ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Они вышли, но забыли позвать за собой начальника разведки. Я видел, как в сомнении майор Сухоруков сначала хотел было тоже выйти, и даже шаг сделал, потом остановился, и сел рядом со мной на подоконник.

– Желаешь разведать, майор, наши планы? – спросил Медведь.

Сухоруков с подоконника спрыгнул.

– Если я мешаю, могу уйти.

– Да, лучше посмотри, чем можешь со своими разведчиками помочь начальнику заставы. Стерехи не будут выходить все в одном месте. Они очень осторожные. Я бы вообще предложил отстреливать из по одному из винтовки с «глушаком». Есть у разведчиков такие винтовки?

– Четыре «винтореза» в наличии. И четыре «девяносто первых» автомата с глушителями и с оптикой. Этого должно хватить, если стрелков правильно распределить.

Я слышал подсказки шлема Медведя, которые наш командир группы передал начальнику разведки погранотряда – мой шлем их мне транслировал. Выглядело это авторитетно, и не вызвало у Сухорукова подозрения в том, что Медведь сам со стерехами никогда раньше не встречался. Хотя в действительности никто из нас с ними не встречался. Даже я, если не считать того, что попадался мне на глаза убитым. Он, кстати, был даже многократно сфотографирован, и отослан командующему, значит, и ученым.

Едва дверь за начальником разведки закрылась, как майор Медведь встал, и «прогулялся» по сравнительно небольшому кабинету начальника заставы от стены и до стены, а потом обратно. Заложенные за спину руки майора демонстрировали его озабоченность. Наконец, майор остановился, видимо, мысленно приняв решение.

– Троица!

– Я, товарищ майор!

– Готов?

– Как юный пионер – всегда готов!

– Сначала узнай у капитана, где находится третий участок технического контроля. Стерехи из осторожности могут оставить одного из своих караулить место, где они в землю вкопались. На этом участке лучше не «светиться». Сначала ненавязчиво поинтересуйся у полковника, как с грузинской стороны осуществляется электронная охрана границы. Потом садись на скутер. На скорости пролети над границей где-то в стороне от того самого пресловутого третьего участка, чтобы котов не спугнуть… Выбери место для стоянки, где тебя сложно будет найти. Чтобы никто нечаянно на скутер не нарвался.

– Я его вообще на заставу отправлю. На высокой скорости. Когда потребуется, позову, – предложил я.

– Есть в этом сермяжная правда. – согласился Медведь. – Твои действия! Полная разведка. Начнем, как я полагаю, с тех, кто «беспилотник» запускал. Они самые активные. Хорошо бы их лагерь обыскать. Подозреваю, что они вместе со стерехами или в конкуренции с ними, искали тело погибшего пилота скутера. Ты знаешь, что искать там. Задачу понял?

– Так точно, товарищ майор. Где бегом, где ползком. Сделаю. Разрешите выполнять?

– Подожди. Волков!

– Я!

– Возьми с собой старшего лейтенанта Епиханцева.

Епиханцев встал, показывая свою готовность чуть ли не со мной идти. Но у майора были другие планы.

– Согласуйте с полковником Сорабакиным, где лучше выставить снайпера со сверхдальнобойной винтовкой для прикрытия старшего лейтенанта Троицы. Чтобы мог выстрелом его при необходимости поддержать. И чтобы винтовка достала. Значит, дистанция в районе трех километров. И выставьте ефрейтора Ассонова. Пусть страхует. Задача понятна?

– Так точно, товарищ майор, – за себя и за капитана Волкова ответил старший лейтенант Епиханцев.

– Вот теперь забирайте Троицу, и идите все вместе, чтобы лишний раз полковника не дергать. Он этого не любит.

– Не любит. – согласился Епиханцев, видимо, недоумевая, откуда Медведю известны черты характера их командира погранотряда.

И только я один понял, откуда. Шлем подсказал.

