Речка с названием Дремка, шириной метров десять, неспешно несла свои воды сквозь заросли. Тут заканчивался гостеприимный Лес котов. На этом берегу пели птицы, шуршали в траве мелкие зверьки, – одним словом, кипела жизнь.

На другой стороне реки было тихо. Пауки ловко бегают по деревьям, меткими плевками сбивая с веток неосторожных птиц. Внизу, на земле, повсюду были замаскированы паучьи мины. Так что тишина была вполне объяснима.

Впрочем, назвать владельцев паучьего леса совершенно бесполезными тварями я не могу. Лапки пауков, приготовленные по многочисленным рецептам, – главное блюдо во всех тавернах Вихрь-города. Во всем остальном мире Ворк они считаются изысканным деликатесом, достойным стола королей и ханов. Я сам их пробовал – очень вкусно. Чем-то напоминают тихоокеанских крабов или лангустов южных широт. Паучьи охотники – уважаемая и востребованная профессия в Вихрь-городе. Впрочем, эти люди сами часто оказываются не охотниками, а дичью. Как говорится, издержки профессии. Так что в этом мире упоминание о лесных пауках вызывает ассоциацию богато накрытого стола с изысканной закуской.

Водные поверхности – непреодолимая преграда для пауков, так что в Лес котов они попасть не могут. Сами коты к ним на территорию тоже не суются – чересчур опасно. Но если вдруг неосторожный паук каким-либо образом оказывается в Лесу котов, он тут же пополняет рацион этих лакомок. Впрочем, легкомысленного кота ждет та же участь на том берегу.

Подъехав к воде, я спешился и стал внимательно изучать вражеский берег.

«Там вкусноногие ядовитые подушки», – предупредил Рыжик, наблюдая за паучьим лесом.

«Знаю. Думаю, как пройти через их лес», – ответил я коту, продолжая поиски решения.

– Тим, там очень опасно, – тоже решила просветить меня Цвета.

– Знаю, – ответил я ей терпеливо.

Прогулка по лесу пауков будет подобна передвижению сапера по минному полю. Мне надо максимально сосредоточиться. Протяженность опасного участка примерно пять километров. Чем большее расстояние мы пройдем незаметно для пауков, тем больше у нас шансов благополучно миновать их лес. В идеале мы могли тихонечко пройти весь опасный участок, а потом спокойно переправиться через речку Сплюшку, которая была границей паучьего леса с противоположной стороны. Шанс преодолеть лес незаметно у нас был.

Для пауков активное время начинается, когда стемнеет. Ночью на территорию паучьего леса я бы не сунулся ни за что. Днем пауки плохо видят, а слух у них слабый. Зато они великолепно чувствуют колебания почвы в любое время суток. На любой топот толпы пауков сбегутся моментально.

Наконец я нашел то, что искал. Одно дерево было густо обвито лозой местного дикого винограда – длинной, гибкой и прочной, напоминающей тонкие лианы. Именно то, что надо. Я быстро срезал большой пучок природных заменителей веревок.

– Цвета, не стой без дела. Сбегай, набери мха, – попросил я девчонку, следившую за моими действиями с интересом.

Цвета и в самом деле бегом кинулась собирать мох. Я сел и стал плести небольшие мешки. Через некоторое время девчонка принесла приличную кучу мха, используя подол одежды как корзину. Я к тому времени сплел четыре небольших мешка, больше напоминающие авоськи для картошки.

– Надо еще столько же, – сказал я Цвете, и она снова побежала набирать мох.

Я как раз закончил свою работу, когда девушка пришла с новой порцией природной ваты, затем залез в воду и нарвал больших листьев кувшинок. Ими я устелил дно каждого мешка. Взял мох и положил его толстым слоем на листья кувшинок. Дело было сделано.

Затем я внимательно осмотрел тот берег – никого. Долго стоял, прислушиваясь. Характерных звуков приближения пауков тоже не было.

– Ну, пойдем тихонечко, – напутствовал я небольшой отряд, и мы начали переправу.

