В чем заключается проблема? – спросил я Аму после непродолжительного молчания.

– Дотроньтесь до моей руки. Только осторожно, – попросила боевой маг огня.

Я прикоснулся к Аме и почти сразу рефлекторно отдернул руку. Температура ее тела была такая же, как у нагретой сковородки, блины можно было испечь или омлет приготовить. Когда задеваешь Апика, это напоминает прикосновение к кусочку льда. Немного неприятно, но не более того. Долго держать Аму за руку невозможно.

– Вам надо спешить, а пешком я хожу не быстрее обычного человека, – сказала Ама виновато.

Да, усадить ее на коня было бы очень плохой идеей. Я задумался, не зная, что предпринять.

– А где твоя саламандра? – спросил ее Апик.

– Я ее отпустила вместе с мифриловой уздой. А заклинание призыва не обновила. Я не планировала никуда ехать. Через неделю-другую она вернется и я снова стану мобильной. А пока вот так… – Маг огня виновато развела руками.

Саламандры мира Ворк – огромные летающие ящерицы, чем-то напоминающие птеродактилей, какими мы их представляем по рисункам из школьных учебников, только пасть у них коротенькая, как куриный клюв. Размером они примерно с африканского страуса, размах кожистых крыльев достигает четырех метров. При этом они обладают одним магическим свойством. Саламандры полностью устойчивы к воздействию как простого огня, так и огненной магии. Мало того, они могут накапливать в своем теле огненную магическую энергию.

Взрослая саламандра – существо для человека бесполезное, уже не поддающееся никакой дрессировке. Огненное яйцо саламандры маг огня греет своим теплом, а затем выращивает вылупившуюся ящерицу, которая становится его верным скакуном. Но содержать в неволе саламандру постоянно – очень трудоемкая работа. Питаются саламандры исключительно магмовыми червями, которые водятся в кратерах многочисленных небольших потухших вулканов. На вершине одного из таких вулканов и находилась пещера Амы. Естественно, после работы по благоустройству своего жилища, которое провела Ама, червей в нем больше не было, поэтому маг огня отпускала свою саламандру пастись вместе с дикими сородичами. Пастись саламандра могла очень долго, зато потом еда ей не требовалась в течение месяцев.

Саламандры пугливы и, обладая отличным зрением, мгновенно улетают при любом намеке на опасность. Поймать саламандру – практически невыполнимая ни для кого, кроме мага огня, задача. Даже если удастся схватить ящерицу, она сразу выпустит в ловца большой заряд магической огненной энергии. Рука или веревка тут же сгорит, любой местный металл, кроме мифрила, мгновенно расплавится. Мифрил же раскалится и сожжет или расплавит все, к чему прикоснется.

На горизонте были видны еще четыре холма, на каком из них пасется саламандра Амы – неизвестно. День клонился к закату. На то, чтобы обойти пешком все четыре потухших вулкана, у мага огня может уйти весь завтрашний день, так как подвезти Аму мы не в состоянии. А шансы на то, что она встретит свою ящерицу, даже если обойдет все вулканы, очень малы. Та может быстро перелетать с одного холма на другой, пока Ама будет обходить их пешком. Да и нет никакой гарантии, что голодная пугливая саламандра подпустит к себе хозяйку хотя бы на расстояние вытянутой руки. Сейчас она была как непослушная собака, сорвавшаяся с поводка. Сама вернуться может, а если ее ловить, то она убежит, вернее, улетит.

Ситуация была очень непростая. Я надолго задумался. Гром и Рыжик уже спустились к подножию холма, и наш отряд привычно ждал от меня немедленного решения возникшей проблемы. Даже боевой маг Ама выжидающе уставилась на мою скромную персону, видимо решив, что после того, как из нервного Апика я сделал приветливого и вежливого собеседника, уж такую мелочь, как возврат к хозяйке магической ящерицы, способной испепелить любого, кто к ней прикоснется, – просто детская задача.