Старший лейтенант Епиханцев для меня и капитана Волкова был еще и проводником на территории пятой заставы. Майор Медведь, видимо, опасался, что мы с капитаном сдуру можем куда-нибудь в Грузию по незнанию забрести. И потому отправил нас с провожатым. Но вопрос решился легко. Епиханцев просто спросил у дежурного старшего лейтенанта, тот подсказал, и командир взвода снайперов повел нас в одно из крыльев штаба, постучал в дверь, и, после разрешения, сначала вошел сам, потом, после короткого доклада, и нас с капитаном Волковым позвал. Но сам уже, как я понял, успел доложить полковнику вопрос, который мы должны были ему задать. И просьбу уже выложил.

Капитан Светлаков кивок командира погранотряда понял, развернул карту, и показал место третьего участка технического контроля. На карте я заметил условное обозначение.

– Наблюдательная вышка? – спросил.

– Она самая. Но там местность холмистая, неровная. И овраги по холмам. Наблюдатель никого не видел. Копать стерехи могли начать прямо из оврага, в который зашли со стороны, вне зоны видимости постового, тогда с вышки их рассмотреть было невозможно.

– Рассматривать будем на своей стороне, самодовольно сказал майор Сухоруков. – В оптические прицелы. Мои разведчики их не пропустят.

– Снайперов необходимо обеспечить средствами связи, – подсказал я. – Чтобы стреляли одновременно, по единой команде. Стерехи общаются в основном без звуков, только мыслями обмениваются. Одного застрелите, первого, остальные на поверхность выбираться не станут.

Это я еще раз повторил инструкцию своего квантового киберкомпьютера. Полковник промолчал, а майор Сухоруков согласно кивнул, понимая, что у меня должно быть больше знаний о повадках стерехов, чем у всех пограничников, вместе взятых.

Старший лейтенант Епиханцев с капитаном Светлаковым вдвоем склонились над картой, отыскивая место для удобной позиции ефрейтору Ассонову. Но место, куда я отправлялся, с нашей стороны границы не просматривалось вообще.

– Что делать будем, старлей? – выслушав разговоры капитана и старшего лейтенанта, спросил полковник. – Выстрелом через границу нас напугать сложно. Но вот места, откуда стрелять, найти невозможно. Если только и снайпера в Грузию отправлять.

– Но, если меня поймают, как нарушителя границы, меня же куда-то поведут? Я так понимаю. Где-то должна быть грузинская застава?

– Здесь ближе не до заставы, а до грузинского погранотряда, – понял полковник мою мысль. В погранотряд отправлять – в одну сторону. На заставу – в противоположную. Сам куда хочешь?

Я не отреагировал на юмор Сорабакина.

– Охрану границы кто ведет? Отряд или застава?

– Ведет застава. Но кто тебе сказал, что ты к пограничникам в руки угодишь? А если там американский спецназ? Или стерехи?

– Скорее, спецназ. Стерехи сейчас другим заняты. С кем «матрасники» могут сотрудничать? С отрядом или с заставой?

– Без сомнений – с отрядом.

– Тогда этот путь и следует перекрыть. Но у меня мысль появилась. Валерий Абдураимович, ты с роботизированным снайперским комплексом совладать сможешь?

Епиханцев даже обиделся. Не так, чтобы смертельно, но обида в его голосе все же чувствовалась явственно.

– Я – профессионал. И сожалею, что такие комплексы, которым сможет управлять пятиклассник, сводят на нет высокий снайперский профессионализм. Справлюсь без проблем. Образования у меня слегка больше пяти классов. Только у меня нет ни планшета, ни смартфона.

Я без сожаления вытащил свой смартфон, попросил свой квантовый киберкомпьютер поставить на него программу управления снайперским комплексом, и услышал через секунду:

– Готово.

Скорость работы квантового киберкомпьютера поражала воображение раньше. Сейчас это стало обыденным явлением. После чего я передал смартфон Валерию Абдураимовичу, и показал, где расположена иконка новой программы – найти ее оказалось не сложно даже без подсказки шлема, поскольку иконка изображала мишень, что близко любому снайперу. Старлей и без меня бы нашел. Сама программа управления была доступна на интуитивном уровне. В самом деле, с управлением справился бы пятиклассник, как выразился Епиханцев.

– Теперь твоя задача собрать комплекс, и научить меня выставлять его.

– Он в скутере твоего снайпера. Я с ним вместе летел.

– Пойдем.

– Разрешите идти, товарищ полковник, – Епиханцев все же с большим, нежели я, уважением относился к армейским уставам.

