Эпилог

Работа на груде балластных камней возле острова Кайо-Вихия продолжалась и выполнялась очень тщательно. Все обнаруженные ныряльщиками артефакты относились к эпохе, в которую плавало «Золотое руно». За два последующих месяца Чаттертон, Маттера, Боуден и их экипажи нашли золотые обручальные кольца, серебряные и бронзовые монеты, маленькую золотую статую, абордажные топоры, множество бисера, латунный ствол, ножи, курительные трубки (на рукоятке некоторых из них были выцарапаны инициалы владельца), драгоценности, фарфор и красивую маленькую бронзовую статую, изображающую английского джентльмена в высокой шляпе, который держал в руках мушкет с кремневым замком, а рядом с ним в выжидающей позе стояла его собака. Ныряльщиков тешила мысль о том, что статуэтка эта, возможно, принадлежала самому Баннистеру.

Экипажи горели желанием поднять со дна и почистить побольше таких артефактов. Почерневшие блюда из делфтского фарфора, если их вымыть теплой водой с туалетным мылом, показывали свои настоящие цвета: голубой и белый, голубой и желтый, а также – реже всего – красный и черный. Вся эта посуда была изящной и ценной: она, если учесть, откуда она взялась, стоила, наверное, по три тысячи долларов за штуку, а может быть, и больше. В одной оловянной миске, после того как ее слегка ополоснули, были обнаружены куски недоеденной каши. Музеи и аукционные дома с удовольствием приобрели бы любой из этих предметов. Коллекционеры заплатили бы за них немалые деньги. Мало кому удавалось приобрести добро, когда-то награбленное пиратами, и никто не знал, появится ли еще когда-нибудь такая возможность.

Чаттертон и Маттера стали наставать на том, что им нужно хорошо заработать на этих находках. Боуден без долгих разговоров пожал им руки и подтвердил свое изначальное намерение дать им долю от стоимости поднятых со дна ценных предметов. Однако, подсчитав, сколько каждый из них уже потратил на поиски «Золотого руна», они засомневались в том, что хотя бы компенсируют свои расходы. В ближайшее время предстояло составить список и описание всего найденного, принять меры к тому, чтобы оно не повредилось, и передать его на хранение в лабораторию Национального управления подводного культурного наследия. Когда работа над данным затонувшим судном будет закончена (а это могло произойти через несколько месяцев и даже лет), найденные предметы будут поделены между властями Доминиканской Республики и Боуденом. Вот тогда-то Чаттертон с Маттерой и смогут потребовать у Боудена свою долю. В этом бизнесе стороны часто выбирали себе артефакты по очереди и «по кругу», то есть так, как профессиональные спортивные команды делят игроков: Боуден, например, выбирает себе абордажный топор и саблю, затем Чаттертон, например, выбирает себе кремневый ружейный замок и пригоршню бисера, затем Маттера, скажем, выбирает себе пистолет и изделие из делфтского фарфора, затем очередь снова доходит до Боудена – и начинается новый «круг». Все это делалось в соответствии с их заранее оговоренными долями.

В мае 2009 года Маттера и один из членов экипажа Боудена начали раскапывать из ила корпус пиратского корабля Баннистера – а точнее, самую нижнюю его часть. Вскоре к ним присоединился Чаттертон. Убрав в сторону балластные камни, они увидели, что поперечные балки судна остались целыми и вся нижняя часть корпуса тоже сохранилась. Это было настоящим чудом. Если бы данное судно затонуло в любом другом месте (или почти в любом другом), его корпус уже давно рассыпался бы в прах. Однако вода вокруг этого острова была намного менее соленой, чем чуть дальше от него, поскольку с острова в нее впадал пресноводный ручей (это являлось еще одной причиной, почему остров Кайо-Вихия был прекрасным убежищем для пиратов: на нем имелся источник пресной воды). Кроме того, песок и ил, в которых было погребено «Золотое руно», в силу своей плотности почти не перемещались движущейся над ними водой и благодаря этому служили прекрасным консервантом для судна и имевшихся на нем артефактов. Плавая над обломками пиратского корабля, Чаттертон и Маттера смогли увидеть «Золотое руно» таким, каким оно когда-то было, – прочным и мощным судном. Может, даже самым крепким деревянным судном из всех, которые они в своей жизни видели. Несколько дней спустя они нашли среди обломков судна пушечное ядро, на котором имелась отметина в виде широкой стрелки, являвшейся знаком английского королевского военно-морского флота. Именно такое ядро упоминал и охотник за сокровищами Уильям Фипс, видевший затонувшее «Золотое руно» всего лишь через несколько месяцев после того, как оно пошло ко дну.

