ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Таким образом, первый бой, такой скоротечный, но отвечающий всем нашим надеждам, был нами выигран без особых проблем. Но оба мы отдавали себе отчет в том, что выигран он был не благодаря нашему неоспоримому преимуществу в оружии или в подготовке, а только потому, что от нас не ожидали встречной атаки. Причем, атаки превентивной и не объявленной. Пауки пока еще не встречали на Земле достойного противника. То есть, они вообще не встречали здесь противника, а встретили его лишь в воздухе, и противник этот был не местным, а таким же пришельцем, с которым пауки, судя по всему, смогли справиться. А все захваты людей до этого происходили спокойно и, похоже, бескровно. Возможно, захваты производились даже не при каждой встрече, а существовали и другие отношения.

При этом, даже если эмир Арсамаков, в самом деле, пришел к паукам, и попытался запугать нами, то пауки, как мне подумалось, не восприняли его слова всерьез. Может быть, они даже получили приказ, который все равно не заставил их насторожиться, и быть готовыми к отпору. За что они так сурово и поплатились.

А для нас все в этой первой схватке сложилось не просто благополучно, но почти восхитительно. Я дал только четыре очереди по два – три патрона. То есть, даже треть «рожка» едва-едва использовал. Майор Медведь вообще только дважды выстрелил. При этом мне даже не пришлось взять в руки гранатомет «Вампир», не то, что стрелять из него. Но я хорошо представлял, что сделает «выстрел» из этого гранатомета со скутером, в принципе, не предназначенном для боевого использования. Однако, эти «выстрелы» еще могли сгодиться. Мы только начали свою эпопею, желательно, быструю, но это уже как получится. Но самое сложное испытание было у нас впереди. И мы это осознавали. И потому начали действовать быстро, согласованно, даже не советуясь друг с другом.

Так, не сговариваясь, мы с майором вскочили на ноги, Переглянулись. Я успел еще наклониться, и схватить гранатомет и рюкзак с «выстрелами», и мы побежали к ближнему сбитому скутеру. Майор Медведь бежал первым, поскольку он не поднимал гранатомет, и не одевал на ходу рюкзак, да и бежал он без лишнего веса в руках и за плечами. И потому он первым остановился перед скутером, и даже в ручей вступил. Я, подбежав, тоже сразу вошел в ручей.

Когда запрыгивал в свой скутер спасенный мною паук, остекленная кабина была поднята, и паук просто запрыгнул туда, еще в воздухе привычно сложив свои восемь конечностей. Запрыгивая, он не плюхнулся на сидение, а словно бы в воздухе над ним завис, а потом опустился плавно. Быстро, но без падения. Здесь кабина была закрыта. И мы предположить не могли, как ее открыть снаружи. Внутри, за пробитым пулей стеклом, на широком сидении расположился паук. Пуля пробила ему голову в районе мощных челюстей, между которыми лучше было бы не попадаться. Но шлем, что обтягивал эту голову, поврежден, судя по всему, не был. Из раны вытекала какая-то густая зеленая жидкость. Видимо, кровь паука имела такой непривычный цвет.

Не раздумывая долго, я заскочил на нос скутера, и дал в стекло длинную очередь, вырисовывая круг. Стекло автоматные пули держало, но все же сильно повреждалось. Тем более, целостность уже была нарушена пробоиной от винтовочной бронебойной пули. И морщинки трещин разбегались в стороны от каждого попадания. Мой пулевой круг был выписан как раз вокруг пробоины. После чего я резко крутанулся, и после обычной «вертушки» нанес в центр круга удар каблуком. Часть стекла сразу вылетела. Вернее, влетела вовнутрь. Осталось сделать немного. Я протянул руку в образовавшееся отверстие, и резким движением стянул с головы мертвого паука шлем. И, ни секунды не сомневаясь, снял свой, и натянул чужой на голову. Майор Медведь смотрел на меня с удивлением. Я, видимо, правильно понял причину его удивление. Голова паука была, как две моих по размеру. Однако шлем, едва я стал его надевать, сразу приобрел нужный размер, и оказался как раз по моей голове. Дальнейшие действия я легко просчитал заранее. Следующая моя материализованная мысль подняла фонарь кабины, открыв скутер. Но что-то искать там я не стал, честно говоря, сам слегка подавленный происходящим.

