Радостный рев, который в этот момент издали все солдаты, находящиеся во дворе форта, на секунду оглушил даже меня, стоящего над ними на стене. Два светлокожих варвара, дежурившие рядом, крича от восторга вместе со всеми солдатами во дворе, схватили меня и дважды подбросили в воздух прямо на узкой стене форта. Внизу собралась орущая толпа, и варвары сбросили меня вниз с пятиметровой высоты. Я полетел, мысленно прощаясь с жизнью и проклиная в душе глупую птицу. Упасть мне не дали, ловко подхватили, и я снова отправился в полет, подброшенный десятком могучих бойцов крепости, не перестающих орать во всю глотку.

Краем глаза я увидел, как на шум из штаба вышли мои товарищи и офицеры форта. Мальчишка-гном что-то сказал Ому, тот сразу рванулся в толпу и принял горячее участие в попытках солдат форта сделать из меня летающую птичку. Форт гудел, как заполненный футбольный стадион при забитом голе. Рыжик забрался на крышу казармы и тоже радостно прыгал на месте. Довольны были все, кроме меня и ястреба. Взмыв в воздух в очередной раз, я понял, что летать, оказывается, не очень приятно, но отказаться принимать участие в эксперименте солдат, которые твердо решили сделать хотя бы одного человека летучим, мне не удалось.

Спас меня Гром. Он стоял и, улыбаясь, глядел на это представление. Но, поймав мой несчастный взгляд, воин, как ледокол, врезался в толпу и двинулся к моей взлетающей в воздух помятой тушке. При очередном взлете Гром, как профессиональный баскетболист, воспользовался преимуществом роста и перехватил меня, словно баскетбольный мячик, над жадно протянутыми руками бойцов форта, а потом ловко поставил на твердую землю двора. Встав на ноги, я, уже наученный горьким опытом, схватить себя снова не дал и, ужом вывернувшись из протянутых рук, нырнул сквозь толпу и скрылся в штабе.

В пограничном отряде поддерживалась строгая дисциплина, благодаря которой я спасся, правда, ненадолго. Рядовой состав в штабную комнату доступа не имел, поэтому за мной проследовали только Ом, пара-другая десятников, маг стихий и весь наш небольшой отряд.

– Клянусь потрохами огра, это был самый лучший выстрел на территории форта за всю историю его существования! Жаль, я его не видел! – воскликнул Ом высоким голосом, как только переступил порог комнаты, и, естественно, бросился меня обнимать.

Высота стен в комнате была небольшая – метра два с половиной. Гром стоял, едва не задевая головой деревянную балку перекрытия, и если бы меня решили подбрасывать, как во дворе, то думаю, что после первого же броска мои останки пришлось бы просто отскребать от потолка. Объятия командира и его офицеров пришлось терпеть еще минуты три, напрягая все мышцы в теле, иначе меня бы просто раздавили. У меня и так остались большие синяки от дружеских хлопков по плечам, на Земле способных прибить среднестатистического бычка. Убить зловредную птицу оказалось гораздо проще, чем пережить восторги обитателей пограничного форта. По-видимому, жизнь тут была достаточно скучна, так что я устроил жителям форта настоящее шоу, а остальное были заслуженные аплодисменты.

Наконец, все бойцы форта, присутствующие в комнате штаба, выразили мне свое уважительное отношение, а я после этого остался жив, правда, не очень твердо стоял на ногах. Тут появился довольный мальчишка-гном и притащил тушку убитой курицы, в которую вцепился когтями правой лапы огромный ястреб с почти отрубленной моей стрелой головой. В комнате радостно заорали снова, и я пережил повторную атаку на мои кости – дружеские объятия и ободряющие хлопки по отбитым плечам.

– Меня зовут Галт. Можно нам оставить ваш трофей в форте? Я сделаю из него чучело, и оно украсит штаб, – попросил мальчишка-гном, как только повторное испытание моих ребер и плеч на прочность закончилось. – Твою стрелу затоптали ненароком, – добавил паренек и замер, ожидая моего ответа.

