус без какой-то определенной цели, как и она. – Я рассказала эту историю. – Мы поддерживали отношения. Как-то раз днем я пришла к Ларе на чай. Пока я находилась там, ей позвонили; как оказалось, ей предложили работу в Лондоне.

Леон чуть улыбнулся.

– Видимо, это был я.

– Я видела, что ей хочется поговорить об этом с Сэмом, поэтому ушла. Еще я виделась с Ларой в городе уже после того, как она начала здесь работать, но все выходные она проводила с Сэмом. Лара пришла ко мне в гости накануне Рождества, и мы ели сладкие пирожки. Я понятия не имела, что у нее роман или что-то подобное. – Я продолжала говорить, демонстрируя свои верительные грамоты с таким рвением, что сама себя возненавидела.

– И когда Лара пропала…

– Я явилась к ним в дом в то субботнее утро, просто потому, что хотела ее увидеть. На самом деле я… – Я осеклась, не желая слишком распространяться о себе. Однако Леон посмотрел на меня добрым, вопросительным взглядом, и я продолжила, сообщив о своем выигрыше в лотерею и возникшей идее что-то изменить. – Я переехала в Корнуолл по конкретной причине, – добавила я, надеясь, что голос звучит достаточно твердо. – И теперь подумываю, что настала пора двигаться дальше.

Я замолчала, чтобы перевести дух. «Вдохни, – велела я себе. – Еще. Вдох, выдох. Тебе необходимо было это сказать». Волна горя поглотила меня, как и пять лет назад, и на сей раз я не собиралась от нее прятаться.

Леон вынул из внутреннего кармана идеально отглаженный носовой платок и протянул мне.

– Спасибо.

Я сделала неимоверное усилие над собой и продолжила сквозь слезы:

– Я хотела поговорить с Ларой, потому что она единственный человек, которого я там знаю и который мог бы дать мне совет. – Я дошла до этого откровения и высморкалась в платок. – Извините.

– Все в порядке. Это вы меня извините. Я сочувствую вашей беде, в чем бы она ни заключалась, и простите, что заставил вас заговорить о ней. Не спешите.

– Спасибо. Итак, я позвонила в дверь, мне открыл Сэм и… – Я посвятила Леона в события того дня, рассказала о полицейских, о телефонном звонке по поводу смерти Гая, о том, как полиция забрала Сэма на допрос. – И я знала, что Лара этого не делала, – закончила я. – Знаю, что не делала.

– Да. И вы раскопали кое-что о ее азиатском фиаско? – Голос его был неожиданно теплым. – Решили заделаться мисс Марпл?

– Если вам угодно так это интерпретировать, – ответила я, снова вытирая лицо, – то пожалуйста. Будь я мужчиной, вы бы не выражались столь пренебрежительно. Пожалуйста, смейтесь над мисс Марпл. Я решила вернуться в Лондон, что, между прочим, является для меня очень серьезным и трудным делом, и попробовать разгадать, что на самом деле произошло. Но вы можете принижать этот мой поступок, если хотите. Лара бы не стала.

– Ну, тогда Шерлок Холмс. Женщина-Шерлок. Имя «Шерлок» можно использовать и для женщины. Было бы весьма завлекательно. Прошу прощения, если я вел себя как сексист. Честное слово, я не собирался вас принижать. Я впечатлен вами, мисс Роубак. А когда вы приехали сюда, то пошли повидаться с Оливией.

– Она была чудесна.

Леон приподнял бровь.

– Оливия?

– Да, в самом деле. Я была настроена против нее, но все оказалось иначе. Она мне понравилась. У них с Ларой были ужасные отношения, но я думаю, что Оливия претерпела несправедливое обращение.

– Интересно, что вы это говорите. Хорошо. Вы пробовали наведаться к Уилберфорсам?

– С ними я не очень продвинулась. Мама Лары – Виктория, кажется? – она бы меня впустила. Но ее муж захлопнул дверь перед моим носом. Я его не виню.

Послышался легкий стук в дверь, и, прежде чем Леон успел ответить, она распахнулась. Энни поставила поднос с кофе на низкий столик перед нами и, не говоря ни слова, вышла.

– Спасибо, Энни. Послушайте, Айрис. Мне жаль. Действительно жаль. Я понимаю, почему Берни захлопнул перед вами дверь, и по той же причине мне пришлось подвергнуть вас испытанию. Я не выношу СМИ, и поначалу мне показалось, что вы журналистка. Сейчас я вам верю – поверил, как только увидел вас, хотя не верил, когда вы мне позвонили. Будь вы наемной писакой, то погорели бы, когда я разыскивал в «Гугле» ваш дом. Вы бы не смогли представить убедительную легенду. Меня так и подмывает позвонить Сэму и проверить, кто был с ним в то ужасное утро, но, признаться, мне претит с ним разговаривать. Энни?

Леон едва ли повысил голос, называя ее имя, но секретарша явилась почти тотчас.

– Энни, можете оказать мне услугу? Позвоните, пожалуйста, Сэму Финчу и выясните, кто был с ним в то субботнее утро, пятнадцатого.

Энни не моргнула глазом.

– Сейчас сделаю.

Он снова повернулся ко мне.

