Мы видим их сначала с большой высоты: мужчина и женщина танцуют вдвоем в комнате, такой же белой, как и здания города, которые видны через высокие арочные окна.

Мы спускаемся к ним по спирали, словно хищные птицы.

Патрик Грант держит Изабеллу близко к себе, и они улыбаются друг другу. Он кружится вместе с ней все быстрее и быстрее, пока они, хохоча, не оказываются возле кровати и не падают на нее спинами рядом друг с другом.

С Бадром Хасаном пока что знаком только один из них – Патрик. Он и Бадр – давние друзья. Пройдет еще несколько дней, прежде чем могучий мавр обратит свой взор на Иззи.

В течение этих нескольких дней Патрик был любовником Изабеллы. Ее первым любовником. Он для нее – удивительное и волнительное развлечение, ее собственный секрет, которым она может тешиться, прячась от собственнического взгляда своего отца.

Она – красивая, с длинными темно-русыми волосами и лицом, запоминающимся навсегда своими высокими скулами. Он – худощавый, высокий, тонкокостный, с почти женской внешностью, с узким лицом, рыжеватыми волосами и карими глазами. Они одновременно поворачивают головы и устремляют свой взор друг на друга.

– Мне следовало бы на тебя сердиться, – говорит Иззи.

– Но ты не сердишься, – отвечает Патрик. – На меня никто никогда не сердится.

Она слегка замахивается, как будто хочет ударить его по улыбающемуся лицу, но при этом улыбается и сама. Он ловит ее руку и целует нежные пальцы.

– Это верно! – говорит она и, надув губы, делает вид, что обиделась.

Патрик придвигается к ней и начинает легонько щипать ее талию сильными пальцами. Девушка извивается и сгибает колени, пытаясь от него отбиться.

Он тоже красивый, но его сердце принадлежит другой. Она знала об этом еще до начала их близких отношений. Когда они встретились, он был ранен, и она стала для него повязкой на ране, не более того. Ей предстояло побыть с ним несколько дней и затем расстаться навсегда, чтобы никто из них двоих не пострадал.

– Мой отец все равно доберется до твоей шкуры, – смеясь, говорит она. – Подумать только – его драгоценную сучку испортил какой-то бродяга!

– Я предпочитаю смотреть на себя как на симпатичного прохвоста, – возражает он. – А ты всегда была и останешься принцессой.

Она молчит. Ее лицо помрачнело, как будто ее собственное солнце вдруг скрылось за облаками.

– Ты все равно приедешь в Рим? – вдруг спрашивает она.

– Конечно, – отвечает он. – Это ведь наша работа – защищать делегацию.

– Ты говоришь «наша». Кого еще ты возьмешь в Рим, могу я спросить?

Он улыбается.

– Интересно, что ты про него подумаешь, – задумчиво произносит он.

– Про кого? – спрашивает она.

– Про моего друга. Он серьезный мужчина. И черный. Очень черный. Да, интересно…

Изабелла смотрит на него и хмурится.

– И никто не узнает о том, что между нами было? – вдруг спрашивает она.

Он отрицательно качает головой, и теперь уже его очередь попытаться найти подходящие слова, чтобы оправдать себя. Он мысленно переносится далеко-далеко и вспоминает про другую женщину и маленького ребенка, про золотое колечко, которое было сначала подарено, а затем отдано обратно.

– Никогда не узнает, – обещает он.

Он садится и, повернувшись, смотрит на нее сверху вниз.

– Это могло продолжаться недолго, – говорит он. – Ты и я. Мы никогда не смогли бы быть вместе. Шотландский наемник и принцесса из императорского двора Византии? Но нам следует благодарить наши счастливые звезды за то, что у нас двоих было.

– А ты будешь помнить меня, Патрик? – спрашивает она.

– Я буду помнить нас, – с легкой грустью произносит он, кладя кончик пальца на ее нижнюю губу. – Поверь мне, Изабелла, мы оба будем помнить.

Мир продолжает вращаться, двигаясь по направлению к чему-то неведомому, и сила этого движения – стабильная, никогда не меняющаяся – снова переносит нас прочь от этой парочки, туда, откуда мы к ней явились. Эти двое уменьшаются в нашем поле зрения в размерах: изображение сокращается так, как сокращается зрачок человеческого глаза, обращенного к солнцу.