– Конечно бери, Галт. Я его теперь боюсь больше, чем когда он был жив. Он мне может служить напоминанием о том, что убить могут не только враги от ненависти, но и друзья от радости, а стрела… ладно, переживу, – ответил я парню, кряхтя и потирая ушибленные бока и плечи, чем вызвал радостный гогот всех присутствующих в штабе.

Парень после моих слов убежал куда-то с довольным видом, но вскоре вернулся и продолжил носиться между нами, успевая не хуже хозяйки «Золотистого паучка». Цвета тем временем подошла и положила сухую ладошку на мою шею, быстро пропела какое-то заклинание, и боль из моего помятого тела почти сразу ушла.

«Взять с собой лечащего жреца была хорошая идея», – подумал я после этого.

На столе тем временем появилась бутылка вина, которую Ом тут же откупорил и разлил красную ароматную влагу по серебряным бокалам.

– Эту бутылку я поклялся открыть, когда ястреб украл третью курицу, но в течение месяца только смотрел на нее. Хочу выпить этот бокал за здоровье Тима, чей ястребиный глаз оказался поводом для того, чтобы откупорить этот сосуд! – провозгласил Ом тост, и мы выпили по бокалу вина, вкус которого оказался вполне достоин его аромата.

За столом стало шумно, все попросили рассказать о подвиге, но я стыдливо отнекивался. Потом десятник сбегал во двор и привел светлокожего варвара, дежурившего на стене в тот момент, когда я сбил птицу. Боец, которого звали Рон, перед лицом начальства вел себя сдержанно, но по радостным взглядам, которые он на меня иногда бросал, чувствовалось, что мне еще предстоит испытание на крепость при встрече с рядовым составом форта. Светлокожий варвар многословно и экспрессивно расписал мое поведение при охоте на ястреба, от момента подъема на стену до самого выстрела по атакующему хищнику. Из его рассказа я с удивлением узнал, что, оказывается, плел какое-то непонятное заклинание, благодаря которому, скорее всего, стрела и попала в куриного вора. При этом он отнюдь не считал применение волшебства нечестным, наоборот, от этого уважение всего форта ко мне подпрыгнуло еще на один порядок. Хон, его брат, дежуривший вместе с ним, полностью подтвердил его слова перед солдатами форта и может подтвердить их перед офицерами. После этого Рону был налит бокал вина, которое он тут же выпил за мое здоровье и твердым строевым шагом вышел из штаба.

– Рон – лучший наш разведчик. С закрытыми глазами может сосчитать, сколько раз махнула крылышками муха, перелетая через комнату, – гордо сказал Ом и с интересом на меня посмотрел.

Потом минут десять все пытали меня, какое заклинание плел, а я, искренне возмущаясь, говорил, что ничего такого не было. Всего я объяснить не мог, поэтому оправдания выглядели как-то неубедительно, от этого я все больше злился и упорно стоял на своем, как пойманный фашистами партизан.

– Мы приехали за яйцом царицы каменных муравьев. Кто тут хорошо знает особенности поведения этих созданий? – поймав небольшую паузу в расспросах любопытствующих, быстренько перевел я тему разговора в нужное русло.

Отказать победителю куриного вора присутствующие за столом не смогли, и беседа переключилась на поведение каменных насекомых, что было гораздо полезнее для дела, чем обсуждение несуществующей магии. Из уст людей, проведших рядом с Муравьиными пустошами много лет, мы узнали следующее.

