Глава 17

Перед самым восходом солнца Тэйлор выскочил из постели и принялся ворча шарить по темной спальне в поисках своей одежды. Я повернулась на бок и подперла щеку рукой, безуспешно попытавшись не рассмеяться.

– Это не смешно, детка, – сказал он, запрыгивая в джинсы. – Если я через пару минут не выйду, то попаду в денверскую пробку и опоздаю на работу.

– Тогда, может, не стоило устраивать мне сюрприз перед утренней сменой?

Тэйлор прыгнул на кровать, я взвизгнула.

– Только не притворяйся, что ты не в восторге! – сказал он, чмокнув меня.

– В восторге! – я потянулась вверх для ответного поцелуя. – Еще раз спасибо за ужин… за кино… и за то, что было потом.

Немного помедлив, Тэйлор нехотя встал и продолжил одеваться. Обувшись и взяв телефон и ключи, он сказал:

– Позвони, когда проснешься.

– Я вроде как уже не сплю.

Слабый свет фонаря, проникавший ко мне в спальню, едва освещал лицо Тэйлора, но я заметила, что он нахмурился:

– Извини.

– Все нормально. Иди. – Я посмотрела в окно: – Снег пошел. Будь осторожнее.

Тэйлор состроил гримасу:

– Я этому снегу покажу! – Он нагнулся, чтобы поцеловать меня в последний раз, и после третьего «последнего раза» покачал головой: – Черт! Я буду так скучать! Меня это с ума сводит!

Я прикоснулась к его щеке:

– Иди.

– Иду. Звони!

Он торопливо вышел, и его тяжелые ботинки застучали по лестнице. Я повернулась на спину и огорченно выдохнула, зная, что тоже буду сходить с ума, скучая по нему. На днях мы вернулись в Спрингс после того, как отпраздновали Рождество в Эйкинсе, а потом Новый год и день рождения Тэйлора с Тайлером в их пожарной части в Эстес-Парке. До повторной свадьбы Трэвиса и Эбби на острове Сент-Томас оставалось полтора месяца, а потом Тэйлор должен был снова приехать. Я на это надеялась. Не то чтобы я мечтала о лесных пожарах, но ничто другое не могло привести его в наш город.

Еще полчаса я повалялась, играя с телефоном. Потом решила принять душ, одеться и спуститься в кафе. Пит доставал продукты, которые нужно было разделать. Я уселась на другую столешницу и стала смотреть, как он работает.

– Доброе утро!

Пит кивнул.

– Тэйлор опять оставался у меня на ночь, – призналась я, болтая ногами. – По-моему… По-моему, я люблю его. Серьезно – люблю! – При последнем слове я расширила глаза. – Мне казалось, я и раньше его любила, но время идет, и я думаю: «Теперь я люблю его еще больше. Может, до сих пор это была еще не любовь? А любовь пришла только теперь?»

Пит пожал плечами.

– Ты с кем-нибудь встречаешься в Валентинов день?

Он нахмурился и покачал головой.

– Напрасно. Ты хороший парень.

Он подмигнул мне и продолжил работать.

– Доброе утро! – сказал Чак, пропихиваясь в двустворчатую дверь кухни. – Давненько, Фэйлин, ты не спускалась так рано.

Я пожала плечами:

– Не смогла снова заснуть, после того как ушел Тэйлор.

Федра сняла с плеча маленький кожаный мешочек, который использовала вместо дамской сумочки, сунула его в нижний ящик и поправила волосы, собранные на затылке в курчавый хвостик.

– Как ужин?

– Как всегда. – Я спрыгнула со столешницы. – Потрясающе.

– Собираешься бросить нас и уехать в Эстес-Парк?

– Тэйлор предлагал. Я отказалась.

– Отказалась? – Федра посмотрела на Чака.

– Пусть парень подаст заявление на какую-нибудь местную пожарную станцию, – посоветовал тот, завязывая на спине тесемки фартука. – Если есть вакансия, его возьмут.