В конце мая на место, где было найдено «Золотое руно», прибыли представители лаборатории Национального управления подводного культурного наследия и археологи. Они осмотрели артефакты и прошлись по острову. То и дело щелкая фотоаппаратами, они поздравили Боудена, Чаттертона, Маттеру и их людей с этой находкой. Никто не выражал никаких сомнений по поводу того, что именно было найдено. К этому моменту ныряльщики подняли со дна уже тысячи артефактов. Ни один из них не датировался позднее 1686 года – того года, когда затонуло «Золотое руно».

Известие об этой находке очень быстро разлетелось по кругам охотников за сокровищами и археологов. Те из них, кому удалось взглянуть на эти артефакты в лаборатории Национального управления подводного культурного наследия или даже на одном из катеров, снимали шляпу перед Чаттертоном, Маттерой и Боуденом. Однако, пожалуй, самая лучшая похвала поступила от Боба Маркса – великого охотника за сокровищами, открывшего ушедший под воду город Порт-Ройал на Ямайке. Он позвонил Маттере после того, как посмотрел на присланные ему по электронной почте фотографии изделий из делфтского фарфора и оловянной миски с остатками каши. «Черт возьми, ты все-таки это нашел, – сказал он. – Мне хотелось бы, ребята, чтобы вы были сейчас рядом со мной и увидели мою улыбку».

Маттера и Чаттертон и сами никак не могли перестать радостно улыбаться. Они ведь нашли пиратский корабль, который бороздил моря в золотой век пиратства и представлял собой самый редкий, самый труднодоступный и самый умопомрачительный из всех объектов, которые исследователь может найти под водой – а может, не только под водой, но и вообще везде. Иногда – во время обеда или после работы на катере – кто-нибудь один из них двоих поворачивался ко второму и говорил: «У нас получилось». А второй отвечал: «Да, получилось».

Примерно в это время Маттера полетел в Нью-Йорк, чтобы навестить своих родных и друзей. Последним местом, которое он посетил во время этой поездки, было Моравское кладбище, расположенное в районе Тодт-Хилл на Статен-Айленде. Он обратился громким голосом к похороненному там отцу и рассказал ему о Каролине, детях и бейсбольном клубе «Нью-Йорк Метс», игроки которого в этом сезоне прилично сыграли.

«И еще кое-что, папа, – сказал Маттера. – Я нашел по-настоящему крутой пиратский корабль. Мне очень хотелось бы рассказать тебе об этом. Это было настоящее приключение. Тебе бы оно очень понравилось».

Работа на «Золотом руне» должна была продолжаться еще не один месяц, но ею активно занимались Боуден и его экипаж, а потому Чаттертон и Маттера снова переключились на поиски сокровищ, а именно, на судно «Сан-Мигель» – испанский галеон, который, по их мнению, мог стать самой ценной находкой из всех затонувших судов такого рода, поскольку на нем могли перевозить золото, бесценные произведения искусства инков и ацтеков и впечатляющую контрабанду. На аукционе стоимость всего, что находилось на галеоне «Сан-Мигель» и ушло на дно вместе с ним, возможно, перевалила бы за пятьсот миллионов долларов. Однако тот, кто найдет этот знаменитый корабль, не только разбогатеет благодаря сокровищам, перевозившимся на нем, но и, получается, прославится, потому что сможет явить миру самый старинный из всех известных затонувших кораблей в западном полушарии. Обломки этого судна тут же приобретут большую ценность для историков, археологов, университетов и правительств, а его название – вместе с именами тех, кто его нашел, – станет известным всему миру.

Многие охотники за сокровищами мечтают о богатствах. Другим хочется поучаствовать в торжественных открытиях выставок в музеях или в специализированных аукционах, проводимых аукционными домами «Сотбис» и «Кристи». Третьи жаждут славы и мечтают стать человеком-легендой. Для тех, кто найдет судно «Сан-Мигель», все эти мечты станут явью.

Поэтому Чаттертон и Маттера договорились с Боуденом, что займутся поисками судна «Сан-Мигель», которое, по их мнению, затонуло где-то на территории, на которую у Боудена имелась лицензия, а точнее – менее чем в сотне миль от залива Самана. Район там был такой, что судов плавало мало, да и море было неглубоким. Однако они понимали, что действовать нужно быстро.