Цвета и Рыжик немного нервничали, но мне доверяли и переходили речку спокойно. Я переживал гораздо больше, при этом не очень за себя волнуясь, – ответственность за жизнь подопечных давила тяжелым грузом.

Перейдя на другой берег, я немного постоял, вслушиваясь в окружающую меня тишину, готовый в любой момент дать команду к отступлению. Кругом царило спокойствие. Тогда я развернулся к коням и надел им на копыта импровизированное звукоизоляционное покрытие. Подвязал я его гибкими лозами дикого винограда. Рыжий боец внимательно смотрел по сторонам, сидя на седле Вихря. Цвета сидела на Облаке широко открыв глаза и удивленно наблюдала за моими действиями. Но при этом молчала, понимая, что сейчас любой звук абсолютно лишний. Чувствуется, замучает меня вопросами, если прорвемся.

«Если все пройдет удачно, отвечу на два ее вопроса. Даже на три», – дал я обещание и взял Вихря за узду. Умные кони пошли, аккуратно ставя на траву копыта. Наш маленький караван абсолютно бесшумно двинулся по очень опасному отрезку пути.

Я шел, внимательно глядя под ноги, и выискивал паучьи растяжки. Толстую полупрозрачную паутину на фоне лесной травы было почти не видно. Левой рукой я вел Вихря за узду, а правой держал меч. Замечая канатик паутины, ведущий от ствола дерева в укромное место, где таилась мина-кокон, я останавливал наш бесшумный караван и аккуратно разрезал мечом растяжку. Потом тщательно убирал с дороги обрезки паутины, и мы продолжали путь. То и дело попадались полупустые коконы с высохшими оболочками жертв паучьей охоты. Они добавляли мне осторожности, напоминая о том, что нам грозит при ошибке, и я удваивал внимание. Как бесшумные призраки мы шли вперед по заминированному безмолвному лесу.

Так в тишине, без всяких происшествий, мы прошли километра три. «Может быть, нам повезет, тихонько и проскочим», – подумал я, и, естественно, зря это сделал. Сглазил.

Прямо на нашем пути стоял огромный кокон, размером гораздо больше обычных жертв паучьей охоты. Подойдя ближе, я увидел, что вокруг кокона небольшой участок травы вытоптан паучьими лапками. Земля под коконом была слегка влажная, а по нему стекали капли воды, как по кружке холодного пива в баре. Немного удивившись, я потрогал загадочный предмет. На ощупь он был ледяной. Неожиданно в коконе кто-то чихнул, и я рефлекторно отдернул руку.

– Извините, пожалуйста. Если вас не затруднит, не могли бы вы меня спасти? Если это, конечно, не противоречит вашим религиозным убеждениям. Благодарю за то, что терпеливо выслушали мою несвязную речь, – донесся вежливый голос из кокона.

Говорили на местной латыни – языке ученых людей. Жертва паучьей охоты была жива и, по-видимому, сохранила изрядную долю юмора.

Я остановил наш небольшой караван и застыл в раздумье. Каждая секунда промедления была опасна.

– Тим, надо спасти человека. Пожалуйста, – прошептала Цвета.

«Там внутри кто-то сидит», – сказал мне проницательный кот.

Я медлил. Цвета уставилась на меня умоляющими черными глазищами.

– Я не буду ничего у тебя спрашивать, – пообещала коварная девчонка.

Это перевесило чашу весов.

– Эй, там, внутри, не шевелитесь, – прошептал я и стал резать мечом ледяную паутину.

Довольно быстро удалось вырезать в коконе небольшую дверцу, потом отогнуть гибкую и толстую стенку.

– Вылезти сами сможете? – тихо спросил я, удерживая дверку открытой.

– Благодарю, – шепотом ответил спасаемый и вывалился наружу с невообразимым шумом.

– Тихо! – прошипели мы с девушкой дуэтом.

