Глава 24. Игра с огнем
Видимо, ожидалось что-то вроде Сбора – песни, еда и выпивка возле костра. Огромный бочонок пива и поменьше с виски уже стояли у ограды, а большущая свиная туша медленно вращалась на ореховом вертеле над слоем углей, испуская аппетитный дымный аромат.
Роджер усмехнулся, глядя в лица, лоснящиеся от жара костра и выпивки, и ударил в бойран. Звук потонул в хоре хриплых голосов:
…Но с Данди чуть голову не сложил
При битве у Килликранки.
Ужин он давно себе заработал, ведь пел и играл уже больше часа. За это время успела взойти луна. Дождавшись припева, Роджер прервался на секунду, чтобы сделать глоток пива из чаши, стоящей возле стула, и продолжил с новой силой:
Я в море сражался, в пехоте служил,
И с братом сходился в драке,
Но с Данди чуть голову не сложил
При битве у Килликранки.
Роджер профессионально улыбался, окидывая слушателей взглядом. Ему удалось их разогреть – не без помощи виски, – теперь настала очередь того, что Бри назвала «подстрекательными песнями».
Крест стоял позади. Все недоуменно спрашивали друг друга, что бы он значил.
Фрейзер держался в стороне, далеко от костра. Роджер видел его высокий силуэт в тени большой красной ели. Джейми весь вечер обходил людей, обменивался приветствиями и шутками. Теперь, в одиночестве, он чего-то ждал.
Роджер замолк для аплодисментов и нового глотка, потом заиграл задорную и быструю мелодию «Джонни Коупа».
Он уже исполнял эту песню на Сборе и знал, как воспринимают ее слушатели. Сперва нерешительно замирают, а со второго куплета начинают подпевать, изредка выкрикивая оскорбления в адрес англичан.
Кое-кто из сегодняшних гостей сражался при Пестонпансе, и пусть их потом разбили в Каллодене, но сперва они разгромили армию Джона Коупа и любили вспоминать о славной победе. Горцы, которых там не было, много слышали о той битве. Даже Мюллеры, которые знать не знали ни о каком Карле Стюарте и понимали одно слово из десяти, подпевали припеву, размахивая чашами после каждой фразы. В общем, веселились от души.
Последние строки толпа ревела уже хором, заглушая голос Роджера.
Эй, Джонни Коуп, где же ты есть?
Вставай, барабаны бьют!
Коли не струсишь завтра, то здесь
Я жду тебя поутру.
Он сыграл последний аккорд и под шквал аплодисментов поклонился. Разминка завершена, настало время кульминации. Улыбаясь и кивая зрителям, Роджер встал с табурета и исчез в тенях возле разрезанной свиной туши.
Там его уже ждала Брианна, и Джемми бодро хлопал глазами у нее на руках. Она поцеловала мужа, отдала ребенка, а взамен забрала бойран.
– Потрясающее выступление! Подержи, я принесу тебе еды и пива.
Джем, как всегда, потянулся за матерью, но, оглушенный ревом пламени, плакать не рискнул – прижался к Роджеру и сосредоточенно сунул в рот большой палец.
Роджер весь взмок от напряжения, сердце бухало в груди, и воздух холодил разгоряченное лицо. Ребенок приятно оттягивал руки. Выступление и впрямь удалось… лишь бы Фрейзер оценил.
К тому времени, как вернулась Брианна с кружкой пива и оловянной тарелкой, заваленной нарезанным мясом и жареным картофелем, место Роджера в кругу костров занял Джейми.
Он стоял, высокий и плечистый, в своем лучшем сюртуке и синем килте, волосы свободно вились по ветру, только сбоку была заплетена тонкая косичка с пером. Пламя играло на золотой рукояти кинжала и броши, удерживающей плед. Джейми выглядел настоящим джентльменом, суровым и полным решимости.
Мужчины тут же осадили своих говорливых соседей, и толпа притихла.
– Вы все знаете, зачем мы здесь, – начал Джейми безо всяких предисловий. Он поднял руку, в которой держал скомканное письмо губернатора; красное пятнышко печати отчетливо виднелось в ярком свете костров. Толпа воодушевленно заворчала. – Долг призывает нас служить закону и губернатору.
Старый Герхард Мюллер повернул голову, прислушиваясь к переводу, который один из зятьев шептал ему на ухо. Одобрительно кивнув, он заорал: «Йа! Ланг лебе губернатор!» По толпе прокатился смех и ответные выкрики на гэльском и английском.
Джейми дождался, когда шум утихнет, затем медленно повернулся, кивая каждому. И наконец указал на крест, мрачно стоящий за его спиной:
– В горной Шотландии накануне битвы вождь поджигал крест и проносил его по всем землям клана. Так он показывал своим людям, что надо брать оружие и ехать в замок.
