Дорога резко пошла вверх, и им пришлось с силой бить своих лошадей пятками в бока, чтобы заставить их двигаться вперед. Воздух вокруг был густым и тяжелым, и Ленье показалось, что даже время приостановилось, – оно текло очень медленно, как патока. Джейми, Шуг и третий из молодых людей – тот, кто в основном помалкивал и чьего имени она еще не слышала, – оказались более прыткими и уехали далеко вперед, стремясь побыстрее выбраться на высокое место. В нескольких сотнях ярдов от них Ленья заметила скалистую вершину холма, очертания которой вырисовывались на фоне огромной грозовой тучи. В лунном свете она поначалу приняла ее за какое-то разрушенное здание, но затем поняла, что ошиблась.

С неба начали падать отдельные капли, явно предвещая ливень, и скалы на вершине холма были единственным местом, где они могли бы найти хоть какое-то убежище. Главарь шотландцев с силой стеганул веревками по крупу лошади Леньи, и животное, заржав от негодования, резко рванулось вперед.

Ленья едва не повалилась назад в своем седле, но сумела удержаться в вертикальном положении, крепко сжав коленями спину лошади и заставив себя сильно напрячь мышцы живота. Горя желанием добраться до скал еще до того, как начнется настоящая гроза, главарь шотландцев стал ударять свою лошадь пятками в бока, и вскоре он оказался сначала рядом с Леньей, а затем и немного впереди нее. Он все еще держал в руках веревки, привязанные к поводьям лошади Леньи, но уже не наблюдал за ней так внимательно, как раньше.

В течение последних двух часов Ленья думала только о своей старой боевой ране и почти ни о чем больше. Наконечник стрелы при этом ранении прошел через ее плечо насквозь, и древко застряло под правой ключицей. Лекарь впоследствии перекусил древко стрелы большими кусачками и вытащил стрелу из раны. Потекла кровь, и было больно, но это было несравнимо с той умопомрачительной болью, которую она испытала, когда ей ставили на место вывихнутое плечо. Ей засунули в рот кусок толстой кожи, чтобы она впилась в него зубами, и, когда костоправ дернул ее руку и вернул сустав на место с хрустом, похожим на звук резко задвинутого ящика стола, она перекусила зубами кожу на две половинки.

Впоследствии соотечественники стали называть ее героиней Орлеана и предвестницей полной победы над захватчиками.

Воодушевленные видом знамени, которое держала в руке эта дева, французы все больше теснили англичан, пока те не убежали из своих траншей и редутов и пока осада не была снята. Она была чем-то чистым, чем-то достойным уважения. Она появилась из ниоткуда на войне запятнавших себя людей и в грязной политике, словно только что выкованный и остро наточенный клинок. В том, что она является искусным воином, никто не сомневался. Все ее соратники в то или иное время видели, как она вступает в бой, прорывая стену из щитов, и как враги падают под ударами ее меча наземь, словно скошенная пшеница. Но у нее имелось и кое-что еще – сила ангелов в руках и ногах и слово Бога на языке.

Хью Мори затащил ее на своего коня и проскакал галопом через городские ворота. За стенами города, с которого была снята осада, ее раны обработали, руку и плечо перевязали, а время сделало почти все то, что требовалось ей для восстановления. Сустав, однако, навсегда деформировался, и хотя мышцы, сухожилия и связки приспособились к их новому местоположению, они могли немного… смещаться.

Годы, проведенные в работе с топором и молотком в лесу, наделили ее новой силой, но сустав все равно время от времени смещался. Она заметила это совершенно случайно, когда пыталась переместить груду бревен. Оказалось, что то, что когда-то было вывихнутым, можно было ухитриться вернуть в положение, в котором оно находилось раньше. Выясняя затем из любопытства, какие движения нужно совершить для того, чтобы переместить сустав из нормального положения в вывихнутое и обратно, она обнаружила, что движения эти доставляют немалую боль. Однако боль можно стерпеть, а вот унижения и душевные муки – нет.

Когда по предложению Джейми ее решили связать получше, именно он это и сделал. Но, несмотря на его старания стянуть узлы потуже, умением их завязывать он, похоже, не отличался. По мере того как она приподнималась и опускалась в седле, ее руки снова и снова надавливали на веревки и узлы, удерживающие их. Поначалу она не замечала этого, сосредоточившись на размышлениях о Патрике Гранте, Роберте Джардине и намерениях схватившей ее маленькой группы, имени главаря которой она до сих пор не знала. Но спустя какое-то время она обратила внимание на довольно отчетливое ощущение: путы сдавливали ее руки и плечи уже не так сильно, как прежде. Они, правда, ослабли не настолько, чтобы она могла высвободить руки, но все же ослабли. Ей теперь только нужно было как-то воспользоваться сложившейся ситуацией.

Когда ее лошадь, напрягаясь, стала продвигаться вверх по крутому склону, Ленья изо всех сил изогнула правое плечо. Преодолевая сопротивление веревок, которыми были связаны руки у нее за спиной, она почувствовала, как сустав, причиняя ей немалую боль, смещается со своего места. Когда же ее рука пошла вниз, вниз пошли и путы, стягивающие ее руки возле локтей. Лошади продолжали двигаться по склону, и главарю шотландцев не оставалось ничего иного, как сосредоточить почти все свое внимание на том, куда направляется его лошадь, а Ленья тем временем, не переставая двигать руками, постепенно сдвинула ослабшие путы вниз по своим предплечьям к запястьям и ладоням. Прекрасно понимая, что должно произойти дальше, она вытащила левую ступню из стремени и перекинула ногу через спину лошади. Затем, вытащив из стремени и правую ступню, она спрыгнула на землю. Приземляясь, она позволила инерции швырнуть ее вперед и ударилась о твердую поверхность своим вывихнутым плечом, при этом невольно охнув, когда сустав от удара встал на прежнее место.

Почувствовав какое-то хаотическое движение позади себя и услышав звуки падения, Ангус Армстронг оглянулся и увидел, что плененная им женщина лежит на склоне холма. Ее лошадь продолжала двигаться вперед без нее. Он потянул за поводья и своей, и этой лошади, чтобы заставить животных остановиться. Спустя мгновение он спешился и побежал назад, решив, что нет никакой опасности в том, чтобы приблизиться к безоружной, со связанными руками женщине, которая лежит, уткнувшись лицом в траву.

Подбежав к ней, он перевернул ее на спину. Глаза пленницы были открыты, и хотя она выглядела ошеломленной, каких-либо повреждений, которые могли быть при падении, он не заметил. Он помог ей подняться на колени. Ее руки по-прежнему были у нее за спиной.

Они оба стояли на коленях, повернувшись лицом к вершине холма, когда сверкнувшая молния осветила небо и вокруг стало светло как днем. Они увидели, что вдалеке от них, на гранитном выступе вершины холма, стоит маленькая хрупкая фигурка, облаченная в ослепительно-белую длинную рубаху. Лицо этого человечка было обращено к небесам, а руки подняты так, как их поднимают во время молитвы.