– Извините, – стоя на четвереньках, виновато прошептал маленький человечек в синем балахоне, который свидетельствовал о его отношении к ученым людям, занимающимся магией холода. Потом выпрямился и улыбнулся. На спине у него висел синий рюкзачок, чем-то напоминающий школьный ранец первоклассников. – Я полагал, что уже никогда не увижу света, – тихо сказал человечек и неожиданно звонко чихнул.

Я замер в ужасе. Человечек на этом не остановился и чихнул снова. Еще звонче, чем секунду назад. Прежде чем я опомнился и рванулся для того, чтобы зажать человечку нос и рот, он успел чихнуть раз пять, и каждый раз громче и звонче, чем в предыдущий.

Я стоял, напряженно слушая лес, зажав ладонью чихающую часть лица мага холода. Были видны только его виновато моргающие синие глазки.

Отовсюду слышались легкие шорохи. Паучий лес просыпался.

Действовать надо было быстро. Схватив неосторожного ученого в охапку, я забросил его в седло Вихря. Умный конь, до этого спокойно переносивший все превратности нашего путешествия, к этому моменту уже сильно беспокоился – похрапывал, вздрагивая всем телом, и косился по сторонам. Облако тоже проявляла признаки волнения.

«Подушки проснулись, ползут сюда. Много», – сообщил чуткий кот.

– Крепко держитесь в седле. Упадете с коня – конец, – сказал я девчонке и магу.

Судя по бледным лицам, они и без меня прекрасно все понимали.

Я схватил вороного под уздцы, согнулся, выставив меч впереди себя, и, уперев его в землю, побежал, вспахивая перед собой неглубокую борозду. Периодически мой меч разрезал очередную паутину-растяжку. Один раз я сильно дернул паутину, прежде чем меч ее разрезал, но успел среагировать и упал на землю. Надо мной со свистом пролетела ловчая сеть, чуть не задев коня, и обмотала ствол дерева. Кокон-мина при этом громко хлопнул. В этот миг я лежал на земле и ощутил, как слегка дрогнула почва под ладонями. Мы были окончательно демаскированы. Пауки со всей округи спешили к нам.

Кони бежали за мной легкой рысью. Через некоторое время мешки у них на ногах были окончательно разбиты, и дальше мы передвигались под громкий топот копыт. Это, естественно, еще больше привлекало пауков. Лес вокруг нас потрескивал и шевелился.

Я спешил, но наше продвижение к границе паучьего леса все больше замедлялось, потому что все чаще приходилось останавливаться, снимать лук и расчищать дорогу. Путь за нашей спиной напоминал коллекцию бабочек какого-нибудь школьника-гиганта. К земле и деревьям были прибиты моими стрелами огромные пауки, как насекомые булавками. Они угрожающе шевелили длинными членистыми ногами. Колчан пустел на глазах, а такие стрелы раздобыть в этом мире было почти невозможно, разве что у другого джи сталкера-лучника, купившего такой же лук именно у Бориса Кузнеца. Ну, выражаясь языком писателей женских романов, мечтать не вредно.

Впрочем, впереди уже появился просвет между деревьями. Потянуло свежестью от реки. Я почти поверил, что мы прорвемся. Поторопился.

Из небольшой ложбинки, мимо которой я только что пробежал, согнувшись в три погибели, раздался резкий свист, и в круп белоснежной кобылы воткнулся ядовитый зуб. Облако сделала несколько неуверенных шагов и застыла, низко опустив голову. Я стремительно развернулся и прибил стрелой к дереву здоровенного паука. Потом посмотрел на лошадь и в нерешительности замер, не зная, что делать. А предпринять что-либо следовало незамедлительно. Зловещие шуршания и потрескивания раздавались все ближе.

Положение выправила Цвета. Ловко перегнувшись в седле, она выдернула из тела лошади отравленный зуб паука и положила руки на ранку, что-то тихо напевая. Лечащий жрец работала. Облако дернулась, подняла голову, коротко заржала и неуверенным шагом двинулась за Вихрем.