– Вакансий нет, – сказала я. – Пару недель назад он узнавал.

– И все-таки стоит попробовать, – скрипуче произнесла Федра.

– Может, он и попробует.

– Что значит «может»? – удивился Чак. – Он твой единственный или нет?

Все трое воззрились на меня. Я закатила глаза:

– Чтобы говорить о таких вещах, сейчас, во-первых, слишком раннее утро, а во вторых, наши отношения еще недостаточно долго длятся.

Я взяла поднос, вышла с ним в зал, собрала солонки с перечницами и вернулась на кухню. Федра поставила греться несколько кофейников и включила кассовый аппарат, пересчитав в нем деньги. Пока я расставляла по столикам наполненные скляночки, она не сводила с меня глаз.

Когда солнце прогнало тени с Техон-стрит, явился Гектор. Мужчины принялись весело болтать в задней комнате. Даже Пит смеялся в голос. До прихода Кёрби я успела подготовить зал к началу работы. Весь персонал «Пилы» пребывал в прекрасном расположении духа.

Утреннее солнце, отражаясь от белого снега, собранного по бокам тротуара, так слепило, что не помогали даже прозрачные жалюзи, которыми Федра завесила витрину. Тем не менее всем нам было, по-моему, очень спокойно. Вероятно, стены нашего кафе всегда излучали умиротворение, просто я почувствовала это только теперь.

– Хорошо, когда Тэйлор ночует у тебя, – сказала Кёрби, завязывая фартук. – Он мне очень облегчает жизнь.

– Как Гуннар?

– В напряге. И так набрал в этом семестре слишком много часов, да еще и в Боулдер продолжает ездить. Правда, подработка в общежитии, не спорю, хорошая. График гибкий, а девушки обращаются с ним как с младшим братом – так, по крайней мере, он говорит.

Прямо перед тем, как Федра повесила на дверь табличку «Открыто», у меня завибрировал телефон «Приехал. Вовремя. Люблю тебя». Я с облегчением выдохнула:

– Добрался нормально.

– Слава богу, – сказала Кёрби. – А то в снегопад эта дорога не самая безопасная.

– Спасибо, умеешь подбодрить.

– Извини, – сказала она и направилась навстречу первым посетителям, чтобы поприветствовать их и усадить.

Я ответила на эсэмэску Тэйлора, сунула телефон в фартук и, прихватив стаканы с водой, заспешила к столику. Туристы, пожилой джентльмен и его жена, сели там, где раньше всегда садился Дон. Чак заказал маленькую табличку, и Федра повесила ее на стену вместо старого автомобильного номера с Аляски. Я взглянула на слова, выгравированные на золотистом металле: «Светлая память Дональду Макдженси».

Мужчина снял шляпу и поставил трость у стенки.

– Меня зовут Фэйлин. Я вас обслужу. Разрешите предложить вам кофе для начала.

– Да, – согласился он, беря меню, которое положила перед ним Кёрби. – Со смесью сливок и молока, пожалуйста.

– Мне тоже, – сказала его жена.

– Одну минуту, – ответила я и пошла наливать им свежесваренный кофе.

Кёрби отошла от своей стойки и, продефилировав через зал, обогнула барную стойку:

– Ну и видик у тебя сегодня!

– Какой?

– Счастливый. Даже очень. Похоже, с Тэйлором дела идут хорошо?

– Да.

– Должна признаться, я не ожидала, что ты вообще дашь ему шанс. С тех пор как я тебя знаю, ты пожарных-сезонников в упор не замечала.

– Он не такой, как остальные.

– Видимо, да. Иначе я бы ни за что не услышала от тебя эти слова, которые в свое время говорила каждая брошенная девушка.

– Не смешно, – буркнула я.

– Оставь ее в покое, – проворчала Федра, отгоняя Кёрби.

Та удалилась на свое рабочее место, подмигнув мне в знак прекращения огня.