Происходило то, о чем я предупреждал майора Медведя. Мысль в шлеме легко материализовалась. И именно поэтому нам требовалось уничтожить пауков с максимальной быстротой, пока они не решили использовать свою мысль против нас. А это пока виделось мне вполне реальным вариантом. Но мы так стремительно атаковали три скутера, что пауки, похоже, опомниться не успели, как были уничтожены.

Майор Медведь, не задерживаясь, побежал ко второму скутеру, что рухнул в ручей сорока метрами дальше, надеясь, как я понял, тоже «разжиться» шлемом. Но мне, загруженному рюкзаком с «выстрелами» к «Вампиру», и самим гранатометом, бежать, честно скажу, не захотелось. Я просто материализовал свою новую мысль, и полетел. Элементарно. Сам по себе, не имея крыльев и даже занятыми оружием руками ни разу не взмахнув. Полетел, и без проблем обогнал майора Медведя. И встал на обе ноги, завершив полет, на нос второго скутера. И тут же своей мыслью открыл фонарь кабины, и снял шлем со второго паука, который был еще жив, и, похоже, только-только начал возвращаться в сознание, но полностью еще не вернулся, иначе он тоже воспользовался бы возможностью материализации мысли. Во избежание каких-то подвохов, к которым мы не были готовы, я дал ему в грудь короткую очередь. И видел, как пули уходят в тело, однако зеленой крови не появилось. Тело просто глотало пули, поглощая их. Пришлось очередь повторить, на сей раз направив ее в голову пауку. Этого хватило. Голова оказалась сделанной из другого материала, и была вполне уязвимой.

– Убивать их можно только выстрелами в голову, – сказал я, протягивая шлем второго паука Медведю. И понял, что он меня не услышал, поскольку говорил я тихо, уже привыкнув общаться с микрофоном и наушниками шлема из экипировки «Ратник». Майор взял инопланетный шлем, осмотрел, опять, видимо, раздумывая о размерности, но на голову надел. Шлем оказался ему впору. А я материализовал новую мысль, переселив в наши новые шлемы наушники и микрофоны от старых. И, осматривая внутренность кабины скутера, повторил то, что говорил раньше.

– Значит, нашел ты их слабое место. Будем этим пользоваться. К третьему скутеру! – прозвучала команда.

Я завершил визуальный осмотр, ничего интересного не обнаружив, спрыгнул на землю, и побежал, словно по движения ногами успел соскучиться. А Медведь, помня, как я недавно летал, полетел. И делал он это четко, не кувыркаясь в воздухе, целенаправленно приближаясь к месту, куда упал первый скутер. На месте мы оказались одновременно. Но там, на склоне среди кустов и деревьев, мы нашли только пятно маслянисто обгоревшей травы, и больше ничего. Не было даже следа паука. Или внутренние средства пожаротушения просто растворили и его самого, и то, что от скутера осталось, или паук обрел с помощью шлема силы, и убежал.

– Смотрелся? – предположил майор. – Запускай «беспилотник».

– Это не только бесполезно, но и опасно. Если паук в шлеме еще здесь, он сделает из нашего «беспилотника» большой вертолет, и улетит на нем. А от камеры он всегда сможет поставить мысленную «завесу», и мы его не увидим. Только, я думаю, он уже улетел. Он восстановил свой скутер, и улетел. И никакой «беспилотник» за ним не угонится. Здесь кроме масляного пригара ничего не осталось. Ни одного обломка. Восстановил, и улетел назад.

– Хуже ничего придумать не сумел? – проворчал Медведь.

– Что-нибудь похуже, товарищ майор, я придумаю, когда мы прилетим к ним на базу, а нас там встретят плотным заградительным огнем. Стрелять будут чем-то уничтожающим даже наш запах, не говоря уже о нас самих.

– Надо лететь быстрее, пока пауки не подготовились к плотной обороне, – решил Медведь. – Знать бы хоть, сколько их там всего. Но у меня есть надежда, что первый паук не сумел восстановить свой скутер полностью. Или не сумел полностью восстановить свое здоровье. И не долетит до места. А если и долетит, то после нас. Погнали. Будем сбитые скутера восстанавливать.

Однако, чтобы восстановить сбитый скутер, следовало по меньшей мере иметь о нем понятие, подумалось мне. А такого понятия у нас не было. И потому, долго не размышляя, я мыслью превратил остатки второго скутера, предварительно так же мыслью выгрузив оттуда тело паука, в хороший сильный мотоцикл. Майор Медведь, стоя у меня за спиной, посмотрев на мое создание, начал мыслить в соответствии со своими вкусами, и через мгновение перед нами стоял блестящий лаком новенький автомобиль-внедорожник.