Муравьиные пустоши заселяли всего два вида существ – каменные тли и каменные муравьи. Каменные тли были огромные, размером с небольшой холм, создания. Эти муравьиные коровы, чем-то похожие на гигантских слизней, грелись на солнце и медленно переползали с места на место, собирая с поверхности каменную крошку. За ними тянулась ровная, абсолютно чистая полоса каменной пустыни, на поверхности которой не оставалось даже пыли. На боках каменной тли находились «мешки», которые заполнялись жидкостью, сходной по составу с кремниевой кислотой, эта кислота и являлась кормом каменных муравьев. К ним подбегали муравьи-подносчики, размером примерно с кота, доили каменную корову и, наполнившись каменным молочком, возвращались в свой подземный муравейник. Перед головой тли, чем-то похожей на ковш бульдозера, постоянно суетятся небольшие рабочие муравьи, размером чуть больше обычной земной кошки. Они твердыми челюстями размалывают камни и устилают путь перед головой «коровы» каменной щебенкой. Иногда рабочие особи бросаются на свою «коровку» и укусами заставляют ее повернуть голову в нужную сторону, и каменная тля всегда ползла туда, куда направлена ее голова. Приближаться к каменной «коровке» не рекомендуется – рядом постоянно дежурят муравьи-воины.

Муравьи-воины, величиной примерно с земного леопарда, имеют устрашающие длинные челюсти, которые с легкостью перерубят человеческую руку. В случае опасности они высоко поднимаются на передних ногах, выставляют перед собой заднюю часть тела, совсем как наши земные муравьи, и пускают струю кислоты, разъедающую все не хуже серной. Приближение чужака к каменной «коровке» ближе, чем на пятьдесят метров, муравьи-воины расценивают как агрессию и нападают. Передвигаются муравьи-воины очень быстро. Можно ускакать от них на лошади, а вот на своих двоих убежать нет ни единого шанса.

Все муравейники подземные. На поверхности только два входа в муравейник – северный и южный, расстояние между ними составляет примерно километр. Вход ведет в небольшую комнату, а от нее разходятся три туннеля разного диаметра, соединенные с большой центральной пещерой, где спит царица муравьев – огромное создание, которое никогда не видит белого света. Царица рождается из своего яйца в пещере, в пещере же проводит в полусне всю свою жизнь, производя на свет бесчисленные яйца разных видов муравьев. Вокруг царицы суетятся рабочие муравьи, которые ухаживают за ней, и муравьи-подносчики, которые ее кормят. За всю свою жизнь огромная муравьиная матка дважды сносит яйцо царицы, и перед самым рождением новой повелительницы рабочий муравей под охраной десятка муравьев-воинов уносит это яйцо в другую пещеру, создавая новый муравейник. При попытке украсть яйцо царицы все муравьи бросают свои дела и нападают на вора. Яйцо царицы муравьи-воины чувствуют на расстоянии километра, и остановить их может только смерть. В каком из многочисленных муравейников может находиться яйцо царицы, никто не знал.

– Извини, Тим, но как тебе помочь, я не знаю. Но даже если все бойцы форта будут искать по муравейникам это яйцо, на поиски могут уйти недели. И потом, в муравейниках абсолютная темнота. Как найти там яйцо, неизвестно, – закончил обсуждение Ом.

После его слов мальчишка-гном быстро выбежал из штаба.

Наша группа как один уставились на меня, ожидая решения вопроса, а я сидел и думал, причем в голову не приходила ни одна толковая мысль. Самое неприятное заключалось в том, что я не мог, подойдя к муравейнику, точно узнать, есть ли в нем яйцо царицы. Об эту проблему разбивались все мои дальнейшие планы. Пока я предавался невеселым размышлениям, дверь в штабную комнату открылась и вошел Галт. Прикрыв за собой дверь, мальчишка-гном подошел ко мне и подергал за рукав.

– Вот, возьми, – сказал Галт и сунул мне в руку небольшой серый камешек.

– Спасибо, парень, – ответил я ему и снова задумался, перекатывая в пальцах шершавую гальку.

– Это тебе поможет, – не отставал от меня паренек.

– Как? – спросил я.

– Этот предмет достался мне от отца, он был магом тверди. Погиб в последнем походе, – грустно сказал Галт и начал свой рассказ.

Ом и офицеры форта, по-видимому, все знали и сочувственно поглядывали на парня, а мы слушали с интересом.