– Она тебя просто дразнит, – сказала хозяйка. – Мы все знаем, что Тэйлор – хороший парень.

– Да. – Я поставила на поднос блюдца, чашки и молочник.

Сначала день еле тянулся, но ближе к закрытию часы полетели незаметно. Теперь время всегда или ползло слишком медленно (когда я считала дни до выходного), или, наоборот, бежало слишком быстро (когда мы с Тэйлором были вместе). Середины не стало.

Праздник святого Валентина наступил и миновал. Тэйлор остался в Эстес-Парке, потому что мы оба работали. Но в конце недели мы наверстали упущенное.

Каждый мой день начинался и заканчивался телефонным звонком. Иногда Тэйлор приезжал, не дожидаясь, когда у кого-нибудь из нас будет выходной, но следующим же утром ему еще затемно приходилось отправляться обратно. В те редкие недели, когда в субботу и воскресенье отдыхали мы оба, он проводил в Спрингсе почти двое суток. Я очень ждала нашего совместного уик-энда на острове Сент-Томас.

– Свадьба на острове в следующую субботу? – спросила Федра. – Тэйлор заберет тебя в пятницу?

– В четверг он выезжает в Эйкинс, – сказала я, вытирая столик последних посетителей. – В пятницу вечером у них мальчишник. Я полечу прямо на Сент-Томас в субботу.

Вдруг раздался уверенный стук. Гуннар стоял за стеклянной дверью, указывая на Тэйлора. Как только Кёрби их впустила, я, уронив тряпку, бросилась к Тэйлору и обняла его руками и ногами. Мы поцеловались.

– Привет, моя красотка! – сказал он, ставя меня на пол.

После еще одного поцелуя я нагнулась, чтобы подобрать тряпку. Сердце колотилось так, будто я пробежала марафон. Не важно, в который раз я видела Тэйлора за стеклом на тротуаре. Это всегда было как впервые.

Чак, держа руку на круглом пузе, показался в дверях кухни:

– Когда ты выехал из Эстес-Парка?

– Вовремя, – ответил Тэйлор.

– Гнал, наверное, как сумасшедший! – рассмеялся Чак. – Завязывай с этим, парень, а то еще вылетишь в кювет.

Я испуганно поморщилась. Тэйлор наклонился и поцеловал меня:

– Я ехал осторожно, хотя и быстро. Очень спешил сюда.

– Но ведь идет снег, – сказала я. – В такую погоду осторожная езда быстрой не бывает.

– У меня бывает. – Тэйлор приосанился.

Пока он и Гуннар, усевшись на барные стулья, балагурили с Чаком и Гектором, мы с Кёрби закончили уборку, чтобы Ханне на следующий день ничего не пришлось за нами доделывать.

– Зайдете ко мне, ребята? – спросила я, вытирая руки.

Кёрби с Гуннаром переглянулись.

– Ага. – Гуннар кивнул. – У меня на эти выходные всего один реферат. Он подождет.

Попрощавшись с хозяевами и Гектором, мы вчетвером поднялись на мой чердак.

– Хорошо иметь девушку, которая не пьет! – сказал Тэйлор. Согнувшись, он пошарил в моем холодильнике, а потом повернулся к нам с бутылкой пива в руке, сковырнул, улыбаясь, крышечку и бросил ее в мусорное ведро. – Можно быть спокойным, что она не уничтожит мои запасы, пока меня нет.

Он подошел к дивану и плюхнулся рядом со мной, заставив меня подпрыгнуть. Я прислонилась к нему, и то чудесное расслабляющее чувство, которое всегда возникало, когда он был в моей квартире, согрело меня, как одеяло. Положив руку на спинку дивана и коснувшись пальцами моего плеча, Тэйлор отхлебнул из бутылки и кивнул Гуннару:

– В холодильнике есть еще пиво.

Тот покачал головой:

– Мне реферат писать. Нужна ясная голова.