– Со мной поедешь или как? – поинтересовался майор.

– Или как, товарищ майор. Мне на мотоцикле привычнее.

– Тогда хотя бы груз свой в машину сложи. «Вампира» и «выстрелы».

С этим трудно было не согласиться. И я разумным предложением воспользовался. И тут же, сам от себя того не ожидая, уселся на правое переднее пассажирское сидение автомобиля.

– Передумал? – спросил майор. – И правильно. Если их приборы засекут приближение одного объекта, это будет не странно. Если сразу двух, сразу могут подумать на нас.

А у меня в голове новая мысль появилась.

– Товарищ майор, вы сейчас думали о том, что мне сказали? Перед этим, думали так?

– Конечно. Я всегда думаю, что говорю. Не балабол какой-нибудь.

– Я, кажется, понял, почему я в машину сел. Ваш шлем – командирский. Подумайте о третьем пауке. Командуйте. Пусть он вернется, и в скалу врежется.

Майор, кажется, понял, и сосредоточился, о чем говорил его взгляд. Удивительно, как это помогло. Откуда-то издали пришел гул, словно летел реактивный самолет. И скутер на небольшой высоте проскочил над нами.

– Я же глазами показал ему скалу. – возмутился Медведь. – Почему он пролетел над ней? Почему не врезался!

Честно говоря, я ожидал этого. Шлем дает возможность управлять поступками, но не дает возможности распоряжаться жизнями.

Я подсказал майору такой вариант.

– Гуманизм что ли? – возмутился он. – Какие из них гуманисты, если они сбивают чужие космолеты? И людей похищают.

– Здесь есть что-то, недоступное нашему сознанию, – решил я. – Но скутер, я думаю, следует направить туда, где его собьют средствами ПВО. Не можем мы, сможет ракета.

– Да. Я уже направил, – согласился майор. – И лучше будет, если собьют грузинскими ракетами, а не нашими. Он сейчас сделает круг, и полетит в Грузию. Я мысленно карту представил, и приказал просмотреть район, который, как я помню, прикрывают грузинские «Буки». Район тоже входит в Резервацию. Это недалеко от границы.

– Да, где-то неподалеку от Омало.

– Точно. С левой стороны, если от нас смотреть. Вон он, летит на юг прямым курсом, – кивком головы показал Медведь.

В небе с прежним реактивным ревом пронесся скутер пауков. И летел он не в ту сторону, откуда прилетел, а западнее – в сторону грузинской границы. На нас пилот внимания не обращал, и даже крыльями приветственно не качнул, как, бывает, завидев своих, делают российские самолеты. Я попытался сосредоточиться на вооружении скутера. Но ничего не получилось. Или моих навыков было недостаточно, и я мог управлять только поступками, не получая знания, или у скутера, действительно, не было другого вооружения, кроме паутины.

Майор, казалось, мои мысли читал, как свои собственные. И сразу предложил:

– Пока время есть, давай сбитые скутеры на предмет оружия осмотрим?

– Полетели, товарищ майор, – согласился я.

Лететь нам было четыре десятка метров. Я, снова управляя своей мыслью, провел обратный процесс, и превратил свой мотоцикл в останки скутера, каким он изначально и был. Но машина, даже значительно разваленная, оказалась слишком тяжелой, чтобы можно было заглянуть под днище. Медведь вернулся к своей только что созданный машине, открыл багажник, и вытащил оттуда, на ходу тоже мыслью формируя форму, толстый и тяжелый лом, который физически никак в багажнике поместиться не должен был. Лом рос и становился увесистее прямо у нас на глазах. Я только усмехнулся медвежьим повадкам майора, и мыслью просто перевернул скутер кверху брюхом. Для этого пришлось слегка напрячься, и я понял по уставшим резко рукам, что мысль и на мои мышцы тоже действует, хотя и не так сильно, как в привычном виде, когда ломом работаешь.

Но лом все же сгодился для вскрытия люка на брюхе скутера, хотя, по идее, и его можно было вскрыть мыслью, но тут сработала привычка действовать руками, чтобы они не отсохли за ненадобностью, и не превратились в паучьи лапы. Там, как я и предполагал, в собранном виде, не прилипая сама к себе, содержалась паутина. Это было все оружие скутера. Если не считать, конечно, мысли. Ведь мысль может многое. И я, испытывая себя, мыслью создал из паутины крупнокалиберный пулемет. Майор тут же снова вернул пулемет в изначальный вид. Он тоже так упражнялся.