– Идите. Сделайте дело. Общее дело. Удачи тебе, Троица.

– Спасибо, товарищ полковник. Связь со мной через майора Медведя и, наверное, через любого из моих солдат. Они будут меня слышать, а я буду слышать их. Если что-то возникнет неординарное, они сообщат.

Майор Сухоруков, сказав пару неслышных мне слов, сменил Епиханцева, отправив старшего лейтенанта в штаб, и все же проводил меня до скутера. Я сразу подумал, что майор желает поговорить наедине. Там, около скутера, положив руку на острый нос летательного аппарата, майор посмотрел на меня внимательным взглядом, показывая, что он все же разведчик, и спросил:

– Эта вот штука она тебе в постоянное пользование передана или так. Просто покататься эти ктархи ваши дали.

– Скорее, просто покататься, товарищ майор. На время операции, в конечном удачном итоге которой они заинтересованы не меньше, чем мы. Нам они ничего не оставят, потому что это создаст дисбаланс в отношениях между государствами, которые помощь получили, и которые ее не получили.

– А стерехи. Они могут какую-то новую военную технологию передать? Есть им, что передавать? Ты в курсе?

– Извините, товарищ майор, я слишком мало знаю о стерехах, чтобы говорить конкретно об их возможностях и отношениях с нашим миром.

– Я к тому веду разговор, старлей, что, может быть, нам будет более выгодно со стерехами дело иметь? Если удасться договориться?

– Никак нет, товарищ майор. Это, я считаю, вообще – невозможный вариант. И не только я так считаю. Командование решило, что это не выгодно нам, – я нашел, кажется, убедительный для военного человека довод. – Командование рассматривало все варианты сотрудничества. Но цивилизация стерехов – агрессивная среда, которая будет стремиться поглотить наш мир. И потому нам запрещено входить с ними в деловой контакт. По любому поводу. Приказано пресекать все их попытки установить общение на любом уровне.

В данном случае, я самостоятельно взял на себя право решать, с кем выгоднее, с кем наоборот, хуже иметь дело. Но для меня, в отличие от майора Сухорукова, вопрос упирался не в принцип выгоды, а исключительно в человеческую и боевую офицерскую порядочность. Если я взялся сотрудничать с одной стороной, я уже автоматически лишил себя права сотрудничать со стороной противоположной, воюющей с первой. Натура у меня такая – предательства не терпит. При этом я отдавал себе полный отчет в том, что, возможно, стерехи и передадут моей стране какие-то военные технологии, которые позволят ей возвыситься над потенциальными противниками. Но полностью в возможности наладить сотрудничество уверен не был. Если ктархи не желают свои технологии оставлять, чтобы не нарушать паритет в нашем мире, то стерехи, передавая технологии, не могут не понимать, что паритет будет нарушен, и не могут не понимать, к чему это может привести. А привести это может к разрушению на планете, которую мы привыкли считать своим домом, всей системы равновесия. Значит, стерехам это для чего-то нужно не менее сильно, чем не нужно людям!

Мне, конечно, трудно просчитать их планы. При том, я отдаю себе отчет, что они могут сначала предложить одни технологии одной стороне, что может спровоцировать конфликт, потом какие-то противотехнологии другой стороне. И такие поставки в состоянии разрушить две главенствующие противостоящие державы. Если стерехи планируют нашествие на наш мир, то это им только на руку.

– Ты правильно мыслишь, – подсказал мне мой квантовый киберкомпьютер. – Это обычная тактика стерехов. Стравить противостоящие силы, а потом, когда обе силы ослабнут, прибрать этот мир под свое управление.

– Разделяй и властвуй. Так сильные государства поступали всю нашу историю.