Кёрби похлопала его по колену.

– Я не скучаю по колледжу, – сказал Тэйлор. – Нисколько.

– А мне нравится учиться, – ответил Гуннар. – Не нравится только, что приходится уезжать от нее.

Он кивнул на Кёрби, она сжала его руку:

– Ты продолжай стараться, и тогда мы совсем скоро будем в Денвере.

– Вы туда вместе переезжаете? – Тэйлор приподнял брови.

У Гуннара загорелись глаза.

– Да, – гордо произнес он. – Мне нужно только подкопить денег и найти квартиру, когда переведусь.

– Гуннар хочет получить место помощника врача, – пояснила я.

– Правда? Супер! Молодец, старик! – Тэйлор приподнял свою бутылку, как бы провозглашая тост, и посмотрел на меня: – Что Чак с Федрой будут делать без вас обеих?

Мы с Кёрби переглянулись.

– В чем дело? – спросил Тэйлор.

– Тебе не удалось устроиться на работу здесь? – спросила Кёрби.

– Нет. Но в Эстесе у меня хорошее место.

– А разве ты не с братом живешь?

Тэйлор опустил бутылку на подставку, хотя кофейный столик все равно был весь в царапинах и следах от чашек.

– Ага. Значит, вы, подружки, уже обсудили это между собой. Ну и к чему же вы пришли?

– Просто… – замялась я, – по-моему, было бы неправильно бросить Федру после всего, что она для меня сделала. К тому же жить с твоим братом мне вряд ли понравится. А выгонять его я тоже не хочу. Мне кажется, моя нынешняя квартира для нас идеальна. Живя здесь, я хорошо экономлю.

– Я же говорил тебе: квартплату я беру на себя.

– А я тебе говорила, что мы или платим пополам, или никак.

– Но я могу проводить в Спрингсе от силы пять месяцев в году.

– Устройся на работу здесь.

– Детка, тут не нужны пожарные. Я много раз узнавал.

Я подняла указательный палец:

– Пока не нужны.

Он посмотрел на Кёрби, потом снова на меня:

– И что ты мне предлагаешь? Продолжать сюда мотаться, пока не найду здесь работу? Или просто приехать без работы?

Я поморщилась, понимая, что оба предложения были бы для Тэйлора обидны.

– А хорошо ли получится, если я перееду в Эстес, а ты будешь по полгода проводить здесь или еще где-нибудь?

– Я тебе уже сказал. Я могу постоянно работать там, если захочу.

– Но мне нельзя бросить Чака с Федрой. По крайней мере, сейчас. Ведь скоро уезжает Кёрби…

Тэйлор выдохнул и отвернулся:

– Я так больше не могу. Мне надоело, что мы видимся только в выходные.

– Ребят, мы, наверное, пойдем, – сказал Гуннар.

На него никто не обратил внимания.

– Итак, ситуация тупиковая, – сказала я.

– Какого черта ты хочешь этим сказать? – выпалил Тэйлор не столько рассерженно, сколько огорченно.

Он с Рождества предлагал мне перебраться к нему, а я выдвигала всевозможные контраргументы: говорила, что еще слишком рано и что переезд влетит нам в кругленькую сумму…

– У меня нет машины. Как я буду добираться до работы, если поселюсь у тебя?

Он пожал плечами:

– Как-нибудь выкрутимся. Я могу тебя возить. Думаю, это будет поближе, чем мотаться из Эстеса сюда каждый уик-энд.

– Не обязательно принимать решение сейчас.

Одним большим глотком допив свое пиво, Тэйлор направился в кухню, выбросил пустую бутылку и достал из холодильника новую. Открыл ее, кинул крышечку в ведро, фыркнул и повернулся ко мне.

– Тэйлор… – начала я.

– Фэйлин, ты, конечно, не должна брать решение этой проблемы на себя.

– Справедливо подмечено.

– Нет, нам все-таки пора, – сказал Гуннар.

