Глава 5. Массовое уничтожение
Утром в пятницу, 4 апреля 1941 года, два немецких доктора, франтоватый 36-летний Фридрих Меннеке и, старше его на семь лет, приземистый и со щеточкой усов а-ля Гитлер Теодор Штайнмайер, прибыли на вокзал города Ораниенбург и направились к расположенному по соседству концентрационному лагерю Заксенхаузен. Если не считать внешности, у двух этих психиатров имелось немало общего. Честолюбивые и безжалостные, оба они были ярыми сторонниками радикальной расовой гигиены и благодаря давней приверженности нацизму (Штайнмайер вступил в партию в 1929 году, Меннеке – в 1932-м) еще совсем молодыми людьми дослужились в Третьем рейхе до руководителей психиатрических клиник. Во время получасовой прогулки эти двое друзей и коллег обсуждали приезд в лагерь минувшим днем, целью которого было выполнение секретного распоряжения их руководителя, профессора Вернера Гейде – осмотреть 400 человек, специально отобранных лагерной охраной из 1200 заключенных Заксенхаузена.
По прибытии доктор Меннеке и доктор Штайнмайер поднялись в лагерный лазарет, чтобы начать осмотр заключенных. Оба врача проработали целый день, с перерывом на обед в эсэсовской офицерской столовой. Закончили они в 6:00 вечера, осмотрев по несколько десятков заключенных каждый. После чего Штайнмайер вернулся в берлинский отель, а Меннеке в шикарный двуспальный номер фешенебельного отеля «Эйлерс» в Ораниенбурге. Вне себя от волнения, он уселся за письмо жене. «Наша работа очень, очень интересна», – написал он ей. В 9:00 утра на следующий день, превосходно выспавшись и с аппетитом позавтракав, доктор Меннеке вновь встретился с доктором Штайнмайером на вокзале Ораниенбурга, и оба вернулись в Заксенхаузен для продолжения осмотра заключенных в выходные дни. А в понедельник утром к ним присоединился третий психиатр, доктор Отто Хебольд. В тот день они работали даже быстрее, а уже на следующий день, во вторник 8 апреля 1941 года, приняв последнего из оставшихся 84 заключенных, завершили свою миссию.
Врачи покинули Заксенхаузен столь же внезапно, как и появились, осмотрев заключенных, большинство из которых были буквально кожа да кости. «Они были настолько слабы, – вспоминал позднее доктор Хебольд, – что не могли даже стоять прямо»; многие не могли работать и, страдая от целого ряда тяжелых хронических заболеваний, уже лежали в лазарете. Эсэсовцы отобрали для осмотра других. Среди них был и 57-летний Зигберт Френкель, человек образованный, торговец произведениями искусства и букинист из Берлина. Френкель сдружился с другими евреями-заключенными своей команды, и в нечеловеческих условиях он сумел отвлечь своих товарищей от ужасов лагерной повседневности рассказами о живописи, литературе и философии. «Своими лекциями, – вспоминал один из заключенных, – он ненадолго возвращал нас к достойной, человеческой жизни». Состояние здоровья тучного Френкеля после более чем пяти месяцев пребывания в лагере оставалось достаточно удовлетворительным. Тем не менее весной 1941 года эсэсовцы отобрали его для врачебного осмотра, якобы из-за проблем с позвоночником.
Врачебные осмотры в Заксенхаузене были кратким, но мучительным испытанием. Несколько минут каждого заключенного допрашивали об его происхождении, здоровье и семье; многократно вмешивались эсэсовские офицеры местной лагерной охраны, дополнительно рассказывая о якобы имевших место проступках и плохой работе. Хуже всего было то, что намерения врачей оставались неясны. В экстремальных условиях лагеря заключенные всегда пытались разгадать замыслы тюремщиков, прочесть эсэсовские руны на петлицах, но врачебные осмотры в Заксенхаузене в начале апреля 1941 года ничем особенным не отличались. Наиболее упорные и поощряемые СС слухи заключались в том, что врачи выбирают слабых заключенных на легкую работу в Дахау. У других узников предчувствия были куда более зловещие, но наверняка никто ничего не мог сказать. Однако миновало несколько недель, и многие из узников, скорее всего, позабыли об осмотре загадочными врачами. Никто из них не подозревал, что их участь уже была решена.
Доктор Штайнмайер, доктор Меннеке и доктор Хебольд не были обычными врачами. Они были ветеранами кампании «эвтаназии» – нацистской программы массового умерщвления инвалидов. Эти врачи давным-давно нарушили данную ими когда-то клятву Гиппократа и прибыли в Заксенхаузен совсем не лечить, а убивать: в своем врачебном заключении для штаб-квартиры программы «эвтаназии» они вынесли приговор большинству осмотренных ими узников, признав их «недостойными жизни». После обработки сведений в упомянутой штаб-квартире окончательный список фамилий возвращался в Заксенхаузен. Рано утром 3 июля 1941 года, ровно три месяца спустя после первого визита в лагерь Штайнмайера и Меннеке, эсэсовцы собрали 95 первых жертв в лазарете. Здесь им сделали инъекцию седативного препарата, после чего загнали в большой крытый брезентом грузовик. Несколько дней спустя за ними на двух грузовиках последовало еще 174 заключенных. Среди них был и еврей Зигберт Френкель, торговец произведениями искусства, опасавшийся худшего. Незадолго до того, как 5 июня его увезли из Заксенхаузена, он сказал лагерному старосте Генриху Науйоксу: «С нами явно обращаются как с обреченными».
Френкель был прав. Грузовик доставил его и других заключенных в психиатрическую клинику в саксонском местечке Зонненштайн, где вскоре после прибытия все они были умерщвлены.
Убийства эти не были однократной акцией. Появившись в Заксенхаузене в апреле 1941 года, доктор Меннеке знал, что данная поездка была лишь началом его роковой карьеры в концлагерях. Два месяца спустя после умерщвления Зигберта Френкеля и других узников Заксенхаузена Меннеке уже успел завершить свой следующий раунд селекции, на сей раз в Освенциме, после чего в ближайшие месяцы наведался в Бухенвальд, Дахау, Равенсбрюк, Гросс-Розен, Флоссенбюрг и Нойенгамме. Результат: гибель тысяч заключенных.
В 1941 году в концлагерях на смену массовой смертности пришло массовое уничтожение. С начала осени, когда еще полным ходом продолжались убийства физически слабых заключенных, эсэсовские концлагеря приступили к еще более радикальной программе уничтожения десятков тысяч советских военнопленных. Концентрационный лагерь превратился в объект массового истребления людей, а истребление стало образом жизни исполнителей, ознаменовав тем самым качественно новый этап истории лагерей: эсэсовцы лагерной охраны впервые приступили к скоординированному крупномасштабному массовому убийству узников.
