Домой я вернулась вся на нервах. Хорошо, что пани Рената мне «кое-что» дала для таких случаев, если опять выпить захочется. Я приняла двойную дозу и буквально свалилась с ног. Проснулась в три часа ночи, совершенно сбитая с толку. Не могла ни есть, ни думать, за что в душе благодарила своего психиатра.

Но утром уже чувствовала себя вполне нормально. Даже смогла поехать на сеанс психотерапии.

– Пани Анна, в вашей жизни было столько призраков. Муж, Оля…. – начала доктор Бжозовска.

– Ромек, – продолжила я, погруженная в свои мысли. В голове все время крутился подслушанный в педиатрии разговор.

– А кто такой Ромек?

– Наш брат. Он умер, когда ему было семь лет, – объяснила я и замолчала. Давно я уже о нем не вспоминала.

– Как это случилось? – спросила моя дотошная психотерапевт.

– Вы из наших мест?

– Нет, из Торуня, – ответила она. – Но вернемся к вашему брату.

– Типичная смерть деревенского ребенка. Рука попала в косилку, отрезало два пальца. Пока доехали до больницы, он истек кровью. Отец загнал коней почти до смерти. Я из бедной семьи. Случилось это в конце пятидесятых или начале шестидесятых, ни машин, ни телефонов в селе не было. Один из коней пал на обратном пути.

Пани Рената немного помолчала.

– Но ведь ребенок был уже большой, и не умер бы просто так от потери крови, если рану перевязали.

– Не знаю, перевязали или нет, я тогда в школе была, но мама знала, что с этим делать. Она сама часто ранилась, и крови всегда столько было. Так что она умела накладывать повязки.

– Отчего все-таки умер брат?

– Тогда никто не стал ничего выяснять. Просто случайная смерть деревенского мальчишки. На полях часто бывали несчастные случаи, дети попадали под косилки, молотилки и все такое.

– А никто не подумал, что у него могли быть проблемы со свертываемостью крови?

– Тогда не подумали, – ответила я, погруженная в свои мысли.

– А потом кто это выяснил? – допытывалась Бжозовска.

– Я, – мне стало больно и грустно. – Когда мама умирала у меня на операционном столе, я поняла, что они с братом оба были больны.

И замолчала. В тот день у меня больше не было сил разговаривать. Я опять разрыдалась. За всю свою жизнь я столько не плакала, сколько плакала за последние недели.