В черепашьем темпе мы доковыляли до границы леса. Теперь коконов-мин перед нами быть уже не могло – впереди простирался спуск к реке. Цвета спрыгнула со спины Облака и за узду тянула ее в сторону воды. Бедная лошадь едва переступала копытами. Вихрь неуверенно шел на пару шагов впереди нее, постоянно оглядываясь, не зная, чем помочь подружке. Я пятился к реке с луком на изготовку, прикрывая наше медленное отступление.

Кусты шевельнулись, и на светлое место выполз огромный паук. Он чуть присел, собираясь плюнуть ядовитым зубом, но в этот момент я выстрелил. Паука унесло обратно в лес. Через секунду на его место выползло еще три паука, их постигла та же участь. Потом мне показалось, что вся граница леса зашевелилась, и на свет вылезла примерно дюжина этих тварей. Лес продолжал шуршать и потрескивать. К паукам шло подкрепление.

Пришлось мне развернуться и бежать к реке. Помочь мог только огнемет, которого, естественно, у меня не было. Облако я ужасно жалел, но сделать было уже ничего нельзя. По лицу упорной девчонки ручьем текли слезы, но она продолжала тащить лошадь к воде. Я подбежал к ней и остановился на мгновение, не зная, что предпринять. В этот момент раздался резкий свист, и пауки дали целый залп отравленными «дротиками». Штук пять воткнулось в круп многострадальной лошади. Облако застыла, не в силах шевельнуться. Девчонка повернула лицо ко мне, и я увидел полные слез черные глаза, умоляющие меня сделать хоть что-нибудь. Я был не в состоянии чем-либо помочь.

Тогда девчонка села на траву и закрыла лицо ладошками, видимо собираясь погибнуть рядом со своей лошадью. Допустить этого я не мог и подхватил девчонку на руки. Обернувшись, я посмотрел на Облако и встретил почти человеческий взгляд, полный тоски. В груди екнуло, и ком подкатил к горлу.

Ситуацию, неожиданно для нас, спас маг. Маленький человечек, оказывается, давно слез с Вихря и что-то тихонько пел себе, делая в воздухе пассы ручками. И вдруг он прыгнул прямо под лошадь, уперся ногами в ее задние копыта и схватил руками передние, лег животом на землю и поднял голову, глядя в сторону воды. Некоторое время ничего не происходило, потом вдруг эта конструкция из человека и лошади медленно заскользила в сторону речки, как сани с ледяной горки, все быстрее и быстрее, хрустя замерзающей под магом травой.

Я развернулся и со всех ног бросился их догонять, неся на руках нервную девчонку. Меня обогнал Вихрь с довольным котом на спине. Через десять секунд наша команда слетела в воду с небольшого обрыва, подняв фонтан брызг. Нам повезло – место оказалось глубокое.

Лошадь плыть не могла, и ее с одной стороны подпирал Вихрь, с другой стороны – я, поддерживая голову кобылы над водой. Маг вынырнул на поверхность воды, смешно отплевываясь, и по-собачьи поплыл в сторону свободного от пауков берега. Цвета плыла, светясь от счастья, а Рыжик гордо восседал на Вихре, вцепившись в седло, и весело наблюдал за нами.

Через минуту мы достигли пологого, безопасного берега, вытащили лошадь на мелководье, и Цвета тихо запела, водя над ней руками. Через пару минут кобыла сама медленно вышла из воды и повалилась на землю тяжело дыша. Рядом лег Вихрь, оберегая подругу от опасностей. Лечащий жрец тоже вышла из воды и устало упала в траву. Там же, на мягкой травке, уже давно валялись без сил мы с магом. И только рыжий хитрец жизнерадостно прыгал между нами.

«Мне с тобой очень интересно», – сказал кот.

Сил отвечать не было.

На другом берегу реки земли не было видно от набежавших пауков. Твари обиженно стрекотали, упустив добычу прямо из-под носа. Через некоторое время их стало меньше, а потом они и вовсе скрылись с глаз, возвратившись в паучий лес. Пауки не любят дневной свет. Обманчиво пустой берег затих.

Самый трудный участок пути в Вихрь-город мы благополучно миновали.