– Да чего тебе не сидится? – спросила Кёрби.

Он нахмурился:

– Когда ты соглашаешься со мной так, как Фэйлин сейчас согласилась с Тэйлором, это обычно не предвещает ничего хорошего.

Она рассмеялась и подтолкнула его локтем. Мы тоже невольно улыбнулись. Тэйлор привлек меня к себе и поцеловал в макушку:

– Все возьму на себя я, если придется. Но нынешнее подвешенное состояние мне не нравится.

– Знаю. Мне тоже. Давай пока радоваться тому, что мы вместе едем на Сент-Томас, а еще через месяц с небольшим вашу бригаду переведут сюда.

– Может быть, но не факт. Нас могут направить куда угодно.

Я посмотрела на Тэйлора, склонив голову набок. Его пессимизм несколько раздосадовал меня.

– Ты же говорил, вы работали здесь три последних лета.

– Да, а четыре года назад мы работали не здесь. Если это повторится, я окажусь еще дальше от тебя.

– Если я буду жить в Эстесе, а вас переведут в другое место, получится та же фигня!

– Не переведут! Я добьюсь, чтобы меня оставили там!

Гуннар встал.

– Дорогой! – прохныкала Кёрби.

– Если мы сейчас не уйдем, я напьюсь пива, – сказал он, нависая над ней. Она взяла его протянутую руку. – Пошли чем-нибудь займемся.

Кёрби поднялась:

– Можно покурить кальян в баре.

Мы с Тэйлором посмотрели друг на друга.

– Невероятно глупо ссориться из-за того, что мы мало бываем вместе, когда мы вместе, – сказала я.

– Вот тут-то все и дело: в отличие от тебя я не считаю, что заниматься решением этой проблемы глупо.

Я вздохнула. Тэйлор не воспринимал наш спор как препирательство из-за того, кто кому и при каких условиях должен уступить. Ему казалось, он борется за то, чтобы мы больше не разлучались. Поэтому возражать ему было трудно.

– Пойдемте вместе, – сказала Кёрби и потащила меня с дивана. – Думаю, нам всем не мешало бы развеяться.

Мы спустились, вышли из кафе и, подойдя к грузовику Тэйлора, стали смотреть, как падают крупные белые хлопья. Тэйлор вытянул руку:

– В Иллинойсе снег не такой.

Снежинки растаяли на его ладони. Он потер руки, застегнул куртку и сунул в рот сигарету.

– Я бы хотела пойти в «Ковбои», – сказала Кёрби и, усевшись вместе с Гуннаром на край кузова, подрыгала ногами для тепла.

– Тебе ведь еще нет двадцати одного? – Тэйлор затянулся и выпустил облачко густого белого дыма. – Даже если так, я мог бы тебя провести.

– Не надо, – покачал головой Гуннар.

Кёрби обхватила его за пояс:

– Мы не хотим, чтобы нас поймали, правда?

– Не хотим, – согласился Гуннар, прижимая ее к себе.

Тэйлор пожал плечами. Покурив, он щелчком сбил с сигареты тлеющий кончик, загасил ее о кузов машины и положил в карман. Потом натянул шапку до ушей и спрятал руки под мышками.

– У тебя нос красный, – сказала я, шутливо его подтолкнув.

Тэйлор только натужно улыбнулся, глядя прямо перед собой. Кёрби и Гуннар о чем-то болтали, а он погрузился в собственные мысли. Я стояла рядом, чувствуя себя неприкаянной.

– Ты сегодня очень задумчивый.

Тэйлор усмехнулся:

– Не люблю громких слов. Ты же это знаешь, Лига Плюща.

– Давно ты меня так не называл.

Он сжал губы в жесткую прямую линию, а через секунду ответил:

– Мне надоело, что мы живем порознь. Не могу больше это терпеть.

– Мне тоже тяжело.

Он повернулся:

– Тогда давай что-то менять. Давай найдем решение.