– Это было ужасно. Настоящий кошмар. Я стараюсь убедить себя, что Лара вернется целой и невредимой. Конечно же, она не убивала Гая Томаса. Конечно же. Она не способна на такое. И, как вы справедливо заметили, она пережила огромную травму в Таиланде, последствия которой, как она всегда считала, ее настигнут. Я твердил ей, что это не так, что все закончилось, но Лара никак не могла забыть. Я упомянул об этом полицейским, но они не заинтересовались, потому что, с их точки зрения, дело раскрыто и требуется только найти ее тело. Чего они, конечно, не добились, потому что свое тело она все еще использует. Или, по крайней мере, я очень на это надеюсь.

– Да. Я тоже говорила с полицией, но они и не подумали заглянуть в Азию. Послушайте, я планирую сама поехать туда и ее разыскать.

Леон вздохнул и сразу стал выглядеть старше и слабее.

– Но, Айрис… Если мне можно называть вас Айрис.

– Конечно.

– Айрис. Если бы Лара куда-то улетела или каким-то способом покинула страну, осталось бы документальное свидетельство. А его нет. Просто нет. Это единственное, что заставляет меня опасаться за ее безопасность. Лара изобретательная молодая дама – я знаю ее всю ее жизнь. Но даже она не может раствориться без следа.

– Леон, – сказала я, – верно. Дело вот в чем.

Когда я уже собралась сообщить ему о паспорте, в комнату с извиняющейся улыбкой вернулась Энни.

– Извините, что снова вас прерываю. Я с ним поговорила. Он сначала повел себя враждебно, но в конце сказал, что провел тот день с подругой миссис Финч по имени Айрис, и описал мисс Роубак, – она кивнула мне с легкой улыбкой, – очень точно. Она приехала на велосипеде, ее волосы были выкрашены в два цвета. Он был благодарен ей за поддержку. И добавил, что разговаривал с ней сегодня утром.

– Так и есть, – подтвердила я.

– Спасибо, Энни. Хорошо. Снова прошу меня извинить, Айрис, за паранойю.

– Все в порядке. Я вас понимаю. Хорошо, что мы с этим покончили. – И я рассказала ему про свой паспорт и про рейс в Бангкок.

– Это поразительно! – Леон вскочил на ноги и принялся мерить шагами комнату. – Тогда мы должны отправиться туда и найти ее. Вы принесли мне единственную добрую весть за долгое время! Я буду помогать вам на каждом этапе. Я сделаю все, что угодно. Профинансирую, сколько бы это ни стоило.

– Вы – по крайней мере, я полагаю, что это были вы, – ходили с ней в полицию, и Лара отозвала свое заявление о контрабанде наркотиков, – сказала я.

Его глаза расширились.

– Бог мой, вы просто молодчина. Если вам когда-нибудь понадобится работа, приходите ко мне, серьезно. Значит, вам об этом известно?

– Да.

– Значит, вы поймете, насколько это деликатный вопрос.

– Да. – Я блефовала, но он едва слушал.

– Лара улетела в Бангкок.

– Я хочу отправиться туда, – снова услышала я свой голос, – и поискать ее.

Леон не смотрел на меня. Нахмурившись, он что-то обдумывал.

– Это правда? Вы готовы пойти на это? Если бы нам удалось сделать это самим, не привлекая полицию, мы не спугнули бы Лару. Не представляю, зачем она туда вернулась. Разве что сделала это не по своей воле. Если Джейк находится на свободе, если она каким-то образом попала под его влияние… Тогда, пожалуй, я могу понять, почему Лара отправилась в Бангкок. Вы не знаете, человек, воспользовавшийся вашим паспортом, улетел один?

– Понятия не имею.

Меня так и подмывало спросить про Джейка, но я не стала. Мне хотелось, чтобы Леон думал, будто я знаю больше, чем знала на самом деле, чтобы он полностью мне доверял.

Он вздохнул:

– Айрис. Пойдемте с вами выпьем. Давайте выберемся из этого кабинета и хорошенько займемся планированием.

Я улыбнулась ему, чувствуя, что дело наконец сдвинулось с места.

– Хорошо, – кивнула я, – но сегодня я пью только безалкогольные напитки. Я слегка перебрала вчера вечером.

Проснувшись следующим утром, я обнаружила, что лежу растянувшись поперек гостиничной кровати. Мне предстояло лететь в Бангкок: накануне вечером мы с Леоном забронировали мне билет. Он убедил меня выпить с ним один бокал хорошего красного вина в маленьком баре в Сити, и мы все обсудили.

Теперь я имела представление о том, кто такой Джейк. Даже если Сэм не решился выбраться в город и отослать мне дневник (а я на самом деле была уверена, что он отказался от этого намерения и пошел в полицию), я все равно смогу отправиться в Бангкок и поискать Лору. Я зевнула и потянулась, блаженствуя от того, что больше не страдаю похмельем. И подумала, что следует позвонить Алексу.

Послышался стук в дверь, и я заковыляла по комнате, чтобы ее отворить. Бросив взгляд на свой телефон, я заметила, что уже полдесятого. Так хорошо я не высыпалась годами.

– Вам посылка, мадам, – сообщил молодой человек и вручил мне пакет. Я поблагодарила его, не уверенная, надо ли давать чаевые, и, прежде чем разорвать пакет, поставила чайник. Сэм нацарапал мое имя и адрес отеля толстым маркером.

Дневник Лары оказался потрепанной книжкой в твердом переплете, черной и толстой, с грязным обрезом. Я села на край кровати и принялась за чтение.