Наконец, меня посетила идея, которая имела некоторый шанс на успех.

– Цвета, свистни коней, пожалуйста, – отдал я первое распоряжение.

Девушка взяла свисток, похожий на летающую тарелочку, и сильно в него дунула. На свист среагировала только боевой маг, и то не так сильно, как мы с котом в первый раз. Через минуту кони были около нас. За это время я каждому объяснил его задачу. Цвета и Гром поедут к вулканам (один находился на юго-востоке, а второй – на юго-западе) и максимально тихо на них поднимутся. Если там обнаружится саламандра Амы, которую они смогут опознать по мифриловой уздечке, то они осторожно спустятся к подножию холма и быстро разведут небольшой костер. Если ящерицы там нет, то вернутся к пещере Амы.

Я обследую два оставшихся вулкана, расположенные неподалеку друг от друга на севере. Если костер будет разведен, то Ама идет в этом направлении. Я, увидев костер, бросаю поиски и мчусь к нужному холму. Если саламандра оказывается в одном из северных вулканических холмов, то я отправляю Рыжика к Аме, а сам отлавливаю ящерицу и веду ее к пещере боевого мага. Ама, увидев моего кота, следует за ним туда, куда он ее ведет. Апик немного скорректировал мой план, сказав, что едет вместе с Цветой и в случае удачи установит у подножия холма ледяную лампу. Я согласился, признав, что хрупкой девушке на разведение костра потребуется много времени. Уже спустились сумерки, и свет лампы должен был быть виден издалека. Немного порадовало то, что никто даже не спросил, как я собираюсь поймать осторожную саламандру. Мы становились настоящей боевой единицей.

Гром подсадил Цвету на лошадь, потом мы с ним вскочили в седла коней, Рыжик запрыгнул на Вихря, Апик прицепился к седлу Облака, и наш отряд разъехался в разные стороны от жилья Амы. Боевой маг огня поднялась на холм, чтобы с вершины следить за равниной и, если понадобится, немедленно пойти в сторону световых сигналов или навстречу бегущему коту.

Первого холма я достиг через двадцать минут быстрой скачки по плоской степной равнине. У его подножия стояло маленькое деревце с раскидистой кроной и сучковатым стволом. Я спешился рядом с ним и привязал к стволу узду Вихря.

«Пойдем со мной. Только иди тихо, как на охоте», – сказал я коту.

«Я последнее время много ел, и меня никто по голове не бил», – ответил ехидный рыжий умник, имея в виду то, что он сытый и грамотный кот, а я непонятно кто.

Я улыбнулся, и мы тихо пошли по склону холма. Поднявшись на вершину, я осторожно выглянул из-за стенки кратера. В самой середине кратера на плоском поле увлеченно рылись в пепле три крупные саламандры. Иногда то одна, то другая из троицы поднимала голову и оглядывала окрестности. Не обнаружив никакой опасности, ящерица снова опускала клюв в пепел и продолжала рыть поверхность кратера. Чем-то они были похожи на огромных кур, которые точно так же выискивают червяков на деревенском дворике. Изредка одна из них громко шипела и тут же вытаскивала из земли полуметрового червяка примерно в палец толщиной, похожего в наступивших сумерках на кусок раскаленного прута, светящегося и извивающегося в лапе или пасти саламандры. Саламандра подбрасывала этот раскаленный прутик в воздух, а потом ловила коротким зубастым клювом, запрокинув голову. Проглотив магмового червя, как обычная курица дождевого червяка, саламандра снова начинала рыться в пепле в поисках следующего. Ни на одной из ящериц не было мифриловой уздечки, следовательно, скакун Амы пасся где-то в другом месте.

Мы так же осторожно отошли от кратера и спустились к деревцу. Отвязав коня, я вскочил в седло, дождался, когда Рыжик запрыгнет впереди меня, и мы поскакали ко второму вулкану. Иногда я оглядывался, но не видел ни отблесков костра, ни синеватого свечения ледяной лампы.