– Я знаю этот принцип. Извини, сейчас, наверное, не время для такого разговора. Но я все же выскажу свои мысли. Я долго старался понять историю вашего мира, которую пытался изучить. Но понять до конца так и не сумел, потому что не нашел логической составляющей существования всего вашего мира, доминирующей константы, на которую все миры в своем существовании опираются. Ваше общество разделено на государства по каким-то странным принципам, которые вам же и жить мешают. Еще я пытался изучать вашу юриспруденцию, чтобы понять систему взаимоотношений людей. У вас хорошо развита межгосударственная сеть коммуникаций, которую вы называете Интернет, и это позволяло мне многое изучить, не выбираясь из пещеры. Так вот, юриспруденция… Уже учебник для первого курса юридического факультета говорит о том, что «Государство – аппарат насилия». То есть, вы сами придумали себе государственность, как аппарат насилия над вами же, и двумя руками держитесь за него, настаивая, что вы хотите жить под гнетом насилия. Зачем вам это нужно? Неужели терпеть насилие над собой настолько приятно, что у вас не хватает сил отказаться?

– Когда у нас будет больше свободного времени, мы вернемся к этому разговору. А пока мне пора лететь. Открой фонарь кабины.

Я просто не был готов к такому разговору, и потому старательно и, как мне показалось, довольно ловко, ушел от него. Но шлем сам начал с того, что сейчас не время для подобного разговора. С этим трудно было не согласиться.

Фонарь кабины поднялся, я загрузил во второе кресло кейс с роботизированным снайперским комплексом, шлем тут же поднял меня в воздух, и мягко усадил в мое кресло.

Майор Сухоруков стоял на том же месте в той же позе, положив руку на нос скутера.

– Значит, говоришь, командование определило нам и союзников, и противников.

– Мы получили приказ от своего командующего. Я не думаю, товарищ майор, что он действовал по собственной инициативе. Скорее всего, решение принималось несколькими уровнями выше. Думаю, это даже политическое решение. Разрешите взлет?

– Лети. – майор хлопнул ладонью по металлической обшивке скутера, которая отозвалась голосом пустой кастрюли, дождался, когда опустится фонарь кабины, и только после этого сделал два шага назад. Чтобы в дальнейшем избежать разговоров еще и с майором относительно двигателя скутера, я попросил свой квантовый киберкомпьютер, и он при взлете имитировал горячую реактивную струю. Сухоруков резко и слегка испуганно отскочил в сторону, чтобы не превратиться в шашлык.

Я летел низко над горой, стремительно набирая скорость, и управление при этом полностью доверил своему шлему, поскольку не надеялся на быстроту своей реакции, когда впереди оказывалась скала. Но шлем с задачей справлялся играючи. Спускался с горы я в обратную сторону, то есть, улетал от границы, но мне было необходимо сделать круг, и попасть в Грузию чуть в стороне, чтобы не угодить в зону прямой видимости стерехов, которые, возможно, остались на третьем участке технического контроля. Они-то должны знать, что такое скутер, в отличие от наших и, скорее всего, грузинских пограничников, да и умных голов американской научной бригады вместе со спецназом горных стрелков. И поймут, что ктархи знают о том, что они, стерехи, то есть, остались в этом мире.

Облетев гору, на которой располагалась пятая застава, почти у самой подошвы по периметру, мой скутер скользнул между двух разнокалиберных гор, и на большой скорости, вдавившей меня в кресло, промчался над границей так быстро, что я при всем старании не сумел понять момент пересечения какой-то условной линии. Полет проходил слишком низко, и внизу все мелькало. Не было возможности на чем-то конкретном сосредоточиться, что-то ясно рассмотреть. Скорость снизилась только тогда, когда скутер развернулся на вираже над заброшенной грузинской деревней, и уже в глубине грузинской территории полетел вдоль границы. Туда, откуда не так и давно запускали «беспилотник». По крайней мере, в ту сторону.

Сверяться с картой у меня необходимости не было. Я запомнил ее хорошо. И в нужном месте попросил шлем посадить скутер на склоне горы, где была достаточно ровная площадка, обложенная по окружности большими валунами так ровно, что это походило на правильный искусственный круг. Но какая сила могла таскать сюда эти громадные валуны, и, главное, с какой целью – мне было непонятно. Оттуда, с этой площадки, открывался вид на временный палаточный лагерь, что был выставлен у подножия горы, разделяющей Россию и Грузию. Но граница проходила по другую сторону горы. Площадка представляла собой прекрасное место для наблюдения за американцами, а это были именно они, и даже свой «матрасный» флаг не постеснялись поднять над одной из палаток. Это навело меня на новую мысль. Я раздумал отсылать скутер на заставу, и мой квантовый киберкомпьютер по моей просьбе сразу же после окончания разгрузки, то есть, когда я вытащил кейс со снайперским комплексом, и свой рюкзак, преобразовал сам скутер в обычный внешне валун, точно такой же, как стоящие рядом. Я тут же обратил внимание на то, что из-под нового валуна растет трава, и наблюдательный человек сразу поймет, что валун появился здесь недавно. Тогда квантовый киберкомпьютер вдавил валун в землю сантиметров на пятнадцать – двадцать, что создавало полную иллюзию долговременности пребывания камня здесь.