Но, кажется, упражняться было довольно. Пора было продолжать действие. Я посмотрел на горы на востоке. Медведь мои мысли прочитал, и ответил:

– Да, скоро стемнеет. Пора лететь.

Наша задержка была вынужденной. Мы должны же, в конце-то концов, были знать, чем может нам угрожать встреча со скутером пауков. Мы снова уселись в машину. Майор Медведь повернул ключ зажигания, затарахтел автомобильный двигатель, и автомобиль поехал по воздуху. Сначала не слишком быстро, но постепенно Медведь освоился с рулем и с коробкой передач, и скорость возросла неимоверно. Мне подумалось, как бы отреагировала на наше появление патрульная машина ГИБДД, и в ту же самую минуту я увидел на хребте такую машину. Один инспектор сидел за рулем, второй стоял рядом, и усиленно размахивал своим полосатым жезлом, приказывая нам приземлиться и остановиться.

– Так с твоими опытами у меня, чего доброго, и права отберут, – проворчал майор Медведь, продолжая полет. – А на взятки им моего жалованья явно не хватит. У «гиббонов» аппетиты непомерно большие.

Я, опять мысленно, вернул патрульную машину туда, откуда она прибыла. Но сам про себя отметил, что мысли следует контролировать жестче, иначе может и беда случиться. Лететь нам никто больше не мешал, только где-то в стороне над склоном одного из ближайших хребтов парил в воздухе, описывая круги, орел с огромными крыльями. Вышел на вечернюю охоту. Хотелось надеяться, что летающий автомобиль он за добычу не воспримет. Но, если бы я подумал, что орел представляет для нас опасность, уверен, что он тут же попытался быв напасть на нас.

– Какой-то орел неимоверно большой, – заметил хищника и майор Медведь. – Я таких реально никогда не видел. Только на картинках. Думал, фантазии.

– Натурально, кабан среди орлов, товарищ майор.

– Тот самый кабан, которого твой снайпер уложил. Калибр восемь и шесть на семьдесят.

Изначально, я хотел назвать орла медведем, но не рискнул обидеть майора, не зная, как он к своей фамилии относится. Но фраза о калибре меня вообще сбила с толку и заставила задуматься. Майор знал, что винтовка ВСК-94 стреляет патроном калибра «девять миллиметров на тридцать девять», то есть, более слабым патроном. Подумалось, что майор о другом думает, потому и сбился.

Тем не менее, я задумался. Мне было, о чем подумать.

В некоторых ущельях, над которыми мы пролетали, дно было уже погружено во мрак. И только остроликие верхушки елей высовывались из темноты, но скоро и эти верхушки стало не видно. А потом и хребты стали погружаться во мрак, но хребты, в отличие от ущелий, делали это не так быстро. Майору Медведю пришлось включить фары дальнего света, чтобы не въехать в какой-нибудь хребет. Но хорошо еще, чувствовал я, что в небе столбы не ставят. На нашей скорости избежать знакомства со столбом было бы сложно, хотя водитель из майора Медведя, кажется, получался достаточно неплохой. Наверное, и по земле он ездит быстро и аккуратно. Но, чтобы все же обезопасить себя, майор поднял машину значительно выше. Так летели мы около часа, когда я предложил включить на «планшетнике» навигатор.

– Зачем? – не понял майор Медведь. – Скутер летит на базу к другим скутерам. Он дорогу знает лучше любого навигатора.

– Но мы-то летим не на скутере.

– Он только внешний вид изменил. Но по сути своей это такой же скутер. Более того, я не уверен, что ночью мы сумеем что-то рассмотреть на стоянке скутеров. Мой скутер пообещал мне, что он сам встанет на свое привычное место.

Такое заявление меня, признаться, удивило. В обычной обстановке я бы даже подумал, что у майора не все в порядке с головой. Но, поскольку мы находились в необычной обстановке, слыша о том, что Медведь беседует со своим скутером, и получает ответы, я подумал только о том, что Медведь быстрее меня осваивает работу со шлемом. Я как-то даже не догадался задавать вопросы своему мотоциклу ни в прошлый раз, ни в этот. А Медведь, видимо, попробовал, и у него получилось. Хотя, здесь могло сыграть свою роль и качество шлема. Шлем майора был командирским, и, возможно, обладал дополнительными качествами, в сравнение с моим шлемом. Но я не стал расспрашивать Медведя. При пролете через горы лучше не отвлекать его внимания, в то внезапно вырастет из темноты какая-то скала. А сманеврировать на нашей скорости чрезвычайно сложно. Да и голова у меня была занята другим.