К следующему вулкану мы подскакали, когда уже почти совсем стемнело. Деревьев рядом не было, и я, понадеявшись на послушность коня и припасенное специально для такого случая большое яблоко, отпустил Вихря на свободный выпас.

Мы с Рыжиком аккуратно поднялись на вершину холма. Затаив дыхание и умоляя фортуну повернуть ко мне доброе лицо, я осторожно выглянул из-за стенки кратера. Посередине вулканического поля паслась большая одинокая саламандра. На ее спине висели какие-то цепи с застежками, а из клювообразной пасти свисала мифриловая цепочка. Есть!

«Рыжик, тихонько спускайся и, как пройдешь половину расстояния до подножия, беги изо всех сил за горячим магом», – попросил я Кота. Рыжий умница сразу развернулся и крадучись стал спускаться с холма.

Я тоже немного спустился и стал тщательно проверять обмундирование. Все предметы были хорошо закреплены. Потом я осторожно подпрыгнул на месте раза три. Ничего не брякало и не звенело. Накинув на голову плащ-хамелеон, я включил режим полной невидимости с лицевой стороны и маленькими шагами аккуратно двинулся наверх. Непросто было спуститься по стенке кратера, но мне удалось сделать это без шума и не поворачиваясь спиной или боком к ящерице. Потом мы с саламандрой поиграли в детскую игру «идизамри». Пока ящерица рылась в земле, я делал микроскопические шаги по направлению к ней. Но как только она смотрела в мою сторону желтым глазом с вертикальным зрачком, я замирал на месте затаив дыхание. Два раза показалось, что я обнаружен. Саламандра замирала на месте и таращилась, поворачивая голову, то одним, то другим внимательным глазом, как курица на деревенском дворике опасливо смотрит в сторону забора, ожидая нападения хитрой лисицы. Но ящерица, ничего подозрительного не обнаружив, успокаивалась и продолжала рыться в пепле, иногда вытаскивая оттуда светящихся в полутьме червей. Я переводил дыхание и снова малюсенькими шажочками медленно двигался к ней. От стенки кратера до пасущейся саламандры было примерно метров пятнадцать. Это расстояние я преодолевал чуть больше получаса. Когда до пасущейся ящерицы осталось около метра, я замер, выжидая удобный момент. Наконец он наступил. Саламандра вскинула голову и уставилась напряженно прямо на меня, ничего толком не понимая. Мифриловая уздечка висела прямо передо мной. Я левой рукой тронул камень на кольце, активировав силовое поле вокруг правой руки, почти одновременно резко бросил вперед защищенную руку и схватился за цепочку.

Хорошо, что саламандры не хищные и пугливые создания. Защищена у меня была только кисть руки. Если бы ящерица бросилась и клюнула, одновременно пустив в ход магическую энергию, тут бы мне и настал конец. По счастью, ничего подобного не произошло. Саламандра рванулась, чуть не вывернув мне руку, расправила огромные кожистые крылья и взлетела в воздух. Я крепко держал за самый конец в поднятой над головой вытянутой руке раскалившуюся мифриловую цепочку, похожий на мальчишку, запускающего бумажного змея. Вот только змей был явно не бумажный. Цепочка длиной больше метра была вдета в ноздри клюва саламандры, у которой была длинная шея, тоже примерно около метра, плавно переходящая в каплеобразное тело ящерицы. Саламандра поджала под себя ноги, похожие на огромные куриные лапы, и усиленно махала в воздухе почти двухметровыми крыльями, гоня на меня горячий воздух. Тут же стало жарко, как в парилке русской бани. Так мы простояли примерно минуты три, ящерица пыталась улететь, а я крепко ее держал.