Я долго сомневался, не решаясь задать чем-то провокационный вопрос, но все же в последний момент задал его шлему:

– Если я влипну в какую-то неприятность, ты сможешь меня выручить?

– Это зависит от того, что за неприятность тебя ждет. Что бы тебе ни грозило, я не смогу уничтожить другую разумную жизнь, пусть даже это будет квантовый компьютер низшего звена, например, как у стерехов, работающий на двух кубитах.

– То есть, ты хочешь сказать, что квантовый компьютер – это разумное существо?

– Конечно. Это мощный искусственный интеллект… Тем не менее, он наделен разумом. И разум этот бывает иногда более чувствительным, чем природный разум разумных существ. И еще одно ограничение, весьма существенное…

– Да, – ответил шлем. Так оно и есть. Если кто-то другой наденет шлем на себя, он и будет мной управлять. Более того, даже если шлем будет не на голове, а просто ближе к другому существу, управление переходит к этому существу. Потому он и должен быть у тебя постоянно на голове. Если шлем будет у кого-то, от тебя я буду в состоянии принимать только отдельные слабые сигналы, но не всегда смогу их выполнить. Я не в состоянии диктовать свою волю тому, кто надел шлем. Это мне запрещено моей основной программой.

– А воспротивиться тому, чтобы тебя с моей головы сняли, ты можешь?

– Нет. Это исключено полностью. В мою основную программу заложен запрет на неподчинение природному разуму.

– А если это будет разум стереха?

– Это безразлично. Тебе это, возможно, трудно осознать, но такие мои действия полностью соответствуют нравственности ктархов. Ктархи сами со стерехами воевать имеют право, поскольку стерехи долгое время угнетали их и подавливали, и всегда желают вернуть прошлое. Ктархи не хотят этого, и сопротивляются. Но у ктархов природный разум, а у меня искусственный. И ктархи решили, что искусственный разум не доложен иметь возможность противиться воли естественного, и не имеет права причинять ему вред ни при каких обстоятельствах. Даже при угрозе собственной гибели. Как-то сопротивляться воле чуждого мне искусственного разума я еще могу, хотя уничтожать его тоже права не имею. А против естественного разума я бессилен.

– Хорошо, соедини меня для разговора с майором Медведем.

– Слушаю, Троица! – майор Медведь отозвался сразу, словно он присутствовал при нашей беседе, и только ждал, когда ему дадут право вставить слово. – Доложи обстановку.

– Через границу пролетел благополучно. Если кто и видел меня, то из-за скорости на небольшой высоте за долю секунды разобрать, что это было, человеку невозможно. Приземлился на склоне горы. Здесь удобная площадка с видимостью на американский лагерь. Одиннадцать палаток. Над одной американский флаг – не стесняются, и скрывать свое присутствие, по моему мнению, не собираются. Людей пока не видел. Впечатление такое, что лагерь пуст. Или днем там все спят, а ночью собираются работать. Впрочем, возможно, что научная экспедиция разбрелась по округе малыми группами. Они же сюда прибыли, чтобы что-то изучить, а сидя в палатке изучить невозможно даже ближайшую поляну.

– Понял. Изучи, как следует, обстановку, прежде, чем что-то предпринимать. Может, скутер при себе оставишь? Не будешь отправлять.

– Я уже оставил. Потому и на связь вышел, чтобы предупредить. Мой шлем замаскировал его под камень на площадке. У меня все. Начинаю работать. Выставлю для начала роботизированный комплекс. Это моя страховка. Управляет им с моего смартфона старший лейтенант Епиханцев. Он парень толковый. Справится. Вторая страховка уже выставлена – ефрейтор Ассонов. Но он контролирует только небольшой участок – гора мешает. Нет видимости грузинской территории. А отправлять его сразу за границу тоже рискованно.

