– Я любила твоего отца, Джон Грант, – сказала Ленья. – Он не верил в это, а я не давала ему оснований верить, но это правда.

Он продолжал смотреть на месяц и ничего не сказал, но у него вдруг возникло странное ощущение: как будто ее мысли поплыли прямо к нему стремительным потоком, словно его судьба.

– Я помню его лицо очень отчетливо, – продолжала Ленья. – Прошло уже больше двадцати лет с того момента, как я видела его в последний раз, но оно до сих пор стоит у меня перед глазами.

Гул голосов – и радостных, и грустных – то усиливался, то ослабевал.

– Это твое лицо, потому что он был твоим отцом, – сказала она. – И это лицо Ямины, потому что он был и ее отцом тоже.