– Успокойся, дракончик, успокойся. Сейчас я тебя к хозяйке отведу, – приговаривал я максимально спокойным в такой ситуации голосом, продолжая удерживать в руке раскаленную мифриловую цепочку.

Через некоторое время ящерица перестала тянуть (узда мешала ей развить полную полетную тягу) и сменила тактику. Немного ослабляя напор, она вдруг резко дергалась, пытаясь рывком вырваться из западни. Я был готов к этому и продолжал удерживать недовольного летучего змея, двигаясь к краю кратера.

Мы продолжали играть в перетягивание мифрилового каната. Я понемногу побеждал, но и соперница не сдавалась. Так, весело поддерживая интересную игру, мы постепенно перебрались через стенку кратера и начали трудный путь к подножию холма. Спускаться, держа в руке постоянно пытающуюся вырваться раскаленную веревочку, оказалось сложно. Рука немного занемела оттого, что была постоянно поднята вверх, рывки мешали идти, и я раза четыре упал, больно ударившись, но цепочку не отпустил. Плащ был уже прожжен в паре мест, а сам я только чудом не получил тяжелые ожоги. Сил у саламандры было много, и она весело парила надо мной, как воздушный шарик над беззаботной девчонкой с бантиками. Иногда этот раскаленный «шарик» делал резкие рывки, проверяя меня на внимательность. Если бы цепочка не была продета сквозь ноздри саламандры, шанса ее удержать у меня бы не было. Из-за цепочки она хотя бы не могла дернуться в полную силу.

Наконец мы спустились к подножию вулканического холма, и дальше дело пошло немного легче. Сначала я легко тащил ящерицу по ровной поверхности, правда, иногда хитрая саламандра резко приземлялась и упиралась ногами в землю. Потом она опять взлетала, и на меня снова обрушивались волны раскаленного воздуха, но я продолжал тянуть саламандру в сторону жилья мага огня. Чем дольше я тащил скакуна Амы, тем тяжелее давался каждый пройденный метр. Пот ручьями тек по лицу и телу, но я не сдавался. Рука уже ничего не чувствовала, я все чаще спотыкался на ровном месте. Кольцо иногда пикало, сигнализируя о том, что заряд скоро закончится. Стемнело окончательно, я шел вперед, ничего не видя перед собственным носом. Ненавистная полуптица не унималась – то взлетала, то садилась, испытывая меня на прочность или рывками, или ровной и сильной тягой. Я шел что-то бормоча, чтобы не сбиться с ритма, переставляя ноги, как древний бурлак. Мне казалось, что я так шел всегда и вечно буду идти. Что я уже в аду, и это обычное бесконечное наказание. Как будто это инфернальное создание на раскаленной цепочке создано с единственной целью – доставлять мне мучения. Когда появились Цвета с Апиком и пошли рядом, подбадривая словами поддержки, я просто не понял, кто они. Пот заливал мне глаза, рука гудела, как колокол, а ноги были точно чугунные гири. Я шел вперед на одном только упрямстве. Как появился Рыжик, я тоже не заметил, просто вдруг в какой-то момент он оказался рядом и что-то мне говорил. Я никого и ничего в тот момент не понимал, продолжая идти вперед, как робот с единственной программой. Потом появился ангел по имени Ама, которая забрала у меня из почти оторванной руки раскаленную мифриловую цепь. Я сделал еще пару шагов и упал. Кольцо на руке пикнуло в последний раз, сигнализируя о полной разрядке. В лицо мне повеяло легким прохладным ветерком. Лежа на земле, я смотрел на прожженный в нескольких местах плащ.

«Борис с такими дырами его обратно не возьмет», – некстати подумал я и отключился.

Очнувшись, я обнаружил себя лежащим на дырявом плаще, с мягким котом под головой. Рядом уютно потрескивал костер, на котором кипел котел, источающий вкусные запахи. Некоторое время я просто лежал, глядя на черное звездное небо. Рисунок созвездий был совершенно не похож на наши привычные зодиакальные знаки, во всем остальном небо было как небо, даже серп луны сильно напоминал Селену.