– Троица. Я сейчас мысленно придавил к земле все экранные помехи для связи. Попробуй связаться с командующим. А потом и с пленниками.

Я хотел было снять шлем пауков, чтобы нацепить свой, но майор протранслировал мне свою мысль:

– Зачем? В том шлеме только наушники и микрофон. Они у тебя и в этом есть. Включи только коммуникатор.

Я молча выполнил приказание, и коммуникатор тотчас же замигал сразу несколькими лампочками. Одновременно на связь пытались выйти и, похоже, командующий, и мои бойцы, и офицеры группы майора Медведя. Разговор, естественно, следовало начинать «по ранжиру», то есть, с командующего. Узел связи сводного отряда без сомнений и вопросов, сразу соединил меня с полковником Мочиловым.

– Корреспондент «Семьсот сорок один», товарищ полковник. Вы меня вызывали?

– И майора Медведя, и тебя, Троица, тоже. Куда вы с ним пропали? Вообще никто из группы не отвечает.

– Технологические перебои со связью, товарищ полковник. Помехи выставлены.

– Я так и подумал.

– С земли разговаривать не получается. Никак. След «гуляющего дыма», превратившись в кристаллическую гряду, создает экран, отсекающий всякую возможность связи. Хотя я думаю, это было сделано не индивидуально для нас, а только для пауков их противниками. Пауки почти полностью очистили пространство от помех. Осталось только несколько гряд, но и их, думается, скоро уничтожат. Скорее всего, уже завтра. Чем-то они их поливают, отчего кристаллы рассыпаются.

– Ты говоришь, с земли разговаривать невозможно. А сам сейчас откуда говоришь? Надеюсь, еще не из космоса?

Командующий с усмешкой намекал на что-то инопланетное. Но он был не слишком далек от истины.

– Я просто не успел все доложить, товарищ полковник. В настоящее время мы с майором Медведем находимся в воздухе. Летим на скутере в сторону базы пауков.

– А люди ваши где?

– Я же говорю, товарищ полковник, доложить все не успел. Да, вам же, насколько я помню, майор докладывал. Пока изменений мало. Во время позапрошлого сеанса связи мы с майором Медведем удалились километров на шесть до места, где связь была. В это время пауки напали на наш лагерь, и похитили всех бойцов – солдат, сержантов и офицеров.

– Да, я помню, – как-то странно ответил командующий. – Сначала одного, а теперь и всех. Хороши вояки, которые могут это позволить! Хотя, видимо работает разница технологий.

– Работает. Но не всегда. У офицеров были с собой «планшетники» с обозначением нашего маршрута. Конечная точка, место, где я вчера спас паука. Мы решили, что пауки с «планшетниками» разберутся, и будут искать нас именно там, чтобы и нас с майором для коллекции захватить. И двинулись туда сами, чтобы захватить их скутеры и шлемы.

– А при чем здесь шлемы?

– Шлемы, товарищ полковник, главное во всей этой истории. Они способствуют материализации мысли. Мы решили принять бой, чтобы захватить скутеры, и на них отправиться на базу пауков, чтобы освободить своих подчиненных.

– Есть уверенность, что они на базе? Может, уже на руднике?

– Кроме, как на базе, мы не имеем возможности узнать местонахождение рудника. Потому решено начинать с нее.

– Понимаю, что на первом этапе вы отработали успешно.

– Так точно, товарищ полковник. На нас послали троих пауков на скутерах. Два паука уничтожены, шлемы захвачены. Из одного из скутеров мы воссоздали машину для себя. Естественно, с помощью шлема, а не за счет собственных технических талантов. У майора Медведя командирский шлем. Он с помощью своего шлема отправил третий скутер, который сумел восстановиться вместе с пауком до того, как мы к нему подошли, в Грузию к грузинской системе ПВО в районе Омало.

– Его сбили наши пограничники при пересечении границы. Из ПЗРК. Я это и хотел сообщить, когда выходил на связь.

– Это, думаю, даже лучше, товарищ полковник. По крайней мере, шлем не попадет к американцам. Это какая-то психофизическая технология, как я понимаю. И очень серьезная, способная перевернуть всю науку. Передайте погранцам, чтобы были со шлемом, если его найдут, осторожнее. И пусть передадут его профессору Вильмонту. Дополнительную информацию профессору мы отправим.

– Хорошо, я понял тебя, Троица. Продолжайте работать по освобождению военнослужащих. И меня в курсе дела держите. Непременно.