Галт и его отец, сильный боевой маг тверди, незадолго до боевого похода на Ту Сторону путешествовали по Муравьиным пустошам. Отец рассказывал сыну о поведении каменных муравьев, и они интересно проводили время. У мага тверди был контракт на создание артефакта по обнаружению яйца царицы каменных муравьев, а для этого ему нужны были жвала муравья-воина. Как я уже говорил, муравьи-воины чувствуют яйцо царицы на расстоянии до километра, и маг тверди хотел воспроизвести этот эффект. Жвала они добыли, и отец Галта создал артефакт, но отдать его заказчику не успел, так как был призван в поход, из которого не вернулся. Парень остался полным сиротой и пошел служить в форт, недалеко от которого прошло их последнее путешествие с отцом. У Галта на руках был контракт, но заказчик находился очень далеко, да и деньги Галту были не очень нужны – парень хотел стать воином и остаться служить в форте. После этих слов я вернул камень парню, и он посмотрел на меня обиженными глазами полными слез.

– Возьму артефакт только с одним условием: я выкупаю тот контракт, – твердо сказал я, посмотрев на мальчишку.

Ом и его офицеры одобрительно зацокали языками, а парень выбежал из комнаты и уже через минуту был рядом со мной, сжимая в руке старый лист бумаги. Я отдал Галту пять золотых монет, взял у него камень, и мы обменялись рукопожатиями под одобрительными взглядами присутствующих.

– А как он действует? – спросил я Галта.

– Как только нужное яйцо окажется в пределах чувствительности, он немного нагреется. Потом нагрев прекратится, и чем ближе к яйцу подходить, тем сильнее он будет светиться, – ответил парень, с довольным видом сжимая в кулаке золотые монеты.

Тем временем Ом стал о чем-то шептаться со своими офицерами, и когда мы с мальчишкой-гномом закончили разговор, начальник форта с видом опытного заговорщика попросил нас выйти во двор. Цвета, Гром, Апик и Ама спокойно пошли к выходу, а я нерешительно замер на месте, боясь радостной реакции солдат форта. Летать мне совсем не хотелось. Так что, когда я вышел из двери штаба, ждали только меня.

Весь боевой состав был построен. Зрелище впечатляло. Ощетинившись огромными щитами, небольшой отряд светлокожих варваров выстроился четким каре, по краям которого гарцевала десятка желтолицых всадников. В середине стояли высокие лучники, а по флангам построения застыли легкие пехотинцы, сжимая в руках оружие. Все это происходило в жуткой тишине, нарушаемой только побрякиванием амуниции. Когда я вышел на крыльцо и осмотрел небольшое войско, все одновременно грохнули оружием о щиты, издав громкий лязг металла.

– Йо-о-ох! – раздался боевой рев Этой Стороны.

Мой меткий выстрел признали подвигом, достойным боевого времени. На лицах солдат читалось одобрение и дружеское расположение к моей скромной персоне. У меня в груди поднялась теплая волна уважения и гордости за этих простых солдат границы, которые знают, что могут в любой момент погибнуть под ударами жутких армий, но при этом умеют радоваться и живут вкусно и весело.

– Йо-ох! – заревел я в ответ, и мой крик был подхвачен сотней могучих глоток, способных одним глотком проглотить кувшин эля или издавать боевой клич на поле боя от зари до заката.

– Отряд, разойтись. Тима руками не трогать, это приказ, – рявкнул Ом высоким голосом, и боевое построение распалось.

Солдаты ко мне больше не подходили, но если ловили мой взгляд, жестами выражали одобрение.

– Нам пора в путь, – сказал я Ому.

– Если вам улыбнется удача и вы добудете яйцо, то за вами будет погоня. Тогда скачите сюда, мы отрежем хвост. – Ом улыбнулся и снова сжал меня в медвежьих объятиях.

Я кивнул и пошел седлать Вихря. Через пять минут наш отряд выехал из ворот пограничного форта, и нам вслед неслись пожелания удачи от всего погранотряда. Наш путь лежал в глубь Муравьиных пустошей.