– Такое, чтобы я переехала к тебе?

Тэйлор вздохнул:

– Ладно. Поговорим об этом на неделе. Не хочу с тобой ссориться.

Кёрби с Гуннаром вели высосанную из пальца беседу и специально не смотрели в нашу сторону, чтобы нас не смущать.

– А кто предлагает ссориться? – спросила я. – Если я не соглашаюсь на то, что предлагаешь ты…

Он вытянул шею:

– Тебе известно, что дело не в этом!

– Тэйлор, вопрос серьезный. Нужно все хорошо обдумать.

– Ясно. Ты боишься съезжаться со мной.

– Я не боюсь, но, даже если бы боялась, это было бы вполне естественно.

– Нет, ты права. И все-таки меня слегка напрягает, что в Эйкинсе ты пела о том, как неслучайно мы встретились, а теперь ведешь себя так, будто боишься поспешить.

Я выгнула бровь:

– И ты можешь бросать мне в лицо такие упреки?

Отойдя от Тэйлора, я села рядом с Кёрби. Он начал что-то говорить, но осекся, услышав хруст снега: к нам шла небольшая группа подростков. Они шатались, то и дело падая друг на друга, на стену ближайшего дома или просто на обочину.

– Привет! – улыбнулся один. – Травка есть?

– Нет, – ответил Гуннар и снова заговорил с Кёрби.

Тэйлор хотел что-то сказать мне, но в этот момент парень стукнул кулаком по машине.

– Эй! – рявкнул он Гуннару. – Я с тобой разговариваю!

Наши ребята переглянулись.

– Не трогай мой грузовик, пацан, – сказал Тэйлор, окинув грозным взглядом всю компанию.

Парень выпятил грудь, решив сделать устрашающий выпад, но был так пьян, что даже прямо поглядеть на Тэйлора не сумел. Совсем хлюпиком он не казался: на физиономии темнела щетина, под фланелевой рубашкой угадывались мускулы.

– Обдолбанный, что ли? – спросила Кёрби.

– Вряд ли, – покачал головой Гуннар. – Тогда бы драться не лез. Наверное, просто бухой.

Парень качнулся. Кёрби, нисколько не испугавшись, стала ждать, что он еще скажет.

– Чеши отсюда, – посоветовал Тэйлор.

Парень был дюйма на два ниже, но, видимо, не отдавал себе в этом отчета. Он посмотрел на нас с Кёрби:

– Лучше я присоединюсь к вашей вечеринке.

Его друзья загоготали и принялись хлопать друг друга по плечам. Держаться на ногах им было не легче, чем их бородатому главарю. Когда Гуннар слез с бортика кузова и встал над ними, как скала, они попятились.

– Так у вас есть великан! – сказал заводила, вздернув подбородок.

Тэйлор, сойдя с боевой стойки, рассмеялся:

– Как видишь. Теперь кончайте нас доставать и валите откуда пришли.

Фыркая, они побрели дальше, но бородатый вдруг остановился:

– Ты работаешь в «Пиле»?

Кого он спрашивает, было неясно. Никто не ответил. Пытаясь придать своему тону игривость и вместе с тем не упасть, он проговорил:

– Я зайду тебя повидать!

Тэйлор напряг челюсти:

– Не зайдешь!

Хохоча, пьянчуга согнулся пополам и схватил себя за колени, а потом выпрямился и указал на меня пальцем:

– Это твоя девчонка? Извини, старик, я ее не украду.

– Я этого и не боялся.

– А по-моему, ты перетрухал.

Парень привалился к кузову и хлопнул ладонью рядом с тем местом, где сидела я. Тэйлор свирепо уставился на его руку:

– Мне не нравится, когда ты трогаешь мой грузовик. А если тронешь мою девушку, то сам угадай, что я с тобой сделаю.

– Убьешь?

Парень с трудом принял вертикальное положение и сделал шаг назад. Тэйлор улыбнулся:

– Нет. Я так тебя отметелю, что ты сам на себя захочешь руки наложить.