– Какие вести с Карантина, товарищ полковник? Я относительно своего взвода волнуюсь.

– Особо волновать нечего. Облучения нет. Психика пострадала не сильно, хотя с психотерапевтом приходится работать всем. Но ты сам понимаешь, для чего. Информация о произошедшем не должна выходить в народ. Солдатам помогут все благополучно забыть. Что касается здоровья. Присутствует некоторое нарушение дыхания. Причем, у всех в равной степени. Врачи пока не могут определить, что это такое, хотя, говорят, идет быстрая адаптация, и дыхание выравнивается. У летчиков и у пленных бандитов, кстати, то же самое.

– Странно. У нас вроде бы, ничего похожего нет. Все с дыханием нормально. У всех.

– Медики разберутся, когда вернетесь. Что касается лабораторных исследований. От профессора Вильмонта материалов не поступало. Но еще рано. Будет что-то интересное, я сообщу. Будет непонятное, пусть профессор сам разбирается. Появятся дополнительные задания, профессор передаст через меня. У меня все. Вопросы есть?

– Никак нет, товарищ полковник.

– Хорошо. Конец связи.

– Конец связи, товарищ полковник.

– Капитан Волков. – напомнил мне майор Медведь, видя, что я задумался после разговора с полковником Мочиловым, не совсем воспринимая некоторые высказывания командующего. Вернее, считая их не полностью адекватными ситуации. Но мысль о том, что у полковника и без нас забот хватает, меня успокоила.

Кроме того, моя задумчивость была связана с вопросом дыхания. Мне уже несколько раз приходила в голову мысль, что здесь, в Резервации, что-то не так с воздухом. Какой-то он не такой, как в других местах. Я привычно относил это к вопросу высокогорья, хотя до высокогорья мы не добирались. Но в высокогорье обычно чувствуется недостаток кислорода, здесь же, как мне казалось, было наоборот – кислород чувствовался. Но я не научный анализатор, чтобы собственным носом определять и рассчитывать количество различных газов в атмосфере воздуха.

Я вызвал по связи капитана Волкова. В данном случае я обошелся без дальней связи, и к услугам узла связи сборного отряда спецназа ГРУ не прибегал. Несмотря на высказывание майора Медведя о ненужности навигатора, я все же заглянул в него, чтобы определить наше местонахождение. Мы преодолели больше половины пути, если даже не две трети, и внутренняя связь уже должна была быть устойчивой. Если, конечно, связь вообще работала. А она пока работала, о чем говорили мигающие светодиодные лампочки на коммуникаторе. Расположены они достаточно хитро. Не в торце самого коммуникатора, а на обратной стороне вверху. Так, что спереди их прикрывает корпус самого «Стрельца», и мигание лампочек видно только в узкую щель между бронежилетом и корпусом. Особенно хорошо их видно в темноте. Но издали не видно, поскольку слабый свет светодиодов не выбирается из щели наружу. А щель присутствует всегда, поскольку создается специальной клипсой, которой коммуникатор крепится к бронежилету или к клапану нагрудного кармана. Впрочем, на бронежилете «Ратника» такой карман, в отличие от куртки, не предусмотрен. Сами светодиоды одновременно выполняют и роль кнопок для включения определенного вида связи. Есть офицерские кнопки, есть кнопки связи внутри взвода. Только для индивидуального разговора с кем-то внутри взвода остальные бойцы обязаны получить сигнал об отключении связи. Если они этот сигнал не увидят или пренебрегут приказом, связь внутри взвода отключится автоматически до того момента, когда нужный собеседник сам не вызовет меня на связь. Существуют и различные комбинации нажатия кнопок на непредвиденный случай. Но пока такого не просматривалось.

Из офицерских кнопок сейчас горели только две, то есть, доступными для связи были и капитан Волков, и старший лейтенант Лисин. Я нажал левую кнопку из двух. Вызвал Волкова. И одновременно держал в нажатом положении самую крайнюю кнопку справа, чтобы майор Медведь слышал наш разговор. Впрочем, он, кажется, уже со своего коммутатора подключился, и мой разговор с командующим, как я видел по его лицу, прекрасно слышал. Правда, я не видел его манипуляций с кнопками коммуникатора. Но вполне допустил, что с нашим «Стрельцом» справился шлем на голове майора.

– Как самочувствие, капитан?

– Ты что ли, Троица?..

– А ты кого на связи ждешь?

– Жду, кто раньше до меня доберется.