Сдерживание чувств и скрытность

В конфуцианстве провозглашалось превосходство мужского пола над женским, первенство старших по отношению к младшим и авторитарная власть вышестоящих над нижестоящими.

Во главе стояла так называемая «сыновья почтительность», когда сын полностью подчинялся указаниям отца (вплоть до выбора жены), когда чиновник полностью подчинялся указаниям императора, когда рядовой служащий полностью подчиняется указаниям лаобаня. Личные пристрастия всегда подавлялись. Младшие против старших не имели и не имеют ни единого шанса.

Китаец всегда спокоен, сдержан, не проявляет никаких эмоций, даже его невербальный язык не даст вам понять его мысли. Если китаец проявит чувства, то он потеряет лицо.

Китаец не доверяют никому: ни китайцам, ни варварам. Он каждую секунду строит догадки, что думает его собеседник, что он чувствует.

Поэтому так сложно понять, о чем же думает на самом деле китаец. Вам он никогда этого не скажет. То, что он говорит, – не то, о чем он думает.

Как говорят в Китае: «Уста и сердце – две вещи разные».

Поэтому китайцы на переговорах так легко понимают, о чем вы думаете, что чувствуете, ведь у них были тысячелетия на то, чтобы научиться скрывать свои эмоции. Поэтому китайцы считаются непревзойденными мастерами переговоров. Поэтому с ними так сложно вести бизнес.

И поэтому вы уже проиграли.

Сочетание самоуничижения и чванства

В китайском менталитете существуют две крайности: самоуничижение и чванства, раб и господин. Третьего просто нет.

Китаец постоянно показывает себя мелким, ничтожным не из-за настоящего смирения, а потому что очень опасно выделяться в обществе, выставлять на показ свои особенности. Можно вызвать зависть, иронию знакомых. А это равняется потере лица. Поэтому китаец постоянно самоуничижается, в чем ему помогает китайский язык, который богат на подобные выражения: «мой жалкий дом», «мое ничтожное письмо» и т. д.

Поэтому все рядовые сотрудники подобострастны по отношению к своему лаобаню: они его рабы, он их господин.

Но если же китаец хоть в чем-то немного отличился, и им начинают восхищаться, то он сразу же становится высокомерным. Его начинает просто распирать от гордости. И он уже не снисходит до простых смертных.

В Китае не существует такого понятия, как «дружба», такой, какой мы ее привыкли понимать. Равноправия среди китайцев нет и не будет. Они не понимают, что такое равенство. Они искренне верят, если ты мне не господин, то я стану господином тебе.

Я много раз была свидетелем этих двух крайностей китайцев: если в ресторан приходит группа китайцев, то среди них всегда будет кто-то главный, господин. Остальные же его рабы, свита, которая пытается предугадать малейшее желание своего хозяина.

Если главный (обычно лаобань или тот, у кого есть деньги, и он платит за ужин) захотел покурить, то все остальные мгновенно достают сигареты из своих пачек и протягивают ему, гадая, чью же тот возьмет. После чего ему сразу протягивают, мешая друг другу, горящие зажигалки, чтобы тот мог прикурить.

Глаза господина безмятежны, он спокоен, словно Будда, постигший Нирвану, он высокомерно взирает на своих рабов. А они и рады перед ним пресмыкаться, выполняя все его указания, то и дело вскакивая и снова садясь, и снова вскакивая, чтобы отдать очередное распоряжение официанту.

Когда они чокаются, то каждый из его свиты старается чокнуться с господином так, чтобы край его стакана был ниже, чем стакан господина. Не выше, не наравне. Ниже.

И те, и другие полностью лишены самоуважения.

Очень много переговоров сорвалось или зашло в тупик от незнания этой простой истины. А нужно лишь всего показать свою скромность и не подходить к китайцам с точки зрения равенства. Вы – варвар, признавший превосходство лаобаня.

Тогда и переговоры сразу пойдут в другом ключе. В Вашем.

Лицемерие

В течение долгих веков китайцы были скованы конфуцианскими обрядами и ритуалами, поэтому они так лицемерны.

Их лицемерие проявляется в исключительной вежливости и одновременно полном безразличии друг к другу.

Когда я приехала в Китай с билетом в один конец, я сразу же познакомилась с несколькими китайцами, которые, улыбаясь мне, сказали, что если мне нужна будет помощь, они всегда мне помогут. Когда я это рассказала одному русскому парню, с которым познакомилась чуть позже, он меня спросил: «А ты уверена, что они тебе действительно помогут?». Тогда я решила проверить китайцев. Все они вдруг оказались очень занятыми.

Уста и сердце – две вещи разные.

Если китайцу станет плохо, все будут проходить мимо. Помню, я как-то тоже один раз оказалась в такой ситуации: когда училась в Пекине, в метро мне стало плохо. Кто-то мне помог? Никто. Китайцы словно меня не видели, сидящей прямо на полу платформы.

Такие ситуации – обычное явление в Китае.

Каждый думает только о себе. На словах они все герои, всегда готовые прийти на помощь, но на деле это лишь бахвальство, пустые слова.

Когда на переговорах китаец вам будет улыбаться, предлагать чай и обещать, что он решит вашу проблему с товаром, не верьте ему. Не решит. Он вам только что отказал.

Когда китаец вам будет обещать, что он поговорит с лаобанем и объяснит тому возникшую ситуацию, не верьте ему. Не поговорит, не объяснит. Зачем ему беспокоить своего босса по таким мелочам?

В любой ситуации не верьте китайцу на слово. Никогда.