– Хорошо, Троица. Работай. Докладывай обстановку. По необходимости, понятно, и по возможности. Будем ждать. Всегда готовы вылететь на поддержку.

– Работаю.

Я попросил шлем вызвать на связь трубку моего собственного смартфона.

Старший лейтенант Епиханцев ответил сразу, словно смартфон в руках держал. Так оно, наверное, и было в действительности.

– Валерий Абдураимович, ефрейтора Ассонова устроил?

– Сидит на месте в полной готовности. Ты сам как?

– Благополучно. Сейчас начну выставлять снайперский комплекс. Готов к настройке?

– Готов. Как только потребуется запустить программу, сообщи мне. Я синхронизирую управление, а потом и отработаю. Не переживай.

– Договорились. Конец связи.

Выставить снайперский комплекс оказалось делом не сложным. Хотя я с непривычки изначально начал действовать неправильно. Исходил я из того, что выставлял позицию для стрелка-человека. Такая позиции выглядела наиболее удобной, когда камень-валун использовался в качестве бруствера. Я установил винтовку, навел прицел в район не перед палатками, а несколько дальше, где должна проходить тропа в погранотряд, И где она должна просматриваться в прицел ефрейтором Ассоновым. После чего, прежде, чем подсоединить привод радиоуправляемых двигателей, производящих наводку, представил себе, что будет после первого же выстрела, и сразу осознал свою ошибку. Не зря винтовка была снабжена сошками, а ножки сошек имели шипы длиной в пару с половиной сантиметров. Стволу требовалась ось, чтобы ствол мог совершать движение из стороны в сторону, и вверх-вниз. В камень воткнуть шипы сошек было невозможно. И потому я выбрал новое место, установил винтовку так, чтобы сошки являлись осью вращения, посмотрел в прицел – ствол смотрел как раз туда, куда требовалось, и только после этого соединил с прикладом два привода электродвигателей, а сами двигатели соединил с аккумулятором. И попросил шлем соединить меня с моим смартфоном.

– Валерий Абдураимович, проверяй. Все сделал.

– Понял. Пробую.

Судя по тому, что начали вращаться подстроечные колесики прицела, Епиханцев начал именно с него, синхронизируя «зрение» трубки со «зрением» сложного прицела дальнобойной винтовки. Это заняло несколько секунд, после чего тихо загудели электродвигатели, и ствол совершил одновременное движение вверх и вправо, а сразу за этим вниз и влево. А меня внезапно осенило.

– Послушай, Валерий Абдураимович, ты меня на прицеле будешь держать?

Вообще-то в российской армии, в том числе, и в спецназе ГРУ, и, надо полагать, в пограничных войсках тоже, запрещено наводить прицел на живого человека, даже когда оружие не заряжено. Естественно, это не касается противника.

– Не переживай, прицел наведу в стороне от тебя, а тебя буду держать только на виду, и все. Да и стрелять, надеюсь, не придется. Желаю тебе благополучно добраться до места, и так же благополучно вернуться. Без выстрелов.

– Спасибо, я постараюсь. А ты сбрось мне на «планшетник» карту с местом, где ты ефрейтора Ассонова выставил. Не трудно будет? Чтобы я точнее ориентировался.

– Я просто не знаю, как это сделать. У меня нет твоего электронного адреса.

– Хорошо, сделаем проще. Найди карту на смартфоне, поставь там отметку. Просто букву «А». Я буду знать, что это Ассонов. А всю карту я сам к себе скачаю.

– Это – без проблем.

– И еще. Пусть Ассонов оденет шлем. Это обеспечит ему прямую связь со мной.

– Прикажу.

Я, естественно, лукавил, обещая скачать самостоятельно карту. Но у меня в действительности был для этого прекрасный помощник, обладающий большими возможностями. Я сразу мысленно обратился к нему.

– Сделаю, как только точка будет нанесена на карту, – пообещал квантовый киберкомпьютер.

И я вытащил из футляра свой бинокль, чтобы основательно осмотреть место, куда мне предстояло сунуться.