В начале июня 2009 года суд американского штата Флорида обязал компанию «Одисси Марин Эксплорейшн» (компанию с публично торгуемыми акциями, занимающуюся поиском и подъемом на поверхность обломков затонувших судов), которая нашла испанский боевой корабль, затонувший несколько столетий назад, и подняла с него множество серебряных монет общей стоимостью полмиллиарда долларов, вернуть найденные ею ценности Испании.

Это было одним из тех зловещих предзнаменований, с которыми сталкивались Чаттертон и Маттера еще с самого начала их сотрудничества. Сейчас, когда компаньоны приступали к новым поискам, ситуация складывалась отнюдь не в пользу охотников за сокровищами.

Следующие два с половиной года они потратили на поиски судна «Сан-Мигель». На это у них ушла львиная доля их сбережений. Они рассчитывали поправить свое финансовое положение за счет ценностей, найденных на корабле Баннистера, однако большинство артефактов, найденных на «Золотом руне», все еще находилось в лаборатории Национального управления подводного культурного наследия в ожидании дележа. Расходы росли. Их катер во время шторма затонул, и только одно это обошлось им более чем в сто тысяч долларов. Они подняли катер на поверхность, но он затонул снова, причем когда они оба находились на борту.

Тем не менее они не жалели о потраченном времени и деньгах. Оно того стоило. Выискивая, где же все-таки затонул «Сан-Мигель», они в конце концов оказались в восточной части северного побережья Доминиканской Республики. Там они нашли якорь шестнадцатого века, точь-в-точь такой, какой был на борту нужного им галеона. Вскоре после этого их добычей стали черепки керамических изделий, вполне возможно, с судна «Сан-Мигель». Рядом с этими черепками лежали сотни балластных камней размером с гальку – эти камни использовались для заполнения пространства между более крупными камнями на таких парусных судах, как галеон. Чаттертон и Маттера, принимая во внимание все то, что они узнали о судне «Сан-Мигель», теперь даже и не сомневались, что уже почти нашли этот знаменитый корабль, полный сокровищ.

Они уже готовились заняться подъемом со дна артефактов, как вдруг между ними и Боуденом возникли серьезные разногласия. В течение нескольких месяцев Чаттертон и Маттера пытались их уладить. В конце концов дело дошло до судебного разбирательства. Не верилось, что они могли оказаться в подобной ситуации. Они ведь полагали, что, можно сказать, уже почти сидят на самом ценном из лежащих на дне галеонов, но при этом они не имели права ничего из него взять до тех пор, пока не разрешится спор относительно юридических прав на это затонувшее судно.

Судебная тяжба продолжается и по сей день. Если Чаттертон и Маттера выиграют суд, они возобновят поиски этого затонувшего судна. Если же одержать победу не удастся, «Сан-Мигель», возможно, так никогда и не будет найден.

Большинство артефактов, найденных на «Золотом руне», оставались в лаборатории Национального управления подводного культурного наследия в Санто-Доминго. Чаттертон и Маттера попросили тамошних чиновников отложить дележ до того момента, когда как-то разрешится их спор с Боуденом. Поскольку данная находка была редкой, было трудно оценить в денежном исчислении реальную стоимость предметов, найденных на затонувшем пиратском корабле. По некоторым оценкам, их совокупная стоимость может составлять несколько миллионов долларов.

Однако даже в том случае, если ни один предмет с «Золотого руна» так и не будет продан, Чаттертон и Маттера все же считали себя вознагражденными. Чаттертон ведь, получалось, нашел самый редкий и самый впечатляющий из всех типов затонувших судов. Маттера собрал по кускам историю одного из великих пиратских кораблей золотого века пиратства, изменив представления исторической науки о том, что происходило с этим судном и как оно затонуло. Самое же главное заключалось в том, что они нашли Джозефа Баннистера.

Они оба, сами того не желая, получили от этой своей экспедиции и нечто такое, что не имело прямого отношения к затонувшим судам и пиратам.