Мальчишка побледнел, но, вспомнив, что у него есть зрители, попытался скрыть страх и разинул рот. Я его оборвала:

– Слушай, Джек Дениелс, тебе твоя морда совсем не дорога?

Он нахмурился – скорее озадаченно, чем рассерженно.

– Топай отсюда. А то у этих ребят терпение не резиновое.

Я посмотрела на Тэйлора: казалось, он вот-вот взглядом просверлит парню дырку во лбу. Тот вздрогнул, будто только сейчас заметив, что наш великан никуда не делся, и без единого слова заковылял следом за своими друзьями.

Гуннар расслабился:

– Кёрби, поехали домой. Я слишком устал, чтобы еще куда-то идти.

– Мы с тобой уже как старая супружеская чета, – хихикнула она и обняла меня на прощание: – До понедельника.

Я проводила их взглядом, а Тэйлор все смотрел на пьяных мальчишек, ковылявших по улице. Наконец он закрыл бортик кузова и прошел за мной в «Пилу». Поднимаясь по лестнице, я трясла волосами и потирала руки. Тэйлор молчал, по-видимому стараясь привести себя в лучшее расположение духа. Я болтала, тщательно избегая темы переезда в Эстес-Парк. Он кивал и улыбался в нужных местах, но чем дольше я говорила, тем более вымученными казались его улыбки, и это меня только бесило. Заметив мое раздражение, он перестал скалиться:

– Не надо, Фэйлин. Я же сказал: не хочу, чтобы мы все выходные ссорились.

– Если ты притворяешься, будто все нормально, это еще не значит, что ты не расстроен.

Он посмотрел перед собой, сделав заметное усилие, чтобы не взорваться:

– Мне вчера пришла посылка.

Я продолжала сердиться и потому промолчала. Тэйлор встал и взял со столешницы свою сумку:

– Я сказал папе, что у тебя есть старый магнитофон, и он прислал кассету. «Космические яйца». Это был любимый фильм Томми. В детстве мы с братьями смотрели его почти каждые выходные.

– Ладно, – сказала я. – Давай поглядим.

У Тэйлора загорелись глаза, и я смягчилась. Склонившись над телевизором, он вынул кассету из коробки и вставил в магнитофон. Потом вернулся на диван и положил руку мне на колено. Как только начались титры, он разулыбался. Это была настоящая улыбка, которую я у него в последнее время редко видела.

Фильм идеально подходил для того, чтобы быть вместе, но не разговаривать. Просто сидеть рядом, не касаясь проблемной темы. Когда комедия закончилась, я пошла в душ и с чувством облегчения задернула за собой занавеску: хотелось какое-то время побыть поодаль от Тэйлора. Не означало ли это, что я действительно боялась с ним съехаться?

Смывая с волос кондиционер, я ругала себя. Ведь мне столько раз казалось, что я больше ни дня не смогу без него прожить, и я так часто ложилась в постель, мечтая, чтобы он был рядом. «Невероятно!» – думала я, испытывая раздражение против самой себя.

Ополоснувшись, я шагнула на коврик и завернулась в полотенце. Вместо своего лица я увидела в запотевшем зеркале какое-то размытое пятно. Мое самоощущение было таким же. Все как будто расплылось.

Я надела растянутую футболку и легла в постель рядом с Тэйлором. На этот раз он не поспешил, как обычно, избавить меня от моего ночного одеяния, а просто прислонил спиной к своей голой груди и держал так, пока мы оба боролись с потребностью возобновить непростой разговор.

Постель он уже согрел. Теперь тепло его тела просочилось сквозь мою футболку, и я растаяла. Он был нужен мне. Это было мне нужно. После первой ночи, проведенной с ним, я чувствовала себя несчастной каждый раз, когда ложилась спать одна.

– Фэйлин, – сказал Тэйлор как будто издалека, хотя на самом деле лежал, обнимая меня.