«Как ты? Я испугался, когда тебя вдруг не стало», – сказал обеспокоенный Рыжик.

«Я просто очень устал и уснул», – попытался объяснить я коту, что такое потеря сознания. Рыжик недоверчиво на меня взглянул, но сразу же успокоился и снова уставился на пламя костра.

Я неловко приподнялся, сел, и тут же в моих руках оказалась пиала с чаем.

– Тебе сейчас надо много пить. – Лечащий жрец присела рядом и внимательно посмотрела на мое лицо.

– Ничего страшного, обычный тепловой удар. К утру все пройдет, могло быть и хуже, – слабым голосом промямлил я и подрагивающими руками поднес пиалу с чаем к губам.

Как только я выпил чай, Цвета сразу же дала вторую пиалу и строго взглянула на меня. Пришлось выпить и ее, и только тогда врач от меня отстала. В самом деле, стало немного легче, но во всем теле была неприятная слабость – последствия теплового удара. Хотя время было уже позднее и все равно пришла пора останавливаться на ночевку – так что я никого не задержал.

Цвета сидела рядом, поглаживая рыжего неженку за ухом и периодически осматривала меня цепким взглядом опытного врача. Гром хлопотал с котлом, а оба мага сидели примерно в метре друг от друга и негромко о чем-то беседовали.

– Ты необычный человек, Тим. С виду такой же, как все мы, но в тебе мало жизни. Ты очень сильный, но вся сила находится только в твоем теле, – сказала очень тихо принцесса.

– Я другой, Цвета. И я тебе это говорил, – ответил я ей так же негромко.

«Может, в этом и есть наше главное различие?» – подумал я, но опять не успел порадовать свет новым философским откровением.

– Коллега Тим, я очень рад, что все так удачно получилось, – громко обратился ко мне профессор.

– Я впервые вижу что-либо подобное. Вы очень сильный природный маг, – добавила Ама.

– Вы, коллега, плели очень интересное заклинание. Сейчас я не буду ни о чем просить вас, но потом очень было бы интересно его изучить. – Глаза Апика засветились жаждой познаний.

– Точно, Тим. Очень необычное плетение ты делал. – И Цвета тоже посмотрела на меня с интересом.

Ну что они ко мне привязались-то? Ничего я не плел и магией владею только на уровне детских карточных фокусов, что в их понимании вовсе даже не магия. Технологии все, но как им это объяснить? Ладно, пусть думают, что это магия, мне же проще.

– А кого боятся саламандры? Неужели на этих жутких тварей кто-то охотится? – спросил я, чтобы перевести разговор на другую тему.

– Магмовые черви – это не самостоятельные создания, – просветила меня Ама улыбаясь.

Оказывается, магмовые червяки – это часть огромного магмового червя, живущего в жерле вулкана. Он отправляет части своего тела пастись в вулканический кратер. Когда маленький магмовый червяк наполняется необходимыми веществами, он возвращается к своему носителю и сливается с ним, обеспечивая жизнедеятельность огромного тела. Иногда громадный магмовый червь поднимается к поверхности кратера и хватает неосторожную саламандру, поэтому они всегда настороже. Свою саламандру Ама снабдила амулетом, который предупреждал ящерицу, когда огромное тело червя приближалось к ней на опасное расстояние. Возможно, именно благодаря этому мне и удалось ее поймать. Чувствуя приближение опасности, саламандра не получала привычного подтверждения от амулета Амы и поэтому не улетала.

«Хорошо, что я не знал про огромных червей под ногами, когда ловил саламандру», – подумал я. Тут накатила такая слабость, что я извинился, пожелал всем приятных сновидений, лег обратно на плащ, лодочкой сложил руки под головой и мгновенно уснул, так и не дождавшись вкусно пахнущего ужина, почти приготовленного великаном Громом.