Чаттертон получил возможность научиться кое-чему у доминиканцев. Прибыв в Саману, он полагал, что всегда есть только один способ чего-то добиться – а именно, пойти напролом прямо вперед, используя свою мускульную силу и силу воли. Затем он начал наблюдать за местными жителями. Многие из них были почти нищими, но им удавалось обходиться и тем барахлом, которое они могли раздобыть. Если у них не было домкрата для того, чтобы заменить шину, они использовали камни и палки. Если им, чтобы поймать рыбу, было необходимо нырнуть поглубже, они мастерили себе систему подачи воздуха из старого компрессора для краски и садового шланга. Чаттертону казалось, что даже у самых бедных из них есть все, что им нужно, причем не потому, что они не жаждали многого, а потому, что они всегда находили другие способы, как добиться нужного результата.

Добиться прорыва в поисках «Золотого руна» Чаттертону помог именно такой подход. И он остался в его арсенале и после того, как он наконец-таки нашел затонувшее пиратское судно. Чаттертон со страхом ждал наступления дня, когда он станет настолько старым, что не сможет больше нырять в море с аквалангом – то есть не сможет заниматься тем, к чему у него есть призвание. Он осознавал, что его сотрудничество с Маттерой, которое он начал в возрасте пятидесяти пяти лет, было в каком-то смысле попыткой поучаствовать в грандиозном приключении, пока не стало слишком поздно. Понаблюдав за доминиканцами, он перестал верить в какие-либо «слишком поздно». Он знал, что не за горами тот день, когда он уже не сможет надеть на себя баллоны акваланга. Однако когда этот день наступит, он найдет другие способы того, как получать те ощущения, которые давало ему пребывание возле обломков знаменитых затонувших судов. Море – это большое пространство, и он найдет другие способы, как в него проникнуть.

Для Маттеры «Золотое руно» стало ответом на принципиальный вопрос: бывает ли когда-нибудь слишком поздно следовать зову своего сердца? Даже и после нескольких месяцев поисков пиратского корабля взгляды Маттеры на данный вопрос были расплывчатыми. Он к тому моменту потратил не один год и более миллиона долларов на погоню за мечтой – сначала мечтой о сокровищах, а затем мечтой о пиратах, – но так пока и не нашел ничего значительного. Хуже того, по мере того как провалы и стрессы следовали один за другим, ему стало казаться, что лично ему, возможно, уже не суждено найти ничего значительного.

Именно в это время он нашел Джозефа Баннистера, история которого была похоронена в архивных материалах, к которым никто не прикасался на протяжении столетий. Этому пиратскому капитану было уже за тридцать или даже за сорок, когда он забросил свою успешную карьеру и отказался от обеспеченного будущего ради того, чтобы совершить дерзкий поступок – то, к чему его звало его сердце. С точки зрения Маттеры, сердце Баннистера звало его к демократии, однако самое главное заключалось в том, что он ответил на этот зов.

Поначалу дела у Баннистера шли из рук вон плохо, но затем в его жизни последовала целая череда удивительных приключений, в ходе которых было проявлено немало отваги и пролито немало крови. В кульминационной точке своей судьбы он совершил почти невозможное – нанес поражение кораблям английского королевского военно-морского флота. Для Маттеры урок, извлекаемый из истории Баннистера, был очевиден: человек должен отправиться в путь, если сердце призывает его это сделать. Даже если он не знает, что ждет его в конце этого пути.

Открыв для себя Баннистера, Маттера стал совсем другим. Находясь в Самане, он, преодолевая трудности – а иногда охватывающее его отчаяние, – потратил еще больше своих денег, но наконец-таки нашел «Золотое руно». Он оставил у себя одно из найденных среди обломков корабля Баннистера пушечных ядер, чтобы оно напоминало ему о том, как важно слушать свое сердце. И услышать его клич, когда оно позовет отправиться в путь в следующий раз.

В 2013 году Чаттертон перебрался обратно в Соединенные Штаты, а Маттера, женившись на Каролине, остался в Санто-Доминго. Весной того же года Чаттертон приехал в Доминиканскую Республику, чтобы повидаться с Маттерой. Вдвоем они решили устроить себе в субботу и воскресенье отдых: слоняться без дела, болтать, есть жареного осьминога. В общем, они собирались вести себя так, как это было в самом начале их сотрудничества. Тогда им казалось, что каждый затонувший в Новом Свете корабль запросто может стать их кораблем. Однако вместо праздных выходных они поехали в Саману, сели в «Зодиак», переплыли пролив и бросили якорь над обломками «Золотого руна». Туристический сезон уже наступил, и на пляжах вроде бы должно было быть полно народу. Однако в тот день вокруг было безлюдно. В месте, где затонуло «Золотое руно», были только Чаттертон, Маттера и капитан Баннистер.