– А?

– Я только… – он вздохнул, – хочу быть с тобой.

– Знаю. Я тоже.

– Но не так сильно, как я. Или не хочешь вообще.

– Неправда, – прошептала я. – Просто нам нужен план, и он у нас будет. Не обязательно сегодня.

Тэйлор прижался лбом к моему плечу:

– Сколько надо ждать? Чтобы я знал.

Я задумалась, не вполне понимая, что именно мешает мне принять предложение Тэйлора. Затем-то я и просила дать мне еще времени: нужно было разобраться.

– До лета. Тебя это устроит?

– К лету ты придумаешь план?

– Нет. Перееду.

Тэйлор резко приподнялся на локте, зависнув надо мной:

– В Эстес-Парк?

Я кивнула.

Пару секунд он молча меня изучал:

– Уверена?

– Мне неспокойно.

– Так. Рассказывай. Из-за чего тебе неспокойно?

– Из-за будущих перемен и… Не знаю, Тэйлор. Чего-то не хватает. Сама не пойму чего.

Судя по его взгляду, он почувствовал себя уязвленным. Я попыталась объяснить:

– Дело не в тебе. И не в нас. Меня беспокоит что-то другое. Как будто что-то в моей жизни неправильно.

– Так исправь это, – сказал Тэйлор, не раздумывая. – И сделай шаг. Точнее, даже прыжок.

Я дотронулась до его лица. Он смотрел на меня с такой надеждой!

– Почему ты хочешь, чтобы я к тебе переехала? Мы ведь встречаемся меньше года, и раньше у тебя не было серьезных отношений. Откуда ты знаешь, что это любовь?

– Я в этом просто уверен. Когда тебя нет рядом, я с ума схожу. Больше ничего мне и знать не надо.

– Согласна: жить порознь очень тяжело. Если ты еще три месяца помотаешься туда-сюда, я сделаю прыжок. Федра к тому времени успеет подыскать и обучить кого-нибудь мне на замену.

Тэйлор выдохнул так, будто у него из легких выбили воздух. Через секунду его рот изогнулся в легкой улыбке.

– На этой же неделе напишу заявление, чтобы меня оставили работать на станции.

Восхищаясь моим широким жестом, Тэйлор покачал головой. Не найдя подходящих слов, он наклонился и поцеловал меня – сначала медленно. Потом он поднес руки к моим щекам, и я разомкнула губы.

Несколько часов мы праздновали под одеялом наше примирение. В середине ночи я упала на подушку рядом с ним, и через несколько минут он заснул.

Я лежала без сна, слушая его ровное дыхание и глядя в потолок. Мне было нехорошо. Живот крутило от чувства неуверенности и вины. А ведь однажды я уже сделала крутой поворот и выжила. Почему, уходя от родителей без гроша в кармане, я не так боялась, как теперь, когда согласилась жить вместе с моим лучшим другом и любимым мужчиной?

Потирая виски, я вспомнила, какой увидела себя в зеркале, выйдя из душа. Тогда я понадеялась, что, приняв решение, избавлюсь от ощущения неопределенности. Но эксперимент провалился. Мое беспокойство только усилилось. Я тем хуже понимала собственные чувства, чем упорнее старалась их понять. Нам нужно было о чем-то поговорить. О чем-то, что до сих пор нам мешало.

Тэйлор пошевелился и закинул руку мне на живот. И тогда все наконец прояснилось: оставаясь со мной, он шел на жертву. Он лишался того, от чего я однажды уже отказалась. Но он сам мне говорил, что семья для него важна. Он не мог поступить так, как однажды поступила я.

Почему ради меня Тэйлор должен отказываться от возможности иметь собственных детей? При этой мысли у меня все внутри оборвалось. Он столько для меня сделал, а я собиралась отнять у него радость отцовства. Если я его действительно любила, разве я могла допустить, чтобы он сделал такой выбор?