Толпа зашевелилась – люди принялись толкать друг друга и одобрительно поддакивать. Кое-кто уже слышал о таком ритуале. Другие подались вперед, жадно хватая каждое слово.
– Однако это новая земля и мы – не клан, а друзья. – Джейми улыбнулся Герхарду Мюллеру. – Йа: фройнт, соседи и земляки. – Он посмотрел на братьев Линдси. – Товарищи по оружию. Но не клан. И я ваш командир – но не вождь.
«Черта с два не вождь», – подумал Роджер. Он допил одним глотком остатки пива и отставил тарелку. Ужин подождет. Он вернул ребенка Брианне и забрал бойран.
Джейми вытащил из костра горящую ветвь и высоко ее поднял. Отблески пламени заострили его черты.
– Пусть Господь станет свидетелем нашей воли, пусть Он дарует нам силы. – Джейми замолк ненадолго, чтобы немцам успели перевести его слова. – А этот огненный крест знаменует крепость наших убеждений, волей Господнею охраняя наши семьи и наши дома.
Он коснулся факелом вертикальной перекладины, и темную сухую кору лизнул алый язычок.
Все замерли в ожидании. Толпа не издавала ни звука, только шелестело общее дыхание. Все смотрели на крошечный огонек, колыхавшийся на ветру.
Пламя понемногу разгоралось. Сосновая кора засветилась малиновым, потом белым, рассыпалась в пепел – и огонь пополз вверх. Крест был большим и крепким, он будет гореть всю ночь, озаряя всполохами двор, пока люди пируют вокруг него, становясь теми, кого видел в них Джейми: друзьями, соседями, братьями по оружию.
Фрейзер убедился, что пламя не угаснет, и бросил факел в костер.
– Пусть Господь одарит нас мужеством и храбростью. И, если будет на то Его воля, Он дарует нам мир. Выступаем утром.
Джейми отошел от костра, ища взглядом Роджера. Тот кивнул ему и тихонько запел из темноты те самые строки, которыми Джейми хотел завершить сегодняшний вечер.
Цветок шотландский дикий
Увидим ли мы вновь
На холмах и в долинах,
Где проливали кровь?
Песня о победе шотландцев при Бэннокберне была отнюдь не «подстрекательной», скорее торжественной и меланхоличной. Впрочем, не тоскливой, а полной гордости и решимости. Она даже старинной не была – Роджер лично знал ее автора. Джейми слышал ее пару раз и потому одобрил исполнение.
Сказал король английский:
«Пойду на вас войной».
Но гордых англичан
Прогнали мы домой.
Шотландцы неуверенно вторили куплету, но припев подхватили уже все вместе.
…Но гордых англичан
Прогнали мы домой.
Роджер вспомнил вчерашний разговор с Бри. Лежа в постели, они вдруг завели речь о выдающихся современниках, о том, удастся ли им пообщаться с Джефферсоном или Вашингтоном. Дух захватывало от одной мысли – а ведь это вполне возможно! Брианна упомянула Джона Адамса и процитировала его крылатое выражение: «Я сражаюсь ради того, чтобы мой сын мог стать торговцем, а его сын – поэтом».
Холмы пусты отныне,
И лег листвы покров
На землю, что под властью
Извечнейших врагов
И где король английский
Ходил на нас войной,
Но гордых англичан
Прогнали мы домой.
Им предстоит сражаться с армией не Эдварда, а Георга, но гонору у англичан меньше не стало. Роджер мельком увидел Клэр, стоящую с женщинами на другом конце двора. На лице у нее замерло отстраненное выражение, волосы вились на ветру, а в золотых глазах затаилась странная тень.
Им противостоят те же гордые англичане, с которыми ей уже доводилось сражаться. Англичане, из-за которых погиб его отец. У Роджера перехватило горло, и он сглотнул, продолжая петь. Ни Адамс, ни Джефферсон никогда не воевали, у Джефферсона вовсе не было детей. Адамс был поэтом, чьи слова эхом прошли сквозь года, воодушевляя армии, воспламеняя сердца людей, готовых умереть за свою страну.
«Может, это все из-за волос?» – подумалось вдруг Роджеру, когда он заметил рыжие всполохи в распущенной шевелюре Джейми. Наверное, в нем текла кровь викингов, тех огромных необузданных берсерков, которые были рождены для войны.
Зима минует скоро,
Чертополох взойдет
И весь народ шотландский
Под стяги соберет.
Так было, и так будет. Именно за это сражались люди – за дом и за семью.
Еще один рыжий всполох мелькнул возле вертела со свиньей – там стояла Бри с Джемми на руках. Сейчас Роджер бард при горце-вожде; скоро он будет воином, чтобы спасти своего сына и всех его будущих потомков.
И пусть король английский
Идет на нас войной —
Спесивых англичан
Прогоним мы домой.
Прогоним мы… домой.
